"Глаза Лорен" - читать интересную книгу автора (Вилсон Нора)

Глава семнадцатая

Кэл открыл глаза и мгновенно понял, где находится. Послеоперационная палата. Старый друг вдали от дома. Он попробовал пошевелиться и поморщился. «Должно быть, на этот раз бык по-настоящему достал меня». Смешно, но он не помнил, как вылетел из седла и рухнул на землю. Потом словно кто-то поднял занавес, и память вернулась к нему.

Он попытался сесть. Мгновенно появилась медсестра, словно ожидала именно этой минуты, и сильными прохладными руками уложила его на спину.

— С возвращением, мистер Таггерт.

— Лорен, — выдавил он пересохшими губами.

— Она ждет вас в больничной палате наверху.

— С ней все в порядке?

— Ушибы и синяки, ничего серьезного. Ей повезло. Повезло, это точно.

Ей повезло, что она не погибла, потому что он не поверил ей. Ей повезло, что его шестое чувство заглушило голос разума.

— Как я попал сюда?

— Вас доставили по воздуху с того кряжа. — Медсестра проверила его жизненно важные органы. — Как вы себя чувствуете? Анестезиолог немного тревожился. То седативное средство, которое они вам дали, чтобы ввести дыхательную трубку, должно было лишь усыпить вас, а не отправить в страну грез.

— Оно оказалось для меня слишком сильным, — пробормотал он, снова пытаясь сесть. — Отведите меня к Лорен.

— Терпение, мистер Таггерт. — Медсестра снова уложила его в постель. — У вас еще пятнадцать минут, пока мы соберемся переводить вас куда бы то ни было.

Пятнадцать минут? Он не может ждать так долго.

Через несколько секунд явился санитар, чтобы отвезти его. Черт возьми, должно быть, он отключился. По дороге в палату он, наверное, мог бы снова подремать, но каталка двигалась по коридору, и ему пришлось держать глаза открытыми, чтобы его не стошнило. С болью Кэл мог бороться. Он ходил на сломанной ноге и объезжал быков, когда в его челюсти были металлические стяжки, но стоило дать ему седативное, и он вырубался, как миленький. Если бы он оставался в сознании, то сказал бы им, чтобы ему сделали местную анестезию.

Едва каталка выехала из лифта, рядом с ним появилась Лорен.

— Привет, — сказала она, шагая рядом.

— Привет. — Кэл думал увидеть у нее синяки и шрамы, но оказалось, что это не так. Губа у Лорен была рассечена, а обе стороны лица почернели и опухли. Ему стало плохо, когда он заметил кровь, скопившуюся под ее гладкой кожей. От пережитого страха у него скрутило живот. — Ты ужасно выглядишь.

Она засмеялась.

— Спасибо. Ты тоже. Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, чем в последний раз, когда я тебя видел. Если бы не проклятое седативное, я был бы как новенький.

Это было не совсем правдой. Он все еще не мог произнести больше нескольких слов подряд, начинал задыхаться, но это скоро пройдет.

— Тебе повезло, что ты вообще получил седативное. — Теперь они ехали по коридору. — Если бы вертушка прилетела чуть позже, я вскрыла бы тебя охотничьим ножом Харви.

Тон ее был беззаботным, но на последних словах голос у нее сорвался.

— Должно быть, я тогда тебя здорово напугал.

— Напугал — не то слово.

— Ты тоже меня напугала. Я чуть не умер, когда увидел, как этот гад навалился на тебя…

— Это ты чуть не умер, Кэл. Если бы ты…

Они добрались до светлой отдельной палаты. К его разочарованию, Лорен отпустила поручень и отошла в сторону, позволяя санитару установить каталку. Затем новая сестра, помоложе и красивее прежней, вошла в палату, чтобы проверить его самочувствие.

— У вас стоит дыхательная трубка, мистер Таггерт, но в операции необходимости нет. Никаких кровотечений или больших разрывов. Ваши легкие вновь расширятся и прекрасно заживут сами, — сказала она.

— Благодарю.

— Сегодня вас еще осмотрит врач, и в течение нескольких следующих часов мы с вами будем видеться регулярно.

— Буду ждать с нетерпением. — Он одарил ее убийственной, как он надеялся, улыбкой. — А теперь не могу ли я переговорить со своим другом?

Медсестра бросила на него взгляд, говоривший, что он находится не в том состоянии, чтобы флиртовать, но, обернувшись к Лорен, она уже улыбалась.

— Только недолго, хорошо? Ему нужен отдых.

— Разумеется.

— Так на чем мы остановились? — спросил Кэл после того, как сестра ушла. — Ах да, на том, что ты переоделась в одежду Марлены и стала ждать Харви, чтобы он пришел и убил тебя. — Он не мог говорить так громко, как ему хотелось, но пережитый страх добавлял металла в голос.

— Я должна была это сделать, но если бы ты погиб, спасая меня, я никогда себе этого не простила бы.

— Забудь обо мне на минутку. Давай вернемся к тому, что ты «должна была». — Кэл очень сожалел о том, что ему не хватает дыхания для настоящего разговора. — Ты совершенно точно знала, что задумал Мак-Леод. Почему же ты не убежала? Не спряталась? Не уволокла Марлену с собой?

— Поверь мне, я думала о том, чтобы убежать или спрятаться. — Голос у Лорен дрогнул. — Но если бы Харви упустил шанс на этот раз, то непременно совершил бы вторую попытку. Если бы он на меня не бросился, Марлена ни за что бы мне не поверила. Никто больше мне не поверил бы. Он снова заманил бы ее в ловушку.

Внезапно Кэл ощутил приступ дурноты и головокружения, и ему пришлось схватиться за поручень, чтобы его не стошнило.

— Я тебе поверил.

Она бросила на него недоумевающий взгляд.

— Ну, хорошо, мне понадобилось для этого некоторое время, но ведь я поверил. И поэтому вернулся. — Проклятье, он так устал, и ему все труднее было смотреть на нее, особенно когда стены комнаты кружились и плясали вокруг.

— Ты повернул Сиенну, потому что не исключал возможности того, что я права, — поправила она его. — Но что случилось бы, если бы мы с Марленой ускакали или спрятались? Что, если бы Харви приехал и уехал? Что было бы, если бы добрался туда и ничего не нашел? Неужели ты все равно поверил бы мне?

Кэл подавил желание солгать.

— Скорее всего, нет.

— Видишь? Поэтому я должна была заставить его раскрыться и продемонстрировать свои намерения. До тех пор, пока он этого не сделал, никто бы мне не поверил, а это значит, что Марлена постоянно находилась бы в опасности. Что мне оставалось делать? Нянчиться с ней до бесконечности?

До бесконечности? Нет, не то. Он почувствовал жжение в груди, которое не имело никакого отношения к дыхательной трубке. У нее была жизнь, к которой она хотела вернуться. Задача выполнена. Наверное, ей уже не терпелось уехать, может быть, прямо сейчас. Мысленно она была уже дома, занимаясь своей практикой.

От этой мысли ему захотелось завыть в голос. В горле у него застрял комок. Испугавшись своей слабости, он крепко зажмурился.

— Знаешь, наверное, я еще слишком слаб для всего этого. — Ему не было нужды открывать глаза; он явственно расслышал испуг в ее голосе.

— Ох, Кэл, прости меня. Я сказала, что не задержу тебя надолго. Я не подумала. Я ухожу.

— Подожди. — Он открыл глаза и обнаружил, что Лорен замерла в дверях.

«Дай ей уйти, парень. Поступи, как порядочный человек». «Ты сошел с ума? Не позволяй ей уйти!»

— Пообещай, что вернешься. Тогда можешь идти. Договорились?

Внезапно на Лорен тоже навалилась усталость, плечи ее поникли. Даже с другого конца комнаты, даже будучи одурманенным седативным, он видел, как в глазах у нее вспыхнула тревога. Молчание тянулось и тянулось, и он даже успел подумать, что она вообще не собирается отвечать ему. Неужели она так спешила избавиться от него? Или хуже того, поняла, как сильно он хочет, чтобы она осталась? А может, она раздумывала о том, как избежать неловкого объяснения?

— Да, — сказала наконец Лорен, мягко улыбнувшись. — Да, я приду еще раз перед отъездом. А теперь тебе нужно отдохнуть.

Отдохнуть. Он смотрел, как за ней закрылась дверь, потом снова зажмурился. Он может заснуть, но это будет не отдых. Она была его отдыхом, его сердцем, и она собиралась уехать.

У Лорен щипало глаза, пока она слепо, ничего не видя вокруг себя, шла по коридору. Недоуменно моргая, она осмотрелась, а потом направилась к лифтам.

Он ожидал, что она уедет.

Она нажала кнопку вызова, и перед ней распахнулись двери лифта. Стряхнув влагу с распухшей щеки, Лорен вошла в пустую кабину и нажала кнопку нижнего этажа.

Он ожидал, что она уедет. Не на следующей неделе или через месяц, а сейчас.

Слезы грозили политься ручьем, но она старалась прогнать их. «Не думай об этом».

Двери распахнулись перед группой людей, которым нужен был лифт. Кое-кто из них с любопытством посмотрел на нее, когда она проходила мимо. На мгновение ей показалось, что это потому, что она была на грани истерики, а потом Лорен вспомнила о своем лице. Должно быть, она выглядела просто ужасно.

В вестибюле она остановилась у сувенирного лотка, купила большие темные очки и нацепила их. «Так лучше», — решила она, разглядывая свое отражение.

Домой. Она подумала о друзьях и о своей семье, которых ей так не хватало. Ее по-настоящему большой дом. Практика, которой она зарабатывала на жизнь. Вместо чувства глубокого удовлетворения, которое она всегда испытывала, думая об этом, в ней поднялось отчаяние. О, со временем все образуется. Она знала это. Если бы только расставание не было таким внезапным, таким болезненным…

Нет, все, что ни делается, все к лучшему. Нет смысла затягивать прощание. Намного лучше сделать это быстро, подобно тому, как отдирать присохший бинт от раны.

Если не считать того, что рана была у нее в сердце, и оно может просто разорваться.

— Мисс Таунсенд? С вами все в порядке?

Она обернулась и увидела Спайдера, с участием смотревшего на нее, беспокойно наморщив лоб.

— Со мной все в порядке. Но не могли бы вы оказать мне услугу? Мне нужно вернуться обратно на ранчо.

— Именно для этого я здесь, мэм. Мистер Таггерт послал меня за вами, чтобы я отвез вас туда, как только вы будете готовы.

Вот ваша шляпка, и куда это вы так спешите, а? Она попыталась было рассмеяться, но смех застрял у нее в горле.

— Мэм?

— Благодарю вас, Спайдер. Я думаю, что уже готова.

Восемь часов спустя Кэл с досадой разглядывал трубки, которые тянулись к его телу. Он чувствовал себя прекрасно. Его немного беспокоил живот, но в остальном все было замечательно.

Дышать ему тоже стало намного легче. Не было никакой причины и дальше оставаться прикованным к постели.

Не то чтобы он не испытывал благодарности за то, что остался жив. Он-то считал, что там, на вершине кряжа, испустил последний вздох. Но теперь пора было выбираться отсюда. Он должен найти Лорен и поговорить с ней.

Он оказался совершенно не в форме, когда она была у него сегодня, чтобы сказать ей то, что нужно. Черт побери, он даже не был уверен, что помнит все, что говорил на самом деле, но зато помнил, что добился от нее обещания навестить его еще раз, как только ему станет лучше. Это было несколько часов назад, и теперь желание увидеть ее снова и поговорить с ней сжигало его. Если бы не эта проклятая дыхательная трубка, он выдрал бы эти причиндалы с корнем и отправился за Лорен.

«Будь оно все проклято». Он заставит их привести ему сюда доктора, чтобы тот вынул дыхательную трубку. Раньше, когда у него случался пневмоторакс, ему еще никогда не ставили ее на целых двое суток.

Кэл едва успел нажать кнопку вызова медсестры, как раздался стук в дверь. Он поднял голову и увидел в дверном проеме Лорен. Наконец-то.

— Лорен, входи.

Она вошла в комнату, и дверь за ней захлопнулась. Облегчение сменилось настоящей паникой, когда он внимательно посмотрел на нее. Она переоделась в то же самое черное платье, которое было на ней в первый день приезда на ранчо, но теперь она добавила к нему шарф, чтобы прикрыть синяки на шее, и широкополую соломенную шляпу. Ее дорожный наряд.

— Ты уезжаешь?

Лорен похлопала по сумочке.

— Здесь мой билет. Спайдер отвезет меня в аэропорт, когда мы закончим.

Слова, которые он собирался сказать ей, застряли у него в горле. Черт возьми, как она может так поступать?

— Быстро это у тебя получилось, — пробормотал он.

Она отвела взгляд, но все-таки подошла к его кровати и остановилась рядом.

— Так будет лучше всего, разве нет? — Когда он не ответил, она подняла на него глаза. Они были пустыми. — Я хочу сказать, ведь так мы договорились, правильно? Никаких привязанностей, никаких сожалений?

Его слова.

— Но я думал… — О чем он думал? Что она задержится, а он станет ухаживать за ней по-настоящему? Да, наверное, об этом. — Я подумал, что ты останешься здесь до тех пор, пока не поправишься.

— Ах, это. Со мной все в порядке. Синяки немного побаливают, и все. Врач разрешил мне лететь, хотя, пожалуй, мне лучше не снимать шляпу, чтобы не пугать других пассажиров. — Лорен постаралась произнести это шутливым тоном, но он заметил, как у нее дрожит голос. — Кроме того, у меня есть очки. Видишь? — Она надела их. — Ни за что не догадаешься.

Это, конечно, было преувеличением, но в макияже она выглядела почти нормально. Словно бы и не было этого кошмара.

— Прости меня, — выпалил он.

— За что? — Она сняла очки.

За все.

— Прости меня за то, что я не поверил тебе сразу. Тогда у тебя не было бы этих синяков и шрамов.

Она грустно улыбнулась.

— Не беспокойся из-за этого. Не думаю, что на твоем месте я сразу поверила бы в эту историю.

— Ты могла бы испытать меня и пораньше. — Несмотря на все его усилия произнести эти слова нейтральным тоном, в голосе его прозвучала обвиняющая нотка.

Отблеск какого-то чувства промелькнул в ее глазах, но потом они снова стали пустыми и мертвыми.

— Со мной такое уже было, Кэл. Именно поэтому и не удалась моя помолвка. Когда я рассказала Гарретту о своих видениях, ему понадобилось ровно десять секунд, чтобы решить, что я — сумасшедшая. И это после восемнадцати месяцев! Почему от тебя я должна была ожидать чего-то другого?

Действительно, почему? Ему было больно, но он заставил себя взглянуть правде в глаза. Он не был ее другом. Он не был ее женихом. Он даже не был ее любовником в полном смысле этого слова. Он был всего лишь случайным встречным, с которым она хотела позабавиться, ожидая, пока убийца сделает первый шаг.

Он вспомнил все, что собирался ей сказать, и у него заныло сердце.

— Как бы то ни было, прости меня. Именно это я и хотел сказать. Да, и спасибо, что спасла Марлену. — Он принялся машинально вертеть больничный браслет на руке.

— Нет проблем.

— Итак. — Он передвинул руку, поправил одеяло. — Тебе, должно быть, не терпится попасть домой после столь долгого отсутствия.

Пауза.

— Да, наверное, мне уже пора.

И только когда последние слова слетели с губ, он понял, что ждал, чтобы Лорен опровергла его предположение. Она взяла его за руку. Кэлу хотелось держать ее так вечно, не отпуская от себя никуда. Вместо этого он небрежно похлопал ее по руке.

— Нам было хорошо вдвоем, правда? — сказала она, и глаза у нее заблестели. — Ну, если не считать последних событий.

«Хорошо?» Он вспомнил, как зарылся в ней, растворился в ее теле, подумав при этом, что вот наконец он обрел покой и дом. Он вспомнил, как его голова покоилась у нее на груди, как он умирал и вновь рождался в ее объятиях. «Хорошо?»

Она сделала еще шаг к нему, и на лице у нее было написано, что сейчас она перегнется через перильца и поцелует его. Поцелуй будет долгим, сладко-горьким, без сомнения. Прощальный поцелуй. Господи Иисусе, он не вынесет этого.

— Да, нам было хорошо, — быстро произнес он. — Может, тебе удалось выучить пару приемчиков, которые ты увезешь с собой на восток. — Голос у него был хриплым и звучал слишком громко, хотя они теперь были совсем рядом, но с этим он уже ничего не мог поделать. — Вспомни меня, когда будешь пробовать их на каком-нибудь другом парне, ладно?

Она отпрянула, как он и рассчитывал, но быстро справилась с собой. Выпрямившись, она обрела вид леди, которая намеревалась не обращать внимания на его жуткие манеры.

— До свидания, Каллум, — сказал она, пожав ему руку на прощание.

— Прощай, Лорен.

Он смотрел, как она уходит, и сердце его разрывалось на части. «Счет не в твою пользу, ковбой. Ты проигран».

В двери просунулась темноволосая головка. На мгновение ему показалось, что это Лорен, но, к его неописуемому разочарованию, это была всего лишь медсестра. Тут он вспомнил, что вызывал ее, намереваясь заставить доктора убрать эту чертову дыхательную трубку.

— Вам что-нибудь нужно, мистер Таггерт?

Нет, ему уже ничего не было нужно. Теперь не имело значения, сколько он еще здесь проваляется.

— Извините, нет. Должно быть, я случайно нажал кнопку.

— Вы уверены? — Она с сомнением посмотрела на него, словно он страдал от боли, в которой не желал признаваться. — Прошло уже шесть часов. Если хотите, могу сделать вам еще один укол демерола.

— Нет, мне и так хорошо.

Кэл закрыл глаза. Медсестра суетилась вокруг него еще несколько мгновений, поправляя что-то, потом ушла. Он вдруг резко открыл глаза.

— Сестра?

Она повернулась к нему.

— Да?

— Я ужасно устал. Может, вы дадите мне что-нибудь, чтобы я заснул?

Она понимающе улыбнулась.

— Разумеется. Одну минуту.

Наступившее утро Кэл встретил как медведь, мающийся головной болью с похмелья. Не говоря уже о том, что он предпочел трусливое забытье со снотворным, но тот тяжелый сон без сновидений не принес ему облегчения.

Точно так же, как и нотация от своего папаши, когда тот отчитал его за то, что он позволил Лорен уехать. Что бы ни говорил Кэл, старый осел никак не желал поверить, что таков был выбор Лорен и что она оставила его по собственному желанию.

— Разумеется, она уехала, идиот! Ты ведь не просил ее остаться, — бушевал Зейн, и на его громоподобный рев прибежала медсестра.

Ему нужно было убираться из этой проклятой больницы и возвращаться к себе на ранчо. Там всегда хватало работы, которая поможет притупить боль.

«Совсем как твой отец», — прошептал ему внутренний голос.

— О, заткнись, Бога ради, — пробормотал он.

— Мистер Таггерт?

Кэл поднял голову и увидел в дверях офицера канадской королевской конной полиции. Разумеется. Допрос.

— Входите.

Конник, высокий, седеющий мужчина худощавого телосложения, снял шляпу и беззвучно прошел в комнату.

— Выглядите вы лучше, чем в прошлый раз, когда я приходил к вам.

— Не могу сказать, что помню, когда имел честь, офицер…

— Капрал Белдан, и не переживайте, вы были без сознания. — Он протянул руку, и Кэл пожал ее. — Я не вовремя?

— Как раз наоборот.

Допрос занял примерно час. Кэл поведал свою историю, ответил на вопросы полицейского так старательно, как только мог, а затем они пошли по второму кругу. Кэл не смог рассказать что-либо существенное, кроме того, что произошло, когда он прискакал на кряж. Когда он закончил, у детектива с серьезными глазами нашлось многое, о чем он сообщил Кэлу. Похоже, что за последние тридцать шесть часов он успел обстоятельно допросить Лорен, Марлену и Брэди, так же как и половину сотрудников Кэла и весь штат Харви, чтобы сложить воедино кусочки головоломки. И вот что у него получилось.

По словам Белдана, если бы не вмешательство Лорен, погибла бы не только Марлена, но и Брэди, причем весь мир — и судьи в том числе — поверили бы, что в их смерти виновен Кэл.

Харви украл перчатки Кэла — конник показал их ему в запечатанном пакете, и Кэл подтвердил, что это именно те, которые он потерял, — и намеревался совершить в них убийство, а потом оставить перчатки в качестве улики на месте преступления. Полицейский продемонстрировал ему и другие вещички, которые принес с собой Харви и которые, как они подозревали, тот собирался подбросить на место преступления. Это были окурок сигареты, коробок спичек и что-то там еще, но Кэл не смог подтвердить, что они принадлежали ему.

— Не страшно, — заверил его Белдан, — эксперты проведут анализ, и все выяснится.

Полицейский принялся скрипеть ручкой у себя в блокноте, записывая что-то, а Кэл получил возможность обдумать то, что он только что услышал. У него гулко заколотилось сердце, когда он наконец осознал всю важность происшедшего — без вмешательства Лорен он уже сидел бы за решеткой, а Харви радостно потирал бы руки, запуская свой строительный проект.

Но она вмешалась. Она подставила себя в качестве мишени.

Внезапно Кэла пробила дрожь, а потом бросило в пот. Если бы он не повернул Сиенну вспять, то сейчас Лорен была бы уже мертва. Да и так он чуть было не опоздал… Кэл вдруг преисполнился благодарности больничной койке, которую он рвался покинуть.

Он понял и еще кое-что: его обвинили бы и в ее убийстве. Но если бы Лорен умерла, он заслуживал бы и тюрьмы, и кое-чего похуже. Ее кровь была бы на нем.

Наконец конник захлопнул свою записную книжку.

— Мисс Таунсенд — замечательная женщина.

— Я знаю, — согласился Кэл. Впрочем, он слушал вполуха, про себя ужасаясь всем этим «если» и «вдруг».

— В самом деле?

Что-то в тоне конника привлекло внимание Кэла. Он бросил на детектива острый взгляд.

— Почему у меня такое чувство, что вы хотите сказать мне кое-что еще?

Детектив не отвел взгляда.

— В первый раз я разговаривал с мисс Таунсенд, пока врачи занимались вами. Она была очень расстроена.

На что он намекает?

— Обстоятельства были не слишком приятными.

— Я считаю, что она сознательно навлекла на себя гнев мистера Мак-Леода, чтобы тот безжалостно избил ее, — продолжал детектив.

Кэл побледнел, вспомнив ее синяки и ушибы.

— Я знаю. Только таким образом она смогла продержаться, пока не подоспел я.

— Она поступила так, чтобы дать вашей бывшей жене шанс спастись.

Господи, да что такое, в самом деле, с этим малым? У Кэла была повреждена грудь, а не мозги.

— Я знаю. Из-за этого все и началось. После того, как у нее было видение… — Он по-прежнему испытывал неловкость, произнося это слово, но с каждым разом это становилось все легче. Он откашлялся. — Именно это видение и привело ее сюда с единственной целью — спасти Марлену.

Детектив Белдан сунул записную книжку в карман.

