OCR: Anita; Spellcheck: Хитрая

Хелен Брукс «Испанский любовник»: Редакция международного журнала «Панорама», Москва, 2003

Оригинальное название: Helen Brooks «A Spanish Affair», 2001

ISBN 5-05-005788-4

Перевод: Е.А. Богачевой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Доброе утро, мистер де Капистрано.

Все утро Джорджи готовила себя к визиту Мэта де Капистрано, и все-таки, услышав его голос, она так резко подняла голову, что защемила шейный нерв.

С тех пор, как они впервые встретились в офисе Роберта, прошла целая неделя. Был первый день мая, за окном сияло доброе утреннее солнышко, но как только Джорджи взглянула в холодные серые глаза, температура в комнате упала градусов на десять. Мэт де Капистрано стоял в дверях офиса и внимательно разглядывал ее. Одет он был в черные джинсы и кремовую сорочку. И если Мэт действительно обладал черной аурой, то сегодня она усилилась во много раз.

– Роберт ждет вас, – с легкой хрипотцой произнесла Джорджи и показала рукой на дверь кабинета брата.

– Спасибо, но сначала я хотел бы сказать несколько слов вам.

О боже! У Джорджи появилось ощущение, будто на нее упала тонна кирпичей. Теперь-то уж он с ней посчитается за грубость, которую она допустила неделю назад. У него на руках все козыри. Если захочет, он превратит их жизнь в ад.

Джорджи приподняла подбородок, и смело посмотрела в красивые и одновременно отталкивающие глаза.

– Я слушаю вас, мистер де Капистрано.

Ему понадобился всего один шаг, чтобы оказаться рядом с Джорджи.

– Для начала, я думаю, нам не подходит церемониться как мистеру де Капистрано и мисс Миллет. Теперь мы работаем вместе, да?

Де Капистрано прекрасно владел английским, но эта фраза прозвучала как-то очень не по-английски. Джорджи почувствовала комок в горле.

– Если вам так будет угодно, мистер де Капистрано.

– Да, мне так будет угодно, – мягко ответил он. – Но меня зовут Мэт.

У него такие темные серые глаза, что кажутся почти черными, подумала вдруг Джорджи. А столь густые ресницы просто жалко тратить на мужчину. Теперь он казался ей еще огромнее, чем раньше.

– Тогда зовите меня Джорджи.

Де Капистрано быстро наклонил голову.

– Сегодня мне нужна твоя помощь, Джорджи. С моей секретаршей утром произошла небольшая неприятность. Она вывихнула лодыжку. Может быть, ты подменишь ее и сделаешь для меня несколько записей?

О, нет! Нет! Нет! Она не сможет целый день провести в его обществе. С ней постоянно будет случаться что-нибудь глупое, если он будет рядом.

– Думаю, лучше спросить об этом у Роберта. Если я буду помогать тебе, здесь, в офисе, работа остановится. Я должна отвечать на телефонные звонки и делать еще много других дел, – призвав все свое хладнокровие, твердо произнесла Джорджи.

– У вас есть автоответчик? – деликатно осведомился Мэт.

– Да, но…

– Твое присутствие будет мне необходимо только во время беседы с архитектором и проектировщиком. После ты сможешь вернуться сюда и напечатаешь для меня кое-какие бумаги, – вкрадчиво продолжал он.

Черт побери! Почему именно сегодня его дорогая секретарша умудрилась вывихнуть лодыжку, беспомощно подумала девушка.

– Благодарю тебя, Джорджи.

Де Капистрано произносил ее имя по-особому, с ударением на последнем слоге. Это создавало какую-то странную, волнующую атмосферу. Джорджи едва справилась с собой, когда, прищурив глаза, Мэт доверительно сказал ей:

– Джорджи, я тебе не нравлюсь.

Это было утверждение, а не вопрос, но даже если бы прозвучал вопрос, Джорджи не смогла бы сразу ответить на него, так велико было ее удивление.

– Это не страшно, – спокойно продолжал он. – Для начала…

– Я… Это… – пролепетала Джорджи.

Она, не отрываясь, смотрела на него широко раскрытыми глазами. И вдруг кое-что поняла, и это понимание придало ей силы. Джорджи разозлилась. Голос ее стал громким, сознание прояснилось. Коли он думает, что она безвольная тряпка, о которую всякий может вытирать ноги только потому, что дал работу, то он ошибается.

– Я постоянна в своих чувствах, – твердо ответила Джорджи.

– Это хорошо.

Мэт де Капистрано оставался абсолютно спокойным, но она почувствовала в его голосе усмешку. Мягкие губы Джорджи сжались.

– И вообще я собираюсь оставить работу секретарши, – холодно произнесла она. – Будет лучше, если Роберт поручит это кому-нибудь другому, а я займусь детьми и стану подрабатывать машинисткой.

