"Призрак рейхсляйтера Бормана" - читать интересную книгу автора (Иванов Владимир Г.)

«Откровения» обер-шпиона Гелена

Но тут в наше путешествие по следам Мартина Бормана вновь вмешается политика. Причем в совершенно неожиданной форме.

Его имя — Рейнгард Гелен. Всю жизнь он старательно избегал какого бы то ни было паблисити, нигде и никогда не выступал публично сам и запрещал это делать своим подчиненным. Кто же он такой и какое отношение он имеет к расследуемой нами истории Бормана?

Свою карьеру Гелен начинал еще в рейхсвере, однако взлет его «звезды» связан с гитлеровским вермахтом. Любимчик генерала фон Манштейна, несущего главную ответственность за расстрелы в Крыму в годы войны, Гелен затем переходит в штаб вермахта. Здесь он пользуется особым расположением и покровительством Адольфа Хойзингера — нацистского военного преступника, впоследствии одного из «отцов» западногерманского бундесвера и реваншистской политики времен Аденауэра.

Передо мной фотография из журнала «Шпигель» за 1954 год. На архивном фото — группа офицеров гитлеровской разведки. Крестиком помечен тогда еще молодой, худощавый, с птичьим лицом генерал. Так впервые стало известно о преступном прошлом будущего шефа всемогущей федеральной разведывательной службы ФРГ.

Из сопутствующей фотографии заметки следовало, что особого успеха Гелен добивается во время решающих сталинградских боев. Его назначают (не без помощи вышеупомянутых покровителей) начальником восточного отдела Абвера — военной разведки. Должность эта имела ключевое значение, поскольку положение гитлеровской армии на Востоке в целом становилось все более трудным, если не сказать — отчаянным. Гелену были подчинены специальные диверсионные отряды, включенные в состав армейских частей.

В конце войны Гелен — доверенное лицо генерала Гудериана, который после неудавшегося покушения на Гитлера в июле 1944 года был назначен начальником (последним, кстати) генерального штаба главного командования сухопутных войск.

В ставке Гитлера, «волчьем логове» Гелен слыл одним из самых преданных фюреру людей. Когда, однако, вассал почувствовал, что поражение неминуемо, он заранее начал готовиться к «перемене мест».

Май 1945 года Гелен, начальник отдела «Иностранные армии Востока», встретил в местах, удаленных от театра военных действий,— все в тех же Баварских Альпах. Перспектива разделить свою судьбу с фатумом фюрера не привлекала генерал-лейтенанта. (Свое очередное звание он получил досрочно в самом конце войны по личному распоряжению Гитлера за «заслуги» в деле организации шпионажа против Красной Армии. Разумеется, не были забыты при этом и другие, более ранние его дела — карательные операции против партизан, действовавших на оккупированной территории СССР, восточно-европейских и балканских государств.)

Нужно было начинать новую карьеру, и гитлеровский шпион осуществляет задуманное; прихватив важнейшие документы и списки агентуры, он «бесстрашно» решается сдаться американцам. Впоследствии Гелену не пришлось жалеть о своем выборе: для разведывательной службы США его шпионская сеть оказалась весьма кстати. На базе геленовского отдела стал создаваться новый разведывательный комплекс для ведения подрывной деятельности против Советского Союза и других стран Восточной Европы. Ведь в руках Гелена был ключ от шпионской сети, сотканной его прежним начальником — шефом абвера адмиралом Вильгельмом Канарисом, и от разведывательной сети, бригаденфюрера СС Вальтера Шеллен- берга.

Похищенный Геленом архив был огромен — и по размерам, и по содержанию. Помимо документов военно-стратегического значения, беглый генерал прихватил картотеку своих сотрудников и агентуры (как они пригодились Гелену впоследствии!). Бесценный груз отправляется... куда? Ну, конечно же в Баварские Альпы, а еще точнее — в тот самый Берхтесгаден. Архив (после составления точного плана) был временно — до прихода экспедиционных войск — захоронен в горных районах Баварии. В одном из благоустроенных и даже снабженных радиостанцией домиков до лучших времен отсиживался и сам Гелен.

После капитуляции Гелен установил контакт с американской контрразведкой, рассказав о себе и о своем приданом. Как напомнил «Шпигель», «американский контакт» осуществлял от США генерал, связанный с Уоллстритом. Тот весьма обрадовался встрече с человеком, о котором слышал «столько любопытного, когда сам работал в разведке».

После недолгих переговоров Гелен передает архив своему благоприобретенному партнеру из американской контрразведки (вместе со списком сотрудников и сетью агентов в Европе).

Дело оказалось выигрышным для обеих сторон. Летом 1945 года, когда в Союзном контрольном совете в Берлине представители четырех держав вели дебаты о демократизации и денацификации Германии, Гелен с группой своих ближайших сотрудников отправился в Вашингтон. С ним поехал и Герхард Вессель, ставший впоследствии начальником военной разведки в ФРГ. Американцы, возлагая большие надежды на столь многоопытного генерала Абвера, да к тому же еще знатока представлявшего для них интерес «восточного направления», отпустили Гелена с миром в Западную Германию.

Бывший нацистский служака с солидным шпионским стажем пришелся ко двору у новых хозяев. Возглавляемая им федеральная разведывательная служба (БНД) в период «холодной войны» потрудилась на славу, нагнетая в Европе обстановку страха и недоверия.

Служба западногерманского обер-шпиона разместилась в местечке Пуллах на живописнейшем берегу реки Изар — недалеко от Мюнхена. Во времена фашистского рейха поселок носил имя Рудольфа Гесса. А в его штабе, как помнит читатель, «партийной кассой» заведовал Мартин Борман. (Вот так случилось, что спустя годы в одном месте заочно встретились два нацистских военных преступника.)

...Сразу после войны поселок был реквизирован американскими военными властями. Они передали два десятка домиков группе незаметно появившихся в Пуллахе людей. Те прибыли сюда вместе с семьями. Перед железными воротами появился вооруженный часовой в мундире «гренушутца» — западногерманской пограничной службы, самого первого послевоенного вооруженного формирования в Западной Германии.

Поселок опоясали колючей проволокой. Мало кто входил в железные ворота. Время от времени через них въезжали в поселок американские офицеры в зеленых лимузинах. Еженедельник «Шпигель» в упоминавшемся репортаже о послевоенной карьере Гелена писал, что по большей части это были офицеры разведки США. Назывались в материале и имена некоторых из них: полковник Гендрикс, подполковник Далл, майор Шмитц. Местные жители знали о таинственном поселке только то, что живут в нем немцы. Их поведение и выправка позволяли догадываться, что это — кадровые офицеры бывшего вермахта.

Разумеется, в конце концов стало известно, что находится за железными воротами и кто верховодит центром западногерманской разведки.

За годы своего правления на шпионском троне Гелен снискал себе, прямо скажем, дурную славу. С согласия тогдашнего федерального канцлера Конрада Аденауэра, он организовал охватывающую всю страну систему подслушивания, службу дезинформации и клеветы в стиле Геббельса. «Щепоткой цианистого калия, брошенной в колодец,— говаривал бывший фашистский генерал,— можно отравить всех жителей деревни; хорошо сработанной ложью, переданной по радио,— миллионы».

На посту шефа БНД Гелен пробыл бессменно вплоть до своего ухода в отставку в 1968 году. Можно предположить, что на дальнейшее «поведение» генерала оказало решающее влияние одно обстоятельство.

Дело в том, что именно в тот год своенравный и претендующий на независимость журнал «Шпигель» начал публикацию серии из 15 статей под броским названием «Пуллах изнутри» (потом авторы Герман Цоллинг и Хайнц Хёне выпустят отдельную книгу под тем же заголовком). Эта серия была плодом многолетних исканий, в которой журналисты не ограничились тем, что в истинном свете представили бывшего гитлеровского спеца по разведке и организатора многочисленных диверсий на Востоке.

И вот тогда задетый за живое, окончательно разоблаченный Гелен переходит в наступление.

До того было известно, что, удалившись на покой, экс-генерал оставался верен своим принципам — никаких контактов с внешним миром, не говоря уже о встречах с представителями прессы. (Последние, надо сказать, расстались с мыслью получить аудиенцию у генерала- затворника.)

И даже после оглушительно прозвучавших публикаций он лишь попытался организовать «дело» против «Шпигеля». «Свои люди» обратились за помощью к шпрингеровской прессе, прежде всего к желтым газетам «Бильдцайтунг» и «Вельт». Те начали кампанию, требуя привлечь к уголовной ответственности авторов статей, а заодно и главного редактора Р. Аугштайна. В ход пошли утверждения о нарушении государственной тайны.

Но «дело» не выгорело. Озлобленный и мстительный Гелен, теперь уже бывший шеф разведки, почувствовал себя свободным от необходимости хранить известные ему секреты. Он жаждет скандала, дабы спасти хоть что-то от окружавшей его имя легенды, дабы создать хоть видимость того, будто раньше он не мог сказать всего, а теперь, дескать...

Одним словом, в сентябре 1971 года Гелен заговорил. Заговорил — и... грянула сенсация. Оказалось, что экс-шпион надумал издать свои мемуары. И пока западногерманское издательство «Хазе унд Кёхлер» (Майнц), закупившее право на издание генеральских трудов, готовило книгу к выходу в свет, шпрингеровская газета «Вельт» в свою очередь оповестила читателей, что она начинает публиковать отрывки из мемуаров под заголовком «Теперь говорю я».

На газетно-издательской бирже Запада начался бум. Именитые издатели наперебой предлагали свои услуги: каждому хотелось побыстрее заполучить права на публикацию нового бестселлера, сулившего нешуточные прибыли. Тем временем «Вельт», решив еще больше подогреть всеобщий ажиотаж, выпустила первый заряд из разрекламированной мемуарной обоймы. Аршинные заголовки кричали: «Борман был советским шпионом. Он умер в Советском Союзе несколько лет назад».

Это была... нет, не сенсация — бомба, разорвавшаяся средь бела дня. Эффект оглушительно лопнувшей покрышки. Кто бы мог подумать — тот самый Борман! Невероятно! Газету расхватывали, жадно пробегали глазами текст, а дойдя до конца, огорченно вздыхали: эти хитрюги-издатели самое «вкусненькое» вечно приберегают на потом. Читателям предлагалось чуточку потерпеть: все доказательства будут опубликованы в ближайшую субботу. Наступает суббота, и вновь весь тираж «Вельт» раскупается так же молниеносно, как и предыдущий. Но, позвольте, где же доказательства? Единственное, что смог предъявить Гелен,— это ссылка на каких-то двух «совершенно надежных информаторов» да на адмирала Канариса, который к тому времени давно ничего не мог подтвердить или опровергнуть, так как задолго до этого ушел в мир иной.

Публика разочарована. Судя по всему, до западногерманского обывателя не дошла вышедшая за три года до этого (правда, микроскопическим тиражом) книжка упоминавшегося Джеймса Макговерна «Мартин Борман». В ней среди прочего излагались разработанные в ЦРУ четыре «версии» о судьбе «серого кардинала». На первое место «аналитики» из разведуправления поставили вариант: Борман являлся агентом британской разведки, выскользнувшим из Берлина в ночь на 2 мая и добравшимся до города Плёна. Тут он якобы открылся английскому резиденту. Сотрудники «Интеллидженс сервис» доставили своего агента в Лондон, где и использовали в качестве специалиста по германским делам.

Вторая же «версия» сводилась к предположению (заметьте,— предположению), будто Борман работал на русских, поставляя сведения из ставки фюрера. Затем, незадолго до капитуляции Германии, рейхсляйтер присоединился (?!) к наступающей Красной Армии.

Разбирая эти «сногсшибательные» слухи, сотрудники УСС дважды обращались к Гелену за разъяснениями. И дважды генерал от шпионажа решительно утверждал, что Борман погиб. Присутствовавший на одном из допросов английский журналист Э. X. Кукридж в своей книге «Гелен: шпион столетия», вышедший вскоре после «мемуаров» бывшего шефа БНД, пишет, что Гелен показал время и место гибели Бормана: 2 мая 1945 года, Берлин, район Лертерского вокзала[14].

Поскольку «версии» о принадлежности рейхсляйтера к английской и советской разведкам энтузиазма на Западе не вызвали (настолько очевидна была их «притяну- тость за волосы»), то и ушли они в небытие как несерьезные и вздорные.

Посему, видимо, когда сфинкс под именем Гелен решил «заговорить», точнее продать несуществующую тайну, крупнейшие буржуазные газеты — от американской «Нью-Йорк таймс» до отечественной «Зюддойче цайтунг» — словно сговорившись, объявляют историю с Борманом «несерьезной». Заместитель Гелена Вессель сенсационные сообщения своего бывшего шефа охарактеризовал как спекуляцию на доверчивости общественного мнения. Западногерманская «Франкфуртер альгемайне цайтунг» писала, что «откровения Гелена» вызвали у западных разведок «больше веселья, чем удивления». Автор книги о Гелене Герман Цоллинг в интервью газете «Цайт» так же беспощадно, зло и остроумно откомментировал «откровения» недавнего хозяина Пуллаха.

Редакция «Вельт» да и ее хозяин, воинствующий антикоммунист Шпрингср, встревожены. Надо срочно спасать положение. Господа, господа, успокойтесь, уговаривает она, будут вам доказательства, будут, потерпите еще немножко. Проходят очередные пять дней, и шпрингеровская газета с плохо скрытым торжеством объявляет: доказательства есть! Читайте новую историю «Так Мартин Борман стал советским шпионом».

Далее рассказ о перипетиях «мемуаров» Гелена невольно приобретает ироническую подсветку. Дело в том, что на этот раз автором нового опуса был почему-то не сам Гелен (вероятнее всего, потому, что гитлеровский экс-шпион в один присест опустошил арсенал своих доказательств), а некий журналист Рудольф Штребингер, скрывавшийся под псевдонимом Павел Гавелка. Новый свидетель, в аварийном порядке брошенный на помощь замолчавшему генералу, был настроен весьма решительно: да, Борман — русский шпион, и всегда был шпионом. Он, Борман, запродал свою душу красным еще в 1920 году, когда, вступив в добровольческий корпус Россбаха, «попал в коммунистический плен» в Прибалтике и был завербован большевиками. Гавелке-Штребингеру повезло не больше, чем Гелену. Достаточно было обратиться к документам, чтобы новые «доказательства» лопнули с легкостью мыльного пузыря.

Документы, в частности, гласят, что «добровольческие корпуса» в Германии (фрайкоры) были контрреволюционными милитаристскими формированиями, созданными германским империализмом в 1918 году для расправы с революционно-демократическим движением. Под их знамена стекались безработные чиновники, деклассированные элементы. Однако основу «корпусов» составляли бывшие офицеры и унтер-офицеры кайзеровской армии Вильгельма II. После ее роспуска в 1918 году, когда имперское правление в Германии сменилось на республиканское, генералитет в лице Людендорфа, Гинденбурга и других поставил своих вояк на службу монополистов.

Известно, что за годы своей «деятельности» карательные корпуса расстреляли более 10 тысяч рабочих. На совести этих палачей — злодейские убийства выдающихся деятелей коммунистического движения Карла Либкнехта и Розы Люксембург.

«Добровольческий корпус», созданный ультрареакционером Герхардом Россбахом и названный по его имени, кованым сапогом и штыком расправлялся с революцией в Силезии. Он же некоторое время бесчинствовал на территории нынешних прибалтийских республик. Мартин Борман вступил в него в 1922 году (а не в 1920), то есть в то время, когда германские ландскнехты давным-давно были вынуждены убраться восвояси за пределы Прибалтики и свою борьбу с коммунизмом продолжали уже в другом месте, преимущественно за столиками пивных.

Участие будущего рейхсляйтера в «корпусе», разумеется, неудивительно — верный слуга семейства фон Траенсфельзов, цербер на воротах их необъятных владений, Борман нашел себя в наемной гвардии, возглавляемой в то время уже объявившим себя нацистом Россбахом.

Такова вкратце история «добровольческого корпуса», именовавшего себя еще и «вооруженной организацией Россбаха» (для устрашения), и «союзом сельскохозяйственного профобучения» (для политического камуфляжа).

...Итак, новая история — новая ложь. Но «Вельт» не падает духом: шпрингеровской газете приходилось выкручиваться из ситуаций похлеще нынешней. Выждав, когда немного поутихнет шум, она еще раз печатает ту же самую историю, слегка изменив прежний заголовок. Правда, появляется новый автор, он же новый свидетель, по имени... Рудольф Штребингер. Круг замкнулся. Гелен, Шпрингер и К° завершили многодневную эпопею под кодовым названием «Мартин Борман — русский шпион».

Думается, что сам сгинувший рейхсляйтер вряд ли смог когда-либо предугадать, какую диковинную роль уготовит ему соратник по партии. Вероятнее всего, он страшно обиделся бы. Что же касается генерала-мемуариста и его «помощников» — то, видимо, как сам Гелен, так и штаб-квартира Шпрингера отдавали себе отчет в том, сколь убого выглядит их вариант легенды о Бормане. Понимали, а все же пошли на это?

Чтобы понять, для чего правоэкстремистским силам в ФРГ понадобилось рядить фашистского палача в «большевистские агенты», напомним события, последовавшие сразу же вслед за публикацией серии «Борман». Без всякой паузы «Вельт», а вместе с ней и остальные правые издания, присоединились к «шпионской кампании», раздутой реакционной английской прессой против советских дипломатов.

Вот тут-то как нельзя более кстати пригодился миф о «красном резиденте» Мартине Бормане — это же отличная прелюдия очередного антисоветского спектакля.

Яснее всех, с подкупающей солдатской откровенностью высказалась по этому поводу фашиствующая «Дойче националь-цайтунг». Если Советам,— натуженно размышлял листок,— удалось заполучить суперагента, и где?— в святая святых третьего рейха, завербовать человека, принадлежавшего к самой узкой иерархии национал- социалистской диктатуры, то можно себе представить, что творится в нашем либерально-социалистическом правительстве! И слепому видно, что в боннской канцелярии наверняка сидят предатели. Все акции социал-демократического правительства, в особенности его «восточная политика», есть результат подрывной деятельности красных лазутчиков. Отечество в опасности! Избиратель, хорошенько подумай, кому ты собираешься отдать свой голос на предстоящих выборах...

Два слова об издательствах: французских, итальянских, скандинавских — словом, тех самых, что устроили было легкую потасовку за право опубликовать в своих странах труды бывшего гитлеровского шпиона. Ознакомившись с выдержками из генеральских мемуаров, почтенные книжные дельцы с такой же поспешностью затрубили отбой и один за другим денонсировали свои предложения, справедливо опасаясь, что такого сорта «мемуары» не принесут ничего, кроме убытков.