"Библия" - читать интересную книгу автора (Ошо)

Гипотеза просто означает готовность к эксперименту, то есть половина гипотезы - это готовность со стороны ученика, открытость, восприятие того, что: "Мы не знаем... Возможно, мы сможем открыть, возможно, нет; может быть, мы движемся в правильном направлении, может быть, нет. Но в любом случае, добьемся ли мы успеха или потерпим неудачу, мы не проиграем. Поскольку, даже если мы потерпим неудачу, это просто будет означать, что одно направление не то - испытаем другое направление; один метод не работает - испытаем другой метод. Где-то, когда-то, в какой-то момент дверь откроется".
Со стороны Учителя основное дело - не создавать в ученике веру, но создавать тот энтузиазм, то рвение продолжения поиска несмотря на неудачи.
Учитель - это вдохновитель. Он не является объектом веры.
Он не поддерживает никаких ваших психологических слабостей.
Он просто показывает вам, как он достиг.
Он объясняет вам способ, метод, эксперимент, который стал исполнением для него. Его бытие дает вам ощущение исполнения, удовлетворения, чувство того, что он достиг - что есть в воздухе вокруг него нечто, что вы можете вдыхать. И он дает вам способ, метод того, как это случилось с ним. Он никогда не говорит, что с вами это случится точно таким же способом.
Все, что он говорит, это: "Со мной случилось это, так что весьма вероятно, что это случится и с вами. Я просто обыкновенный человек, как и вы. Если это могло случиться с таким обыкновенным человеком, то почему этому не случиться и с вами? Может быть, вам нужно двигаться под немного иным углом; может быть, вам нужно использовать немного иной метод. Может быть, вы вынуждены будете идти немного дольше, может быть, с вашей стороны гора немного круче, но - это случится! Это может случиться".
Вторая часть доверия возникает тогда, когда вы переживаете что-то невидимое, что Учитель передал вам через свою вибрацию. Поэтому только те, кто очень чувствителен и очень восприимчив, смогут почувствовать это.
То, что Учитель передал вам, как некоторое сердечное чувство, - это не конец, это только начало путешествия. Теперь вы можете принять некоторую гипотезу. Вторая часть доверия случится в тот день, когда вы ощутите вкус того, о чем Учитель разговаривал с вами, о чем говорил, чем он был. Тот день, когда вы ощутите вкус этого, не будет днем веры, он будет днем доверия. Теперь вы знаете. Теперь вы знаете, что были с человеком, который знал. И это было единственным различием, теперь это различие исчезло.
Доверие полно, когда различие между Учителем и учеником исчезает, когда знание ученика идет тем же путем, что и знание Учителя.
Он увидел свет, он ощутил запах цветка. Это момент благодарности.
Ни один верующий не испытывает настоящей благодарности к этим мессиям, аватарам - ни один, ведь что они дают вам? Просто веру... не имеющую основы, не имеющую фунда-мента.^Как можно испытывать к ним благодарность? Можно молиться, можно восхвалять их, и это просто политика. Может быть, по их благоволению, вняв вашим восхвалениям и молитвам - которые не что иное, как род взятки, - они почувствуют к вам особое сострадание, одарят вас каким-нибудь чудом. Но чудес не бывает никогда. Да, истина бывает, любовь бывает, но чудес не бывает.
По отношению к этим людям нельзя испытывать настоящего чувства благодарности. Напротив, если вы посмотрите в себя, вы почувствуете гнев. Вы удивитесь, когдая скажу вам, что все христиане глубоко внутри гневаются на Иисуса. Он обещал спасти их, но не спас. Он обещал и говорил: "Скоро наступит царство Божье, скоро вы будете со мной в царстве Божьем". Прошло две тысячи лет, а это "скоро" еще не наступило. Когда же оно наступит?
В каждом христианине против Иисуса гнев. И из-за этого христианин выказывает так много фанатизма по отношению к Иисусу, чтобы никто не догадался о его гневе, чтобы никто не узнал о том, что он обманут, что ему дали поддельную веру, что две тысячи лет миллионы людей прожили с этой верой и умерли с этой верой - не получив никакого роста, не добравшись никуда, не найдя ничего. Этого гнева, этой ярости боятся... Чтобы подавить его, человек идет в церковь, он молится Иисусу, или Кришне, или Мухаммеду.
Но каждый верующий рано или поздно разочаровывается, поскольку вера не дает ему истины. Она не дает ему живой воды жизни.
Всякий христианин хотел бы сделать то, что сделал Иуда. Другое дело, что он не делает этого; это потому, что у него недостаточно смелости. Никто не попытался понять Иуду, ведь даже попытка понять Иуду воспринимается, как выпад против христианства. Но этот человек должен быть исследован. Он был единственным образованным, культурным - более, чем Иисус, более, чем любой из его апостолов. И естественно, как образованный, культурный человек, он должен был быть полон сомнений. Я не могу представить Иуду верящим, что Иисус - сын Божий.
