"Смерть за плечами" - читать интересную книгу автора (Данилов Сергей)

Глава 16. ПРАЗДНИК ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ ЛЕТА

Рил плакал. Он не умирал, а сидел за столом в нашей детской над уроком по чистописанию, сидел и плакал. Слезы ручьями текли по его чумазым щекам и капали на аккуратно выведенные руны. Чернила расплылись, но Рила это не беспокоило. У него было какое-то горе.

— Терпеть не могу, когда ревут! — презрительно фыркнул я.

Рил взглянул на меня и разрыдался еще сильней.

— Тебя убьют, — всхлипнул он.

— Ну и что? — принялся успокаивать я братишку. — Ты же мне приснился, чтобы предупредить. Ты и раньше так делал. Благодаря тебе я все еще жив.

— Раньше я знал, как тебе спастись, а сейчас не знаю, — опять захныкал Рил. — Знаю только, что ты погибнешь…

— Надеюсь, в бою? — Этот вопрос волновал меня больше всего.

— Да. Ты будешь сражаться со странным человеком, высоким, с длинными белыми волосами, красными глазами и остроконечными ушами. Нет, не с человеком, с эльфом.

— С темным эльфом. И ты хочешь сказать, что темный эльф меня убьет?

— Да. Я вижу его меч, такой красивый, горящий, как огонь. И вижу, как ты падаешь от его удара. Умоляю, откажись от поединка, если это возможно…

— Верни мое лицо, колдун, я хочу побриться! — Недовольный голос Гунарта Сильного вернул меня в реальность.

Оказывается, я спал, как это нередко бывало, развалившись в мягком кресле. Роксанд в таких случаях любил поиздеваться. «Люди спят, лежа в постели, — говорил он, — лошади — стоя в стойле, а Рикланд — сидя в кресле». Жаль, что я так и не воспользовался предоставленной мне роскошной постелью, на которой теперь нахально развалился Крайт, потому что, не особенно доверяя темным эльфам, собирался бодрствовать до утра. Увы, ничего из этого не вышло. С тех пор как меня перестали мучить кошмары, вынуждавшие пробуждаться от собственного крика, заставить себя не спать несколько суток подряд становилось все труднее и труднее. К тому же раньше, чтобы не думать о том, как мне хочется спать, я мог повозиться с оружием, а теперь его не было — перед тем, как бросить в темницу, у меня все отобрали, да так и не вернули. Так что я проскучал всю ночь, разглядывая руны, вытравленные на стилете, гобелены, прикрывавшие стены, расписанный бесподобными картинами потолок или просто пялясь на огонь в камине, а под утро не выдержал и заснул.

— Ты слышишь, колдун?

Темный эльф, в которого Энди превратил Гунарта, с кислым выражением рассматривал в огромном зеркале, украшавшем стену моей шикарной спальни, свое лицо, на котором не было даже признаков щетины.

— Зачем тебе бриться, ты же теперь эльф! — удивился Стин.

Гунарт провел рукой по совершенно гладкой щеке.

— Надо, — уверенно заявил он.

— Плюнь, — лениво проронил Глыба. — Все равно под этой маской не видно…

— На ощупь брейся, — посоветовал Крайт, приоткрывая один красный раскосый глаз. Вот кто всегда следил за своей внешностью и мог привести себя в порядок хоть в полной темноте, хоть верхом на скачущей лошади. Среди девиц Черного замка Крайт считался первым красавцем, хотя, я подозреваю, не из-за смазливой физиономии, а из-за обилия золотых украшений, которыми он был увешан с ног до головы. Он и мне обожал давать советы вроде: «А тебе, Рик, если ты хочешь выглядеть хоть чуточку старше, лучше тоже сбрить тот детский пушок над верхней губой, который ты гордо именуешь усами. Он выдает твой возраст с головой, как зубы у лошади!» Я с легким содроганием ждал, что Крайт снова брякнет что-нибудь подобное, но, хвала богам, он ничего сказать не успел. Энди, который сидел, уткнувшись носом в какую-то вещицу, лежавшую у него на коленях, и как будто не слышал нас, внезапно приложил палец к губам:

— Помолчите, сюда идут!

Остатки сна как рукой сняло. Я лихорадочно обшарил глазами отведенные нам покои, остановив взгляд на каминных щипцах.

— Не вздумай проломить кому-нибудь голову этой железякой, Рик! — уловил ход моих мыслей Энди. — На тебя никто не собирается нападать.

Темный эльф, появившийся в дверях, был один и действительно не собирался на меня нападать. Наоборот, он был сама любезность. Зато меня разобрал безудержный смех, когда он исполнил передо мной какой-то замысловатый танец. Признаться, я принял его за шута, причем за шута талантливого — уж больно высокомерное выражение царило на его лице во время этого представления. На самом же деле он оказался кем-то вроде Главного Королевского советника и явился, чтобы официально пригласить меня на праздник последнего дня лета. Правда, должность его имела другое название, какое-то заумно-эльфийское — Верховный министр, но смысл оставался тем же. А замысловатые прыжки и приседания, как выяснилось, считались у эльфов почтительным приветствием. Позже, некоторое время пожив в Сумеречной долине, я привык к эльфийским изысканным поклонам, но поначалу, кажется, чуть не обидел своим неуместным хохотом это высокопоставленное лицо с непроизносимым именем. Хорошо, что Энди вовремя одернул меня.

— Перестань ржать, как лошадь! — шепнул он, как бы невзначай оказавшись рядом.

— Не могу, мне смешно!

— Дурак! Тебя встречают как почетного гостя, а ты смеешься над их обычаем! Темные эльфы и без того считают людей дикими варварами, вроде орков…

Сравнение с орком мне совсем не понравилось. Мне даже смеяться расхотелось. Я вдруг решил блеснуть безукоризненным воспитанием и доказать, что никакие мы, люди, не варвары. Я учтиво поклонился, без всяких там подскоков и выкрутасов, а вполне по-человечески, и старательно выговорил эльфийское приветствие, которому меня в детстве научила Линделл. Наверное, у меня неплохо получилось, потому что эльф удивленно поднял брови и что-то мне ответил. На своем языке, естественно.

— Он говорит, что приятно поражен твоей образованностью, столь удивительной для такого не в меру веселого молодого человека, — шепнул Энди.

— Можешь объяснить этому эльфу, что мой смех является исключительно следствием моей великой радости по поводу его появления, ну или что-нибудь в этом роде? — так же тихо попросил я его. — Скажи, что у нас такой обычай — выражать смехом положительные эмоции. Да, и придумай, почему я не буду продолжать разговор на эльфийском.

Энди искоса взглянул на меня. «Быстро же ты научился врать!» — было написано на его ехидной эльфийской физиономии.

«Это не вранье, а дипломатия», — громко подумал я.

Энди едва заметно усмехнулся, подмигнул мне и обратился к темному эльфу с длинной речью на эльфийском.

После ухода Верховного министра темные эльфы так и повалили в мои покои, предлагая свои услуги. Думаю, им просто было любопытно. Сначала пожаловала целая толпа слуг, принесших завтрак. Потом пришел портной и, заявив, что моя одежда изрядно истрепалась в дороге, принялся снимать с меня мерки, чтобы сшить к празднику что-нибудь поприличнее. Не успел он закончить, как появились очаровательные танцовщицы в сопровождении сразу трех эльфийских менестрелей. Танцовщицы напомнили мне русалок, только те танцевали в тиши ночного леса, а эльфийки под звуки древних, как сами эльфы, баллад, в которых я не понимал ни слова…

Эльфы оставили нас одних только в полдень.

— У эльфов принято отдыхать после обеда, — объяснил Энди.

— После обеда? Тяжелая работа, нечего сказать! — рассмеялись мы с Крайтом.

— Хорошая мысль, — заявил Глыба, заваливаясь на мою кровать. Кажется, этот человек мог спать круглосуточно.

— Пойдем побродим по замку, — предложил я. — Может, удастся найти Лин…

— Или сокровищницу, — подхватил Крайт.

— Пошли, — с готовностью согласился Энди. — Только надень на шею этот амулет. — Он протянул мне маленький серый камешек, со всех сторон покрытый рунами. — Я давно собирался изготовить для тебя что-нибудь подобное, с тех самых пор, как мой старик лишил тебя воли. Король темных эльфов, по-моему, колдун, а этот амулет защищает от магии.

— Ты хочешь сказать, меня больше никто не сможет заколдовать?

— Надеюсь, никто. По крайней мере, мой старик точно не сможет ни усыпить, ни подчинить своей воле. Даже я вряд ли смогу тебя исцелять, пока ты носишь амулет…

— Замечательно! — Мой восторг не могла умерить даже легкая дурнота, почти как с похмелья, которую я почувствовал, как только взял в руку маленький камушек, подобранный Энди где-то в горах и собственноручно им расписанный волшебными рунами. Я был готов до конца жизни не расставаться с этим амулетом. Теперь я неуязвим! Рил ошибся. Никакой темный эльф не сможет меня убить, предварительно заколдовав!

— Хотя, боюсь, он не защитит тебя от боевой магии, — слегка охладил мою радость Энди. — Я не проверял, но мне кажется, что та же элементарная молния, например, поражает человека независимо от того, есть ли у него защитный талисман или нет.

Мы шли по длинной галерее, которая была вся совершенно прозрачная, даже пол. Галерея эта тянулась на невообразимой высоте, соединяя две башни замка. Мы бродили по замку уже несколько часов, но покои Линделл так и не нашли, и я надеялся встретить сестру именно в той, дальней башне.

— Тот эльф, которого я усыпил, должен быть мне благодарен. Он спит себе спокойно, а я ему за это время должность советника по иностранным делам обеспечил, — хвастался Энди, гордо вышагивая рядом со мной. Наверное, чувствовал себя умнее всех темных эльфов, вместе взятых. Или мне так казалось из-за надменного выражения его эльфийской физиономии. — Ведь кем он был — простым охранником. Ну ладно, не простым — сотником. А теперь будет заседать в Совете! Этот Верховный министр так и сказал, — лучшей кандидатуры на эту должность не найти! Здорово, правда? Я его убедил, что так хорошо изучил человеческие обычаи, пока охранял зал Встречи Четырех Стихий. Это у них так тот зал называется, куда мы попали.

— Сомневаюсь, что этот облагодетельствованный тобой эльф долго продержится на своей высокой должности. Скорее всего, до первого же заседания Совета, на котором зайдет речь о человеческих обычаях, с которыми он так плотно познакомился, — поморщился я. — Если король вообще соизволит назначить его на эту должность.

— А почему бы королю не послушать своего министра?

— Да потому, что этот король с первого взгляда распознал в тебе мага. Он даже сказал: «Передай тому юному волшебнику, чтобы он учился скрывать свою силу». Хотя какая у тебя сила? Я в семь лет сильнее был…

— Волшебная, Рик. Та сила, которой у тебя не было и не будет! — с обидой сказал Энди. — Выходит, тому бедняге из-за меня влетит?

— Запросто! И не одному ему, а всей вашей пятерке. Еще бы, позволить врагам безнаказанно разгуливать по всему замку! И не за такие проступки отец, бывало, приказывал казнить. Но даже если король и забыл о них, все равно этих спящих эльфов, думаю, давно уже разбудила смена караула и взяла под арест за сон на посту.

— Что же делать? — расстроился Энди.

— О себе лучше подумай, — фыркнул Крайт, до этого яростно споривший со Стином об охоте, совсем не думая о том, что эхо от их громкой человеческой болтовни разносится, наверное, по всей Сумеречной долине. — Как будешь выкручиваться, если сейчас встретим здешнего начальника охраны?

— Я-то выйду из любого положения, а бедные эльфы из-за меня пострадают!

К сожалению, думать, как выкрутиться, пришлось не Энди, а мне. И все из-за глупого обещания не пить вина, которое и не слышал-то никто, кроме моей настырной совести. Иногда одна клятва, данная сгоряча, может испортить человеку всю жизнь. Это я почувствовал на собственной шкуре, едва переступил порог зала Великих Празднеств, куда привела нас хрустальная галерея.

Прекрасная эльфийка вышла мне навстречу, протягивая наполненный вином кубок.

— Приветствую тебя, Рикланд, принц страны людей. Я дочь короля Альвейсвейн-Шаноэр-Ноэль-Эри-Л'Шен. Ты можешь звать меня просто Альвейс, — произнесла она на чистом человеческом языке. — Это кубок мира. По нашему древнему обычаю, чужестранец, приглашенный на праздник последнего дня лета, должен выпить его до дна в знак того, что пришел с миром.

Ну как тут отказаться? Можно было, конечно, заявить: «А откуда вы взяли, что я пришел с миром? Я, Рикланд Быстрый Клинок, не отличаюсь кротким нравом и способен превратить ваш праздник в кровавое побоище, если что окажется не по мне!» — и не нарушать никакой клятвы. Но красивые женщины обладали удивительным талантом превращать меня из грозного воина в робкого подростка, а эльфийки — одни из самых красивых женщин на свете, пусть даже красноглазые. Я так и замер с кубком в руке, будто стал одним из золотых изваяний, которыми эльфы украсили каждый угол в своем роскошном замке. Да, одна клятва, данная сгоряча, может испортить человеку всю жизнь.

Полсотни пар кроваво-красных глаз настороженно глядели на меня, пока я пытался сообразить, от чего сильнее пострадает моя честь: от нарушенной клятвы или от оскорбления, нанесенного целому народу в лице очаровательной женщины. В конце концов я склонился в сторону нарушенной клятвы, тем более что боги, скорее всего, не восприняли ее всерьез, а эльфийская принцесса… Да попроси она, я бы и правую руку себе отрубил в знак мирных намерений! К тому же мне давно хотелось попробовать вино темных эльфов, которое Роксанд называл напитком мечты. Я поднял кубок и чуть не поперхнулся, сделав глоток. В кубке оказалась вода. «Ну, черный колдунишка, — я бросил уничтожающий взгляд в сторону Энди который ухмылялся во весь свой эльфийский рот, — дождешься ты у меня! Другие волшебники воду в вино превращают, а этот вино в воду!»

Впрочем, эльфы никакой подмены не заметили. Красавица Альвейс одарила меня очаровательной улыбкой и поманила за собой туда, где вдоль стен расположились низкие столы без стульев, уставленные всяческими угощениями.

— Я считала людей чудовищами, — неожиданно призналась она, — пока не узнала принцессу Линделл. Она ведь твоя сестра?

Я кивнул. Кажется, я был неспособен выдавить даже короткое «да».

— Ты не похож на нее.

— У нас были разные матери, — чуть слышно произнес я, потупив взор, как провинившаяся служанка. Куда подевался мой веселый нрав? Но Альвейс не понимала, как трудно мне поддерживать беседу. Наверное, она сочла, что я всегда такой скромный, и решила меня ободрить:

— Может, твоей матерью была эльфийка? Ты немного похож на эльфа.

Если бы человеческой женщине захотелось сделать комплимент орку, она бы тоже сказала: «Ты немного похож на человека». А на самом деле на эльфа я похож только длинными волосами и сухощавой фигурой. Я и для человека-то не особенно красив со своим шрамом через все лицо… Это я про себя так подумал, а вслух… Вслух я просто покраснел. Но Альвейс, по-видимому, решила смутить меня окончательно.

— Тебе бы очень пошла одежда, которую сшил наш портной. Неужели она тебе не понравилась? — Она с улыбкой посмотрела на мою драную куртку, успевшую побывать во всех мыслимых и немыслимых передрягах.

— Я… я не успел… — Я затравленно огляделся, ища поддержки у Энди, но моих друзей оттеснили следовавшие за нами темные эльфы. — Я случайно здесь оказался, — начал оправдываться я. — Просто искал сестру. Сейчас переоденусь! Я мигом!

Я чуть было не вылетел из зала Великих Празднеств и не помчался в свои покои переодеваться во что-то там эльфийское, но тут появился король. На этот раз он выглядел не как немощное подобие тени, а как могущественный владыка, правда, не грозный, а вполне миролюбивый. Он одарил всех присутствующих благосклонной улыбкой и произнес приветствие, очень похожее на то, которое знал я. Его придворные тут же заскакали в своих забавных поклонах. Король говорил еще долго и, наверное, что-то очень важное, потому что все эльфы без исключения слушали его очень внимательно. Один я не слушал, а судорожно озирался по сторонам. Я ощущал острую необходимость в переводчике и старался отыскать Энди. «И почему я в детстве не выучил эльфийский язык? — корил я себя. — Лучше бы поменьше спал или… » Что «или», я так и не придумал. Все свои детские увлечения я считал слишком важными, чтобы ими пренебрегать из-за какого-то эльфийского языка. Нельзя же сказать: «Лучше бы поменьше упражнялся в фехтовании, верховой езде или стрельбе из лука» или «Поменьше читал „Хроники Фаргорда“ или исследовал тайные закоулки Черного замка». И уж тем более у меня язык не повернулся бы сказать: «Поменьше гонялся бы за орками… »

Ни Энди, ни Крайт со Стином на глаза не попадались. Вероятно, их выставили из зала. Стражу на праздники приглашают редко. Зато я увидел Линделл. Видимо, она появилась вместе с королем. Сестра стояла за его спиной, маленькая, тихая и грустная, и не видела меня. По-моему, она вообще никого не видела и пришла на праздник просто потому, что так положено. Меня так и подмывало крикнуть: «Эй, Лин, я здесь!», на нашем королевском балу я бы так и поступил, хотя бы ради того, чтобы позлить отца, но здесь… Я, конечно, плохо воспитан, но не до такой же степени!

В общем, стоял я рядом с прекрасной эльфийской принцессой, делал вид, что слушаю эльфийскую королевскую речь, а на самом деле изо всех сил старался не зевнуть со скуки. И вдруг зевать мне совсем расхотелось. Прямо в центре зала Великих Празднеств перед самым носом короля темных эльфов заплясала тысяча ярких разноцветных искр. Искры покружились по залу, собрались в небольшой человеческий силуэт и внезапно погасли, превратившись в мою маленькую племянницу Энлику.

— Ну и где здесь моя мама? — грозно спросила она эльфов.

Воспоминания о том, как темные эльфы обходятся с гостями Сумеречной долины, зваными и незваными, были еще свежи в моей памяти. Я мигом оказался рядом, сжимая в руке единственное свое оружие — крошечный стилет. Даже этой игрушкой я был вполне способен выпустить кишки любому, кто вздумает причинить девочке хоть малейший вред. Но никто не набросился на Энлику. Никто, кроме Линделл, которая, казалось, решила задушить свою дочь в объятиях или утопить в водопаде слез. Даже король темных эльфов не рассердился, что его речь так бесцеремонно прервали. По-моему, эльфы просто не умеют злиться. Это самые невозмутимые существа на свете, если не считать старого слепого пса нашего конюха Васка.

— Принц Рикланд, ты можешь объяснить, как сюда попал этот ребенок? — совершенно спокойно спросил король.

Я не мог. Вместо меня объяснила Энлика.

— Это все феи! — радостно крикнула она, вырываясь из материнских объятий и повисая на моей руке, еще не до конца излеченной после знакомства с железными лапами Гунарта. — Феи исполняют желания, а я пожелала быть с мамой!

Все складывалось наилучшим образом. Лин нашлась и вновь обрела дочь, которую считала погибшей, король темных эльфов был сама любезность. Он представил меня подданным как своего освободителя и велел исполнять все мои прихоти. Моим друзьям было разрешено разгуливать по всей Сумеречной долине. В своем собственном, человеческом виде, естественно. Так что Энди снял заклятие с себя, Крайта и Стина прямо в зале Великих Празднеств, чем вызвал восхищение всех присутствовавших на празднике эльфов и благосклонное внимание короля, пригласившего маленького волшебника за свой стол и завязавшего с ним пространную беседу на эльфийском. Жаль, Гунарт с Глыбой предпочли послеобеденный отдых в моих апартаментах прогулке по замку и не повеселились на празднике.

А праздник действительно был веселый. По крайней мере, для эльфов, Лин с Энликой и моих друзей. А для меня не очень. Тоскливо пить сладкую водичку, когда вокруг вино льется рекой. Вот я и сидел с кислой миной, почти ничего не ел, потому что очень боялся перепутать какие-нибудь из многочисленных столовых приборов, нарушить этим непостижимые правила эльфийского этикета и вызвать осуждение красавицы Альвейс. Когда она подходила, я смущался, как мальчишка, когда оставляла меня одного, чтобы уделить внимание кому-нибудь еще, скучал, как на Королевском совете, и от нечего делать слушал эльфийскую болтовню моего друга с королем. Эльфийская речь была очень красива, слушать ее было довольно приятно, но понять… Мне было легче понять ржание моего Счастливчика, чем это мелодичное журчание слов, — ни одного знакомого, вот разве что «Данквил».

— Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, — не выдержал я. — Но, возможно, то, о чем вы говорите, касается и меня. Не могли бы вы изъясняться по-человечески?

— А мне доложили, что ты неплохо владеешь эльфийским языком, принц Рикланд, — укоризненно заметил темный эльф. — Неужели мой Верховный министр ошибся? — И почему эти эльфы считают, что каждый обязан знать их язык? Понавыдумывали непроизносимых звуков…

— Мы говорили о короле Данквиле, о том, как он победил дракона, — поспешно объяснил Энди, заметив, что я начинаю злиться. — Оказывается, здесь, в Сумеречной долине, в библиотеке Гильдии Четырех, есть «Книга драконов», тысячу лет назад привезенная эльфами из-за моря. В ней описан древний язык, на котором драконы общаются между собой.

— Да, — подтвердил темный эльф. — Маги Гильдии позволили Данквилу изучить сей труд, он смог поговорить с драконом и, воспользовавшись моим советом, перехитрить его.

— Каким советом?

— Драконы ненасытны, особенно когда речь заходит о сокровищах. — Король отпил вина из своего хрустального кубка и растянул тонкие губы в самодовольной улыбке. — Я посоветовал твоему предку, принц Рикланд, всего-навсего предложить дракону выкуп, огромный выкуп за то, что он больше не появится в окрестностях Кер-Иналиена. Дракон должен был получить все золото стольного города, но при одном условии: он должен был унести его за один раз. Дракона погубила жадность. Он хотел непременно унести все золото, но, не пролетев и половины пути до своей пещеры, разбился о скалы.

— Ваше величество, позвольте и мне взглянуть на «Книгу драконов»! — взмолился Энди.

— Библиотека в твоем распоряжении, юноша. Надеюсь, твои знания принесут пользу не только людям, — проговорил эльф с загадочной усмешкой.

— А когда ты вернешь мне меч? — снова встрял я, решив воспользоваться его благодушным настроением.

— Ты получишь меч, принц Рикланд, но прежде он послужит моему народу. Предсказано, что меч «Пламя дракона» очистит от нежити путь из Сумеречной долины. Я обладаю даром видеть будущее и знаю, что предсказанию суждено сбыться с твоей помощью. Лишь ты, я и этот меч сможем освободить мой народ от заточения в долине. Помоги мне, и меч твой.

— Но как я могу помочь вам? Призраки ждут решающей битвы и вряд ли уйдут по моей просьбе. Или ты должен убить меня на поединке? — спросил я, вспомнив предупреждение Рила.

— Я не желаю тебе смерти, но ты должен знать, какое заклятие наложил на армию Роксанда черный колдун. До каких пор призраки должны охранять долину?

— Да, колдун что-то говорил про меч и про Роксанда… Не помнишь, Энди?

У Энди всегда была отличная память, и он имел обыкновение помнить все. Он умудрялся держать в голове содержание всей библиотеки Черного замка и десятка волшебных книг черного колдуна.

— Никакой меч не поможет ему победить призрачную армию, разве только неприкаянная душа старого Роксанда найдет себе новое тело, чтобы сразиться с ним, — тут же подсказал он.

— Душа Роксанда?

— Душа Роксанда поджидает тебя за воротами. А вот где взять для него новое тело?

Я задумался. Мне ни разу не доводилось слышать, чтобы призраки находили для себя тела. Ни в одной легенде или даже детской сказке не рассказывалось ничего подобного, а о реальных событиях истории Фаргорда и говорить нечего. Не было такого никогда. Только Энди это нимало не смутило.

— Кажется, я знаю подходящее заклинание! — воскликнул он. — Ну то, что я учил для церемонии посвящения. С его помощью можно поместить в тело чужую душу.

— В чье тело, Энди? — спросил я, охваченный недобрым предчувствием. До сих пор маленький колдун, если нельзя было проверить действие его заклинаний на крысах, испытывал их в основном на мне.

— В любое тело, способное вместить душу, человеческое, значит. Какая разница в чье? Можно в твое, Гунарта или Норсела. Стин вряд ли подойдет, он полуэльф. Ты что так на меня смотришь, как будто я тебя на верную смерть отправить хочу? Разве поединок обязательно должен быть смертельным?

— Необязательно, — заверил темный эльф. — По условиям поединка, перед которым Роксанд коварно пленил меня, достаточно было одному из нас признать победу другого. Если Роксанд сразу признает поражение, я даже меча не подниму.

— Так он и признает… — проворчал я.

— А если мы откажемся? — подал голос Крайт, появившийся за моей спиной, едва до его ушей донеслось слово «сокровища», и с того момента не пропустивший ни одного слова из нашего разговора.

— Я не ожидал, что мы сразу придем к согласию. Вы можете жить среди моего народа, сколько пожелаете, пока ваш принц не выполнит мое условие. Можете даже покинуть Сумеречную долину, если призраки выпустят вас. Но тогда меч и принцесса Линделл останутся здесь навсегда. Решайте, я не спешу, у меня впереди вечность.

Ну что тут скажешь?

— Я должен посоветоваться с друзьями. — Это все, что я смог сказать по этому поводу. Собственных мыслей не было. Вернее, были, но все какие-то не особенно умные. Хотелось снова приставить стилет к горлу темного эльфа и вытащить его за ворота на растерзание призракам, чтоб знал, как распоряжаться судьбой моей сестры и чужим мечом… Хорошо, что я не выпил ни капли вина, а то бы, пожалуй, выкинул что-нибудь подобное, а потом бы проклинал свою вспыльчивость над трупами друзей, убитых в отместку темными эльфами.

В отведенных нам роскошных апартаментах царил первозданный хаос. Все, что когда-то стояло вдоль стен или висело на них, теперь валялось на полу в виде груды обломков и обрывков, посреди которых извивался крепко спеленатый эльфийскими бесценными гобеленами младенец, не иначе как великанского происхождения, и голосом Глыбы Норсела изрыгал проклятия. Гунарт Сильный, сидя на краешке кровати, которая за время нашего отсутствия стала колченогой, и глядя в погнутое явно о чью-то голову серебряное зеркало, зашивал свежую рану на собственной щеке.

— Давай вылечу! — тут же предложил свои услуги Энди.

— Пусть сначала расскажет, что они тут натворили, — остановил я его.

— Да Глыба умом тронулся спросонок. Ну я его и угомонил, — с невозмутимым видом пояснил Гунарт.

— Кости целы? — заботливо поинтересовался я.

— Вроде целы, — буркнул сверток.

Надо было, конечно, выяснить, что не поделили Гунарт с Глыбой, но не до этого мне было. Куда мне до отца, время от времени вершащего правый суд. Мне бы со своими проблемами разобраться…