"Человек" - читать интересную книгу автора (Мишин Юрий)

Глава 8

Муромцев пройдя мимо скучающего посреди двора и уже порядком нагретого солнцем «Форда» завернул за угол дома, где не было окон и, не останавливаясь, шагнул в матово светящийся белым прямоугольник портала. Пара минут, и он открылся в кабинете начальника управления ФСБ России по Нижегородской области генерал-майора Данилова Василия Петровича.

В кабинете шло совещание. Докладывал какой-то не знакомый Муромцеву подполковник. Видимо из новеньких. Все присутствующие разом повернули головы в сторону шагнувшего в кабинет буквально воздуха Сергея, да так и застыли, разинув рты. Пыльные сандалии Муромцева сразу утонули в мягком, с толстым ворсом ковре, которым был застелен пол генеральского кабинета. Вовсю работал кондиционер. Поэтому Сергей, застегнув на пару пуговиц свою любимую бело-голубую гавайку, подтянул бермуды и развалившись в свободном кресле, вольно закинув одну волосатую ногу на другую.

Докладчик несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь что-то сказать, но так и не решился. Тогда Муромцев усмехнулся, слегка повел рукой в сторону собравшихся и сказал:

— Вы все здесь ничего не видели. В ходе совещания Василием Петровичем был объявлен перерыв по очень важному делу. До свидания.

— Мы ничего не видели, — раздался в ответ нестройный хор голосов чекистов. — До свидания, — и все они до единого медленно, как сомнамбулы потянулись к выходу из кабинета.

Один лишь Данилов остался сидеть на месте. В опустевшем помещении Сергей, пересев поближе к генералу по старой привычке полушутя доложил:

— Шеф, по вашей просьбе отставной майор госбезопасности Муромцев прибыл.

— Ты что себе позволяешь, майор? — спокойно просил Данилов. — Здесь тебе не балаган. Порядок надо соблюдать. Откуда ты появился? Опять из Сумрака? Почему не через приемную?

— Так вы же приказали мне быть к двенадцати нуль-нуль. Так вот он я! Форма прибытия и транспорт нами не оговаривались. А то, что в это время вы сами изволили устроить совещание, я не виноват.

— Перестань балагурить, — поморщился генерал. — Как там Алена? Все еще терпит тебя?

— Терпит. Куда ж ей деваться? — ответил Муромцев. — Мужчины сейчас в дефиците. Тем более не пьющие. Итак, чем могу служить, товарищ генерал?

— Ладно, непьющий. У меня к тебе дело есть, Сережа. И дело серьезное. Нам с тобой надо поговорить, так сказать по душам.

— Сегодня все что-то хотят со мной поговорить, — задумчиво вставил Сергей. — И обязательно по душам.

— Значит, пользуешься популярностью, майор, — парировал шеф и продолжил. — Скажи мне, вот сейчас, здесь, в этом кабинете, буквально пару минут назад тебе ничего не показалось странным?

Задав вопрос, Данилов привычно откинулся в кресле и уставился на Муромцева. «Интересно, — подумал Сергей. — Что это, дед, имеет в виду?»

— Ну, ну, — подбодрил его генерал. — Соображай. Ты же маг. Причем, кажется, Высший маг. Говорят Иные считают тебя своего рода уникумом. Магом экстра-класса!

Сергей вздрогнул. Мысленно, конечно. Данилов никак не мог знать про мага экстра-класса. При нем он ни разу не произносил этого полуофициального титула. Контактов Василий Петрович с Иными тоже иметь не мог. После того, как несколько лет назад, встревоженный Муромцев доложил Соколову о намерениях ФСБ и об имеющейся у них аппаратуре все маги — оперативники Москвы и Нижнего Новгорода были подняты по тревоге. Через час было применено воздействие пятого уровня. Память у сотрудников занимающихся «Нижегородским меморандумом», «Фантомом» и ученых работающих над аппаратурой слежения, генераторами Силы и оружием была в этой части полностью стерта. Акцию провели также в отношении всех кто хоть что-то знал о существовании Иных. Изъяты, а впоследствии уничтожены все созданные образцы техники и вся документация. Плененная чекистами вампирша была освобождена. Патрули не оставили после себя никаких следов.

Только один человек не был затронут в этой операции. Сам Данилов. Муромцеву было жать старика, и он упросил Соколова разрешить ему вербовку Данилова. Сергей знал, что некоторое, очень ограниченное количество особо доверенных людей знает о существовании Иных. Эти люди помогают Иным ну и… имеют с этого некоторую выгоду. Каждый свою. Муромцеву удалось убедить Леона, что вербовка Данилова принесет гораздо больше пользы, чем стирание его памяти.

— Подумайте, — говорил он Соколову, — Целый генерал ФСБ будет нашим человеком!

— Ну, положим, Сергей, есть не только генералы, но и даже министры, — сказал тогда глава Ночного Патруля, — но мысль у тебя здравая. Признаю. К тому же неизвестно, как скажется на психике генерала вмешательство в его сознание. Все-таки он уже достаточно стар.

Получив разрешение Леона, Муромцев в тот же день, вечером пока еще шла операция Патрулей, явился в кабинет Данилова и все ему выложил. Пропустив мимо ушей, естественное возмущение генерала он дождался, когда негодование Данилова немного утихнет. Потом в мягкой форме склонил его к сотрудничеству с Ночным Патрулем. Генерал казался подавленным крушением всех своих надежд. Из победителя Данилов в одночасье превратился побежденного. Мало того. Он еще и был перевербован. Но все это было довольно давно. За прошедшие годы никто от генерала не требовал поступаться своей совестью или офицерской честью. Постепенно Василий Петрович успокоился. Периодически он просил Сергея к нему зайти по той или другой надобности. Иногда Муромцев сам просился к Данилову на прием, но все те крайне немногочисленные просьбы Иных обращенные к генералу носили, благодаря Сергею такой щадящий характер, что Василий Петрович выполнял их быстро и даже с некоторым удовольствием.

Все это вспомнилось Муромцеву, пока он пытался понять, что же все-таки имеет в виду «дед». Ясно было одно, что если генерал не ошибается и не берет его «на пушку», то Сергей, что-то упустил из виду. Что-то важное. А это было плохо. Очень плохо. Людей, даже таких, как Данилов, следовало держать под постоянным неусыпным контролем. Магическим или обыкновенным — не важно. Главное что бы этот контроль был постоянным. Муромцев взглянул на Василия Петровича. Сидящий напротив, старый седой генерал, хитро прищурившись, рассматривал Сергея со странным выражением лица. Знакомым Муромцеву еще со времен его вербовки покойным Фадеевым.

— И что ты придумал? — спросил шеф Сергея. — Ничего? Я так и думал! — произнес он торжествующе. — Опыт лучше, чем Сила. Не так ли Сергей?

— У меня очень мало времени, Василий Петрович, — теряя терпение, сказал Муромцев. — В любой момент может вызвать Соколов. Вы сами знаете обстановку на планете, иначе бы не позвонили… Так что давайте перейдем к ближе делу.

— Обстановка… Да бог с ней с обстановкой. Она всегда одинаковая. Всегда кто-то воюет, болеет, куда-нибудь вторгается… А уж ваши Патрули, так это вообще! Отдельная песня, майор.

Данилов помолчал и снова спросил:

— Надумал? Мне почему-то хочется, что бы ты сам сообразил, что к чему.

— Зачем? — не понял Муромцев.

— А тогда шок будет меньшим, — непонятно объяснил генерал. — Вспомни, ты объявился здесь. Все были поражены. Так?

— Ну, так, — неохотно согласился Сергей.

— Молодец! — одобрил Данилов. — А дальше что было?

— Дальше я попросил их э… удалиться.

— Кого? — настаивал Василий Петрович.

— Что значит кого? — спросил Муромцев. — Всех. Они и ушли.

— Следовательно, ты произвел на всех присутствующих магическое воздействие. Так, кажется, у вас говорят?

— Ну, так, — согласился Сергей. Он начинал что-то понимать, но никак не мог уловить что именно. — Магическое воздействия шестого-пятого уровня. Кстати откуда это у вас такая терминология?

— Ну и? — не унимался генерал.

— Что «и»? Произвел и все. Они и ушли. Все-е…

— Так, так, — кажется обрадовался Данилов. — Сдается мне, ты начинаешь понимать, где тут собака порылась.

— Вы… вы ведь тоже должны были уйти. Я ведь не… не выделил вас… машинально… Просто забыл. Здесь вы совершенно правы, у меня по сравнению со старыми Иными маловато опыта.

— Уже тепло, — подбодрил его Василий Петрович.

— Вы остались, — подытожил Муромцев. — Следовательно, на вас, на человека, моя магия никакого влияния не оказала. Теперь резонный вопрос. Почему?

— Хорошо. Ты почти справился, майор. Правда, не без моих подсказок, но все равно хорошо. Сообразительность на уровне шестого класса средней общеобразовательной школы, — сказал Данилов. — Действительно, теперь только осталось выяснить — почему? И ты, Высший маг, мне сейчас это должен объяснить. И объяснить быстро, потому, что у нас с тобой предстоит довольно долгий и обстоятельный разговор, а времени все же действительно не так много. Что бы там ни говорил «дед», — улыбнулся Данилов.

Муромцев открыв рот, смотрел на снова хитро прищурившегося и оттого действительно очень похожего на доброго дедушку, генерала. ««Дедом» я его называл только про себя, — подумал Сергей. — Он что мысли читает, или все намного проще. Обычное совпадение?» Мыслей у него не было никких. В голове было пусто, как в старой дырявой бочке в их саду. Муромцев не мог понять чего хочет от него Данилов и от того растерянно молчал. А Василий Петрович спокойно ждал, изредка поглядывая на часы. Потом он спросил:

— Чай, кофе? Как в старые времена?

— Если как в старые, то чай. И если можно, то бутерброды. Я так и не успел толком позавтракать.

— В курсе, — сказал Данилов и вызвал Марию Ивановну. — Будьте добры, — попросил он вошедшего секретаря, — сделайте нам чаю и что-нибудь перекусить. Легкого, например бутерброды. И, вот еще что. Мы сейчас будем очень заняты. Для всех. Даже для Москвы.

После того, как Мария Ивановна, так и не произнеся ни одного слова, тихо вышла генерал спросил:

— Ну, как Сергей, какие имеешь мысли, на сей счет? А то я вижу ты в небольшом затруднении.

— В затруднении, Василий Петрович, это слишком мягко сказано. Я не знаю, что вам ответить. Фактически напрашиваются только два, более или менее реальных вывода. Первый — каким-то неведомым образом у вас осталась разработанная группой «Фантом» защита. Думаю, что это маловероятно. Наши изъяли все. Подчистую.

— А второй вариант? — поинтересовался Данилов.

— Второй вариант… Он… я его еще не придумал, — сознался Муромцев.

— Хорошо, — сказал генерал. — Оба твои варианта хороши и оба они, как это не прискорбно для тебя — никуда не годятся.

— А второй — то почему не годится, Василий Петрович, — засмеялся Сергей. — Его ведь еще не существует?

Тихо скрипнув, открылась дверь, и Мария Ивановна внесла поднос заставленный чайным набором и двумя тарелками с бутербродами. «Дежа вю, — подумал Сергей». Расставив чашки и, разлив чай секретарь оставила их вдвоем. Муромцев не стал ждать приглашения и, сложив вместе два бутерброда с колбасой, стал их сосредоточенно жевать, вопросительно поглядывая на генерала. Данилов, отхлебнув чайку, и не торопясь сказал:

— Второй вариант потому не верен, Сергей, что ты изначально не сможешь дать верный ответ. В лучшем случае лишь частично верный. Поэтому мне опять придется самому все объяснять. Я тебя втянул в это дело, сам заварил всю кашу, поэтому мне и расхлебывать. Ну и как раньше потом ты сможешь задавать вопросы. Договорились?

— Я слушаю, Василий Петрович.

У Муромцева было такое чувство, что он сейчас услышит нечто очень и очень важное для себя.

Данилов взял в руки чашку, откинулся на спинку кресла и начал говорить. Медленно, не торопясь. Иногда он дважды повторял одно и тоже, если у него не было уверенности, что Муромцев его правильно понял. По мере рассказа генерала, перед Сергеем открывались поразительные ретроспективы. В них укладывалось и ими же объяснялось все, что он знал, но не мог до настоящего времени понять.

Начал Данилов просто:

— Зовут меня отнюдь не Василий Петрович Данилов. Точнее говоря это не настоящее мое имя. Настоящее я давно забыл и это, как ты сам понимаешь к лучшему. Самое древнее имя, которое я могу тебе Сергей назвать, не будет благозвучно для уха современного человека. В более или менее удобоваримом для тебя варианте оно звучит как Унха-муна. В моем личном вольном переводе с языка Белого племени это означает что-то вроде «смотрящего вдаль». Но можно перевести и как «идущий в даль» или «идущий впереди». Древний гайдар так сказать. Все зависит от интонации, вкладываемого говорящим смысла и много другого. Но это все неважно. А важно для тебя, что родился я около двадцати пяти — двадцати шести тысяч лет назад в месте, именуемом теперь Западной Европой. В те далекие времена это была еще ледяная пустыня с редкими оазисами приполярной тундры, где текли небольшие реки, и водилась кое-какая живность. Дичи было мало но, в общем и целом нам хватало. С голода не помирали. Мои родители ютились с другими такими же, как и они, охотниками и собирателями в пещере, отвоеванной ими еще до моего рождения у другого племени.

Неожиданно Данилов оборвал свой рассказ, не торопясь допил чай, взял бутерброд и сказал, обращаясь к Муромцеву:

— Что-то меня на лирику потянуло, Сережа. Так мы и до утра не закончим. Ничего, я постараюсь покороче. Не буду донимать тебя описанием первобытной жизни, хотя там есть весьма поучительные примеры. Смею тебя в этом заверить, мой молодой и как только что выяснилось, — генерал весело улыбнулся, — не очень талантливый маг.

Муромцев насупившись молчал.

— Когда мне исполнилось восемь лет, — продолжил шеф, проглотив изрядный кусок ветчины, — выяснилось, что я умею затягивать раны, усмирять диких зверей и ходить в туман. Короче говоря, что я ынь-ша, а в более понятной тебе терминологии — Иной. Шаман племени взял меня в обучение. Светлый шаман. Как и ты, я довольно быстро прогрессировал и в двадцать лет имел Первый уровень Силы. После гибели шамана в стычке с Темными я его заменил. Что, согласись, было вполне естественно. Как он погиб, спросишь ты меня? Подробностей я уже и не помню. Да это и не важно. В те времена не было еще никаких Патрулей и все поголовно Иные были немного дикими. Даже Светлые. Собственно говоря, все люди были еще дикими. Что тогда взять с Иных, верно? Как и все мы, я почти не старел. Поэтому приходилось использовать старый верный способ. Переходить из племени в племя, что бы не вызывать вполне обоснованных подозрений.

Примерно через сто лет я стал тем, кого сейчас называют Высшими или магами Вне категорий. В ту эпоху у нас, Иных было много проблем. Еще больше их появилось, когда, около двенадцати тысяч лет назад, стали таять ледники. Но об этом несколько позже. Более менее успешно разрешив стоящие перед Светлыми проблемы мы все и я, в том числе оказались почти не у дел. Людей было еще мало, а территории, освободившиеся после исчезновения льда, огромными. Дичи стало, ты не поверишь, майор, просто море! Вот это была охота! — Данилов мечтательно прикрыл глаза. — Куда ни плюнь, в смысле метни дротик, обязательно попадешь. Мне больше всего нравилась охота на диких быков. Туров. Вот это были звери… Куда там уцелевшим зубрам и бизонам с их рогами-недомерками. С турами, даже мамонты не хотели связываться и предпочитали обходить стороной! Причем чем дальше, тем лучше. Зверюги были — просто страх. Чуть что не так — сразу у них падала планка и в бой! И быкам без разницы было кто перед ними, человек или мамонт. Ну да ладно, не об этом сейчас речь. Со временем численность людишек увеличилась. Естественно стало больше забот и у нас. Темные тоже расплодились. Да так, что человекам от них просто житья не стало. Вот тогда-то и начались настоящие побоища между Иными. Ни ты, ни ныне живущие старые Высшие, которых иногда уважительно именуют Древними таких не видывали. Да и какие они Древние… Так, просто старые. Тому же Глубокому Озеру нет еще и десяти тысяч лет. Ты удивлен? — спросил Данилов, видя странное выражение лица Муромцева. — Но чему?

Сергей, пораженный этими неожиданными генеральскими откровениями и, поэтому молчавший с усилием стряхнул с себя оцепенение и спросил:

— Так вы… вы Иной?

— Удивительная сообразительность! — восхитился Василий Петрович и взял очередной бутерброд. — Инее не бывает. И давай, Сережа, не отставай, сделал он, приглашающий жест, указывая на еду. Не стесняйся. В мое время таких вкусных вещей как копченая колбаска, ветчина и сыр не делали. Знал бы ты, какая это ужасная еда — сырое мясо! А корешки всякие в голодный год? А ящерицы? Тьфу, какая гадость!

Данилов помолчал, пережевывая откушенный кусочек, и продолжил:

— Ах, Сергей Михайлович! До чего полезная штука эта самая человеческая цивилизация! Ты просто себе представить не можешь… до чего неудобно спать на голых камнях… Да еще в сырой пропахшей дымом пещере!

Генерал немного помолчал и хитро посмотрел на Муромцева:

— Да я Иной. Тебя что-то удивляет?

— Но, Василий э… или мне называть вас теперь как-то по-другому? Я не запомнил ваше новое… то есть старое имя.

— А, ерунда, — отмахнулся Данилов. — Не заморачивайся. Называй меня, так как тебе удобно. Как привык. За свою долгую жизнь я имел много разных имен.

— Настоящий Иной? — глупо переспросил Сергей.

— Нет, майор, я синтетический, — ответил Данилов. — Не говори ерунду! Конечно же, настоящий.

Небольшой шок, который испытал Муромцев при первых словах шефа постепенно проходил, и к Сергею возвращалась его обычная способность трезво мыслить. Он по-прежнему ничего не понимал, но у него снова возникло смутное предчувствие того, что вот сейчас, прямо здесь в кабинете Данилова он узнает многое, а может быть и все, что беспокоило его все прошедшие годы. Скорее машинально, повинуясь давно сложившейся привычке каждого Иного, чем действуя специально он взглянул на Данилова сквозь Сумрак. Человек! Перед ним сидел человек. Не успел Сергей раскрыть рот, как его опередил Данилов:

— Напрасно пытаешься, Высший. Я был закрыт бездну времени. Просто так тебе не пробиться. Подожди, сейчас я сниму защиту… Минутку, — Муромцев почувствовал, как сидящий перед ним старый генерал немного напрягся и сразу вслед за этим мгновенно и очень умело перетасовал Силу. — Вот, теперь смотри…

Муромцев осторожно посмотрел на генерала. Вместо пожилого человека напротив него вальяжно развалившись в кресле сидел Светлый Иной. Ослепительное сияние его ауры было лучшим тому доказательством. Сергей сконцентрировался, что бы пробившись через сияние рассмотреть ее структуру. Аккуратно просканировать. Да, это был Иной. Да какой Иной! Высший. Маг вне категорий. Да не простой, а скорее маг экстра-класса. И действительно Древний. Даже скорее древнейший. Об этом говорили едва видимые, но все же вполне доступные для мага уровня Муромцева концентрические полукольца в его биополе. Судя по ним магу действительно было никак не меньше десятка тысяч лет. Старше Соколова, Владимира. Даже старше Ота Бенга! «То, что он мне рассказывал, вполне может быть правдой, — подумал Сергей, продолжая изучать ауру Данилова».

Генерал спокойно сидел, давая возможность Муромцеву хорошенько все рассмотреть, а потом, видимо сочтя демонстрацию достаточной, разом закрылся. Обычно при этом аура гаснет более или менее постепенно. И чем сильнее, опытнее маг, тем быстрее он закрывается, но что бы аура гасла мгновенно, как лампочка накаливания при выключении электричества, Сергей видел впервые.

— Достаточно, — сказал генерал. — Теперь, когда ты убедился, что я говорю правду пора представиться. Или обычаи изменились? Сиди! — удержал он, дернувшегося было встать Муромцева. Кто ты и что ты такое я знаю. Поэтому, хотя первым должен говорить младший, представлюсь я.

Данилов, едва заметно улыбнулся каким-то своим мыслям и сказал:

— Да, да, сынок. На этот раз ты угадал. Случайно, конечно, но угадал. Перед тобой он самый. Ты беседуешь с живым Радомиром. Светлым магом Вне категорий, который по совместительству еще и генерал ФСБ.

— Но…, - Муромцев не знал, что сказать. — А…

— Ты хочешь сказать, что эта полумифическая для почти всех современных Иных личность давно умерла? Растворилась в Сумраке? А для остальных сошла со сцены так давно, что ее попросту перестали брать в расчет?

— Вроде того, — промямлил Сергей. — Извините, если я… как-то…

— Пустое, — махнул рукой Радомир. — Не бери в голову. Ничего не поделаешь. Сейчас в мире всего три-четыре мага, кто уже жил в мое время. Да и во времена их юности я был настолько, стар, что даже тогда обо мне мало кто слышал.

Маг неожиданно хихикнул:

— Представляешь, Сергей, мне было больше пятнадцати тысяч лет! Твой любимый Владимир еще только растягивал пальцы учась делать первые магические жесты, а я уже тогда был стар… Многие считали, что я выжил из ума. Но ты то, надеюсь, так не считаешь? — спросил он Муромцева, впившись в него пронзительным взглядом бездонных серых глаз.

Сергей почти полностью обрел обычное душевное равновесие и поэтому, пожав плечами, осторожно произнес:

— На мой взгляд, вы вполне нормальный э… человек, если можно так выразиться о маге, чей возраст измеряется едва ли не геологическими эпохами. Талантливый руководитель и очень сильный Иной. Я знаю вас много лет и, оснований сомневаться в вашем э… здравомыслии у меня никогда не было.

— Ты говоришь, прямо как этот…

— Кто?

— Айсман в кабинете у Мюллера, — недовольно проворчал Радомир и пощупал чайник. — Остыл, — с сожалением сообщил он Муромцеву. — Знаешь ли, не смотря на свой возраст и занятость, я как-то к твоему может быть удивлению, за сорок прошедших лет ухитрился-таки выкроить время посмотреть этот сериал. И будь, добр, сходи, пожалуйста, за кипятком в приемную. Мне не хочется беспокоить Марию Ивановну. Если ее нет, там, где-то за столом есть чайник. Короче говоря, найдешь… Он всегда горячий, есть такие… специальные.

— Я не…

— Ладно, Сережа. Я понял твою мысль. И давай, дуй, — маг сделал жест кистью, отсылая Сергея в приемную. — Ну, иди. А то дедушка чаю хочет.

Муромцев поднял брови, показывая, что, дескать, воля ваша и пошел за кипятком. Вернувшись с электрочайником и заваркой, он сотворил новый чай, по давней привычке вытряхнув спитый прямо в стоящий на подоконнике цветочный горшок с разросшимся до неимоверных размеров денежным деревом. Накрыв заварочный чайник салфеткой, и усевшись на свое место, Сергей пробурчал:

— Я, между прочим, мог бы и магически.

— Это чай-то? Магически?! Ха! А зачем? Уверяю тебя, Высший, что правильно заваренный обычным способом чай несравненно лучше приготовленного с помощью магии. Уж поверь, старику на слово. Который век его употребляю.

— Верю. Вам верю. В совпадения нет. Поэтому сдается мне, что вы шеф, вызвали меня, сегодня отнюдь не случайно. Я прав?

— Прав, — охотно согласился Радомир-Данилов. — А ты кушай, кушай. Хорошая колбаска попалась на этот раз. Жаль коньячком нельзя побаловаться. Не время. Потом как-нибудь. Зальем горе поражения, но, — маг поднял палец, — может быть, и спрыснем радость победы? Как полагаешь, майор? А помнишь, как мы с тобой тогда? — Вот за этим самым столом. Хорошо посидели. Закуска только была плохой. Не соответствовала. А сейчас вроде нормальная, да выпить недосуг. Поэтому ешь. Чего добру пропадать. Это приказ! И чай сладкий выпей. Да покрепче. Способствует магии, сам знаешь. Ведь не первый год в Иных ходишь. Силы нам всем скоро понадобятся. А тебе в первую очередь.

Генерал осторожно, самыми кончиками пальцев, потрогал чайник. Потом приоткрыл крышку, заглянул внутрь, вдыхая сразу повисший в окружающем воздухе дразнящий аромат, и принялся разливать напиток по чашкам. Вернув чайник на место он, наконец, произнес:

— Что касается твоего сегодняшнего вызова, то сам понимаешь. Как начальник управления я тебе уже давно не командир. А вот совет дать могу, да и рассказать кое-что должен. Можно сказать даже обязан. Потому и позвал. А ты взял, да и откликнулся. Заглянул к старику. Молодец.

— Я не прочь послушать, — терпеливо сказал Муромцев. — Особенно, если это поможет делу. К тому же я вижу, что как сильный маг вы полностью в курсе происходящих событий. В том числе и предстоящего в самое ближайшее время вторжения инопланетян. Поэтому, может быть, перейдем ближе к делу?

— Торопишься, — не то, утверждая не то, спрашивая, произнес Радомир. — Как и все молодые. А зря. Времени действительно осталось не очень много, но мы с тобой все успеем. Не сомневайся. Все рассчитано по минутам еще много лет назад, Сережа. Так-то вот…

— Ну что же, — охотно согласился Сергей и взял горячую чашку.

Положив в нее по рекомендации Радомира, насколько мог много сахара сказал:

— Я слушаю вас, шеф, — и, не удержавшись, ехидно добавил. — Только как же прерванное мной совещание, Василий Петрович?

У Муромцева просто не было другого выхода, как ждать изливаний этого живого «динозавра». Сергей чувствовал, что не просто так позвал его Данилов. Да и интересно было бы послушать. Муромцев прекрасно понимал, что ему выпала уникальная возможность прикоснуться к кусочку древнейшей истории Иных. Иных тех, давно и навсегда скрывшихся в туманной дали времен, когда на Земле еще только только появился кроманьонец. А человека современного вида еще не было и помине. От предвкушения рассказа он совсем забыл спросить у Данилова о Сумраке и их тамошних встречах.

Перед Сергеем сидела, со смаком жуя полусинтетическую копченую колбаску производства двадцать первого века и запивая ее чаем выросшим в третьем тысячелетии от рождества Христова, неожиданно воскресшая из небытия Легенда с большой буквы. Да еще в генеральской форме. Живой кроманьонец. Недаром внешность Данилова во все времена служила поводом для многочисленных шуток в управлении. Зубоскальством не занимались, но шутить шутили. Причем, совершенно не боясь за последствия. Только теперь Сергей понял, что так терпимо к своим подчиненным, как Данилов, мог относиться только Иной. Причем только Светлый Иной. Будь на месте шефа кто-то другой, многим острякам ощутимо не поздоровилось бы. Но личные качества Радомира это одно, но у Сергея, тем не менее, были к нему вопросы. И довольно щекотливые. Скорее даже неприятные. Про Фадеева, например…

— Шутить изволишь, Сергей? — поинтересовался Радомир. — Ну, пошути, пошути. Полезно. Расслабляет, а это как раз то, чего тебе сейчас не хватает.

— Конечно, шучу, Василий Петрович, — улыбнулся Муромцев. — У меня к вам есть вопрос. Можно?

— Всего один? — сильно удивился Данилов. — Странно… Я думал, будет, по меньшей мере, сто один.

— Я надеюсь, что в остальном вы меня и так просветите. Или я ошибаюсь?

— Нет, Сережа. Не ошибаешься. Итак, что ты хочешь у меня узнать?

Муромцев хотел поинтересоваться про Фадеева, но неожиданно для самого себя почти наобум спросил:

— Скажите, зачем нужна была вся эта комедия: пленка из Арзамаса, «Нижегородский меморандум», заламывание рук по поводу возможной пассионарности Иных и все такое прочее. Включая сюда и смерть Фадеева.

— Это несколько вопросов, Высший, — задумчиво сказал Радомир. — Я отвечу, но для этого придется рассказывать с самого начала.

Василий Петрович откинулся на спинку кресла, полуприкрыл глаза в классической позе Иного изучающего линии реальности, и через несколько секунд молчания начал говорить:

— Да будет тебе известно Сережа, вся эта история началась очень давно. Легко читая разнообразные мысли на твоем лице отвечу, что нет, не после ледниковых периодов и не после того, как был заключен Сумеречный контракт. Гораздо позднее. Точную дату назвать сложно, но я не буду очень далек от истины, если скажу, что началась она около сотого года до новой эры. Задолго до рождения Назаретянина. Но это так, к слову, поскольку упомянутый мною товарищ никакого отношения к нашему с тобой делу не имеет. В ту лихую по нынешним временам пору я служил кем-то вроде штатного шамана или если хочешь колдуна у одного из галльских вождей. Обязанности были для сильного Иного так себе. Раз плюнуть. Ну, там определить, когда лучше пшеницу сеять или вероятность покушения на моего, работодателя, в следующем году. Из Западно-Европейского Ночного Патруля (была в свое время такая структура) к тому времени я ушел уже довольно давно. Ты ведь тоже не служишь, правда, по другим причинам, но должен понимать, что таким как мы с тобой в Патрулях, Службах и прочих, созданных Иными структурах, довольно тяжело. В том смысле, что очень легко. А еще точнее нам там просто нечего делать. С разного рода Темными отморозками, с каковыми обычно там и работают, нам даже как-то стыдно связываться. Это все равно, что чемпиону мира по боксу, причем в тяжелом весе подраться со школьным задирой. Причем первоклассником. А серьезные правонарушения случались настолько редко, что таких магов как я проще было привлекать разово. Для выполнения отдельных, особо сложных заданий. Это и сейчас так делается. И ты тому лучшее доказательство, внештатный спецэмиссар Всемирной Инквизиции по особо важным делам. Я правильно назвал твой нынешний титул, Сережа?

— Да, Пресветлый Радомир, — скромно ответил Муромцев. — Правильно, но откуда…

— Все оттуда же, майор. Однако, терпение мой друг, терпение, — остановил его маг, — и ты скоро все узнаешь.

Данилов сладко потянулся в кресле, умудрился под столом закинуть ногу за ногу и продолжил:

— Постепенно я все больше и больше отходил от дел. Ты спросишь меня почему? Все просто. Уставать начал, Сергей. Мне ведь в ту пору было уже далеко за двадцать… Тысяч конечно, — добавил он. — Даже для Иных это неимоверно огромный возраст. Ты себе представить не можешь, как это тяжело. Люди, прожив всего-то около сотни лет и сохранив трезвый ум, обычно уже тяготятся возрастом, знаниями и… скукой. Ну, может быть э… безразличием. Что же говорить тогда о старых Иных? Вот и у меня наступила эта пора. Практическая деятельность меня больше не занимала и, я увлекся тем, что в современном мире называют теорией. Теорией магии. Если точнее, то теорией линий реальности. Хотя, собственно говоря, линиями они вовсе и не являются. Не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь то, что достиг я в этом определенных успехов.

— Например? — рискнул вставить свое слово Муромцев.

— Например? Пожалуйста. Слабый маг пятого-шестого уровней не способен заглянуть и на десять минут вперед. Слишком для него сложны переплетения. Маг первого-второго уровней уже довольно легко считывает будущую реальность на два-три часа, а то и больше. Высший… Да что я говорю! Все сам знаешь. Вот насколько ты можешь заглянуть в будущее?

Сергей пожал плечами и сказал:

— С ходу, не на пике формы… то на пару суток.

— А если очень постараться? — настаивал Данилов.

— Если очень постараться, то думаю, что на неделю. Дело в том, Василий Петрович, что не люблю я смотреть эти самые линии. Как будто подглядываешь за кем-то. Да и отдает вроде как… мистикой.

— Ха-ха, — рассмеялся генерал. — Мистикой! Хорошо сказал. А сам-то ты кто? Да нас с тобой с точки зрения подавляющей массы человеков вовсе и быть то не может. Повеселил старика. Ну да ладно. Я тебя понял. Дальше нескольких дней ты не видишь, хотя думаю, что смог бы и на месяц заглянуть. Ты ведь, Сережа, потенциально сильнее меня. И намного.

— Я? Сильнее вас? Мага, которому как минимум две с половиной сотни веков? — удивился Муромцев. — Издеваетесь, да?

— Нисколько, — печально улыбнулся Радомир, — И хоть я и не женщина, тебе должно быть стыдно, намекать о моем возрасте. Хочешь, я поклянусь изначальной Силой? Не надо? То-то. Все просто. Как бы я ни был силен, я использую только Светлую ее часть, а ты можешь пользоваться всей Силой. В этом твоя, Сережа, уникальность. Природе не под силу создать такое. Мерцал у тебя на ладони шарик изначальной Силы? Мерцал. Не знал он, какую сторону выбрать, в какой цвет окраситься? Не знал. Все дело в том, что опыта у тебя мало. И еще, — Данилов перевел дух, — если бы я мог хотя бы примерно сравниться с тобой способностями, да разве бы я затеял всю эту как ты недавно выразился канитель… Сам бы ждал появления Трванов.

— Значит я все-таки прав? — спросил Муромцев.

— Не торопись, Сергей. Дойдем и до твоей канители. Слушай дальше. Я обнаружил некоторые закономерности в чтении линий реальности, используя которые можно заглядывать в будущее гораздо дальше. Дело в том, что развитие действительно идет по спирали, как говорил старина Энгельс. Но он лишь повторил спустя почти две тысячи лет уже сделанное мной открытие. Спираль накладывается на спираль. И так многократно. В этом вся сложность. Даже Высший маг видит только часть, лишь малую толику протяженности спиралей реальности. Поэтому для него они действительно выглядят прямыми, либо слегка изогнутыми линиями. Как в геометрии Лобачевского. Не знаком с ней? Зря… Стоило мне догадаться, что надо рассматривать картину в общем и для меня линии превратились в спирали. Точнее в невообразимо сложные их клубки, переплетения. Думаю, что увидеть картину в целом мог бы и маг Первого, а может быть и Второго уровня Силы. А вот прочесть… фиг вам, как говорится, — засмеялся Радомир, — Тут нужен более тонкий инструмент. То есть я. Или ты. Но это со временем.

Заворожено слушавший Данилова Сергей, услышав слово «время» вздрогнул и посмотрел на часы, а потом на Радомира.

— Не беспокойся, — махнул рукой генерал, — до их высадки еще целый час. Ну… плюс минус четверть часа.

Он засмеялся, видя вытягивающееся лицо Муромцева, и пояснил:

— Это тоже спирали реальности. Там есть почти все, — и пообещал. — Я тебя научу, если останемся живы. Обязательно.

— Обязательно научите или обязательно останемся живы? И кстати, если уж вы видите так далеко, то должны видеть и что будет после вторжения? — как ему казалось, резонно заметил Сергей.

— Не так, — покачал головой Данилов. — Видеть, то я вижу. Да и вся Инквизиция сейчас наверно изучает будущую реальность. Любой сильный маг, да и не только сильный. До высадки всего-то шестьдесят минут. Забыл? Только вот дальше ничего не разобрать, Сережа. Такое множество вариантов, что даже мне не под силу. И все завязано на тебе, майор. Поэтому все и зависит от только тебя.

Радомир помолчал и продолжил:

— Не будем отвлекаться. Слушай дальше. Разобравшись с ближайшим будущим, я постепенно переносил сферу своих интересов все дальше и дальше. И вот к началу новой эры постепенно добравшись до вашего двадцатого века обнаружил, что череда в общем не связанных между собой случайных событий может поставить все человечество, а с ним и Иных на грань исчезновения. Повторюсь, что установить точную причину тогда было невозможно. Спирали реальности показывали лишь появление на Земле посторонних и крайне вредоносных существ.

— Так ведь очевидно, что им, неоткуда, взяться, кроме как из космоса! — безапелляционно заявил Муромцев. — Можно было бы и догадаться.

— Не так все просто, дорогой мой, — грустно заметил Радомир. — Это вы сейчас хороши и такие сообразительные с вашими компьютерами, ракетами, нанотехнологиями и прочими чудесами науки. Вроде клонирования и ядерных реакторов. Да в придачу с университетскими дипломами в карманах. Ты, Сергей, и представить себе не можешь сознание людей, в том числе и Иных две тысячи лет назад. Какие звезды? Какие инопланетяне? Уровень человека времен Христа и Пилата — это максимум своенравные боги и всевозможные пророки, которыми, кстати, я имею в виду пророков, конечно, а не богов, — уточнил маг, — кишмя кишели тогдашние города, как, сейчас, Нижний Новгород тараканами. Так что даже я, далеко не самый последний маг на планете представлял себе небо, лишь как купол. Твердь небесную так сказать. С дырками вместо звезд.

— Допустим, — не сдавался Сергей, — но вы же не могли не видеть по линиям реальности, что произойдет дальше!

— Мог, — охотно согласился Радомир.

— Ну!

— Мог, но не видел, — Данилов поерзал в кресле и пояснил. — Говорю же тебе, что после появления Трванов, которое выглядит, как крайне запутанный узел спиралей реальности понять ничего нельзя. Далее в будущее почти все они обрываются… и… толкуются крайне неоднозначно, — генерал помолчал и продолжил. — И все… понимаешь, все спирали, во-первых, завязаны на тебе, а во-вторых… впрочем, это неважно. Ты должен понять, что все, что мне доподлинно известно я рассказываю. А баламутить тебя всевозможными домыслами не имею права. Да и если быть честным до конца, то и не хочу.

Радомир строго посмотрел на Муромцева и продолжил:

— Уже тогда мне стало ясно одно. Было совершенно очевидно, что нужен Иной, Сила которого могла бы хоть приблизительно сравниться с Силой самого Сумрака. Точнее говоря, что бы он мог оперировать Силой не в радиусе нескольких сотен метров, как Соколов, или нескольких километров, как тот же Владимир или добрейший Ота Бенга. И даже не как я… Нужен был, если говорить современным языком, оператор Силы в масштабе планеты. Я просто не мог себе представить какой Иной был бы способен на это. Кроме самого Сумрака, конечно. Поскольку он должен был управлять обеими Силами: Светлой и Темной одновременно. Не деля их, но свободно превращая одну в другую — это не мог быть просто Иной. Все мы зациклены на Свете либо Тьме. Даже в тех редчайших случаях, когда сильные Иные меняют цвет по сути ничего… гм… не могу подобрать нужного слова… ничего не меняется. Они все равно используют только одну сторону Силы. Либо Свет, либо Тьму. Вывод напрашивался сам собой. Если ни один Иной на такое не способен, а человек тем более и при этом, спирали реальности не исключали благополучного исхода, значит, защитить Землю сможет кто-то другой. Что я и отметил в своем завещании. Не человек и не Иной. Все, что я тогда мог, так это донести свои опасения до Всемирной Инквизиции и сильных Иных. Подтолкнуть их к действию. К поиску… Все остальное — заслуга Владимира. Его убежденности. Энергии. В результате они создали тебя. Точнее не создали, а подправили твой генотип. Пусть в большей или меньшей степени, но только подправили. Ты должен понять одно. В любом случае ты, Сергей Муромцев, сын своих родителей, со всеми имеющимися у тебя сейчас достоинствами и недостатками, так или иначе, но появился бы на свет. Даже без вмешательства Владимира. Это тоже есть в спиралях реальности. Если хочешь, можешь убедиться сам. Я тебя научу… Впрочем я это уже кажется говорил. Родился бы в тот же день и час, а может быть раньше или позже. Только не стал бы Иным. В этом вся разница. Поэтому не забивай себе голову, что ты искусственно создан. Нет. Ты искусственно улучшен. Не более того. С общеполезной целью. Усвоил? И сейчас, накануне вторжения, я не принимаю никаких твоих возражений по этому поводу. Никаких жалоб! Никаких упреков. Когда дом горит, не выясняют причину пожара и кто виноват, а сообща тушат. Тебе это однажды уже объясняли. Так что все потом. И претензии ко мне и Владимиру и благодарности, если захочешь. Договорились?

Данилов, перевел дух после длинного и видимо утомившего его монолога. Потом посмотрел на подавленно молчащего Муромцева и спросил:

— Ну, что загрустил, Сережа? Не трусь, может быть нам и повезет сегодня. К тому же ты будешь не один. Я все время буду рядом с тобой. Может быть, вместе и прорвемся. Где наша не пропадала, а? Безвыходных ситуаций не бывает, майор. Ты уж поверь старому магу и старому солдату.

— Да, да, — отвечая на недоуменный взгляд Муромцева, сказал Радомир. — Или ты забыл, что перед тобой сидит живая история человечества. Многое я уже и сам не помню, но последнюю войну очень даже хорошо. Целый год партизанил. В Белоруссии. У нас там даже целый партизанский край был. Немцы туда и носа сунуть не могли. Или к примеру в Первую мировую. Я тогда летал на «Ньюпоре». Ужасная доложу тебе, была техника. Поэтому и завидую тебе, пилотирующему современные машины. А в Отечественную двенадцатого года тоже партизанил. С Дениской.

— С каким Дениской? — не понял Муромцев.

— Как с каким? — удивился Данилов. — С Давыдовым. С кем же еще.

— Хм, вы же Иной. Насколько мне известно, они во время конфликтов…

— Да ну и что? — прервал его маг, смеясь. — Кто мне запретит? А потом я ведь официально в спячке. Забыл?

— Действительно, — смутился Сергей. — Я как-то не подумал. Кстати на счет схрона, спячки…

— Не торопись. Мы к этому как раз и подходим, — сказал Радомир. — Как только мне стало ясно, что без большой драки и моей помощи вам не обойтись, я решил предпринять кое-какие меры. Что бы дожить хотя бы до двадцатого века. Как тебе известно Иные в основном гибнут от рук, в переносном смысле конечно, других Иных. Поэтому поскольку даже у меня были в те времена враги, я и оборудовал себе лежку.

— И благополучно залегли в спячку, — подытожил Сергей.

Радомир глядя на Муромцева, презрительно выпятил нижнюю губу и сказал:

— Как бы ни так, майор. Что я совсем ополоумел? Там ведь скучно. Только представь себе, проспать две тысячи лет! Нет, конечно, это возможно, но зачем? Что бы проснуться полудиким? Пару десятков лет, ну с полсотни, это еще, куда ни шло. Такое часто практикуется. Особенно ведьмами. Но двадцать веков… Нет. Это не по мне, Сережа. Жить то гораздо интереснее. Будь ты Иной или даже человек. Согласись. Жизнь, какая она бы не была это приключение! Весь вопрос в том, как ты к ней относишься. Я прав?

— Многие с вами не согласились бы. Особенно в нашей с вами стране. И особенно сейчас, — уклончиво ответил Муромцев.

— Возможно. И это очень печально, — согласился маг, а помолчав, добавил. — В конце концов, это дело каждого. Итак, подготовленную лежку я не использовал, но предпринял все, что бы эффект моего присутствия в ней был бы полным. Ну и конечно, оборудовал ее не только в неизвестном и удаленном от тогдашнего цивилизованного мира месте, но и снабдил защитными и охранными заклинаниями. В этом ты сам убедился.

— Еще как! Одна тварь на втором уровне Сумрака чего стоит. Только зачем вам это понадобилось, Радомир? Ведь погибли Иные. Пострадал человек. И неизвестно, сколько таких случаев было за время ее существования.

— Если бы Владимир и Всемирная Инквизиция вняли моему завещанию, то все было бы нормально, — насупился маг. — За все две тысячи лет это был единственный случай. Светом клянусь.

— Все равно это было очень рискованно.

— Да, но без риска не бывает большого дела. Я не мог себе позволить быть растворенным в Сумраке, пока не будет тебя. Как минимум. Не введи своих врагов в заблуждение, неизвестно сидел бы я сейчас перед тобой. Мало ли, что могло произойти со мной за две тысячи лет. Поэтому считаю себя правым. Положи на одну чашку весов двух Иных, пускай и Светлых, которые были уничтожены в сорок седьмом при попытке вскрыть мой схрон, а на другую судьбу всего человечества. Судьбу всех Иных. Вертолетчика можно не считать. Владимир его вылечил.

Муромцев пожал плечами, как бы давая понять, что он не совсем согласен с генералом и спросил:

— Вы говорите, что у вас были враги. Но ведь уже были и Патрули и Инквизиция? И потом, а как же это: «…Великий, Пресветлый и Всемогущий Радомир, Первый из магов вне рангов и категорий всех времен и народов! Победитель Велиала, Вельзевула и Гоарра. Покоритель демонов Великой Ночи, Ниспровергатель Саттаров и Устроитель Великого Договора. Учитель, Учителей…»? Я ведь запомнил все эти причитания Владимира, во время вскрытия вашей домовины.

— Ах, это! — засмеялся древний маг. — Это так, — махнул он рукой, — по большей части легенды. Не обращай внимания.

— Значит, как я понимаю, все, что тогда говорил Владимир…, - начал с удивлением Сергей.

— Не совсем соответствует действительности, — кивнул Радомир. — Вельзевула я, конечно, отправил в Сумрак. Отказываться не буду. Да и смешно было бы отрицать его существование.

— Вельзевул это… тот о ком я думаю? — осторожно поинтересовался Муромцев.

— Ты о Сатане? — нисколько не смущаясь, уточнил Данилов. — Нет, конечно. Что бы там не говорила Инквизиция, и доледниковые предания — Сатаны не существует. Равно как и Бога. Есть Сумрак во всех его ипостасях, так сказать. И добра и зла и Света и Тьмы. Не будет зла, не будет и добра. И наоборот. Помнишь как у классиков — единство и борьба противоположностей. Вот это она родимая и есть. А Вельзевул был просто довольно заурядный негодяй. Причем один из самых первых, если не первый Темный, который действительно много пакостил людям. Вот и получил по заслугам.

— А как же «ниспровергатель Саттаров, Устроитель… и прочее?».

— Что касается Саттаров, то это сущая правда. Это были два брата. Из галлов. Причем близнецы. Оба Темные, но не в пример Вельзевулу не такие пакостные. С ними вполне можно было ладить. В разумных пределах конечно. Вот я их обоих разом и ниспроверг. А попросту говоря на спор, перепил в одной сельской корчме. Примерно там, где сейчас аэропорт «Орли». При сем действе присутствовали и люди и Иные. Боже, — Радомир сладостно закатил глаза. — Какое это было пиво! И как мы его лопали! Это надо было видеть, Сергей. Бочонками! Без закуски! Но Саттары не устояли и свалились пьяные на минуту раньше, чем я. Так слух и пошел.

— О чем спор-то был? — пораженный таким «подвигом» Радомира спросил Сергей.

— Как о чем? Кто проиграет, тот не будет применять магию в течение года. Я победил, и целый год грубо помыкал ими, а Саттары постыдно не смели меня ослушаться. А как же!

— Ну а «Устроитель»? — уже совсем безнадежно спросил Муромцев.

— Вот это истинная правда. Участвовал, каюсь. Был так сказать отцом основателем Великого Соглашения. Здесь Владимир был прав от начала и до конца. Однако хочу тебя немного утешить. В стародавние времена Иные не только пивком баловались, но и бились. И бились насмерть. Это я про демонов Великой Ночи, — пояснил генерал. — Еле еле жив остался. Но, это история долгая, хотя и поучительная. Как-нибудь в другой раз, Сережа, а то мы опять отвлеклись.

Данилов откашлялся:

— Слушай дальше. Хотя, собственно, говоря, я рассказал тебе почти все, что касается прошлого. До сегодняшнего дня я магией не занимался. Жил как обычный человек. Можно сказать в свое удовольствие. И даже начал уставать. Кроме того копил Силу. За две тысячи лет только два-три раза пришлось применить ее. Да и то для пользы нашего с тобой общего дела. Догадываешься о чем я?

— Пока нет.

— О твоем старом знакомом. О старшине Нижегородских вампиров — Юсупове. Хотя никакой он конечно не Юсупов. Врал он все. На самом деле он один из старейших в европейской части России кровососов и хотя бы, поэтому никакого отношения к упомянутым дворянам не имеет.

— Та-ак, — протянул Сергей. — Понимаю. Так это вы натравили на меня нежить? И на Фадеева, стало быть, тоже?

— Натравил, но все не совсем так, Сережа, — грустно ответил Радомир. — Не совсем так. Бюрократы во Всемирной Инквизиции и Владимир очень долго тянули с твоим э… рождением. И, как следствие с твоей инициацией. Поэтому, когда мне стало очевидно, что они просто могут не успеть к обозначенному мной в завещании сроку, к началу вторжения, пришлось вмешаться. Я должен был любым способом, пусть даже и рискуя тобой…

— И Фадеевым!

— Несчастный Фадеев просто попался Юсупову под горячую руку. Не вмешайся он — остался бы жив. Вина целиком лежит на Соколове, потому что именно он должен был обеспечить вашу безопасность. Леон же вместо кучи вооруженных до зубов оперативников, отправил охранять вас, первого кто подвернулся ему под руку. Им оказался перевертыш из Владимирской области. Девушка. Якобы ей было ближе добираться до Светлых озер! А сам ограничился пассивным наблюдением.

— Какого — перевертыша? — не понял Муромцев.

— Неестественно крупную рысь в лесу помнишь? — резко спросил генерал. — Это она и есть. Та девушка хоть и перевертыш, но далеко не боевой маг. С Нижегородским Ночным Патрулем сотрудничает лишь по совместительству. Так, на подхвате. Во Владимире не то что Патрулей, даже просто дежурного никакого ведь нет. Сам знаешь. Вот она и отвлеклась. Да и толку от нее… Юсупов мог бы и десяток таких порвать, если бы очень захотел. Ни опыта и Силы.

— И все равно не стоило так рисковать, — упорствовал Муромцев.

— Абсолютно неизвестно, что бы в этом случае произошло сейчас, — начал кипятиться Радомир, — не выйди ты на свой нынешний уровень. Думаешь легко с нуля только что инициированного Иного довести сначала до Высшего, а потом уже подтянуть не только на свой уровень, но и неизмеримо выше. И все это за несколько лет! Вот и пришлось подталкивать тебя всевозможными способами. И Юсупову внушить пошантажировать тебя, а потом и всерьез пугануть. И макаку Газзара натравить, да так все обставить, чтоб комар носа не подточил! Кстати ты в ту ночь впервые сам наполовину вошел в Сумрак. С испугу верно. Все это риск, конечно. Кто спорит! А что, Сергей, бывает без риска?

Данилов помолчал, успокаиваясь. Потом продолжил:

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает. А я такую операцию проворачивал впервые. Да еще в одиночку. Да тайно от всех. Попробуй-ка сам, а потом возмущайся.

— Вы говорите в одиночку, а как же Соколов?

— Ему тоже внушил, как и Юсупову. Как и всем остальным. Нелегкое это дело, скажу я тебе, майор. Ох, нелегкое.

— Ну а «Нижегородский меморандум» здесь причем? — спросил, вконец запутавшийся Муромцев.

— «Меморандум», говоришь? — переспросил Сергея Радомир. Потом он встал. Неслышно ступая, прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги. — Сиди, сиди, — остановил он, попытавшегося было по привычке вскочить Муромцева. — Старею, — пожаловался Данилов. — Суставы дают о себе знать.

Он остановился около большой, едва ли не в четверть стены карты Нижегородской области. Нашел взглядом Арзамас и, наконец, сказал:

— Да почти не причем. Все произошло само собой. Ну, подставился случайно Завгороднев со своей девчонкой — вампиром. Такое бывало и причем не раз. Не велика беда. Уже тогда все это дело могли сразу прикрыть. Достаточно было, так или иначе, намекнуть об утечке информации Соколову, Газзару. Через того же Фадеева. Но почему-то мне подумалось, что если не получится с тобой, а шансы на провал всей работы по созданию иночеловека были и были немалые, то можно попытаться использовать Арзамасскую засветку Иных, как некий альтернативный вариант. Инквизиция даже под угрозой уничтожения никогда не даст своего согласия на раскрытие Иных перед людьми. Пусть даже частичное. Это же противоречит Контракту! А так, страна в лице ФСБ могла получить, хоть и маленький, но все-таки шанс на определенный технологический прорыв. Накануне вторжения. Отбиваться то надо было чем-то от Трванов. Ведь как ни крути, а Сила Иных, это своего рода биологическое оружие. И ты как биолог по образованию должен это понимать лучше меня.

— Биофизик, — машинально поправил Сергей старого мага.

Радомир не спеша вернулся в свое кресло, улыбнулся и сказал:

— Ты уж прости старика. Я не очень хорошо представляю себе, что такое биофизика и чем она так уж сильно отличается от биологии. Однако думаю, что, в общем и целом я прав. Согласись.

Муромцев ничего, не говоря, смотрел на Данилова. Теперь перед ним сидел никакой не влиятельный и грозный генерал ФСБ, не могущественный древний Светлый маг, благодаря ловкости и мудрости переживший всех своих ровесников. Да и не только ровесников. Не живая история человеческой цивилизации. В кресле сидел безмерно усталый старик, взваливший две тысячи лет назад на свои плечи груз огромной ответственности. Ответственности за выживание рода людского.

— Я помогу вам, Василий Петрович, — только и смог произнести Сергей, прежде чем к его горлу подкатил предательский комок.

— Спасибо, сынок, — ответил ему маг. — Я знал, что ты поймешь все правильно. Ну и меня в том числе. А теперь о главном. О том, что нам с тобой предстоит в ближайшее время.

— Подождите, товарищ генерал, — попросил Муромцев. — У меня есть вопрос.

— Я слушаю тебя, Сережа.

— Тот, кто пытался так долго учить меня в… Сумраке… Это были вы?

Радомир удивленно хмыкнул и сказал:

— А ты до сих пор не понял? Конечно, я. Кто же еще? Конечно не совсем я нынешний, но, в общем и целом, я. Там была моя Сумеречная ипостась. То есть я, но в сильно урезанном виде. Мне надо было постепенно, но достаточно быстро адаптировать тебя к Сумраку. Так сказать познакомить вас друг с другом. Хотя, если быть точным, то теперь, после того, что произошло с тобой сегодня утром вы с ним одно целое.

— Вы и это знаете? — Муромцев был неприятно поражен.

— Увы. И в отличие от Инквизиции, слежу за тобой постоянно. Так что ты меня уж извини. Повторно.

— Спасибо вам большое за это, — с чувством сказал Сергей. — И, извините, в туалете?

— И даже в спальне, Сережа. Причина все та же. Я не мог рисковать. Только я не смотрел во время… ну, сам знаешь чего. Пикантные моменты меня давно уже не интересуют.

— Замечательно, с горечью произнес Муромцев. — Значит, вся моя жизнь прошла под колпаком. Причем под двойным. Владимира и вашим.

— Тройным, Сергей. Ты забыл Инквизицию.

— Да, тройным… Но знаете, Василий Петрович, у меня как-то нет чувства ну… обиды, что ли. Просто, может быть легкая грусть. Горечь, что все в моей жизни вышло именно так, а не иначе.

— Ты прав, Сережа. Все могло быть иначе. Причем гораздо хуже. Я же говорю, тебе, что жизнь, это приключение. Нынешние поколения Иных, не говоря уже о людях и не видели настоящих ужасов.

Маг помолчал и продолжил:

— Посмотрел бы ты на средневековые чумные моры. Или на так называемые святые дела церковной инквизиции. Я ведь в те времена жил во Франции и как мог, спасал, помогал. Причем и Светлых и Темных. Без разбору. А куда деваться было? Волшебницы и ведьмы горели на кострах, практически ежедневно. Чуть ли не пачками. Как бенгальские огни в новогоднюю ночь. Ты, Сережа просто не представляешь, как это страшно. Заходящаяся в крике, умирающая в огне женщина, а внизу беснующееся людское море, требующее поддать еще жару. Да побольше… И я прекрасно понимаю нашу Инквизицию, которая по-своему права, боясь даже в малой толике открыться людишкам. Э… да что говорить, — махнул рукой Данилов. — Вот когда был ужас! А сейчас это так… Вздор. Детские страшилки. Я, конечно, не имею в виду предстоящее вторжение инопланетян.

— Я понимаю, — кивнул головой Муромцев. — Пытаюсь понимать, Василий Петрович.

— Вижу, — согласился Радомир. — Вижу и верю в тебя. Поэтому и стараюсь настроить в соответствии с ситуацией. Убедить, что жизни надо радоваться. Не смотря ни на что. Даже сейчас.

— Я постараюсь, — прошептал Сергей. Перед его глазами стояла Алена в своем сегодняшнем утреннем халатике.

В кабинете Данилова наступила долгое молчание. Тишину нарушало лишь мерное едва слышимое тиканье часов на рабочем столе генерала. Потом Радомир шумно вздохнул и спросил:

— У тебя, Сергей, больше нет ко мне вопросов?

Муромцев неопределенно пожал плечами и сказал:

— И да и нет. В общем и целом мне все ясно. Спрашивать по поводу того как я попал в лотерею и на меня была объявлена охота? Думаю это бессмысленно. Да и все остальное… Видимо это всё ваши, Радомир, козни. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Основание все то же. Согласен, тебе пришлось не сладко. Особенно на первых порах, но уж поверь старику, оно того стоило. Что же касается лотереи и остального, то я не допустил бы необратимой ситуации.

— Приходится верить, — криво усмехнулся Сергей.

— К примеру, во время твоей самой первой встречи с Юсуповым, помнишь?

— Во сне?

— Значит помнишь. Это был не сон, майор, — сказал Радомир.

— Такое трудно забыть…

— Тем более. Так вот, я видел, что вампир тогда совсем слетел с катушек и во время вмешался.

— Огромное вам спасибо, — с чувством произнес Муромцев. — От всего так сказать прогрессивного и не очень человечества.

— Не юродствуй, Сережа, — строго одернул его Данилов. — Сейчас не время, да и не к лицу тебе такое поведение.

— Извините, Василий Петрович, — виновато потупился Муромцев. — Нервы…

— Понимаю твое… — Радомир начал было говорить, но неожиданно застыл, прикрыв глаза.

И в тот же миг в кармане у Муромцева зазвонил мобильник. «Началось, — молнией пронеслось в голове у Сергея, и он трясущимися, сразу вдруг ставшими непослушными пальцами полез в карман за своим черным скользким от пота телефоном».

— Сергей! — раздался дрожащий голос Владимира. — Они начали! Почти все спутники уже уничтожены! Связь может прерваться в любую минуту! Глубокое Озеро… он погиб!

— Где они? — спросил Сергей.

Он поймал себя на мысли, что и сейчас не верит в реальность происходящего. Все очень живо напоминало Муромцеву какой-то кошмарный сон.

— Денвера уже не существует, — раздался чей-то спокойный голос, и Сергей не сразу понял, что это говорит Радомир. Он по-прежнему сидел в своем кресле с полуприкрытыми глазами и очевидно пытался как-то комментировать увиденное. — Они там чем-то выжгли себе посадочную площадку километров двадцать в диаметре. Ничего не осталось… Вместо земли одна стекловидная масса.

— Сергей! Высший! — продолжал надрываться в трубке голос Владимира. — Люди никогда не сдержат их! Один звездолет Трванов совершил посадку на Западе США, другой еще в воздухе, но вовсю утюжит ЮАР! Если все будет продолжаться такими темпами, то военные применят ядерное оружие. Этого нельзя допустить, Сергей! Ты меня слышишь? Алё…

Связь, как и предполагал Владимир, неожиданно оборвалась. Голос Инквизитора в мобильнике пропал. Зато на столе у Данилова разом зазвонили сразу все телефоны. Впрочем, маг на это отреагировал довольно странно, легким пассом заставив их замолчать.

— Итак, Сергей, — обратился он к застывшему в оцепенении Муромцеву, — пора действовать! Ты все помнишь, чему я тебя учил?

Но, Сергей никак не мог справиться охватившим его замешательством. Ноги, хотя он и сидел вдруг стали ватными, ладони мокрыми, а голос Радомира доносился издалека, словно Сергею в уши вставили ватные тампоны. И только когда Муромцев ощутил в области желудка знакомую предательскую пустоту, то понял, что попросту боится. Осознав это, Сергей сразу успокоился и, повинуясь приглашающему жесту Данилова, поднялся вслед за ним.

— Трваны начали с тех мест, где потерпели аварию их боты, — сказал Данилов. — Что ж? Действуют они вполне логично. Наши хулиганы тоже, как правило, начинают разборки там, где их обидели. Только вряд ли Трваны, судя по тому, как резко они действуют, ограничатся Южной Африкой и американскими прериями. Итак, готов ли ты, Высший?

— Готов, Радомир, — ответил Муромцев.

Он действительно был готов. Не только человеческий адреналин, как у его далеких предков в минуту опасности, мощным потоком хлынул в кровь Сергея. Все чему его учил, а вернее пытался учить древний маг, все, что копилось в нем последние годы, все, что дал ему Сумрак за многие часы вольного и невольного пребывания в нем, вдруг ожило, пришло в движение, наполняя Муромцева неведомыми ему прежде Силой и Знанием. Твердой убежденностью в своем могуществе.

— Готов, Учитель, — повторил он, выпрямляясь во весь рост и расправляя плечи. Невозможная для обычного Иного Сила теперь бурлила в Муромцеве прося дать ей волю. Расслабься Сергей хоть немного, и он одним взглядом мог бы испепелить древнего мага не оставив от него и следа.

Теперь уже Радомир, смотрел на своего ученика снизу вверх. Древний маг, склонившись перед впервые воочию проявившимся перед ним Сумраком, в почтительном полупоклоне. Верхняя часть тела и голова чуть наклонены вперед. Взгляд искоса, только, что бы уловить и предупредить любое желание Сумрака. Правая рука слегка прижата к центру груди, а левая немного отведена назад. Радомир застыл в древней позе почтительности всех магов. И Темных и Светлых. На лице подобострастная улыбка. Это была поза полной покорности и готовности служения Сумраку, ибо сейчас перед Радомиром был никто иной, как сам Сумрак в его новом, неведомом доселе никому из Иных телесном воплощении.

— Я чувствую ущерб, — громовым голосом произнес Сумрак. Гибнут многие Иные. Гибнут тысячи живых существ — источников моей Силы. Я не могу этого допустить!

— Я тоже это чувствую, Великий, — тихо сказал Радомир. — Пора действовать.

— Да, пора, — согласился с ним Сумрак и приказал. — Следуй за мной, полусмертный.

Муромцев, к тому времени уже почти полностью перешедший в свое новое состояние полного единения с обретшим сознание Иного Сумраком развернулся. Сделал пару шагов вперед и, оторвавшись от пола, переходя во все более бестелесную форму, прошел сквозь потолок генеральского кабинета и исчез.

Опомнившись, Радомир как мог быстро последовал за Сергеем, хотя для этого ему и пришлось уйти в Сумрак. Новое воплощение Муромцева маг обнаружил по пульсации Силы, которая как паутина расходилась во все стороны от своего центра, которым и был сейчас Сергей.

Огромное полупрозрачное, сияющее нечто отдаленно похожее на человека зависнув в воздухе над центром города, стало быстро подниматься все выше и выше. Боявшемуся отстать от своего повелителя, древнему магу приходилось напрягать все свои способности. С этой высоты Радомир не прибегая к помощи Силы мог уже хорошо рассмотреть окраинные районы Нижнего Новгорода. Видимость была вплоть до самой Балахны, а из-за горизонта уже выпирали дымные трубы Заволжья. Сам же город был под ним как на ладони. Даже отдаленное Сормово просматривалось прекрасно.

Радомир видел не только зеркальный куб крупнейшего торгового центра со встроенным кинотеатром, но и установленный на постамент напротив администрации серебристый красавец — «Метеор». Дань славному судостроительному прошлому Нижнего. А чуть в стороне под двумя, символизирующими паруса, стелами, притаился скромный памятник создателю этих белоснежных, когда-то таких полусказочных, таких невозможных, быстрых, как волжские чайки судов на подводных крыльях. Бронзовая фигура конструктора Алексеева, лишь не так давно была установлена в самом начале Юбилейного бульвара утопающего весной в облаках буйно разросшейся сирени. С логарифмической линейкой и блокнотом в руках он навеки застыл на носу яхты, чуть наклонившись навстречу ветру, развевающему полы давно вышедшего из моды плаща. Радомир немного знал конструктора при жизни и отчасти был одним из инициаторов установки памятника. Пожалуй, единственного в мире памятника главному конструктору кораблей.

Засмотревшись вниз, маг сильно отстал от Сумеречного воплощения Муромцева и, вскоре отчаявшись догнать, воззвал к нему через Сумрак. Данилову пришлось не одиножды повторить свой зов, прежде чем он был, наконец, услышан. Сила о мощи, которой до этого генерал мог лишь догадываться, легко подняла его и приблизила к сияющему все быстрее уходящему ввысь и дальше к горизонту лику Сумрака.

— Смотри, полусмертный, — гулко раздалось в голове Радомира, — я покажу тебе, что творят эти недоросли. Смотри внимательно…

— Почему недоросли…, - начал, было, маг, но тут же осёкся.

Сквозь Сумрак перед ним вставала картина боя. Это было что-то вроде изображения на экране древнего плохо настроенного телевизора, показывающего сразу два канала. Радомир мог видеть одновременно и явь и то, что показывал ему Сумрак. Над дымящимся дочерна выжженным пространством африканского вельда летел весь ощетинившийся устройствами неизвестного назначения крейсер Трванов. Он был огромен. Серо-стальная махина. Диск не меньше пяти километров в диаметре и около двух в самой толстой его части. Время от времени из него по поверхности земли били зеленоватые лучи и, там возникала очередная выжженная проплешина. Силы Муромцева хватало, что бы показать магу и внутренности крейсера. Присмотревшись, Радомир понял, почему маг назвал Трванов недорослями. В копошащихся внутри корабля человекоподобных существах, было чуть больше метра роста. «Ну, может метр с четвертью, — решил для себя Радомир».

Рассмотреть внимательнее он не успел, потому, что откуда-то сбоку из-за ближайшего еще не сожженного Трванами, а потому густо поросшего акациями холма стремительно вынеслось звено истребителей с южноафриканскими опознавательными знаками. За ним еще одно, потом еще. Камуфлированные под желто-зеленую растительность машины шли очень низко. Прямо над самыми кронами деревьев, по широкой дуге огибая нависший над ними, как слон над Моськой крейсер. Оглушенное акустическим ударом работающих на форсаже реактивных двигателей шарахнулось в сторону небольшое стадо жирафов. «Хранители, — сообразил Радомир. — Давно пора!». Ему были хорошо видны пылающие ауры Иных, слегка пробивающиеся сквозь белые защитные шлемы. Маг еще успел заметить, что крайней левой машиной управлял вампир, как из крейсера по самолетам ударило сразу несколько световых лучей. Один из истребителей пылающей грудой рухнул в вельд, а остальные искусно сделав противолучевой маневр, развернулись в сторону корабля. Они пошли на сближение, непрерывно выпуская одну за другой подвешенные под крыльями тяжелые ракеты типа «воздух-воздух». Белые смертоносные сигары стремительно уносились вперед в сторону крейсера. Там они взрывались, озаряя яркими вспышками обшивку корабля Трванов.

Первой же ракетой выпущенной с головного истребителя был разрушен довольно массивный нарост на корпусе крейсера. Что-то вроде орудийной башни, поскольку из нее регулярно стреляло лучевое оружие. Еще пара ракет проделала отверстия в обшивке космического корабля. Правда, без всякого видимого ущерба для боеспособности крейсера. Остальные снаряды были перехвачены чем-то наподобие… «Противоракет, — решил Радомир». Затем настала очередь истребителей. Они все еще летели в сторону крейсера, когда один за другим стали вспыхивать огненными факелами и рушиться на землю.

— Великий Сумрак! — невольно воскликнул Радомир. — Что они творят!

— Они защищаются, — вновь возник в голове мага голос Сумрака. — Действия Хранителей, как и предполагало раньше мое полусмертное воплощение, оказались неэффективными.

Данилову показалось, что в интонациях Великого проскользнуло нечто похожее на усмешку.

— А в других местах, Великий? — рискнул спросить Радомир. — Как обстоят дела там?

— Там тоже самое, слуга, — ни секунды не задумываясь, ответил Сумрак. — Смотри, если хочешь…

Тут же Радомир увидел пылающие остатки Денвера и уходящий вдаль второй крейсер Трванов.

— Они высадили десант, полусмертный, — проинформировал его Сумрак. — Около сотни небольших летательных аппаратов, тех, что смертные называют НЛО, пытаются атаковать что-то в Сибири. Я покажу тебе…

Сумеречное изображение распалось на две, одновременно существующие для Радомира картинки. На первой все тот же космический корабль, только видимый с гораздо более близкого расстояния, продвигался по направлению к Финиксу, успешно отражая атаки целой стаи невидимок «F-117» и новейших американских истребителей «Раптор». Не смотря на то, что почти половина пилотов, судя по всему, были из подразделений Хранителей, под ударами лучевого оружия крейсера истребители сыпались на землю как горох из дырявого мешка, устилая путь Трванов дымящимися обломками.

На втором изображении дела обстояли ни чуть не лучше. Около полусотни небольших дискообразных летательных аппаратов с боем пробивались к только им известной цели где-то под Красноярском. НЛО противостояли наземные комплексы противовоздушной обороны и около полка «МиГ-29». Ракетчики с азартом палили из своих установок в белый свет как в копеечку, подвергая опасности свои же самолеты. Хранители на небольших, но очень маневренных «МиГах» проявляли поистине чудеса летного и боевого мастерства. Их машины волчками крутясь вокруг летающих тарелок Трванов, умудрялись не только атаковать инопланетян всем имеющимся арсеналом вооружений, но и довольно ловко уворачиваться от земных ракет. И хотя несколько НЛО уже были сбиты и догорали в тайге по обоим берегам Енисея, Хранители тоже понесли тяжелые потери. Когда на смену «МиГам», расстрелявшим боекомплекты и израсходовавшим почти все топливо прибыли пилоты на «Су-27», на базу уходило только два звена истребителей, оставшиеся от целого полка.

— Мы на месте, Радомир, — вновь подал голос Сумрак. — Пора действовать, а то будет поздно. Я слышу переговоры моих слуг из числа тех, которых вы именуете Инквизиторами о скором применении смертными разрушительного оружия.

Данилов ничего не чувствовал и сказал об этом Сумраку.

— Так и должно быть, полусмертный, — ответил Великий. — Мы слишком высоко поднялись и твоя Сила здесь ослабела.

Радомир, висящий в воздухе рядом с сияющим ликом Сумрака, как ему казалось на высоте не меньше нескольких десятков километров, только сейчас почувствовал, что не может даже применить заклинание «Хрустальной призмы», что бы сохранить вокруг себя воздух и приемлемую температуру.

— Не беспокойся, — вновь возник в его мозге голос Великого. — Я позаботился о тебе слуга и создал вокруг твоего уязвимого тела, приемлемые для него условия существования.

— Но как, же ты, Великий? — Радомир невольно перешел на крик, хотя в этом не было никакой необходимости. — Как у тебя с Силой?

— Мой здешний образ только для тебя, полусмертный, — беззвучно ответил Сумрак. — Для удобства общения. На самом деле я везде, где есть Сила и нигде одновременно. Не думай об этом. Нам надо торопиться… Они уже разрушили Дурбан и значительную часть Новосибирска, а смертоносное оружие смертных приведено в предпусковую готовность. Я слышу, что начался… отсчет.

— Свет и Тьма! — выругался Радомир. — Мы действительно можем опоздать.

— Смотри, мой слуга, — загремели в голове Радомира слова Сумрака. — Смотри и ужасайся вместе со всеми полусмертными, ибо смертные к сожалению не могут внимать мне и моим великим делам!

Радомир посмотрел вверх. Сияющий над ним лик Сумрака, весьма условно напоминающий внешностью Муромцева, стал меняться. Почти незаметные ранее пульсации усилились. Он то увеличивался, раздуваясь в несколько раз, то уменьшался, приобретая прежние размеры. В тот же миг Радомир почувствовал, как стремительно убывает в нем и так невеликая из-за нахождения на высоте Сила. Сумрак, словно гигантский невидимый насос, выкачивал из него Силу. И не только из него. Радомир почувствовал, как мгновенно все Иные Земли утратили возможность оперировать Силой. Великий Сумрак стремительно забирал все их запасы. Как начинают гореть вполнакала лампочки при подключении к электросети мощного потребителя, так враз исчезли почти все возможности Иных. Силой стало невозможно управлять, поскольку ее потоки имели сейчас только одно направление — во вне. От Иных к Сумраку.

Сначала у Радомира похолодели кончики пальцев на руках и ногах. Миллионы маленьких тонких иголочек вонзились в его конечности и принялись вытягивать уже саму жизненную Силу. Потом смертельный холод проник в руки и ноги мага, постепенно продвигаясь все ближе к телу.

— Великий… Сережа, — позвал севшим голосом Радомир. — Что ты делаешь! Ты же уничтожишь всех Иных!

— Я не знаю, о каком Сереже ты говоришь, — величественно отозвался Сумрак, — но это не я. Я забираю Силу лишь из пространства, не трогая, ни смертных, ни своих слуг.

— Но куда уходит Сила! Я… я теряю ее. Я чувствую это!

— Сила полусмертных, как и твоя Сила уходят в пространство. В мире ее становится меньше, что и вызывает ее отток у моих слуг. Нарушен баланс. Это опасно, я знаю, но надо терпеть. Держись, полусмертный! Еще немного и я их уничтожу!

— Так ты в первую очередь уничтожишь тех, о ком заботишься! — крикнул Радомир, собирая остатки сил. Могильный холод приближался к груди мага. Иголочки впивались в тело уже где-то у самого сердца. «Кольнет одна, и нет Радомира, — мелькнуло у него в голове».

— Я забочусь только о сохранении Сумрака, — донесся до него ответ Великого. — Если погибнет часть полусмертных — не беда.

— Нельзя…

— Не сметь отвлекать меня, полусмертный! — загремел в ответ грозный голос Сумрака.

Теряющий Силу Радомир почувствовал, как кто-то очень быстро и умело перетасовал ее в окружающем пространстве, сжал, готовясь применить и в этот момент Радомир крикнул Великому:

— Пелена, Сережа! Бей «Алой Пеленой»! Как я тебя учил, а второго «Черным Тополем»!

Теряя сознание, старый маг увидел, как подернулось розовым маревом небо над звездолетом Трванов, уже разворачивающимся для удара по Финиксу. Как дрогнул перегретый вокруг его внешней брони воздух и четкий на фоне безоблачного неба корпус космического корабля неожиданно смазался, малиново разогреваясь. Потом он донельзя исказился разно температурными слоями воздуха и, в конце концов, беззвучно вспыхнул алым многоцветьем, оставив после себя лишь небольшое туманное облачко не то пара, не то дыма. Пораженный невиданным доселе зрелищем, Радомир устало закрыл глаза, позволил себе расслабиться и потерял сознание.

Эпилог.

Вначале в его сознании возник голос. Далекий, едва слышимый он настойчиво звал его, требовал пробуждения.

— Радомир, вы меня слышите? Василий Петрович!

«Кого это он зовет? — подумал древний маг. — Еще бы трясти начали». Словно угадав мысли Данилова, кто-то осторожно взял его за плечо и легонько потряс.

— Товарищ, генерал! Очнитесь, — вновь позвал голос.

Радомир вздрогнул и с усилием разлепил веки. Каждая из них казалось, весила, по меньшей мере, тонну. Сначала он увидел высокий, нависающий над ним белый потолок. Данилов слегка скосил глаза в сторону и, в поле его зрения попало обеспокоенное лицо склонившегося над ним Муромцева. Увидев Сергея, Василий Петрович вспомнил все.

— Кх-де я? — хрипло осведомился древний маг и сделал попытку сесть. И хотя его тело с большим трудом, но все-таки слушалось своего хозяина, слабость не давала Радомиру возможности приподняться и откинуться на спинку дивана.

— Слава богу! — вырвалось у Муромцева, сидящего рядом с ним на стуле. — Наконец-то!

— Что произошло? — спросил Данилов. — Я помню взрыв… нет вспышку…

Лицо Сергея расплылось в довольной широкой улыбке:

— А славно полыхнуло, Василий Петрович. Верно? Дьявольская штука эта ваша «Алая Пелена». Я уже думал, что не удержу ее. Не справлюсь. А «Черный Тополь» оказался еще круче! Жаль вы не видели, как я… как мы разделались со вторым крейсером. Вот это было зрелище, доложу я вам!

— Помоги подняться, — попросил Радомир Муромцева.

Не смотря на то, что Сила быстро возвращалась к нему, физически он был еще очень слаб.

Оглядевшись, Радомир увидел, что находится в собственном кабинете.

— Сколько прошло времени? — спросил он Сергея.

— Да что время! — воскликнул Муромцев и кивнул в сторону настенных часов. — Всего-то два часа прошло. Вон еще жара на улице не спала совсем. Главное, у нас все получилось, и мы избавились от Трванов.

— Значит, избавились, говоришь? — слабо улыбнулся Данилов. — Значит все не напрасно? Молодец. Признаться у меня до последнего момента были сомнения.

— И у меня тоже. А оказалось, что зря сомневались, Василий Петрович, — сказал Муромцев. — Заклинания были не такими сложными в исполнении, как я ожидал. Правда, потом удержать рвущуюся на свободу Силу очень сложно. Думаю, даже Высшим это было бы не под силу. Вы бы видели, как «Черный Тополь» действует! Что-то вроде огромного торнадо возник вокруг второго крейсера Трванов и уничтожил его. Корабль был смят, словно бумажка в руках ребенка.

— Я не это имел в виду, Сережа, — мягко сказал Радомир. — Я о тебе самом. О том, что ты справишься сам с собой. С Сумраком в тебе. Ведь это гораздо сложнее…

— Вы знали и это? — спросил, опустив голову Муромцев. — И не сказали?

— Знал, — признался Радомир. — Знал с самого начала.

Он помолчал. Молчал и Сергей.

— А что бы это изменило, Сережа? — вдруг спросил Данилов. — Откажись ты от попытки уничтожить инопланетян, мы бы сейчас с тобой тут не сидели. Военные засрали бы всю Землю радиацией в попытке уничтожить звездолеты. Да и вряд ли преуспели в этом. Скорее всего Трване постепенно уничтожили бы большинство городов… Иных и людей. Если не всех. Мы же не знали их целей. Просто возмездие за своих, или…

— Если бы я не справился…, - начал Муромцев. — С собой не справился бы, то…, - голос у Сергея сорвался, и он не договорил.

— То все тоже закончилось бы плохо, — закончил за него Радомир. — А может быть и еще хуже. Кто знает, как себя повел бы Великий Сумрак, обретя полноценное сознание Иного? Но сейчас главное одно. Главное, что мы рискнули и выиграли. А победителей не судят. Так Высший?

— Что верно, то верно Василий Петрович, — сказал Муромцев. — Не судят. Да и кому судить-то? Опасности вторжения больше нет. По крайней мере, пока. А там видно будет. Думаю, люди вынесут из случившегося полезные уроки. Да и Иные тоже. Они понесли некоторые потери. Глубокое Озеро погиб. Как раз был в Денвере. И Владимир погиб. Многие слабые Иные потеряли Силу из-за нарушения баланса. Часть из них тоже погибли. Растворились во мн… в Сумраке. Остальные восстановятся. Я уже позаботился об этом. Сумрак постепенно вернет им отнятое. В течение нескольких дней. Максимум недель.

Муромцев неожиданно замолчал. Радомир ни слова не говоря, смотрел на него и ждал.

— Я ухожу, — произнес, наконец, Сергей.

Данилов согласно кивнул:

— Конечно же, иди, Сережа.

— Вы не поняли меня, Радомир, — уточнил Муромцев. — Я ухожу насовсем. Я расстался со своими новыми возможностями, Василий Петрович. У меня был выбор. Либо сдаться Сумраку, позволить ему полностью захватить мое сознание, уничтожив при этом все человеческое. Стать самим Сумраком. Причем навсегда. Либо… либо уйти, оставшись рядовым Иным. Вы не представляете, товарищ генерал, что я пережил, когда уничтожив последний звездолет Трванов, понял, что всесилен. Я мог бы…

Муромцев вновь замолчал и потряс головой.

— Я не хочу рассказывать, — проговорил он, — а вам не надо этого знать. Ощутить всю эту планетарную мощь…, - Сергей сжал кулаки так, что побелели косточки. — Это настолько заманчиво! И настолько ужасно. Ужасно чувствовать, как растворяешься в Сумраке. Совсем не так как погибшие Иные, а полностью. Как тебя постепенно размывает от Камчатки до Лос-Анджелеса и от Антарктиды до Земли Франца Иосифа. Жуть кошмарная это Василий Петрович, доложу я вам.

Радомир понимающе кивнул и поинтересовался:

— И что же тебя остановило?

— Не остановило, а остановила, — неожиданно засмеялся Сергей. — Алена! Она была единственным… единственной, что еще удерживало меня. Не давало полностью слиться с Сумраком. Она спасла меня, и теперь я уходу к ней. Прощайте, Древний. Всего вам хорошего. С Соколовым и другими я уже простился. Даже с уцелевшими Инквизиторами. И спасибо вам за все!

— Не пожалеешь, Высший? — спросил Радомир. — Подумай. Ведь еще есть Другие.

— Нет, Василий Петрович, — отозвался Сергей. — Я не буду больше работать ни в Патруле ни в Инквизиции ни в какой другой организации Иных. Если я останусь, то рано или поздно меня вновь может охватить соблазн соединиться с ним. А разумный Сумрак это уже слишком. Не так ли? Поэтому с меня хватит. А Другие? Ну что же? Вы, я думаю, с ними теперь справитесь и сами. Без меня.

С этими словами Муромцев, маг экстра-класса, подтянул свои цветастые линялые бермуды, повернулся и пошел в сторону двери. Уже на выходе он остановился, на мгновение оглянулся на смотрящего ему в след Данилова, как бы желая что-то сказать, постоял, но так ничего и не произнёс. Молча, махнув рукой, Сергей вышел, аккуратно прикрыв за собой массивную, оббитую черной кожей дверь.

А Радомир еще долго смотрел ему вслед. Даже после того, как почувствовал, что бывший майор госбезопасности Муромцев вышел из здания управления на полуденный солнцепек улицы. Потом старый генерал прикрыл еще тяжелыми веками усталые глаза, и легкая улыбка тронула его губы. Он-то видел его будущее в спиралях реальности.

Сентябрь 2009 — апрель 2010 года Нижегородская область