"Новая родина" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег)

1.

За четыре с лишним земных месяца от Светланы пришло три сообщения. Ну, если быть точным — за два с небольшим, начиная с Нового Года. Это были не визиты, а письма-факсы, длинные, веселые и обстоятельные, которые Игорь читал и перечитывал, лежа на кровати и улыбаясь.

Сегодня пришло четвертое сообщение. — Игорь обнаружил его, вернувшись из школьного спортзала, куда ходил регулярно, чтобы пообщаться с друзьями — их пути опять разошлись — и поддержать форму. Последнее время его никто не беспокоил, но на этот раз неприятных ощущений не возникало — на Игоря и правда нашло желание работать, разбираться в грудах накопленных за много месяцев материалов.

Несколько раз он видел Войко Драганова — последний раз на масленицу. Точнее — принципиально не видел, и тот отвечал Игорю тем же. Господа дворянство расходились на контркурсах, как нэйкельский и земной корабли в космосе — не замечая друг друга очень старательно. Но в целом и это не портило Игорю настроения.

Переодевшись и завалившись на диван, он распечатал факс и начал вчитываться в набросанные знакомым почерком строки. Светла написала о том, что она продолжает скрываться от матери и младшего брата, где — не сообщала, но добавляла, что страшно скучает и ждет только момента, когда ей исполнится шестнадцать, чтобы немедленно вылететь на Сумерлу. Игорь не понимал, если честно, что младший-то брат Светки, курсант-военный, имеет против их отношений?! Он никогда не видел этого парня и был с ним знаком только по рассказам генерал-губернатора. Мать — ладно, судя по всему, англичанка была натурой властной и склонной к решительным действиям, а с браком дочери и Драганова она связывала какие-то планы…

Дважды прочитав письмо, Игорь сложил его и убрал в стол. Потом сделал по комнате несколько кувырков «колесом» и, посвистывая, начал включать аппаратуру, чтобы продолжить работу. Попутно он настрогал себе бутербродов и заварил кофе, кружку с которым водрузил на колено. С удовольствием перебрал пачку уже отпечатанных листов — он любил сразу переводить готовое на бумагу.

Работалось хорошо. Он уже довольно давно заметил — с удовольствием и некоторым удивлением! — что его работа начинает… ПОЛУЧАТЬСЯ. Из огромной кучи разрозненных записей, схем, карт, графиков, диаграмм и сравнительных столбцов спектра, к которой он еще в конце прошлого года не знал, как подступиться, появился быстро и красиво обрастающий мясом скелет "Планетография и сумерлогия материка Беловодье вассальной планеты Сумерла".

В комнатах было тепло, даже жарко. За окнами лил дождь, недавно сменивший мокрый снег, но Игорь вывел на все окна летний лес и даже шум ветра врубил — под него лучше работалось. Полулежа в кресле, он шевелил пальцами, не касаясь клавиатуры и независимо от глаз — со стороны это выглядело жутковато.

Игорь так погрузился в работу, что не сразу отреагировал на вызов. С неохотой он повернулся к аппарату и щелкнул кнопкой ответа.

На экране возникло лицо Катьки. Она смотрела на Игоря, словно не узнавая его, и тот довольно неприветливо и нетерпеливо окликнул девушку:

— Что случилось? 3дорово.

Катька дернула головой и… залилась слезами. Игорь вскочил:

— Что с Борькой?! — выпалил он первое, пришедшее на ум. Катька затрясла головой отрицательно и выдавила:

— Нет-нет… включи Озерный, Игорь, Игорь… это ужасно!!!

Игорь не часто видел растерянных дворян. Капитан Бельков в самом деле был растерян — этого могли не заметить обычные люди, но Игорь это видел даже на экране.

— Произошедшее по методам исполнения напоминает методы действия так называемых террористических организаций… — капитан держал кулаки на столе, запястья вылезли из рукавов форменного белого мундира, костяшки пальцев побелели. — Э… это преследовавшие политические цели группы людей… они совершали массовые немотивированные убийства с целью посеять страх и добиться каких-то результатов… в период… особенно активно — незадолго до начала Третьей мировой… Последние террористические организации были уничтожены силами правопорядка во времена Промежутка… Мы просто не в силах… мы не понимаем, кто мог сделать то, что было сделано… Это до такой степени противоестественно, что мы даже рассматривали вариант техногенной аварии. Однако, характер взрывного устройства — емкость, содержавшая примерно полтора центнера пороха, перемешанного с галькой — указывает на то, что это дело рук вабиска Иррузая. Я повторяю — именно и только Иррузая! Но что совершенно необъяснимо, — в голосе Белькова прорвалось отчаянье, — как они со взрывным устройством могли попасть в Озерный! Остается вариант чьей-то маскировки под иррузайцев… однако не укладывается в голове мысль о возможности совершения подобного злодеяния руками… Все службы охраны правопорядка работают с полной отдачей, мы надеемся добиться результатов…

…Игорь стоял возле экрана, скрестив на груди руки и набычившись. Ему было тяжело дышать, он все еще переживал увиденные перед выступлением капитана кадры.

