"Кровавая Роза" - читать интересную книгу автора (Монсиньи Жаклин)ГЛАВА XV ЛЮБОВНЫЕ СВИДАНИЯВеликолепные часы сеньоры Каталины пробили семь, когда у порога гостиницы Сан-Симеон остановились носилки: их несли четверо лакеев без ливрей. В любви как на войне; Зефирина знала, что ей предстоит выдержать осаду. Для этого мадемуазель Плюш помогла ей одеться самым тщательным образом. На Зефирине было расшитое серебром голубое платье с огромными рукавами-пуфами и высокой шемизеткой цвета золотистой розы. Этот чудесный наряд – один из подарков мадам Маргариты. Чтобы скрыть глубокий вырез и тонкий облегающий корсаж на китовом усе, подчеркивавший ее осиную талию, Зефирина накинула широкий голубой плащ с большим капюшоном, прикрывавшим роскошные волосы с вплетенными в них нитями жемчуга, которые ей удалось спасти после катастрофы в Сицилии. С помощью лакея Зефирина села в носилки – привычное средство передвижения знатных дам. Мадемуазель Плюш пожелала сопровождать свою госпожу, но Зефирина решила, что сегодня присутствие дуэньи будет неуместным. – Оставайтесь дома, моя добрая Плюш. Завтра, в зависимости от того, что мне удастся узнать, мы начнем действовать, по крайней мере я на это надеюсь… Нос Артемизы Плюш вытянулся. Хотя у нее в голове бродили разные галантные мысли о предстоящем свидании Зефирины, она не могла бы сказать ничего утешительного. К тому же ей не нравился дон Рамон. Рядом хлопал крыльями Гро Леон. Он уселся на крышу носилок. Зефирина откинулась назад. Лакей задернул занавески, и носилки тронулись в путь. Пытаясь разглядеть в просвет между тканью, куда ее везут, Зефирина подавила зевок. Она вытянула ноги, стараясь не задеть обручи, поддерживающие юбку с фижмами, оперлась на локоть и по возможности приняла наиболее удобную позу, позволявшую не измять ни шелковой ткани юбки, ни прически. Убаюканная мерным покачиванием носилок, она вскоре уснула. За день Зефирина очень устала. Тотчас же после отъезда дона Рамона Зефирина разработала свой план сражения. Переодевшись в мужской костюм и спрятав волосы под шапочкой со множеством складок, она вместе с Пикколо отправилась к оружейнику на Пласа Майор, чтобы узнать, не видел ли он венецианца и нет ли у него новостей о некоей даме по имени Тринита Орландо. Оружейник подтвердил, что он уже отдал толедский кинжал, оставленный у него одним из клиентов. – Ты тоже хочешь получить хороший клинок, мой мальчик? – спросил оружейник, приняв Зефирину за юного пажа. – Д-да… при случае. Зефирина старалась, чтобы ее голос звучал грубо. – А ваш клиент не оставил вам адреса? – Мой клиент заплатил мне десять реалов и не заставлял меня терять время, как это делаешь ты, маленький плут. Чтобы привести торговца в хорошее расположение духа, Зефирина купила у него дамасский кинжал из Кордовы. Однако затраты себя не оправдали, оружейник и так сказал все, что знал. Разочарованная, она вернулась в гостиницу, чтобы переодеться и отправиться на первое свидание, назначенное на одиннадцать часов. Милорд Мортимер встретил Зефирину как брат, внезапно воспылавший страстью к своей сестре. Белокурый красавец, всегда любезный и обходительный, этот английский лев принял молодую женщину у себя на квартире. Он встретил ее с обнаженным торсом, ибо только что отразил удар Вильяма, своего учителя фехтования, нападавшего на него с кинжалом и шпагой. – О… моя дорогая Зефирина, я не быть уверен, что вы придти… Какой приятный сюрприз! Английский лорд, фаворит Генриха VIII, медленно натягивал роскошную льняную рубашку. Зефирина успела разглядеть тонкий длинный рубец от удара шпагой, который нанес ему Фульвио в Риме. Мортимер поймал взгляд Зефирины. У него хватило такта не начать снова свои жалобы. Повелительным жестом он отослал мэтра Вильяма и приказал подать завтрак. – Моя дорогая… прекрасная Зефирина, – повторял он, усаживая гостью перед маленьким столиком, уже сервированным на двоих, Это доказывало, что он ожидал ее прихода. Заняв место напротив, он взял ее руки и принялся покрывать их поцелуями. – Вчера, встретить вас, я так смутился… Дорогая… darling… ну, расскажите, что с вами происходить. Постоянно подливая мальвазию в бокал молодой женщины, Мортимер слушал ее рассказ и лишь иногда кивал головой; волосы у него были завиты крупными локонами. Герцог всегда брал с собой в путешествия множество слуг. Два лакея-шотландца, чьи грубо вылепленные лица Зефирина уже успела запомнить, принесли жареных лебедей и куропаток в собственном соку. Отвесив почтительный поклон княгине Фарнелло, лакеи удалились. Под столом длинные ноги Мортимера тотчас же устремились в атаку. Зефирина отстранилась. Не обращая внимания на этот стратегический маневр, Монтроз продолжал свои попытки сближения, одновременно не переставая спрашивать: – Вы, конечно, голодны, darling? После обильной утренней трапезы, оказавшей весьма тяжелое воздействие на ее желудок, она чувствовала себя неспособной проглотить ни кусочка. Пока Мортимер при помощи рук и зубов расправлялся с дичью, Зефирина лишь подносила кусок к губам, делая вид, что пробует его. Мортимер же успевал осыпать ее тысячью любезностей, наполнять свой бокал, пить самому и заставлять пить ее. – Не стоит больше печали, дорогая… вы самая прекрасная женщина на свете и самая умная… Я отвезти вас в Англию… жениться на вас! Вы слишком молоды, чтобы плакать, такова жизнь… Забудьте все и едем со мной, вы быть герцогиней де Монтроз, я стать заниматься вашей маленькой дочерью. Предложение было соблазнительным. Забыть все! Выйти замуж за красавца Мортимера, в которого она даже была чуть-чуть влюблена в «Золотом лагере». Стать одной из знатнейших дам Англии, управлять огромными владениями и навсегда распроститься с мыслью когда-нибудь отыскать Фульвио и Луиджи… На глаза Зефирины навернулись слезы. Она так резко встала, что обручами юбки опрокинула кубок. – Мой дорогой друг, я очень люблю вас. Я благодарю вас, но я не за этим пришла сюда. Из речи Зефирины Мортимер расслышал только три слова: «Я вас люблю». Одним прыжком он вскочил. Прежде чем она успела запротестовать, он сжал ее своими мускулистыми руками. – Мой дорогая, darling, вы не созданы для плакать… вам смеяться, вам любить… Он покрывал ее лицо поцелуями. Ей было приятно ощущать себя в сильных объятиях Мортимер. Это был настоящий мужчина – искусный фехтовальщик, опасный соперник в любви, изысканный вельможа, умело пользующийся духами. Его губы коснулись щеки Зефирины, затем достигли шеи, потом снова поднялись вверх и завладели ее ртом. От его поцелуя у Зефирины перехватило дыхание, и она с трудом осознала, что сама тянется губами к Мортимеру. Издав рычание, английский лорд схватил ее, словно дикий зверь хватает свою добычу. Огромными прыжками он понес ее в спальню, где Зефирина увидела застеленную белоснежным покрывалом кровать. Она еще не успела перевести дыхание, как Мортимер уже лежал на ней. Сквозь плотную ткань платья она ощущала, как страстно он желает ее. Из уст Зефирины вырвался стон, еще больше распаливший Мортимера. С ловкостью опытной горничной он начал раздевать ее. Расшнуровав корсаж, выпустил на свободу груди Зефирины и принялся жарко лобзать ее соски. – Любовь моя, ты такой красивый… Ты тоже меня хотеть, я так мечтать о вас. Руки его проникли под юбки Зефирины и завладели ее самым интимным. Сладострастная дрожь пробежала по ее телу, К чему сопротивляться? Почему не согласиться и не начать новую приятную жизнь рядом с мужчиной, который ей нравится? Она начинала понимать, как ей не хватало ласк Фульвио… Фульвио… Внезапно Зефирина взбунтовалась. Неужели она забудет о муже, о сыне, о мести? – Остановитесь, милорд Монтроз, приказываю вам вспомнить о приличиях. За кого вы меня принимаете? Я вовсе не затем пришла сюда, чтобы со мной обращались как с последней шлюхой. Не забывайте, что я княгиня Фарнелло, супруга вашего друга! – Но я… думать… быть… Зачем же вы прийти? Мортимер опомнился и выглядел несколько смущенным. На лице, которому перебитый в сражении нос придавал еще большее очарование, отчетливо читалось желание. Его приоткрытые губы были влажны. Решив, видимо, что Зефирина кокетничает с ним, он попытался возобновить свои посягательства. Зефирина с силой оттолкнула его. Откатившись на самый край кровати, она быстро соскочила на пол и, прикрыв грудь шемизеткой, отчетливо произнесла: – Я пришла просить вам помочь мне отыскать Луиджи и Фульвио… Не в лучшем настроении Мортимер также встал с кровати. Обойдя комнату, он набросил на себя длинный полукафтан без рукавов, скрыв под ним штаны с выдающимся далеко вперед гульфиком, делавшим его похожим на распаленного быка. Немного успокоившись, он вернулся к Зефирине. – Но, бедная мой, darling… Что я помочь сделать? – Вы всемогущий министр. У вас есть власть, которой нет у меня. Вы можете заставить Карла V сказать вам, в какой тюрьме находится Фульвио, если, конечно, его держат в тюрьме. Вы можете потребовать у него Луиджи, именем вашего короля, которому Фульвио оказал немало услуг, можете потребовать вернуть их обоих… Я уверена, что при дворе все лгут мне, а «Карл-кровопийца» знает все. – Боже… Требовать… вернуть… вы мечтательница, моя бедная Зефирина, я есть… very sorry, я бы хотел оказать услугу вам, но я ничего не могу поделать с императором. Разве вы не знать Карл V, у него каменный сердце! Darling, клянусь, я собрал сведений, Фульвио умереть на Сицилия, так же и ваш ребенок… Я знаю, это очень печально… выходите за меня замуж, дорогая моя, darling… Я владеть самыми прекрасными замками в Сассексе и Корнуолле, у меня есть шесть тысяч баран… «Ого! Число возрастает!» – Вы быть счастлива со мной, Зефирина, darling… Зефирина развернулась на каблуках и бросилась к лестнице. К чувству разочарования примешивались ярость и досада. – Грязный английский трус! – выругалась она, пока Пикколо помогал ей садиться на мула. – Sot! Souci! Sourire![49] – прокаркал Гро Леон. Раздраженная Зефирина понимала, что Гро Леон прав. «Самая умная» среди женщин своего круга, она повела себя как маленькая, глупенькая дурочка, не сумев воспользоваться ситуацией. – Куда мы едем, княгиня? – спросил Пикколо. – Во дворец Сан-Лоренцо! По дороге Зефирина не произнесла ни слова. Она была недовольна собой, понимая, что неправильно вела себя на свидании с Мортимером. Южное солнце стояло высоко в небе, когда Зефирина проехала мимо Торре де Луханес и остановилась возле тяжелой, обитой гвоздями двери дворца, куда она также была приглашена на обед. – Нас ждет сеньор Фернан Кортес, кавалер ордена Сантьяго! – бросила слуге Зефирина. С Гро Леоном на плече она вошла во дворец. Повсюду сновали мажордомы, пажи, солдаты удачи и меднокожие рабы – живое свидетельство того, что сеньор Кортес имел свиту, вполне достойную вице-короля. Слуги стаскивали во двор тяжелые сундуки и устанавливали их на телегах. Видимо, скоро предстояло отправиться в дальнее путешествие. – Сеньора Зефирина де Багатель, – объявил мажордом. Лакей распахнул двустворчатую дверь, и Зефирина очутилась… прямо в спальне конкистадора! Облаченный в роскошный халат из зеленой и золотой парчи, с огромным изумрудом в ухе, Кортес сидел подле низкого столика, собираясь приступить к трапезе. Столик был накрыт на двоих! Он встал и сделал шаг навстречу Зефирине. – Я уже отчаялся увидеть вас, сеньора Зефирина! – Меня задержали дела, которые касаются и вас, сеньор Кортес. – Меня? – удивился конкистадор. Приманка была заброшена. – Salut! Soldat! Sympathie![50] – прокаркал Гро Леон. Ответ последовал незамедлительно. Восхищенный Кортес принялся беседовать с Гро Леоном, а Зефирина села напротив конкистадора, чтобы приступить к своей третьей за сегодняшний день трапезе: каплуны, голуби, перепела, зайцы, гранаты, желтки с сахаром, миндалем и медом следовали друг за другом с поистине адской быстротой. Кортес проглатывал все и говорил мало. – Ешьте… Ешьте, сеньора… Мне нравится, когда у моих гостей хороший аппетит! Зефирина стоически ела, пытаясь незаметно отдавать самые большие куски Гро Леону. Наконец меднокожие слуги принесли золотые кувшины с водой для омовения рук. Зефирина заметила, какой печальный и отстраненный взор у этих людей, привезенных из испанской Индии. – Эти индейские собаки ацтеки… Не обращайте на них внимания! – бросил Кортес. По знаку конкистадора другие слуги унесли остатки трапезы, столик и закрыли за собой дверь. После сытной еды Гро Леон устроился на шкафу; Зефирина осталась наедине с Кортесом. – Сеньор, – бросилась в наступление Зефирина, – вчера вы предложили мне алмаз в обмен на мою очередь… сегодня я хочу предложить вам сделку, выгодную для нас обоих… – Санто Доминго, сеньора, вы мне нравитесь все больше и больше. Я люблю таких женщин, бойких, дерзких и без всякого жеманства… Воинственных амазонок… С вами Легко идешь прямо к цели! И соединяя слова с делом, Фернан Кортес двинулся к Зефирине. Прежде, чем она успела возразить, конкистадор распахнул халат. Иной одежды на нем не было, и Зефирина увидела, как страстно он желает ее. Зефирина так изумилась, что даже не сумела испуганно вскрикнуть, как подобает высокородной даме. Она только успела отметить, что у конкистадора сильное смуглое тело, испещренное многочисленными шрамами. Словно огромный хищный зверь, Кортес набросился на Зефирину, швырнув ее поперек кровати. Опомнившись, она стала отбиваться от навалившегося на нее всем телом мужчины, колотя его кулаками в грудь. – Давай же, красотка… Ты вся горишь, словно кобыла в течке. Он кусал Зефирину, хватал за груди, шлепал по заду. – Мессир, я пришла к вам по делу, – запротестовала она. – Все дела с бабами начинаются в постели! – прорычал Кортес. Он задрал ей юбки и раздвинул ноги, даже не пытаясь снять с нее одежду. Он обращался с ней, как заправский солдафон. Зефирина почувствовала, что его руки сильно сжали ее потаенную плоть, и задрожала от истомы, охватившей ее от этого «насилия». Кортес уже лежал между ее бедер. Его горячий член уже готов был проникнуть в нее. – Я знаю, где вы можете найти сокровища Монтесумы! – завопила Зефирина. О, волшебные слова! Кортес мгновенно привстал. Его золотистые глаза недоверчиво взглянули в зеленые глаза Зефирины. – Почему вы мне об этом говорите? Он перевел дыхание и ослабил объятия. – Потому что эти сокровища существуют, сеньор… Я могу оказать вам огромную услугу. – В обмен на…? – В обмен… на очень важные для меня сведения. – Монтесума… Откуда вы о нем знаете? Кортес отстранился. Стараясь не смотреть на обнаженного мужчину с высоко поднятым членом, Зефирина воспользовалась передышкой, перекатилась на другой конец кровати и соскочила на пол. Она все увереннее исполняла этот маневр! – Сеньор Кортес, я не хотела быть нескромной, но обстоятельства сложились так, что мне пришлось выслушать вашу беседу с королем… Не переставая говорить, Зефирина оправляла платье и приводила в порядок перевитые жемчужными нитями волосы. Кортес зловеще усмехнулся. – Вы подслушивали за дверью? – Вы так орали, что вас было слышно в прихожей! – возмутилась Зефирина. Кортес принялся теребить свои черные кудри. Он запахнул полы халата и проворчал: – Вы испортили такой момент… Так и быть, сеньора, раз уж вы желаете, давайте поговорим о делах! Ноги Зефирины дрожали. Словно на аудиенции, Кортес опустился в массивное кресло, указав молодой женщине место на табуреточке. – Я слушаю вас. Итак, вы утверждаете, что знаете, куда девалось сокровище этой ацтекской собаки, украденное подлым французским корсаром? – Видите ли, сеньор… – начала Зефирина, весьма затруднявшаяся назвать искомое место, – вы не совсем точно передаете мои слова… Кортес разочарованно развел руками, что должно было означать: «Ну, началось». – Я сказала вам, сеньор, что я знаю, где вы могли бы найти сокровища Монтесумы, – уточнила Зефирина, – ибо я знаю, где прячется тот, кто их у вас украл. – Жан Флери! – воскликнул Кортес. – Да, Жан Флери, – улыбнулась Зефирина. – Если я вам выдам корсара, вы сумеете отыскать сокровища. Конечно, если он не успел их растратить. Зефирина лгала вдохновенно, твердо решив получить за свое вранье полноценные сведения. – Вы сами француженка, кто поручится, что вы говорите правду? – Мне нужна ваша помощь, сеньор Кортес. Я не знакома с этим Жаном Флери, и мне, в сущности, наплевать на него… Зачем мне лгать вам? – убедительно заверила его Зефирина. – Гм-м-м… Кортес запустил пальцы в свою черную бороду. Он все еще сомневался. Зефирина решила нанести главный удар. – У вас имеются карты? Кортес повел ее в соседнюю комнату. Это был настоящий рабочий кабинет, где на столах лежали груды пергаментов. Здесь работал личный картограф конкистадора Кристобаль де Картахена. – Я привел тебе юную особу, которая собирается преподать нам урок географии! – насмешливо произнес Кортес, убежденный, что Зефирина не сумеет разобраться в картах, составленных ученым Кристобалем. Зефирина склонилась над столом. – О! Мыс Доброй Надежды, открытый сорок лет назад Бартоломео Диасом, а затем вторично благородным Васко де Гамой в конце прошлого века. Зондские острова[51], Новая Португалия[52] и этот пролив… получит ли он имя величайшего мореплавателя всех времен?.. Я вижу, сеньор Кристобаль, что на основании демаркационной черты Тордесилласа и используя меридиан на астрономической таблице Северной звезды вы пытаетесь начертить путь мессира Магеллана… Конкистадор и его картограф стояли, разинув рты, пораженные столь великой эрудицией. – Ученая женщина! – с комическим видом простонал Кортес. – Так где же, по-вашему, сеньора, скрывается Жан Флери? – Мессир, я скажу, если вы поклянетесь сделать то, о чем я вас попрошу! – Я не могу клясться, не зная, о чем идет речь, – запротестовал Кортес. – А я ничего не скажу вам без такого обещания! – Черт раздери, что за мегера! Хорошо, сеньора, даю слово сделать все, что будет в человеческих силах… – Я хочу, чтобы вы отыскали моего мужа! – Он сбежал? Если вы вели себя с ним так же, как со мной, то меня это не удивляет… Бедняга! – Так вы даете слово? – переспросила Зефирина, не обратив внимание на насмешку. – Если ваши посулы того стоят, – да! Мессир Кристобаль, дайте мне самую подробную карту Сумеречного моря[53]. Картограф повиновался. Палец Зефирины заскользил по карте. – Так он на Канарских островах! – воскликнул Кортес. Зефирина пожала плечами. – Отнюдь… – Тогда, значит, на Подветренных островах[54], вот здесь… Кортес ткнул пальцем в Тринидад. – Вовсе нет, – не терпящим возражения тоном ответила Зефирина. Кортес раздражал ее. Ей хотелось сбить спесь с конкистадора. – Здесь встречаются корабли Жана Флери… Зефирина указала точку, расположенную на юго-западе Иберийского полуострова. – Это мыс Сен-Венсан, ваша милость! – заметил восхищенный познаниями Зефирины Кристобаль. – Так эта собака находится на юге Португалии… Откуда вы это знаете? – спросил Кортес. – Мессир, я не обязана говорить вам, откуда я это знаю! Вы же обещали мне… – Подождите… Пока Кортес вызывал капитана Мартина Переса и отдавал ему приказ отправляться на розыски Жана Флери, Зефирина подсчитала – им понадобится не меньше шестидесяти… даже девяноста дней, чтобы убедиться в отсутствии французского корсара в Сен-Венсане. Если бы, по тем или иным причинам, она бы к тому времени все еще была связана с Кортесом, то сказала бы ему, что Флери бежал… на Канарские острова! – Доставьте его мертвым или живым… лучше живым! – приказал Кортес своему капитану. Затем обернулся к Зефирине: – Ладно, я дал вам слово. Так, значит, вы хотите, чтобы я вернул вашего строптивого мужа? Зефирина вопросительно посмотрела на него. Кортес знаком дал ей понять, что она может говорить в присутствии Кристобаля. – Я хочу, мессир Кортес, чтобы вы нашли то место, где находится мой супруг. У меня есть основания подозревать, что он был увезен в Испанию, где его скорее всего бросили в тюрьму. – Как его имя? – Фульвио Фарнелло. – Итальянец? – Князь Сицилии и Ломбардии… – Вы просили у императора даровать ему прощение? – Я отдаю вам Жана Флери; вы возвращаете мне мужа: у меня есть ваше слово, сеньор Кортес. Кортес заходил по комнате. – Для меня это небезопасно. Но сделка есть сделка. У меня есть кое-какие связи в Королевском совете и среди военных. Предупреждаю вас, что я только получу сведения, где находится ваш супруг… даже если он уже на кладбище. Зефирина вздрогнула. – Но не рассчитывайте, что я стану передавать ему веревочную лестницу и устраивать побег. Вы будете знать, где он и точка. Договорились? – спросил Кортес. В горле у нее пересохло, и она лишь кивнула головой. – По рукам, сеньора. Кортес хлопнул по ладони Зефирины, словно она была купцом, с которым конкистадор заключил выгодную сделку. – Где я смогу найти вас? Зефирина назвала адрес гостиницы Сан-Симеон. – Прощайте, мадам, – поклонился Кортес. – Настал час моего общения с Господом… В сопровождении картографа конкистадор вышел из комнаты и, как был, в халате на голое тело, отправился молиться Всевышнему! Любопытный образчик Человеческой породы – наполовину сеньор, наполовину солдафон. Покидая дворец Сан-Лоренцо, Зефирина, еще полностью не оправившаяся от потрясения, испытывала удовлетворение проведенными переговорами. Она не стала заводить разговор о донье Гермине, надеясь сегодня вечером выспросить все у дона Рамона. Каждому надо было дать свое особое поручение. Когда около четырех часов пополудни она вернулась в гостиницу, Ла Дусер и мадемуазель Плюш уже ждали ее: они были бледны как смерть. Не говоря ни слова, ее верные спутники указали ей на корзину, увитую лентами; сразу же после ее ухода какой-то нищий принес эту корзину и, вручив ее, мгновенно скрылся. Она открыла корзину. На оловянном подносе среди фруктов лежала голова венецианца Тициано… В окровавленных губах несчастного была зажата свернутая вчетверо записка. Дрожащей рукой Зефирина вытащила ее и прочла следующие слова: «Так умирают предатели!» Это был страшный ответ доньи Гермины. Скорее всего содеянное было делом рук преданного ей, как собака, Бизантена. Значит, мачеха не только знала, что Зефирина напала на ее след, но и проведала про ее пребывание в гостинице Сан-Симеон. Кровавая волчица не сложила оружия. День ото дня она становилась все опасней; Зефирина догадывалась, что ее жажда крови растет вместе с увеличением дозы употребляемых ею наркотиков. И эта омерзительная женщина держала в своей власти ее ребенка, ее Луиджи… Единственной надеждой Зефирины был Каролюс, бедняга-карлик, полу-мужчина, полу-женщина; она даже не могла с уверенностью сказать, приходится ли он ей теткой или дядей, однако была твердо уверена в его расположении к ней. По крайней мере, он должен был позаботиться о ее сыне. Чем Тициано заслужил столь страшную смерть? Может быть, венецианец хотел украсть подлинного Луиджи и вернуть его матери? Ворота Алькасара закрывались в шесть часов. Дрожа за жизнь Коризанды, Зефирина решила во что бы то ни стало уберечь ее от мести доньи Гермины. Только в одном месте Коризанда могла быть в безопасности: подле мадам Маргариты, под ее покровительством. Среди слуг Зефирины возникло замешательство. Молодая женщина хотела отправить Плюш и Ла Дусера в Алькасар, но достойная мадемуазель Плюш и оруженосец отказались выполнить это приказание. «Они никогда не покинут княгиню Зефирину, им ее поручили, они поклялись ее отцу, господину маркизу, и монсеньору, ее супругу…» Наконец, было решено, что с маленькой Коризандой останутся Эмилия и Пикколо и будут опекать ее до тех пор, пока Зефирина вновь не займет свое место подле Маргариты. Зефирина быстро заполнила пропуска Лануа; дабы убедиться, что все в порядке, она проводила дочь до самого Алькасара. Расставаясь, она поцеловала ее с такой тоской и страстью, что все были удивлены, Зефирина предпочла не входить в крепость, опасаясь, что может опоздать к назначенному для свидания часу. Предчувствие подсказывало ей, что третье свидание будет самым важным. Ла Дусер прекрасно запомнился мадам Маргарите. Справившись с поручением, он вернулся в Сан-Симеон, чтобы успокоить Зефирину. У принцессы Маргариты в Алькасаре были собственные апартаменты. Она разместила там Коризанду, Эмилию и Пикколо. Добросердечная принцесса передавала своей подруге, что та может ни о чем не беспокоиться и продолжать поиски; она также сообщала, что король чувствует себя все лучше и лучше. Перестав волноваться за судьбу дочери, а также за Франциска I, Зефирина быстро привела себя в порядок, готовясь отправиться на ужин с доном Рамоном де Кальсада… |
||
|