"Шаман, мудрец, целитель" - читать интересную книгу автора (Виллолдо Альберто)

как умру. Восприятие бесконечности —ядро Процесса Просветления, важнейшей
исцеляющей практики из числа описанных в этой книге.
Обучаясь у шаманов, я понял разницу между лечением и целительством. Лечение
исправляет внешние симптомы; оно чем-то похоже на латание лопнувшей шины.
Лечение позволяет избавиться от последствий укуса змеи либо задержать развитие
опухоли с помощью химиотерапии, однако не в силах помочь человеку избежать
гвоздя на дороге, змеи в кустах или
недуга, вызвавшего возникновение опухоли. Целительство — нечто более
широкое, общее и полное. Целительство преображает всю человеческую жизнь, и
очень часто, хотя и не всегда, приносит физическое выздоровление. Я видел много
выздоровлений, не сопровождавшихся исцелением. Видел я и невероятные
исцеления, хотя больного все равно не удавалось вылечить. Исцеление приходит
как следствие ощущения бесконечности. В целительстве успех измеряется
улучшением благополучия, обретенным чувством покоя, прилива сил и ощущения
единства со всем живым.
Через несколько недель после случая с той миссионеркой я заболел воспалением
легких после скитаний среди скал близ Мачу-Пикчу. Полный курс антибиотиков не
помог совладать с инфекцией, кашель не прекращался. При каждом приступе
кашля мои мышцы живота сводило судорогой. Мучаясь страшными болями, я
поспешил к дону Антонио. Старый индеец предложил мне лечь на шкуру,
лежавшую обычно в изножье его кровати. Сам он присел на подушку у моей
головы и провел сеанс исцеления. Он призвал на помощь Четыре Стороны Света, а
затем — Небеса и Землю. Затем он воздел руки, словно разводя в стороны воздух
над своей головой, и медленно опустил их, прижав к бокам, как будто раздвигал
стенки какого-то незримого пузыря. Он повторил то же движение, но на сей раз
словно придвинул стенки пузыря ко мне, чтобы тот покрыл меня, как одеяло. У
меня мгновенно возникло ощущение безопасности и уюта. Шум в голове
прекратился, я погрузился в состояние неподвижности и безмятежности, какое
прежде ощущал только в медитации. Доносившийся откуда-то издалека голос
Антонио попросил меня дышать в одном ритме с ним. Я почувствовал, как частота
моего дыхания повышается. Я чувствовал, как его пальцы описывают круги против
часовой стрелки над ямочкой в основании моего горла; он извлекал из меня какую-
то липкую субстанцию, наводящую на мысли о «сахарной вате». Я следил за
происходящим отстраненно, словно это происходило с кем-то другим. Мне
казалось, что это сон, ничем не нарушающий мое спокойствие. Потом моя левая
рука начала невольно подергиваться. — Твой организм избавляется от
отравляющей энергии, — пояснил дон Антонио. —Не бойся. Пусть все идет само
собой.
Судороги дошли до левого плеча, а затем распространились по всему телу, до
правой ноги. Они были совершенно непроизвольными и напоминали резкие
толчки, какие бывают, когда засыпаешь. Правда, в этом случае подергивания
усиливались. Они прекратились так же внезапно, как начались, и я тут же заснул.
Проснувшись, я первым делом взглянул на часы и понял, что спал около часа.
Антонио по-прежнему сидел рядом, поддерживая мою голову руками. Он спросил,
как я себя чувствую. Я прислушался к своему телу и понял, что не могу
пошевелиться. Как ни странно, это меня ничуть не взволновало. Мне казалось,
будто я лежу на волнах теплого, спокойного моря. Антонио помассировал кожу на
моей голове, и через несколько секунд мне удалось пошевелить руками и ногами,
даже встать. Я чувствовал себя так, словно крепко спал целую ночь. Боль в груди
полностью исчезла. Я спросил Антонио, что он сделал.