"Искатель. 1971. Выпуск №3" - читать интересную книгу автора

НЕТ СЧАСТЬЯ В ЭТОМ МИРЕ

Мада Юпи была, конечно, избалована: любое желание исполнялось, ее прославляли, ей поклонялись. Но она все же не стала испорченным, капризным существом, способным лишь повелевать. Мать Луа, тайная писательница, хранившая народную мудрость, сумела после смерти родной матери Мады внушить той мысль о равноправности всех фаэтов, как бы они ни выглядели. Сдержанная, всегда спокойная, Мать Луа обладала редким талантом рассказчицы и врожденным уменьем воздействовать на умы. В другой стране, в иное время Мать Луа была бы гордостью народа, но на варварском континенте «высших» Властьмании оказалась только няней — правда, дочери самого диктатора. Она всегда ставила Маде в пример ее собственную мать, убедив, что дочь должна продолжать ее дело.

И Мада росла похожей на мать, но в то же время походила чем-то и на отца, Пожалуй, способностью без памяти любить и ненавидеть. Поэтому встреча с Аве захватила ее всю. Она влюбилась — и мягкая ласковость сочеталась в ней с жесткой твердостью, растерянность с безудержной отвагой. Она пристрелила Яра Альта, как бешеного зверя, но она же пала духом при виде его трупа.

Няня умирала. Мада стояла перед ней на коленях, слушая невнятный шепот.

— Няня говорит о своем сыне и еще о том, что Яр Альт убил Куция.

— Где? Как?

Но Мать Луа ничего больше не могла сказать. Силы покинули ее. Никакие старания Мады не помогали — ни искусственное дыхание, ни массаж сердца. Глаза няни закрылись, тело вытянулось и казалось даже менее толстым. Рука, которую Мада держала, прощупывая пульс, стала холодеть. Пульса не было.

— Конец, — сказала Мада и зарыдала.

Теперь Аве видел свою подругу слабой, беспомощной. Она по-детски тормошила няню, целовала ее мертвые руки и уговаривала очнуться.

Наконец, повернула к Аве заплаканное лицо:

— Моя няня умерла. Какая она была добрая, умная! А мы погибли, — и она указала глазами на скрюченное тело Яра Альта. — Подумать только! Он был моим двоюродным братом.

— Может быть, постараться помочь ему?

Мада зябко повела плечами.

— Пули отравлены. Не знаю, как попал его пистолет к бедной няне. — Мада снова разрыдалась.

Аве решил, что должен что-то делать. Он поднял мертвого Альта, который так и не разогнулся, окаменев в последней судороге, и перетащил его в угол комнаты за драпировку.

Мада решительно встала, вскинув голову.

— Все напрасно. Скоро явится стража, потом отец. — Она подняла с ковра пистолет Альта. — Прости, что я руковожу в нашем последнем шаге. Нет нужды стрелять. Достаточно царапины. Смерть наступит мгновенно. Мы возьмемся за руки, зажав пулю в ладонях. И уйдем из мира, где нет нам счастья.

Аве посмотрел в ее лицо: решимость у нее боролась с отчаянием.

Мада вынула из пистолета последний патрон. Пуля была серебристая, а ее острые усики коричневые — очевидно, от ядовитого покрытия.

Аве решительно сжал руку Мады:

— Нет! Фаэты не сдаются так просто. От жизни еще можно отказаться, но от счастья… Нет!

— Нет счастья в этом мире, — отозвалась Мада.

— Веди меня, — властно обратился к ней Аве. — Веди в сад, а потом через «кровную дверь».

— Разве мы можем бежать куда-нибудь? Близится рассвет, последний в нашей жизни. Ты слышишь пенье птиц? Я пойду за тобой, потому что ты мой муж. Но мы возьмем с собой колючую пулю. Она будет нам защитой.

— Веди меня, — торопил Азе.

Мада с любопытством посмотрела на него. До сих пор ей казалось, что она сильнее его.

Они перенесли тело Луа на ложе, и Мада прикрыла его голубым покрывалом со своей постели; потом она указала Аве на низенькую дверь в узкий коридор, закончившийся крутой лесенкой.

Перед рассветом сад стал совсем иным. Серебристый свет облаком заполнил аллеи, скрыл кусты и стволы деревьев. Аве показалось, что они с Мадой входят в какой-то другой, заоблачный мир. Он крепче сжал ее узкую ладонь.

Колеблющаяся дымка у их ног казалась обманчивой, невесомой и в то же время густой. Под нею чудилась то вода, то пропасть.

Мада бесстрашно ступила а клубящуюся дымку и повела Аве за собой. Послушная «кровная дверь» открылась перед ней.

Густой туман окутывал руины старой часовни под Грозной Стеной. Молодые фаэты, скрытые по грудь лежащим на камнях облаком, словно переходили вброд пенный поток.

Мада хорошо знала дорогу. Неожиданно быстро они вышли к черному зданию Храма Вечности. Аве подумал, что бедный Куций прежде вел его кружным путем. Несчастный горбун! Аве стоило большого труда сдержаться, он даже не позволил себе вздохнуть, но пожалел Куция искренне.

Аве презирал свои обычные смены настроений. Но сейчас он был тверд и знал, что надо делать. И потому он вел Маду к Уму Сату.

Старец очень удивился, снова увидев молодоженов на пороге своей кельи.

Он усадил Маду в кресло напротив стола, за которым провел всю ночь. Аве стоял подле Мады.

— Что случилось? Чем я смогу помочь?

— Нет счастья в этом мире, — воскликнул Аве. — А в твоей власти — иной мир!

Старец удивленно вскинул брови.

— Иной мир — в космосе, — пояснил Аве и рассказал все, что случилось.

Старик задумался:

— Значит, мне надо принять условия Яра Юпи и, в свою очередь, потребовать, чтобы тот послал на Зему свою дочь? Не выглядит ли это невероятным? Спасаться в космосе?

— Но это, — вмешалась Мада, — было бы не только спасением для меня и для Аве. Это было бы исполнением мечты помочь фаэтам, найти для них новый мир. Об этом думали няня и мама. Не только мы с Аве, но и все могли бы стать там счастливы. Не просто ради себя готова я лететь на Зему. Все это я скажу отцу.

Мада отнюдь не глубже Ума Сата понимала глобальные проблемы.

— Какие же обязанности звездонавта может исполнять Мада? — строго спросил Ум Сат.

— Я — Сестра Здоровья. Она нужна всюду. И не только детям.

— Это верно, — согласился Ум Сат. — Аве Map, ты останешься здесь, секретаря никто искать не станет. Мада должна отправиться в свои покои и запереться в них. Аве, проводи молодую жену до Грозной Стены. Хорошо, что вы оба видите в полете на Зему не только бегство, но и подвиг.

После их ухода старик некоторое время сидел в задумчивости. Потом позвал к себе некоторых знатоков знания, приехавших на сессию. Они заполнили его келью. Многие из них были круглоголовыми, но были и длиннолицые. Входя, все они касались левой рукой правой брови. Когда в келье стало тесно, Ум Сат спросил, надлежит ли ему улететь с Фаэны накануне возможных событий, к которым во имя Справедливости труженики и их друзья готовились столько циклов? Ведь он был приверженцем борьбы против владельцев на обоих континентах, хотя и не понимал всей ее глубины.

Собравшиеся единодушно решили, что Ум Сат, олицетворение и гордость знания на Фаэне, должен отправиться в космос, чтобы найти там фаэтам нужные материки. Многие из них считали, что таким образом лучше всего сохранят жизнь великого знатока вещества, но никто не сказал ему об этом.

Ум Сат развел руками. Он должен был подчиниться общему решению. Теперь он получил право действовать.

Когда Аве вернулся, Ум Сат вызвал по экранной связи секретаря диктатора. Зажегся экран, на нем засветились щели шкафа.

— Диктатор Яр Юпи, светлейший из светлых, согласен принять почетного длиннолицего Ума Сата и присылает за ним провожатых, — объявил шкаф, запрограммированный на древнюю манеру речи. Экран погас.

— Как? — прошептал Аве Map. — Пойти в Логово? Не хочет ли Яр Юпи взять заложника?

Старик печально улыбнулся:

— Риск не так велик.

Вскоре в келье появился офицер Охраны Крови. Аве похолодел. Перед ним стоял живой Яр Альт.

Вошедший поклонился старцу, покосился на Аве и напыщенно сказал:

— Великий из великих, диктатор Яр Юпи даровал тебе право, почетный длиннолицый, предстать перед ним. Я прислан проводить тебя во дворец.

Аве Мару казалось, что даже голос офицера Охраны Крови был тем же самым, что у Альта. Неужели он воскрес? Возможно, паралич от пули был временным. Но почему ж он не бросился сейчас на него, как сделал это в комнате Мады?

Но офицер Охраны Крови еще раз безразлично посмотрел на Аве Мара и теперь поклонился ему:

— От имени ярчайшего диктатора приношу почетному гостю извинения.

Едва офицер Охраны Крови и Ум Сат вышли, Аве Map бросился к двери кельи. К его удивлению, она оказалась незапертой. И только теперь Аве Map сообразил, что лицо офицера было без шрама.

Диктатор Яр Юпи не без волнения ждал Ума Сата. Всемогущий, по воле Совета Крови, способный в угоду владельцам послать на смерть миллионы фаэтов, в любую минуту готовый развязать войну распада, он был бессилен сохранить всего одну, но самую дорогую для него жизнь.

Яр Юпи был сложной натурой. Он отлично понимал, кому и как он служит. Потеряв в свое время жену, он возненавидел круглоголовых, леча которых она заразилась смертельной болезнью. Эта ненависть вылилась, в конце концов, в оголтелое учение, в которое, казалось бы, невозможно было поверить, но которое оказалось выгодным владельцам из Совета Крови. Теперь же, на вершине власти, когда он вел показной аскетический образ жизни в добровольном заточении, любовь к дочери была для Яра Юпи единственным светом. Все остальное было мраком: страх за свою жизнь, страх войны, которую сам же готовил, страх и перед тружениками, и перед собственными хозяевами, способными его устранить.

И главным теперь для него была безопасность Мады. Только ее одну хотел бы он спасти из миллионов обреченных.

Но как?

И вот во исполнение пришедшего ему в голову сложного плана он и появился внезапно во время сессии Мирного космоса в Храме Вечности. А теперь к нему должен был прийти Ум Сат.

Офицер Охраны Крови, родной брат Яра Альта, передал Ума Сата двум охранным роботам, которые повели старого знатока знаний по пышно убранным пустынным залам с низкими потолками.

Ум Сат косился на своих громоздких провожатых, телохранителей или конвойных, заказанных, конечно, за океаном, с кубическими головами и крючковатыми чешуйчатыми манипуляторами.

В одной из комнат шкаф со светящимися щелями, совсем такой же, как у правителя «культурных», в безукоризненно древней манере с запрограммированной цветистостью произнес:

— Ум Сат, почетный длиннолицый, может пройти в находящуюся перед ним дверь, за которой его ожидает блаженнейшая встреча с величайшим из великих, ярчайшим из ярких Яром Юпи, диктатором континента «высших».

Дверь сама собой открылась, роботы-охранники отстали, и Ум Сат вступил в суровый пустой каземат с серыми стенами.

Яр Юпи, бородатый, крючконосый, с выбритым черепом и вздернутыми бровями, бросился навстречу вошедшему, вперив в него полубезумный пронзительный взгляд.

— Понимает ли Ум Сат, какой чести и доверия он удостоен? — выкрикнул он.

— Да будет так, — вздохнул старик. — Пусть я и не достоин такой чести, но доверять мне можно.

— Я буду говорить как высший с высшим, тем более что ты прославлен умом, — уже спокойнее заговорил диктатор.

Согласно ритуалу гостю надлежало ответить, что его ум не идет ни в какое сравнение с божественным и просветленным разумом Яра Юпи, но Ум Сат спокойно сказал:

— Я буду говорить с диктатором Яром Юпи, как знаток знания с политиком, стремясь понять и быть понятым.

Яр Юпи дернулся, его нос повело в сторону, лицо исказилось нервной гримасой. Он покосился на нишу под окном. В ней стояли чудесные цветы. Их нежные темно-синие венчики с золотистой россыпью мельчайших звезд, по шести лепестков каждый, смотрели вниз, свисая на изогнутых стеблях.

Это было чудо, выведенное садоводами по приказу Яра Юпи, страстного цветолюба. Но не их вечерняя красота привлекала его. Покорным знатокам растений удалось вывести такое растительное диво, а вернее сказать, чудовище, которое испускало ядовитый аромат, казавшийся столь нежным. Фаэт, вдохнувший его, заболевал смертельной болезнью. Не раз редкие посетители этого кабинета, слишком самостоятельные соратники, нежданно обласканные диктатором, а порой даже и некоторые из его слишком недовольных хозяев, крупных владельцев, удостаивались чести понюхать величайшее сокровище коллекции. Вернувшись домой, они умирали в муках, не подозревая от чего.

Разумеется, надежная вентиляция уносила сейчас из кабинета опасный запах.

— И что же? — нервно спросил диктатор.

— Продумав ночь, я решил принять твое предложение и возглавить экспедицию на планету Зема.

Яр Юпи дернулся и облегченно вздохнул:

— Ум Сат, став почетным длиннолицым, ты подтверждаешь свою мудрость. Я прославлю это на обоих континентах. Однако вчера в Храме Вечности я имел в виду одно условие, которое тебе надлежит выполнить.

— Я тоже хотел обусловить свое согласие возглавить экспедицию.

— Я не терплю, когда мне ставят условия, — повысил голос диктатор.

— Это скорее первые деловые шаги к укомплектованию космического экипажа.

— Комплектовать космический экипаж длиннолицыми, достойнейшими из достойных, буду я.

— Возможно, диктатор Яр Юпи вспомнит вчерашнее обещание включить в состав экспедиции любого из длиннолицых?

— Я это подтверждаю, даже если речь пойдет о моей дочери.

— Дочери диктатора Яра Юпи? — искренне удивился Ум Сат, никак не ожидая, что диктатор сам скажет о ней.

— Осмелишься ли ты счесть в полете балластом мою дочь, если она Сестра Здоровья? — повысил голос Яр Юпи.

И оба замолчали, изучая друг друга. Как ни умен был Ум Сат, ему не пришло в голову, что диктатор задумал спасти свою дочь от ужасов войны распада, отправив ее в космическую экспедицию; и как бы хитер и коварен ни был Яр Юпи, он не мог предположить, что Ум Сат пришел к нему только ради того, чтобы получить согласие на полет его дочери к Земе.

Яр Юпи угрожающе спросил:

— Так ты желаешь, чтобы она летела? Заботишься о ней? Ценю. Не хочешь ли подойти к этим цветам? Не правда ли, они прекрасны? Видел ли ты что-либо подобное? Насладись их ароматом!..

— Я не видел никого прекраснее дочери диктатора Яра Юпи. Не сомневаюсь, что она будет на Земе самым прекрасным цветком.

— Тогда оставим цветы в покое, — грубо оборвал Яр Юпи.