"Собрание сочинений, том 9" - читать интересную книгу автора (Маркс Карл, Энгельс Фридрих, К Маркс и Ф...)

К. МАРКС ОСТ-ИНДСКАЯ КОМПАНИЯ, ЕЕ ИСТОРИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ ЕЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Лондон, пятница, 24 июня 1853 г.

Дебаты по предложению лорда Стэнли об отсрочке принятия законодательных мер для Индии были отложены на сегодняшний вечер. Впервые с 1783 г. индийский вопрос стоит в Англии как вопрос правительственный. Чем это объяснить?

Действительное начало деятельности Ост-Индской компании не может быть отнесено к более раннему времени, чем 1702 г., когда различные общества, претендовавшие на монопольную торговлю с Ост-Индией, объединились в одну-единственную компанию. До этого года самое существование первоначальной Ост-Индской компании несколько раз подвергалось опасности: в период протектората Кромвеля ее деятельность была прекращена на ряд лет, а в правление Вильгельма III из-за вмешательства парламента ей угрожал полный роспуск. Но именно под властью этого голландского принца, когда виги стали откупщиками доходов Британской империи, когда появился Английский банк, когда в Англии прочно утвердилась покровительственная система и окончательно установилось равновесие сил в Европе, — лишь в это время существование Ост-Индской компании было признано парламентом. Эта эра мнимой свободы была в действительности эрой монополий, которые создавались не на основании королевских патентов, как во времена Елизаветы и Карла I, а узаконивались и объявлялись национальными с санкции парламента. Эта эпоха в истории Англии по существу очень похожа на эпоху Луи-Филиппа во Франции, когда старая земельная аристократия потерпела поражение, а буржуазия оказалась в состоянии занять ее место лишь под стягом плутократии, или «haute finance» {крупных финансистов. Ред.}. Ост-Индская компания отстранила рядовых людей от торговли с Индией в то самое время, когда палата общин отстранила их от парламентского представительства. Тут, как и в других случаях, мы имеем пример того, как первая решительная победа буржуазии над феодальной аристократией сопровождается наиболее откровенной реакцией против народа, — явление, побудившее не одного народного писателя, вроде Коббета, искать народную свободу скорее в прошлом, чем в будущем.

Союз между конституционной монархией и пользующимися монополией денежными магнатами, между Ост-Индской компанией и «славной» революцией 1688 г. был взлелеян той же самой силой, которая во все времена и во всех странах связывала и объединяла либеральный капитал и либеральные династии, а именно силой коррупции, этой главной движущей силой конституционной монархии, этим ангелом-хранителем Вильгельма III и злым гением Луи-Филиппа. Еще в 1693 г., как это было установлено парламентским расследованием, ежегодные расходы Ост-Индской компании под рубрикой «подарков» власть имущим, редко превышавшие до революции 1200 ф. ст., достигли к тому времени суммы в 90000 фунтов стерлингов. Герцог Лидс был обвинен в получении взятки в 5000 ф. ст., а сам добродетельный король был изобличен в получении 10000 фунтов стерлингов. Помимо этих прямых подкупов, от конкурирующих компаний избавлялись путем предоставления правительству огромных займов за самые низкие проценты, иди же посредством взяток директорам этих компаний.

Влияние, которое Ост-Индская компания точно так же, как и Английский банк, приобрела посредством подкупа правительства, она была вынуждена, как и Английский банк, поддерживать все новыми и новыми подкупами. Каждый раз, когда истекал срок ее монополии, она могла возобновлять свою хартию, лишь предоставляя правительству новые займы и преподнося ему новые подарки.

События Семилетней войны превратили Ост-Индскую компанию из торговой державы в державу военную и территориальную[136]. Именно тогда было заложено основание нынешней Британской империи на Востоке. Акции Ост-Индской компании поднялись тогда до 263 ф. ст., а дивиденды выплачивались из 12¹/₂ процентов. Но тогда появился новый враг Компании, на этот раз уже не в лице конкурирующих компаний, а в лице конкурирующих министров и конкурирующей нации. Указывалось на то, что территориальные владения Компании были завоеваны с помощью британского флота и британских войск и что ни один британский подданный не может обладать верховной властью над какой-либо территорией независимо от короны. Министры и нация тех времен потребовали своей доли в «чудесных сокровищах», которые, как тогда себе представляли, достались Компании в результате последних завоеваний. Компания спасла свое существование лишь благодаря соглашению, заключенному в 1767 г., по которому она обязалась ежегодно вносить в государственную казну 400000 фунтов стерлингов.

Но вместо того, чтобы выполнять это соглашение и платить дань английской нации, Ост-Индская компания, испытывая финансовые затруднения, сама обратилась к парламенту за денежной помощью. Следствием этого шага были серьезные изменения в хартии Компании. Дела Компании, несмотря на новые условия, в которые она была поставлена, не удалось поправить, и так как одновременно с этим английская нация потеряла свои колонии в Северной Америке, то убеждение в том, что Англии необходимо вновь приобрести где-либо обширную колониальную империю, становилось все более всеобщим. Знаменитый Фокс поэтому и счел в 1783 г. момент подходящим для внесения своего нашумевшего билля об Индии, в котором предлагалось упразднить Совет директоров и Совет акционеров и передать все управление Индией в руки семи комиссаров, назначаемых парламентом. Вследствие личного влияния слабоумного короля {Георга III. Ред.} на палату лордов билль г-на Фокса был провален и использован для свержения коалиционного правительства Фокса и лорда Норта и для назначения главой правительства знаменитого Питта. Питт провел в 1784 г. через обе палаты билль, который предусматривал учреждение Контрольного совета, состоящего из шести членов Тайного совета. Контрольный совет должен был:

«проводить ревизии и осуществлять наблюдение и контроль за всеми актами, операциями и делами, которые в той или иной мере касаются гражданского и военного управления территориями и владениями Ост-Индской компании, а также получаемых с них доходов».

Вот что говорит по этому поводу историк Милль:

«Проведением этого закона преследовалась двоякая цель. Чтобы избежать обвинений в намерении осуществить то, что изображалось одиозным в билле г-на Фокса, необходимо было создать видимость, будто большая часть власти остается в руках директоров. Для выгоды министерства необходимо было, чтобы в действительности у директоров была отнята всякая власть. То показное отличие, которое имел билль г-на Питта от билля его соперника, состояло главным образом именно в том, что он якобы сохранял власть директоров почти неприкосновенной, в то время как билль Фокса лишал их всякой власти. По закону г-на Фокса полномочия министров были бы открыто признаны. По закону г-на Питта эти полномочия осуществлялись тайно и с помощью обмана. Билль г-на Фокса передавал власть, отобранную у Компании, комиссарам, назначаемым парламентом. Билль г-на Питта передавал эту власть комиссарам, назначаемым королем»[137].

Годы 1783 и 1784 были, таким образом, первыми и до настоящего времени единственными годами, когда индийский вопрос стоял как правительственный вопрос. Билль г-на Питта был принят, хартия Ост-Индской компании была возобновлена, и индийский вопрос был отложен в сторону на двадцать лет. Но в 1813 г. антиякобинская война, а в 1833 г. только что принятый билль о реформе[138] отодвинули на задний план все другие политические вопросы.

Вот главная причина, которая помешала индийскому вопросу как до, так и после 1784 г., стать большим политическим вопросом. До 1784 г. Ост-Индской компании приходилось прежде всего отстаивать свое существование и свое влияние, а после 1784 г. олигархия завладела всеми теми правами Компании, которые она могла присвоить себе, не беря на себя также и ответственности; позднее же, в периоды возобновления хартии, в 1813 и 1833 гг., внимание английского народа было в основном поглощено другими, более неотложными вопросами.

Рассмотрим теперь вопрос с другой точки зрения. Ост-Индская компания начала с простого стремления устроить фактории для своих агентов и складочные пункты для своих товаров. Для защиты своих факторий и складов она соорудила несколько фортов. Хотя уже с 1689 г. Ост-Индская компания замышляла основать в Индии территориальное владение и сделать доходы с приобретенных территорий одним из источников своих барышей, однако вплоть до 1744 г. она приобрела лишь несколько незначительных районов вокруг Бомбея, Мадраса и Калькутты. Война, вспыхнувшая вслед за тем в Карнатике, привела к тому, что Компания после ряда столкновений стала по существу властелином этой части Индии. Гораздо более значительные плоды принесла война в Бенгалии и победы Клайва. Результатом их был действительный захват Бенгалии, Бихара и Ориссы. Затем, в конце XVIII века и в первые годы текущего столетия последовали войны с Типпу Сахибом, результатом которых явилось значительное усиление могущества завоевателей и широкое распространение субсидиарной системы[139]. Во втором десятилетии XIX века Англией впервые, наконец, была завоевана удобная граница, а именно пустынная пограничная полоса Индии. Только тогда Британская империя на Востоке достигла тех частей Азии, которые во все времена служили местопребыванием всякой сильной центральной власти в Индии. Но наиболее уязвимый пункт империи, пункт, с которого Индия подвергалась нашествиям каждый раз, как старый завоеватель изгонялся новым, — а именно, западный пограничный барьер, — еще не был в руках британцев. В период от 1838 до 1849 г. в войнах с сикхами и афганцами британское владычество было окончательно установлено в пределах этнографических, политических и военных границ всего ост-индского континента в результате насильственного присоединения Пенджаба и Синда[140]. Эти владения были нужны для того, чтобы отразить любое вторжение из Средней Азии, а также для противодействия России, продвигающейся к границам Персии. В течение этого последнего десятилетия к Британской Индии была присоединена территория площадью в 167000 квадратных миль с населением в 8572630 душ. Что касается внутреннего положения Индии, то все местные государства были теперь окружены английскими владениями, подчинены британскому сюзеренитету в той или другой форме и, за исключением только Гуджарата и Синда, отрезаны от морского побережья. Что же касается внешних сношений Индии, то отныне с ними было покончено. Только с 1849 г. существует единая великая англо-индийская империя.

Таким образом, британское правительство вело в течение двух столетий войны, прикрываясь именем Компании, пока, наконец, не были достигнуты естественные границы Индии. Мы понимаем теперь, почему в течение всего этого времени этому молчаливо потворствовали все партии в Англии, включая и тех, которые решили перекричать всех своими лицемерными воплями о мире после того, как завершится arrondissement {округление границ. Ред.} единой английской империи в Индии. Они, разумеется, сначала должны заполучить Индию, чтобы затем сделать ее объектом своей назойливой филантропии. Из этого нам становится ясным, почему с индийским вопросом в нынешнем, 1853, году дело обстоит иначе, чем во все предыдущие периоды возобновления хартии.

Подойдем к вопросу еще с одной точки зрения. Мы гораздо лучше поймем особенности кризиса, переживаемого законодательством об Индии, если рассмотрим все фазисы, через которые прошло развитие торговых сношений между Великобританией и Индией.

В начале деятельности Ост-Индской компании, в царствование Елизаветы, Компания получила разрешение для прибыльного ведения своей торговли с Индией ежегодно вывозить серебро, золото и иностранную монету на сумму в 30000 фунтов стерлингов. Это было нарушением всех предрассудков века, и Томас Ман вынужден был в «Рассуждении о торговле между Англией и Ост-Индией»[141], — изложив основы «системы меркантилизма» и признав, что драгоценные металлы являются единственным реальным богатством, которым какая-либо страна может обладать, — одновременно доказывать, что вывоз их может быть спокойно разрешен, если платежный баланс благоприятен для вывозящей нации. В этом смысле он утверждал, что импортируемые из Ост-Индии товары по преимуществу снова вывозятся в другие страны, откуда поступает значительно большее количество золота и серебра, чем требовалось для уплаты за эти товары в Индии. В том же духе сэр Джозая Чайлд написал «Трактат, в котором доказывается, что из всех видов внешней торговли самой национальной является торговля с Ост-Индией»[142]. Мало-помалу сторонники Ост-Индской компании становились все смелее, и можно отметить как курьез в этой странной индийской истории, что монополисты в Индии были первыми проповедниками принципа свободы торговли в Англии.

Требования парламентского вмешательства в дела Ост-Индской компании снова стали раздаваться в самом конце XVII и в течение большей части XVIII века, но уже не со стороны торгового, а со стороны промышленного класса. Именно в это время заявляли, что ввоз ост-индских хлопчатобумажных и шелковых тканей разоряет несчастных британских промышленников. Мнение это было высказано в сочинении Джона Поллексфена; «Несовместимость промышленного производства Англии и Индии», Лондон, 1697[143], заглавие которого нашло удивительное подтверждение 150 лет спустя, но совершенно в противоположном смысле. Тогда вмешался парламент. Актом 11-го и 12-го годов царствования Вильгельма III, глава 10, было запрещено ношение одежды из выделанных шелковых материй и из набивного или крашеного коленкора, ввезенных из Индии, Персии или Китая, и устанавливался штраф в 200 ф. ст. для тех лиц, которые держат у себя эти изделия или торгуют ими. Подобные же законы были изданы позже, в царствования Георгов I, II и III, под влиянием повторявшихся и в дальнейшем жалоб со стороны столь «просвещенных» британских промышленников. И таким образом, в течение большей части XVIII столетия индийские промышленные изделия обычно ввозились в Англию лишь для того, чтобы быть проданными на континенте, а собственно английский рынок оставался для них закрытым.

Помимо парламентского вмешательства в ост-индские дела, вызванного назойливыми ходатайствами жадных английских промышленников, всякий раз, когда решался вопрос о возобновлении хартии, лондонские, ливерпульские и бристольские купцы прилагали все усилия к тому, чтобы сломить торговую монополию Компания и самим принять участие в этой торговле, которая считалась настоящим золотым дном. Вследствие этих домогательств в акт 1773 г., продлевавший срок действия хартии Компании до 1 марта 1814 г., был внесен пункт, согласно которому частным британским подданным разрешалось вывозить из Англии в Индию, а служащим Ост-Индской компании ввозить в Англию почти все виды товаров. Но эта уступка была обставлена условиями, уничтожавшими значение той ее части, которая касалась ввоза в Индию товаров частными купцами. В 1813 г. Компания оказалась неспособной противостоять дольше давлению широких торговых кругов, и если монополия на торговлю с Китаем была сохранена, то торговля с Индией была на известных условиях открыта для частной конкуренции. При возобновлении хартии в 1833 г. были отменены, наконец, и эти последние ограничения: Компании было вообще запрещено вести какую бы то ни было торговлю, ее торговый характер был уничтожен, и она лишена была своей привилегии запрещать британским подданным пребывание на индийской территории.

Между тем торговля с Ост-Индией пережила весьма серьезные перемены, совершенно изменившие отношение разных классов Англии к этой торговле. Сокровища, притекавшие из Индии в Англию в течение всего XVIII в., приобретались не столько путем сравнительно незначительной торговли, сколько путем прямой эксплуатации страны и захвата огромных богатств, переправлявшихся затем в Англию. После устранения в 1813 г. препятствий для торговли, размеры торгового оборота с Индией в очень короткое время более чем утроились. Но это было еще не все. Весь характер этой торговли изменился. До 1813 г. Индия была преимущественно экспортирующей страной, между тем как теперь она стала страной импортирующей; и это развитие шло таким быстрым темпом, что уже в 1823 г. валютный курс, составлявший ранее обычно 2 шилл. 6 пенсов за рупию, упал до 2 шилл. за рупию. Индия, бывшая с незапамятных времен величайшей мастерской хлопчатобумажных изделий, которыми она снабжала весь мир, стала наводняться теперь английской пряжей и английскими хлопчатобумажными тканями. После того как собственные индийские изделия были изъяты из продажи в Англии или стали допускаться лишь на самых жестких условиях, Индию наводнили изделия английской промышленности, облагаемые небольшой и по существу лишь номинальной пошлиной, что привело к гибели местное, некогда столь славившееся хлопчатобумажное производство. В 1780 г. стоимость английской продукции, в том числе готовых изделий, составляла всего лишь 386152 ф. ст., стоимость золота и серебра, вывезенных в том же году, составляла 15041 ф. ст., причем общая стоимость всего экспорта в течение 1780 г. была равна 12648616 ф. ст., так что сумма торгового оборота с Индией составляла лишь ¹/₃₂ суммы всех оборотов внешней торговли. В 1850 г. стоимость всего экспорта в Индию из Великобритании и Ирландии составляла 8024000 ф. ст., причем стоимость одних только экспортируемых хлопчатобумажных товаров достигала 5220000 ф. ст., составляя более ¹/₈ стоимости всего экспорта Великобритании и более ¹/₄ стоимости всего ее экспорта хлопчатобумажных товаров за границу, Но в хлопчатобумажном производстве была занята теперь ¹/₈ часть населения Великобритании, и эта отрасль промышленности доставляла ей ¹/₁₂ всего ее национального дохода. После каждого торгового кризиса торговля с Ост-Индией все больше становилась для хлопчатобумажных фабрикантов делом первостепенной важности, и ост-индский континент стал действительно их лучшим рынком сбыта. В той же мере, в какой хлопчатобумажная промышленность приобретала жизненное значение для всего социального строя Великобритании, Ост-Индия стала приобретать жизненное значение для британской хлопчатобумажной промышленности.