Он был с Иисусом. Этот человек обладал определенным обаянием, но это не имеет ничего общего с истиной. Адольф Гитлер обладал огромным обаянием, и вы знаете... в конце жизни он начал верить, что является воплощением старого библейского пророка Илии. Всю свою жизнь он убивал евреев! В его газовых камерах превратились в дым миллионы евреев. И в конце жизни он начал думать, что он Илия, один из самых значительных пророков Ветхого Завета.
Вы подумаете, он сумасшедший, но еще есть на земле люди... Я получил письмо откуда-то отсюда, из Америки, от президента нацистской партии, в котором содержатся угрозы в мой адрес и говорится, что я не должен выступать против Адольфа Гитлера, поскольку: "Это оскорбляет наши религиозные чувства". Я был просто изумлен. Религиозные чувства!.. Но я был также и чрезвычайно заинтересован. Какие религиозные чувства оскорбляются? А человек продолжает: "Может быть, вы не знаете, что Адольф Гитлер - это не обыкновенный человек. Он перевоплощение пророка Илии. Так что, пожалуйста, не выступайте против Адольфа Гитлера, поскольку это оскорбляет наши чувства, а вам нехорошо оскорблять чьи бы то ни было религиозные чувства". Адольф Гитлер, религиозный лидер! Но еще есть люди, верящие в это, - что поделаешь?
И что же случилось с Адольфом Гитлером в конце? Поражение стало абсолютно очевидным. Его держали в неведении; ему постоянно говорили ложь, поскольку он не мог слушать никакой правды. Он не мог слушать, что: "Наши силы уничтожаются, мы терпим поражение". Нет, не мог. Любой, приносивший ему такие известия, расстреливался на месте: это невозможно, этот человек лжет! Он убивал своих собственных генералов, советовавших ему: "Мы должны отступить. Идти вперед - это просто убивать своих людей". Он расстреливал их повсюду. Он говорил: "Мы здесь, чтобы побеждать. Это наш удел, удел арийской расы, нордической расы, - править миром. Ничто не может быть против этого".
Поэтому мало-помалу его люди поняли: пусть живет своим вымыслом. Он жил в подземном убежище. Все было потеряно - русские, американские, британские армии входили в Берлин, а он все еще верил, что его силы в Москве, в Лондоне. Когда он услышал разрывы бомб, падающих поблизости, он не мог поверить в то, что происходит. Он спросил, и они сказали:
"Что мы можем поделать? Если мы говорим вам правду, вы расстреливаете нас. А правда в том, что мы побеждены. Мы потерпели поражение, это вражеские силы; Берлин пал".
В этот момент в нем возникла эта идея, может быть, как раскаяние за то, что он убил так много евреев... как может работать человеческий ум! Может быть, он чувствует раскаяние и жаждет возмещения за это: он становится пророком Илией. Это была его последняя глупость- Он сделал их много за свою жизнь, но это была последняя. Но повсюду, и даже в Америке, есть люди, создающие партии вокруг религиозного пророка Адольфа Гитлера.
Иуда оставался с Иисусом. Иисус определенно обладал некоторым обаянием. Есть люди, рождающиеся лидерами, как есть люд;1, рождающиеся поэтами, как есть люди, рождающиеся художниками. Каждый рождается с определенными качествами. Их можно знать, их можно не знать. Чем скорее человек узнает, тем лучше, поскольку тогда он начинает двигаться в правильном направлении к своему исполнению. Если он не найдет правильного направления, ведущего к исполнению его прирожденных качеств, он не испытает чувства удовлетворения.
Итак, функция Учителя не в том, чтобы сделать вас подобным себе.
Его функция - помочь вам открыть, кто же вы.
Вы не подобны мне. Не нужно быть дубликатом, копией.
Но эти мессии, и паигамбары, и тиртханкары - они все стараются сделать каждого копией. Они изначальны. И посредством веры вы очень легко становитесь копиями.
Иуда оставался с Иисусом, но он был полон сомнений. Снова и снова поднимал он вопросы, исполненные сомнений. И Иисус всегда отметал его сомнения, ведь ни у кого другого сомнений не было. Все были верующими. Они были необразованными людьми, готовыми верить и очень счастливыми тем, что стали учениками, апостолами. Поистине великое достижение... Единственный порожденный сын Божий и они - его апостолы, его посланники. Чего большего можно ожидать? Поэтому они просто верили, ни единого вопроса с сомнением. Но Иуда постоянно сомневался. И Иисус не пытался понять этого человека, его сомнение. Вместо того, чтобы давать ему веру, он должен был показать ему дверь, путь, так, чтобы тот мог доверять.
Мои собственные чувства по отношению к Иуде сильно отличаются от чувств всех остальных людей. Я сожалею об этом человеке. Он был, может быть, одним из самых неподдельных ищущих среди последователей Иисуса. Но Иисус ни разу не дал ему никакого рационального основания. Вина Иисуса, что такой человек разочаровался, насытился всеми этими играми в веру. И в этой игре в веру он был побежден дураками, ведь эти дураки были абсолютными верующими.
