"Бесценный дар" - читать интересную книгу автора (Джеймс Скотни С.)

7

Энн открыла термос и налила себе чашку, затем развернулась, чтобы видеть замок, пока она пьет кофе. Мощные стены поднимались на огромную высоту над песчаным берегом, а вересковые холмы позади создавали впечатляющий фон. Данрэйвен был бы хорош в любое время года, но лучше всего – в разгар лета.

Яркое пятно привлекло ее внимание к одному из окон замка. Кто-то стоял там – вероятнее всего, Рори. О чем он думает, когда смотрит на нее?

Энн вспомнила письмо Беллы и, несмотря на свое желание остаться бесстрастной, почувствовала внезапную уверенность в том, что ее тетушка была права – Рори казался одиноким человеком. Но был ли он на самом деле так одинок, как думала Белла? И если да, то почему? С того момента, как она приехала в Данрэйвен, Энн не замечала недостатка в обожающих его женщинах, где бы он ни появлялся. Конечно, его одиночество могло оказаться добровольным, – может, он все еще любил свою бывшую жену.

Так или иначе, она не могла винить Беллу за желание найти пару для своего племянника. Они все так много вкладывали в эту легенду о камнях, что для него было невозможно унаследовать имущество Беллы, и поэтому лучшим выходом было найти женщину, которая захочет принять эти деньги и его самого.

По крайней мере, она должна отдать Белле должное – брак не был непременным условием наследования. Это было бы принуждение худшего сорта. С другой стороны, чем лучше силой свести вместе двух человек и надеяться, что их свяжет взаимная симпатия? Если бы Энн знала с самого начала, чего на самом деле хотела Белла, она просто отказалась бы от всего еще в Штатах и не возникло бы никаких проблем. Теперь, когда она отвергла идею брака, Энн чувствовала себя виноватой, что план Беллы не сработал. Кроме того, она чувствовала себя еще более неуютно из-за того, что получает эти мак-дональдовские миллионы, оставляя Рори практически ни с чем.

Она разломила булочку и покрошила ее чайкам, занятая поисками выхода из этой ситуации. Когда она снова посмотрела вверх, то увидела, что Рори, одетый в джинсы и темно-красный свитер, спускается к пляжу в сопровождении Ранальда. Неожиданно для самой себя Энн вспомнила, как обнимала его совсем недавно, и смутилась. Она надеялась, что за ночь это воспоминание поблекнет в памяти. Но теперь поняла, что эти мгновения никогда не забудет.

Она встала и ждала его стоя.

– Я увидел вас из окна, – отрывисто сказал Рори, остановившись перед ней. – Я думаю, нам надо поговорить.

– Согласна. – Энн улыбнулась. – Вы, кажется, удивлены? С чего бы?

– После вчерашнего вечера я не был уверен, что вы захотите со мной разговаривать. – Он слегка покраснел.

– Есть вещи, к которым надо относиться иронически, Рори. Я должна кое-что объяснить.

– И я тоже. Пройдемся?

Энн отставила термос, и они пошли вниз вдоль изгиба пляжа, по самой кромке воды. Две собаки бежали впереди, обследуя лужицы в камнях и вспугивая чаек. Утро было солнечным, дул легкий ветерок.

– Сначала дамы, – сказал Рори после некоторого молчания, прерываемого только криками чаек, парящих над головой. – Что вы хотели сказать мне?

На самом деле Энн хотела обсудить то, что произошло между ними прошлой ночью, но не знала, как лучше подступиться к этой теме. Так что она, сознавшись себе в трусости, начала разговор издалека.

– Я хотела бы объясниться с вами по поводу того телефонного разговора, который вы тогда услышали.

Энн смотрела на него, любуясь его четким профилем. Солнце золотило его загорелое лицо и играло на волосах, отчего они казались иссиня-черными, цвета воронова крыла. Он действительно был необыкновенно красив…

– По поводу телефонного звонка? – мягко напомнил он, как будто уловив ее взгляд.

Энн отвернулась, принуждая себя смотреть на очертания каменистого берега впереди.

– Да, конечно. Я знаю, как это должно было неприятно звучать для вас. Я хочу, чтобы вы поняли меня.

– Белла оставила наследство вам, Энн, и вы не обязаны мне ничего объяснять.

– Но я хочу рассказать вам. Видите ли, последние лет десять у моего отца проблемы с сердцем. Лечение очень дорого, и мои родители постоянно нуждались в деньгах. И тут совершенно неожиданно, просто чудом, получается так, что я могу оплатить их счета за лечение и привести в порядок дом. Но я не хотела, чтобы это звучало так самодовольно.

– Это было не так. По крайней мере, не хуже, чем у кого другого в подобной ситуации.

– Но вы вели себя так холодно и осуждающе.

– В тот день меня можно было короновать на английском престоле, но это не прибавило бы мне хорошего настроения. Трактор сломался, ну и все остальное. Дела идут из рук вон плохо.

Замок Данрэйвен стоял на краю бухты, изгибавшейся в форме полумесяца. Хотя пляж перед самым замком был гладким и песчаным, обе оконечности бухты были загромождены обломками скал. Рори и Энн дошли до кучи камней и, не сговариваясь, устроились на них. Энн подтянула колени и обхватила их руками.

– А второе, – сказала она. – Ваши финансовые затруднения. Можно ведь что-нибудь предпринять…

– Что вы знаете о моих проблемах? – спросил он отрывисто.

Энн решила вести себя осмотрительно.

– Знаете, надо быть полной дурой, чтобы не заметить, как вам нужны деньги. Я думаю, что вы пытаетесь взять ссуду, но безуспешно.

– Что заставляет вас так думать?

Совершенно случайно – слишком уж небрежно – Рори перевел взгляд на Арран, как будто чрезвычайно заинтересовался коттеджами, сгрудившимися на далеком берегу.

– Несколько вещей. – Энн дотянулась до зубчатой раковины, валявшейся на песке рядом с валуном, на котором она сидела. Перевернув ее, она внимательно изучала красновато-коричневые завитки. – В тот день в банке я случайно услышала, как вице-президент сказал, что у него для вас плохие новости. А когда мы собирались на собачьи испытания, вам позвонил некий мистер Грант, и этот звонок привел вас в ужасное настроение. – Она отважилась искоса глянуть на него, и увидела, как его губы сжались в тонкую линию. – Вы уже говорили мне, что хотите расширить и модернизировать ферму и винокурню. Уверена, что вы не отказались от попыток найти кого-нибудь, кто занял бы вам денег.

Рори посмотрел ей в глаза.

– Все именно так и обстоит. Я пытался найти банк, который ссудил бы мне сумму, в которой я нуждаюсь, но я недостаточно платежеспособен. Затраты на ферму потребуют всех моих сбережений вместе с выручкой от будущего урожая. Никто не хочет рискнуть и поставить на меня.

– Я рискну, – тихо сказала Энн.

– Что? – Его черные брови сошлись на переносице.

– Я с радостью дам вам необходимую ссуду. Кроме того…

– Нет!

Это единственное слово, которое он почти выкрикнул, заставило ее вздрогнуть и вызвало раздражение. Он даже не потрудился проявить вежливость, чтобы выслушать ее предложение до конца.

– Почему же? Это имеет смысл.

– Это совершенно не имеет смысла. Я не собираюсь связываться с вами.

– Остыньте, – выпалила она. – Каждый раз, когда вы начинаете нападать на меня, вы становитесь невыносимым шотландцем, заносчивым и грубым. Но все же, Рори, по крайней мере, выслушайте меня.

– Ладно, – сказал он, пожав плечами. – Но по возможности короче, потому что ответ будет все тот же – нет.

– Что плохого в этой идее? Боже мой, эти деньги ваши по праву.

– Вы забыли легенду?

– Вы не слушаете меня, – упрекнула Энн. – Кроме того, эта легенда – сущая бессмыслица, и вы это знаете.

– Это не так!

– Так почему бы нам это не проверить? – Это был вызов. – Я займу вам деньги, и мы посмотрим, что произойдет.

– Энн, вы просто не понимаете. Я не думаю, что вы должны рисковать деньгами Беллы.

– Вы не предполагаете, что они могут стать моими? И потом, какая разница между ними и банковским кредитом?

– Если я не верну ссуду, банк изыщет способ покрыть потерю. Если я потеряю деньги Беллы, они просто исчезнут.

– Белла так не считала, – указала Энн. – Она собиралась занять вам, разве нет? Вы просто не хотите быть в долгу у меня.

– Верно.

– Но Белла надеялась, что я смогу помочь вам. Я получила от нее еще одно письмо.

– Я тоже, – мрачно сказал он.

– Да? – По выражению его лица Энн уверилась, что письмо было аналогично ее собственному. – Она изложила в этом письме свой великий план?

Рори взглянул на нее.

– Поженить нас? Вы это имеете в виду?

– Вы верите в этот план? – Энн тряхнула головой. – Интересно, кто распоряжается этими письмами теперь?

– Я полагаю, что Белла оставила инструкцию человеку, которому очень доверяла…

– Замешав в это дело домоправительницу?

– Это было моим первым предположением. Возможно, когда мы как-то… выказываем интерес друг к другу, Фиви связывается с Мак-Криммоном и спрашивает следующее письмо.

– Но мы не выказываем никакого интереса, – запротестовала Энн.

– Вы так думаете? – Рори снова упорно разглядывал Арран. – Разве не понятно, что Фиви неправильно истолковала вчерашний случай на танцах? Но тогда, я полагаю, ее нельзя в этом винить.

– Я думаю, да. – Энн удивленно покачала головой. – Но она должна была звонить Мак-Криммону очень рано утром. Я хотела бы, чтобы она сначала обсудила это с нами.

– Она знала, что мы будем все отрицать. Фиви и подруги Беллы должны полагаться на собственное суждение. В этом и кроется ошибка.

– Так они все замешаны в этом смехотворном плане?

– Боюсь, что да. Они перевернут ради этого небо и землю.

– Это безумие, – возмутилась Энн. – Они не могут заставить нас влюбиться и тем более пожениться.

– Может, и нет. Но это не удержит их от очередной попытки.

– Так что мы будем делать?

– Просто заниматься своими делами. Однажды они увидят, что мы не увлечены друг другом, и отступятся от своих смехотворных планов.

Энн смотрела, как Зверик носится вдоль прибоя, играя с волнами.

– Я полагаю, Белла хотела вам добра, – сказала она. – Ваша тетя считала, что вы очень одиноки.

– Я знаю.

Энн снова изучала профиль Рори, словно увидела его в первый раз.

– А вы одиноки?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Вам в самом деле интересен мой ответ? Или это праздное любопытство?

Она улыбнулась.

– Признаюсь, и того, и другого понемножку.

– Почему я должен быть одинок, если у меня есть все это? – Рори обвел рукой все, что было вокруг них. – Данрэйвен значит для меня много больше, чем все остальное.

– Но разве вы не хотите, чтобы кто-нибудь разделил это с вами?

Он приподнял черную бровь.

– Присматриваете позицию?

– Конечно же, нет! – Энн почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но не обратила на это внимания. – Белла, кажется, думала, что вам необходим компаньон.

– Компаньоны, как вы это называете, слишком временное явление. Они остаются ненадолго и берут то, что вы можете дать. А потом они уходят, ища следующий источник обогащения.

– Не все люди таковы, – заметила Энн.

– Энн, вы или наивны, или на вас произвела впечатление романтическая мечта Беллы. Я не нуждаюсь ни в ком. Данрэйвен будет стоять здесь, когда все компаньоны в мире будут удобрять собой пастбища.

– Я думаю, что Белла права, – тихо сказала она. – Мне кажется, что вам одиноко и горько.

– Неужели это видно со стороны?

– Да. Вы, должно быть, сильно любили свою жену…

Он резко повернулся к ней.

– Это не ваше дело, но мужчина обычно любит женщину, на которой женится. Остается только посмотреть, на сколько этого чувства хватит.

– Почему вы развелись со своей женой? – спросила Энн, ужаснувшись собственной дерзости, но желание узнать подробности его жизни заставило ее рискнуть.

– Мы встретились с Элизой в колледже в Эдинбурге и поженились после выпуска. А через два года развелись, потому что она не хотела жить в этой забытой Богом дыре.

По его тону Энн поняла, что он совершенно не согласен со своей бывшей женой.

– Ей не нравился Данрэйвен? В это трудно поверить.

– Поверили бы, если бы знали Элизу. Она была горожанкой, которая никогда не покидала Эдинбурга, пока не приехала сюда. Я должен был знать с самого начала, что это безнадежная затея.

Он продолжал рассказывать, глядя на вздымающиеся и опадающие волны прибоя. Энн казалось, что он совершенно забыл о ее присутствии.

– Элиза привыкла к бурной общественной жизни, которой не мог ей предложить Данрэйвен. Она любила ходить по магазинам, любила театр. Она поездила по миру вместе с родителями, так что остро воспринимала то, что привязана к этому месту. Она хотела выйти замуж за человека с титулом, но действительность оказалась совершенно непохожей на ее мечты.

– Она что, не любила ничего в Данрэйвене?

– Нет.

– Даже замок?

– Он был для нее слишком некомфортабельным. Слишком старомодным. Она считала, что люди здесь слишком провинциальны, все слишком изолированно и тихо.

– Но она же должна была… любить вас, по крайней мере вначале.

– Да, вначале – может быть, – согласился Рори. – Но потом она обнаружила, что я слишком занят своими обязанностями – весьма обыкновенными, немудрящими и прозаическими.

Энн не могла представить себе, что кому-то человек, сидевший рядом с ней, казался обыкновенным, но она слыхала, что женитьба иногда круто меняет характер человека. Особенно когда брак сопряжен с таким количеством разногласий, как у Рори и Элизы.

– Мне очень жаль, что все так вышло, – сказала она.

– Я не женюсь больше. Пока проклятие остается в силе, у меня нет шанса найти счастье с кем бы то ни было.

– Ну, мы опять вернулись к этой чепухе! – Энн всплеснула руками. – Только не говорите мне, что ваш брак расстроился именно из-за этого!

– А это уже не ваше дело, – проговорил Рори сквозь зубы. – Я просто говорю, что у Беллы ничего не выйдет со сватовством. Я никогда больше не женюсь. – Он встал и пошел прочь. – Ни за какие деньги в мире.

– А как насчет любви? – спросила Энн, торопясь поспеть за ним. Он резко обернулся, чтобы посмотреть на нее. – Я имею в виду… Ну, если вы встретите кого-нибудь – да нет, не меня, упаси Господи, – но что, если вы влюбитесь? Вы не станете отказываться от женитьбы из-за какой-то бабьей сказочки?

Мак-Дональд сердито смотрел на нее.

– Я не влюблюсь. Я на такое не способен, – бросил он и пошел дальше.

– Белла ошиблась, – сказала Энн ему в спину. – Вы упиваетесь своим одиночеством.

– А вот это верно.

Энн догнала его.

– Так вы отказываетесь от моей помощи?

– А что именно вы мне предлагаете? – Он остановился и взглянул на нее сверху вниз.

– Ссуду. И поверьте, деньги – это все, что я предлагаю.

Казалось, Рори сделал усилие, чтобы не выдать свое раздражение.

– Мне не нужны ваши деньги, – сказал он медленно и раздельно. – Единственное, чего я хочу – сохранить замок целостным.

Его слова ранили ее больше, чем она сама хотела признать.

– Очень хорошо, предположим, что я достаточно мягкосердечна, чтобы отдать вам свою половину замка. Вы не боитесь, что потеряете и ее? Кроме того, ваша драгоценная легенда распространяется на все достояние лэрда. Может, я окажу вам услугу, сохранив за собой эту половину замка? Так что, если случится худшее и вы потеряете вашу, по крайней мере, часть Данрэйвена останется во владении семьи.

– Вам так нравится издеваться надо мной?

– Я только практикуюсь.

Он снова зашагал, и Энн заторопилась вслед за ним.

– Позвольте, я кое-что поясню. Вы приняли бы ссуду от Беллы, но не от меня.

– Верно.

– Но почему? Какая вам разница?

– Я уже сказал, что я не хочу быть у вас в долгу.

– Но почему?

– Это неважно. Я благодарю вас за предложение, но не могу принять его.

– Вас, шотландцев, трудно понять. Между вами и Беллой нет согласованности. Ее план был привязать меня к Данрэйвену, ваш – выставить меня вон.

– Мой план? – Он удивился, затем смутился. – У меня нет никакого плана.

– Я слышала, как вы говорили Иэну Мак-Ферсону, что есть.

– Я только имел в виду, что намерен использовать каждую возможность, чтобы спровадить вас домой.

– Этим вы и занимались на танцах?

– Послушайте, Энн, я ничего такого особенного не планировал. Но я увидел вас с Иэном… – Он остановился и посмотрел на нее со странным выражением лица. – Я имею в виду…

– Я знаю, что вы имеете в виду, – сказала Энн. – Но главное остается неизменным: Белла хотела, чтобы я осталась, а вы хотите, чтобы я уехала.

– А чего хотите вы?

– На самом деле я не знаю. Я хочу, чтобы всем было хорошо, но это просто невозможно. Что до меня, то единственное, в чем есть смысл, – остаться здесь положенное время и унаследовать состояние. Видит Бог, я смогу использовать эти деньги.

– А замок?

– Я не знаю, что с ним делать, – подтвердила она. – Он так хорош, а я люблю исторические строения.

– Тогда вам должно понравиться вот это, – сказал Рори, указывая на появившиеся в поле зрения пустующие лачуги. Его притворно учтивый тон показывал, что тема Данрэйвена и денег исчерпана.

– Что это?

– Рыбацкие дома – заброшенные и разрушенные, к сожалению.

Энн рассматривала строения, беленые стены которых потемнели от непогоды, а покосившиеся крыши поросли лишайником.

– А можно их восстановить?

– Наверное. Но с какой целью? Большинство рыбаков живет теперь в деревне. Эти хижины никому не нужны.

Энн распахнула покосившуюся деревянную дверь.

– Какой кошмар. Взгляните только на эти покосившиеся стены, старые лестницы. Сюда не опасно заходить?

– Разве вас это остановит?

Энн переступила через порог и огляделась.

– Эта кухня, должно быть, была чудесна. Этот камин… – Она подняла осколок бело-голубой керамики. – Я так люблю представлять себе, каковы были такие вот места раньше, когда здесь еще кипела жизнь.

– Я помню, здесь еще жили, когда я был мальчишкой, – прокомментировал Рори, проходя за ней в следующую комнату и пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку. – Я проводил немало времени с детьми рыбаков. Кажется, я даже ночевал в хижинах так же часто, как в замке.

Они стояли в комнате, которая, вероятно, была когда-то гостиной. Теперь здесь были только пыль и паутина, камин был холоден и пуст. Морской ветер трепал обрывки занавесок, врываясь через разбитые узкие окна, выходящие на бухту.

– Мы можем подняться наверх?

– Сомневаюсь, что это безопасно, – отозвался Рори. – Полы, должно быть, прогнили. Если вы хотите знать, как эти коттеджи выглядели когда-то, вам надо посмотреть на нашу сушильную хижину. Она стоит вниз по берегу, по другую сторону замка. Мой дед перестроил ее для пикников.

– Отлично. А как насчет того, чтобы осмотреть другие хижины?

– Я не против, но они все почти такие же.

Рядом стояли еще два рыбацких дома, выглядевшие прочными, несмотря на покосившиеся крыши и выбитые окна. Разглядывая остатки мебели, закопченные очаги и стертые ступени, Энн могла легко представить себе семью, которая некогда жила в таком домике.

– Я словно вижу их, – сказала она тихо. – На кухне мать и дочери готовили завтрак, пока отец с сыновьями собирались на лов. Мальчики высокие и розовощекие, а когда мать зовет их завтракать, они несутся по лестнице, топоча, как целое стадо!

– Да, Энни Форрестер, – усмехнулся Рори, – вы романтик. Я знал, что ваша шотландская кровь скажется, раньше или позже.

Энн рассмеялась, немного смутившись. Однако в воображении она слышала стук посуды и чуяла запах овсянки, которая варилась в котле, подвешенном над огнем. Что-то в этих коттеджах подстегивало ее воображение и уводило далеко назад – в те времена, которых она не видела, но всегда любила по какой-то не вполне объяснимой причине.

Она взглянула на Рори.

– Не говорите мне, что вы не чувствуете того же, что и я.

– Чувствую что? – спросил он. Выражение его лица было таким, что у нее прервалось дыхание.

Энн неуверенно улыбнулась.

– Атмосферу – ощущение прошлого, того, что было в этих стенах.

– Да, я чувствую это, – сказал Рори, но таким тоном, что она удивилась – то же самое имеет он в виду или нет. – В Шотландии прошлое всегда окружает нас. Это и делает нашу страну такой особенной.

– Может быть, причина в этом, – согласилась Энн. – Я по-настоящему увлекаюсь прошлым.

Рори наклонил голову – прямо к ее лицу.

– Интересно, чем еще вы увлекаетесь, – тихо произнес он, в его зеленых глазах вспыхнули огоньки.

Энн отступила на шаг назад, внезапно подумав об интимности этой ситуации. Она боялась не Рори, а только того, что он мог заставить ее почувствовать. И что меньше всего в мире ей было сейчас нужно – так это броситься к этому невероятно привлекательному мужчине, который стоял так близко…

– Смотрите, – воскликнула Энн, и сама удивилась, что голос повиновался ей. – Там еще кто-то на пляже…

Рори посмотрел туда же, куда и она, через пыльные и разбитые оконные стекла.

– Это всего лишь старый Макриханиш ловит рыбу.

– Макриханиш? – повторила Энн. – Что за странное имя!

– Он называет себя по деревне, что недалеко от Кэмпбелтауна. Говорят, он там родился.

– А теперь живет в Данрэйвене?

– Да, – насмешливо ответил Рори, понимая, что в ней происходит внутренняя борьба. – Теперь он живет в Данрэйвене.

– Я хочу познакомиться с ним. – Энн развернулась и направилась к двери. – Я хочу познакомиться со всеми, кто живет в деревне, и ни за что не поверю, что все они были на танцах.

Скривив губы, Рори пошел за ней.

– Нет, старый Мак не был на танцах. Он теперь плохо видит и никуда не ходит, кроме как на рыбалку.

Когда они приблизились к старику, Рори поздоровался с ним. Макриханиш, одетый в мешковатые штаны и свитер, встрепенулся.

– Кто это? – спросил он. – Юный Рори, это ты?

– Да, это я. Поймали хоть что-нибудь?

– Так, случайная макрель. Хватит сегодня мне на обед.

– Мак, я рад познакомить вас с Энн Форрестер. Она из Америки, остановилась на время в замке.

Старик повернулся к Энн, разглядывая ее мутными, почти невидящими глазами.

– Добро пожаловать в Данрэйвен, дочка.

Энн пожала его протянутую руку.

– Спасибо, Мак. Мне нравится это место.

– Мне тоже. Я не променял бы здешние окрестности ни на какие деньги…

Рори коротко рассмеялся. Энн не могла понять, случайны ли слова старика или они сказаны специально для нее.

– Мак один из лучших каменщиков в Кинтайре, – сказал Рори, все еще улыбаясь. – Он сложил большинство каминов и стен в Данрэйвене за последние полсотни лет.

– Боюсь, я сложил свою последнюю каменную стену, – отозвался Макриханиш, качнув свое ведерко так, что из него плеснула вода. – Я рад, что мне не нужно нормальное зрение, чтобы ловить макрель.

– Ваша дочь придет за вами? – спросил Рори. – Если нет, я могу вам помочь, когда вы соберетесь.

– Да нет, не нужно. Моя Бетти ждет меня к обеду. Я оставлю немного рыбы в замке, хорошо?

– Уверен, что Фиви это будет приятно, только себя не забудьте. – Рори взял Энн за руку. – Пойдемте дальше, Энн. За тем изгибом есть вересковый луг, который вам, думаю, понравится.

– Приятно было познакомиться, Макриханиш, – попрощалась Энн и поспешила вслед за Рори.

Они почувствовали сладкий аромат вереска, еще когда самого луга видно не было. Забыв о Белле и ее далеко идущих планах, Энн заспешила вперед, чтобы насладиться зрелищем, открывшимся перед ней. Весь луг был покрыт розовато-лиловым и пурпурным вереском, как ковром.

– Какое красивое место, – сказала Энн, ступив в вереск. – Такое тихое и спокойное. Думаю, Белла часто бывала здесь.

– Обычно в конце лета, – сказал Рори. – Когда вереск цветет в полную силу.

Зверик зарылся в вереск и принялся кататься в полном восторге, Крошка погнался за бабочкой.

Энн опустилась на колени, сорвала веточку вереска и поднесла к лицу.

– Пахнет дождем и травой, и морским ветром. Ничего удивительного, что тетушка Белла его так любила.

– Все Мак-Дональды любили вереск. В прежние времена он был знаком клана – его носили на шляпе как залог удачи. И многие Мак-Дональды дарили вересковые букеты своим возлюбленным.

– Прекрасный обычай. А вы когда-нибудь следовали ему?

– Только раз, когда впервые привез сюда Элизу. – Рори был мрачен. – Но она сказала, что не любит полевые цветы, так что она его выкинула.

– Выкинула? Какой ужас!

Он пожал плечами.

– Я не уверен, что получил от этого какой-то эмоциональный удар. Я просто никогда больше не рвал вереск для женщины.

– А… – Так это не Рори оставил цветы в ее комнате. Энн подавила разочарование, которое шевельнулось в душе. – С Элизой, должно быть, было что-то неладно, раз она не ценила ничего из предложенного вами.

Рори шагнул к ней, лицо его застыло.

– Я бы советовал вам не касаться Элизы. И если вы не совсем глупы, вы перестанете все время поддакивать.

– Вы предпочитаете прежнюю войну? – отшутилась она.

– Скажем так – это безопаснее.

– Безопаснее?..

– Энн, там, в коттедже, мне пришлось признать, что я почувствовал определенную связь между нами. Несомненно, это из-за нашей любви к прошлому, к истории. Я начал ощущать почти то же, что и вы. – Он запустил руку в волосы. – Я хочу сказать, я почти забыл о нашей с вами враждебности.

– Я думаю, что понимаю, о чем вы говорите.

– Значит, вы понимаете, что мы не должны этого допустить?

– Вы предпочитаете, чтобы мы оставались врагами?

Рори схватил ее за руку, словно бы для того, чтобы подчеркнуть свои слова.

– Мы не должны быть врагами, но мы не можем быть никем другим.

– А друзьями?

– Друзьями? – произнес он сухим тоном. – Между нами никогда не будет дружбы, Энн. Или ненависть, или…

Он остановился, ошеломленный тем, что чуть было не произнес.

– Рори, это смешно. Нет никакой причины, по которой мы не могли бы быть просто вежливы друг с другом.

– Я не буду вежливым по отношению к вам, – взволнованно сказал он. – Я не хочу быть с вами вежливым. Я хочу от всего сердца ненавидеть вас. Я хочу чувствовать к вам неприязнь и отвращение, и, черт возьми, я, кажется, не могу этого.

Внезапно он привлек ее к себе и коснулся губ отчаянным безнадежным поцелуем. Энн схватила его за руки, осознав, что все еще стоит на ногах – хотя чувствовала, что падает в вереск вместе с Рори. И в глубине души она знала правду: в тот момент она хотела этого больше всего на свете.

Его поцелуй был в одно и то же время нежным и неистовым. Его руки прижали ее крепче, не давая вырваться. Но она и не старалась освободиться. Ее губы ответили ему с отвагой, удивившей ее саму. Казалось, их затронуло сумасшествие, то же самое, что и прошлой ночью. Но это было замечательное сумасшествие!

– Провались все в преисподнюю, – произнес он между короткими жадными поцелуями. – Мы не должны этого делать! Я никогда не отважусь заботиться… больше ни о ком.

Энн знала, что это было чистой правдой, но у нее не было ни сил, ни воли, чтобы шагнуть в сторону от его рук, его тепла. Она только подняла лицо, подставляя его новым поцелуям, и обняла Рори. Голова кружилась от запаха вереска, мерный шум близкого прибоя убаюкивал.

Со стоном Рори отшатнулся от нее, хотя и не разомкнул кольца своих рук.

– Да поможет нам Бог, Энни. Мы не можем так продолжать…

– Я знаю, знаю… – проговорила она. – Я не хочу поддаваться чувствам, тем более требовать ответных от тебя. – Энн шагнула вперед и склонила голову ему на грудь. – Рори, что нам делать?

На мгновение его руки напряглись, но потом он разомкнул объятия и отступил.

– Нам надо выкинуть это безумие из головы.

– Согласна. – Энн сжала руки, словно боясь, что может снова потянуться к нему. – Было еще кое-что, что я хотела вам сказать.

– Так говорите. – Он подбодрил ее улыбкой.

– Это насчет замка, – на ходу выдумала она. – Я только удивляюсь… вы никогда не думали открыть его для посетителей? Сделать что-то вроде сельского отеля?

– Что?

– Подумайте об этом. – Энн загорелась идеей. – Туристы это любят – спать на кровати со столбиками, обедать в Большом зале. Они будут платить за это бешеные деньги. Вы сможете забыть про банковские ссуды…

– А вы можете забыть о превращении Данрэйвена в отель! – У него перехватило дыхание, он не мог найти слова. – Туристы!

– Вам ведь нужны деньги.

– Да я скорее умру с голоду, чем открою свой дом для посторонних! – поклялся он. – Да вы хоть что-нибудь соображаете? Неужели вы могли хоть на минуту вообразить, что я стану так распоряжаться своим наследием?

– Это же просто предложение. И неплохое, на мой взгляд. Какой смысл позволять этому месту ветшать, как тем рыбацким хижинам, просто потому, что вы слишком горды?

– Мой замок не ветшает, – вскричал он.

– Но начнет, если вы не найдете деньги, чтобы сохранить его. Какой позор…

– Не говорите мне о позоре, – предостерег Рори. – Особенно после того, как сами сделали такое позорное предложение. Спасибо – постояльцы в древних залах! Да еще платят мне за то, что обедают за моим столом на фамильной посуде! – И тут он выдал слово, которое Энн сочла за кельтское проклятие. – В отличие от вас, янки, я не так безнадежен, чтобы принести все на алтарь денег.

– Вы неблагоразумны.

– Ни один шотландец не заботится о том, чтобы быть благоразумным. Они заботятся только о чести своего имени. И если вам это непонятно, Энн Форрестер, то вам лучше упаковать свои чемоданы и вернуться в свою страну… страну алчности!

– Вам не удастся избавиться от меня так легко, – возразила она. – Превратить Данрэйвен в отель – не такая уж плохая идея. Я могу придумать и похуже.

– И без всякого сомнения, вы это сделаете. Только больше не докучайте мне своим очередным планом. Я уже заранее ненавижу его.

Он повернулся и пошел. На краю луга Рори оглянулся, чтобы посмотреть, не идет ли Энн за ним. Убедившись, что она явно собирается остаться на месте, он расправил плечи и пошел вниз, к пляжу.

По мере того, как исчезала его фигура, Энн дышалось все легче и легче. Идея превратить Данрэйвен в отель была гениальным озарением. Она отвлекла их внимание и вернула на исходные антагонистические позиции.

Энн позвала собак и пошла назад в замок. К тому времени, как она вернула термос на кухню и поднялась в свою комнату, она успокоилась.

И это спокойствие тут же улетучилось, когда она увидела свежую охапку вереска на своей постели.