"Произвол судьбы" - читать интересную книгу автора (Данилов Сергей)

Глава 5 ОБЕЩАНИЕ КОРОЛЯ

Всю ночь я спорил с Роксандом. Старый призрак упрямо твердил, что отец поступил правильно, заставив меня подчиняться. По его словам, принцы в Фаргорде испокон веков были обязаны выполнять бредовые приказы королей, и я — не исключение. Полились пространные рассуждения насчет того, что дети должны повиноваться родителям и что если бы мой отец не провел пять лет между жизнью и смертью, а уделял бы должное внимание моему воспитанию, то мне бы и в голову не пришло противиться его воле. Я же, как всегда, стал возражать, потому что терпеть не могу, когда заявляют, будто я что-то кому-то «должен». Я отцу не слуга и не наемник, значит, и нечего ему мной командовать! Я достаточно взрослый, чтобы самому решать, что мне делать…

Лучше бы мне промолчать, не пришлось бы тогда выслушивать длиннейшее нравоучение на тему: «Каждый, включая диких орков, тупых троллей и непутевых принцев, должен поклоняться богам, выполнять приказы своего короля и чтить предков». Сам виноват — пьяный я плохо соображаю, что лучше для меня самого, вот и проспорил почти до утра. Не мог же я согласиться с Роксандом, если по моему глубокому убеждению богам поклоняться незачем — все равно они делают людям одни только пакости, приказы короля надо исполнять, только когда они разумные, что же до предков… Иногда их приходится стыдиться.

Заснул я прямо в кресле на середине особенно длинной и нудной нотации Роксанда. Мне снилось поле битвы, именно поле, без единого деревца. В похожем месте я не был никогда в жизни. Правда, на гобелене в тронном зале, изображающем победу в битве за какой-то эльмарионский город, было что-то подобное, но там на горизонте виднелись горы, а в моем сне поле было бескрайним. Вокруг меня тысячи незнакомых людей убивали друг друга в жестокой схватке, а я даже не мог понять, кто из них мои враги и на чьей стороне мне сражаться. Я выхватил меч и кинулся в самую гущу, надеясь, что враги сами разберутся и нападут первые, но на меня никто не обращал внимания, будто меня вообще не было. Я поискал глазами хоть кого-нибудь, кто мог бы сойти за командующего, но на глаза попадались только простые воины без каких-либо знаков отличия. Я был в полной растерянности — всю жизнь я мечтал принять участие в настоящем сражении, а когда моя мечта наконец-то сбылась, я не знал, что делать. Не убивать же всех подряд, в самом деле…

И тут я увидел Ленсенда. Он один отбивался от целой толпы орков, и я недолго думая бросился ему на помощь.

Я самозабвенно бился с орками, ничего не замечая вокруг, и огляделся, только когда последний враг свалился замертво у моих ног. Битва продолжалась, но Ленсенда нигде не было. Зато я увидел Счастливчика, своего боевого коня. Он мчался ко мне, топча на своем пути сражающихся людей, своих и чужих. Глаза коня были налиты кровью, бока в пене, из ноздрей валил пар. На спине Счастливчика сидел всадник, одетый в черное. На голове всадника была королевская корона, а в руке он сжимал огненный гномий меч, тот самый, о котором я так мечтал. Приглядевшись, я узнал отца, но не больного, каким он был сейчас, а отца из воспоминаний моего раннего детства, молодого, здорового и сильного. И конь под ним вовсе не был Счастливчиком. Это был Вихрь, конь отца. Тот самый Вихрь, на которого отец посадил меня верхом, когда мне едва исполнилось два года, чем чуть не довел до обморока мою мать. Конь тогда шел шагом, и я не понимал, почему мать так волнуется, ведь это так чудесно. Это было мое самое раннее детское воспоминание, и единственное, где присутствовала мать.

Отец подъехал ко мне, резко осадил коня, так что тот поднялся на дыбы, и грозно закричал:

— Как ты посмел сражаться на стороне врага, непокорный сын! Ты предатель и умрешь как предатель!

Откуда-то появились стражники, схватили меня, связали, а я почему-то не мог сопротивляться. Просто пальцем пошевелить не мог. Потом меня повели в темницу, а я всю дорогу пытался сбежать, но у меня ничего не выходило. В конце концов на лестнице, что вела в подземелье, я все же ухитрился вырваться и даже бежал в полной темноте довольно долго, прежде чем свалился в Бездну. В общем, обычный кошмар, ниже среднего уровня. С такими кошмарами я обычно прекрасно высыпаюсь. Чтобы заставить меня проснуться или кричать во сне, нужно что-нибудь посерьезнее.

Долететь до дна Бездны и посмотреть на преисподнюю вблизи мне не удалось, сквозь сон я услышал стук в дверь. Этот звук был настолько необычен в Закатной башне, что я мгновенно проснулся. Интересно, кто осмелился зайти за магический круг, который не мог покинуть призрак Роксанда и которым в свое время черный колдун оградил обитателей замка от его навязчивого и не очень безопасного для них общества.

— Какого лысого демона? — крикнул я.

— Проснитесь, ваше высочество, — раздался умоляющий голос, очевидно, принадлежащий какому-то слуге. — Король хочет вас видеть.

— Я сплю, — проворчал я, пытаясь перевернуться на бок. Сидя в кресле, сделать это оказалось трудновато, поэтому я сполз на пол, обнял кресло, как любимую подушку, положил на него голову и зевнул. За окном еще не рассвело, значит, я мог бы спать еще часа три, если бы этот болван меня не разбудил.

Но слуга не унимался. Он продолжал колотить в дверь. Я попытался заснуть под этот грохот, но это было невозможно. Наконец я не выдержал и высказал все, что думаю о короле, которому не спится по ночам, о слугах, которые выполняют его дурацкие приказы, и о стражниках, которые пускают этих слуг к дверям спальни принца. Закончил я всю эту тираду обещанием, что, конечно, встану, раз уж меня все равно разбудили, но только затем, чтобы выпустить кишки тому ублюдку, который это сделал. Стук сразу же прекратился, зато послышалось нытье:

— Ну пожалуйста, ваше высочество! Король сказал, что велит оркам содрать с меня кожу, если вы к нему сейчас же не придете! А я вас уже целый час бужу.

Странный какой-то слуга, призраков не боится, а канючит, как последний трус. И голос какой-то незнакомый, хотя я плохо узнаю людей по голосам, так что могу и ошибиться.

— Ладно уж, так и быть, — пожалел я бедолагу, а то ведь отец отдаст несчастного на растерзание этим вонючим оркам и глазом не моргнет, — только исчезни из-под моей двери. Я найду дорогу к королю и без твоей помощи.

«Интересно, что я такого вчера натворил? — подумал я. — Почему отец не может потерпеть до утра?» Я не помнил ничего из того, что произошло накануне. Я даже не мог вспомнить, откуда на моей правой ладони ужасный ожог и отчего у меня раскалывается голова. Причину головной боли я выяснил довольно быстро. При наличии такой здоровенной шишки, какую я нащупал у себя на макушке, было бы странно, если бы она не болела. Откуда шишка, я тоже вспомнить не смог. И еще я никак не находил меч. Куда я мог его положить? Я могу зашвырнуть куда-нибудь сапог или плащ, но оружие у меня всегда в идеальном порядке. Я перевернул вверх дном всю Закатную башню, начиная от спальни наверху и кончая закутком в самом низу винтовой лестницы, где были свалены в кучу мои детские трофеи, в основном кривые орочьи сабли. Моего лучшего меча, «Клинка возмездия», нигде не было.

Когда я вернулся в комнату, Роксанд Второй уже сидел в моем кресле, положив ногу на ногу, и делал вид, что чистит ногти, которых у него на самом деле не было.

— Что на этот раз потерял непутевый отпрыск королевского рода? — равнодушно спросил он.

— Непутевый отпрыск потерял свой меч, — подражая его интонации, ответил я. — Ты не помнишь, куда я вчера его положил?

— Нет, не помню. Меч ты потом найдешь, все равно на прием к королю с мечом тебя не пустят.

— Какой, к демонам, прием среди ночи! — возмутился я. — Вы все тут С ума посходили. Вот ты сам скажи, сколько часов я сегодня спал?

Призрак задумался.

— Ну часа два, — сказал он наконец, — может, два с половиной, какая тебе разница. Кого ты хочешь обмануть? Я же знаю, что ты можешь не спать несколько ночей подряд. Так что не прикидывайся несчастным младенцем, который страдает от недосыпания.

— Я не спал уже несколько ночей подряд, так что имею право и поспать, как нормальный человек!

— Нормальные люди спят в постелях, а не в креслах, — тут же вставил Роксанд, но я пропустил его слова мимо ушей.

— Интересно, что произошло на этот раз? По-моему, я не успел натворить ничего такого, из-за чего следовало бы так волноваться и заставлять слуг выламывать мою дверь. Ну, немножко вспылил, когда отец раскомандовался. С кем не бывает?

— А может, ты вчера так напился, что теперь ничего не помнишь?

— Роксанд, уж не хочешь ли ты сказать, что вчера, когда я вернулся, я выглядел пьяным?! — с жаром воскликнул я, пытаясь изобразить благородное негодование. На самом-то деле в голове моей утвердилась мысль, что скорее всего Роксанд прав, но мне совсем не хотелось признаваться ему в этом.

— Не знаю, как у тебя это получается, но ты никогда в жизни не выглядел пьяным, — хмыкнул Роксанд. — А вчера ночью, когда вернулся, ты выглядел как капризный ребенок, которому не дали новую игрушку. По-моему, ты был готов разрыдаться. — Роксанд хихикнул, сверкнул красными глазами и принялся полировать бриллианты на перстнях, которыми были унизаны у него все пальцы. Потом вытянул перед собой руку и стал любоваться, как бриллианты тускло блестят в свете заглянувшей в окно Утренней звезды. Перстни у Роксанда были не настоящие, а такие же призрачные, как он сам. Настоящие бриллианты короля Роксанда Второго носил я, и уже давно. — А ты не думаешь, что король мог вызвать тебя не для того, чтобы наказать, а по какому-нибудь другому делу? — внезапно спросил призрак.

— Что-то не хочется, чтобы у него были ко мне какие-то дела, — со злостью пробормотал я себе под нос.

— Ладно, успокойся и иди к королю, а то он прождет тебя до вечера. И оденься поприличнее, принц должен…

— Лично я никому ничего не должен, — огрызнулся я. — И если ты не заткнешься, я зажгу факел и ткну им прямо тебе в нос!

Роксанд обиженно засопел, но, когда я уже взял меч из своей коллекции оружия, занимающей все стены в башне, и собрался уходить, он опять не выдержал:

— Хоть бы причесался, а то идешь к королю лохматый, как пугало огородное!

— А что такое пугало огородное? — спросил я.

— Это ты, — захихикал призрак, а мне подумалось, что он и сам не знает, что это такое.

Прыгая через три ступеньки, я сбежал по винтовой лестнице и помчался в покои отца. Если бы меня сейчас увидел Роксанд Второй, он бы обязательно сказал, что я должен идти чинно и важно, а бегают по замку только… Думаю, он так и не смог бы придумать, кто может бегать по замку, потому что кроме меня по замку бегают только орки, да и то, когда удирают от меня. Ни одного орка я не встретил, зато наткнулся на слугу, который меня будил. Он, видно, решил убедиться, что я все-таки пойду к отцу. Раньше я его никогда не видел, наверное, его наняли недавно. Это был мальчишка примерно моего возраста, лет пятнадцати или шестнадцати, но какой-то хилый. Себя-то я считал взрослым мужчиной, а этого хлюпика можно было назвать не иначе, как сопливым мальчишкой. Он прятался в нише и. кажется, считал, что я могу его не заметить. Тут мне пришла в голову идея, я решил устроить ему проверку на храбрость, все-таки призрака он не испугался, значит, не такой уж трус, каким кажется. Я остановился и с самым свирепым видом, на какой только был способен, начал медленно подходить к мальчишке. Он присел, сжался в комок и стал запинаясь умолять, чтобы я его пощадил и не убивал. Я-то думал, он проявит чудеса героизма и попытается защищаться, а он распустил сопли, как наша старая кухарка Фарисса, когда ее побьет муж. Даже противно! Наверно, ему просто никто не сказал, что в Закатной башне живет призрак. Веселые слуги решили посмотреть, как трусливый мальчишка придет в лакейскую с полными штанами и будет, заикаясь, рассказывать о страшном привидении. А вот почему Роксанд не стал пугать этого мальчишку, я вообще понять не мог. Не иначе как решил, что мне необходим личный слуга. Я бросил пареньку монетку и сказал, чтобы он купил себе платок вытереть сопли и что зря он испугался, потому что я не убиваю женщин и детей. Но он совершенно не обиделся, а стал благодарить и даже попытался целовать мне руки, так что пришлось взять его за шкирку, поставить на ноги и отправить целовать руки ближайшей статуе.

В королевских апартаментах горело множество свечей в золотых канделябрах, жарко пылал камин и сновали многочисленные слуги. Отец сидел в удобном, обитом темно-зеленым с золотом бархатом кресле, в котором обычно проводил большую часть своего времени. Маски на нем не было, и можно было увидеть его изуродованное лицо, представлявшее собой один сплошной жуткий шрам.

Отец отослал слуг и обратился ко мне:

— У тебя замечательная способность наживать себе врагов, Рикланд, — вздохнул он, — но вчера ты явно переборщил. Неужели ты до такой степени не ценишь собственную жизнь?

Что же я вчера такого натворил? — судорожно пытался я вспомнить, но в голове царила первозданная пустота. Припомнить хоть что-нибудь, кроме того, что я несколько уменьшил неприкосновенные запасы лучшего вина в королевских винных погребах, не удавалось. Тем временем отец продолжал:

— Ты можешь мне объяснить, чем тебе так не угодил черный колдун, что ты сломал его посох и чуть не убил его самого?

Я чуть было не спросил, «а при чем тут черный колдун?», но внезапно вспомнил все до мельчайших подробностей. Хорошо, что отец заставил меня все вспомнить, а то я бы так до конца жизни и разыскивал свой меч, который уничтожил злобный старик. Я даже не удержался и сказал отцу «спасибо». Отец посмотрел на меня, как на ненормального, и поинтересовался:

— Как ты себя чувствуешь, Рикланд? С тобой все в порядке? — Кажется, он решил, что наш Повелитель тьмы лишил меня рассудка.

— Со мной всегда все в порядке, — заверил я. — Лучше поинтересуйся у черного колдуна, как он чувствует себя без волшебного посоха.

— Ты дурак, Рикланд! — Отец презрительно скривил губы. — Сделать себе новый посох для мага пустяковое дело, а вот ты нажил себе такого врага, с которым вряд ли справишься. Даже я не смогу тебе помочь. Вчера ты остался в живых только потому, что существует древний договор между королями Фаргорда и черными колдунами, по которому колдун просто не имеет права убить члена королевской фамилии.

— Я этого не знал.

— Теперь будешь знать. Так вот, убить тебя он не может, но зато может сделать с тобой кое-что такое, что будет для тебя хуже смерти.

— Например?

— Например, лишит тебя зрения или силы. Или наконец заставит без движения сидеть в кресле, как сижу я. Ты думаешь, моя жизнь лучше смерти? Если бы не забота о судьбе королевства, я бы сам попросил тебя взять меч и убить меня. Думаю, ты сделал бы это с удовольствием.

— Неправда! — возмутился я, но отец резко оборвал меня:

— Не перебивай, я еще не закончил! Я хочу передать тебе, что сказал черный колдун: еще одна подобная выходка, и ты будешь умолять его о смерти.

— Спасибо, что предупредил. Боюсь, что теперь еще одной подобной выходки он просто не переживет.

Не сказать, чтобы я совсем не испугался угрозы черного колдуна, но очень уж я не любил, когда мне угрожают. Отец, однако, не понимал, что на угрозу я могу ответить только ударом или, на худой конец, тоже угрозой. Наверно, он ждал, что я начну плакать и умолять его спасти меня.

— Скажи мне, Рикланд, ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем что-то говорить? Любому, даже не очень сильному колдуну ничего не стоит в одно мгновение разделаться с таким выскочкой, как ты! Даже не пытайся связываться с Повелителем темных сил! Это мой приказ! — Отец не на шутку рассердился, он терпеть не мог, когда я начинал хвастаться.

В глубине души я понимал, что отец прав, но меня понесло, и остановиться я уже не мог.

— С чего ты взял, что черный колдун справится со мной, этот жалкий старикашка, который от старости позабыл все заклинания? Да он у меня… — Я сжал кулак и чуть не взвыл от боли, я совсем позабыл о своей обожженной ладони. Но боль только разожгла мою ярость, и я, сунув покалеченную руку прямо отцу под нос, заорал: — Ты видишь, что со мной сделал этот старый пень! Такого я никому не прощаю, и плевать я хотел на твои приказы!

С этим я развернулся, чтобы по обыкновению уйти, не попрощавшись, как вдруг отец тихо спросил:

— Тебе что же, уже не нужен меч гномов?

Я, не останавливаясь, оглянулся:

— Зачем ты спрашиваешь, все равно ведь никогда не отдашь его мне?

— Почему ты так решил? — удивился отец. — Я думаю, что лучшего владельца для этого меча мне вряд ли удастся найти. Но справедливости ради можно устроить турнир…

Услышав про турнир, я пришел в такой восторг, что готов был расцеловать отца.

— Ой, Ролмонд, ты самый мудрый король! Давай устроим турнир! — закричал я и проехался, как по льду, по отшлифованным до блеска мраморным плитам пола до самого отцовского кресла.

— О боги, Рикланд, когда ты научишься скрывать свои эмоции? Ты ведешь себя, как мальчишка!

— Ладно, я буду невозмутимым, как каменная глыба, — сказал я и сделал соответствующее выражение лица.

— Вот так-то лучше, — проворчал отец. — А теперь послушай все-таки, что я хотел тебе сказать. И постарайся поменьше перебивать. Итак, я решил устроить турнир и пригласить на него всех лордов Фаргорда. Будет справедливо, если меч достанется победителю, не так ли?

