"Клад стервятника" - читать интересную книгу автора (Зорич Александр, Челяев Сергей)

ЧЁРНО-БЕЛЫЕ ГРАФФИТИ

— Ты в хорошей форме, — похвалила Котомина его великолепная проводница, — для своего возраста просто молодчина. Но для того, чтобы с окружающей средой бороться круглосуточно, тебе ещё долго тренироваться надо.

— Ну, мне всего лишь ненамного больше сороковника, и я же не собираюсь остаток жизни провести в глубине Чёрного…

— Понимаю, что не собираешься. Но чтоб он у тебя вообще был, этот остаток, надо бороться за каждую секунду жизни… э-э-э… серьёзно, словно для тебя уже не существует никакого другого варианта бытия.

— Ещё чего не хватало! У меня дел по горло и обязательств выше макушки…

— Не трынди. Ты здесь и сейчас. Зачем-то в Зону намылился. Сюда от нечего делать только дурачки и дурочки прутся, а ты вроде не лунатик. Но уж ЧК, поверь мне, последняя территория на Земле, где болтать о своих планах стоит. Больше не хочу повторяться. Держи рот на замке, целей будешь. Если невтерпёж варианты потусовать, лучше думай. Восприятие мыслей допустимо, но с меньшей вероятностью.

— Намёк понял. Проворачиваю ключ в замке.

Тесно прижавшись друг к дружке и подобрав под себя ноги, они сидели на обломке деревянной уличной скамьи. Проводница сказала, что разнообразные фрагменты и остатки упорядоченной материи куда безопаснее, чем неповреждённые вещи. Они даже лучше, чем просто голая земля или асфальт. Эти «ошмётки», по её образному выражению, почему-то дольше остаются стабильными. Они словно позабыты, специального внимания не удостоены и вспоминаются только случайно.

Совсем недалеко, у входа в помещение бывшей компьютерной фирмы, прямо посреди тротуара разлёгся роскошный кожаный диван. На нём сидеть и в особенности лежать было бы несравнимо комфортнее. Но к исходу шестых суток похода репортёр, сидящий на ошмётке скамьи в самом центре казавшегося мифическим города (Чернобыля), уже отлично усвоил — в Чёрном Краю удобство и опасность фактически синонимы.

Поэтому его внимание куда больше дивана привлёк старый рекламный плакат, невесть каким чудом сохранившийся вместе с одной из витрин, что уцелели в стене одноэтажного строения под выцветшей чёрно-бело-красной вывеской «Компьютер ДЕПО».

Рекламировалась «Нова 5.9», очередное продолжение «Новой мутации», пятой части, оказавшейся наиболее удачной и долгоживущей. Версия на тот момент свеженькая, с пылу с жару. В феврале двадцать шестого года долгожданный сиквел мегаигрушки поступил в продажу, прервав затянувшуюся почти на четыре года паузу. Счастью фанатов предела не было!.. Кто успел натешиться до конца марта, тому крупно повезло. Игру вскоре официально запретили во всех странах мира. После образования несмываемого чёрного пятна, которое поглотило миллионы человеческих жизней, а позже было огорожено беспрецедентным периметром и получило название Чёрный Край. Немалое количество игроманов проходить различные версии частей «С.Т.А.Л.К.Е.Р.» продолжали, конечно, и пиратские копии пользовались бешеной популярностью. Однако уже несколько лет спустя, когда человечество попривыкло к Черноте, в продаже появилась «ЧК: За краем света» от того же разработчика, и её доисторические предтечи, в жутком двадцать шестом попавшие под горячую руку, отошли в область древних преданий. Ясное дело, в легендах и реальных фактах, поставляемых из новой Суперзоны, недостатка не было и нет…

Проследив за пристальным взглядом Ника, изучавшего забытый плакат, Леа хмыкнула и проворчала:

— Помню, помню… Тоже, знаешь ли, девчонкой наигралась. Был у меня тогда дружок один, Витька Стульник, так мы с ним вместе по сети рубились, на пару нас никто не мог одолеть. С одной стороны, подготовило это мозги мои к восприятию реальной Зоны, а с другой… не игра ли была первой ступенькой лестницы, которая меня привела сюда?

— Аналогично. Если таким образом выстроить ассоциации, я сделал первый шажок сюда, когда в далёком детстве впервые отождествил себя с игровым сталкером… Но стоит ли судить прямолинейно? Как бы не перепутать следствие и причину.

— Ладно, умник. Ещё до очного знакомства я знала, что на тебе клеймо вузовского диплома и штамп высокого уровня ай-кью… Привал окончен. До границы Зоны недолго осталось, пора шевелить конечностями. Нам до темноты к блокпосту желательно прилезть уже. Там лагерь транзитный, переночуем в компании… Познакомишься с какими-нибудь другими бродягами, репортёр, по мне одной нельзя судить обо всех сталкерах.

— Так точно, товарищ командир. Всегда готов к нападению и обороне!

— Всё играешься словечками, журналист… Ну ладно, твои упражнения хоть лаконичны в отличие от бесконечного нытья. Вела я как-то словоблуда занудного, сперва чуть от скуки не подохла, а после… Он же, гад… э-э… никчемным оказался, ни на что не годным. Быстро сгинул.

Ник промолчал. Фразы вроде последней, произнесённой Леа, хочешь не хочешь, но сильное впечатление оказывали на дух ведомого, ещё не окрепший.

И они покинули островок призрачной стабильности и сладкой парочкой — кавалера дама под ручку держит — отправились дальше. Прокрадываться по улицам города, название которого дало Зоне её имя собственное. Хотя сам по себе этот город к рождению Зоны и к Станции имел и имеет отношение достаточно опосредованное.

Котомин уже спрашивал у Леа, обязательно ли им постоянно соприкасаться. Она ответила, что тактильный контакт увеличивает шансы не потеряться. В момент спонтанной трансформации окружающего пространства — чем ближе друг к другу находятся спутники, тем прочнее материальная взаимосвязь. Следовательно, больше вероятность, что после трансформации они эту связь не потеряют, не окажутся в противоположных концах Предчернья.

Если вообще выживут, конечно.

Что любопытно, теперь он совершенно не хотел её как женщину. Несмотря на постоянный теснейший контакт, тело Ника не реагировало соответственно, а воображение его уж точно не грёзы о сексуальной близости продуцировало. В состоянии профессиональной сосредоточенности — не до отвлекающих факторов.

На войне как на войне. Первым делом самолёты, ну а девушки…

Даже такая фантастическая девушка.

Будет ли у него потом, проводница совершенно права, зависит от того, сумеет ли он выдерживать постоянный, крайне напряжённый темп движения. Научится ли вовремя улавливать изменения во враждебной среде, окружающей в прямом смысле.

В этой обескураживающей правоте журналист успел достаточно убедиться за шесть дней и пять ночей пути.

Ориентировалась проводница не только по зыбким приметам, пусть и знакомым ей, но способным испариться в самый неподходящий момент. Ещё по солнцу и по звёздам. Только там, вверху, картина мира не менялась. Но полной гарантии, что выйдешь к Зоне, всё равно нет, проинформировала она ведомого. И воздух может в любой момент исказиться аномальностью.

Поэтому, несмотря на кажущуюся безопасность полётов над Предзоньем, лично она, Леа, предпочитает на собственное тело и собственные мозги полагаться, а не на крылья, моторы и лопасти.

От бывшей столицы до (Ирпеня) добрались спокойно. Будто Чернота решила их пощадить и выделила передышку. На том этапе следования не исчез и не появился ни один сегмент местности. Иногда зверьки непривычной наружности набегали, но Леа с ними по ходу, без промедлений и очень профессионально разделывалась. Ни одного патрона лишнего. Оружие появилось из недр её цилиндрической сумки, специально для него предназначенной, и с несерьёзными цивильными системами, пневматическими, электрошоковыми или там газовыми, оно не имело ничего общего.

В той сумке у стал керши ещё что-то было, тяжёлое, но Леа не позволила Нику изображать джентльмена и всю дорогу сама тащила её на плече. Ведомому она вручила правнука легендарного изделия дедушки Калашникова, АЕК-94. Отлично! С этой моделью репортёр был знаком с армии, они тогда на вооружении только появились, и первыми после спецназеров их опробовали егеря и десантура. Более поздняя модификация «аеков», 104-я, получилась ещё более шикарной, по всеобщему признанию, почти идеальной, но этот автомат тоже вполне адекватен… как для обороны, так и для нападения.

Что перед ними находится бывший город Ирпень, сообщила проводница. Ник ни за что не подумал бы, что эта клубящаяся взвесь, сплошное покрывало дыма метров пяти толщиной, раскинувшееся вправо и влево на километры, — всё, что осталось от города. Леа сказала, что эта расплющенная туча на удивление постоянна. Годами не исчезает. Почему-то.

«Почему-то» можно было утверждать в качестве базового термина. И отвечать так на любые вопросы о реалиях Черноты. Зыбкая неопределённость этой словесной конструкции точней некуда характеризовала мотивации всего и вся, творившегося в здешних «недрах»…

До самого (Чернобыля) этот устойчивый участок смога был единственным «городским» впечатлением.

Пробирались в основном по «сельской» местности. Хотя всё то, что видели глаза и воспринимали другие органы чувств, напоминало пасторальные пейзажи, как соцреалистические фильмы — повседневный быт жителей советской империи.

От нормальной картины мира мало что осталось. И дело не только в том, что каждый штрих, каждый фрагмент или предмет в любую секунду мог исчезнуть, смениться другим «мазком» либо исказиться, принять несколько иную форму. Шокировало сочетание деталей. Вернее, их несочетаемость и гипертрофированность — с нормальной, человеческой точки зрения… Разум яростно сопротивлялся, не желал верить в материальность пирамидального тополя, усеянного ягодками огромных полосатых арбузов… коровы с орлиными крыльями и хвостом крокодила… идеально огранённого бриллианта величиной с холодильник, водружённого на распустившийся розовый бутон метров пяти диаметром… одновременно множество радуг в небе при отсутствии малейших признаков дождя… участка раскалённой почвы, позаимствованного прямиком из Сахары, но с ледяной глыбой, сверкающей в центре… шестилапого пса, выметнувшего тонкий жгут языка, чтобы сцапать лягушку, скачущую по древесному стволу метрах в десяти от него… или некую монструозность, которая не поддавалась внятному описанию, потому что являла собой кучу частей тел разнообразных организмов, с виду не скреплённых между собой… этот банк органов дружной компашкой целеустремлённо, в одном направлении, плыл в воздухе по своим запредельным делам…

И как-то не утешало даже сообщение Леа, что извилистый маршрут, по которому она ведёт Ника, — достаточно щадящий. Он пролегает по далеко не самым уродским «пикселям» этого ненормального мира. Там, где в своё время проживало меньше людей, Чернота почему-то корёжит пространство менее изощрённо и не столь часто заменяет одно другим.

Там же, где люди скапливались и жили оседло, гораздо хуже. Кое-где иногда шагу не ступить. В буквальном смысле.

Но факты переполняли, смешивались в феерический микс, и волей-неволей начался процесс их «переваривания» и усвоения. Первое обобщение было очевидным: окружающая среда находилась в процессе создания. Это увиделось во всей красе, и вывод, что здешняя реальность отправилась на поиск самой себя, напросился. Чтобы сохранить рассудок в целости и сохранности, нормальный человеческий разум должен объяснить себе, что происходит. Даже если это объяснение на поверку не имеет отношения к происходящему. Но будучи сформулированным принимается как данность. Что бы ни происходило. Даже к самым немыслимым, казавшимся невероятными реалиям человек приспосабливается. Достаточно в них поверить…

Особенно запомнились ночёвки. Пять ночей выпало ему провести с Леа в обнимку, пока они преодолевали расстояние, разделяющее (Киев) и Зону. Спали тесно обнявшись, чуть ли не сплетя тела, как страстные любовники. К ночи Ник уже настолько выматывался, что все дневные впечатления, даже самые яркие и смертельно опасные, сливались в общий котёл. По контрасту с ними неподвижность ночных привалов выглядела как роскошный десерт. Хоть и приправленный горечью постоянного ожидания трансформации точки, в которой лежали два тела, спрессованные в одно.

И в пятую ночь, ощутив лёгкое дыхание спящей Леа на своей щеке, Котомин вдруг остро почувствовал: ни с одной женщиной не бывал настолько близок. Даже со стервой Катькой в первые месяцы семейной жизни.

От этой поразительной женщины, ворвавшейся в его жизнь, полностью зависела дальнейшая судьба Ника. В прямом смысле слова зависела. Ошибётся она — и ему несдобровать. Очень мягко выражаясь.

Но ведь и она, получается, от него сейчас полностью зависит?!

Он её сюда, мягко выражаясь, затащил, и если с ней что-то случится с ним за компанию… Если он что-то не так сделает, как-то не так двинется… шагнёт не туда в неподходящий момент… да просто оступится некстати…

Расплатиться доведётся обоим.

Прихотям безжалостной изменчивости они равно бессильны противиться. Разве что повезёт, и в сторонку отпрыгнуть успеют. Но если земля в буквальном смысле разверзнется, не успеть всё едино, поглотит и не заметит. Или вдруг огнедышащий вулканчик прямо под ногами вспухнет, извергнется. Одну такую плюющуюся лавой горушку Ник уже видел, с приличной дистанции, к счастью! Действующий вулкан, пусть и в мини-варианте, посреди равнинного Приднепровья — такое и в страшном сне не могло присниться.

Да уж, если он отсюда выберется, формулировка «страшный сон» подвергнется кардинальному пересмотру смысла. Любой привидевшийся кошмар меркнет по сравнению со скрученным кошмаром этой аномальной реальности. Может быть, рождённое в марте двадцать шестого Предзонье для восприятия человеческого в чём-то даже пострашнее Зоны будет… В самой Черноте хоть земля из-под ног не исчезает. Устоявшаяся она, говорят, в принципе. Несмотря на все свои жуткие смертоносные параметры.

Хотя, конечно, Нику ещё рано судить. Пока на своей шкуре не испытаешь, можно только рассуждать. Отвлечённо. Сколько бы информации предварительно ни было усвоено.

Поэтому ключевое слово — неизвестность.

И он в неё по собственной воле заныривает всё глубже и глубже. В амплуа груза, тянущего ко дну, — жгучее желание рассеять чёрный мрак белым светом знания и поделиться им с другими людьми.

Выбирают же некоторые люди себе профессии!


…Дальше на север охотник продвигался в режиме предельной скрытности, старательно избегая встревать в человеческие перестрелки и стычки. Их даже здесь, в малолюдных краях, попадалось «мама не горюй»! То бандиты с независами чего-то не поделили, то бандиты с бандитами, то одиночки между собой дрались, то очищенцы притесняли вольных сталкеров: «синие комбинезоны» прямо у Луча на глазах двух бродяг загоняли… И надо бы помочь, но главная цель приоритетнее отдельных сталкерских жизней.

С мутной живностью местной очень повезло, никого из уродов серьёзных не встретил. Почти… Завалил кровососа-невидимку походя, когда по туннелю сточной системы шёл. В темноте кромешной вовремя успел загоревшиеся угольки глазок уловить и всадил магазин автоматный промеж них, весь, целиком. Замешкайся сталкер хоть на дольку секунды — в той темноте и остался б навечно.

На подходе к основной тропе некоторые хлопоты доставили «слоники». Когда-то здесь сверзился вертолёт, и как ни хотелось Лучу прокрасться мимо останков «сикорского» незамеченным, пришлось грохнуть пару снорков, тем более что руку на их отстрел набил хорошенько, потренировался ещё в ближнем околозонье. Повезло опять, мутным на подмогу не явилась орава размахивающих противогазными хоботами сородичей.

Не щадя себя, преследователь догнал-таки группу. Но сразу не сблизился. Теперь можно было снизить темп и чуток передохнуть. Незамеченный, на большом отдалении, вёл он цель. Удобный момент выждать надо. Отряд из шести человек состоял, включая основной объект преследования. Мажор выделялся из компании разительно, не спутаешь ни с кем.

«Трус он конченый, что ли, раз так дрожит за свою драгоценную шкурку? Чего ж тогда притащился в края эти, самые на планете ужасные, по стойкому убеждению, что сложилось во всём мире?!»

Деньги этому ходячему результату воздействия мифологии точно девать некуда! Столичный гость шёл в экзоскелете. Полностью автономном, всячески закрытом от прямых притязаний внешней среды. Новейшая модификация «Стальная Башня», навороченная система шестого поколения. Тяжеленный наверняка скафандрище самоходный.

Медленно шагал везун в экстразащите, весь отряд тормозил, поэтому и успел догнать их Луч задолго до эпицентра. Суперброня впечатляла, к тому же усиленные руки несли даже не пулевой, а лучевой «миниган» восьмиканальной модели из семейства «фаерболов». Настоящий танк шагающий продвигался, окружённый бойцами группы сопровождения, в комбинезонах тоже далеко не самодельных. Огневая мощь поражала.

Охотник за часы визуального преследования видел, как они ураганным огнём буквально стёрли с лика Зоны два отряда сталкеров, а также смели дюжину монстров серьёзных габаритов. Разве что форсированным лучевиком, вроде утраченного ЛК-24 м, турельной базукой или реально крупнокалиберным станкачом можно было хоть как-то достать это супертело. Но таковых ни у кабанов, ни у матёрого трибыка, ни у псевдогигантов, ни у прочей живности, включая стёртых человеков, не оказалось.

Даже в подневольном отпуске, даже почти утратив надежду вернуться, Луч по возможности внимательно следил за новинками защитного и наступательного вооружения. Доскональное знание сильных и слабых сторон боевой техники способствует успешному выживанию. В особенности — слабых. Отыщи ахиллесовы пятки врага, и ты уже наполовину победил.

Чем ближе подтягивались к АТОМНОЙ, тем быстрее увеличивалось количество аномалий и мутных гадов. Это неизбежное обстоятельство вынудило охотника сократить дистанцию и прокрадываться непосредственно за отрядом. Ступать приходилось осторожно, не поднимая пыль, лежащую там повсюду толстенным слоем. Подобная рассыпанному цементу, серая и мелкая, она покрывала все поверхности. Аномалии за долгое время многое перемололи. Чем или кем была эта пыль раньше, не узнать уже никогда…

Псевдопёс один, скотинище наглое, едва не выдал присутствие Луча. Когда статкер выглядывал сквозь пустой оконный проём одного из чудом уцелевших строений, это убоище подкралось тихонечко, вцепилось в ногу и бесцеремонно её грызануло. Сталкер машинально достал пистолет, однако не выстрелил, спохватился. Пока что рановато идти с потенциалом разговаривать. Пришлось махануть по уродливой шее мечом трофейным, чтобы лишнего шума не поднимать. Катана-кэн испил крови зонного монстра. Впервые ли, сталкер не знал. Но с кровавой работой острейший клинок блестяще справился.

Отрубленная голова осталась на икре висеть прищепкой. Судорожно стиснутые челюсти псины срезать пришлось. Скотина броню «Булата-4» не прогрызла, но синяков наставила серьёзных.

Тем временем отряд упёрся в конец торного пути. Старое шоссе, ведущее от города к станции, оборвалось. Только истинный потенциальный кандидат в старожилы способен свою первую ходку совершить, не зигзаги выпиливая и круги нарезая, а добираясь сюда по прямой, аки полёт пули, траектории движения. И успешно добраться, вот что самое главное! Протекция зонной удачи — защита несравнимо более эффективная, чем любой экзоскелет.

Начиная с этой черты, плодотворная деятельность многочисленных гравитационок и термалок раздолбала землю не просто в порошок и пар. Аномалии выгрызли в ней шрамище, от чего местность чем-то напоминала карьер. Кольцевой мега-ров появился вокруг прототипа зловещих легенд, реального прообраза-оригинала. Того самого, что уже не один десяток лет вдохновляет творческие и в особенности «околотворческие» натуры на создание литературных, киношных и геймерских вариаций.

Углублённая полоса шириной от края до края метров триста убегала влево и вправо. Она чуть заметно глазу скруглялась, чтоб описать окружность и замкнуться где-то там, по ту сторону эпицентра. Вокруг АЭС будто колесо высотой до облаков прокатилось, оставив след после себя — непрерывную, глубокую и широченную колею. Такое вот ландшафтное окружение образовалось здесь, иронично пародируя кольцеобразное строение Чёрного Края.

Уровень поверхности резко обрывался вниз метров на двадцать. Почва на плоском дне этой гигантской «колеи» была взрыхлена старательно, но уже не аномалиями. Луч знал чем, точнее, кем. Там ходили медведки. Внешний вид этих насекомых не изменился практически. Что мутировало — так это их размер. На два порядка вырос. От пары-тройки сантиметров он скакнул к паре-тройке метров.

Желатели и желательницы не в счёт, вернее, они по особому счёту числятся, а простые новички сюда не добирались отродясь. Да и ветераны не захаживали практически. Если кого-то и приводила к станционным блокам нужда запредельная или тропа случайная, то единицы отваживались по этому обрыву спуститься. Что с ними дальше бывало, смельчакам уж не рассказать никому… А вынужденные здесь появляться в силу необходимости, посвященные в детали и нюансы коллеги Луча по дну этого «колечка» пробегали так, словно за ними стадо трибыков неслось. Поэтому старшие и талдычили новопосвящённым, что Зону лучше не искушать. Изо всех сил настигать цель раньше, чем на границе эпицентра.

Никто из сопровождающих старожилом явно не был и не будет уже. Посовещавшись, они спустились вниз и тем же ровным походным шагом отправились к противоположной стенке мегатраншеи, проводя работодателя своего на ту сторону. Густые и плотные клубы пыли вздымались из-под ног идущих. Эту мерную поступь хозяйки территории, конечно же, уловят сразу…

Луч задержался сверху и отлично рассмотрел холмики, быстро продвинувшиеся к группе. Когда с коротким вскриком один из независов резко ушёл под землю, остальные моментально кинулись врассыпную. Кто побежал вперёд, кто назад, но было уже поздно. Насекомые выпрыгивали из-под земли, хватали еду, рвали на куски и под сопровождение жуткого свиста утягивали истекающую кровью добычу обратно, в землю.

Лишь тело в экзоскелете чёрные твари достать не смогли сразу, хотя кому-то из них и удалось прорваться, грызануть металл сплошной. Мажористый столичник в ответ на внезапное нападение остервенело выжигал, плевался огнём во все стороны. Грызанувшие сгорели первыми, шагающий танк расширил радиус ведения огня и поразил насекомину, прыгнувшую на одного из проводников. Лучевые удары рассекли мутного монстра на ломти, но малоопытный стрелок не остановил оружие, многоканальный энерган по инерции повело дальше, разрубив «чёрного комбинезона». Разлетевшееся на обугленные куски тело было тотчас же утянуто в разрыхлённую преисподнюю.

К моменту, когда никого из сопровождения не осталось в живых, лишившийся прикрытия, но уцелевший благодаря лучевому «минигану» и везению сверхнормальному потенциал уже карабкался по внутреннему склону вверх.

Наконец-то приспело время и Лучу выполнять свою нелёгкую работу. Он, как по крутой горке, на спине и заднице скользнул вниз по внешнему, затормозил ногами, остановился и выждал, пока холмики уплывут достаточно далеко, чтобы ему УСПЕТЬ. Подловил момент, дождался подтверждения от чуйки и выпущенной из рогатки шпулькой пролетел до самого подъёма на внутренний склон. Мировой рекорд не побил, но вряд ли намного больше чем за две трети минуты.

Уже вскарабкавшись наверх, он оглянулся. Круглые, блестящие чёрные глазки целой оравы тварей, подоспевших под самый обрыв, жадно сверлили его, пожирали хотя бы взглядами. Но ловить им здесь больше нечего было, и насекомые переростки снова занырнули в свою подпочвенную среду обитания. За пределами мегарва, в твёрдой земле, они охотиться почему-то не умеют. У них своя Зона.

Вожделенная цель торчала сразу за краем и целилась, целилась, прямо в упор расстрелять охотника вознамерившись. Чёрт, вот ведь милитарист неугомонный… Столичник направил своё крутейшее оружие на Луча и, затравленно озираясь по сторонам, вопросил дрожащим голоском:

— А т-ты к-кто так-кой?…

Камеры бронешлема — не глаза. Взглянув в их объективы, не понять, что за человек перед тобой.

— Погоди, я поговорить хочу и только! — Охотник вскинул «пустые» руки. — Меня Лучом кличут, я вольный сталкер!

— Чего надо?! Только быстро, мне ещё прорываться под Саркофаг!

Да, эта мягкая начинка «стальной башни» припёрлась к легенде на поклон, притаранила своё заветное желание… Точнее, желальщик притащил то, что ему самому кажется заветным. Истинное желание почти никогда не совпадает с официальной версией желаемого, подвигшей соискателя в путь-дорожку… гм… фронтовую.

— Послушай, человек, тебе совсем туда не надо ходить… — поднимая щиток и открывая потенциалу своё лицо, начал Луч.

Начал с правды, самой что ни на есть, и, как некогда старожилка Шутка ему самому, ёмко открыл ВСЮ правду этому типу. В общих чертах, конечно! Полный экскурс в историю не один час времени отнимет. А кое-какие нюансы посвященным вообще лучше бы распознавать самостоятельно и позже, не сразу. Когда опыта наберутся достаточно, чтобы правильные выводы сделать.

Последовала пауза. Ну о-очень долгая пауза. Луч ненавидел разговаривать с человеками, которые не снимали противогазов, масок, шлемов с затемнёнными щитками, не поднимали забрала или, вот как этот боягуз в броне, заслонками объективов «моргали». Очень тяжело искренне, от души говорить о самых серьёзных на свете вещах, не видя глаз собеседника. Что он сейчас думает, вдруг смотрит с ненавистью и секундой позже просто убить захочет или заснул вовсе… Так и занервничать можно. Если не разучился ещё.

— Я не верю тебе, — измученный зашкаливающим страхом и нагрузками голос прохрипел в наружном ретрансе шлема, — ты врёшь, этого просто быть не может! Хочешь сказать, я зря сюда шёл и там нет ничего подобного?! Так какого ж хрена ты меня догонял, жизнью рисковал?! Ты наверняка один из тех узурпаторов, что народ к исполнению желаний пускать не хотят!!! Но меня ты не остановишь!!!

Стальные руки с лучевой пушкой дёргались, плясали, жерла излучателей по-прежнему зияли в направлении сталкера и в любой следующий миг вполне могли адский пламень извергнуть…

— Я тебя не держу, идиот. — Луч устало вздохнул. — Хошь, греби навстречу смерти, мне посрать.

Сталкер обречённо махнул рукой, мол, вали куда хочешь, и налепил на лицо театральную гримасу неизбывного сожаления и вселенской тоски.

Камеры экзоскелета-скафандра подвигались — желальщик окинул взглядом сталкера. Решив, что своим оружием преследователь никакого вреда ему не сумеет причинить, молча развернулся и потопал дальше, к мрачной громадине объекта Укрытие, похожей одновременно и на оплывший могильный курган исполинских размеров, и на глыбу заскорузлого, ссохшегося, со всего света наваленного в одну кучу дерьма. Кроме него, здесь почти ничего и не осталось. Только вспухали ещё из земли прочие блоки Атомной, выглядевшие курганами поменьше, и несколько холмиков маленьких, некоторые из бывших сооружений станции.

Остальное, абсолютно всё, превращено в ПРАХ. Местами чёрный, местами скорее коричневый, а кое-где сизовато-серый, точь-в-точь как цвет неба, который здесь никогда не менялся, сколько Луч его помнил.

Минимализм и аскетичность пейзажа в других обстоятельствах могли бы и умиление вызвать…

Сервоприводы «башни» соискателя, уходящего к своей Мечте, победно посвистывали, бронированные подошвы энергично гребли чёрную пыль.

Старожил печально смотрел ему вслед. Смотрел на композитно-металлические ноги, на толстые пластины конструкций спины, на непробиваемые наплечники, на два амортизатора вдоль шеи и… на хорошо знакомый, в числе прочих слабых точек тщательно изученный тонюсенький зазорчик между ними, закрытый анларовой перепонкой как бы надёжно, и всё же, всё же…

«Мы сами выбираем, чему верить, а чему — нет. А могли бы коллегами стать…»

— Мне очень жаль, правда!!! — надсаживаясь, изо всех сил крикнул сталкер вслед безымянному первоходу, ни на йоту не допустившему, что его желание, каким бы оно ни было, — отнюдь не единственное в мире. И что эгоистичное стремление его исполнить во что бы то ни стало — отнюдь не единственный исход путешествия в Сердце Черноты.

Путь к реальному исполнению любого желания, якобы укрытому от притязаний желающих в эпицентре Зоны для него оканчивался только ТАМ, в этом самом большом могильном кургане чёрно-белого мира. Допустить же, что над всеми, кто туда пришёл, вместо заслуженного награждения могут очень злобно сыронизировать, он оказался категорически не способен. Не поверил, что за вторжение его накажут, а не наградят…

Повторив ошибку многих, пришедших сюда до него, этот даже не остановился. Луч для соискателя просто перестал существовать, когда он к нему спиной повернулся.

А ЗРЯ.


В три прыжка Луч уже возник за спиной уходящего в легенду и с ювелирной точностью вонзил в ту самую щель скошенное остриё трофейного меча. Шедевр неведомого мастера легко прошёл сквозь анлар, позвонки у основания черепа и остановился, лишь воткнувшись изнутри в металл передней шейной пластины. Хриплое бульканье издали ретрансы и умолкли навсегда. Груда железа рухнула. С этой секунды она — лишь консервная банка для сырого мяса и костей.

В тотально мрачный пейзаж вписался новый сказочный элемент. Пыль, нанесённая порывом лёгкого ветерка, уже начала покрывать металл, и буквально через минуту на месте экзоскелета образовался чёрный холмик. Как в древней легенде: меч торчал из «камня». А вокруг вечность и пусто-та-а-а…

«Мне правда жаль.:. - подумал охотник. — Если б вы потом хоть не возвращались… Я ж тебе говорил, сюда не надо, здесь нашим желаниям не место!»

Даже после этой чёткой провокативной мысли долгожданный контакт не возник. Ну и ладно. Луч сам знает, что делать, как делать и с кем делать.

Эта миссия завершена.

Звуки стихли, унялся ветер, застыло пространство и, кажется, замерло время.

Но лишь показалось, что… Когда старожил развернулся, чтобы отправиться восвояси — без профессиональной необходимости ОН к Саркофагу и шагу не ступит! — вдруг пульсация в голове появилась… Словно гулкое биение, многократно отдающееся эхом от стенок черепа, вначале едва уловимое, нарастало оно, усиливалось и очень скоро начало яростно долбить сталкеру голову разламывающей болью.

Печально знакомый, неоднократно испытанный, но ужасно некстати появившийся признак. Такая долбёжка кошмарная с ним всегда приключалась раньше перед очередными «выбросами». Вопреки мифам, популярным за периметром, в белом мире, цикличность промежуточных и пиковых всплесков энергии хаотична, непредсказуема. Никогда не была она регулярной, каждую неделю нарастающей. О графике можно только помечтать! Ведь на порядок легче передвигаться, зная хотя бы примерно, когда накроет очередной пик жути, и заранее приняв меры.

Симптом безошибочный, однако у него впервые боль возникла здесь, внутри эпицентрального кольца Черноты. Луч как-то всегда успевал убраться вон подобру-поздорову, прежде чем… фартило ему, да-а.

Сталкер понял — дело дрянь. Уйти не успеет. Почва вокруг «холмика» приобрела серебристый оттенок, «зыбь», возникшая из ниоткуда, начала поглощать труп. Рука потянулась к рукояти меча, чтобы отобрать его, вернуть назад, но… что-то остановило его. Как будто невидимая сеть спеленала руку, тянущуюся за клинком, упруго затормозила её движение. Желание забрать трофей пропало. Интерес к нему моментально исчез. Какой там интерес к чужой, совершенно не нужной вещи. Не моё — ну и не надо! Пущай забирает…

Осмыслить, что с ним происходит, от чего такие резкие перепады настроения, сталкер не успел. Небо не изменило цвет, но как бы под небом, уровнем ниже, вдруг появились чёрные тучи, похожие на выхлопные клубы паровозного дыма. Ветерок превращался в ветер, и этот ветер стремительно набирал силу, грозящую стать ураганной.

Покрывающая всё пыль взметнулась вверх, кажется, вся разом, и пропитала воздух, и воздух стал не просто пыльным, он стал пылью, и дышать уже нечем… И сквозь непроглядную черноту доносился лишь слитный вопль мутантов всех видов, со всех сторон поднялись мучительный стон и надрывный вой, и вместе с пылью адский хорал этот вознёсся к небу. Реальность поплыла разводами, чернота начала покрываться белёсыми пятнами и полосами. Будто по чёрной доске заелозила грязная, вымазанная в меловой сырости тряпка…

Последняя мысль сталкера была неожиданно чёткой, ясной:

«Всё, конец ходки!»