К ужасу Джорджи, Мэт уселся на край стола. Она почувствовала волну тепла, исходящую от его тела.

– Ах да, дети! Сколько им лет?

Дорогой восхитительный запах смуглого тела дразнил ее гормоны. Джорджи собрала в кулак все свое самообладание. Голос ее был спокоен и не выдал того, что творилось внутри.

– Они близнецы. Им по семь лет. Скоро будет восемь.

– А твой брат? – тихо спросил де Капистрано.

Он слегка наклонился к Джорджи. Ее сердце забилось быстрее.

– Как он все это переносит?

– Роберт просто раздавлен горем, – еще тише ответила она, – Сандра была для него светом в окошке. Они дружили с детства, после женитьбы вместе работали. Они были как одно целое.

– Понимаю. – Мэт медленно кивал, а Джорджи думала о том, знает ли он, как сексуально выглядит, когда прищуривает глаза. – Такая преданность необычна, даже исключительна. В наш расчетливый век, как правило, жен покупают.

– Покупают? – вскинулась Джорджи.

– Каждый выбирает себе супругу по карману, а когда появляется возможность взять жену подороже, берет подороже, потом еще дороже, – цинично объяснил Мэт. – Самых дорогих выбирают адвокаты.

– Не все люди вступают в брак по расчету, – решительно запротестовала Джорджи.

Серые глаза Мэта впились в нее. Их металлический блеск был невыносим.

– Только не говори мне, что ты романтик, – с насмешкой сказал он.

– Я не романтик, но знаю, что у Сандры и Роберта все было по-настоящему. Мне этого достаточно.

Выражение лица Мэта изменилось. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Роберт.

– Я услышал твой голос, Мэт. Заходи! Мне осталось решить пару вопросов, и потом мы поедем.

Вот это да! Когда дверь за мужчинами закрылась, Джорджи откинулась на спинку стула и убрала с покрасневшего лица прядь шелковистых волос.

Они подружились! Впрочем, чутье подсказывало ей, что это должно было произойти.

Воспользовавшись тишиной, Джорджи решила заняться приготовлениями ко дню рождения близнецов. Вчера вечером они вдруг вспомнили, что до их восьмилетия осталась всего пара недель. Джорджи хотелось, чтобы все прошло не хуже, чем обычно. Насколько это было возможно после смерти Сандры. Роберт возражал против того, чтобы шумное празднество с многочисленными родственниками, друзьями и детьми устраивали дома, поэтому Джорджи собиралась снять где-нибудь зал с игрушечным замком, волшебником и тому подобными вещами.

Размышления прервал телефонный звонок.

– Джорджи? – Голос Роберта был взволнованным. – Сделай, пожалуйста, кофе. Три чашечки, ладно? И захвати блокнот. Я хочу, чтобы ты присутствовала при разговоре.

К чему бы это? – подумала она, доставая из шкафа чашки и упаковку шоколадного печенья.

Когда кофе был готов, Джорджи расправила узкую юбку и строгую блузку, застегнутую на все пуговицы. Собрав все свое мужество, она приготовилась к встрече с пронзительными серыми глазами. И вдруг снова разозлилась. Кто он, собственно, такой, этот Мэт де Капистрано? Всего лишь мимолетное явление в ее жизни. Сегодня он здесь, а завтра его нет. Он ей абсолютно неинтересен.

Мимолетное и абсолютно неинтересное явление, закинув ногу на ногу, сидело в кабинете Роберта. Мускулистые руки были раскинуты на спинке большого кресла. Когда Джорджи вошла, ее тело немедленно отреагировало на эту откровенно мужскую позу. Внутреннее чутье подсказало ей, что агрессивная сексуальность Мэта была столь откровенной потому, что он не мог управлять ею.

Подав мужчинам кофе, Джорджи села на стул, подвинула поближе свою чашку и аккуратно сложила руки на коленях. Даже под страхом смертной казни она не собирается суетиться вокруг Мэта де Капистрано!

– Итак. – Голос Роберта по-прежнему был взволнованным. – Ты считаешь, что Мэйнс и Дженсон должны уйти?

Роберт имел в виду двух старейших каменщиков, работавших в фирме со дня ее основания.

– Что?! – почти прорычала Джорджи.

Она забыла о своем решении не вмешиваться в разговор.

– Джордж и Уолтер?

– Простите?

Холодные серые глаза стали похожи на излучающие свет щелочки. Мэт нахмурился.

– Они почти члены нашей семьи, – страстно продолжала Джорджи.

– Семья – это прекрасно, – холодно заметил Мэт, – но при чем здесь неэффективная рабочая сила? Уолтер Дженсон давно должен быть на пенсии. И Джорджу Мэйнсу шестьдесят пять исполнилось уже год назад.

– Я просто не верю своим ушам! – Джорджи вскочила и со злостью смотрела на Мэта. – Они оба мастера своего дела.

