"Изгнанники" - читать интересную книгу автора (Коу Дэвид)

7

Он принял решение прошлой ночью, во время разговора с Баденом в «Гнезде Ястреба». Но до сих пор в нем шла мучительная борьба, он никак не мог определиться. Однако, когда Сонель распустила собрание до начала Шествия Света, все наконец встало на свои места.

Он так и не понял до конца, почему решил пройтись до тюрьмы. Он знал только, что это необходимо, что это каким-то образом поможет ему. Так и получилось.

Тюрьма была меньше, чем он ожидал. Она нелепо торчала посреди поляны, утопающей в зелени и цветах. За ней виднелись темные предгорья и блистающие пики горной гряды Парне, уходящие высоко в небо. Но даже здесь, в месте, залитом солнечным светом, тюрьма казалась мрачной и унылой. Вид громоздких каменных плит и узких прорезей зарешеченных окон заставили Орриса непроизвольно вздрогнуть.

И все же отнюдь не чувство сострадания помогло ему принять решение. Самоуверенность тут тоже была ни при чем: здание выглядело впечатляюще, но совсем не дружелюбно. В стене была единственная стальная дверь, в которую легко смогла бы въехать повозка. Она закрывалась на тяжелый железный замок, который открывался только изнутри, и два огромных засова, за которыми приглядывали два охранника снаружи. На зубчатой стене стояли шестеро лучников, а недалеко от двери виднелось караульное помещение, в котором запросто уместилось бы несколько десятков солдат. Убежать из такого места было невозможно даже при помощи извне.

Скорее всего окончательное решение пришло, когда он убедился, что тюрьма существует на самом деле. Внутри был Барам. Благодаря ему и другим, кто пришел в Тобин-Сер четыре года назад, названия Тэйма, Вотерсбанда и Каэры стали синонимами разрушения, убийства и кровавой резни. Оррис осознавал весь риск предприятия и понимал возможные последствия. Но когда он стоял и смотрел на черное здание, вспоминая лицо чужестранца, он знал, что принял единственно верное решение. Так или иначе, сегодня он отправится в Лон-Сер. И Барам будет его сопровождать.

Во время долгого пути от тюрьмы до Великого Зала Амарида Оррис размышлял над тем, с чем ему придется столкнуться, когда он будет освобождать Барама. Думал он и о том, что будет нелегко убедить чужестранца добровольно отправиться с ним в качестве проводника. Однако он совсем не ожидал, что сложнее всего будет ускользнуть незамеченным с Праздника.

Как только Шествие Света закончилось, Джарид и Элайна подошли к Оррису и повели его к столу в форме подковы, за которым уже собрались большинство магов. Вся компания уселась рядом: к ним присоединились Транн, Урсель, Баден, Меред и Радомил — все те, кто принимал участие в создании ментальной заставы на западе Тобин-Сера. Эти люди очень хорошо знали Орриса. Пожалуй, даже слишком хорошо. Скрыть от них свои намерения, а тем более встать и уйти, не вызвав подозрений, было почти невозможно.

Так что Оррис остался за столом. Он мало ел, еще меньше пил, старался не прикасаться к крепким винам, которые лились рекой. Он спокойно наблюдал, как Сонель поднялась и произнесла речь. Она говорила, что хотя в Ордене и не прибавилось новых лиц, он остался сильным и жизнеспособным. Что присутствие старых и опытных магов в сочетании с энергичными и молодыми дает прекрасные результаты. Сонель сказала, что не стоит позволять мелким разногласиям подорвать сплоченность и товарищеские отношения в Ордене. Все это, конечно, было правильно и вполне соответствовало случаю, но к речи Сонель отнеслись довольно прохладно. Оррис подумал, что, если период всеобщего согласия и наступит когда-нибудь, это случится очень не скоро и сам он вряд ли доживет до того времени.

