"Новая родина" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег)

8.

Игорь проснулся и лежал с закрытыми глазами, слушая, как за тонной синтетической стенкой кто-то добивается у кого-то смазки, а подальше молодые здоровые глотки орут: "Та чого ж ты плачашь — грай музыку, грай!", как цокают копыта лошадей и кто-то смеется.

Юноша открыл глаза. И встретился взглядом с еще двумя: насмешливым Тимки и спокойно-жутковатым Файта.

— Доброе утро, герой, — улыбнулся Тимка, а Файт с достоинством наклонил могучую башку. Но голос черносотенца — в отличие от его глаз — насмешливым не был. Тимка оказался одет в полевую форму Алого Драгуна и держал на колене пехотный шлем.

— Доброе утро, — Игорь сел и почувствовал, что очень голоден. — Тут есть, что…

— Я-ан! — крикнул Тимка, вытягивая длинные ноги в прыгунах и наколенниках. Вошедший Ян тоже улыбнулся и отдал не пионерский салют, а честь — в другой руке он держал поднос, который поставил на раскладной столик и еще раз козырнул:

— Ешьте, сударь.

— Завтрак победителя, — без какой-либо уже насмешки заметил Тимка, глядя, как Игорь, хлопнув Яна по плечу, подсел к столику, сбросил со словами: "И где взяли?.." салфетку — после чего занялся завтраком вплотную, а Ян вышел бесшумно.

— Садись, поешь, — предложил он Тимке, но тот покачал головой: — Как ты тут оказался-то?

— Мимоходом, — ответил Тимка. — Долго бежал, потом то, потом се… ну, короче — оказался… Поздравляю. Это не просто победа — едва ли у Иррузая осталось сейчас организованное войско.

— Не надо всех этих слов, — Игорь поочередно наколол на вилку кусок жареной ветчины, последний, дольку маринованного перца и картофелину, прожевал и принялся за кофе, — я просто сделал то, что должен. Только вот Уигши-Уого опять ушел.

— Я отправлюсь его искать прямо сейчас, — Тимка встал, встал и Файт, потянувшись на лапах. — Некоторые убеждены, что он убит в суматохе…

— Он жив, — Игорь отложил вилку, и Тимка кивнул:

— Я тоже так думаю… Ваша Светлость!

Игорь не успел спросить, с какой стати Тимка его так титулует — в палатку вошел генерал-губернатор Сумерлы Сергей Константинович Довженко-Змай. Он тоже был в форме и нес шлем в руке. Игорь вскочил, вытягиваясь по стойке «смирно», но генерал-губернатор, замерев в шаге, положил руки в перчатках на плечи юноши. А Игорь отметил вдруг, что смотрит рослому Довженко-Змаю прямо в глаза… ну, почти что в глаза.

— Не надо ничего докладывать, — прервал генерал-губернатор уже открывшего рот Игоря. — То, что ты сделал, все равно словами не оценить.

— Как у тебя-то дела? — Игорь вздохнул и, подождав, пока генерал-губернатор сядет на кровать (Тимка и Файт исчезли бесшумно и незаметно), опустился на стул. — Все в порядке?

— Сейчас — вполне, — ответил Довженко-Змай. — Но севере тоже победа. Но там обошлось легче… намного. И знаешь, что? — он улыбнулся. — Готовься к торжественной встрече. Люди уже знают, что ты сделал. Для них сделал.

— Я? — Игорь вздохнул. — Да нет, не я, Сергей. Эти самые люди — они все и сделали. А я, — он пожал плечами, — я только командовал. Чего бы мы стоили без тех, кто "не дворяне"? А, Серый?

— Немногого, — признался генерал-губернатор и встал: — Давай. Собирайся. Пошли…

…На всю жизнь.

На всю жизнь Игорь запомнил коридор из двух колонн солдат и ополченцев, в который он вышел, и который трижды грянул: "Ура!!!", сопровождая каждый клич синхронным взмахом головных уборов. Игорь не различал знакомых лиц, хотя знал — они тут, его друзья. Просто мальчишку словно несло над ликующими людьми, и он ощущал лишь общий восторг, частичкой которого был сам…

— Я, — крикнул Игорь, захваченный этим ликованием, — сделал это для вас и для России! Вы победили! Это ваша победа!!!

Схватки не прекращались. Отряды землян медленно зачищали леса, одновременно продвигая границу — тем более, что на новые площади с Земли уже собирались переселиться не меньше десяти тысяч человек. Генерал-губернатор отбыл в тот же день, оставив «фронт» на Драганова, бросившего свои изыскания ради войны. И это здорово испортило Игорю настроение…

…Несколько раз он порывался уехать к Светке, которая просила об этом по связи — казалось бы, его тут ничего не держало. Но мысль о том, что Уигши-Уого жив, заставляла юношу снова и снова уходить в лес со своим конным отрядом, набранным из охотников. Он выслеживал вабиска — только иррузайских, не обращая внимания на остальных, если они не нападали первыми — и уничтожал без пощады, беря пленных лишь на срок, нужный для того, чтобы задать им вопрос: "Где Уигши-Уого?" — и выслушать ответ. На ночлеге Игорь падал рядом со своим конем, намотав на кулак повод, ел, потом засыпал. Люди вокруг него менялись; некоторые (немногие, но все же) погибали, кого-то ранили, кто-то просто не выдерживал бешеной гонки и уходил отдохнуть.

Он оставался. И потерял счет верховым стычкам на лесных тропах, перестрелкам в завалах и губам, шептавшим в ответ на вопрос: "Где Уигши-Уого?" только: "Не знаю…"