"Кристаллическая решетка" - читать интересную книгу автора (Макушкин Олег)

Глава 5 НА ВСТРЕЧНОМ КУРСЕ

Боевая тревога разносилась по кораблю занудными воющими трелями. Деймон сидел в рубке орудийной башни, поглаживая поворотный маховик и протирая прозрачную сетку прицела. Время от времени он переключал систему в режим диагностики, чтобы убедиться, что неполадки отсутствуют. Но все эти мелочи не мешали его мыслям, текущим в неприятном направлении.

Предстоит бой с гайанами. Возможно, он, Деймон, будет стрелять и даже потопит гайанский корабль. Как поведет себя Айрина? Что она будет чувствовать в такой ситуации, что подумает о Деймоне? Этого он не знает. Он вообще, если уж говорить начистоту, слишком мало знает об Айрине.

У него возникало все больше и больше вопросов относительно их двоих, но он не мог, не решался их задать. По гофрированному листу палубы зазвучали чьи-то шаги, и в рубку вошла она, Айрина. «Слава Большому Пробою, – подумал Деймон. – Теперь нам хотя бы удастся поговорить». Он указал Айрине на свободное место.

– Осталось около пяти минут до выхода на дистанцию эффективного огня, – сказал Дэм. – Моррисон отдал приказ о полной боевой готовности. Я тут дублирую автоматику. Если она выйдет из строя, то с мостика не смогут координировать стрельбу, и мне придется стрелять вручную.

Айрина кивнула. Вид у нее был немного отсутствующий, и смотрела она мимо Деймона.

– Как там? – спросил он. – Какие новости?

– Это крейсер и два эсминца. Будет бой, шансы равные. Подводные лодки нам помочь не смогут – им придется сейчас выполнить маневр уклонения от противолодочных торпед, которые запустили с эсминцев.

– Лекс разговаривал с той женщиной из гайанского правительства?

– Да, он говорил с Сантаной. Она объяснила, в чем дело.

Айрина подняла глаза на Деймона. Глаза были грустные, но в них не было, по крайней мере, отчаяния, которое он так боялся увидеть.

– Это мятежники. В Республике произошел раскол, и даже были открытые столкновения между частями армии, которые приняли сторону разных партий. Партия, которой руководит Сантана, взяла верх, и группа мятежников покинула территорию Республики. Эти корабли принадлежат им, и они спасаются от преследования эскадры республиканского флота, как и мы спасаемся от кибернетиков. Поэтому мы не можем избежать столкновения с ними.

– А поговорить с ними нельзя? В конце концов, это внутригайанские разборки, мы тут ни при чем.

– Единственные люди, которые могли бы с ними разговаривать, это я и Лекс. И как раз нас они слушать не станут. На крейсере находится бывшая Советница Дейдра. Кажется, я рассказывала тебе о ней.

Деймон кивнул.

– Свенссон сказал, что мы должны попытаться перехватить мятежников и выдать их Сантане. Лекс поддержал его – у него личные счеты с Дейдрой. Так что нам придется драться.

– А как кибернетики? Переговоры что-нибудь дали?

– Мы предъявили им ультиматум. Они взяли время его обдумать. Если они согласятся, то морские колонии и несколько независимых территорий будут признаны государственным образованием и защищены пактом о ненападении с кибергородом.

– Значит, все решит один последний бой? – спросил Деймон. – Айрина, скажи мне, пожалуйста, ты готова сражаться вместе со мной?

– Деймон, я… не знаю. Я говорю «мы», а на самом деле я не могу забыть, что мои сестры живут в Республике, что они там, за морем, под прозрачными куполами и в открытых садах… и на борту тех кораблей, которые идут нам навстречу, тоже мои сестры, пусть и отрекшиеся от нашего общества. Я не могу разобраться, кем же я считаю себя. Я не знаю, что мне делать!

Она потянулась к Деймону, и он обнял ее. Как привычно гладить эти плечи, обнимать и целовать, но ведь он так мало знает о ее душе, о ее истинных желаниях и помыслах! И может быть, уже не успеет узнать больше. В груди у Деймона сжался комок отчаяния, ему захотелось остановить время, разорвать и уничтожить неотвратимо надвигающееся будущее – все эти залпы и взрывы, которые начнутся через несколько минут. И мучительное осознание того, что это не в его силах, что одно краткое мгновение – это все, что ему отпущено перед фатальной схваткой, заставило его сжать зубы и зажмурить глаза так, что из-под ресниц брызнули слезы.

