"Библия" - читать интересную книгу автора (Ошо)

Беседа 3
БОЖЕСТВЕННОСТЬ СУЩЕСТВУЕТ, НО НЕТ НИКАКОГО БОГА
1 ноября 1984 года
Бхагаеан.,
Если никакого Бога нет, то почему вас называют Бхагаеан?
Никакого Бога нет, но это не означает, что я атеист. Я, конечно же, не теист: я говорю, что Бога нет, но это не означает прыжка в противоположность, к атеизму.
Атеист тоже говорит, что Бога нет, но когда я говорю, что Бога нет, и атеисты, такие, как Чарвака, Карл Маркс, Ленин, Эпикур... Когда эти люди говорят, что Бога нет, есть огромная разница между моим и их утверждениями - сами утверждения абсолютно одинаковы, - потому что я в тот же момент говорю, что есть божественность.
Чарвака не будет согласен с такой точкой зрения; Эпикур, Маркс и другие атеисты не будут согласны с этим. Для них отрицание Бога означает отрицание сознания. Для них отрицание Бога означает то, что мир просто материален и ничего более, а то, что вы видите как сознание, всего лишь побочный продукт определенной материи, скомпонованной особым образом, просто побочный продукт. Разделите материю на части, и побочный продукт исчезнет.
Это в точности как воловья повозка: снимайте колеса, убирайте другие части и каждый раз, снимая колеса, спрашивайте: "Это воловья повозка?" Конечно, каждый раз ответ будет: "Нет". Никакая часть не является целым. Вы можете мало-помалу снять все части и устранить целое, и ни единая часть не окажется воловьей повозкой. И в конце вас могут спросить: "Где же воловья повозка? Ее ведь не удаляли; ни в один из моментов вы не сказали, что удалена воловья повозка".
"Воловья повозка" была лишь комбинацией. Она не имела своего собственного существования, она была лишь побочным продуктом. Вот что имеет в виду Карл Маркс, когда говорит, что сознание является надстройкой: снимите тело, удалите мозг, снимите все, что составляет тело человека, - и вы не найдете ничего, похожего на сознание. И когда вы сняли все, за всем этим не останется сознания; оно было только комбинацией. Вы разобрали комбинацию на части.
Поэтому, когда я говорю, что Бога нет, я не нахожусь в согласии с Марксом или Эпикуром. Я, конечно, не соглашаюсь и с Иисусом, Кришной, Моисеем, Мухаммедом, когда они говорят, что Бог есть, поскольку они используют Бога как личность. Но думать о Боге, как о личности, - это просто ваше воображение. Бог китайцев имеет китайское лицо. Бог негров - лицо негра. Бог евреев, конечно, имеет еврейский нос; и не может быть иначе. И если лошади думают о Боге, то их Бог будет лошадью. Так что это просто ваша проекция. Придавать Богу черты личности - ваше проецирование.
Когда я говорю, что Бога нет, я отрицаю личность Бога.
Я говорю, что Бога нет, но есть потрясающая божественность.
Это неперсонализированная чистая энергия. Навязывать ей какую-нибудь форму мерзко. Вы навязываете ей себя.
Иисус называет Бога "отцом". У Иисуса, должно быть, была определенная идея, означающая "отца"; он навязывает Богу некоторую идею. В Индии есть религии, которые верят не в Бога-отца, а в Богиню-мать. Статуя их Бога имеет вид женщины, самой прекрасной женщины, которую они могли себе представить, но это индусская женщина. Столетия прошли, религии рождались, умирали, исчезали. Их Боги, естественно, исчезли.
В Индии есть место', Моханджодро... оно оказалось самым древним городом в мире. В Моханджодро есть семь слоев. Похоже, что цивилизация вынуждена была сталкиваться с одним и тем же бедствием семь раз. Когда был обнаружен первый слой, то подумали, что это все: Моханджодро найден. Было определено, что ему семь тысяч лет. Но еще немного раскопок, и обнаружен другой город, ниже первого, которому, должно быть, было десять тысяч лет. Затем работы продолжались. Люди, работавшие на раскопках, продолжали копать, и город за городом... Семь городов было найдено в Моханджодро. Седьмому было, по крайней мере, двадцать тысяч лет. У них были храмы, у них были статуи Бога. Те цивилизации исчезли, исчезли их религии, исчезли их Боги.
