"Преодоление «великой разрухи» русского государства" - читать интересную книгу автора (Дорошенко Т)

Лжедмитрий I

Борис Годунов. Портрет XVII века.

Год 1604-й. По Москве разносится громкая весть: агенты Годунова зарезали в Угличе подставного ребенка, а настоящий царевич жив и идет из Литвы добывать прародительский престол. Так появляется главная фигура Смутного времени — Лжедмитрий I. Кто на самом деле был этот человек, точно не известно до сих пор. Хотя давно существует мнение, идущее еще от Годунова, что самозванцем стал сын галицкого мелкого дворянина Юрий Отрепьев, в иночестве Григорий, позже беглый монах Чудова монастыря.

Названного Дмитрия поддерживал польский король Сигизмунд, правда, на жестких условиях: вступив на престол, Дмитрий возвратит польской короне Смоленск и Северскую землю, дозволит сооружать костелы, окажет помощь Сигизмунду в приобретении шведской короны и будет содействовать соединению Московского государства с Польшей. Своих условий потребовал от Дмитрия и польский воевода Юрий Мнишек (несмотря на влиятельные связи, этот человек пользовался в отечестве самой дурной репутацией) — жениться на его дочери Марине, отдать ей во владение Новгород и Псков, заплатить его, Мнишека, долги. Дмитрий дал обещания и королю и Мнишеку, но исполнил впоследствии только одно — женился на Марине, в которую был безумно влюблен.

Марина Мнишек. Неизвестный польский художник XVII века.

Итак, получив от польского короля 40 000 злотых и воспользовавшись недовольством в народе Борисом, Дмитрий пишет грамоты московскому люду и казакам, в которых именует себя законным наследником русского престола. По мере приближения к московским пределам силы его увеличиваются, русские прибывают к нему с разных сторон и присягают на верность. Вскоре в войске самозванца уже 15 000 человек, а русские города продолжают изменять Борису один за другим.

Лжедмитрий I. Неизвестный польский художник XVII века.

В разгар борьбы с Лжедмитрием, 13 апреля 1605 года, в возрасте 53 лет от апоплексического удара неожиданно умирает царь Борис. На следующий день останки его были погребены в Архангельском соборе Кремля — усыпальнице русских царей. Народ московский, казалось бы, без ропота присягнул шестнадцатилетнему Федору Годунову, но повсюду слышалось: «Не долго царствовать Борисовым детям! Вот Дмитрий Иванович придет на Москву». И действительно, Федор Борисович не царствовал и двух месяцев. Зная о приближении к Москве Лжедмитрия I, московские бояре подняли восстание и жестоко расправились с семьей Годунова: царицу-мать Марию удавили, отчаянно сопротивлявшегося Федора задушили, а его сестру, красавицу Ксению, заточили в монастырь. Тело Бориса выбросили из царской усыпальницы и вместе с телами вдовы и сына зарыли во дворе беднейшего Варсонофьевского монастыря. (Лишь после Смутного времени прах Бориса, Марии и Федора перезахоронили в Троице-Сергиевой лавре.)

Из Серпухова Дмитрий ехал уже в богатой карете, в сопровождении знатных особ, и остановился в селе Коломенском. Здесь его встречали хлебом-солью, подносили дорогие подарки. «Я не царем у вас буду, — говорил Дмитрий, — а отцом, все прошлое забыто; и вовеки не помяну того, что вы служили Борису и его детям; буду любить вас, буду жить для пользы и счастья моих любезных подданных».

20 июня 1605 года ликующий народ торжественно встретил в Москве нового царя. Въехавши в Кремль, Дмитрий молился сначала в Успенском соборе, потом посетил Архангельский, где так искренне плакал у гроба Грозного, что никто и мысли не мог допустить, что перед ними не родной сын Ивана. Правда, монахи заметили, что молодой царь прикладывается к образам не совсем так, как это делает русский человек, но оправдание нашли быстро — он ведь так долго вынужден был жить на чужбине.

А 18 июля в Москву прибыла царица, инокиня Марфа. Она конечно же «узнала» своего чудом спасшегося сына. Бесчисленное множество народа с умилением смотрело на это зрелище, и теперь уже никто не сомневался, что на московском престоле истинный царевич — такое свидание могло быть только свиданием сына с матерью.

На престоле московских государей Лже-Дмитрий был необычным явлением. Небольшого роста, некрасивый, неловкий, он наружностью совсем не отражал своей духовной природы: богато одаренный, с гибким умом, с живым темпераментом, умел хорошо говорить, обнаруживал довольно разнообразные знания. Впервые в истории России молодой государь пытался изменить чопорный порядок жизни старых московских царей, нарушал обычаи священной московской старины: не ходил в баню, не спал после обеда, обходился со всеми просто, не по-царски. Простой в обращении, с веселым, незлобивым характером, желающий и умеющей вникать в государственные дела, он быстро приобрел привязанность в народе.

И все же новый царь совершил ошибки, стоившие ему жизни и обрекшие страну на еще худшие времена. Хотя он пока не выполнил, да и не собирался выполнять обещания, данные Сигизмунду, русские оскорблялись предпочтением, которое он отдавал иностранцам, подчеркивая их превосходство и презирая русские предрассудки и обычаи. Особое раздражение вызвала его свадьба с Мариной Мнишек и ее коронование. Казалось, царь в упоении любви забыл обо всем. Между тем шляхтичи и челядь, расположившиеся в домах московских жителей, вели себя нагло и высокомерно. «Крик, вопль, говор неподобный! — восклицает летописец. — О, как огонь не сойдет с небеси и не попалит сих окаянных!»

Дворянская конница XVI века в изображении Сигизмунда Герберштейна.

Но, несмотря на наглость пришельцев, московский народ все же любил своего царя и вряд ли бы поднялся на него. Погибель Дмитрия предрешил боярский заговор. Высокородным боярам новый царь не нравился своей самостоятельностью и независимостью, он не оправдал ожиданий бояр, многие из которых хотели видеть в нем только фигуру, избавившую их от Годунова.

17 мая 1606 года на рассвете ударили в набат на Ильинке. Не зная, в чем дело, стали звонить и в других московских церквах. Главные заговорщики: братья Шуйские, В. Голицын и М. Татищев — выехали верхом на Красную площадь. Народ, сбегавшийся со всех сторон, услышал крик Шуйского: «Поляки бьют бояр и государя: идите бить поляков!» Задачей заговорщиков было окружить Лжедмитрия, будто для защиты, и убить его.

Дмитрий, пытаясь скрыться от врагов, выпрыгнул из окна дворца, разбил себе грудь, вывихнул ногу и на время лишился чувств. Это решило участь самозванца: его схватили и жестоко убили. Тело мертвого самозванца, на груди которого лежала маска и в рот была воткнута дудка, положили на Красной площади и через два дня сожгли, пепел всыпали в пушку и выстрелили в ту сторону, откуда названный Дмитрий пришел в Москву.

Так через одиннадцать месяцев закончилось царствование этой загадочной личности.