– Внимание, ракетная атака! – взвыл динамик интеркома.

Впереди по курсу бухнул разрыв, и белесое облако накрыло нос крейсера. Активная защита уничтожила гайанскую ракету, а секундой позже завыли, как ведьмы на шабаше, ракеты «Эквилибриума», срываясь с пусковых станков. Тахионные батареи ожили и заводили излучателями, отлавливая в прицелы силуэт гайанского крейсера, оказавшегося слева по борту. Деймон, оправившись от заминки, вызвал на экран терминала справочную информацию по типам кораблей.

– Странный силуэт, – заметил он. – В целом соответствует классу гайанских крейсеров «Афалина», но в носовой части какая-то конструкция, судя по всему, широкоугольный излучатель. Предназначение неизвестно.

– Ты будешь стрелять? – охрипшим голосом спросила Айрина.

– Пока нет. Сейчас батареей управляет Моррисон. Возможно, мне и не придется ничего делать.

– Деймон, слышишь меня? – раздался голос Лекса. – Я на мостике. Только что пришла информация от Сантаны, что нам предстоит столкнуться с новым типом оружия. Мятежники украли только что сошедшую со стапелей экспериментальную модель крейсера, оснащенного новой боевой установкой. Это психотронный излучатель. Я не знаю, какова его дальность действия, но мы попытаемся…

Его речь оборвалась. Деймон попытался поднять руку к окулярам перископа, и рухнул на пол, мгновенно отключившись. Айрина испытала сильнейший приступ головной боли, тошноту и озноб. Ее скрутило, как тряпку, и она упала на колени, сжавшись в комок, думая только о том, что она – матрешка, состоящая из многих частей, что снаружи большая, а внутри поменьше, а внутри еще меньше… и все они не настоящие, а только последняя, самая маленькая, и есть настоящая Айрина.

Боль куда-то отступила, и Айрина понемногу обрела контроль над своим телом и сумела подняться на ноги. Она чувствовала себя немного странно – так, как будто наблюдала за собой со стороны, сидя у самой себя на затылке. Тело подчинялось ее движениям, но с небольшим запозданием, и как-то вяло, механически, будто она дергала за привязанные к рукам и ногам веревочки. Эффект расщепления сознания, подумала Айрина. Потом она сообразила, что все произошедшее – результат применения мятежниками психотронного оружия. Она смогла противостоять этому, потому что она гайанка, и вдобавок компьютерный хакер, способный к инкапсуляции. Но остальные, судя по всему, не смогли.

Деймон лежал на полу, не подавая признаков жизни. Айрина склонилась над ним – сердцебиение ощущалось, но было тихим, далеким – будто он крепко спал. Неожиданно заговорил микрофон, но уже не голосом Лекса или Моррисона – на связи была Энжел.

– Деймон, Айрина, вы меня слышите? Ответьте! Айрина, ты слышишь меня?

– Слышу, – сказала Айрина.

– Хорошо! Я знала, что ты тоже сможешь противостоять атаке. Все остальные вырубились. Айрина, послушай, ты должна взять управление батареей и расстрелять крейсер. Немедленно! Иначе они потопят нас! Послушай, это вопрос жизни и смерти. Мы все погибнем – я, ты, Деймон. Ты должна… Сделай это, прошу тебя!

Она замолчала. Айрина бездумно положила руку на маховик излучателя. Крейсер был прямо в перекрестье прицела.

Только нажать на кнопку. Так просто. Убить сотню людей, соотечественников, гайан. Ради того, чтобы спасти нескольких человек. Неважно сколько – здесь счет идет не на число голов. Здесь – все равно, что выбрать между двумя ближайшими людьми, между отцом и матерью, между мужем и братом. Или сестрой.

Едва заметная вспышка на крейсере гайан – и «Эквилибриум» ощутимо дрогнул и начал оседать на нос. А у ног Айрины шевельнулся Деймон, его рука скользнула по полу, беспомощно скребя пальцами. Айрина рванула на себя рукоять управления. Выстрел батареи распылил на атомы огневую точку крейсера, и столб света из взорвавшейся батареи ударил прямо в небо, на короткую секунду привнеся признак божественного присутствия в человеческую мясорубку. Смертоносный луч скользнул вдоль борта крейсера, разрезая гайанский корабль, как жестяную банку. С шипением и треском, в клубах пара и дыма крейсер осел в белую лужу кипящей воды. Еще несколько минут он держался на плаву, затем завалился на борт и пошел ко дну, исчезнув в клокочущей глубине.