Христианский Бог исчезнет в тот момент, когда исчезнет христианство. Индуистские Боги исчезнут в тот момент, когда исчезнет индуизм. Вы понимаете, что я имею в виду, говоря это? Это ваша проекция. Если вы проецируете его, Бог есть. Если вы не проецируете, если нет того, кто проецирует. Бог исчезает.
Я не на стороне таких Богов, которые порождаются проецированием крошечного человеческого ума. И конечно же, крошечный человеческий ум ограниченно придает Богу только те свойства, которые являются его свойствами.
Бог евреев в Талмуде говорит: "Я сердитый Бог. Я не хороший; я не ваш дядюшка". И для евреев это имеет совершенно ясное значение- Но для индуса Бог, говорящий: "Я сердитый Бог", - абсолютная чепуха. Гнев и Бог? Они не пересекаются. Еврейский Бог гневлив; это очень по-еврейски, очень по-человечески. И если вы не поклоняетесь ему, если вы против него, он уничтожит вас- Он разрушил два города, потому что сексуальное поведение людей в этих двух городах было извращенным, а он был очень настроен против этого. Содом и Гоморра - эти два города он полностью разрушил.
Для индуса такое действие не может быть привлекательным, для него это невозможно. Это не будет привлекательным для мусульманина, потому что мусульманин каждый день молится: "Боже милосердный..." Милосердие - самое сокровенное свойство, которое он проецирует в Бога. Бог может быть только милосердным, ничего другого. Мусульманин молится, зная, что просто признание греха уже является достаточным, поскольку Бог милосерден. Вы будете прощены.
Омар Хайям, один из великих поэтов персидской литературы, говорит: "Не запрещайте мне пить вино, наслаждаться женщинами, ведь Бог милосерден. Не говорите, что я совершаю грех, дайте мне совершить столько грехов, сколько я смогу. Его милосердие намного больше всех моих грехов, собранных вместе. Прекратить определенное дело из страха быть наказанным Богом - значит не верить в его милосердие*. Вот иная позиция, - но все это человеческие позиции.
Поэтому, когда я говорю, что Бога нет, я говорю, что нет личности Бога; вся личностность Бога - это человеческая фантазия.
Я хочу, чтобы вы отбросили личностность и позволили Богу быть свободным, свободным от оков личности, которые вы навязываете Ему.
Я не атеист. Для меня вся вселенная наполнена энергией Бога и ничем другим.
Вы должны понять одну очень фундаментальную вещь. Мир состоит из глаголов - не из существительных.
Существительные - это человеческие изобретения, необходимые, но человеческие изобретения. Но существование состоит из глаголов, только из глаголов, а не из существительных и местоимений... Вглядитесь в это. Вы смотрите на цветок, на розу. Назвать ее "цветок" неправильно, поскольку она не прекратила "цветения". Она еще цветет; это глагол, это течение. Назвав ее цветком, вы сделали ее существительным. Вы видите речку. Вы называете ее "речка" - тем самым вы сделали ее существительным. Но это "речкование". Для существования более точно будет называть ее "речкованием", течением. Все в изменении, в течении. Ребенок становится юношей; юноша становится взрослым; жизнь переходит в смерть; смерть переходит в жизнь.
Все находится в непрерывном, постоянном изменении;
это непрерывность. Остановка, полная остановка, не наступает никогда. Она происходит только в языке.
В существовании нет полной остановки.
Вы помните, когда перестали быть ребенком? Когда, в какой точке наступила остановка ивы стали юношей? Нет такого места, нет демаркационной линии, нет полной остановки.
Ребенок еще течет в вас.
Если вы закроете глаза и посмотрите внутрь себя, вы обнаружите, что все, что было, еще есть, течет. Вы накапливали больше и больше, но все, что было, еще есть. Река становится большой, в нее вливаются новые ручейки, но исток все еще есть.
Если вы видели Ганг в Индии, одну из самых красивых рек, вы сможете понять это. Место, где она возникает, такое крошечное, что его накрывает лик коровы - конечно, камень, камень, сделанный в виде лика коровы. Через этот коровий лик ниспадает Ганг, начинающий свое путешествие... такой маленький. А когда вы видите его вблизи океана, когда он достигает места встречи с океаном, он сам выглядит, как океан... такой огромный. Но тот маленький поток, падающий в Ганготри, там, далеко, за тысячу миль в Гималаях, из каменного рта коровы, - тот поток еще есть. Так много рек впало в него, сделало его большим, как океан. А поток все еще жив. Даже когда он впадет в океан, он останется жить, он будет продолжать движение. Возможно, он станет облаком; возможно, он снова прольется дождем. Он будет продолжаться и продолжаться. Существование продолжается и продолжается;
оно никогда не останавливается. Нет периода покоя. Нет места, где вы могли бы отметить, что что-то подошло к своему концу. Ничто не подходит к своему концу.