Он уходил надолго. Он даже не мог себе представить, когда сможет вернуться. Друзья хотели, чтобы Оррис тоже что-нибудь сказал, но он не смог придумать ничего подходящего.

— За последние несколько дней я изрядно устал, — отрывисто произнес он, как только Сонель закончила выступление и зазвучала музыка. — Пожалуй, я пойду спать.

Джарид с Баденом переглянулись.

— Хорошо, — с улыбкой сказала Элайна. — Но мы еще увидимся утром, не так ли?

— Конечно! — пробурчал Оррис, вставая и протягивая руку к своему ястребу. — Спокойной ночи.

Он медленно зашагал по саду между деревьями и факелами, обходя столы, за которыми пировали горожане. Отовсюду доносились приветственные возгласы: люди чествовали своих защитников. Оррис отвечал кивками и изредка помахивал рукой. Он шел не оборачиваясь, хотя чувствовал, что Джарид следует за ним по пятам. И ему совсем не нравилась мысль о возможном столкновении.

Оррис вышел из сада и пошел по булыжному тротуару, прибавив ходу. Он свернул в первый же переулок и приглушил свет своего перилла, но это не помогло.

— Оррис! — послышался позади голос Джарида.

Не останавливаясь, он свернул в другой темный проулок.

— Оррис! — снова позвал Джарид. Он был уже совсем близко.

Оррис с неохотой остановился и развернулся.

— Не пытайся меня остановить, Джарид! — предупредил он, поднимая посох.

— И что же ты будешь делать? — спросил Джарид. В свете, излучаемом камнем, лицо его казалось совсем худым и юным. — Хочешь сжечь меня волшебным огнем? Или натравить своего ястреба? — Он покачал головой, темные локоны упали на лоб. — Не думаю, что тебе этого хочется.

— Я сделаю все, что сочту необходимым, — зловеще произнес Оррис.

Вообще-то, он знал, что победить Джарида в магическом поединке будет почти невозможно. Оррис был свидетелем того, как четыре года назад, в Великом Зале Амарида, его друг сражался с отступником Сартолом, который пропустил свою энергию через Созывающий Камень, чтобы убить Бадена. Конечно, ему на помощь пришли другие маги, но сначала Джариду удалось создать магический щит невиданной силы, о который разбилась первая сокрушительная атака Сартола. А ведь в то время он был совсем молод и еще не познал всех тонкостей магии. Не было никаких сомнений в том, что за четыре года его сила стала во много раз больше.

— Я пришел не сражаться с тобой, Оррис, — сказал Джарид.

— Как же ты собираешься остановить меня?

— Я пришел не для этого.

— То есть? — подозрительно спросил Оррис.

— Я здесь не для того, чтобы остановить тебя, — продолжил Джарид. — Это правда. — Он ухмыльнулся. — Мне прекрасно известно, что тебя бесполезно переубеждать.

Оррис невольно улыбнулся:

— Так чего же ты хочешь?

— Кто-то из нас должен знать, что ты задумал.

— На случай, если план не сработает?

Джарид пожал плечами. Он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Если у меня ничего не выйдет, друг мой, — продолжил Оррис, скривив губы, — то я — покойник. И вам не поможет знание моих планов.

Джарид промолчал. Он пристально смотрел Оррису в глаза, и через некоторое время тот сдался.

— Ну хорошо… Я направляюсь в Лон-Сер. Думаю, ты и сам уже догадался.

Джарид кивнул и слегка улыбнулся.

— И пока я не знаю, что предприму. У меня не имеется четкого плана. Путь туда долгий, будет время поразмыслить.

— Ты хоть знаешь что-нибудь о том месте, куда идешь?

— Только то, что расказывал Баден. А еще я прочитал первую часть его доклада. Все, что успел.

— Слишком мало.

— Я знаю. Он хотел, чтобы мы знали все, но у меня вряд ли хватило бы терпения… — (Оба рассмеялись.) — В любом случае кое-что я смог запомнить.

Они помолчали. Затем Джарид задал вопрос, которого боялся больше всего:

— А как насчет доказательств? Ты захватишь их оружие? Или обломки механических птиц?

Оррис замотал головой и отвел глаза.

— Нет, — тихо ответил он. — Это ни к чему.

— То есть как? Конечно, тебе нужно что-то взять с собой! Иначе как ты… — Джарид смолк. Он внезапно все понял сам.

Оррис смотрел на него и едва сдерживал смех. Лицо друга выглядело довольно комичным.

— Как ты хочешь это сделать?

— Ну уж нет, — сказал Оррис, снова качая головой. — Чем меньше тебе об этом будет известно, тем лучше.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Джарид.

Они еще немного постояли молча, затем Джарид сделал шаг вперед и крепко обнял Орриса.

— Да защитит тебя Арик! — с трудом выговорил он. — И да поможет он твоему возвращению.

Оррис долго не шевелился, украдкой вытирая слезы.

— Вы с Элайной берегите друг друга.

— Хорошо.

— Мне нужно время, Джарид, — попросил Оррис. — Не рассказывай никому, кроме Элайны. По крайней мере до тех пор, пока вы не вернетесь в Нижний Рог, пока не будет восстановлена ментальная застава. Этого времени мне вполне хватит.

Джарид кивнул. Оррис повернулся, чтобы уйти.

— Постой!

Оррис остановился.

— Терон кое-что сказал мне и Элайне. Он сказал, что старыми методами Орден не сможет победить своих врагов. — Молодой маг помедлил, словно вспоминая точные слова Магистра.

Оррис невольно бросил взгляд на посох своего друга. Когда-то он принадлежал Терону. Верхушка его обуглилась от древнего проклятия, которое Неприкаянный дух хозяина произнес тысячу лет назад. Теперь там сиял голубой церилл Джарида.

— Ордену придется приспосабливаться, — Необходимо изменяться. Вот что он сказал. Думаю, он одобрил бы твой поступок. Помни об этом.

Оррис кивнул:

— Я буду помнить. Арик да защитит тебя!

Он повернулся и направился к ближайшим воротам, ведущим из города, оставив Джарида в узком переулке.

В темноте дорога до тюрьмы показалась Оррису гораздо длиннее, один раз он даже решил, что выбрал не ту тропинку, пока шел через лес. Наконец он вышел на поляну. Луна стояла высоко. В серебристом свете черное здание выглядело массивным и грозным, не то что днем. Оранжевый свет факелов слабо струился из окон, только фонарь возле караульного помещения ярко освещал дверь. Оррис подошел поближе.

— Кто там? — спросил охранник. Голос был молодой и нервный.

— Свои, — мягко ответил Оррис. — Маг Оррис. Меня послала Премудрая Сонель. Забрать чужестранца.

— Маг? — переспросил охранник. Он во все глаза смотрел, как Оррис приближается к двери. Больше всего его, по-видимому, интересовали посох и ястреб Орриса. Наконец он уставился на самого мага. Лицо его было таким же юным, как и голос, но он был крепко сложен, с большим квадратным лицом и мускулистыми руками. Он уже успел достать свой огромный меч из ножен и стоял, держа его наготове в правой руке.

— Да. Кстати, можешь убрать меч.

— О да, конечно! — заикаясь, пробормотал юноша, дрожащими руками пытаясь вставить меч обратно в ножны. — Прошу прощения, маг, — воскликнул он, не прекращая возиться с оружием. — Командир стражи не предупреждал о вас. Иначе я не…

— Никто не в курсе, — успокоил его Оррис. — Это не было запланировано. Сегодня Премудрая решила перевести чужестранца в Великий Зал, чтобы ей было проще вести допрос.

— Но почему в такое позднее время?

— В городе все еще много людей, готовых растерзать Барама, — ответил Оррис, решив, что это вполне подходящее объяснение. — Ночью безопаснее.

Охранник понимающе кивнул.