Деймон медленно поднялся и проводил взглядом уходящий под воду корабль. «Эквилибриум» тоже пострадал – носовой отсек был затоплен, но это не угрожало плавучести корабля. С мостика раздались взволнованные голоса, послышался что-то объясняющий голос Энжел. Обращаясь к батарейной рубке, заговорил Моррисон:

– Примите мою благодарность, ребята. Вы нас всех выручили. Деймон, тебе придется взять управление батареей – автоматика все еще не работает. Мы почти закончили бой, но к нам направляется десантный бот. Они идут на абордаж, а наша защита вышла из строя. Дэм, попытайся их остановить.

Деймон шагнул к пульту управления орудием – Айрина, сделавшая свое дело, молча отошла в сторону. Стрелять по десантникам было уже выше ее сил. Но и Дэм не мог этого сделать – бот быстро сблизился с крейсером, уйдя из зоны обстрела. Через полминуты над носом корабля взвились в воздух десантники гайан. Их стремительные фигуры в боевых костюмах покрыли палубу крейсера, приближаясь к носовой батарее.

Деймон выкрутил ручку поворота до отказа и взрезал тахионным лучом палубу на носу корабля прямо перед гайанскими десантниками. Затем, поднимая луч, провел им вдоль палубы из стороны в сторону, сметая как картонные фишки, фигурки людей-роботов. В глазах Айрины, наблюдавшей за всем этим, не отразилось ни ужаса, ни отвращения – она просто отвернулась и села в кресло. Последняя, восьмая, самая маленькая матрешка-Айрина перестала чувствовать свои семь ненастоящих оболочек, свое вялое, почти чужое тело, перестала чувствовать саму себя…

– Я взяла под контроль бортовые системы защиты, – раздался голос Энжел. – Работаю на поражение.

Ожившие пулеметные установки обрушили на уцелевших десантников лавину огня. В считаные секунды на палубе остались лишь трупы. Два других бота с людьми, спасшимися с потопленного крейсера, которые направлялись к «Эквилибриуму», выбросили белые флаги. Эсминцы, уничтоженные залпами с подводных лодок, тоже выбыли из игры. Бой окончился.

– Все кончено, – сказал Деймон и повернулся к Айрине. – Мы победили. Айрина, что с тобой? Рина!

На борт крейсера уцелевшие гайане поднимались по одному, сопровождаемые прицелами автоматических турельных установок. На палубе пленных скрепляли магнитными наручниками. С мостика наблюдали за этим по внешним мониторам.

– Не знаю, поверят ли нам кибернетики, – сказал Лекс. – Но нам не помешает наладить отношения с Сантаной. Выдадим ей пленных и выговорим себе привилегии.

– А Дейдра здесь? – спросил Деймон.

– Да. Вон она, красавица. Спеклась совсем, смотрит, как затравленная лисица. Знает, что мы отдадим ее Сантане. Кстати, что с Айриной?

– Нервный шок. Корабельный врач сказал, что все будет в порядке, просто ей надо несколько дней провести в стационаре.

– Она всех нас спасла. Боевая девчонка. Я чувствовал в ней эту силу, мы ведь с ней давно знакомы, – улыбнулся Лекс. – Она из тех, кто сопротивляется тем отчаяннее, чем сильнее давление обстоятельств.

Он взглянул на Деймона и замолчал. Зазвучал голос Свенссона:

– Ребята, переходите к нам на корабль. У моей лодки сейчас скорость выше, чем у крейсера, я смогу быстрее выйти на встречу с эскадрой Сантаны. Берите с собой наиболее важных пленников, и отправляемся. Нам необходимо как можно скорее заключить договор с гайанами. Лекс, ты сказал Сантане, что мы готовы к выдаче пленных?

– Да. Мы идем. Энжел, ты с нами, наверное?

– А ты, Деймон?

– Я тоже. И Айрину возьмем с собой. Не знаю, нужно ли ей встречаться со своими, или не стоит…

– Там будет видно.

– Счастливо, кэп.

– Удачи. С вами было приятно иметь дело, – улыбнулся Моррисон. – Вы настоящие бойцы, и… теперь я уже не жалею, что пошел заодно с вами. Хорошо иметь друзей, тем более таких, как вы.

– Золотые твои слова, капитан, – улыбнулся Лекс. – Все бы кибернетики так думали – кибермозг остался бы без подданных.

Через час подводная лодка Свенссона взяла курс навстречу гайанскому флоту. В кают-компании собрались все герои прошедшего дня, даже Свенссон покинул насиженное капитанское кресло.

– Как я жалею, что не был там с вами, наверху, – сказал он.

– Ничего интересного, – пожал плечами Лекс. – Обычное дело. Основная заслуга принадлежит нашим девочкам, особенно Айрине.

– Как она?

– Отлеживается в твоей каюте. Деймон рядом с ней. Ты не против?

– А ты меня спрашивал насчет каюты? – притворно возмутился Свенссон. – Ты вообще здесь командуешь, совсем как капитан. Я чувствую, пора браться за абордажные сабли – один из нас получит черную метку!

– Прости, Ульф, – засмеялся Лекс. – Характер такой. Я как буревестник, расправляю крылья только навстречу штормовому ветру.

– Ты уже не считаешь, что Лекс Михайлов и ты сам – разные люди? – спросила Энжел.

Лекс покачал головой.

– Я чувствую, что я – это он. И всегда был им. И я помню, за что и как мы боролись двести лет назад, потому что тогда я чувствовал то же, что сейчас.

– Что же ты чувствуешь?

Лекс поднял глаза к низкому потолку так, будто сквозь слой титановой обшивки и толщу воды видел необъятную небесную чашу.

– Перемены. Перемены, которые затрагивают все человечество. Перемены, которые жизненно важны, как свежая струя для стоячей воды. Перемены, которые должны прийти и придут благодаря мне. Я призван, чтобы изменить мир – не больше и не меньше. Теперь я это понял.

Свенссон и Энжел переглянулись. Потом Энжел подошла к командору и села к нему на колени, а викинг обнял ее хрупкие плечи. И вместе они смотрели на Лекса.

– Я рад, что встретил тебя, парень, – сказал Свенссон. – Безумно рад. Я даже рад тому удару, едва не свернувшему мне челюсть, которым ты меня поприветствовал. Потому что немного на Земле таких людей, как ты – готовых сворачивать горы и умеющих это делать.

– Как мы теперь будем называться? – спросил Лекс. – Океаническая Конфедерация? Акватическое Содружество? Клан Морских Чертей?

– Как бы ни назывались, мы станем третьей силой, которая уравновесит этот мир и даст ему шанс просуществовать еще не одну археологическую эпоху, – улыбнулась Энжел.

– Да будет так! – торжественно провозгласил Лекс, и все трое засмеялись и взялись за руки.

– Не рановато начинаем праздновать? – спросила Энжел.

– В самый раз, – улыбнулся Лекс.

Утробно рыча двигателями, ВП-катер вполз по наклонному трапу на палубу гайанского флагмана и осторожно развернулся. Строй солдат стоял вдоль борта, держа в руках парадное оружие – деревянные мечи. Лекс улыбнулся, оценив символику – тот, кто сражается за правду, победит и с деревянным мечом. Гайане были уверены в непогрешимости своих идеалов. «Нам бы такую уверенность, – подумал Лекс. – Интересно, что лучше – быть правым или считать себя таковым?» Заодно он вспомнил, на что способен гайанский солдат с деревянным мечом, и даже с голыми руками – без автомата такого бойца не остановишь.

Лекс перепрыгнул через борт катера и пошел навстречу Сантане, стоявшей в окружении своих офицеров. Лицо Советницы было, как всегда, бесстрастным, но глаза смотрели отнюдь не безразлично.

– Приветствую вас, Советница, – Лекс слегка поклонился. – Как я понял, Республика очищена от скверны мятежа? «Инквизиция» сгорела на костре?

– Узнаю вас, Лекс, – сказала Сантана и позволила себе слегка улыбнуться. – Вы были бы не вы, если бы не вставляли шпильки в любой разговор.

– Должно же было это каменное лицо когда-то разродиться улыбкой? – ответил Лекс. – Я так думаю, вы сейчас фактический правитель Республики?

– Совет предоставил мне такие полномочия, – ответила Сантана. – Я знаю, о чем вы сейчас спросите. Сколько Советников остались на своих местах? Двадцать из двухсот. Тех, кто отказался пройти процедуру гипнодопроса, мы исключили из собрания.

– Вот, значит, как? Окажись на вашем месте Дейдра, я думаю, ее методы ничем не отличались бы от ваших. И как разобраться, кто из вас прав?

– Но вы же выступили на нашей стороне? Ваша речь, произнесенная тогда, во многом изменила расклад сил. И я скажу, гайане вам верят. Они глубоко уважают вас. Они… – Сантана запнулась. – Они хотят видеть вас главой государства. Представители младших рангов почти единогласно высказываются за это.

Лекс хмыкнул. Сантана сказала как бы в сторону:

– Пятьсот миллионов женщин хотят, чтобы ими управлял мужчина. Вы харизматичная фигура, Лекс, вы знаете?

– Звучит как ругательство, – усмехнулся Лекс. – Нет, стоять во главе масс – это не для меня. Мой друг Ульф Свенссон говорит, что нести ответственность за других людей – это гораздо тяжелее, чем распоряжаться одной лишь своей жизнью. Я недостаточно силен для такого груза.

– Ну и правильно. Потому что мы, – Сантана сделала выразительную паузу, давая понять, что значит это «мы», – мы бы все равно не дали вам таких полномочий. Ранг Младшего Советника, в лучшем случае.

Они посмотрели друг друга в глаза.

– А вы мне нравитесь, – сказал Лекс.

– Вам многие нравятся. У вас широкое сердце, – парировала Советница.

Лекс вздохнул.

– Перейдем к делу. Я возвращаю вам пленных, в том числе Советницу Дейдру. И я гарантирую, что «морские охотники» не будут создавать вам проблем. Взамен я хочу, чтобы вы признали наше сообщество государственным образованием. И вернули кое-какие из нейтральных территорий, присоединенных Республикой за последний год.

– Это вопрос для Совета, – сказала Сантана. – Но я готова пообещать, что мы выполним ваши условия.

Лекс подал знак. Из катера вышли двое человек, которые сопровождали женщину в непромокаемом плаще, одетом поверх некогда шикарного, а теперь мокрого и почерневшего от дыма платья. Дейдра держала голову опущенной, но, оказавшись вблизи Лекса, подняла глаза. Разочарование, мольба, жалость, опустошение – в этом взгляде были все эмоции проигравшего. Лексу стало неуютно. Видеть поражение такого соперника и не пожалеть его мог лишь бесчувственный человек. «Я – бесчувственный?» – спросил себя Лекс.

– Что с ней будет? В-13? – спросил он у Сантаны, когда Дейдру увели.

– Мы подумаем, что с ней делать, – уклонилась от ответа Советница.

– Есть одна вещь, которую я должен вам сказать, – Лекс посмотрел прямо в глаза Сантане. – Я уверен, что вы руководствуетесь своим гражданским долгом, принципами своего общества и идеалами совершенного человека. Но если это не так, если я однажды узнаю, что на газоне начался беспредел, что вы начали укреплять свою личную власть и перестраивать устои вашего государства… Как вы там сказали? Харизматичная фигура? Думаете, у меня не получится устроить революцию в отдельно взятой Республике?

– Я бы не хотела враждовать с вами, – сказала Сантана, смягчив свой обычно твердый тон. – Я действительно руководствуюсь теми идеалами, о которых вы говорили. И очень жалею, что не могу доказать вам этого. Надеюсь, что мои действия покажут, что ваши подозрения беспочвенны.

– Хорошо, если так, – кивнул Лекс. – Но помните: я вас предупредил. Остальных пленных мы передадим следующим катером. Да, тут у нас есть один человек, который хочет поговорить с вами, надеюсь, вы не откажете?

– Любой член нашего общества для меня дорог, как родная сестра, – сказала Сантана.

Лекс замолчал на мгновение, вглядываясь в лицо собеседницы – он помнил времена, когда за подобные слова обвиняли в лицемерии. Потом отбросил эти мысли – ему все равно не удастся узнать, что же на самом деле думает Сантана. Читать мысли он не умеет, в отличие от Агаты и других помощниц Дейдры, большинство их которых погибли на потопленном крейсере. Перед тем, как отвезти Дейдру на корабль Сантаны, он все-таки поговорил с ней, хотя и обещал себе этого не делать.

Разговор был короткий и грустный. Дейдра не пыталась вымолить пощаду, не старалась уговорить его отказаться от выдачи пленных, даже не попробовала снова соблазнить его, чего он опасался и втайне желал. Она всего лишь рассказала о том, как возникла группа, называвшая себя «Рассвет».

Когда-то в генетических лабораториях был проведен эксперимент с человеческим материалом, результатом которого стало появление телепатов в среде гайан. Их было немного, и работали они исключительно в Службе Коррекции. Само собой, эксперименты в области парапсихических способностей дали непредвиденный эффект – телепаты оказались подвержены социальной деградации, и многие из них попали в В-13 вследствие неспособности выполнять свои обязанности. С целью избежать этого они создали нечто вроде закрытого клуба, в котором поддерживали друг друга на уровне ментального общения. Это привело к распространению среди них радикальных взглядов на общественное устройство. Спустя некоторое время группа «Рассвет» начала действовать. Они поставили себе целью создание коллективного разума, а для этого необходимо было захватить власть в обществе. Они решили выдвинуть одного из своих членов на высокий пост. Так сделала свою головокружительную карьеру Советница Дейдра.

«Самое печальное, что я чувствую себя виноватой, – сказала Дейдра. – Мною владели тщеславие, гордыня, жажда власти. Мои сестры были привержены нашему делу больше меня. Возможно, из-за этого мы и проиграли».

«Ты считаешь, что вы были правы, зомбируя других людей и заставляя их плясать под вашу дудку?» – спросил Лекс.

«А то, что сделали с нами, было правильно? После эксперимента нас бросили без всякой поддержки. Наши способности довели до сумасшествия многих из нас, и они покончили с собой, прежде чем оставшиеся научились жить с этим. И потом… если этот эксперимент не был ошибкой, случайным опытом, то возникает вопрос – для чего это было сделано? Ведь если ты чем-то отличаешься от других, так тяжело признать, что это всего лишь случайность. Мои сестры решили, что мы особенные, потому что на нас лежит особая миссия. Мы все верили в это!»

– Миссия, – произнес вслух Лекс. – Многие считают, что на них лежит особая миссия. Без всякого на то основания.

– К чему вы это говорите? – нахмурилась Сантана. – И вообще, вы сказали, что кто-то хочет поговорить со мной?

– Да. Пойдемте, – он подвел Советницу к катеру.

Из катера вышла Айрина, слегка прихрамывая на раненую ногу. Встав перед Сантаной, она почтительно поклонилась.

– Айрина, ранг В-10. Здравствуйте, Прима Сантана. Я прошу… я хотела бы поговорить с вами наедине.

Сантана кивнула.

– Пойдем.

Деймон, сидевший в катере, тяжело посмотрел вслед уходящим женщинам.

– Она вернется? – спросил он Лекса.

– Вернется, чтобы попрощаться, – ответил тот. – Сейчас она испросит у Сантаны прощение за свое невольное дезертирство и разрешение вернуться. Я бы мог убедить Сантану не давать такого разрешения, но это будет аморально.

– Почему, я не могу понять? – спросил Деймон, бессильно сжимая кулаки. – Почему она уходит от меня? Я люблю ее, я на все готов ради нее, и она это знает! Неужели это для нее ничего не значит?

Лекс покачал головой.

– Сейчас она вернется и станет говорить о чувстве долга, о том, что она должна быть со своим народом, должна делать общее дело, ради которого они все живут. Ты и ваша любовь – это ее личное счастье, а в понятии гайанина ничто личное не сравнится с общественным долгом.

Деймон почувствовал, как на глаза ему от безысходности наворачиваются слезы. Лекс положил руку на плечо друга и чуть-чуть встряхнул его.

– Пойми, парень, – сказал Лекс. – Кристаллическая решетка – это то, что спаивает людей воедино. Для одного это тюрьма, для другого комфортная, но тесная клетка. А есть люди, для которых чувство локтя – единственное, ради чего стоит жить. В кибергороде решетки и запреты ограничивают вас извне, и если их сломать, то можно вырваться. У гайан эти решетки вот здесь, – он коснулся груди. – От этого невозможно избавиться, можно только принять это как часть своей натуры. Вечнозеленый «газон» твоей души.

Деймон молча смотрел на стоящие вдалеке фигуры.

– Пусть уходит, – прошептал он. – С ними ей будет лучше, чем со мной.

И уронил лицо в ладони.

«В этом их сила, – думал тем временем Лекс о гайанах. – В том, что каждый из них, даже будучи всего лишь незначительным винтиком в машине общества, пронизан всеобщей идеей. Так устроен их мир, мир, который возник благодаря мне. Значит, и в этом печальном расставании повинен тоже я.

Бедные Айрина и Деймон! Но Айрину еще не так жаль: ее душа, хоть и выжженная гибелью подруг и расставанием с Деймоном, принадлежит обществу и будет питаться общими радостями, отдавая взамен свой труд и преданность. А вот Деймон… Пройдет немало времени, прежде чем среди морских охотников он найдет те поддерживающие опоры дружбы и привязанности, которые многие называют решеткой общества и без которых жизнь человека немыслима. Как углекислый газ – если его слишком много в воздухе, человек погибает от отравления, если слишком мало – умирает от гипоксии…»

В кармане Лекса запищал видеофон; Свенссон вызывал Михайлова на связь.

– Все в порядке, Ульф, – сказал Лекс. – Все вопросы улажены.

– У нас беда! – командор едва сдерживал волнение. – Кибернетики не поверили нам. Они выслали авиационную группу и уничтожили «Эквилибриум»! Моррисон погиб! Транспорты будут захвачены флотом кибернетиков через три часа! Тысяча морских чертей! Что нам делать, Лекс?!

– Они хотят захватить транспорты? Но ведь флот гайан находится ближе. Что мешает нам передать эти транспорты Советнице Сантане? Свяжитесь с кибернетиками и сообщите, что мы вернем им боеголовки, если они признают нашу независимость. Если же нет, боеголовки окажутся в руках гайан, а уж они-то имеют больше возможностей их использовать, чем мы.

– Сейчас я передам сообщение, – сказала Энжел, сидевшая рядом со Свенссоном.

– Вы хотите нас втравить в свои игры? – спросила Лекса Сантана. – Мы уже почти подписали мирное соглашение с кибернетиками.

– Разве вы откажете нам в помощи? Это всего лишь небольшая услуга.

– Бесплатные услуги дорого обходятся тому, кто их оказывает. Как я понимаю, вы не собираетесь быть чьим-либо союзником. Что получит Республика, если поможет вам решить проблемы с кибернетиками?

– Я вижу, ваши понятия о долге и справедливости не распространяются на тех, кто не является гайанином, – усмехнулся Лекс. – Двойной стандарт? Забыли, какую помощь я оказал вам?

– Нет, – покачала головой Сантана. – Но учтите – я не приму у вас эти боеголовки. Если кибернетики не поверят вашим словам, вам придется самим решать свои проблемы.

Они замолчали. Лексу было нечего больше сказать. На мгновение ему показалось, что вся эта борьба, все эти попытки создать новое государство, третью силу, балансир, который удержит в равновесии существующий мир, обречены на провал. Именно потому, что эту борьбу возглавляет он, Лекс. Разрушитель, террорист, революционер. Два столетия назад он обрек мир на варварство Войн Мутантов, и уже другие люди сумели вырастить из ростков, которые он посеял, новое общество. А он сам приносит только хаос и гибель. Он не может победить там, где нужно теплое сердце и мягкая рука, где нужна любовь, а не страсть.

– Они согласились, – раздался голос Энжел, но звучал он нерадостно. – Но они поставили условие, которое мы вряд ли сможем выполнить. Они хотят, чтобы мы выдали тебя, Лекс.

– Выходит, кибермозгу ты тоже нужен, – заметила Сантана. – Теперь ясно, почему был нанесен удар по астрономическому городку. Киборги хотели захватить тебя. Наверное, ты им понадобился для каких-то опытов. А может, они хотят тебя наказать, как преступника, спровоцировавшего Войны Мутантов?

Лекс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Неужели все так просто? Неужели он может купить победу на то единственное, чем он способен заплатить?

– Я согласен, – сказал он Свенссону. – Транспорт с боеголовками отправьте к побережью кибергорода на автопилоте. Естественно, вам не помешает сохранить для себя несколько зарядов, так сказать, про запас. А я отправлюсь, когда мы обсудим условия соглашения. Нам понадобится акватория площадью не меньше двадцати миллионов квадратных километров, в которую мы запретим входить чужим судам. И нужно еще составить список территорий, возврата которых мы потребуем у кибернетиков. Он повернулся Сантане.