В Озерном, на окраине, произошел взрыв пороховой (?!?) бомбы, заложенной в мусорный контейнер. Сто пятьдесят килограмм черного пороха разнесли ёмкость вдребезги, добавив к гальке обломки пластика. Увиденное Игорем живо напомнило ему фильмы или хроники времен второй половины XX — начала XXI веков. Дикое, бессмысленное время… Взрыв произошел недалеко от остановки струнника вскоре после окончания занятий в школе.

Пятеро взрослых и двадцать четыре ребенка в возрасте шести-четырнадцати лет погибли на месте. Двое взрослых и трое детей умерли чуть позже несмотря на помощь окружающих и оперативное вмешательство врачей. Восемь взрослых и двадцать детей наводились в центральной больнице города. С ранениями различной степени тяжести. Еще человек двадцать были ранены легко.

Игорю врезался в память снег на месте взрыва. Он был весь подтаявший, дырчатый от крови.

Он был красный.

Когда начали показывать репортаж из больницы, Игорь отключился.

Во время Галактической войны — даже в ее конце, когда все стороны ожесточились, даже сторки, не церемонившиеся с пленными! — никто из воевавших СПЕЦИАЛЬНО не поднимал оружия на женщин и детей вражеской стороны. К ним могли относиться лучше (как земляне, в память которых крепко впечатались ужасы Серых Войн, или скиутты, презиравшие тех, кто показывал силу и власть на самках и детенышах) или хуже (как те же сторки или нечеловеческие в суждениях и поступках дайрисы), но никто не делал их объектом уничтожения сознательно! Фоморы позже — те да, те… но те — другое дело! Это была некрожизнь, потусторонняя и открыто враждебная по своей сути…

Игорь еще не успел отойти от аппарата, когда на экране появился Борька. Глаза следопыта и начальника штаба «Волколаков» были красные, но губы — плотно сжаты, а взгляд — налит злобой. Не здороваясь, он заговорил о совсем, казалось, постороннем, глядя куда-то поверх плеча Игоря:

— Игорь, я очень хочу побывать в космосе. На всех планетах. На всех, слышишь?! Я хочу увидеть пляжи Зеленого Шара. Хочу увидеть бури на Океаниде и ее подводные города. Хочу увидеть золотые леса Рады. Хочу увидеть пустыни Нова-Гоби. И холмы Сапфира, и рассветы на Багровой, и табуны в степях Константины. И скалы Нью Уэллс хочу увидеть, и джунгли на Сребрине, и… и… и все планеты Нейтралов, и Чужих даже, все, все планеты, какие есть! Но я не улечу со СВОЕЙ планеты даже на день, пока мы не разделаемся с этой сволочью, которая… которая… — Игорь вдруг всхлипнул и простонал: — Которая убила мою сестричку! — и он упал лицом на руки, скрещенные на столе, возле которого сидел.

Игорь окаменел. Он хорошо помнил двух СТАРШИХ сестер Борьки, гордых славянских красавиц. Но почти не помнил тихую, спокойную девятилетнюю младшую. Он видел ее редко — у девочки был большой талант резьбы по дереву и кости, она жила и училась в интернате при дворце генерал-губернатора…

Как же так?!

Игорь выключил аппарат и несколько минут сидел, стиснув кулаками виски и пытаясь хоть что-то подумать. Потом вдруг с ругательством вскочил, схватил попавшейся ему под руку диск — пронзительно взвизгнув в полете, тот метнулся через всю комнату невидимой молнией и перерубил бордюрную планку у дверного косяка. Повернувшись к аппарату вновь, Игорь начал вызывать генерал-губернатора…

…Это оказалось нелегко — долго, трудно, не то, что раньше, когда был прямой канал. Кажется, с какой-нибудь планетой было бы легче связаться, чем с Довженко-Змаем… но наконец тот появился на экране.

— Я знаю, кто это сделал, — сказал Игорь. Генерал-губернатор не удивился — он кивнул:

— Я тоже, Игорь.

— Это затем, чтобы тебя свалить. Понимаешь?

— Понимаю, — снова склонилась голова генерал-губернатора.

— Сергей, — Игорь почувствовал, как скрипнуло в горле. — Как же они могли, Сережка? Ради чего? Ради каких-то сволочных барышей? Или у них есть какая-то цель? Настоящая цель?

— Цель? — Довженко-Змай вздохнул. — Да, у них есть цель. Не думай, что это просто деньги. За деньги пни не могут купить в нашем мире и тысячной доли того, что хотят. А хотят они много и жадно. Хотят бессмертия своих любимых, холимых, лелеемых тел. Физического, примитивного, сладостного бессмертия. Хотят виртуальных приключений и реальных развлечений, о которых ты ничего не знаешь, не можешь знать. Хотят андроидов-рабов и рабов людей. Хотят всевластья своих денег. Хотят все иметь и ничего не отдавать взамен. Хотят покупной власти и карманной демократии для широкого употребления в узких кругах. И еще многого, очень многого они хотят. А нас ненавидят. За то, что им нужен мир, который наши предки УБИЛИ несколько веков назад, Игорь. Он им очень нужен.

— Но зачем?! — со слезами крикнул Игорь.

— Спроси трупного червя, зачем ему падаль, в которой он копошится? — тихо спросил генерал-губернатор. — Он не ответит. Он просто без нее не может жить. А большее его не интересует… какие там для червя величие человеческого духа и безумство мечты, порывы и дерзания… Ну что, — вдруг очень жестко спросил Довженко-Змай, — дворянин Империи, оценил, с кем разделались наши предки? А если вот ТАКОЕ — ежемесячно и везде?

— Оценил, — Игорь сглотнул слезы. — А Бельков… он знает?

— Уже знает, — подтвердил Довженко-Змай и улыбнулся. Улыбка на его лице показалась Игорю противоестественней убийства. — Он догадался. Хотя трудно себе представить, что ТАКИЕ еще могут быть в нашем мире, Игорек.

— Их отправят на газ, Сергей? — с надеждой спросил Игорь. — Их секвестируют и отправят на газ?

— Сначала их нужно поймать, — ответил генерал-губернатор. — Поймать за руку. Это трудно, но мы сделаем это.

— Значит, еще какое-то время они будут жить, — задумчиво сказал Игорь. — А сестра Борьки больше не будет…

…И в эти мгновения, пока он осознавал этот факт, в его мозгу промелькнули картины другого мира. Это был мир, разгороженный на части, на кусочки заборами, дверями, сигнализацией, охраной, мир, где все косятся друг на друга — и никто никому не верит, потому что сам сплошь и рядом обманывает тех, кто не успел обмануть его. Мир, где за занятия спортом надо платить. Надо платить и за лечение, и за учебу, и за право заниматься своим хобби. Деньгами платить! Непонятно, кому: «фондам», "комитетам", «комиссиям», "советам", многочисленным и безликим, как дурной сон. Как будто стране не нужны сильные, здоровые, честные и веселые люди… Мир, где у всех есть права, но никто ни за что не отвечает — и чем больше прав, тем меньше ответственности, а место в этом мире покупается все за те же деньги, которые нельзя заработать честно, но всегда можно украсть… а если украсть очень много, то за эти деньги можно купить доброе имя…

А они? Что было бы с ним и с его друзьями в таком мире? Игорь свел брови. В мире, где они считались бы детьми и о заботе в их отношении говорили бы много и красиво? Он представил себе Женьку, спокойного и рассудительного Женьку, шляющегося по вечерним улицам с редкими фонарями — вечер, пиво, тусклое, серое безделье, тесная квартирка, сон, а на следующий вечер — то же… и так всю жизнь. Лизку, смелую и хладнокровную, прислуживающую в баре, которой бросают на поднос мятые деньги и мерзко шутят, а она улыбается и спешит от столика к столику. Бесшабашного, порывистого Борьку, охотника и мечтателя, продающего себя извращенцам, съехавшимся в Россию со всего света, а потом проигрывающего эти деньги на «автоматах». Насмешливую, резкую Катюху, сидящую полупьяной на лавке в сумрачном парке, среди окурков и пустых банок, в обнимку с такими же нетрезвыми парнями. Зигфрида, но не нынешнего, гордого и храброго, а скучного, приглаженного, никакого…

И себя. Да, ведь и он, Игорь, тоже был бы совсем другим. Невероятно, но ведь это вполне могло быть, он был бы сыном полунищего военного, презираемого не только богатеями-выродками, но и государством, которому он служит! И не было бы ни друзей, ни космоса, ни будущего… а Димка — Димку погубил бы не бой, не вражеская палица, а умер бы он в подъезде от передозировки наркотиков…

Серый пыльный мешок, одетый на голову — безо всякой надежды его снять. На всю жизнь…

… —Сестра твоего следопыта? — тихо спросил генерал-губернатор. — Мне жаль. Поверь… — он покривился. — Но когда мы найдем доказательства — у них не будет ни имен, ни адвокатов. Только номера, и те недолго, — жестко сказал он. — И в это ты тоже поверь, Игорь.

— А до тех пор они будут жить, — Игорь покачал головой. — Мне очень плохо от этой мысли, Сергей.