— Само собой! — согласно кивнул я.

— Вижу, ты считаешь, что меч уже твой.

— Не сомневаюсь!

— А если приедет Ленсенд?

— Ну и что? Если ты пригласишь Ленсенда, это будет здорово! Сто лет его, не видел! — Я изо всех сил старался сдерживаться, но получалось это у меня не очень хорошо. Неужели Энди ошибся? Вот было бы здорово, если б отец помирился с Ленсендом.

— Ты хочешь сказать, что победишь и Ленсенда? — прервал мои мечтания отец.

— Почему бы и нет? Чем Ленсенд лучше других?

— Когда-то он был первым мечом Фаргорда. Не думаю, что за последний десяток лет он забыл все свои навыки. Так что на турнире у тебя может появиться серьезный соперник. Что ты будешь делать, если меч достанется Ленсенду?

Честно говоря, я не знал. Мне даже в голову не приходило, что отец может отдать меч кому-нибудь из моих друзей, тем более Ленсенду. Я, не задумываясь, убил бы за этот меч любого из отцовской свиты, а вот Ленсенда вряд ли. Поэтому я просто пожал плечами и ответил:

— Я постараюсь победить.

Не знаю, насколько мой ответ понравился отцу, уж он-то как никто умел скрывать свои чувства. Во всяком случае, меня он наконец отпустил.

— Можешь идти, Рикланд, — сказал отец, — а то опоздаешь на охоту. И постарайся при послах вести себя достойно, не забывай, что ты наследник престола, а не солдат удачи. Когда-нибудь ты станешь королем, и тебе не помешает, если мнение о тебе в высших кругах Гилл-Зураса будет положительным. Потому-то я и хочу, чтобы именно ты сопровождал гномов. Я знаю, что ты умеешь очаровывать людей, так что произвести хорошее впечатление на послов для тебя не составит труда, если только ты не явишься на охоту пьяным, не станешь сквернословить, издеваться над лордом Готридом или бить Имверта. И, во имя богов, не превращай королевскую охоту в охоту на орков!

Меня так и подмывало обернуться и объяснить отцу, что мне плевать на то, какое мнение будет обо мне в Гилл-Зурасе, потому что, когда я стану королем, я его обязательно завоюю, и что я не могу не издеваться над Готридом, потому что он сам напрашивается. А бить Имверта я перестану, только когда убью совсем. Только это случится не скоро, потому что еще в детстве я поклялся, что не обнажу против него меча, а убить такого бугая кулаком не так-то просто. Естественно, всего этого я говорить не стал, просто молча поклонился и направился к выходу.

— И еще одно, — добавил отец, когда я был уже в дверях. — Держись подальше от черного колдуна, иначе не видать тебе меча!

Я ушел от отца, не зная, радоваться мне или злиться. Похоже, Энди все-таки ошибся, а может, отец передумал. Как бы там ни было, про то, что я должен убить Ленсенда, разговора не было. Мне очень хотелось верить, что отец действительно устроит турнир и отдаст меч победителю, только вот почему-то не верилось. Слишком хорошо я знал двадцать третьего короля Фаргорда Ролмонда Калеку, чтобы ему верить.

Час, оставшийся до рассвета, я провел на кухне, сидя на разделочном столе и жуя запеченного лебедя, приготовленного, как выяснилось позже, на завтрак королю. Одновременно я красочно описывал молоденьким кухаркам и поварятам взятие неприступного замка Урманда и к их восторгу сшибал огромными кухонными ножами с тяжеленными рукоятками и никуда не годным балансом маленькие дикие яблоки, которые придурковатый лакей кузена Имверта по прозвищу Хвост гордо ставил себе на макушку. Эту идиллию нарушила наша старая кухарка Фарисса, которая ворвалась в кухню, как разъяренная фурия, и, осыпая меня самыми изысканными проклятиями, на которые только способна женщина столь солидного возраста, стала гоняться за мной, размахивая недовыпотрошенным судаком и попадая его мокрым хвостом по всем, кроме меня. Шум, визг и хохот, наверное, перебудили весь замок, у меня же окончательно выскочило из головы, что я наследник престола и отважный герой Рикланд Быстрый Клинок, пока, перескакивая со стола на стол, я увертывался от ударов этой милой толстой бабулечки, которая в пору моего раннего детства не раз вытирала мне сопли своим белоснежным фартуком. Отомстить мне за слегка испорченный королевский завтрак Фариссе так и не удалось, а на меня напало такое дьявольское веселье, что я потом целый день прыскал по любому поводу, как последний придурок.