— Дверь? — вопросительно произнес Оррис. В голосе его сквозило нетерпение.

Охранник подскочил.

— Конечно, маг!

Он подбежал к двери, открыл оба засова и постучал по стали своим увесистым кулаком.

— Шефтон! Открывай! — Он явно нервничал. — Поторапливайся!

— Все в порядке! — послышалось изнутри. — Что вы там шум поднимаете!

Раздался звук приближающихся шагов, который эхо разносило по всей тюрьме. Затем открылось окошечко на уровне глаз и показалась голова второго охранника.

— Что происходит? Чего шумим?

— Открывай дверь, Шефтон! — снова сказал молодой охранник, с опаской посматривая на Орриса. — Здесь Сын Амарида! Маг пришел забрать чужестранца!

— Сын Амарида, говоришь? — переспросили из-за двери. Второй охранник принялся рассматривать Орриса.

— Да! Открывай, пока он не рассердился!

Шефтон отпрянул от двери, забыв закрыть окошко, и Оррис услышал звяканье ключей. Наконец тяжелая дверь с грохотом распахнулась. Охранник вышел и еще раз внимательно посмотрел на Орриса. Он был старше, со светлыми волосами, но в темноте сложно было определить его возраст. Бледное лицо от глаза до верхней губы украшал длинный шрам. Ростом он был невысок, однако носил меч ничуть не короче, чем у товарища. Оррис не сомневался, что он умеет с ним обращаться.

— Вы, э-э-э… пришли за чужестранцем? — настороженно спросил он.

— Да. Премудрая решила перевести его в Великий Зал, чтобы допросить лично.

— Командир стражи ничего не говорил об этом.

Оррис широко улыбнулся:

— Я уже объяснил вашему юному другу, что об этом не знает никто. Сонель приняла решение только сегодня вечером.

Человек кивнул и некоторое время молча смотрел на Орриса, размышляя. Сердце мага забилось от волнения. В горле пересохло, и задергались мышцы на щеке. Вряд ли Шефтон что-то заподозрил, просто он старался здраво оценить ситуацию. В конце концов он обратился к молодому охраннику:

— Жди здесь. — Он повернулся к Оррису и махнул рукой: — За мной, маг!

Шефтон открыл дверь и провел Орриса в большую, освещенную факелами прихожую с высоким потолком. В грубой каменной кладке стен по всей длине комнаты с обеих сторон были прорезаны высокие узкие амбразуры, и Оррис заметил, что в маленьких нишах перед ними стояли лучники.

— Я должен доложить командиру, — сказал Шефтон, оглядываясь через плечо. — И мне надо сообщить, кто забирает чужестранца. То есть ваше имя.

Маг слегка поколебался. Он уже назвался молодому охраннику и поэтому не мог воспользоваться вымышленным именем.

— Да, конечно, — ответил он, заставляя себя улыбнуться. — Меня зовут Оррис.

Шефтон кивнул.

— Сюда, — сказал он, подходя к узкому коридору в конце прихожей.

Здесь потолок был намного ниже, и звук шагов Шефтона гулко отдавался под каменным сводом.

— Если хотите знать, я из тех, кто думает, что его надо было прикончить, — объявил Шефтон, хоть его никто и не спрашивал.

— Но решение уже давно принято, — хмуро ответил Оррис.

Стражник остановился перед еще одной закрытой стальной дверью.

— Да, маг, я знаю. Только не понимаю, что толку держать его здесь, глядя, как…

— Мы уже пришли? — нетерпеливо перебил Оррис.

— Да, маг, — ответил он, опять шаря в поисках ключей. — Это здесь.

За дверью находился второй тесный коридор, во тьме которого горел только янтарный церилл Орриса.

— Взять факел, маг?

— Нет, — ответил Оррис, мысленно приказывая кристаллу светиться ярче. — Проведи меня к узнику.

