"Роковая кукла" - читать интересную книгу автора (Саймак Клиффорд Дональд)

8

Едва мы немного продвинулись в глубь здания, как Свистун сказал:

— Хотел рассказать новости, но не стал. Казались неважными по сравнению с печальным уходом спутника. Рассказать сейчас?

— Я слушаю.

— Касается семян, — сказал Свистун. — Великая тайна в немощном разуме.

— Ради Бога, — взмолился я, — хватит ходить вокруг да около.

— Одобряю откровенный разговор. Все укажу. Будь добр, измени направление.

Он резко свернул, и я пошел за ним. Мы увидели большую металлическую решетку в полу.

— Семена внизу, — сказал Свистун.

— И что это означает?

— Пожалуйста, смотри. Освети яму.

Я встал на четвереньки и направил луч в яму. Я склонился так низко, что прижался лицом к металлическим прутьям. Яма казалась огромной. Луч света не достигал стен. А под решеткой в огромную кучу были свалены семена, и их было значительно больше, чем могли собрать крысовидные твари накануне.

Я попытался понять, почему Свистун придает яме такое значение, но, ничего не заметив, встал и выключил фонарь.

— Не вижу ничего необычного, — сказал я. — Это склад провианта, не больше. Крысы приносят семена и сбрасывают их вниз.

— Ошибаешься, — не согласился Свистун. — Вечное хранилище. Я смотрю. Я просовываю свою смотрелку между прутьями. Я вожу ею из стороны в сторону. Я исследую колодец. Я вижу, пространство закрыто. Семена попадают внутрь, и нельзя взять их обратно.

— Но внизу темно.

— Темно для тебя. Не для меня. Умею настраивать зрение. Умею видеть во всех частях космоса. Умею видеть дно сквозь семена. Умею больше, чем просто видеть. Умею подробно изучать поверхность. Нет выхода. Нет даже запертого выхода. Нет возможности вынуть их. Маленькие сборщики собирают семена, но не для себя.

Я вновь взглянул вниз и увидел там тонны семян.

— Нашел много любопытного.

— Что еще? Что еще ты выискал?

— Груды ветоши. Как та, в которой нашли дрова. Следы на стенах и полу, оставленные сдвинутой мебелью. Место для поклонения.

— Алтарь?

— Не знаю про алтарь, — сказал Свистун. — Место для поклонения. Священное. И дверь. Ведет к выходу.

— К выходу куда?

— Из дома.

— Почему ты не сказал сразу? — закричал я.

— Я говорю сейчас, — ответил Свистун. — Сомневался, в связи с пропавшим другом.

— Давай пойдем к ней.

— Но, — сказал Свистун, — сначала внимательно ищем исчезнувшего товарища. Прочешем все, без надежды однако…

— Свистун!

— Да, Майк?

— Ты сказал, его нет здесь, и ты уверен в этом.

— Уверен, конечно. Все же ищем его.

— Нет, не будем. Твоего слова достаточно.

Он посмотрел в закрома, покрытые мглой, и увидел, что нет ни выхода, ни входа. Он мог больше, чем просто видеть. Он не видел: он знал. Мы все были в его сознании, и один из нас исчез. И этого довольно. Если он сказал, что Смита больше нет, то я был не прочь согласиться с ним.

— Не знаю, — сказал Свистун. — Я бы не хотел…

— Все нормально, — ответил я. — Давай поищем дверь.

Он повернулся и засеменил в темноту. Я поправил ружье на плече и пошел вслед за ним. Мы двигались в тишине, и малейший шорох отзывался громким шумом. Неожиданно я увидел, как сплошную тьму разорвало пятно слабого света. Впереди маячила приоткрытая дверь. Мне показалось, что какая-то фигура промелькнула в проеме, но я не был уверен.

Мы шли дальше в пустоту, далекий свет костра позади нас становился все бледнее и бледнее. Над головой я ощущал огромное пространство, упирающееся в крышу. Вдруг Свистун остановился.

Я не мог разглядеть стену, но она была там, впереди, через несколько футов. Полоска света стала шире. Свистун открыл дверь настежь. Дверца была невелика. Меньше двух футов в ширину, и такая низкая, что мне пришлось нагнуться.

Передо мной простиралась красно-желтая местность. Дом был окружен оградой, сложенной из того же темно-красного камня, что и само здание. Впереди, довольно далеко, виднелись деревья, но дерево, которое стреляло в нас, было скрыто из виду домом.

— Сможем ли мы вновь открыть дверь, когда захотим вернуться? — поинтересовался я.

Свистун внимательно изучил внешнюю сторону раскрытой двери.

— Безусловно, нет, — ответил он. — Открывается только изнутри.

Я выбрал небольшой валун, подкатил его к двери и засунул под нее, чтобы она случайно не закрылась.

— Пойдем, — позвал я. — Посмотрим. Но старайся идти за мной.

Я направился налево вдоль дома. Дойдя до края стены, я выглянул из-за угла и увидел дерево.

Оно заметило меня, или почувствовало, или как-то иначе узнало обо мне и, когда я вторично выглянул, оно принялось стрелять.

От него отделялись черные точки, и по мере приближения, они раздувались, как шары.

— Ложись! — крикнул я. — Падай!

Я отпрянул к стене и упал на Свистуна, закрывая лицо руками. Надо мной взрывались стручки. Какой-то из них ударил по углу здания. Семена проносились, издавая свистящий монотонный звук. Одно задело мое плечо, другое ударило в ребро. Они не причиняли мне вреда, только жалили, как осы. Другие с легким завыванием рикошетом отскакивали от стены.

Все стихло, и я встал. Не успел я как следует выпрямиться, как начался новый обстрел. Я опять бросился на спину Свистуна. В этот раз семена не задели меня серьезно, только слегка царапнули шею, и кожа в этом месте горела, как от ожога.

— Свистун, — позвал я. — Ты можешь быстро бегать?

— Передвигаюсь очень быстро, — ответил он, — когда в меня бросают различные предметы.

— Тогда слушай.

— Весь обратился в слух.

— Дерево стреляет залпами. После очередного залпа я крикну, а ты попытайся рвануть к двери. Держись поближе к стене. Не выпрямляйся. Сейчас ты лежишь головой к двери?

— Нет, — ответил Свистун. — Развернусь.

Он завертелся подо мной. Грянул новый залп. Семена прыгали вокруг меня. Одно укусило меня в ногу.

— Подожди, — сказал я. — Когда ты доберешься до мисс Фостер, передай ей, чтобы она погрузила мешки на лошадок и увела их с собой. Мы уходим.

На нас обрушился новый шторм снарядов. Семена барабанили по стенам и прыгали по песку. Песчинки угодили мне в глаза, однако, в остальном вроде бы пронесло.

— Давай! — крикнул я и, пригнувшись, выбежал из-за угла, держа руку на спусковом крючке. Семена, как буря, свирепствовали вокруг. Я почувствовал удар в челюсть и в голень. Меня качнуло, и я чуть не упал, но заставил себя бежать дальше. Интересно, как дела у Свистуна, подумал я, но у меня не было возможности оглянуться.

Я поравнялся с углом здания и увидел дерево — возможно, в трех милях от меня. Непросто было определить расстояние.

Я поднял ружье. От дерева ко мне направлялись черные точки, похожие на комаров, но я выждал. Я прицелился, затем нажал на курок. Ружье, выстрелив, дернулось вниз. Лазерный луч блеснул яркой вспышкой и исчез, и прежде чем дерево ответило, я бросился ничком на землю.

Миллионы кулачков заколотили по моей голове и плечам. Несколько стручков врезалось в стену и разорвалось, осыпая меня градом семян.

Я привстал на колени и посмотрел в сторону дерева. Я видел, что оно пошатнулось и начало опрокидываться. Стряхнув песок с ресниц, я наблюдал, как оно все ниже и ниже клонится к земле.

Дерево падало медленно, как бы неохотно, как бы пытаясь выстоять.

Потом оно стало набирать скорость и все быстрее валиться на землю, опускаясь с небес.

Я поднялся и провел рукой по шее. На ладони остался кровавый след.

Дерево рухнуло, и земля задрожала, как от мощного взрыва. Над местом падения дерева поднимался столб пыли и осколков. Я повернулся, чтобы направиться к двери, и не смог сдвинуться с места. Голова разрывалась от боли. Однако я успел заметить, что дверь была открыта, возле нее стоял Свистун, но войти не представлялось возможным, потому что из дома сплошным потоком выбегали крысообразные существа. Грызунам, наверно, было тесно в узком дверном проеме, они забрались один на другого, и теперь толпа крыс, движимых отчаянным желанием собрать упавшие семена, неслась сквозь проход, как бурный ручей, загнанный в тонкий шланг.

Я падал — нет, парил — сквозь вечность и пространство. Я понимал: это падение, но я падал не просто медленно; пока я падал, земля отдалялась от меня, уходила из-под ног, и как долго я ни падал, земля не приближалась, а наоборот, оказывалась все дальше и дальше. И в конце концов земля исчезла совсем, опустилась ночь, и я стал тонуть в непроглядной темноте, окутывающей меня.

Время тянулось бесконечно, но все же темнота отступила, и я открыл глаза, которые почему-то закрылись, когда я упал в темноту. Я лежал на земле, а надо мной было ярко-голубое небо и солнце.

Возле меня стоял Свистун. Крысы ушли. Облако пыли рассеивалось над тем местом, где свалилось дерево. Неподалеку возвышалась красная каменная стена. Было тихо.

Я попробовал сесть и обнаружил, что эта попытка отняла у меня последние силы. Ружье лежало под боком, и я взял его в руки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что оно сломано. Ствол был искорежен, а приклад наполовину разбит. Я положил ружье на колени, хотя мог бы его выбросить: ни один человек в здравом уме не осмелился бы им воспользоваться, а починить его было невозможно.

— Выпил твою жидкость, вот что я сделал, — проверещал Свистун весело. — И поместил обратно. Надеюсь, не сердишься.

— Что-что?

— Не о чем говорить, — просвистел он, — дело сделано.

— Какое дело?

— Выпил твою жидкость.

— Черт возьми, подожди минутку! — недоумевал я. — Что это значит?

— Ты был наполнен смертоносной жидкостью, — объяснил он, — в результате ударов. Смертельно для тебя. Но не смертельно для меня.

— И ты ее выпил?

— Что еще было делать? Процедура общепринята.

— Господи, спаси! — воскликнул я. — Вот тебе и живой фильтр с щупальцами!

— Слова твои не понятны, — пожаловался Свистун. — Я освобождаю тебя от жидкости. Я отделяю вредное вещество. Я наполняю тебя опять. Внутри тебя нахожу биологический насос. Но волнуюсь, волнуюсь, волнуюсь! Думаю, опоздал. Теперь вижу нет.

Мне снова надо было лечь. Я сидел всего одну минуту — долгую, долгую минуту — и ту с превеликим трудом. И все же я был живой — больной и ослабевший, но живой. Я вспомнил ощущение, что у меня разрывается голова, вспомнил, как я падал, как мне было плохо, очень плохо. Семена, ударявшие до этого, ни разу не поранили меня до крови. А в тот раз, когда я вытер шею, на руке осталась кровь.

— Свистун, — прошептал я. — Кажется, я обязан тебе…

— Ты ничего не должен, — ответил Свистун счастливым голосом. — Я плачу долг. Меня ты спас раньше. Теперь расплачиваюсь. Квиты. Не хотел тебе говорить. Боялся, что грех. Запрещается твоей религией, возможно. Может быть, нельзя проникать в тело. Поэтому не хотел говорить. Но ты принял спокойно, и все правильно.

Мне удалось подняться на ноги. Ружье упало с колен и так ударило меня по ноге, что я снова свалился. Я был без сил.

Свистун внимательно наблюдал за мной при помощи щупалец, оснащенных глазами.

— Ты нес меня раньше. Я тебя не могу, — сказал он. — Если привяжешься ко мне, могу тебя тащить. Имею сильные ноги.

Я отверг предложение.

— Иди один, — сказал я. — Веди меня. Я справлюсь сам.