"Пока мы не встретились" - читать интересную книгу автора (Рэнни Карен)

Глава 15

– Ты устанешь носить меня повсюду на руках, – говорила Кэтрин, пока они спускались по парадной лестнице.

– Не раньше, чем через год, – отвечал Монкриф, легко шагая по ступеням.

Кэтрин заглянула ему в глаза и отвела взгляд. Не стоило этого делать. Женщине легко утонуть в их темно-синей глубине.

– Зато я позволю тебе меня носить, когда я что-нибудь себе сломаю, – улыбнулся Монкриф.

– Тогда мне понадобятся два лакея.

– И они будут возить меня в тачке – руки-ноги болтаются.

Кэтрин еще не слышала, как он шутит, и на сердце у нее потеплело. Господи, как давно она не смеялась!

У дверей гостиной Монкриф на миг задержался, супруги обменялись взглядами, и Монкриф вошел.

Ближе всех к дверям сидела Джулиана. Она уставилась на Кэтрин пренебрежительным взглядом и явно намеревалась произнести нечто язвительное, но тут же опомнилась и закрыла рот. Со времени памятного обеда невестка воздерживалась от критических замечаний в адрес Кэтрин. Джулиана напоминала маленького ребенка, который, испытав однажды границы дозволенного, смиряется и не сразу решается опять их нарушить.

– Девочка моя дорогая, – вскричала миссис Дуннан, прижимая платок к губам. – Что с тобой произошло?

– Ничего страшного. Случайно оступилась, – ответила Кэтрин. Монкриф усадил ее на софу. Кэтрин нежно улыбнулась мужу, но, встретившись с ним взглядом, вдруг смутилась, с трудом отвела глаза и тут же попала в объятия миссис Дуннан. Бывшая свекровь обняла ее так крепко, что чуть не задушила.

– О, как давно мы не виделись! – воскликнула гостья.

Да, прошло не меньше пяти месяцев с тех пор, как родители Гарри появлялись в Колстин-Холле, чтобы справиться о ее самочувствии.

Кэтрин мягко высвободилась из цепких объятий бывшей свекрови и поздоровалась с мистером Дуннаном, которому всегда отдавала предпочтение.

Монкриф отошел в сторону, но не слишком далеко – всего на несколько футов. Он старался разделить свое внимание между викарием и четой Дуннан, но стоял с такой кислой миной, что Кэтрин хотелось попросить его, чтобы он лучше скрывал свои антипатии. Каждый раз, когда муж бросал на Кэтрин взгляд, ее захлестывала горячая волна.

– Простите, – тряхнув головой, обратилась Кэтрин к миссис Дуннан, – о чем вы меня спросили?

– Это ваша новая невестка что-то сказала о количестве лакеев, – извиняющимся тоном ответила миссис Дуннан.

Кэтрин махнула рукой, словно даруя Джулиане разрешение и дальше заниматься вечными придирками. Кэтрин в жизни не видела такой скупой женщины. Джулиана не хотела понять одного: поместье таких размеров, как Балидон, нуждается в ежедневных заботах и вложениях, иначе неизбежны еще более крупные затраты. Даже Кэтрин по опыту знала об этом, хотя Колстин-Холл нельзя было по масштабам и сравнить с Балидоном.

– Я говорю, – вступила обиженная Джулиана, – что у нас слишком много лакеев, служанок и горничных. Только вчера я видела, как одна из этих девиц хихикала с лакеем. Будь слуги действительно заняты, у них не было бы времени на эти глупости.

– Давай обсудим это завтра, – предложил Монкриф, стараясь сменить неуместную тему. Джулиана откинулась в кресле, нахмурилась, но замолчала.

Кэтрин обратилась к бывшей свекрови:

– Ваша поездка была благополучной? – Деревня, где жили родители Гарри, находилась всего в часе пути от замка.

– О, абсолютно благополучной, – ответила миссис Дуннан. – День был такой прекрасный, что у нас даже было время пойти и положить цветы на могилу нашего дорогого Гарри.

Монкриф на шаг приблизился. Кэтрин быстро на него посмотрела и отвела взгляд.

– Только позавчера я говорила Гортензии, – гнула свое Джулиана, – нет никакого смысла держать больше трех садовников. В конце концов, скоро зима, сады засыпают. Нельзя же нанимать слуг, чтобы они бездельничали, ели наш хлеб и сидели, задрав ноги кверху.

– На его могиле так мило, – продолжала миссис Дуннан. – И так трудно поверить, что его нет с нами уже столько месяцев. Да, меньше года. – И бывшая свекровь выразительно посмотрела на платье Кэтрин цвета лаванды.

Кэтрин хотелось прекратить сетования мамаши, ей казалось нетактичным слушать, их в присутствии Монкрифа. Однако ничто не могло остановить миссис Дуннан, когда она начинала говорить о сыне.

– Я помню, как восхитительно выглядел Гарри в военной форме. – Она вздохнула и приложила платок к уголку глаза. – Такой прекрасный молодой человек, и погиб в самом расцвете сил.

– У него была чахотка? – спросила Гортензия и придвинулась ближе. – У меня тоже слабые легкие, а зимой кашель становится сильнее, хотя я все время принимаю отвары трав. В деревне есть знахарка, я собираюсь сходить к ней и попросить приготовить для меня особые припарки.

Миссис Дуннан на мгновение пришла в замешательство, потом зажала платок в кулак и решительно повернулась к Гортензии:

– Мой сын был солдатом, настоящим героем. Кэтрин смотрела в пол.

– Мой сын заслуживал, чтобы его оплакивали дольше, чем несколько месяцев.

Кэтрин подняла глаза и встретила обвиняющий взгляд миссис Дуннан.

– Деньги, – говорила Джулиана, – все время деньги на ветер, вот что я вам скажу.

Кэтрин улыбнулась Гортензии.

– Будь любезна, прикажи, чтобы растопили камин. Мне кажется, я немного замерзла.

– Ты разоришь нас, не пройдет и года, – пробормотала Джулиана. – Маленькие неудобства лишь закалят твой характер.

– Не думаю, что я стану сильнее, если обморожусь.

– Когда ты была замужем за Гарри, ты не была такой расточительной.

Монкриф только саркастически приподнял бровь. Кэтрин бросила на него рассерженный взгляд.

– Что же мне делать, Джулиана? – прочирикала Гортензия.

Кэтрин с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, улыбнулась и повторила:

– Гортензия, позвони лакею. – И с вызовом посмотрела на Джулиану, как будто провоцируя ее возразить, но та только фыркнула и пробормотала что-то насчет мотовства.

Кэтрин прижала пальцы к вискам, головная боль грозила разыграться не на шутку. Однако упомянуть об этом она не рискнула, понимая, что Гортензия тут же примется предлагать массу сомнительных средств. Миссис Дуннан выглядела так, как будто сейчас расплачется – никто не хотел говорить о ее драгоценном Гарри. Джулиана сердились, а Монкриф продолжал сохранять непроницаемое выражение лица.

Если бы Кэтрин действительно имела пристрастие к опию, сегодня она бы непременно приняла дозу.

Монкриф пребывал в дурном настроении, понимал это и потому молчал.

Как он и опасался, родители Гарри бестактно превозносили своего сына, не стесняясь присутствия самого Монкрифа. Кэтрин пропускала большую часть реплик мимо ушей, и если к ней прямо не обращались, предпочитала хранить молчание.

Каждый раз, когда перед Монкрифом на миг открывалась женщина, которую он знал по письмам, Кэтрин снова пряталась в свою раковину. Он уже начинал верить, что есть две Кэтрин. Одна – та, которую он полюбил за ее чистосердечность, остроумие и трезвый взгляд на жизнь. Вторая – бледная тень, которая говорила, двигалась и реагировала на окружающее так, словно спала наяву.

Вошел Уоллес с маленьким серебряным подносом и подал мужчинам балидонское виски. Монкриф с иронией отметил, что викарий вовсе не склонен отказываться от земных радостей. Священнослужитель с удовольствием взял хрустальный стакан, посмотрел на свет и стал с наслаждением прихлебывать. Мистер Дуннан был более сдержан, но явно получал удовольствие от напитка.

– Отлично, Уоллес, – похвалил Монкриф своего нового дворецкого за уместную инициативу, когда молодой человек с поклоном протянул ему поднос. Тот с трудом сдержал счастливую улыбку.

Когда Уоллес вышел, миссис Дуннан обратилась к Монкрифу с вопросом:

– Вы давно знакомы с нашей Кэтрин?

Монкриф на мгновение задумался. Его ответ должен определить характер дальнейших расспросов.

– Недавно, – легко ответил он. – А вы, миссис Дуннан, вы были долго знакомы с Кэтрин до того, как они с Гарри поженились? – И он оглянулся на Кэтрин, которая внимательно разглядывала рисунок паркета.

– Всего несколько месяцев, должна признаться. Это был брак по любви. Кэтрин была единственным ребенком очень состоятельного землевладельца. И, следовательно, у нее не было недостатка в женихах. – И она сладко улыбнулась своей бывшей невестке.

– Думаю, отец ей ни в чем не мог отказать, – вмешался в беседу викарий. – К сожалению, я не имел удовольствия знать его. – И он бросил скорбный взгляд на свой стакан. – Бедняга умер раньше, чем я приехал в Колстин-Холл.

– Разумеется, вы правы, викарий, – сказал мистер Дуннан. – Отец ни в чем не мог отказать Кэтрин. Когда она решила, что хочет выйти замуж за Гарри, они тут же поженились и жили счастливо, как два голубка.

– Вас удивило его решение вступить в полк? – спросил Монкриф, стараясь не смотреть на Кэтрин. Не стал он напоминать и о том, что этот счастливый союз длился лишь месяц до того, как Гарри со всевозможной поспешностью покинул Шотландию.

Мистера Дуннана удивил этот вопрос.

– Отец Кэтрин был благородным и щедрым человеком. – Он сделал большой глоток из стакана и одобрительно покачал головой. – Гарри по своему характеру не мог заниматься фермерством, и вот отец Кэтрин проявил щедрость и купил ему патент.

– Монкриф был командиром Гарри, – сообщила Кэтрин. Монкриф бросил на нее быстрый взгляд, но она все так же смотрела в пол.

– Правда, ваша светлость?

– Я только недавно вышел в отставку, – подтвердил Монкриф. – Мой брат умер, и я унаследовал титул.

– Мой сын был хорошим солдатом? – спросил мистер Дуннан.

И снова судьба заставляла Монкрифа возносить хвалы Гарри. Однако он не мог сообщить отцу, в чьем взгляде читалось ожидание и гордость, что его сын, этот доблестный герой, которого все оплакивали, был никудышным человеком и скверным солдатом.

– Он был отличным офицером, – заявил, наконец, Монкриф и допил виски одним глотком.

– Он говорил обо мне, ваша светлость? – В голосе миссис Дуннан звучала надежда. Монкриф хорошо знал этот тон. Слышал его много раз, навещая семьи погибших читая письма, которые получал от родных и близких.

– Он очень любил своих родителей, – сказал Монкриф. – И вообще всех, кого оставил в Шотландии.

Вот так. Если лжецы попадают в ад, то он, несомненно, возглавит процессию.

Дуннан опустил взгляд на свой стакан и покрутил его в руке.

– Тогда особенно странно, ваша светлость, что Кэтрин так скоро вышла замуж.

– Это выгодный союз, – сказал Монкриф, очевидно, имея в виду свой титул.

Дуннан обвел взглядом массу драгоценных безделушек, собранных здесь с единственной целью – поразить воображение гостей Балидона.

– Я понимаю, ваша светлость, – медленно проговорил он и перевел взгляд на Кэтрин. – Но она была в полном отчаянии после смерти Гарри и ни слова не говорила о вас.

Монкриф обменялся взглядом с викарием, у которого, видимо, хватило благоразумия не распространяться о поспешной свадьбе при свечах.

– Могу вас заверить, что Кэтрин моя любимая супруга. – Как ни странно, Монкрифу не пришлось лгать. – Я ее боготворю. – И он повертел свой опустевший стакан. В комнате наступила Полная тишина. Бросив взгляд в сторону Кэтрин, Монкриф увидел, с каким изумлением она на него смотрит. – В этом мы с Гарри очень похожи, – негромко, добавил он.

А вот это ложь только наполовину. Гарри вообще никого не любил, но этого Монкриф тоже не мог сказать в лицо отцу, который так дорожил памятью сына.

– Он был прекрасным молодым человеком, – произнесла миссис Дуннан. – Добрым, благородным. Такой мог согреть сердце любой матери. Я никогда его не забуду, пусть даже другие забыли. – Она не смотрела на Кэтрин, но было очевидно, что последние слова обращены к ней.

Монкриф поставил стакан и заставил себя улыбнуться.

– Все это очень прискорбно, но жизнь для живых. Мы можем оплакивать умерших, мадам, но если мы будем для них жить, это все равно что смерть.

Глаза миссис Дуннан расширились, но она промолчала, очевидно, не зная, как отвечать на неодобрение герцога.

Кэтрин смотрела в сторону. Румянец на ее лице сменился внезапной бледностью. Вот и отлично. Монкриф хотел смутить ее, хотел разбудить от вдовьего траура. Ему так хотелось прижать ее к себе, почувствовать каждый изгиб податливого тела. Хотелось, чтобы Кэтрин почувствовала, как он возбуждается от ее случайной, ускользающей улыбки или от вздоха, когда он несет ее на руках, прижимая к своей груди.

Монкриф никогда не говорил Кэтрин о своих чувствах, но нестерпимо желал объясниться с ней.

«Я хочу, чтобы ты была моей женой. Сейчас и всегда. Я хочу спать с тобой в одной постели. И я смирюсь, если мне достанется лишь незначительная доля той привязанности, которую ты испытывала к Гарри».

Конечно, такое признание повергнет Кэтрин в шок, и она отшатнется от него, как от сумасшедшего.

С важным видом зашел Уоллес и объявил, что обед подан. Кэтрин позволила, чтобы Монкриф помог ей дойти до столовой. Она не хотела, чтобы ее несли на руках, а потому Монкриф обнял ее за талию, и Кэтрин оперлась на него. Они оказались так тесно прижаты друг к другу, что Монкриф чувствовал изгиб ее бедра, мягкую податливость груди, прикосновение пальцев, запах ее духов. Он хотел поцеловать Кэтрин, но не решился, а в сотый раз послал Гарри проклятие.