Человек кивнул и прошел в конец темного коридора. Здесь он отпер третью дверь. Когда она отворилась, в нос так резко ударило отвратительным смешанным запахом мочи, фекалий, пота, протухшей пищи и Арик знает чего еще, что Оррис отшатнулся.

Стражник осклабился:

— Воняет немного, да?

Оррис ничего не ответил. Из камеры вместе со зловонием доносилось бормотание, одна и та же фраза повторялась снова и снова. Оррис не понял ни слова.

— Что он говорит?

Шефтон пожал плечами:

— Кто знает? Болтает не по-нашему. Никто из наших не понимает, что это значит.

Оррис сделал шаг вперед, стараясь не обращать внимания на ужасающее зловоние, и высоко поднял посох, освещая цериллом камеру. У дальней стены, обхватив руками колени, на полу сидел человек, в котором он с большим трудом признал Барама. Покрытые грязью борода и волосы узника свисали до земли, лицо и руки были в язвах, одежда изодрана в клочья. Он мельком взглянул на Орриса, очевидно привлеченный светом, но не прекратил своего заунывного бормотания. Его глаза по-прежнему были пусты и смотрели в никуда.

— Прежде, чем я его заберу, его нужно вымыть и дать новую одежду.

— Но, маг, сейчас глубокая ночь.

Оррис круто развернулся к охраннику:

— Ты думаешь, он может предстать перед Премудрой в подобном виде?

— Нет, конечно, но…

— Сейчас же! — рявкнул Оррис.

Охранник кивнул и поспешил прочь, оставив Орриса наедине с Барамом.

Несколько неуверенно маг приблизился к заключенному и протянул руку:

— Пойдем, чужестранец. Пора.

Человек посмотрел на него, не переставая нараспев повторять одно и то же. Оррис подумал, что это могла быть какая-то религиозная процедура.

— Ты пойдешь со мной, — повторил он и оглянулся через плечо. Они были одни; голос Шефтона, отдававший отрывистые команды стражникам снаружи, доносился издалека. — Я хочу увести тебя отсюда. Обратно домой, в Лон-Сер.

Бормотание прекратилось.

— Баден? — проскрипел человек.

— Нет. Меня зовут Оррис. Я друг Бадена. — Он снова протянул руку. — Вставай, нам пора.

Барам покачал головой и что-то произнес, показывая рукой вокруг.

Оррис схватил его за плечо и поднял рывком.

— Пойдем, говорю! — приказал он, пытаясь увести чужестранца силой.

Но этот человек оказался на удивление крепким, несмотря на свой потрепанный вид; он вырвался из руки Орриса, выкрикивая все те же непонятные слова. Оррис опять попытался схватить его, но Барам отскочил. Его глаза блестели, как у обезумевшей от страха лошади, напуганной молнией в грозу.

Барам сказал еще что-то, уже сердито, и погрозил магу пальцем. Оррис развел руки в примирительном жесте, и какое-то время они внимательно разглядывали друг друга, тяжело дыша. Потом Оррис услышал стук сапог по каменному полу — кто-то уже бежал к камере. Через секунду в дверном проеме показался Шефтон.

— Простите, что оставил вас одного, маг. Надо было все подготовить.

— Он не идет со мной, — сказал Оррис. По телу его прошла дрожь — он никак не предполагал такого поворота событий.

— Временами этот малый себя странно ведет, — ответил стражник. — Но он очень любит мыться. Ради этого он за вами точно пойдет.

— Мыться? — тут же переспросил у стражника чужеземец.

— Да, Барам, — откликнулся Оррис, снова взглядывая на него.

— Купанье, а потом в путь. Ты меня понимаешь?

Барам задержал на нем взгляд, потом посмотрел на Шефтона. — Купанье, — повторил он.