— Насколько я понимаю, у мисс Таунсенд была еще одна причина постараться сохранить жизнь миссис Таггерт.

— Бывшей миссис Таггерт. И что вы имеете в виду, говоря о еще одной причине?

— Мистер Мак-Леод до мельчайших подробностей объяснил Мисс Таунсенд, как он намеревался подставить вас, мистер Таггерт. Вот почему мы все раскопали так быстро. Этот глупец ей сам все рассказал.

Кэл открыл рот, потом закрыл, открыл снова, не произнося ни звука. Белдан не обратил внимания на это подражание рыбам.

— Мисс Таунсенд не знала, что у вашей бывшей супруги есть сотовый телефон. Она понятия не имела, что помощь уже в пути, она не ждала спасения. Она думала только о том, что если она умрет, то все равно сделает так, чтобы вас не обвинили в этом.

— Нет. — Отрицание вырвалось непроизвольно.

— Да. Ее главной целью было помешать мистеру Мак-Леоду броситься в погоню за вашей бывшей супругой, чтобы она смогла спастись и рассказать правду. План «Б» на случай, если Марлене не удастся добраться до ранчо, заключался в том, чтобы оставить достаточно улик, которые опровергли бы сфабрикованное обвинение.

У Кэла свело судорогой живот. Мысль о Лорен, как она сражалась там одна, не рассчитывая спастись…

А конник продолжал, словно не замечая состояния Кэла.

— Она расцарапала ему лицо, чтобы оставить отметины, которые он не смог бы объяснить, не говоря уже о том, что кусочки его кожи остались бы у нее под ногтями в качестве улик. Она ударила его камнем в висок, когда пыталась убежать, впрочем, безуспешно, и рана обильно кровоточила. Вынудив его пойти на избиение, она добилась того, что кровь Мак-Леода попала на нее.

Кэл сглотнул. «Спокойнее, парень».

— Зачем вы мне это рассказываете?

Белдан мял в руках шляпу.

— После первого допроса она больше не заговаривала об этом. В ее показаниях говорится, что она всего лишь старалась выиграть несколько лишних минут. — Белдан встал, водрузив шляпу на голову. — Я почему-то решил, что она не станет рассказывать вам об этом. Но, полагаю, если женщина готова на такое ради мужчины, то он, по крайней мере, должен знать об этом.

Конник вышел из палаты так же беззвучно, как и вошел.

Кэл сидел, не в силах пошевелиться. Почему Лорен ничего не сказала ему? Оказывается, он перед ней в неоплатном долгу. Не только за то, что она вытащила его из пропасти. Не только зато, что Марлена и Брэди остались живы. Он обязан ей своим ранчо, своей репутацией, своей свободой, самой жизнью.

Он почувствовал, как в душе у него что-то лопнуло и разорвалось, как гнилая мешковина. Она нужна ему. Кэл Таггерт, человек, которому никто не был нужен, нуждается в Лорен Таунсенд — прямо сейчас, сию минуту. Она спасла их всех, невзирая на то, что никто из них этого не заслуживал, за исключением, может быть, одного Брэди.

Ему был нужен кто-то, кому он мог бы доверить свое сердце.

Ему был нужен кто-то, кто мог бы заглянуть в его бедную и изверившуюся душу и не отвернуться.

Ему нужна была Лорен.

Он застонал. В кои-то веки он подумал, что она, возможно, начинает влюбляться в него, по крайней мере так, как это случается в курортных романах, а потом дал волю своим дурацким комплексам. И вот теперь…

Ну что же, она должна что-то чувствовать к нему, раз она сделала то, что сделала. Может, еще не поздно раздуть эту искру в нечто, что выдержит испытание настоящим, ежедневным миром.

«Ты не достоин ее, ковбой».

Эта настойчивая мысль вновь возникла у него в голове, но на этот раз он прогнал ее. «Еще нет, может быть, но со временем стану». Если она ценила его настолько, что сделала то, что сделала, то ему просто придется научиться тому, как стать достойным ее.

А для начала надо ехать за ней.