– Старые мастера. Пора дать дорогу молодым, – безжалостно продолжал тот. – Как бы больно это ни было.

– Тебе-то уж точно больно не будет! – язвительно заметила Джорджи.

– Ты все сказала? – Мэт по-прежнему сидел в той же расслабленной позе, но взгляд серых глаз, направленный прямо на раскрасневшееся от гнева лицо девушки, был просто убийственным. – Я попрошу вас сесть, мисс Миллет.

– Я не…

– Сядь!

От резкого окрика Мэта Джорджи вздрогнула. Вопреки ее собственной воле, ноги подчинились приказу.

– Я знаю, чем твой брат обязан этим людям. Они уйдут на пенсию с очень щедрым вознаграждением, – подытожил Мэт. – К тому же Роберт сказал мне, что увольнение не будет для них большой неожиданностью. Если бы он обанкротился, все оказались бы на улице. В промышленности нет места слабости. Это стоит запомнить.

– А доброте? – Глаза Джорджи все еще сверкали от злости, хотя она вынуждена была признать, что в словах Мэта есть своя правда. – Доброте и благодарности? Ты считаешь, им будет очень приятно услышать, что они слишком стары?

– Они сами прекрасно знают, когда родились, – сказал Мэт ледяным тоном. – Так что это вряд ли будет для них сюрпризом.

Де Капистрано сложил руки на груди, удобнее устроился в кресле и, прищурив глаза, оценивающим взглядом окинул напряженную фигуру Джорджи.

– Я думаю, то, что ты требуешь от Роберта, отвратительно, – с легкой дрожью в голосе произнесла она.

– Думай, что хочешь. – Мэт подался вперед, взял чашку с кофе, опустошил ее одним глотком и повернулся к Роберту. – Я предлагаю тебе перевести рабочих на сдельную оплату. Определи для них недельную норму, назначь хорошее вознаграждение за переработку, и вскоре твои дела поправятся. Ведь ты едва сводишь концы с концами.

Джорджи посмотрела на брата, надеясь, что он даст достойный отпор этому тирану. Но Роберт, соглашаясь с Мэтом, слегка кивнул головой. Он был очень серьезен.

– Я и сам в последнее время размышлял об этом, – сказал он тихо.

– Хорошо, тогда будем считать, что мы обо всем договорились, – невозмутимо произнес Мэт. – Теперь пусть Джорджи запишет, что нужно проверить на местах, и мы поедем… У тебя есть какая-нибудь другая обувь? – добавил он, окинув взглядом ее легкие туфли на высоких каблуках.

Раньше она никогда не надевала их в офис, но сегодня… Они так подходят к темно-серой юбке! К тому же подчеркивают стройность ее ног. Джорджи считала, что ноги – самая красивая часть ее фигуры. Она ненавидела свой маленький бюст и слишком худые бедра.

– В багажнике моей машины лежат твои резиновые сапоги, – вступил в разговор Роберт. – Помнишь, мы положили их туда, когда в выходные гуляли с детьми у реки?

– Спасибо, Роберт, – упавшим голосом сказала Джорджи.

Здорово же она будет выглядеть! Дорогая шелковая блузка цвета нефрита, элегантная юбка и тяжелые резиновые сапоги. Лучше не придумаешь! И этот… этот… этот нахал будет смотреть на нее своими серыми глазами и наслаждаться ее унижением!

Джорджи ловко выпрыгнула из старой машины Роберта. Она старалась не думать о том, как выглядит.

Это место называли Дальним лугом. Раньше здесь и правда были луга. Отсюда до сих пор можно увидеть пасущийся вдалеке скот. Теперь Дальний луг оказался на самой границе с городом, но пока он был не освоен и по-прежнему прекрасен.

По рассказам Роберта, Мэт де Капистрано очень выгодно купил эту землю десять лет назад. Несколько раз он обращался к властям с просьбой разрешить ему здесь жилищное строительство и в конце концов добился своего.

Филистер! Джорджи задыхалась от злости. Нежное майское солнышко золотило лютики. Трава была похожа на розовые перышки. От такой красоты слезы наворачивались на глаза. В этих местах водились барсуки, кролики, лисы, было много бабочек. В детстве Джорджи провела здесь столько счастливых дней.

А теперь все это будет погублено, изуродовано ради прибыли одного человека.

Джорджи повернулась и увидела, как красный «ламборджини» Мэта де Капистрано плавно подъехал и остановился в нескольких ярдах от того места, где стояла она. У шофера сегодня был выходной, и за рулем сидел сам Мэт. Джорджи прикусила губу. Нужно, прежде всего, думать о Роберте и детях, сказала себе она. Ее идеалы, девственные луга и дикая природа – все это не так важно, как Дэвид, Энни и Роберт.

– От такого выражения лица даже молоко скиснет.

– Что?

Джорджи вздрогнула. Мэт так неожиданно приблизился к ней, что она в буквальном смысле слова раскрыла рот от удивления.

– Забудь о Мэйнсе и Дженсоне. Решение принято, – тихо сказал Мэт и посмотрел в сторону Роберта, который вместе с рабочими ждал их в центре луга.

– Я думаю совсем о другом, – ответила Джорджи.

– О чем же? – мягко спросил он, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Почему ты с такой злостью смотришь на меня?

– Я не… – Джорджи резко оборвала себя.

Может, она и злится на него, но ему все равно этого никогда не понять. Если она объяснит, что ее расстроило, у нее будут неприятности и у Роберта будут неприятности. Более того, разорвав контракт с «Миллет Билдерз», Мэт де Капистрано просто обратится в другую строительную компанию. Проект будет воплощен в жизнь в любом случае.

– Так, ничего особенного, – тихо сказала она.

– Джорджи! – Мэт повернул ее к себе, схватил за подбородок и посмотрел в глаза. – Скажи мне. Я большой мальчик. Я пойму.

Он издевается над ней. Он опять посмеивается. Джорджи напряглась. Ее глаза засверкали.

– Ты хочешь погубить эту красоту, осквернить эту землю, и тебе все равно, правда? У тебя нет сердца!

Мэт в изумлении смотрел на Джорджи. Она явно задела его за живое, и это обрадовало ее.

– Что? – грозно спросил он.

– Я играла здесь, когда была ребенком. Мы жили в палатках. Это одно из немногих по-настоящему красивых мест в округе. Люди приходят сюда, чтобы вздохнуть свободно, неужели ты не знаешь этого? Ты хочешь уничтожить Дальний луг, уничтожить природу и красоту.

– Люди приходят сюда, потому что я позволяю им гулять здесь, – взорвался Мэт. – Я мог бы огородить это место, но не сделал этого.

– Потому что это было бы слишком обременительно для тебя, – парировала Джорджи.

– Что обременительно? – Мэт недоверчиво смотрел на нее. – Ну, давай, выкладывай, какие еще преступления я совершил? Может быть, ты не хочешь, чтобы Роберт занимался этим строительством?

– Конечно же, я хочу, чтобы Роберт участвовал в строительстве. – Джорджи злобно посмотрела на Мэта. – И не хочу! Не хочу тоже. Как я могу хотеть этого! Я смотрю на эту красоту и думаю, что через несколько месяцев здесь все будет перерыто бульдозерами. Потом появятся уютные домики. В них будут жить люди, для которых нет ничего более важного в жизни, чем дорогие автомобили и модные тряпки. Но я не желаю, чтобы Роберт упустил шанс поправить свои дела, и, конечно же, хочу, чтобы он получил этот контракт.

Мэт ничего не ответил ей. Он только закрыл глаза, но этот жест сказал ей больше, чем любые слова. Сдержанность Мэта вызвала в ней чувство вины. Все, что она говорила, было глупо, смешно и абсолютно безосновательно, но она ничего не могла с собой поделать. Все произошло помимо ее воли. Красота этой земли после смерти родителей помогла ей залечить душевные раны. Здесь ее сердце научилось жить. Эта земля успокоила ее после того, что произошло с Гленом. Она бродила по тропинкам своего детства, прикасалась к цветам. Природа давала ей чувство защищенности. И теперь все это будет сметено с лица земли. Внезапно весь гнев Джорджи исчез. Она снова почувствовала себя ребенком.

– Извини. Ты ни в чем не виноват. Абсолютно ни в чем.

Мэт что-то сказал по-испански. Наверняка что-то неприятное для нее.

– Спасибо, Джорджи. Теперь мне будет совсем хорошо, – уже по-английски с горьким сарказмом произнес он.

– Ты не разорвешь контракт с Робертом? – с тревогой в голосе спросила она. – Ты не сердишься на меня?

Его губы стали еще тоньше. Пальцы, сжимающие ее подбородок, превратились в тиски. Мэт смотрел в изумрудные глаза Джорджи. Она не отводила взгляда.

– Хорошо, что ты понимаешь, что оскорбила меня, – очень тихо сказал он.

От него исходил пьянящий запах. Это был запах мужчины, запах Мэта де Капистрано, который одновременно пугал и восхищал Джорджи. А она не хотела быть ни испуганной, ни восхищенной. Она хотела только… Чего? Она сама не знала, чего хочет.

– Джорджи!

Сквозь звон в ушах она услышала голос Роберта. Мэт все еще держал ее за подбородок. Он пристально смотрел в ее смущенные глаза, затем опустил руку, сделал шаг в сторону и невыносимо спокойным голосом произнес:

– Мы идем, Роберт.

Джорджи вспоминала о своем детстве. Было очень интересно.