Сомнение - вот что заставило его передать Иисуса в руки его врагов, ведь теперь это был единственный способ узнать, действительно ли он сын Божий. Он не дает доказательства, он не дает пути для переживания. Теперь есть только один способ:
передать его врагам, и пусть его распнут, и это будет доказательством. Он воскреснет, и тогда не будет вопроса о сомнении.
На Иисусе лежит ответственность за то, что он заставил Иуду сделать такой крутой шаг. Но воскресения не случилось. И Иуда почувствовал глубокую печаль, раскаяние, что без необходимости он совершил грех. Он без необходимости предал Иисуса. Не было нужды; если он не мог верить в него, он мог бы его покинуть - какая нужда была посылать его на крест? Он испытал такое раскаяние, что через двадцать четыре часа повесился, покончил с собой.
Никто не беспокоится о его самоубийстве. А оно так же значительно, как и распятие Иисуса, может быть, даже значительнее; в нем гораздо больше таинственного. Почему Иуда покончил с собой? Если бы он был настоящим врагом, не нужно было бы раскаиваться. Он должен был бы быть счастливым и радостным. Но он не был врагом. И убийство Иисуса не было его целью. Он не мог себе этого представить.
Но Иисус ни разу не дал ему рационального основания и сам подтолкнул его к этому крутому шагу - ведь это станет единственным доказательством, является ли он сыном Божьим. Если произойдет воскресение, он сын Божий, и это докажет все. Тогда все, что он говорил, правда; тогда не нужно сомневаться, тогда не нужно думать об этом, тогда нет вопроса. На самом деле он не думал о том, чтобы помочь врагам покончить с Иисусом; он пытался найти рациональное основание для доверия, которое не смог дать ему Иисус.
Учитель никогда не дает вам веры; он дает вам соучастие в его атмосфере, и в вас возникает гипотеза, желание экспериментировать.
И когда такое желание есть, он дает вам путь, который он знает, которым он прошел. И вы не найдете такого безумного Учителя, как я, по той простой причине, что я прошел почти всеми путями. Это просто безумие, потому что к цели ведет один путь; нет нужды путешествовать по другим.
Были Учителя, путешествовавшие по пути; они достигли цели: они помогли другим людям впитать их дух, и если был кто-то, готовый экспериментировать, все было в порядке.
Я никогда не был ничьим последователем, ни в одной из моих жизней. Но я путешествовал со многими людьми, многими путями.
Чтобы узнать истину, достаточно одного пути, но мой поиск не только ради истины, но и ради того, чтобы узнать, ведет ли к истине один путь или много путей, таких же правильных, как и этот.
Итак, я прошел к цели, вернулся; пошел с другого направления, вернулся; пошел с другого направления, вернулся; и я не оставил в своих путешествиях ни одного неисследованного пути. Поэтому я говорю вам, что это просто безумие. Я не хочу, чтобы вы следовали всеми этими путями, если в вас не возникает подлинно вашего побуждения к этому. Если нет, одного пути достаточно.
Мгновение вы переживаете, и доверие становится полным; тогда оно не является более гипотетическим, тогда оно является экзистенциональным, жизненным.
В это мгновение нет Учителя, нет ученика. Просто два пламени оказались так близки друг к другу, что они стали одним пламенем.
Ученик начинает ощущать тот же аромат, что и Учитель. Его глаза начинают излучать тот же неподдельный свет, что и глаза Учителя. Его вибрация становится такой же, как у Учителя.
И тогда возникает огромная благодарность: благодарность'за то, что этот человек не давал мне веры, иначе я потерялся бы.
Этот человек не сделал меня зависящим от него, иначе я потерялся бы.
Этот человек не эксплуатировал меня психологически, ради своего собственного эго, иначе я не смог бы даже понять, что происходит.
Поскольку я был болен и нуждался, он мог бы легко эксплуатировать мои нужды ради своего эго. Он мог бы создать порочный круг удовлетворения эго: вы удовлетворяете эго Учителя, Учитель удовлетворяет эго ученика.
Так случилось, что я был приглашен одним из шанкара-чарий в Фаридабаде; он проводил большую всемирную религиозную конференцию. Он, должно быть, совсем не знал меня. Я осознал это, он осознал это; когда я начал говорить, через две минуты, стало ясно, что он не знал меня.
Мной заинтересовался его секретарь, он читал мои книги. Он убедил его пригласить меня, ну, конечно, это была всемирная религиозная конференция, было приглашено так много религиозных лидеров - не было вреда. Всю бумажную работу делал, должно быть, секретарь, и шанкарачарья мог и не знать по-настоящему, кто я и что может случиться.
Но когда я прибыл туда - я прибыл ранним утром, -шанкарачарья пожелал увидеться со мной, поскольку вечером уже начинались заседания, собралось, по крайней мере, пятьдесят тысяч человек и потом времени бы не было. А он должен председательствовать на конференции. Поэтому из дома для гостей, где я находился, я пошел к нему в храм, где находился он.