Нельзя найти начала, нельзя найти конца. Это всегда продолжающийся процесс.
Когда вы говорите "Бог", вы используете имя существительное, нечто статичное, мертвое.
Когда я говорю "божественность", я обозначаю этим словом нечто живое, текущее, движущееся.
Вот эти позиции должны быть ясны вам. Я не теист, как Иисус, или Мухаммед, или Кришна, поскольку не могу согласиться с мертвым богом.
Мне вспомнилось об одном из моих профессоров. Это очень хороший человек - профессор С.С.Рой. Сейчас он ушел на пенсию с поста декана философского факультета в Алла-хабадском университете. В первый день, когда я пришел к нему на занятия, он объяснял концепцию "абсолюта". Он был крупным специалистом по Брэдли и Шанкаре. Оба они верили в "абсолют" - это было их именем для Бога.
Я спросил его одну вещь, которая очень сблизила меня с ним впоследствии, и он открыл мне целиком свое сердце. Я просто спросил: "Совершенен ли ваш "абсолют"? Дошел ли он до полной остановки? Или он все еще растет? Если он все еще растет, тогда это не абсолют, он несовершенен - и только тогда он может расти. Если что-то еще возможно, еще побольше ветвей, еще побольше цветов - тогда он жив. Если он завершен, полностью завершен - в этом значение слова "абсолют", - тогда нет возможности для роста, тогда он мертв". Поэтому я спросил его: "Поясните, ведь для Брэдли и Шанкары "абсолют" представляет "Бога". Это их философское имя для Бога. Жив или мертв ваш Бог? Вы должны ответить на этот вопрос".
Он был действительно честным человеком. Он сказал:
"Пожалуйста, дайте мне время подумать". Он имел докторскую степень по Брэдли из Оксфорда и докторскую степень по Шанкаре из Бенареса и считался крупнейшим специалистом по этим двум философам, поскольку пытался доказать, что Брэдли с Запада и Шанкара с Востока пришли к одному и тому же заключению. Он сказал: "Пожалуйста, дайте мне время подумать".
Я сказал: "Всю свою жизнь вы писали о Брэдли и Шанкаре и об "абсолюте". Я прочитал ваши книги, я прочитал ваши неопубликованные тезисы. И вы преподавали здесь всю свою жизнь - разве никто не задавал вам такой простой вопрос?"
Он сказал: "Никто не спрашивал меня; и не только это, я сам никогда не думал об этом: ведь точно, если что-то совершенно, то оно должно быть мертво. Все живое должно быть несовершенно. Эта идея никогда не приходила мне в голову. Поэтому, пожалуйста, дайте мне время".
Я сказал: "Вы можете располагать таким временем, каким захотите. Я буду приходить каждый день и задавать тот же вопрос". И так продолжалось пять, шесть дней. Каждый день я упорно приходил на занятия, он кивал, и я поднимался и говорил: "Мой вопрос".
И он сказал: "Пожалуйста, простите меня. Я не могу решить. Оба подхода одинаково трудны. Я не могу сказать, что Бог несовершенен; я не могу сказать, что Бог мертв. Но вы завоевали мое сердце".
Он перенес мои вещи из общежития в свой дом. Он сказал:
"Достаточно, вы не можете жить в общежитии. Вы должны жить с моей семьей, со мной- Я многому могу научиться от вас, поскольку такой простой вопрос никогда не приходил мне в голову. Вы перечеркнули все мои степени".
Я жил с ним почти шесть месяцев, пока он не перевелся в другой университет. Он хотел перевести с собой и меня, но мой заместитель декана отказал. Он сказал: "Профессор Рой, вы можете ехать. Профессора приходят и уходят, но мы не сможем найти другого такого студента. Поэтому я не собираюсь отдавать ему его документы и не собираюсь разрешать ему покинуть университет. И я напишу в ваш университет, куда вы направляетесь, что моего студента не следует принимать туда".
Но он продолжал любить меня. Это редкое явление: он почти каждый месяц приезжал из своего университета повидаться со мной, почти за две тысячи миль от моего университета. Но он, по крайней мере, раз в месяц упорно приезжал повидаться со мной, просто посидеть со мной. Он сказал мне: