"Четвертое правило Мангуста" - читать интересную книгу автора (Вайнин Валерий)

ГЛАВА 9

В квартире стояла гробовая тишина. Я не встревожился, так как предположил, что Дашка с Ильей, устав анализировать свалившиеся проблемы, отправились на прогулку в шкаф. Это предположение подтвердилось тем, что на кухонном подоконнике лежала папка Ильи, а листы с уравнениями раскиданы не были. Значит, рассудил я, работать он закончил. Достав из холодильника пакет кефира, я вскрыл его и, прихлебывая, прошел в комнату. Здесь я их и обнаружил.

Илья с Дашкой молча сидели на диване. Выглядело это столь необычно, что я буквально застыл в дверях. Не реагируя на меня, Дарья рассматривала свой маникюр. А Илья из приличия кашлянул и воззрился на меня, как на графа Дракулу.

– Привет! – произнес я растерянно.

Дашка и бровью не повела. А Илья пробормотал:

– Мы вроде уже виделись.

Признав первую свою реплику неудачной, я наугад произнес вторую:

– Как дела у вас?

Похоже, опять получилось невпопад, поскольку Илья осуждающе покашлял, а Дарья подняла на меня зеленый пылающий взгляд.

– Выметаться сразу или можно вещички собрать?

Я опустился на пол, чуть подумал и спросил:

– Что я сделал?

Теперь выстрел был точным: жена так и взвилась.

– Глеб, давай не будем! В конце концов, мы взрослые люди…

– Сядь! – рявкнул я. – Повтори точно, что я сказал и сделал!

В глазах Ильи мелькнула догадка:

– Дуська… чтоб я так жил!

Дашка ошеломленно на него воззрилась, затем перевела взгляд на меня, и по щекам ее потекли слезы. Соображали они быстро, мои золотые.

– Господи… – всхлипнула жена, – его же от тебя не отличишь.

Я вскочил с пола.

– Да ну? Значит, я плохо сегодня выгляжу. – В таком бешенстве я давно не был. – А ты куда смотрел, говнюк?! – накинулся я на Илью. – Где твои аналитические мозги?!

Илья протестующе выставил руку:

– Старик, меня тут не было. Я ходил в шкаф купаться. Думал, может, повезет без дождя…

– Ну и как, блин, искупался?!

– В лучшем виде, блин! Возвращаюсь, а она тут рыдает. С Глебом, говорит, разругалась. Глеб, говорит, уходя велел: «Когда вернусь, чтоб духу твоего здесь не было!» Что я должен был думать, старик?

Тут, как говорится, мне совсем поплохело.

– Ты должен был думать, Илья! Думать, и ничего более! Интересно, что тебе должны обо мне рассказать, чтобы ты не поверил?! Что я режу на кусочки младенцев и уплетаю на десерт?! Да и то – кто меня знает! Не правда ли?!

Илья теребил бороду, уставясь в пол.

– Ладно, ша… прокол вышел.

– Это все я! – всхлипывала Дашка. – Не понимаю, как я могла…

– А ты, – обернулся я к ней, – упаковала уже вещички? Не помешал?

Она бросилась ко мне:

– Он же твоя копия: голос, жесты…

Я отстранился:

– Неужели?! Помнится, кто-то хвастался, что читает мои мысли. И что же прочла ты у двойника? Или шрифт был мелкий?

– Глеб, ну пожалуйста…

– Прочь руки! Значит, я способен тебя выставить?

– Не знаю, что на меня нашло. Он выстроил такую иезуитскую аргументацию…

– В таком случае, радость моя, тебе тот же вопросик, что и Гольдбергу. Только перефразируем применительно к обстановке. Что я должен сделать и сказать, чтобы ты догадалась, что это не я?

Дашка сердито притопнула ногой. Волосы ее были всклокочены, по щекам катились слезы, а глаза сияли. И не было в этих глазах ни раскаяния, ни горечи – одна лишь радость оттого, что все так замечательно объяснилось.

– Слушай, засранец! – прикрикнула она. – Согласна, я облажалась! Ты должен меня наказать!

Илья хихикнул и уселся на диван, положив ногу на ногу.

А я нахмурил брови:

– Золотые слова. Как наказать?

Дашка вздохнула. Затем задрала сзади платье, выставив трусики.

– Шлепай.

Илья заерзал на диване:

– Эй, прекрати это…

– Не лезь в мою личную жизнь, Гольдберг! – Дашка повернулась ко мне спиной. – Шлепай. Желательно, мягким поглаживанием.

Мы с Ильей расхохотались. Подняв с пола пакет кефира, я сел на диван. Дашка мигом устроилась рядом.

– Стасу дозвонились? – осведомился я.

– Да, – ответили они дуэтом.

– Где же он, черт побери?

– Едет, – сказал Илья.

– Из загорода, – дополнила Дашка. – Плохо было слышно.

Я хлебнул кефира.

– То есть вы ничего ему не рассказали?

Дашка мотнула волосами:

– Даже не намекнули. Решили: здесь, на месте.

– Кстати, что новенького? – спросил Илья. – Разузнал что-нибудь?

Я еще отхлебнул кефира

– Практически очень мало.

Илья наклонился в мою сторону.

– Выкладывай. Для домашнего анализа.

Дашка выдохнула мне в лицо:

– Извини, что мы не в форме.

– Еще бы, – сказал я. – После такой жестокой порки.

Мы втроем рассмеялись.

Дашка постучала себя по лбу:

– Боже, что я за идиотка! Ведь у двойника юмор на нуле!

– Ценное наблюдение. – Допив кефир, я смял пакет. – Только что оно нам дает?… Ладно, для домашнего анализа. – Я проинформировал их о том, что узнал от Папани про лже-Француза. Поведал о господине с тросточкой и о новом нападении на Сычиху.

Глаза Ильи загорелись:

– Ни фига себе! Сколько прелестей за полдня! А тут сидишь над этой математикой, корпишь… Даже когда является двойник, я почему-то отсутствую.

Дашкины глаза, напротив, погрустнели:

– Начинается. Круги расходятся, и конца не видно. Как со Змеиной пирамидой.

Я пригладил ее волосы:

– Что за панические настроения? Отвези-ка Илюшку ДОМОЙ.

Дарья пристально на меня посмотрела:

– А ты?

– Дождусь Стаса.

– Мне рано еще домой, – буркнул Илья.

Дашкин взгляд продолжал меня жечь.

– Гольдберг, ты не врубился? Он же надеется, что мы уедем, а двойник вновь придет в гости. Тут он с ним и разберется. – И, предупреждая мой вопрос, пояснила: – Двойник, судя по всему, предпочитает являться лишь тогда, когда кто-то из нас в одиночестве.

Обалдеть! Дашка не переставала меня изумлять.

– Учись, Илья, – сказал я как бы в шутку. – Вот кто у нас аналитик. Временами.

Илья со вздохом поднялся с дивана.

– У меня тоже вагон идей. Только не созрели.

– Давай, старик. – Я передал жене ключи от машины. – Не церемонься, тут все свои.

Мы прошли на кухню, где Илья взял с подоконника свою папку и сказал:

– Он хотел вас поссорить.

Дашка фыркнула:

– Гольдберг, ты гений. Сам додумался?

Илья резко к ней обернулся:

– Дуська, напряги мозги. Зачем ему такие психологические выверты? Если он тот самый Француз – бандит и убийца…

– Или работает на кого-то, – ввернул я.

– Или работает на кого-то, – кивнул Илья, – тогда возникает ключевой вопрос, ответ на который и будет решением задачи. – Илья выдержал паузу. – Знает он, кто такой Глеб, или не знает? Если знает – либо он какой-то новый Змей, либо должен держаться отсюда подальше:

Ход его мысли меня заинтересовал.

– Змей не вел бы себя столь опрометчиво, – заметил я, бросив кефирный пакет в мусорное ведро. – Зная о существовании Мангуста, Змей не лез бы на рожон, а строил бы тайно свою Пирамиду, копил бы силы. Только так.

– Допустим, – подхватил Илья. – Но если этот лже-Француз не знает, кто ты, тогда какого черта он подставляет именно тебя? Причем с такой настырностью. Итак, главный вопрос: знает или не знает? Все остальное вытекает как следствие.

Я кивнул.

– Неплохо, старик. Очень неплохо.

Дашка чмокнула Илью в щеку:

– Молоток. Извини, что обозвала тебя гением.

Илья похлопал ее по плечу.

– Поехали, Лосева-Грин. Если, конечно, ты уже собрала вещички.

– А вот за это – по рогам!

Они вышли за порог, но дверь не закрыли. При звуке подъезжающего лифта Дашкин голос произнес: «Подожди, я сейчас». Она вернулась на кухню и указала на свою переносицу:

– Смотри сюда.

– Смотрю. – Я посмотрел ей в глаза.

Глаза были грустными.

– Ты меня простил?

– Ну что ты, родная…

– А я себя не прощу. Как я могла обознаться?

– Дашка, иди к черту. Любая бы на твоем месте…

– Я не любая! – притопнула она ногой. – Никогда больше не ошибусь. И вообще… Не смей думать, что я не читаю твои мысли. Хамство какое! – Она вышла и захлопнула дверь.

Улыбка, застывшая на моей физиономии, вероятно, была глупой. Слава богу, я ее не видел, только ощущал. Впрочем, пора было взглянуть на себя в зеркало, ибо в ожидании событий, от нечего делать, я решил поработать над автопортретом. Недостатков у меня уйма, но учеником я всегда был прилежным.

В комнате все было на месте: зеркало, рисунок моей неотразимой личности и рядом – Дашкина акварелька. Я посмотрел в зеркало, затем перевел взгляд на бумажный лист с изображением недоумка и схватил грифель, точно гладиатор – меч. Сжимая грифель, я выискивал на портрете место, куда бы ткнуть. И нашел-таки: под ухом у меня была родинка, ее я и подрисовал. В стремлении к реализму.

Так бывает. В голове у меня словно замкнуло цепь. Родинка! Вот что в двойнике моем было неправильно. Вот что вызывало во мне смутное беспокойство. Родинка темнела под правым моим ухом. А в зеркале и на автопортрете – под левым. И у двойника родинка была под левым ухом. Более того. Карман рубашки на груди у меня размещается слева, а у двойника – справа. Двойник, таким образом, не моя копия, а зеркальное отражение. Ух ты!.. Что «ух ты»? Что, собственно, из этого следует?… Пока неясно. Однако можно смело утверждать: это что-нибудь да значит. И еще немножко…

В дверь позвонили.

Не он ли легок на помине? Я открыл. Это оказался долгожданный Стас.

Он был высок и плечист. Не такой верзила, как лейтенант Гномкин, но более могучий. И я не без самодовольства отметил, что за три месяца наших тренировок возросла не только богатырская мощь Стаса, но и двигаться он стал с грациозностью барса. Но его рыжие кудри и веснушки возле носа ни от каких тренировок, к счастью, не зависели и придавали его лицу вид мальчишеской бесшабашности.

– Упреждаю вопрос, – сказал он, переступив порог. – Спустило колесо, пришлось менять.

– Вопрос второй, – сказал я. – Есть будешь?

Стас сложил руки крестом:

– Беляшами перекусил. Напиться дай.

Мы зашли на кухню, и я открыл холодильник.

– Минералку? Сок?

Стас плюхнулся на табурет.

– Минералку. Долбаные беляши… Слушай, Дарья правда к нам в школу устроилась или прикол?

Я протянул ему кружку с водой.

– Как говорит Конфуций, без понтов.

– Класс! – Рыжий выпил воду залпом. – Еще давай. Может, Илюху к нам переманим?

Вновь наполнив кружку, я протянул ему.

– Размечтался, Наша Зинаида не выдержит такого счастья.

Стас хохотнул и отхлебнул минералки.

– Ладно. Где они, кстати?

– Пока ты колеса менял, знаешь… Дашка повезла Илью домой.

Стас огорченно развел руками:

– Колеса – дело житейское. У меня, между прочим, еще забот невпроворот. Так что давай: с кем воюем и по какому поводу.

Я вздохнул:

– Хотел бы сам это знать. – И сжато изложил то, что произошло со мной вчера и сегодня.

Всю информацию я упорядочил, разбив на три неравных блока. Первое: двойник и события, с ним связанные. Второе, блок поменьше: налетчик-убийца, именующий себя Французом. И третье уголовный розыск, севший мне на хвост. В последнем пункте я был совсем краток, чтоб не засорять Стасу мозги. О Сычихе с ее эксцентричными методами не упомянул вовсе. Рыжему, на мой взгляд, подробности эти были ни к чему, поскольку ему я определил вполне конкретную задачу.

Стас слушал не перебивая. Когда я закончил, он ошарашенно помолчал, затем уточнил:

– Сколько, говоришь, времени двойник с тобой дрался?

– Около минуты. А что?

Рыжий залпом допил минералку.

– Ну и ну! Он выдержал с тобой минуту! Сколько же мне еще тренироваться… – Стас вдруг смутился, и веснушки его покраснели. – Извини, в том смысле, что, может, он из тех… как их?… из Клыков Змея, которых мы не добили?

Я покачал головой:

– Исключено. Будь он из тех, он никогда бы на меня не попер – в землю бы зарылся. Тут что-то другое.

Стас кивнул:

– Хорошо, давай прикинем грубо. – Он загнул на руке палец. – Налетчик убивает приемами карате, а двойник выдержал с тобой минуту драки. Так? – Стас загнул еще палец. – Двойник подписывается «Француз», чтобы подставить именно тебя. Так? Определенно так. Значит, – он загнул третий палец, – надо найти и обезвредить, точка. Мы не менты и телепаться с ним не будем.

Я внимательно посмотрел на его воодушевленную физиономию.

– Эй, Рыжий! А ведь ты, пожалуй, заскучал. Ждешь, видать, не дождешься нового Змея.

Он выдержал мой взгляд без улыбки.

– Вообще-то, мне нравилось глушить эту нечисть. И не то чтобы я заскучал… Помнишь, ты сказал, что люди должны выбивать Зло из его экологической ниши?

– Не совсем так.

– Примерно. Я отношусь к этому серьезно.

Мне сделалось неуютно.

– Стас, я не объявляю крестовый поход. У нас конкретная проблема.

– Так точно. – Рыжий сидя отдал честь. – Найти и обезвредить, товарищ Мангуст. – Он рассмеялся. – Глеб, ну что ты напрягся? Я не фанатик, я мирный учитель физкультуры. Но когда труба зовет… Плесни-ка еще минералки.

Я плеснул и сказал:

– Неплохо бы прошерстить твоих приятелей по Афгану и Чечне.

– Вот и я думаю! – с энтузиазмом поддержал Стас. – Если он такой лихой убийца, может, кто-то из ребят о нем слышал. Мастера боевых искусств экстра-класса обычно известны, так что…

В дверь позвонили.

– Попробуй, – кивнул я, – мало ли. – И пошел открывать.

Так как в данный момент нас было двое, на визит двойника рассчитывать не приходилось. В противном случае, не знаю, что бы я с ним сделал. Возможно, устроил бы китайскую пытку. Я открыл дверь.

Дашка впорхнула, обдав меня терпким ароматом духов.

– Ну, как ты без меня? Не безобразничал?

Я взглянул на нее с удивлением. Похоже, она была слегка под градусом.

– Безобразничал в меру, – ответил я. – Илью отвезла?

– А куда ж я его дела? Съела, что ли? – Покачивая бедрами, она проследовала на кухню. – Кого я вижу! Рыжик!

– Привет, Даш! – послышался голос Стаса. – Мы тут как раз обсуждаем… Тихо, задушишь ведь!

Я вошел на кухню.

Сидя у Стаса на коленях, Дарья покрывала его лицо поцелуями. Рыжий мотал головой, как японский болванчик Я застыл в дверях, как болван московского образца. Глянув на меня, жена сообщила:

– Кожа у него, словно у младенца. – Сделав это открытие, она впилась губами в губы Стаса.

Обо мне, вероятно, можно было сказать так: «Его захлестнула волна эмоций». Следует ли уточнять, каких именно? Однако я старался сохранить невозмутимость: забавная, дескать, шутка, ха-ха.

Стас покраснел как рак. Бедняга не представлял, как на все это реагировать. Могучими ручищами, стараясь не сделать больно, он кое-как оторвал от себя Дашку и затравленно взглянул на меня.

– Э-э, ребята, хорош прикалываться…

Тут Дарья вновь запечатала ему рот поцелуем и принялась шарить у него промеж ног. Среди всех кошмаров моей жизни едва ли я видел больший кошмар. В голове моей словно грохотал паровой молот, а на губах, подозреваю, застыла жалкая улыбочка.

Будто клещами держа шею Стаса, жена моя с придыханием произнесла:

– Не дергайся, Рыжик: мы же друзья. – Рука ее при этом пыталась расстегнуть у Рыжика ширинку.

С глухим рыком Стас стряхнул ее с колен.

– Ну все, хватит приколов… Нашли себе мальчика… – Пунцовый от смущения, он отчаянно старался придать всему видимость хоть и дурацкого, но розыгрыша.

Дарья, однако, на приманку не клюнула. Одернув задравшийся подол голубого платьица, она презрительно фыркнула.

– Ни черта вы, мужики, не понимаете. Не только вам – женщине тоже разнообразия хочется, козлики вы мои.

Меня словно что-то кольнуло. Я посмотрел жене в глаза. А Стас меж тем тупо повторил:

– Хорош прикалываться. – И, схватив со стола чашку, вытряхнул в рот прозрачную каплю.

– Ой, нахохлились-то, нахохлились! – продолжала веселиться Дарья. – Ладно, пойду «жигуль» переставлю: я там мебельный фургон заперла. – Виляя бедрами, она двинулась ко входной двери, которую, оказывается, я не закрыл. – Не скучайте, мальчики, я мигом! – Она вышла, оставив дверь открытой.

Стас вертел в руке чашку.

– Можно еще водички?

Я налил, он выпил залпом.

– Ладно, Глеб, я поехал: дел полно… Попробую еще сегодня кой с кем встретиться. И завтра с утра… Короче, сразу позвоню.

– Давай, – сказал я. – Действуй, как наметили.

Вскочив с табурета, Рыжий ринулся в прихожую.

– Ну, пока. – Он выскользнул за дверь и наконец ее захлопнул.

Я допил из горлышка остатки минералки. Столь погано я еще никогда себя не чувствовал. Прохаживаясь по кухне, я старался привести в порядок мысли. Да какой, к свиньям, тут порядок! Как говорится, чем дальше в лес, тем злее партизаны. А я стою, как баран, и жду, когда же меня топорищем по лбу огреют.

В дверном замке между тем повернулся ключ. Поспешив в прихожую, я встал напротив двери. Вошла Дарья. Ее роскошные пепельные волосы растрепались от ветра и едва ощутимо пахли духами. Посмотрев ей в глаза, я второй раз за сегодняшний день опустился на пол. Дашка невозмутимо села рядом и спросила:

– Во что играем?

Я рассмеялся. С души моей свалился такой камень… Перепутать Дашку невозможно было ни с кем.

– В сиделки-гляделки, – ответил я на ее вопрос.

Жена прикрыла зевок ладонью.

– Классная игра. Не хуже, чем зевалки.

– Ложись-ка спать, – предложил я. – А то от японских перелетов никак в норму не придешь.

– Успею, – отмахнулась она. – Он был?

– Кто? – уточнил я. – Стас?

– Стас – ладно. Я про двойника.

– Были оба. Только что ушли.

Дашка взглянула на меня ошарашенно.

– Как так ушли… вместе?

– По отдельности. Однако сути это не меняет: теория твоя лопнула. О том, что двойник приходит к одиночкам. Двойники, оказывается, тоже любят компанию.

– Ну, а… Стас-то как реагировал? Как вообще происходила ваша встреча?

Я обнял жену за плечи.

– О-о… если пересказать – сиделками не обойтись. Лежалки-дрожалки потребуются.

Дашка взяла меня за уши и развернула к себе.

– За лежалками дело не станет. Выкладывай.

Я со вздохом усмехнулся. Думаю, криво.

– Начнем с того, что двойник был не мой, а твой. Живая твоя копия. Вплоть до платья, трусиков и духов. Внешнее сходство настолько полное, что Стас и даже я вначале…

– Погоди, – нахмурилась Дашка. – Когда, интересно, ты успел разглядеть ее трусики?!

– Когда она по коленям елозила.

– Что-о? – Дашка вскочила на ноги. – Опять?!

Я тоже поднялся с пола.

– По коленям Стаса. – Я эскизно обрисовал недавнюю сценку на кухне и подытожил: – Стас до сих пор уверен, что в штаны к нему пыталась залезть ты.

Несколько мгновений Дашка выглядела обалдевшей, затем залилась вдруг серебристым своим смехом.

– Представляю рожу Стаса! Умора!

Ее веселость я не разделял.

– Ха-ха, – передразнил я. – Сперва мой двойник, потом отморозок Француз, теперь твой двойник… двойница. И что дальше? К чему все это ведет?

Дашка оборвала смех, но изумрудные ее глаза искрились.

– Пес его знает, – пожала она плечами. – Сперва я хотела пошинковать эту бабу, как капусту, но передумала. Убью быстро, чтобы не мучилась. За эту хохму со Стасом.

Я рассердился.

– Дашка, иди к черту!

Она обняла меня за шею.

– Сам иди, дурак. У меня перегрев, понимаешь? Элементарный перегрев.

Мы потерлись носами.

– Вот и ступай спать, – предложил я. – Самое разумное.

– А ты?

– А я тебя покараулю.

Взгляд ее выразил тревогу:

– В каком смысле? Как тогда, при Змее?

Я погладил ее по волосам:

– Не знаю, Даш. Ни черта я не знаю. Но обязан быть начеку.

Она прижалась ко мне:

– Спроси, чего я хочу.

– Чего ты хочешь?

– Не так. Спроси: «Дашулечка, милая, чего ты хочешь?»

Я вздохнул:

– Дашулечка, милая, чего ты хочешь?

Она отстранилась.

– Кусаться. Очень сильно кусаться. – Куснув меня за ухо, она пошла в душ.

Тем временем я разложил для нее диван и постелил. Тут она вбежала, голая, всклокоченная и целеустремленная.

– Как, уже? – удивился я.

Дашка тряхнула густой гривой:

– Нет. Перед омовением я должна привести дела в порядок.

Я насторожился:

– Помощь нужна?

Она вновь тряхнула волосами, взяла телефон и набрала номер. Судя по количеству цифр, это был номер мобильника.

– Рыжий, привет! Это Даша, – проговорила жена. – Без паники, я тебя не домогаюсь. Это вообще была не я, мог бы сообразить… Спокойно, Рыжий. Повторяю: это была не я, это была моя двойница… Стас, да какие приколы?! Глеб же рассказал тебе про двойника, теперь и у меня появилась… Черт, что ты за болван! В последний раз говорю: это была… Слушай, если бы мы с ней были знакомы, я бы ее убедила не лазить к тебе в штаны! Там ничего интересного! – Она в ярости отключилась. – Вбил же себе в голову, олух!

Я прокомментировал:

– Даш, это свинство. Он держался так… не знаю, кто на его месте мог бы держаться лучше. Причем в отличие от тебя двойника Стас не видел и, значит, не представлял, насколько полным может быть сходство. А ведь сама ты, моя радость, купилась. Помнишь?

Дашка сверкнула на меня глазами.

– Обязательно уколоть!

Я подошел к ней и указал на свою переносицу.

– Смотри сюда.

– Не хочу – не буду, не хочу – не буду, – пробормотала она.

– Для Стаса, – сказал я, – это было шоком, неплохо бы учесть. А твоя шпилька насчет того, что у него в штанах… это вполне в духе твоей двойницы. Поздравляю.

Дашка вспыхнула до корней волос.

– Ах, ах! Какая чопорность! – Она метнулась в ванную. Однако через мгновение вбежала обратно. – Никто, – всхлипнула она, схватив телефон, – за целый день, заметь, никто не позволил Дашеньке себя покусать!.. Стас, это опять я… Ластик. Извини, пожалуйста! Нет, не проехали! Вот я сказала «ластик», теперь проехали… Прекрати! Это я стерва, на твоем месте любой бы… Ладно, Рыжий, пока. Им нас не поссорить. – Она отключилась и положила телефон на журнальный столик.

А я смотрел в окно, за которым гасло июльское небо, все в облаках и в звездах Небо гасло над крышами домов, будто само становилось крышей. И Москва казалась огромным чердаком, набитым всякой всячиной.

– Прекрати реветь, – прошептала за моей спиной Дашка.

– Не фантазируй, – буркнул я.

Она развернула меня к себе лицом.

– Кого хочешь обмануть, плакса?

Комнату наполнял вечерний сумрак. Голая Дарья дер. жала меня за плечи и смотрела в глаза.

– Двигай в душ, – потребовал я. – Нечего тут разгуливать.

Она кивнула:

– Иду. Но давай сперва договоримся: ты ревешь только для меня.

Обдумав это предложение, я ответил:

– Заметано. – И мы по всей форме ударили по рукам.

После душа Дарья свернулась в постели калачиком, а я присел рядом, поцеловал ее и пожелал спокойной ночи. Заснула она быстро, держась за мою руку. Я аккуратно освободился и встал под душ.

Душ был ледяным. Вернее, холодным настолько, насколько позволял московский водопровод. Затем я насухо вытерся, вошел в комнату и сел на коврик в позе «лотоса». Закрыв глаза, я расслабился, как учил Стив Пирс. Через короткое время тело мое погрузилось в космические потоки, для которых ни стены домов, ни толщи планет не препятствие. Без волевых усилий я оторвался от пола, поднялся в воздух и, сохраняя позу «лотоса», завис над спящей Дашкой. Теперь все, что ей угрожало, не могло миновать меня. Тело мое ощущало холод пространства и жар далеких звезд. И ощущения эти ласково меня баюкали, наполняя невиданной силой. Дашка улыбалась во сне, и никакого зла вокруг нее в данный момент не витало. Вот и славно: выспится спокойно, а там поглядим. Ох, поглядим!

Вдруг зазвонил телефон. И в звонке этом тоже ничего плохого не ощущалось. Расплетя ноги, я опустился на пол и взял трубку. Дарья не проснулась. Я вышел с телефоном на кухню, прикрыв дверь. Звонил Илья.

– Не спишь? – осведомился он полушепотом.

Я хмыкнул:

– Хороший вопрос.

Илья приглушенно хохотнул.

– Для разминки. У меня тут идейка возникла.

– Надеюсь, она того стоит. – Часы показывали полчетвертого ночи.

– Ну, без ложной скромности… – Илья выдержал паузу. – Выдвигаю гипотезу: твой двойник и лже-Француз отношения друг к другу не имеют. То есть вообще никак между собой не связаны, просто день тебе выпал неудачный. Если эту гипотезу принять…

– Погоди, погоди! – Мозги мои лихорадочно заработали. – Если взглянуть с этой позиции, все как будто становится по местам. Двойники – как бы слуги хмыря, которого мне заказала цыганка…

– Какие еще двойники? – забеспокоился Илья. – Сколько их?

– Пока двое. Потом, старик: Дашка завтра расскажет. Значит, так. Встреча с тем хмырем запланирована не была, – развил я свою мысль. – Надо лишь найти его…

– Кстати, – ввернул Илья, – тебе не приходило в голову, что двойник… или двойники эти – управляемые голограммы? Наподобие тех, что ты нам демонстрировал.

Мне тотчас припомнилась родинка под ухом двойника и карман его рубахи: зеркальное отражение. Однако я покачал головой.

– Исключено. Голограмма бесплотна, а двойники вполне осязаемы. Даже духами пахнут.

– Что же они такое, старик? Клоны, что ли? Это ж, пардон, полный писец!

– Потом, Илюша, потом. Иначе мозги вывихнем. Теперь о лже-Французе. Вот это не случайность, это заранее готовилось. И ублюдок этот, похоже, неплохо меня знает.

Илья возразил:

– Необязательно знает сам. Может, кто-то из его окружения. Не удивлюсь, если вчера в баре за тобой следил не только МУР.

Меня прямо шарахнуло: лысый! Своим агрессивным поведением он меня словно тестировал, словно пытался раскусить, что я из себя представляю.

– Старик, – выдохнул я в трубку, – ты супер. Ей-богу Дашка зря обозвала тебя гением.

– Ага, что-то нащупал?! – обрадовался Илья.

Тут в трубке послышался сонный женский голос «Илюша, ты сдурел? Знаешь, который час?» – «Алка, успокойся, – перешел на шепот Илья, – я тихо, как мышка». – «Это называется тихо?! – разгневалась женщина. – Опять со своей Дуськой?! Дай-ка скажу ей пару ласковых!» – «Ша! Очень ты ее напугала!» – прикрикнул Илья и произнес в трубку:

– Дуська, пока. Обдумай все хорошенько.

Мы одновременно дали отбой.

Черт возьми, если кто-то заслуживает памятника при жизни – это старина Гольдберг. До полного понимания событий, разумеется, было далеко, но в мозгах у меня заметно прояснилось. Работенка предстояла нелегкая и, мягко сказать, малоприятная, однако уклониться возможности не было. Настало время переходить к разведке боем.