До этого момента интересы плутократии, превратившей Индию в свою вотчину, олигархии, завоевавшей Индию своими армиями, и промышленных магнатов, наводнивших Индию своими товарами, совпадали. Но чем более увеличивалась зависимость английской промышленности от индийского рынка, тем более английские промышленники чувствовали необходимость создания новых производительных сил в Индии после того, как они разрушили ее собственную промышленность. Нельзя беспрерывно наводнять страну своими промышленными изделиями, не предоставляя ей возможности в свою очередь сбывать кое-какие продукты. Английские промышленники обнаружили, что их торговля сокращается, вместо того чтобы возрастать. За четырехлетний период, кончающийся 1846 г., стоимость импорта в Индию из Великобритании составляла 261 млн. рупий; за четырехлетие, кончающееся 1850 г., стоимость этого импорта достигла лишь 253 млн. рупий, между тем как стоимость экспорта за первый период равнялась 274 млн. рупий, а за следующий период — 254 млн. рупий. Промышленники увидели, что покупательная способность в отношении их товаров была доведена в Индии до самого низкого уровня, что — в то время как стоимость годового потребления их товаров на душу населения составляла в британской Вест-Индии около 14 шилл., в Чили 9 шилл. 3 пенса, в Бразилии 6 шилл. 5 пенсов, на Кубе 6 шилл. 2 пенса, в Перу 5 шилл. 7 пенсов, в Центральной Америке 10 пенсов — в Индии она составляла лишь около 9 пенсов. Затем наступил неурожай хлопка в Соединенных Штатах, причинивший в 1850 г. английским хлопчатобумажным промышленникам убытки на 11000000 ф. ст., и промышленники были раздражены тем, что они находятся в зависимости от Америки, вместо того чтобы получать в достаточном количестве хлопок-сырец из Ост-Индии. Кроме того, они видели, что все их попытки приложить капитал в самой Индии наталкиваются на препятствия и подвохи со стороны властей в Индии. Таким образом, Индия стала ареной борьбы между промышленным капиталом, с одной стороны, плутократией и олигархией — с другой. Промышленники, сознавая свое растущее влияние в Англии, требуют теперь уничтожения этих враждебных им сил в Индии, разрушения всего старого аппарата управления Индией и окончательной ликвидации Ост-Индской компании.

И, наконец, вот еще четвертая и последняя точка зрения, с которой следует рассматривать индийский вопрос. С 1784 г. финансовое положение Индии все более и более ухудшалось. Национальный долг достигает теперь 50 млн. ф. ст., источники доходов все более сокращаются и соответственно увеличиваются расходы; дефицит едва покрывается ненадежными доходами от налога на опиум, которые грозят теперь вообще иссякнуть, так как китайцы начали сами возделывать мак. Кроме того, предвидится увеличение расходов ввиду бессмысленной войны с Бирмой[144].

«Положение таково», — говорит г-н Дикинсон, — «что если потеря империи в Индии грозит Англии крахом, то и необходимость сохранить ее создает такое напряжение в наших финансах, которое чревато крахом»[145].

Таким образом, я показал, почему индийский вопрос впервые после 1783 г. стал английским вопросом и вопросом правительственным.

Написано К. Марксом 24 июня 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3816, 11 июля 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс