"Охотница" - читать интересную книгу автора (Кэррол Сьюзен)

Глава 11

Кэт спряталась под выступающими верхними этажами «Ангела». Шум улицы давил на уши. Грохот копыт и скрип колес у повозок сливался с криками лавочников, молочниц и пекарей, зазывающих покупателей.

— Девочки, есть какой-нибудь хлам? — пронзительно выкрикивала пожилая старьевщица во всю силу своих легких, стараясь, чтобы ее услышали за шумной потасовкой, которую затеяли двое учеников портного.

Кэт, привыкшая проводить большую часть жизни вне жилых стен, порой испытывала потребность выбраться за пределы городского дома Мартина, но, даже по прошествии двух недель, она никак не могла привыкнуть к вечному шуму, грязи и зловонию, составлявшим неотъемлемую часть Лондона.

Но сейчас и это казалось предпочтительнее по сравнению со звуками, наполнявшими дом. У Мег шел очередной из ее уроков музыки и, да благословенно будет мужество этой крохи, она не обладала абсолютно никакими способностями к музыке, будучи почти начисто лишенной слуха. Внимать попыткам Мег извлечь мелодии из лютни было приблизительно столь же приятно, сколь слушать, как кто-то выдирает когти у кота.

Кэт выбралась наружу в расчете на краткую передышку. Но ей пришлось отпрянуть назад и прижаться к черно-белому дому с деревянными балками, поскольку какой-то благородный лорд вместе с отрядом слуг пронесся мимо, разбрызгивая грязь и отбросы и спугнув трио коршунов, кормившихся на навозной куче, которые, трепеща крыльями, с пронзительными криками полетели на карниз.

Кэт заскрежетала зубами.

Богиня Бригитта! Как же страстно она желала покоя дремучих лесов и каменистых бухт острова Фэр, чистейшего воздуха, наполненного морской свежестью, принесенной ветром с моря. Она успокоила себя, вспомнив письмо, которое она недавно получила от Арианн.

На острове все шло своим чередом, и не поступало никаких ужасных новостей с материковой Франции, касающихся Темной Королевы или секты. Арианн не так давно связалась со своим зятем. Охотник на ведьм Аристид рассчитывал осторожно исследовать вопрос далее. Если станет очевидно, что они переоценили опасность для Мегаэры, Арианн не видела никаких причин, по которым Кэт не могла бы возвратиться на остров Фэр к Рождеству.

К Рождеству... еще почти пять месяцев. Перспектива все же наполнила бы Кэт счастьем, если бы не одно обстоятельство. Она поедет туда одна, оставляя Мартина добиваться осуществления своей ложной цели превратить себя и дочь в достойную английскую семью. И ей приходилось снова и снова отчаянно напоминать себе, что после отъезда из Лондона их жизнь никоим образом больше не будет ее заботой.

Чей-то голос, разразившийся проклятиями, донесся до ушей Кэт сквозь всегдашнюю уличную какофонию. Роб Неттл, тот малый, что поставлял питьевую воду в «Ангел», появился с торца дома. Он медленно передвигался с большим коромыслом, закрепленным на его прямых плечах. Его всегда добродушное лицо пылало.

Этот учтивый, вежливый, воспитанный парень был одним из тех немногих англичан, к которым Кэт прониклась симпатией. Но вместо обычного оживленного «Доброго дня, мисс О'Хэнлон» он что-то пробурчал в ответ на ее приветствие.

Прикрыв глаза от солнца ладонью, Кэт внимательно взглянула на высокий конический контейнер на широкой спине Роба. Она заморгала от удивления, на мгновение решив, что ей это только привиделось.

— Прошу прощения, мистер Неттл, — позвала она. — Вы знаете, что гм-м, мм-м, там, кажется, стрела застряла в вашем бидоне для воды?

Неттл бросил на нее разъяренный взгляд, с трудом двигаясь мимо.

— Слава богу, мне еще повезло, что эта проклятая штуковина не застряла в моей спине.

— Но кто, ради всего святого...

— Да ваш сумасшедший хозяин, вот кто!

— Вулф стрелял в вас? — Кэт нахмурилась, опешив от ответа Роба настолько, что даже не стала, как обычно, с негодованием поправлять его, что Мартин вовсе не являлся ее хозяином. Дальнейших расспросов не получилось, поскольку Неттл был уже слишком далеко среди толпы на улице. Когда Кэт собралась обойти вокруг дома, чтобы разузнать все самостоятельно, она услышала, как Роб кричит ей вдогонку:

— Я бы на вашем месте не возвращался бы туда, мисс. Если только, черт побери, вы не наденете на себя какие-нибудь доспехи!

Не обращая внимания на его предостережение, Кэт уже пробиралась по узкому проходу между «Ангелом» и соседним домом, направляясь к задним воротам.

Кэт обычно избегала заходить в сад по утрам, поскольку именно это время дня Агата посвящала прополке и обрезке. Хотя Кэт, наконец, и преуспела в завоевании уважения других слуг, противоборство между нею и мисс Баттеридор не ослабевало. Ради мира в доме Кэт старалась максимально возможно избегать старухи.

Но, когда она осторожно приоткрыла калитку сада, она не увидела никаких признаков Агаты. Впрочем, вряд ли кто-либо еще рискнул бы выйти в сад. «Из тех, кто хоть немного беспокоился о своей шкуре», — уточнила про себя Кэт.

Рядом с яблоней была установлена мишень, и пространство перед ней было утыкано стрелами, торчащими под всякими углами из земли. Забор и ствол дерева тоже не избежали подобной участи. Только сама мишень оставалась нетронутой, и удрученный неудачами лучник прилаживал новую стрелу для очередной попытки.

Несмотря на прохладный день, темные пряди волос Мартина и его белая льняная рубашка были мокрыми от пота, что явно свидетельствовало об энергичности его усилий.

Поднимая лук, он с силой стиснул зубы и натянул тетиву. Кэт, недовольно сдвинув брови, оглядела его неуклюжую позу, неправильно расположенную и оттого уже одеревеневшую левую руку, напрашивавшуюся на неприятности.

У нее возникло искушение крикнуть «Берегись», но было уже слишком поздно. Мартин выпустил стрелу, и тетива так громко и с такой силой ударила его по руке, что Кэт содрогнулась. Стрела в вольном полете воткнулась в осажденную яблоню.

Мартин согнул ушибленную руку и выругался, забыв про свой английский. Он ругался по-французски с такой галльской беглостью, что Кэт не могла не восхититься им.

Закрыв за собой ворота, Кэт вошла в сад.

— Что ж, отлично сработано, мсье, — обратилась она к Мартину. — Но считаю, вам можно воздержаться от дальнейших действий. Сомневаюсь, что это дерево посмеет угрожать вам снова.

Возможно, было не слишком умно сыпать колкости в адрес мужчины, вооруженного большим луком, с колчаном стрел, привязанным к поясу, но Кэт не смогла противиться соблазну.

Вытянувшись в струну при звуках ее голоса, Мартин развернулся и одарил ее негодующим взглядом.

— Если вы не возражаете, я...

Но она так и не узнала, какую резкость он собирался произнести в ее адрес. Его нахмуренный лоб разгладился, он воткнул конец лука в землю и подверг Кэт усиленному осмотру, и это заставило ее спрятать руки в складках ее нового платья.

Катрионе пришлось проглотить свою гордость и позволить Мартину распорядиться, чтобы какая-то одежда все-таки заменила ее украденный гардероб.

Платье прибыло от портнихи только утром. Хотя и самого непритязательного кроя, оно было ярчайшего оттенка синего и из очень мягкой шерстяной ткани. Кэт никогда раньше не приходилось носить ничего подобного. С повязанным вокруг талии передником и убранными под льняной чепец огненными волосами, Кэт считала, что она должна послужить примером образцовой прислуги в образцовом доме.

Но она почувствовала себя немного глупо, когда Мартин скомандовал:

— Повернитесь-ка кругом для меня, пожалуйста.

Катриона нахмурилась, но, понимая, что, хочет она того или нет, но она обязана этому человеку, она неохотно повиновалась.

Глаза Мартина озорно сверкали, пока он оглядывал ее с ног до головы. Когда его взгляд задержался на скромном, с кружевной отделкой чепце, он усмехнулся.

— Что ж, мисс О'Хэнлон, вы выглядите положительно прелест... — Но когда Кэт скрестила руки на груди и взглянула с негодованием, он не рискнул продолжать и поправился: — ...сносно. Вы выглядите очень достойно.

— Спасибо, — пробормотала она. — Было бы гораздо лучше, если бы вы выбрали более практичную и более темную ткань. Коричневую, возможно.

Ей захотелось отвлечь его внимание от себя, и она показала рукой на его лук.

— Ну и что вы делаете с этим, помимо расстрела бедного, ни в чем не повинного дерева?

Усмешка исчезла с его лица. Мартин посмотрел на лук, как если бы он сжимал в руке какой-то чужеродный, ему не принадлежащий предмет.

— Что, гори оно синим пламенем, я тут делаю? А вы не видите? Пытаюсь разобраться, как пользоваться этой омерзительной штукой, но прихожу к выводу, что с ней явно что-то не так. Эта штуковина вовсе не действует так, как, если верить этой книге, она должна действовать.

— Книге?!

Мартин показал на книгу, которую он оставил раскрытой на садовой скамье. Кэт подняла ее и прочитала название. «Токсофилус». Кэт пролистала несколько страниц, захлопнула книгу и презрительно бросила ее через плечо.

— Кэт! — запротестовал Мартин, поскольку книга упала в грязь. — Это написал сам Роджер Эшэм, знаменитый ученый и наставник королевы Елизаветы...

— Меня не волнует, пусть хоть сама королева. Вы не научитесь пользоваться луком по какой-то там книге, особенно по той, что написана англичанином. Такой навык приобретается только годами практики.

Мартин заносчиво выгнул одну бровь, но она не стала обращать на это внимания и, ухватив его за бедра, попыталась поставить в правильную позу.

— Держите ваш бок под прямым углом к цели. Стойте прямо. Вес равномерно сбалансирован. Ноги расставьте немного шире. — Кэт пинала его по ботинку, пока он, сердито вздохнув, не сдался и не перестал сопротивляться.

Он изменил свою стойку и разрешил ей расположить на луке его руки, согнув локоть под правильным и безопасным углом.

— Опустите локоть. Расслабьте руки. Один палец выше стрелы, два других ниже.

К ее досаде, он переместился. Положив одну руку ему на спину, она переместила другую руку вперед и под нажимом заставила его принять правильное положение.

— Теперь медленно отодвиньте тетиву и сконцентрируйтесь.

— Уф, вот это как раз немного трудновато. Вы же схватили меня за яйца.

— Ой. Простите. — В своем усердии она не поняла, как далеко соскользнула ее рука. Почувствовав, как он возбудился, она отдернула руки.

— Я только пыталась научить... — она запнулась, когда он бросил на нее озорной взгляд. Она отступила на шаг и смущенно выставила руки перед собой.

— Только... только... да уже пускайте же стрелу, — прорычала она.

Мартин подчинился и отправил очередную стрелу в забор. Затем другую туда же. Кэт наблюдала за ним с безопасного расстояния, пока могла вытерпеть. Она выкрикивала советы, и ее пальцы подергивались от нетерпения. Но когда очередная стрела шлепнулась о землю перед целью, она больше не смогла переносить этого.

Забыв о своем смущении, она снова атаковала его, тянула, дергала, ставила плечи, локти, бедра, разве только чуть с большей осторожностью следила на сей раз за своими руками.

— Лучше. Но позвольте мне показать вам кое-что, — сказала она, когда Мартин наконец зацепил край мишени.

Она потянулась за луком, но Вулф запротестовал:

— Это не детская игрушка. Вы даже не сможете натянуть тетиву.

Кэт фыркнула и выдернула лук из его цепких рук. Затем подвергла оружие критическому осмотру.

Это был великолепный большой лук, хотя, на ее вкус, и несколько излишне вычурный из-за выемок на концах лука, отделанных слоновой костью. Она подняла лук и проверила тетиву, прикинув, что он должен весить примерно сотню фунтов. Немного тяжеловат для нее, но ничего, она справится.

Она вытянула руку, требуя стрелу. Мартин подал ей стрелу, снисходительно пожав плечами. У Кэт вытянулась физиономия, когда она стала прилаживать стрелу.

— Павлиновое оперение? Лучше бы вы взяли простые стрелы, с серыми гусиными перьями. Они прочнее и более точны.

Встав перпендикулярно к цели, Катриона попыталась прицелиться, но ей мешали завязки чепца. Она прервалась, чтобы развязать их, и нетерпеливо отшвырнула чепец на каменную скамью.

Поднимая лук заново, она изогнула мышцы спины, оттянула стрелу и прицелилась. Совсем как учил ее отец. Она очень давно не охотилась, но лук хорошо и правильно вел себя в ее руках, и все ощущения были узнаваемы, словно объятия давнишнего возлюбленного.

Она прицелилась, расслабила тянущую руку и выпустила стрелу прямо в центр мишени. Вулф тихо присвистнул от восхищения. Кэт постаралась спрятать самодовольную улыбку.

— Теперь я хочу, чтобы вы встали позади меня, когда я сделаю следующий выстрел. Положите ваши руки мне на спину и постарайтесь почувствовать, как я пользуюсь своими мышцами.

Мартин подошел очень близко, и, когда она натягивала тетиву, его руки обожгли ей спину даже через ткань платья. Она почувствовала, как он буквально пышет жаром, почувствовала потрясающее мужское начало, его мускус и пот. Охваченная азартом педагога, Кэт осознала слишком поздно, что это была не лучшая идея.

Она попыталась прицелиться.

— Вы... продолжаете полагаться на силу вашей руки, — проговорила она не очень твердо. — Но это кончится сильнейшими болями и усталостью еще до того, как закончится утро охоты. Вы должны заставить все ваше тело участвовать в процессе.

— О, я всегда предпочитаю делать именно так, — пробормотал он, и в его голосе послышался намек, а его дыхание щекотало ей ухо.

Кэт вздрогнула и выпустила самую нелепую стрелу в своей жизни. Даже в шесть лет она не стреляла так неловко. Стрела жутко накренилась и пролетела сквозь ветки яблони, кромсая листья.

Катриона с досады прикусила губу.

— Не повезло, моя дорогуша, — вполголоса пропел Мартин. — Возможно, вам надо было чуть больше сконцентрироваться.

Он казался достаточно серьезным, но, стоило ей увернуться от него, как она увидела плутоватый блеск в его глазах.

— Нет никакого «не повезло», «повезло», когда речь идет о стрельбе из лука, есть только навык, — серьезно объяснила она и вернула ему лук. Она отошла от него и стала собирать стрелы, решительно игнорируя его подхихикивание.

Она потратила следующий час, шаг за шагом отрабатывая с ним стрельбу по цели, муштруя его, совсем как какой-то сержант новичков-солдат, вынуждая его снова и снова выпускать стрелу за стрелой. Основная беда Мартина ничем не отличалась от той, которая была и у нее, когда она только узнала лук. Нетерпение.

Голос ее отца всплывал в голове. Память горячая и горькая. У нее защемило в горле. Она сглотнула, сосредотачивая свое внимание на Мартине. На ее счастье, он наконец достиг похвального выстрела, поразив мишень близко к центру.

— Отличная работа, — воскликнула она. — Какой же вы замечательный!

— Вот как?! — он засмеялся. — Неужели только потому, что мне удалось перестать мучить дерево?

— Н-нет. — Несколько обеспокоенная вспышкой своего восторга, Кэт принялась искать свою обувь в траве и продолжила уже почти испуганно: — Вы выдержали все мои придирки и грубость. На свете есть немного мужчин из тех, кого я знаю, которые согласились бы, чтобы их чему-нибудь учила женщина.

Мартин прислонил лук к скамье и стал вытирать пот со лба.

— Я испытываю огромное уважение к вашим способностям, Катриона. — «Катриона». То, как он произнес ее имя, чуть не заставило ее покраснеть, но он тут же добавил со зловредной улыбкой: — И кроме того, я не получил бы такого удовольствия, если бы мужчина отрабатывал со мной нужную позу.

Вот тут-то она точно покраснела.

— Как, да как вы... — Она задохнулась и рванулась к нему, чтобы отвесить ему хорошенькую оплеуху. Но он рассмеялся, легко поймал ее руку и отвел сначала одну, а затем и другую руку ей за спину.

Кэт негодующе метала молнии, но она прекрасно осознавала свое притворство. Она слишком наслаждалась этой шутливой потасовкой и совсем не пыталась вырваться из его цепкой хватки.

Ее сердце подпрыгнуло, когда Мартин сжал ее крепче, и она уперлась в его каменную грудь. Он опустил голову и, прищурясь, посмотрел на нее сквозь густые темные ресницы.

— Синий — был правильный выбор, — пробубнил он.

— Я... я... Прошу прощения. — Ей едва хватило воздуха, чтобы переспросить. Странно, но, может быть, это случилось оттого, что его слова не имели смысла.

— Синий, — повторил Мартин. — Это был правильный выбор для вашего платья. Этот цвет вам идет.

Кэт предприняла попытку презрительно засопеть.

— Фу, вы еще начнете нести какой-нибудь вздор, например, что вы подбирали ткань такого же оттенка, как мои глаза.

— Нет. Я мог бы облазить весь Лондон, но так никогда и не найти такой же глубокой и сверкающей синевы.

Проклятый тип! В его голосе столько искренности, и он еще все так же крепко прижимает ее к себе. Сердце колотится все быстрее, оно уже пошло в разгон и вот-вот вырвется из груди на полном скаку. Уже не в первый раз она испытала подобную горячечность между ними, такой рывок навстречу друг другу. Частенько за эти недели, проведенные с ним под одной крышей, она чувствовала нечто подобное, только глубоко запрятанное. Пульсирующее желание, не выходящее на поверхность. Безусловно, совершенно естественное и вполне понятное притяжение, но от этого ей не становилось лучше.

Мартин слишком пристально смотрел на ее рот. Кэт поймала себя на том, что невольно в ответ облизнула губы. Когда он нагнулся ближе, ей достало разума резко пригнуть голову.

Хватка Мартина на мгновение стала жестче, потом он, казалось, очнулся. Он высвободил ее. Они отскочили в разные стороны, и оба сосредоточились на сборе стрел, энергично и сконцентрировавшись гораздо больше, чем того требовала цель.

Ей понадобился нож Мартина, чтобы выковырять стрелу, застрявшую глубоко в стволе яблони. Он протянул ей нож, едва посмотрев на нее. Ковыряя ножом кору, Кэт отчаянно подыскивала тему, чтобы ослабить напряженность между ними.

— Так что же послужило причиной этого внезапного порыва взяться за лук?

— Этого требует от меня закон.

— Как это?

— Еще со времен Генриха Восьмого, — пустился в объяснения Мартин, выдергивая стрелы из мишени, — каждый англичанин моложе шестидесяти лет обязан иметь лук и знать, как пользоваться им.

Ах, вот оно что! Все это ревностное упорство направлено на достижение все той же цели. Очередное усилие Мартина превратить себя в добропорядочного англичанина. Она с удовольствием бы иронически посмеялась над ним, но она находила все происходящее слишком грустным. Ничуть не лучше, что там, в доме, маленькая девочка до крови стирает пальцы о струны лютни в своих попытках освоить игру на этом музыкальном инструменте «совсем как достойная леди».

Но Кэт теперь уже знала всю тщетность протестов против планов Мартина, касающихся его самого и его дочери.

— С луками и стрелами против пушек и пороха? — Кэт не сумела удержаться и нарочно добавила: — Увы, славные дни Азенкура[15] остались давно позади.

— Азенкура? — резко вскинулся Мартин, и именно на такую реакцию Кэт и надеялась. Казалось, он готов был плеваться. — Бог ты мой! Нет ничего славного в том сражении. Во-первых, Генрих Пятый не имел никакого права вторгаться во Францию. А во-вторых, англичане страшно превосходили численностью французов. Это просто вопрос удачи, что англичане оказались способны...

Мартин осекся, явно рассердившись не то на себя, не то на нее. Кэт затруднилась бы сказать точнее.

— У вас никогда это не получится, Мартин Ле Луп.

— ???

— Превратиться в англичанина.

Он упрямо поджал губы.

— Нет, получится. Как и со стрельбой из лука. Для этого требуется только большая практика.

— Ну а если у вас получится, что тогда? А если случится вторжение, и это будут французы? — она бросала вызов. — Неужели вы сумеете настолько превратиться в англичанина, чтобы стрелять в ваших собственных соотечественников?

— Из того, что я слышал, на англичан гораздо более вероятно нападет Испания. Но если это будет Франция... — Мартин замолчал, и его лицо помрачнело, на нем застыло выражение грусти. — Что ж, мне не впервой придется обнажить клинок против кого-то из своих соотечественников. Францию многие годы мучила гражданская война. Я служил протестанту, королю Наварры, и в сражении становился плечом к плечу с моим хорошим другом, капитаном гугенотов, Николя Реми. И я был в Париже в ту самую ночь накануне дня святого Варфоломея, когда по улицам рекою текла кровь. