"Опочтарение" - читать интересную книгу автора (Пратчетт Терри)

Глава 11 Миссия

В которой лорд Витинари Дает Совет — Плохая Память Мистера Губвига — Проблемы Зловещего Криминального Гения с поисками собственности — Страх мистера Гроша перед Купанием и Дискуссия о Взрывчатом Белье — Мистер Пони и его бумажки — Дискуссия в Совете Директоров, Позолот принимает решение — Мокрист фон Губвиг Пытается Совершить Невозможное

Часы пробили семь.

— А, мистер Губвиг — сказал лорд Витинари, поднимая взгляд — Большое спасибо, что решили зайти. Очень выдался суетливый день, правда? Барабантт, дайте мистеру Губвигу кресло. Полагаю, быть пророком — крайне утомительное занятие.

Мокрист взмахом руки отпустил клерка и с облегчением опустил свое уставшее тело в кресло.

— Ну, строго говоря, я не решал зайти. — сказал он — Просто появился здоровенный тролль-стражник и схватил меня за руку.

— О, это для того чтобы поддержать вас, я уверен — сказал Витинари, внимательно изучавший диспозицию в битве между каменными фигурками троллей и гномов. — Вы же по доброй воле пошли с ним, разве нет?

— Я, знаете ли, очень привязан к своей руке — ядовито заметил Мокрист — поэтому решил, что лучше будет последовать за ней. Чем могу быть полезен, милорд?

Витинари встал от игрового столика, уселся за свой рабочий стол и принялся разглядывать Мокриста с выражением, почти напоминавшим изумление.

— Коммандер Ваймс подготовил для меня краткий рапорт о сегодняшних событиях — сказал он, отставляя в сторону фигурку тролля, которую держал в руках, и перелистывая страницы отчета. — Начиная с нарушений общественного порядка в офисах "Великого Пути", имевших место этим утром, каковые, как он отмечает, были спровоцированы вами…?

— Я всего лишь предложил доставить семафорные сообщения, которые застряли здесь из-за прискорбной поломки семафоров — объяснил Мокрист — Я не ожидал, что эти идиоты откажутся вернуть сообщения своим клиентам! Люди ведь деньги вперед заплатили, в конце-то концов. Я просто хотел всем помочь в трудный момент. И, разумеется, я никого не «провоцировал» колотить клерка стулом по голове!

— Конечно нет, конечно нет — согласился Витинари — Я уверен, что вы действовали из лучших побуждений и ничего такого не ожидали. Но я просто сгораю от нетерпения услышать подробности про золото, мистер Губвиг. Сто пятьдесят тысяч долларов, как я слышал.

— Что-то я плохо припоминаю — сказал Мокрист — как-то все неотчетливо.

— Да, да. Могу себе представить. Возможно, я смогу прояснить некоторые детали? — предложил лорд Витинари — Сегодня утром, мистер Губвиг, вы разговаривали с людьми около вашего прискорбным образом пострадавшего Почтамта, и вдруг — тут Патриций заглянул в свои заметки — и вдруг вы взглянули на небо, заслонили глаза, упали на колени и закричали: "Да, да, спасибо, я не достоин, слава тебе, да будут твои зубы всегда очищены птицами, аллилуйя, да гремят твои ящики" и все в таком роде, чем вызвали всеобщий интерес, затем вы встали на ноги, раскинули руки и закричали: "Сто пятьдесят тысяч долларов закопаны в поле! Спасибо, спасибо, я заберу их немедленно!" После чего вырвали лопату из рук человека, помогавшего расчистить здание от обломков, и целеустремленно пошли прочь из города.

— Правда? — спросил Мокрист — Ничего не помню.

— Я уверен, так и есть. — радостно сказал Витинари — Вы наверное немало удивитесь, мистер Губвиг, если узнаете сколько человек пошли за вами? Включая мистера Помпу и двух служащих Городской Стражи?

— Боги всемогущие, в самом деле?

— Именно так. Они следовали за вами несколько часов. Вы много раз останавливались, чтобы помолиться. Нам остается предположить, что вы просили указаний, которые, в конце концов, привели вас к маленькой рощице среди капустных полей.

— Я это делал? Опасаюсь, что ничего не помню, все как в тумане. — посетовал Мокрист.

— Насколько мне известно, вы копали, как демон, согласно докладу Стражи. И я отметил, что когда ваша лопата стукнула о крышку сундука, это произошло в присутствии большого количества заслуживающих всяческого доверия свидетелей. Судя по всему, в завтрашнем номере «Таймс» будет большая картинка на первой полосе.

Мокрист ничего не сказал. Это был единственный способ не сболтнуть лишнего.

— Будут комментарии, мистер Губвиг?

— Нет, милорд, никаких.

— Хмм. Примерно три часа назад ко мне в этот самый кабинет явились старшие жрецы всех трех основных религий в сопровождении большого количества весьма смущенных добровольных жриц, которые, как я понял, занимаются земными делами Афроидиоты на общественных началах. Они все утверждали, что это именно их бог или богиня указал или указала вам местонахождение золота. Вы случайно не припомните кто же это был, а?

— Я вроде как почувствовал голос, а не услышал его — осторожно сказал Мокрист.

— Похоже на то — сказал Витинари — По чистой случайности, все они тоже почувствовали, что именно их церковь должна получить десятину от этих денег — добавил он — Каждая из четырех.

— Шестьдесят тысяч долларов? — воскликнул Мокрист, выпрямляясь в кресле — Это нечестно!

— Отдаю должное вашей способности к быстрым математическим вычислениям в таком потрясенном состоянии духа. Рад видеть, что никакого недостатка ясности в этом вопросе не наблюдается. — констатировал Витинари — Я бы посоветовал вам пожертвовать пятьдесят тысяч, разделив их на четыре части. В конце концов, это был совершенно явный, определенный и бесспорный дар богов. Разве сейчас не подходящий момент, чтобы проявить благоговейную благодарность?

Последовала долгая пауза, потом Мокрист поднял палец и умудрился, вопреки всему, изобразить радостную улыбку.

— Отличный совет, милорд. Да и кроме того, никогда не знаешь, в какой момент тебе может понадобиться молебен.

— Именно — согласился лорд Витинари — Это меньше, чем они требуют, но больше, чем они ожидают, и я напомню им, что остаток средств будет употреблен на благо общества. Он ведь будет употреблен на благо общества, мистер Губвиг?

— О да. Разумеется!

— Ну что ж, тогда пусть и дальше остаются под охраной в казематах коммандера Ваймса — Витинари бросил взгляд на брюки Мокриста — Вижу, вы даже не успели отчистить от грязи свой любимый золотой костюм, Почтмейстер. Подумать только, такую кучу денег зачем-то зарыли в поле. И вы по-прежнему не помните ничего о том, как вы туда попали?

Выражение лица Витинари действовало Мокристу на нервы. "Ты знаешь — подумал он — Я знаю, что ты знаешь. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Но я знаю, что ты не вполне уверен, не уверен".

— Ну… там был ангел — сказал он вслух.

— В самом деле? Какой-нибудь особой разновидности?

— Той разновидности, которую встречаешь лишь раз в жизни, полагаю — ответил Мокрист.

— А, это хорошо. Ну что же, теперь мне все ясно — сказал Витинари, усаживаясь обратно за стол — Нечасто на долю смертных выпадают моменты божественного прозрения, но жрецы заверили меня, что иногда такое все-таки случается, а кому же знать, как не им? Теперь каждому, кто рискнет хотя бы предположить, что эти деньги были… получены недостойным путем, придется вступить в полемику с некоторым количеством весьма раздраженных жрецов, а также, полагаю, такой человек обнаружит, что его кухонные ящики стало совершенно невозможно закрыть. Кроме того, вы пожертвовали эти деньги городу… — Мокрист открыл было рот, но Витинари остановил его жестом руки и продолжил — …то-есть, Почтамту, так что вопрос о личной выгоде поднят не будет. Законного владельца у этих денег, похоже, нет, хотя к настоящему моменту 938 человек попытались меня убедить, что это их деньги. Что поделать, это Анк-Морпорк. Итак, мистер Губвиг, я поручаю вам осуществить ремонт Почтамта со всей возможной поспешностью. Счета будут оплачены и, поскольку деньги фактически поступили от богов, городская казна не пострадает. Хорошая работа, мистер Губвиг. Очень хорошая работа. Не смею далее вас задерживать.

Мокрист уже взялся было за дверную ручку, когда голос у него за спиной произнес:

— О, еще одна мелочь, мистер Губвиг.

Он замер.

— Да, сэр?

— Мне вдруг показалось, что сумма, которую боги столь щедро даровали нам, по чистой случайности приблизительно совпадает с размером добычи, припрятанной где-то одним печально знаменитым преступником, и, насколько я знаю, так до сих пор и не найденной.

Мокрист застыл на месте и молча смотрел на закрытую дверь.

"Почему этот человек правит всего лишь городом? — думал он — Почему бы ему не стать властелином мира? Интересно, он и с другими людьми так же обходится? Чувствуешь себя куклой на ниточках. Вот только он все подстраивает так, что за ниточки ты дергаешь себя сам".

Он постарался придать лицу невозмутимое выражение и обернулся. Лорд Витинари уже вернулся к своей игре.

— Правда, сэр? И что же это был за преступник?

— Некий Альберт Блестер, мистер Губвиг.

— Он умер, сэр — сказал Мокрист.

— Вы уверены?

— Да, сэр. Я был там, когда его повесили.

— Это вы удачно вспомнили, мистер Губвиг — сказал Витинари, передвигая фигурку гнома через всю доску.

"Черт, черт, черт!" — закричал Мокрист, но только для внутреннего употребления.

Он ведь столько вкалывал, чтобы добыть эти де… ну, точнее банкиры и торговцы столько вка… ну, короче где-то там, в конце цепочки, кто-то вкалывал изо всех сил, чтобы заработать эти деньги, а теперь треть их была… ну, украдена, иначе не скажешь.

Мокрист совершенно определенно испытывал нечестивый гнев по этому поводу.

Конечно, он потратил бы большую часть этих денег на Почтамт, тут нет сомнений, но чертовски хорошее здание можно построить за гораздо меньшие деньги, чем сто тысяч долларов, и Мокрист надеялся оставить кое-что для себя.

Но вопреки всему, он чувствовал себя хорошо. Может это и было то самое "чудесное теплое чувство" о котором он столько слышал. Да и что ему делать с деньгами? Все равно ему никогда не хватало времени на то чтобы тратить их. В конце-то концов, что может купить матерый преступник? Приморская недвижимость около настоящих потоков лавы и надежных источников пираний была в большом дефиците, и мир совершенно определенно не нуждался в еще одном Темном Владыке, пока у Взяткера Позолота все было в порядке. Позолоту была не нужна Темная Башня с десятком тысяч троллей, разбивших лагерь у ее подножия. Все что ему было нужно, это гроссбух и острый ум. Это обходилось дешевле, работало лучше, и он мог устраивать вечеринки каждую ночь.

Отдать все золото стражникам было непросто, но у Мокриста не было выбора. Так или иначе, он вышел сухим из воды. Никто не рискнул заявить, что боги не делают таких вещей. Раньше они такого не делали, это правда, но с богами ведь никогда не знаешь, что еще они учудят. После выхода вечернего выпуска «Таймс» к храмам трех богов выстроились очереди.

Перед жрецами все это поставило непростую теологическую проблему. Официально они были против того, чтобы люди находили сокровища лежащими на земле, но, им пришлось признать, было неплохо, что скамьи в храмах заполнились бродягами, люди потянулись в священные рощи, руки начали трясти ящики, а пальцы опускаться в пруды со священными крокодильчиками. В конце концов, жрецы остановились на том, что стали отрицать возможность повторения подобных событий, но при этом подмигивали и намекали что, ну, никогда же не знаешь заранее, неисповедимы пути богов, э? Кроме того, выстроившиеся в очередь просители с письмами, в которых упоминался большой мешок наличных, были более чувствительны к намекам, что, скорее всего, получит искомое тот, кто уже что-то отдал, особенно если хорошенько стукнуть его несколько раз подносом для пожертвований по голове.

Даже мисс Экстремелия Мим {102}, чей мультифункциональный храм, обслуживавший сразу несколько дюжин малозначительных богов, притулился рядом с мастерской книгопечатников на Канатной улице, сделала неплохой бизнес на тех, кто не желал упускать самый призрачный шанс. Она повесила над дверью огромный транспарант. На нем было написано: "Это можешь быть ТЫ".

Такое не может случиться. Не должно случиться. Но никогда ведь не знаешь наверняка… вдруг на этот раз сработает.

Мокрист узнал эту безумную страсть. Раньше она давала ему средства на жизнь. Ты знаешь, что человек устроивший игру "Найди Даму", обязательно выиграет, ты знаешь, что люди в нужде не продают кольца с бриллиантами за долю их стоимости, ты знаешь, что удача всегда поворачивается к тебе задом, и ты знаешь, что боги не выбирают каждый день из населения целого мира одного недостойного недоноска, чтобы вручить ему целое состояние.

За исключением того, что на этот раз ты, возможно, все-таки ошибаешься, верно? Такое ведь может случиться, да?

Все это было известно под именем величайшего из сокровищ, Надежды. Это был верный способ очень быстро стать беднее, чем ты есть, и остаться таким навсегда. Это можешь быть ты. Но не будешь.

Мокрист отправился на улицу Античной Пчелы {103} к Бесплатному Госпиталю леди Сибил. По пути на него оборачивались прохожие. В конце концов, он не сходил с первых полос газет уже несколько дней. Все что ему оставалось, это надеяться, что шляпа с крылышками и золотой костюм создают достаточно яркий антураж; люди запомнят золото, а не его лицо.

"Бесплатный" постоянно был в процессе строительства, как и все прочие госпитали, но на вход, тем не менее, стояла очередь. Очередь Мокрист преодолел просто — он ее проигнорировал и прошел прямо внутрь. В главном зале было полно людей, чья работа, похоже, состояла в том, чтобы кричать "эй, ты!" всем только что вошедшим, но Мокрист генерировал мощное защитное поле "Я слишком важная персона чтобы меня тормозить", поэтому никто не рискнул сказать ему ни слова.

И, разумеется, стоит тебе миновать сторожевых демонов на входе в организацию, все остальные принимают как факт, что ты имеешь полное право находиться здесь, и охотно указывают дорогу.

Мистер Грош лежал в отдельной палате с табличкой "Не Входить" на двери, но Мокриста такие надписи всегда мало волновали.

Старик сидел на кровати и выглядел довольно мрачным, но, завидев Мокриста, он просиял.

— Мистер Губвиг! О, вы отрада для моих глаз, сэр! Вы не могли бы разыскать, куда они спрятали мои штаны? Я ведь говорил им, что здоров как площадь, сэр, а они взяли и спрятали мои штаны! Помогите мне выбраться отсюда, прежде чем они опять отволокут меня в ванну! В ванну, сэр!

— Они отнесли тебя туда, Толливер? Ты не можешь ходить сам?

— Могу, сэр, но я боролся с ними, боролся с ними, сэр! Чтобы меня купали, сэр? Да еще и бабы? Таращились на мой рожок-и-кегли, сэр? Я называю это бесстыдством! А кроме того, все же знают, что от мыла пропадает натуральный блеск кожи, сэр! О, сэр! Они держат меня в зат'чении, сэр! Они устроили мне брюкэктомию!

— Пожалуйста, успокойтесь, мистер Грош — торопливо сказал Мокрист. Лицо старика изрядно покраснело от гнева. — Значит, вы уже в порядке?

— Да это просто царапина, сэр, глядите… — Грош расстегнул пуговицы своей пижамы — Видите? — спросил он торжествующе.

Мокрист чуть не грохнулся в обморок. Баньши попытался устроить на груди старика поле для игры в крестики-нолики. А потом кто-то аккуратно все это зашил.

— Неплохую они работенку проделали, надо признать — неохотно проворчал Грош — Но я уже бодр и весел, сэр, бодр и весел!

— Вы уверены, что вы в порядке? — спросил Мокрист, разглядывая паутину еще не заживших шрамов.

— Здоров как лошадь, сэр. Я ведь говорил им, что если даже баньши не мог пробить мою грудную защиту, то ни одному из их проклятых невидимых маленьких кусачих демонов это тоже не по силам. Готов поспорить, у вас там все пошло наперекосяк, когда Эгги раскомандовался людьми? Готов поспорить, так и есть! Готов поспорить, я очень нужен вам, верно, сэр?

— Гм, да — признал Мокрист — Они дают вам лекарства?

— Ха, они называют это лекарствами, сэр. Они постоянно бормочут мне всякое мумбо-юмбо про то что это страшно полезные лекарства, но у них нет ни вкуса ни запаха, если хотите знать. Они говорят, мне это пойдет на пользу, а я им говорю, что мне на пользу тяжелый труд, сэр, а не сидеть в мыльной воде и чтобы молодые женщины разглядывали мою флейту-и-погремушки! А еще они забрали мои волосы! Объявили их негигиеничными, сэр! Это меня бесит! Ну да, они немножко шевелились сами по себе, но ведь это обычное дело, природа берет свое. Я жил с этими волосами много лет, сэр. И привык к их маленьким странностям!

— Ххто тут происходит? — раздался голос, полный гнева оскорбленного собственника.

Мокрист обернулся.

Если одно из правил, которые следовало бы внушить молодым людям, звучит: "не связывайся с сумасшедшими девчонками, которые дымят, как паровозы", то другое, несомненно, должно быть: "беги прочь от любой женщины, которая произносит «Что» с двумя "х".

Этой женщины хватило бы и на двух женщин. Она определенно тяготела к кубическим формам, и, поскольку была полностью облачена в белое, весьма напоминала айсберг. Но была холоднее. И с выдающимися вперед парусами. И в чепчике, таком накрахмаленном, что не мудрено было порезаться.

Позади нее стояли две женщины поменьше, находившиеся в явной опасности быть раздавленными, если она сделает шаг назад.

— Я пришел повидать мистера Гроша — слабым голосом сказал Мокрист, а Грош что-то забормотал и натянул на голову одеяло.

— Совершенно невозможно! Я здесь смотрительница, молодой человек, и я настаиваю, чтобы вы удалились немедленно! Мистер Грош находится в крайне нестабильном состоянии.

— На мой взгляд, он в порядке — возразил Мокрист.

Он оценил взгляд, которым смотрительница наградила его. Этот взгляд давал понять, что Мокрист не более чем что-то прилипшее к подошве ее туфли. Он ответил ей собственным максимально холодным взглядом.

— Молодой человек, его состояние крайне критическое! — резко ответила она — Я отказываюсь освободить его!

— Мадам, болезнь не преступление! — воскликнул Мокрист — Людей не выпускают из больницы, их пулей выписывают!

Смотрительница выпрямилась и торжествующе улыбнулась Мокристу.

— Это, молодой человек, как раз то, ххчего мы опасаемся! {104}

Мокрист был уверен, что доктора держат в своих кабинетах скелеты, чтобы запугивать пациентов. "Ну, ну, мы же знаем, что у вас внутри…" Это он одобрял. Испытывал к ним определенно родственные чувства. Заведения вроде госпиталя леди Сибил не часто встретишь в наши дни, но Мокрист был уверен, что мог бы сделать здесь весьма выгодную карьеру, разгуливая в белом халате, используя длинные научные названия для болезней вроде «насморка» и с важным видом разглядывая всякие штуки в бутылочках.

За столом сидел доктор Батист {105}, его имя было написано на специальной табличке, потому что доктора очень занятые люди и не могут помнить все на свете. Он поднял взгляд от своих заметок на Толливера Гроша.

— Очень интересный случай, мистер Губвиг. Впервые в моей практике мне пришлось оперировать, чтобы удалить одежду с пациента. — сказал он — Вы случайно не знаете, из чего он делал свои припарки? Нам он не захотел сказать.

— Насколько мне известно, это были слои фланели, гусиного жира и хлебного пудинга — ответил Мокрист, оглядывая кабинет.

— Хлебный пудинг? В самом деле хлебный пудинг?

— Похоже, что так.

— Значит, никакой животной органики? Нам они показались кожаными — сказал доктор, листая свои заметки — А, вот, здесь. Да, его штаны сгорели, после того, как взорвался один из носков. Мы не знаем точно, почему.

— Он заполнял носки серой и углем, чтобы освежить ноги, и пропитывал штаны селитрой, чтобы не завелись Мошкробы. — пояснил Мокрист. — Он очень верит в народную медицину, видите ли. И не доверяет докторам.

— Правда? — сказал доктор Батист — Ну что же, значит, он сохранил остатки здравого смысла, должен признать. Кстати, лучше не спорить с медсестрами. Лично я считаю наиболее мудрым способом действий бросать шоколадки в одну сторону, а самому быстро бежать в другую, пока их внимание отвлечено. Полагаю, мистер Грош считает, что каждый человек сам себе терапевт?

— Он сам готовит себе лекарства — объяснил Мокрист — Каждый день он начинает с пинты джина, смешанного с вытяжками селитры, серного порошка, можжевельника и луковым соком. Он говорит, это прочищает трубы.

— Великие небеса, готов поспорить, что так и есть. Он курит?

Мокрист обдумал вопрос.

— Не-ет. Скорее, дымится. — сказал он, наконец.

— А его познания в алхимии…?

— Вообще никаких, насколько я знаю. — признал Мокрист — Хотя он готовит весьма любопытные конфетки от кашля. Стоит пососать их пару минут, и начинаешь ощущать, как ушная сера течет из ушей. А еще он наносит себе на колени смесь йода с…

— Достаточно, — прервал его врач — Мистер Губвиг, бывают моменты, когда нам, скромным практикам от медицины, лучше просто постоять в сторонке и с изумлением посмотреть на работу мастера. Очень далеко в сторонке, в случае с мистером Грошем, и, желательно, спрятавшись за деревом. Заберите его, пожалуйста. Должен сказать, что не смотря ни на что, он в удивительно хорошем состоянии. Теперь я вполне понимаю, почему он так легко перенес атаку баньши. Фактически, мистер Грош вероятно вообще неуязвим, хотя я и не советовал бы вам позволять ему исполнять чечетку. О, и заберите его парик, ладно? Мы попытались спрятать его в шкаф, но он выбрался. Счета мы отправим в Почтамт, хорошо?

— Я думал, на вывеске написано "Бесплатный Госпиталь". — заметил Мокрист.

— В основном, да, в основном. — сказал доктор Батист — но те, кому боги ниспосылают столько даров — сто пятьдесят тысяч, как я слышал — пожалуй, уже получили всю необходимую благотворительную помощь, хм?

"Ага, и все они лежат в камерах Стражи" — подумал Мокрист.

Он полез в карман и достал мятый лист долларовых марок.

— А это возьмете в уплату? — спросил он.

Иконография Несмышленыша, выносимого Мокристом фон Губвигом из Почтамта, была признана редакцией «Таймс» весьма удачной, поскольку на ней было животное, что всегда привлекает внимание читателей, и поэтому картинка занимала видное место на первой полосе. Взяткер Позолот смотрел на нее, не проявляя ни малейших признаков интереса. Затем он перечитал статью под картинкой, озаглавленную:

ЧЕЛОВЕК СПАСАЕТ КОТА

"Мы отстроим здание еще большего размера!" — Обещание После Пожара в Почтамте

Дар Богов На $150 000

Волна застрявших ящиков накрыла город

— Похоже, редактор «Таймс» иногда жалеет, что у него только одна первая полоса — сухо заметил Позолот.

Люди, сидевшие за большим столом в его кабинете, издали особый звук. Это был звук не прозвучавшего смеха.

— Вы думаете, у него и вправду есть благословение богов? — спросил Зеленомяс.

— Вряд ли — заметил Позолот — он, наверное, знал, где лежат эти деньги.

— Вы так думаете? Если бы я знал, где закопана такая куча денег, я не оставил бы их в земле.

— Верно, вы бы не оставили — тихо сказал Позолот, но таким тоном, что Зеленомяс почувствовал легкое беспокойство.

— Двенадцать с половиной процентов! Двенадцать с половиной процентов!- прокричал Альфонс, прыгая на своей жердочке.

— Он выставил нас идиотами, Взяткер! — воскликнул Спрятли — Он знал, что семафоры сломаются! С тем же успехом это могло быть и божественное озарение! Мы уже теряем деньги на передаче местных сообщений. Каждый раз, как у нас прерывается связь на линии, можно быть уверенным, что он из чистого коварства пошлет в том направлении карету с почтой! Нет такого низкого трюка, который он не использовал бы против нас! Он превратил Почту в… в шоу!

— Рано или поздно бродячий цирк покидает город — заметил Позолот.

— Но он смеется над нами! — настаивал Спрятли — Если на «Пути» снова будут проблемы, с него станется послать карету в Колению!

— Она будет ехать несколько недель — возразил Позолот.

— Да, но это более дешевый и более надежный способ доставки. Вот что он скажет. И скажет громко, не сомневайтесь. Мы должны предпринять что-нибудь в связи с этим, Взяткер.

— И что вы предлагаете?

— Почему бы нам не выделить немного денег на хорошее техническое обслуживание башен?

— Не выйдет — раздался голос — Нам не хватает людей.

Все головы повернулись к говорившему, который сидел в дальнем конце стола. На нем была куртка, надетая поверх рабочей спецовки, рядом на столе лежал изрядно помятый цилиндр. Его звали мистер Пони {106} и он был главным инженером «Пути». Он работал еще при прежних хозяевах и до сих пор не уволился, потому что в возрасте 58 лет, имея на руках детей-двойняшек, больную жену да вдобавок еще и проблемы со спиной, приходится подумать дважды, прежде чем делать красивые жесты и уходить с работы, хлопнув дверью. Еще три года назад, до основания первой семафорной компании, он и понятия не имел о семафорах, но он разобрался — у него был методический ум, а инженерное дело есть инженерное дело.

Сейчас его лучшим в мире другом стала коллекция розовых бумажек для копирования. Он делал все что мог, но когда компания все же рухнет, он вовсе не хотел оказаться крайним, и его розовые бумажки должны позаботиться об этом. Белую бумажку со своими рекомендациями отправляешь председателю, желтую копию подшиваешь для архива, а розовую оставляешь себе. Никто не сможет сказать, что он их не предупреждал.

С собой у него была стопка розовых копий самых свежих докладных толщиной в два дюйма. И вот теперь, ощущая себя как некий древний бог, который раздвигает тучи Армагеддона, склоняется к земле и грохочет: "Разве я не говорил? Разве я не предупреждал? Разве вы послушали меня? А теперь уже поздно!" он принялся объяснять вымученно-терпеливым голосом:

— У меня шесть ремонтных бригад. На прошлой неделе было восемь. Я вам писал докладную на этот счет, вот у меня копия. Нам необходимо восемнадцать бригад. Половину парней приходится обучать на ходу, у нас нет времени на нормальное обучение. В прежние времена мы отправляли "ходячие башни" к местам поломок, а теперь у нас даже на это не хватает людей…

— Ну да, ну да, ремонт потребует времени, мы поняли. — прервал его Зеленомяс — Сколько он займет времени, если вы… наймете больше людей и подключите к делу эти "ходячие башни" и…

— Вы заставили меня уволить множество специалистов — сказал Пони.

— Мы не увольняли их, мы "позволили им уйти" — уточнил Позолот.

— Мы… сокращали штат — сказал Зеленомяс.

— И, похоже, весьма преуспели, сэр — констатировал Пони.

Он достал огрызок карандаша из одного кармана и мятый блокнот из другого.

— Вы что предпочитаете, джентльмены, сделать работу быстро, дешево или хорошо? — спросил он — Учитывая нынешнее состояние дел, мы можем выбрать только что-то одно из трех.

— Как скоро мы сможем обеспечить бесперебойную работу "Большого пути"? — спросил Зеленомяс, а Позолот откинулся в своем кресле и закрыл глаза.

Губы Пони беззвучно шевелились, пока он поспешно просматривал свои заметки и цифры.

— Девять месяцев — сказал он, наконец.

— Ну что же, я полагаю, если мы все как следует потрудимся, то девять месяцев нестабильной работы системы это не так уж и…

— Девять месяцев полной остановки — сказал мистер Пони.

— Не говорите глупостей!

— Я не глупец, сэр, вот уж спасибо. — резко ответил Пони — Мне понадобится найти и обучить новых специалистов, потому что многие наши старые бригады не вернутся к нам ни за какие деньги. Если мы остановим «Путь», я смогу использовать на ремонтных работах семафорщиков, они, по крайней мере, хорошо знают свои башни. И мы сможем сделать гораздо больше, если нам не придется таскать за собой и устанавливать "ходячие башни". Давайте начнем с чистого листа. Сейчас наши башни недостаточно надежны. Добросерд, когда строил их, вообще не рассчитывал на такую интенсивную эксплуатацию. Девять месяцев полной остановки, господа.

Он хотел сказать, о, как он хотел сказать это: «мастера». "Вы знаете, что это слово значит? Это человек, у которого есть гордость, это человек, который увольняется, если его заставляют в спешке делать плохую работу, и ему плевать, сколько денег вы ему предложите. А теперь я нанимаю на должности «мастеров» людей, которым и мастерскую-то не доверили бы подметать. Но вас это не волнует, потому что если человек не полирует весь день своей задницей кресло, то для вас без разницы отходил он семь лет в учениках или это идиот, который у молотка ручку найти не может".

Он не сказал всего этого вслух, потому что хотя у старого человека гораздо меньше будущего, чем у двадцатилетнего, но зато старик к этому будущему относится гораздо бережнее…

— А побыстрее никак нельзя? — спросил Спрятли.

— Мистер Спрятли, если удастся уложиться всего в девять месяцев, то считайте, что нам повезло — сказал Пони, снова фокусируясь на текущих событиях. — Если вы не хотите останавливать передачу сообщений, то я, возможно, справлюсь за полтора года, при условии что найду достаточно людей и вы сможете выделить достаточно денег. Но перебои в работе будут каждый день. Работа будет хромать, сэр.

— Этот фон Губвиг обскачет нас за девять месяцев! — воскликнул Зеленомяс.

— Мне жаль, сэр.

— И во сколько нам это все обойдется? — сонно спросил Позолот, не открывая глаз.

— Так или иначе, сэр, я полагаю, не менее двухсот тысяч — ответил Пони.

— Это просто смешно! Мы за весь «Путь» заплатили меньше! — взорвался Зеленомяс.

— Да, сэр. Но, видите ли, техническое обслуживание нужно делать постоянно, сэр. Башни износились. В прошлом Сектябре был сильный ураган, а потом еще эти проблемы в Убервальде. А мне не хватает рабочих рук. Если не делать техническое обслуживание вовремя, маленькие поломки быстро становятся большими. Я направлял вам множество докладов, джентльмены. А вы дважды урезали мой бюджет. Мои люди и так творили чудеса при недостатке…

— Мистер Пони — тихо сказал Позолот — Я думаю, здесь имеет место конфликт культур. Будьте так добры, подождите пожалуйста в моем кабинете. Игорь сделает вам чашечку чаю. Спасибо.

Когда Пони ушел, Зеленомяс сказал:

— Знаете, что меня беспокоит?

— Поведай нам — сказал Позолот, складывая руки на своем дорогом жилете.

— То, что здесь нет мистера Косого.

— Он просил его извинить. Говорит, его задержали неотложные дела. — пояснил Позолот.

— Мы самый крупный его клиент! Что может быть важнее нас? Его здесь нет, потому что он не хочет здесь присутствовать! Чертово старое умертвие чует проблемы и никогда не появляется там, где дела идут плохо. Он всегда выходит сухим из воды, благоухая, как чайная роза!

— Ну по крайней мере этот запах поприятнее, чем его обычный аромат формальдегида — заметил Позолот — Без паники {107}, джентльмены!

— Кое-кто определенно в панике — заметил Спрятли — Только не говорите мне, что этот пожар в Почтамте был случайностью! Верно? И что случилось с бедным Жириком Слеппнем, э?

— Успокойтесь, друзья, успокойтесь — сказал Позолот.

"Они просто банкиры — подумал он — Они не охотники, они падальщики. Никакого предвидения".

Он дождался, пока они успокоятся и начнут смотреть на него с тем странным и несколько испуганным выражением, какое возникает на лицах богатых людей, когда они полагают, что им грозит опасность стать бедными.

— Я ожидал чего-нибудь в этом роде — сказал он — Витинари хочет разорить нас, вот и все.

— Взяткер, ты же знаешь, что у нас будут большие проблемы, если «Путь» прекратит работу — сказал Мускат — У некоторых из нас есть… долги, которые нужно обслуживать. Если «Путь» остановится навсегда, люди начнут… задавать вопросы.

"О, эти паузы — подумал Позолот — «растрата» такое неприятное слово".

— Нам приходится с большим трудом добывать средства — сказал Спрятли.

"Да уж, тебе, наверное, непросто сохранять честное лицо перед твоими клиентами " — подумал Позолот. Вслух он сказал:

— Полагаю, нам нужно оплатить ремонт, джентльмены, думаю, нужно.

— Двести тысяч? — вскричал Зеленомяс — Да где мы возьмем такие деньги?

— Вы уже их получили — тихо сказал Позолот.

— Да что это значит? — запротестовал Зеленомяс с несколько наигранным возмущением.

— Бедняга Криспин приходил повидать меня в ночь перед смертью — Позолот был холоден, как шесть дюймов снега — Бормотал про страшные вещи. Не смею даже все это повторить. Он, похоже, думал, что за ним следят. И он буквально насильно всучил мне небольшую тетрадь. Излишне говорить, что теперь она надежно спрятана.

В комнате повисла тишина, и она становилась все глубже и напряженнее, по мере того как несколько отчаявшихся мужчин быстро и напряженно размышляли. По своим стандартам, они были честными людьми, делали только то, что как они знали или подозревали, делают все остальные, никогда напрямую не пачкали руки в крови, но теперь они ощущали себя как люди посреди замерзшего моря, услышавшие треск льда.

— Я сильно подозреваю, что понадобится немного меньше двухсот тысяч — утешил их Позолот — Пони был бы полным дураком, если бы не попросил денег с запасом.

— Ты не говорил нам об этом, Взяткер — обиженно сказал Спрятли.

Позолот взмахнул руками.

— Чтобы копить надо мозгами шевелить! — сказал он — Почта? Фокусы и ловкость рук. О, фон Губвиг полон идей, но это все что у него есть. Он наделал шуму, но на долгую гонку у него не хватит выносливости. Может даже оказаться, что он оказал нам услугу. Вероятно, мы были… немного ленивыми, немного вялыми, но мы сделаем выводы! Подхлестнутые конкуренцией, мы потратим несколько сот тысяч долларов…

— Несколько сот? — простонал Зеленомяс.

Позолот жестом заставил его умолкнуть и продолжал:

— …несколько сот тысяч долларов на напряженный, важный системный пересмотр всей нашей организации, сфокусировавшись на наших ключевых преимуществах и сохраняя полную кооперацию с сообществами, которым мы с гордостью служим. Мы честно признАем, что наши энергичные попытки мобилизовать несовершенную инфраструктуру, доставшуюся нам от прежних владельцев, были не полностью удовлетворительными, и будем надеяться, что наши драгоценные и лояльные клиенты вместе с нами благополучно минуют следующие несколько непростых месяцев, в течение которых мы в тесном синергетическом единении с нашим обновленным менеджментом потратим на достижение совершенного качества слуг. Вот в чем наша миссия.

Повисло потрясенное молчание.

— Таким образом, мы нанесем ответный удар — заключил Позолот.

— Но вы сказали несколько сот…

Позолот вздохнул.

— Да, я сказал. Доверьтесь мне. Это игра, джентльмены, и побеждает в ней тот, кто может обернуть проблемы себе на пользу. Я ведь немало уже сделал, так? Еще немного денег, и правильное отношение будет с нами навсегда. Я уверен, что вы найдете еще немного денег. — добавил он — там, где по ним не будут скучать.

Это было уже не молчание. Это было больше, чем молчание.

— Что вы имеете в виду? — спросил Мускат.

— Растрата, кража, злоупотребление доверием, незаконное присвоение средств… люди могут быть так грубы — сказал Позолот.

Он снова раскинул руки и на его лице появилась сияющая улыбка, как солнце между грозовых туч.

— Джентльмены, я понял! Деньги нужны чтобы работать, двигаться, расти, а не для того чтобы их прятали в сейфе. Бедный мистер Слеппень полагаю, не понимал этого. Слишком много беспокоился, бедняга. Но мы… мы бизнесмены. Мы-то понимаем такие вещи, друзья.

Он оглядел лица людей, которые теперь поняли, что дергали за хвост тигра. Это была отличная игра, пока неделю назад дела не пошли наперекосяк. И не то чтобы они не могли прекратить. Могли. Это не было проблемой. Проблема была в том, что тигр теперь знал, где они живут.

Бедный мистер Слеппень… расползлись кое-какие слухи. Абсолютно недоказуемые слухи, потому что мистер Грыль прекрасно делал свое дело, если ему не мешали голуби, двигался как тень с когтями и, если даже оставлял после себя слабый запах, то этот запах с успехом маскировался запахом крови. Для носа оборотня запах крови был сильнее всех остальных вместе взятых. Но слухи все равно струились по Анк-Морпорку, как едва заметный пар над компостной кучей.

И вот тогда-то до членов совета директоров наконец дошло, что дружелюбное слово «друзья» в устах Взяткера Позолота, такого щедрого на вечеринки, маленькие услуги, советы и шампанское, начало своими интонациями и обертонами напоминать слово "эй, приятель" в устах человека, который в темном переулке предлагает вам сеанс пластической хирургии «розочкой» от бутылки в обмен на то, что вы не отдадите ему свои деньги. С другой стороны, до сих пор с ними ничего не случилось, и может быть стоит попробовать следовать за тигром, пока он не настигнет добычу. В конце концов, лучше уж идти за ним по пятам, чем быть объектом охоты…

— О, я, кажется, совершенно непростительным образом задержал вас — сказал Позолот — Доброй ночи вам всем, джентльмены. Доверьте все мне. Игорь!

— Да, хожяин — сказал Игорь у него за спиной.

— Проводи джентльменов, и пригласи мистера Пони.

Позолот смотрел, как они уходят, с довольной улыбкой, которая мгновенно стала светлой и радостной, когда в комнату вошел Пони.

Беседа с инженером прошла так:

— Мистер Пони — сказал Позолот — я счастлив сообщить вам, что Совет директоров, впечатленный вашей преданностью делу и тяжелой работой на благо компании, единогласно проголосовал за повышение вам зарплаты на 500 долларов в год.

Пони просиял.

— Большое спасибо, сэр. Это конечно же…

— Тем не менее, мистер Пони, мы вынуждены попросить вас как представителя менеджмента компании — а мы считаем вас членом нашей команды — принять во внимание нашу текущую выручку. Мы не можем одобрить расходы на ремонт в этом году в размере превышающем 25000 долларов.

— Это всего лишь около 70 долларов на одну башню, сэр! — запротестовал инженер.

— Пф, правда? А я ведь говорил им, что вы не согласитесь — посетовал Позолот — Мистер Пони прямой и честный инженер, сказал я им, он не согласится меньше чем на 50000!

Пони выглядел загнанным в угол.

— Даже на эти деньги многое сделать не удастся, сэр. Я смогу запустить несколько "ходячих башен", но большинство наших башен в горах уже выработали свой ресурс и держатся только на честном слове…

— Мы рассчитываем на вас, Джордж — прервал его Позолот.

— Ну, я думаю… А можем мы вернуть Час Мертвых, мистер Позолот?

— Мне очень не нравится этот странный термин — заявил Позолот — Он создает неверный имидж.

— Извините, сэр — сказал Пони — Но он мне нужен.

Позолот побарабанил пальцами по столу.

— Вы многого требуете, Джордж, правда, многого. Мы же о прибыли говорим. Совет директоров будет мной очень недоволен, если я…

— Боюсь, я вынужден настаивать, мистер Позолот — сказал Пони, разглядывая носки своих ботинок.

— Но что это нам даст? — спросил Позолот — Вот что захочет узнать Совет. Они скажут мне: Взяткер, мы дали старине Джорджу все, о чем он просил, что же мы получим в результате?

Забыв на минуту что это была четверть от того что он просил, старина Джордж ответил:

— Ну, мы сможем заткнуть кое-какие дыры и привести в относительный порядок несколько действительно разваливающихся башен, особенно 99-ю и 201-ю… Ох, так много надо сделать…

— Даст ли нам это, скажем, год нормальной работы?

Мистер Пони мужественно поборол в себе вечный страх инженеров пообещать что-нибудь определенное и выдавил:

— Ну, возможно, если мы не потеряем слишком много персонала, и зима окажется не слишком суровой, но ведь всегда что-нибудь…

Позолот щелкнул пальцами.

— Проклятье, Джордж, ты уговорил меня! Я скажу Совету, что поддерживаю твои требования, и пусть они катятся к дьяволу!

— Ну, это конечно очень любезно с вашей стороны, сэр, — сказал крайне смущенный Пони — но ведь это всего лишь латание дыр, правда. Если мы не проведем капитальный ремонт, мы только создадим себе в будущем еще больше проблем…

— Через год или около того, вы сможете предложить нам любой план, какой вас устроит! — сказал Позолот дружеским тоном — Ваше мастерство и ваш гений спасут нашу компанию! Ну а теперь, я знаю, что вы занятой человек и я не должен далее задерживать вас. Идите и сотворите чудо экономии, мистер Пони!

Мистер Пони побрел прочь, гордый, потрясенный, но и полный страхов.

— Глупый старый дурак — пробормотал Позолот, открывая нижний ящик своего стола. Он достал оттуда медвежий капкан, с усилием взвел его и встал посреди комнаты, положив капкан у себя за спиной.

— Игорь! — позвал он.

— Да, шэр — отозвался позади него голос Игоря. Потом раздался щелчок. — Полагаю, это ваше, шэр — добавил Игорь, протягивая ему захлопнувшийся капкан. Позолот бросил взгляд вниз. Ноги Игоря выглядели неповрежденными.

— Как ты… — начал он.

— О, Игори привычны к хожяевам с пытливым шкладом ума, шэр — мрачно ответил Игорь — Один иж моих гошпод имел привычку становиться шпиной к яме ш кольями на дне, шэр. Ох, как мы шмеялись, шэр.

— И что случилось?

— Однашды я жабыл об этом и попалшя в нее, шэр. К вопрошу о шмехе, шэр.

Позолот тоже рассмеялся и вернулся к своему столу. Он любил такие шутки.

— Игорь, как по-твоему, я сумасшедший? — спросил он.

Игори не лгут своим хозяевам. Это часть Кодекса Игорей. Игорь нашел спасение в буквальной честности.

— Не думаю, что я шпособен шказать так, шэр.

— Я наверняка сумасшедший, Игорь. Если это не так, значит, с ума сошли все остальные. — сказал Позолот — Я хочу сказать, что не скрываю от них свои действия, демонстрирую крап на картах, прямо говорю им, кто я есть… а они только толкают друг-друга под ребра и улыбаются, и каждый из них думает, что я просто отличный партнер по бизнесу. Они ставят настоящие деньги против фальшивых. Они думают, что ловко манипулируют мной, а на самом деле идут на заклание, как ягнята. Как мне нравится выражение их лиц, когда они воображают себя хитрецами.

— Разумеется, шэр. — ответил Игорь.

Про себя он подумал, открыта ли еще та вакансия в госпитале. Его кузен Игорь работал там, и не уставал повторять, что место прекрасное. Иногда удается поработать всю ночь! А еще тебе дают белый халат, резиновых перчаток вдоволь, сколько съешь, и, что лучше всего, тебя увашают.

— Это же так… очевидно. — сказал Позолот — Ты делаешь деньги, когда компания катится в тартарары, потом делаешь деньги, снова поднимая ее, можно даже сделать немного денег на ее нормальной работе, потом продаешь ее самому себе, когда она снова рухнет. Да тут одни только права аренды стоят целое состояние. Дай Альфонсу орешков, ладно?

— Двенадцать с половиной процентов! Двенадцать с половиной процентов! — крикнул какаду, возбужденно прыгая на жердочке.

— Ражумеется, шэр — ответил Игорь, доставая из кармана мешочек и осторожно приближаясь к клетке. Клюв у Альфонса был как кусачки.

"А может, лучше заняться работой ветеринара, как мой другой кузен Игорь" — думал Игорь. Отличная традиционная для Игорей сфера деятельности. Жаль только, что поднялась такая шумиха, когда хомячок вырвался из своего колеса и, прежде чем улететь прочь, отгрыз ногу тому парню. Но что поделаешь, это плоды Прогрешша. В работе Игорей важным моментом было уволиться до того, как около дома появится разъяренная толпа. И когда твой босс начинает сам себе рассказывать, как он хорош — это верный признак, что пора сматывать удочки.

— Надежда — проклятие человечества, Игроь — сказал Позолот, закидывая руки за голову.

— Вожможно, шэр — ответил Игорь, пытаясь избежать укусов страшного изогнутого клюва.

— Тигр не надеется поймать свою жертву, а газель не надеется избежать его когтей. Они просто бегут, Игорь. Только скорость имеет значение. Все что они знают — надо бежать. А теперь я должен бежать к этим ребятам в «Таймс», чтобы рассказать всем о нашем прекрасном новом будущем. Выводи карету.

— Ражумеетшя, шэр. Но вначале схожу вожьму новый палец, ешли пожволите.

"Думаю, лучше вернуться в горы — рассудил он, спускаясь в свою каморку в подвале — Там чудовищам, по крайней мере, хватает честности выглядеть как чудовища".

Огни вокруг здания Почтамта ярко освещали ночь. Големы в них не нуждались, а вот землемеры — очень даже. С ними Мокрист заключил неплохую сделку. Ведь боги явили свою волю, в конце-то концов. Для фирмы было очень неплохо поучаствовать в возрождении этого феникса — Почтамта.

В той части здания, что все-таки устояла, подпертая подпорками и закрытая от дождя брезентом, Почтамт — точнее, люди, которые и были Почтамтом — работали всю ночь. По правде говоря, работы на всех не хватало, но они все равно пришли, чтобы сделать все что возможно. Потому что это была особая ночь. Стоило быть здесь, чтобы когда-нибудь потом сказать"…я был там, в ту самую ночь…"

Мокрист знал, что ему необходимо поспать, но ему тоже надо было быть здесь, он был бодр и буквально искрился новыми идеями. Это было… потрясающе. Все слушались его, делали, что он скажет, суетились вокруг, как будто он был настоящим их лидером, а не жуликом и мошенником.

А еще были письма. О, эти письма разрывали сердце. Приходило все больше и больше адресованных ему конвертов. Новости быстро распространялись по городу. Они же были в газете напечатаны! Боги прислушивались к этому человеку!

…мы доставим почту самим богам…

Он был человеком в золотом костюме и шляпе с крылышками. Они вообразили что жулик и вправду посланец богов, поэтому громоздили на его обуглившемся столе все свои страхи и надежды… пунктуация хромала, да, и кляксы бесплатных чернил Почтамта были в спешке щедро разбрызганы по всем посланиям.

— Они думают, ты ангел — сказала мисс Добросерд, которая сидела с другой стороны его стола и помогала сортировать жалостливые письма. Каждые полчаса мистер Помпа приносил новую порцию.

— Ну, вообще-то нет — резко ответил Мокрист.

— Ты говоришь с богами, и боги слушают тебя — с улыбкой возразила мисс Добросерд. — Они сказали тебе, где лежит сокровище. Это как раз то, что я называю религией. Кстати, а как ты узнал, что деньги закопаны именно там?

— Ты не веришь в богов?

— Конечно, нет. По крайней мере, пока такие люди как Взяткер Позолот ходят по земле. Все что здесь есть — это мы. А деньги…?

— Я не могу сказать.

— Ты читал эти письма? — спросила мисс Добросерд — Больные дети, умирающие жены…

— Некоторые просто хотят денег — быстро сказал Мокрист, как будто это могло сделать ситуацию приятнее.

— И чья это вина, Ловкач? Ты человек, который может выпросить у богов кучу бабок!

— Ну и что мне делать со всеми этими… молитвами?

— Доставь их, конечно. Что же еще. Ты ведь вестник богов. А на письмах есть марки. Некоторые просто все залеплены! Это твоя работа. Отнеси их в храмы. Ты же обещал сделать это!

— Да никогда я…

— Ты обещал, когда продал им марки!

Мокрист чуть не упал со стула. Она ударила этой фразой, как кулаком.

— И это дало им надежду — тише добавила она.

— Фальшивую надежду — сказал Мокрист, пытаясь сесть прямо.

— На этот раз, может и нет — возразила мисс Добросерд — собственно, в этом суть надежды.

Она взяла в руки покореженные остатки коробочки Агхаммарада.

— Он нес сообщение сквозь Время. А для тебя, ты думаешь, это слишком трудно?

— Мистер Губвиг?

Голос донесся из главного зала, и тут же общий шум затих, осел, как плохое тесто.

Мокрист подошел к тому месту, где раньше была стена. Теперь, стоя на похрустывающих обожженных досках паркета, он мог смотреть прямо в зал. Часть его разума подумала: "Здесь надо будет установить большое панорамное окно. Этот вид слишком впечатляет, чтобы описывать его словами".

Раздался тихий шепот и несколько придушенных вскриков. В зале было полно покупателей, даже этим туманным утром. Для хорошей молитвы любое время подходит.

— Все в порядке, мистер Грош? — крикнул он.

В воздухе помахали чем-то белым.

— Свежая «Таймс», сэр! — прокричал Грош — Только принесли! Позолот на первой полосе! Там где должны быть вы, сэр! Вам это не понравится, сэр!

Если бы Мокристу было предназначено судьбой стать клоуном, он ходил бы на всякие шоу и в цирк, чтобы посмотреть на королей дураковаляния. Он восхищался бы элегантной траекторией летящего в лицо торта, запоминал новые трюки с лестницей и ведром побелки, и внимательно оценивал каждый неудачный фокус с яйцом. Вместо того чтобы смотреть на шоу с ожидаемым чувством ужаса, злости и гнева, он делал бы заметки.

Теперь же, как ученик, благоговейно взирающий на работу мастера, он читал слова Взяткера Позолота на свежем, еще сыром газетном листе.

Это была обычная корпоративная трепотня, но преподнесенная мастерски. О, да. Оставалось только поражаться, как обычные, вполне невинные слова были искажены, изнасилованы, лишены своего истинного честного значения и отправлены Взяткером на панель в собственных интересах, хотя «синергетическое» было, вероятно, шлюхой с самого начала. Проблемы "Великого Пути" были представлены как результат некоего непредсказуемого выверта Вселенной, а вовсе не жадности, самонадеянности и упрямой глупости. О, менеджмент "Великого Пути" допустил несколько ошибок… упс, — "вполне добронамернных суждений, которые в последствии оказались, к сожалению, в некоторых отношениях не совсем верными" — но они произошли главным образом от того, что пришлось исправлять "фундаментальные системные ошибки" предыдущих владельцев. Никто ни о чем не сожалел, потому что ни одна живая душа не совершила ничего неправильного; если что и случилось плохого, то исключительно благодаря тому, что неприятности были роковым образом сгенерированы неким злобным, холодным потусторонним миром, и вот об этом "сильно сожалеют" [10].

Репортер «Таймс» честно пытался противостоять этому, но ничто меньшее, чем стадо взбесившихся бизонов, не смогло бы остановить бурного натиска Взяткера Позолота на здравый смысл. "Великий Путь" "думал о людях" и репортер совершенно упустил возможность спросить, что же именно эти слова означают. А еще там был кусок, озаглавленный "Наша Миссия"…

Мокрист почувствовал, как в желудке вскипает кислота и поднимается к горлу, казалось, он сейчас мог бы одним плевком превратить стальную плиту в ажурное кружево. Бессмысленные глупые слова, произнесенные людьми лишенными всякой мудрости, сообразительности и каких-либо способностей, кроме способности наводить тень на плетень. О, "Великий Путь" был за все хорошее, начиная с жизни и свободы, и заканчивая мамочкиным "Аварийным Пудингом". Он был за все вообще и ни за что в частности.

Сквозь застилавший ему глаза розовый туман Мокрист ухватил взглядом фразу: "безопасность — наша первоочередная забота". Да почему же не расплавился свинец набора, отчего не вспыхнула бумага, лишь бы не принимать участия в такой грязной лжи? Печатный пресс следовало бы разломать, вал разрезать на части…

Это было скверно. Но потом он увидел ответ Взяткера Позолота на необдуманный вопрос о Почте.

Взяткер Позолот любил Почту, до самых печенок. Он был очень благодарен Почте за оказанную ему в трудный момент помощь и рассчитывал на дальнейшее сотрудничество, хотя, конечно же, в наши времена глобализации, Почта не способна решать никаких серьезных задач, только самые локальные. Не забывайте, кто-то же должен доставлять счета из прачечной, хо-хо…

Это было мастерски… ублюдок.

— Э… ты в порядке? Ты не мог бы перестать кричать? — спросила мисс Добросерд.

— Что? — туман перед глазами немного рассеялся.

Все присутствующие смотрели на него, широко открыв рот и глаза. Жидковатые чернила Почтамта капали с перьев, марки начали уже подсыхать на языках.

— Ты кричал — пояснила мисс Добросерд — точнее, ругался.

Мисс Маккалариат проложила себе путь сквозь толпу, на ее лице застыло суровое выражение.

— Мистер Губвиг, я очень надеюсь, что больше никогда не услышу в этом здании подобных слов!

— Он ругал председателя "Великого Пути" — пояснила мисс Добросерд тоном, который, по ее меркам, был примирительным.

— О — мисс Маккалариат помедлила, но потом снова взяла себя в руки — Э, ну, если так… ну тогда самую маленькую малость потише, ладно?

— Конечно, мисс Маккалариат — покорно ответил Мокрист.

— И, возможно, вы в будущем воздержитесь от этого слова на "Х"?

— Безусловно, мисс Маккалариат.

— А также от слов на «У», "Г", обоих слов на «П», а также на «Ж» и "М".

— Как скажете, мисс Маккалариат.

— "Проклятый коварный незаконнорожденный сын горностая" будет вполне приемлемо.

— Я запомню, мисс Маккалариат.

— Очень хорошо, Почтмейстер.

Мисс Маккалариат резко развернулась и вернулась к делу — выговаривать какому-то несчастному, который не воспользовался промокательной бумагой.

Мокрист отдал газету мисс Добросерд.

— Он выйдет сухим из воды — сказал Мокрист — он просто разбрасывается словами. «Путь» слишком велик, чтобы просто так исчезнуть. Слишком много инвесторов. Позолот получит еще больше денег, некоторое время будет удерживать «Путь» на краю бездны, потом позволит ему рухнуть. А потом, возможно, опять его купит через подставную компанию, по бросовой цене.

— От него можно ожидать чего угодно — сказала мисс Добросерд — Но ты как-то слишком уверенно говоришь все это.

— Это по тому, что я именно так и поступил бы — сказал Мокрист — э… ну если бы я был таким как он. Это же старый трюк. Ты вовлекаешь картеж… ты вовлекаешь в дело всех остальных участников так глубоко, что они уже не смеют выйти из игры. Это как мечта, понимаешь? Они думают, что если еще подождут, то все как-нибудь наладится. Они не смеют даже думать о том, что все это пустые мечты. Ты рассказываешь им красивые истории про то, как завтра всем достанутся пряники, и они надеются. Но они никогда не выиграют. Отчасти они понимают это, но никогда к себе не прислушиваются. Казино всегда выигрывает.

— Да как же люди позволят Позолоту провернуть все это?

— Я ведь только что рассказал тебе. Все дело в надежде. Они поверят, что кто-нибудь наконец продаст им настоящий бриллиант за доллар. Извини.

— Ты знаешь, как я попала на работу в "Траст"? — спросила мисс Добросерд.

"Потому что с глиняными людьми проще, чем с настоящими? — подумал Мокрист — Потому что они не кашляют, когда ты с ними разговариваешь?"

— Нет — сказал он.

— Раньше я работала в банке в Сто Лате. "Кооперативный банк капустных фермеров"…

— А, этот, на городской площади? С кочаном капусты, выгравированным над входом? — спросил Мокрист прежде чем прикусил язык.

— Ты его знаешь? — удивилась мисс Добросерд.

— Ну, да. Проезжал как-то раз мимо…

"О нет — подумал он, когда сообразил, о чем дальше пойдет речь — о, пожалуйста, нет…"

— Это была неплохая работа — продолжала мисс Добросерд — Мы сидели в кабинете, проверяли платежные поручения и чеки. Искали подделки, понимаешь? И вот в один прекрасный день я пропустила четыре. Четыре подделки! Это обошлось банку в 2000 долларов. Это были поручения на выдачу наличных, подписи казались безукоризненными. За это меня уволили. Они сказали, что просто обязаны предпринять что-нибудь, иначе клиенты потеряют к ним доверие. И знаешь что, это совсем не весело, когда все вокруг подозревают, что ты мошенница. Вот что случается с простыми людьми, такими как ты и я. Такие, как Позолот всегда выходят сухими из воды. Ты в порядке?

— Хммм? — ответил Мокрист.

— Ты выглядишь слегка… побледневшим.

"Это был удачный день" — думал Мокрист. По крайней мере, так казалось, вплоть до настоящего момента. В свое время он был очень доволен ловко обтяпанным дельцем. Мошенник не предполагает, что встретится когда-нибудь со своими жертвами. Будь проклят мистер Помпа и его концепция "частичного убийства"!

Он вздохнул. Ну что же, вот оно и случилось. Он знал. Что рано или поздно это неизбежно. Он и Позолот, один на один, и посмотрим, кто больший ублюдок.

— Это сельский выпуск «Таймс» — сказал он вслух — Городской выпуск они отдают в печать на 90 минут позже, на случай если случится что-нибудь сверхважное. Думаю, я по крайней мере смогу стереть улыбку с его лица.

— Что ты собираешься делать? — спросила мисс Добросерд.

Мокрист поправил крылатую шляпу.

— Совершить невозможное — ответил он.