К подъезду! — Сильно за звонок рванул я - Что, дома? — Быстро я взбежал наверх.Уже её я не видал лет десять;Как хороша она была тогда!Вхожу. Но в комнате все дышит скукой,И плющ завял, и сторы спущены.Вот у окна, безмолвно за газетой,Сидит какой-то толстый господин.Мы поклонились. Это муж. Как дурен!Широкое и глупое лицо.В углу сидит на креслах длинных кто-то,В подушки утонув. Смотрю — не верю!Она — вот эта тень полуживая?А есть ещё прекрасные черты!Она мне тихо машет: "Подойдите!Садитесь! рада я вам, старый друг!"Рука как желтый воск, чуть внятен голос,Взор мутен. Сердце сжалось у меня."Меня теперь вы, верно, не узнали…Да — я больна; но это все пройдет:Весной поеду непременно в Ниццу".Что отвечать? Нельзя же показать,Что слезы хлынули к глазам от сердца,А слово так и мрёт на языке.Муж улыбнулся, что я так неловок.Какую-то я пошлость ей сказалИ вышел, Трудно было оставатьсяПоехал. Мокрый снег мне бил в лицо,И небо было тускло…