Ода без человечности

Литература

Ода без человечности

ЛИТПРОЗЕКТОР

Ольга ШАТОХИНА

Татьяна Соломатина. Кафедра Аamp;Г. – М.: Яуза-пресс: Эксмо, 2010. – 320 с. – (Акушер-Ха! Проза Т. Соломатиной).

Сколько ни усердствует современная псевдокультура в проповеди того, что без оглядки на понятие о добре и зле можно успешно обходиться, а творческая практика показывает, что нет, никак нельзя.

И книга Татьяны Соломатиной «Кафедра Aamp;Г» тому подтверждение.

«Этот роман – от начала и до конца выдумка, самая что ни на есть отъявленная ложь о самом разном.  И в том, что касается личностей и жизненных путей исполнителей ролей этой трагикомедии. И в том, что наука – это не яркий ряд великих открытий… И конечно же, в том, что учёные – они тоже самые обыкновенные люди, а не мифические существа с крыльями или с рогами».

Кокетничать нынче модно, бравировать – тоже. Твердить, что святых на земле не бывает, все грешны по уши – тем более. Хотя старательные повторы, мол, выдумка, выдумка, выдумка – наводят на мысль, что не всё в этой книге придумано. Тем паче что некоторые мотивы звучат и в других произведениях писательницы.

Так что же, из жизни надёрган этот паноптикум в белых халатах?

Кто его знает…

Но сразу следует отметить, что это не роман, а набор более-менее связно выстроенных отрывков, большую часть которых составляют иронично-публицистично изложенные биографии основных персонажей. Учитывая, что книга у автора не единственная, и другие произведения позволяют сказать, что Татьяна Соломатина способна писать именно литературу, а не что-то кое-как сляпанное, – странно, почему же в данном случае мастерство изменило автору. То ли сроки сдачи рукописи в издательство поджимали, и стало не до литературностей… То ли тема – гинекологи, мол, тоже люди, самые что ни есть человеки, вон даже в петлю способны полезть на почве несчастной любви и разбитого сердца… – и персонажи таковы, что хоть тресни, а не вдохновишься.

Понять, кто главный, кто второстепенный герой, крайне затруднительно, но на такие мелочи современные романисты вовсе не обращают внимания, что уж тут придираться при всём вышесказанном. Однако условно главным можно назначить Алексея Безымянного.

Крайне достойный товарищ: «…Беспринципный аморальный субъект, в детстве не испытавший никакого горя из-за самоубийства матери, в зрелом возрасте не особо расстроившийся в связи со смертью сына. Всегда использующий своё обаяние, женщин, связи для карьерного роста и служебное положение – для личного обогащения. Создавший ряд медицинских структур, которые эффективно работали (и работают) и подарили (и дарят) здоровье и радость материнства многим и многим женщинам».

Рядом с этим совершенством во плоти обитает не менее достойная подруга (не подумайте чего платонического) и коллега: «…Хитрая, ироничная, пробивная, циничная. Цель для неё оправдывает средства… Помогла сотням женщин излечиться от бесплодия».

И вот она поёт осанну возлюбленному Безымянному: «Но ты бы не создал всего того, что ты создал, если бы не был таким. Человеком без принципов, человеком без морали, человеком без совести и чести. И благодарное человечество рано или поздно воздвигнет тебе памятник рукотворный из итальянского мрамора…»

Можно сразу отплюнуться от такой пакости. Можно усмехнуться с куда более горькой, чем в книге, иронией – относительно блестящих менеджеров-спасителей стран и отраслей промышленности. Знаем мы таких…

Да, может быть, и автор здесь иронизирует. Хотелось бы верить. Но вот что говорится в предисловии: «Населяют несправедливый мир конкретно этих книжных страниц придуманные, многогранные, неоднозначные персонажи. И победа добра над злом не состоится. Потому что нет тут ни добра, ни зла, ни, как следствие, войн между ними».

А вот это зря, очень даже зря. Мода на неоднозначность – особа, конечно, упёртая, уходить упорно не желает, хотя всякому нормальному человеку уже ясно, что пресловутая поганая метла по этой непрошеной гостье сильно тоскует.

Потому что из вышепроцитированного запросто можно сделать вывод: хорошим специалистом своего дела способен быть только «беспринципный аморальный» или «хитрая, пробивная, циничная». Ведь не о некоторых грешках приличного во всех остальных отношениях человека идёт речь, а о порочной в своей основе личности. Однако – супер-пупер-профессионал, смотрите и учитесь, как надо жить-работать.

А героиня, которая изначально порочности в себе не несла, обвиняется автором в «чрезмерной для обычного человека гордыне» и выбрасывается в лютую озлобленность, в море всяческих личных неурядиц и профессиональных неудач.

Мужчина, мечтающий о семье и детях, – непременно маменькин сынок, неудачник и «с гнильцой». А материнство – клубок комплексов и кошмаров.

Вот дочь уступает матери своего любовника (вышеуказанного Безымянного): «Ольга Андреева любила свою неразумную мать и со снисхождением юной зрелости отнеслась к случившемуся, став странной парочке скорее патронессой, нежели оскорблённой дочерью и покинутой возлюбленной. Она вовсе не была оскорблена, потому как любимая мамочка внезапно перестала соперничать с подросшей дочуркой в чём только могла… Маме нужна игрушка? Пожалуйста!»

Вот тот, который «с гнильцой», женится на уборщице (а кто ещё может заинтересоваться семейными ценностями): «…нрав «подтиралки» не замедлил расцвести и завязаться плодами. Точнее, плодом – рыхлым младенцем пола женского».

Вот законная жена Безымянного производит на свет сына: «Она так обрадовалась, когда забеременела, была так счастлива, пока носила, что совсем чокнулась, когда родила. Нет, никаких послеродовых психозов у неё не было. Потому что даже на послеродовые психозы сил и времени не осталось. Всё время и все силы её были посвящены новорождённому Николаю Алексеевичу…»

Вот детство «хитрой, пробивной, циничной»: «Мама же всё больше орала и плакала, а потом приставала к дочери с ещё более противными, чем крик и слёзы, поцелуями, тисканьями и извинениями… Ещё семь лет Леночка прожила в этом сияющем истерической чистотой жилище, где влажная уборка была превыше нормальных человеческих отношений. Сосуществуя с полусумасшедшей мамой, регулярно терпя посещения совсем уж тронутой злобной бабушки…»

Где ж те самые нормальные человеческие отношения? Судя по этим отрывкам, материнство – удел тупых куриц или психопаток. А слова про «радость материнства» – ни к чему не обязывающий штамп.

Ни добра, ни зла.

И никакой морали.

«…люди, собранные в академической клинике, любили свою работу. А всё остальное – их личные тараканы. Кто, когда, с кем и где. Разве важно, кто где родился, как вырос, где и с кем спит, если в данном конкретном случае – сегодня – он держит в руках скальпель. Или вынимает из центрифуги пробирки. Или расшифровывает кардиотокограмму плода. Хорошо делает своё дело… И не надо им мешать чрезмерной заинтересованностью и прижизненным разбором полётов. Они, не ровён час, рассудком тронутся от праздного любопытства, лишних вопросов и вторжения в их личную жизнь».

Какие нежные, однако. Просто мимозы. И никаких мыслей о том, каково беременной женщине выслушивать от подобных профессионалов под гогот студентов: «Не надо было с мужиком спать»? Нет, в книге такой именно сцены нет – зато в жизни хватает.

Мораль – она ж не только насчёт того, кто, с кем и в какой позиции, но и единственное противоядие от хамства.

«Это только в книгах легко читать, как кого-то «вынули из петли», и в фильмах забавно смотреть, как человек, которому по счастью (или несчастью?), не переломило шейные позвонки, дрыгает ногами, задыхаясь, пока благословенные обстоятельства освобождают от удавки. А в реальной жизни это страшно. Очень страшно».

Вот что да, то да. И ребёнка терять в реальной жизни очень страшно.

Об этом в книге тоже ни слова.

Зато о врачебной избранности и глупых пациентках есть: «…ты этим дамочкам всё расскажи. – Без толку, Лёш… ты же прекрасно понимаешь, как устроен человеческий мозг. Особенно женский. Он, мозг, склонен идти по пути наименьшего сопротивления… Чтобы нас понять, они должны хотя бы немного быть знакомы с настоящей методологией настоящей науки. И уметь мыслить».

Угу-угу. А в жизни это выглядит, например, так: назначить лежащей на сохранении беременной лекарство, упаковка коего украшена надписью «не принимать во время беременности» и в ответ на полный ужаса вопрос, как же так?! – презрительно процедить: «Вы что, специалист?»

Методология, видимо, такая.

Если нет добра и зла, если нет морали – всё становится возможным и позволительным. А если «беспринципный аморальный субъект» шествует по страницам без намёка на осуждение – откуда ж возьмётся мораль…

И всё-таки глупые бабы сами во всём виноваты: «… и почему за запах сандалового дерева и ритмичную монотонную музыку они, продвинутые, готовы нести дензнаки, а за тяжёлый рутинный труд, который и есть самая квинтэссенция великого откровения материнства и сопуствующего ему родовспоможения, не очень?»

Ну, про истинное отношение к великому откровению мы с вами чуть выше прочитали… Семейное благополучие существует разве только в далёкой загранице. Или в воспоминаниях слегка блаженной матери Безымянного о директоре детского дома, где она выросла, и его семье.

Что ж касается денег… Почтенный врач на похоронах жены негодует, когда «выяснилось, что просто так прах после кремации не выдают – надо предъявить квитанцию о том, что ты заплатил за «место в стенке».

– Папа, ну перестань… У них правила. Это не такие большие деньги, чтобы из-за них скандалить.

– Для нас – небольшие. Для какой-нибудь старушки, похоронившей мужа, последние…»

Какие трогательные слова! А своим младшим собратьям, всё меряющим на дензнаки, бывший фронтовой врач почему-то по этому поводу в физиономию не плюёт… Ах да, сказано же, тут нет добра и зла – одна методология.

Прокомментироватьgt;gt;gt;

Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии: 15.07.2010 20:38:03 - Оксана Евгеньевна Журбий пишет:

глупо

тупо, злобно, беспомощно, безграмотно.