"Познавший Кровь" - читать интересную книгу автора (Алейников Кирилл)

ГЛАВА I

Я открыл глаза, и тут же свет от окна заставил меня поморщиться и вновь их закрыть. Черт, неужто солнце взорвалось, превратилось в большого красного гиганта и теперь закрывает собой все небо? Разогнав цветные круги, метающиеся в сумрачном пространстве, я снова попытался открыть глаза, но на этот раз – осторожно. Когда я приподнял голову, то обнаружил, что едва ли доживу до конца текущей минуты, потому что голова загудела как тысяча тепловозов, а под черепом возникло давление, на порядок превышающее то, что образуется под металлической оболочкой ядерной бомбы в момент взрыва.

Честно говоря, я даже испугался своего состояния. Конечно, похмелье бывает разным, и сила и глубина похмелья, как правило, прямо пропорциональны веселью, испытанному накануне. Однако в таком случае я вчера был на вечеринке как минимум по поводу конца света. Или, быть может, Господь спустился с облаков и заявил, что прощает всему роду человеческому грехи и приглашает в рай? Ту еще пьянку должно было устроить ненаглядное человечество…

Я испустил тяжкий стон и отбросил всякие мысли о вчерашнем, потому что думать было по-настоящему больно. Я приложил все силы, чтобы оторваться от подушки и сесть на диване. Если раньше я и болел с похмелья от недоброкачественной водки, крепкого пива или необдуманного смешивания разных видов и сортов спиртного, то нынешнее мое состояние больше напоминало предсмертные муки приговоренного к казни преступника в газовой камере. Я даже огляделся в стремлении убедиться, что нахожусь дома, а не в месте проведения казни.

Я потер лицо ладонями, снова простонал, и попытался встать на ноги. Почему-то я не особенно удивился, когда ноги подкосились. В момент падения пришла мысль, что придется тормозить головой. Мысль показалась весьма удручающей, а последствия столкновения головы с полом невозможно было угадать. Но когда я рухнул подле дивана, больно стукнувшись лбом, то последствия разделились на две части: первая исторглась из моего организма через ротовую полость, что было очень неприятно, а вторая многотонными свинцовыми шарами загрохотала под черепом, что было еще неприятнее.

– О-о-о-о! – изрек я многозначно, когда спазмы желудка прекратились. Хотелось поскорее распрощаться с грешным миром и помереть, провалиться хоть в ад, но только не слышать чудовищный грохот в ушах и не кривиться от яростной боли. Сколько же надо выпить, чтобы наутро чувствовать себя настолько хреново? Я, конечно, знаю, что русские способны переплюнуть любого, когда речь идет о потреблении алкоголя (об этом ходит немало шуток и легенд), но даже у них есть какой-то предел. И вчера я перешагнул его.

Я с невероятным усилием снова встал на ноги и, держась за стены, чтобы ненароком не ушибиться, поплелся в ванную. Включил кран с холодной водой, воткнул пробку, бессмысленно посмотрел на струю минуту-другую и окунулся в прохладу.

Наверное, я задремал, потому что вновь обнаружил себя почти утонувшим: ледяная вода стекала через предохранительное отверстие и скрывала подбородок. Дрожа от озноба, я вылез из ванны, обтерся полотенцем и перебрался на кухню. В туалетное зеркало я не посмотрел умышленно: то, что открылось бы моим глазам, могло вызвать только отвращение.

Все-таки хорошо жить одному. Можно являться домой в любом состоянии и не бояться летящей из темноты скалки, можно ходить по квартире голым и не стесняться, можно, в конце концов, нагадить в комнате и не убирать, пока не захочется. Как раз кстати я вспомнил о неких последствиях, оставленных мною в спальне, взял веник, совок, и уныло поплелся убирать. В довершение я протер пол мокрой тряпкой и даже побрызгал освежителем воздуха. Спальня наполнилась приятным яблочным ароматом, от которого, впрочем, мне опять стало тошно.

Когда чайник вскипел, я набухал в стакан аж три ложки кофе, залил кипятком и жадно отхлебнул. Я должен был обжечь губы, но боли не почувствовал. Чтобы не сойти с ума, мне пришлось задернуть шторы – на улице было слишком светло. Точнее сказать, мои глаза отказывались воспринимать яркий свет и реагировали на него болезненно.

Через пятнадцать минут кофе и кусочек пряника, который я решил съесть, попросились наружу, и мне пришлось не без сожаления и ломки в суставах бежать в туалет. Я решил более ничего не употреблять, дабы не напрягать обезумевшую от выпивки пищеварительную систему, пока более или менее не полегчает. Развалившись на диване, я включил телевизор, пробежался по каналам. Как обычно, по телику крутили или рекламу, или никому не нужные сериалы, или до примитивизма тупые западные фильмы. Остановив свой выбор на «Рамблере», я отбросил пульт и стал без интереса смотреть, как в естественной среде обитают некие desmodus rotundus – летучие мыши-кровососы.

«– Десмоды, или desmodus rotundus, это млекопитающие семейства десмодовых, относящиеся к отряду рукокрылых. Десмоды – наиболее многочисленный вид этого семейства, которых также часто называют вампирами, хотя истинными вампирами, или vampyrus, являются листоносы, всеядные и довольно крупные летучие мыши. Десмодовые внешне похожи на листоносов, но все их зубы с режущими краями, а желудок имеет большой кишкообразный вырост. Ареал обитания этих созданий покрывает экваториальные и субэкваториальные зоны Северной и Южной Америки.

Десмоды – единственные настоящие паразиты среди теплокровных позвоночных. Они питаются исключительно кровью млекопитающих, а иногда – и кровью человека. Два сомкнутых между собой верхних резца приобрели форму, удобную для надреза даже толстой кожи таких животных, как коровы, буйволы. Слюна десмодов анестезирует, т.е. обезболивает место надреза кожи и задерживает свертывание вытекающей из ранки крови.

Десмод хорошо летает и быстро бегает. Крылья при беге обычно плотно сложены вдоль предплечья, а опирается зверек на подушечки у основания большого пальца. Проворно бегущий десмод в темноте напоминает лягушку или гигантского паука. Живет десмод в разных ландшафтах, на равнинах и в горах до трёх тысяч метров над уровнем моря. Днем он укрывается в разных убежищах: в дуплах, строениях, пещерах и др. В колониях бывают десятки и сотни особей. Часто десмод поселяется вместе с рукокрылыми других видов.

С наступлением темноты десмоды вылетают на поиски своих жертв: лошадей, мулов, коз, свиней. На одну из них нападают иногда до восьми десмодов, а один раз был зафиксирован случай нападения на корову целых тридцати трех летучих мышей! За один прием пищи десмоды способны поглотить огромную порцию жидкости, вес которой равен половине собственного веса животного. Это означает, что организм такой летучей мыши способен быстро переварить большое количество однообразной пищи, которая содержит неимоверно много белка и крайне мало жиров и углеводов. Подобное становится возможным благодаря превосходно приспособленным к кровавому меню мощным почкам, равным которым нет ни у одного млекопитающего на земле. Такая анатомическая особенность мышей семейства десмодовых, в свою очередь, накладывает отпечаток на его образ жизни.

Десмоды бывают активными круглый год и не впадают в спячку даже в холодных частях ареала. В течение светлого времени суток они отдыхают, а с наступлением ночи снимаются с насеста и после одного-двух часов полета находят свою жертву. Наступает время еды: десмоды поглощают весь свой суточный рацион в один присест. Едят они быстро – от десяти минут до получаса, что позволяет им наслаждаться трапезой, не боясь сопротивления на время «проанестезированной» жертвы. Между прочим, называть летучих мышей семейства десмодовых кровососами не совсем верно: они не пьют кровь, а слизывают ее с тела животного, сделав острыми резцами небольшие надрезы. К тому же, десмоды прекрасно разбираются в анатомии: они с завидной точностью вскрывают сосуды и вены жертвы перед тем, как начнут питаться ее кровью».

Когда передача закончилась и пошел анонс, я узнал, который сейчас час. К слову, я узнал не только о времени, но и о дате. Получалось, что я проспал больше суток и на дворе был разгар воскресного вечера. Эта новость привела меня в ужас, ведь назавтра полагается идти на работу, я мое состояние ясно говорило, что похмелье так быстро не пройдет.

Боже, сколько же я выпил? И, что самое важное, я совершенно ничего не помнил о той ночи, проведенной в клубе. Как он называется? «Носферату»? Странное название. Все мои воспоминания заканчивались баром и танцполом. Даже Макс в них особенно не присутствовал, хотя мы должны были находиться вместе.

Солнце все глубже погружалось в далекий горизонт, скрытый серыми многоэтажками, и по мере наступления темноты в памяти проявлялись новые воспоминания. Я вспомнил, как познакомился с двумя девушками, как Макс угощал одну из них, а я – другую. Потом мы танцевали, пили, снова танцевали. Потом… Потом я, кажется, поехал в гости к своей новой знакомой и там… А что было там, я вспомнить не мог, как ни старался.

Отыскав мобильник, я набрал Макса. К великому сожалению его телефон был отключен, о чем сообщил автомат холодным женским голосом. Автомат попытался обрадовать меня, добавив, что уведомление о моем звонке будет доставлено адресату, но мне было плевать на это. Поставив телевизор на полуторачасовой таймер, я попытался отбросить всякие мысли до лучших времен и уснуть.

Глубокий сон подкрался незаметно вместе с наступившей осенней ночью.