Беверли Бартон Опасное задание

ПРОЛОГ

Лини уже третий раз проверила содержимое холодильника. Бутылочки с молоком стояли там, где она их поставила, и она это прекрасно знала. Просто Лини должна в последний убедиться, что ничего не упущено. Все-таки это поворотный момент в ее жизни, решающая ночь. Торопясь на кухню и проходя мимо компьютерного стола, Лини бросила взгляд на список телефонных номеров, висевших у телефона. Номера экстренной помощи, ее мобильного телефона, рабочего, номер коммутатора…

На пути из кухни в холл у нее взволнованно застучало сердце, в желудке образовался тугой болезненный комок, и она задумалась, почему ей так тяжело. Она ведь не первая женщина в этом мире, которая должна пройти через это болезненное разъединение. Миллионы женщин уже сделали то, что делает она, и большинство из них, вероятно, могут понять ее чувство вины и страха.

Дойдя почти до конца холла, Лини замедлила шаги, сделала глубокий вдох и сказала себе, что сможет решиться. Она — сильная женщина. Она — независимая женщина. Войдя в детскую, Лини перевела взгляд с Дебры, которая сочувственно улыбнулась ей, на Эндрю, мирно посапывавшего в своей кроватке и не подозревавшего, какие страдания переживает его мать.

— Все будет хорошо! — Дебра обняла Лини за плечи. — Ведь ты будешь уходить всего на несколько часов, и он, возможно, будет спать все время твоего отсутствия.

— Но если он проснется, а меня нет… — Лини подошла к детской кроватке и посмотрела на спящего Эндрю, которому исполнилось шесть недель. Он весь порозовел от сна, и Лини нежно коснулась рукой его розовой щечки.

— Если он проснется, то я буду рядом, — заверила ее Дебра. — А если проголодается, достану из холодильника сцеженное молоко. Ты же не навсегда его оставляешь, просто уходишь на работу.

— Может, отложим на недельку-другую? — Лини не могла смириться с мыслью, что ей придется разлучаться с Эндрю, даже на те четыре часа, чтобы доехать до телекомпании, сделать на радио двухчасовое ток-шоу для полуночников, подготовиться к утреннему шоу на телевидении и потом ехать домой.

— Нет, мы ничего не будем откладывать, — твердо возразила Дебра. — Мы можем продолжать возить Эндрю на радиостанцию каждое утро ради твоего дневного шоу, но нельзя выдергивать его из кроватки ночью. — Дебра сложила руки на груди и прищурилась. — Отправляйся на работу, Лини. Выполняй свои обязанности, а мне позволь выполнять мои.

Лини тяжело вздохнула.

— Но одна из моих обязанностей — быть матерью Эндрю. И если ты будешь слишком хорошо выполнять свою работу, мой сын привяжется к тебе, а не ко мне.

Дебра с улыбкой взяла Лини за руку.

— Эндрю уже привязался к тебе. Он знает, что ты — его мама. Если я буду делать хорошо свою работу — а мне хотелось бы думать, что я хорошо ее делаю с того самого момента, как мы забрали Эндрю из роддома домой, — то он будет воспринимать меня как свою любимую тетю или бабушку.

— Я глупая, да?

— Нет, ты просто хорошая мать.

— Хорошая мать? Знать бы, что это такое! У меня не было матери, ни хорошей, ни плохой, никакой.

— Мы с Джерри были родителями для более пятидесяти приемных детей за тридцать лет жизни в браке. — Дебра вздохнула, она всегда вздыхала при воспоминании об ушедшем из жизни муже. Он умер два года назад в возрасте шестидесяти трех лет от сердечного приступа. — Я встречала всяких матерей и могу отличить хорошую от плохой.

— Я тебе верю. Ты была для меня прекрасным примером, когда я жила с вами.

Лини исполнилось пятнадцать лет, когда она попала в семью Дебры и Джерри Шмейл. Молодому министру и его жене сказали, что они не смогут иметь детей. И они решили дарить свою любовь детям всех возрастов, у которых нет родителей. Три года, которые Лини провела в этой семье, стали лучшими годами ее детства.

— Вы, доктор Лурлин Паттон, хорошая мать, — вновь заявила Дебра.

— Даже несмотря на то, что я мать-одиночка? Даже несмотря на то, что у Эндрю нет отца?

— Ты говорила, что Эндрю родился в результате очень короткого романа с едва знакомым человеком. Человеком, который не собирался жениться и был очень осторожен, пользуясь средствами предохранения всякий раз, когда вы занимались любовью.

Лини кивнула.

— Но один раз это средство подвело. Иначе я бы не забеременела. Впрочем, Фрэнк не виноват.

— Ты решила не говорить ему о существовании Эндрю? Считаешь, так будет лучше?

— Именно так.

— Ты не передумала?

Нет, она не передумала. Хотя, по правде говоря, Лини собиралась позвонить Фрэнку, когда выяснилось, что она беременна, и сказать ему, что он станет отцом. Но Лини была настолько поражена сама, что прошло несколько недель, прежде чем она решила, что делать дальше. К этому времени она уже знала, что сохранит ребенка и вырастит его без чьей-либо помощи. Вряд ли Фрэнку Латимеру нужен этот ребенок. Их отношения длились менее двух недель, о любви здесь не было и речи, просто страсть.

— Нет, не передумала. Если бы Фрэнк узнал, что у него есть ребенок, это бы только усложнило и его жизнь, и мою, не говоря уж об Эндрю.

Дебра обняла Лини за плечи и подтолкнула из комнаты.

— Иди, опоздаешь. — Она проводила ее через холл к запасному выходу. — Звони мне каждые полчаса, если тебе от этого будет легче, только иди!

Лини вздохнула.

— Спасибо, не знаю, что бы я делала без тебя. Иногда я думаю, что мне ты нужна больше, чем Эндрю.

Дебра обняла ее, потом сняла пальто и сумочку с вешалки у двери и подала Лини.

— Поезжай осторожно, звони, а я буду ждать твоего возвращения.

Лини скользнула в рукава пальто, повесила на плечо сумочку и вышла через запасной выход в гараж. Она открыла дверцу новенького внедорожника, который купила за месяц до рождения сына. Еще у нее остался спортивный автомобиль, но после рождения Эндрю она им не пользовалась, потому что никуда без ребенка не ездила. Так воспользуйся им сегодня, сказала себе Лини, садись в «мустанг» и вперед!

Лини закрыла джип, подошла к спортивной машине, села в нее и завела двигатель. Через несколько секунд она уже мчалась по скоростному шоссе из пригорода Мейсвилла, что в штате Миссисипи, в деловую часть города, где находились студии радио и телевидения. Лини уже несколько лет делала ночное ток-шоу на радио и утреннее на телевидении. Ей нравилось быть местной знаменитостью, психиатром, который оказывает помощь пять дней и ночей в неделю.

Когда Лини была моложе, она мечтала создать собственную семью. Ей пришлось сменить несколько приемный семей, она очень мало помнила своих родителей и всегда чувствовала одиночество. Мать умерла, когда ей исполнилось четыре, отец — тремя годами позже. Тощая, угловатая девчонка, которая слишком много говорила и очень старалась всем понравиться, осталась одна. У нее никогда не было реального шанса на удочерение. С восьми до пятнадцати лет Лини перемещалась из одной приемной семьи в другую, чувствуя себя нелюбимой и нежеланной. Когда ей исполнилось тридцать, а прекрасный принц так и не появился в ее жизни, она оставила мечты о счастье.

У нее был опыт любовных связей, но при этом она не считала себя неразборчивой. Всякий раз при возникновении новых отношений ей хотелось, чтобы это был тот самый «единственный». И у нее никогда не было романов на одну ночь. До тех пор пока в ее жизни не появился Фрэнк Латимер. Вернее, появился и исчез. Получился эдакий мини-роман на десять дней.

Жаль, что сейчас уже конец ноября. Лини хотелось нажать на газ и нестись по дороге быстрее ветра. Ей был необходим холодный ночной воздух, чтобы освободиться от путаницы в голове. Она изо всех сил пыталась не думать о Фрэнке, переместить его в прошлое, но это было трудно, практически невозможно. Эндрю унаследовал ее белокурые волосы и голубые глаза, но был похож на Фрэнка. Лини казалось, что именно так он выглядел в детстве. И всякий раз, когда она смотрела на сына, она видела его отца. Как она, психиатр по образованию, могла подумать, что сможет забыть мужчину, который стал отцом ее ребенка? Фрэнк навсегда останется частью ее жизни. И Эндрю — живое тому доказательство.

Лина сказала Дебре, что ни секунды не раздумывала о том, ставить ли в известность Фрэнка о рождении ребенка, но теперь ей казалось, что она лгала и себе и Дебре. Может быть, все же следовало позвонить Фрэнку, прозондировать почву, узнать, не появился ли у него кто-нибудь за это время. Или слетать в Атланту вместе с Эндрю. Нет, она не могла сделать этого, не могла просто так появиться у Фрэнка.

Хватит думать об этом, приказала себе Лини. Ты же не собираешься звонить Фрэнку. И в Атланту она не собиралась. Если бы у него было хоть малейшее желание возобновить с ней отношения, он бы уже давно позвонил. В конце концов, прошло уже более десяти месяцев с тех пор, как он попрощался с ней и ушел, не оглянувшись. Она вынуждена была признать, что он не стал ее прекрасным принцем, что такого вообще нет в природе. То, что он отличался от других знакомых ей мужчин, вовсе не означало, что она стала для него такой же особенной, как и он для нее. Их отношения нельзя было назвать любовью. Просто секс…