– Теперь я вижу, что в душе вы гайанин, – сказала Советница.

И пожала ему руку.

Свенссон и Энжел шли вслед за Лексом по узкому коридору подводной лодки. Перед каютой Лекса они остановились.

– Я не понимаю, почему ты согласился, – сказала Энжел. – Я бы по доброй воле никогда не пошла на такое.

– Для кого-то чувство долга – это тяжкие оковы, – ответил Лекс. – А для меня это костяк, который поддерживает мое существование. Я должен сделать это ради всех вас. Послушайте, я хочу вас попросить – позаботьтесь о Деймоне. Парень еще долго будет сам не свой.

Энжел кивнула.

– Если бы я мог занять твое место! – сказал с горечью Свенссон.

– Нам будет тебя так не хватать! – грустно добавила Энжел. – Ты лучший человек из всех, кого я знала.

– Не стоит так говорить, – засмеялся Лекс. – Ты обижаешь Ульфа. А что касается меня, если вы соскучитесь по мне, закажите гайанам еще одну копию. У меня много жизней.

– Тогда мы снимем с тебя психоматрицу, – совершенно серьезно сказала Энжел. – Ты согласен?

Лекс кивнул, и они ушли. Он вошел в каюту. На постели лежала женщина в грязном, местами порванном черном комбинезоне, с наручниками на запястьях и повязкой на глазах. Лекс присел рядом с ней и снял повязку.

– Мы уже передали всех ваших, Агата, – сказал он. – Дейдру и остальных. Только ты осталась.

– Вот как, – ответила бывшая «инквизиторша». – Значит, ты решил оставить меня для своих личных целей? Я так думаю, формально я уже мертва?

– Мертво твое дело. Вы проиграли, и ты, даже если останешься на свободе, не сможешь продолжить вашу борьбу. Ты понимаешь это?

– Понимаю, – она попыталась сесть на постели, и Лекс ей помог. – Но для чего я тебе понадобилась? Ты не похож на человека, который способен глумиться над поверженным врагом. Зачем ты меня оставил, не выдал Сантане?

– Во-первых, ты мне нравишься, – серьезно ответил Лекс. – Мы похожи, ты и я. Мы оба революционеры. В отличие от вертихвостки Дейдры, которая заслуживает лишь жалости, ты заслуживаешь, по крайней мере, уважения. Ведь это ты была лидером «Рассвета»?

– Если ты хочешь знать, кто был инициатором нашего плана, то да, это была я. Мне удалось вдохновить всех подруг, разжечь их на большое дело. А дальше… дальше была славная попытка. Жаль, что она не удалась.

– А во-вторых, – продолжил Лекс. – Ты можешь мне помочь. Я должен отправиться к кибернетикам в качестве заложника… понятия не имею, что они со мной сделают. Я согласился, потому что это единственный шанс для «морских охотников» стать независимыми. В конце концов, не такая уж большая жертва. Но я – обычный человек, и я боюсь.

Агата улыбнулась, когда Лекс наклонился почти к самому ее лицу.

– Мне нужно твое умение. Сделай так, чтобы я не боялся. Защити мой разум. И кроме того, некоторая информация, которая хранится у меня в голове, является лишней. Кибернетики обязательно промоют мне мозги – я не желаю, чтобы они узнали больше, чем я захочу им сказать. Ты сделаешь, о чем я прошу? Ты в любом случае получишь свободу, я обещаю.

Агата подняла руки, и Лекс снял наручники.

– Лекс Михайлов, знаешь, я тоже человек, и больше того, я гайанка. И знаешь, в чем единственном я завидовала Дейдре? В том же, что и все остальные гайанки.

Ее руки обвились вокруг его шеи.

– Я окажу тебе услугу. И мне не нужна свобода – я хочу разделить участь моих сестер, которых вы выдали Сантане. Взамен я возьму самую малость – то, в чем ни один мужчина не имеет права отказать женщине.

Когда они уже легли на постель, ощущая дыхание друг друга, Агата сказала:

– Я хочу остаться твоим единственным воспоминанием.

Лекс ничего не ответил. Какие к черту воспоминания? Он живет в настоящем, в котором он – победитель. И пусть ему осталось несколько дней жизни, он проживет их так, как привык – выбирая и добиваясь цели. А решетки… Их придумывают себе люди, которые не умеют быть свободными в выборе своей судьбы.