Оррис приказал стражнику вывести узника. Они вдвоем пошли к темному коридору, а маг слегка задержался, чтобы осмотреть маленькую вонючую камеру. «Провести здесь четыре года», — подумал он, покачав головой. Четыре года

Допросы в общем закончились, доклад он уже написал. И все же Бадена неудержимо тянуло еще раз посетить Барама перед возвращением в западный Тобин-Сер; он чувствовал, что обязан чужестранцу хоть этой малостью. Утром он уже простился с Джаридом и Элайной, Транном и Урселью. Конечно, через несколько недель они восстановят ментальную связь, но это не могло сравниться с живым общением. Именно поэтому Собрания, несмотря ни на что, были по-прежнему драгоценны для него.

Прошлой ночью Оррис ушел очень рано, и Баден встревожился, а сегодня утром, когда Джарид сообщил ему, что их могучий друг с рассветом отбыл в местность под названием Слезы Дуклеи, его тревога только возросла. Но Джарид смог убедить его, что все хорошо, что Оррис решил воздержаться от опрометчивых поступков, по крайней мере на время, и Баден успокоил себя тем, что в сложившихся обстоятельствах на большее надеяться не приходилось.

Магистр добрался до здания тюрьмы к полудню. Когда он подошел к большой стальной двери, его приветствовал начальник стражи, коренастый Шон.

— Магистр! — прокричал охранник с широкой улыбкой на загорелом обветренном лице. Баден заметил про себя, что этот малый необычайно жизнерадостен, учитывая, в каком месте он служит.

— Привет, Шон. Рад тебя видеть.

— И я, господин. Хоть, признаться, и не думал, что снова увижу вас.

Бадену показалось, что над ними пронеслась какая-то тень, хотя небо по-прежнему было безоблачным и безмятежно голубым.

— Не понимаю, — выжидающе произнес он.

— Ну раз Барама забрали в Великий Зал, я решил, что вы уж больше здесь не появитесь. Хотя мне приятно вас видеть. Здесь всегда рады Сынам Амарида.

Бадена будто ударили в живот. Страшно захотелось сесть и перевести дыхание, и он испугался, как бы ему не сделалось плохо.

— Что с вами, Магистр? — озабоченно спросил Шон. — Выглядите вы неважно.

— Все хорошо, — ответил Баден, силясь улыбнуться. — Все хорошо.

— Но вы же знали, что Барама забрали в Зал, не так ли? — В голосе охранника послышались нотки испуга. — Выпустил-то его не я. Этой ночью была не моя смена. Вот я и удивился, когда мне сказали, что кто-то другой приходил вместо вас. Я надеюсь что все в порядке?

— Конечно, — заверил его Баден. — Все прекрасно. Ему надо было поразмыслить. Должно быть, Барама

забрал Оррис. Уж лучше Оррис, чем Арслан или кто-то из его сторонников.

— Так ночью приходил кто-то незнакомый? — спросил он, стараясь соблюдать спокойствие.

— Да, господин. Но ведь так и следовало?

— Конечно, Шон. Все правильно. Просто я не думал, что его переведут раньше следующей недели. Новость слегка меня обескуражила, вот и все.

Стражник улыбнулся с явным облегчением:

— Конечно, господин. Так оно всегда и бывает.

— Кстати, ты не помнишь имени этого мага?

— Само собой. — Он помедлил. — То есть, кажется, помню.

— Может быть, маг Оррис? — подсказал Баден. Лицо Шона расплылось в улыбке.

— Оррис, точно! Так его звали, господин.

Баден вздохнул. По словам стражника, маг приходил ночью. А Джарид уверял его, что распрощался с Орри-сом сегодня утром.

— Спасибо, Шон. Прости за беспокойство.

— Ну что вы, господин! Жаль только, что вам пришлось столько пройтись понапрасну.

Магистр принужденно улыбнулся и, похлопав малого по плечу, повернулся и пошел по дорожке обратно в лес. Он старался шагать легко, чтобы стражник ничего не заподозрил. Но, войдя в лес и убедившись, что его никто не видит, он сошел с тропы и уселся на бревно. Баден чувствовал стеснение в груди и весь трясся от страха, гнева и тех усилий, которые он приложил, чтобы сохранить самообладание в разговоре с охранником.

Он немного отдохнул, потому что для того, что он намеревался сделать, ему были нужны силы. Обычно он старался не прибегать к Магической связи. Это требовало непомерной траты энергии, истощая и мага, и его птицу. Но теперь выбирать не приходилось. Сначала он решил связаться с Оррисом, но не был уверен, куда именно тот пошел, к тому же сейчас он был слишком зол. Вряд ли его гнев произведет на Орриса впечатление. Поэтому он связался с Джаридом.

Закрыв глаза, он ощутил, как исходящая из его ястреба Голива энергия вливается в него наподобие прохладного ветра, овевающего склоны гор, до тех пор, пока он с трудом мог ее сдерживать. Задержав ее в себе, сколько хватало сил, Баден высоко поднял свой церилл и послал Волшебную Силу на запад, к подножию хребта Парне, туда, где, как он знал, пройдут Джарид и Элайна. Его сознание и внутреннее зрение последовали за этой волной, чтобы отыскать ярко-синюю точку церилла Джарида. Но он ничего не увидел — только темноту, и уже начал думать, что они пошли другой дорогой.

Потом он все же разглядел их. Не самих магов, или их птиц, или горную тропу, по которой они двигались, а только цериллы — пурпурный Элайны и синий Джарида. Сосредоточившись на синем, Баден влил в него оранжевое пламя своего церилла, и камень тут же изменил цвет.

Потом он подождал немного, не открывая глаз. Почти сразу в его голове прозвучал голос Джарида, и было странно слышать его так ясно и громко, как будто юный маг стоял неподалеку от Бадена в лесу.

Баден?

Ты солгал мне! — сделал посыл Баден, вложив в него все свое возмущение и гнев.

Последовало молчание, потом ответ:

Да.

Как ты мог поступить словно легкомысленный глупец?

Оррис попросил меня никому не говорить, пока мы не восстановим ментальную связь. Мне казалось, я должен был отнестись к этой просьбе с уважением.

«Должен был»? — бушевал Баден. — Это не игрушки, Джарид; мы не можем следовать какому-то школярскому кодексу чести! Жизнь Орриса в опасности! И ты смог просто так отпустить его?

Ты уже все знаешь? — Тон Джарида стал ледяным.

Да, — после короткой заминки сообщил Баден.

Хорошо. А теперь ответь мне: как бы я мог его остановить? Волшебным огнем? Или грубой силой? Открыться тебе? И ты полагаешь, что смог бы его переубедить? А может, надо было отправиться прямиком к Сонель? Или Эрланду?

Баден притих; по правде сказать, он и сам не знал, что мог сделать Джарид. Кроме того, что он сделал.

Не думаешь ли ты, — не унимался молодой маг, — что он все равно исполнил бы то, что задумал, вне зависимости от того, что могли сказать или сделать мы? И, учитывая все это, не считаешь ли ты, что он заслужил право на попытку добиться успеха? Может, все получится, Баден. Благодаря ему. Неужели дело того не стоит?

Возможно, — откликнулся Баден, на сей раз более сдержанно. — Но он слишком многого не знает. Да и никто из вас не знает.

Ну, ты нам достаточно рассказал. К тому же перед уходом он прочел кое-что из твоего доклада.

Баден покачал головой, хотя Джарид и не мог этого видеть.

Я не имею в виду доклад, — передал он, пытаясь дать понять, насколько он расстроен и озабочен. — Там не все сказано.

То есть не все о Лон-Сере?

И о Лон-Сере тоже. Но главное — о Бараме.

А что с Барамом? — спросил Джарид, и Баден ясно почувствовал, что в мысли мага прокрался страх.

Магистр немного помедлил, собираясь с духом.

Баден? — звал Джарид. — Так что с Барамом?

Баден вздохнул. Все равно он не сможет этого скрыть.

Он помешался. Барам — сумасшедший.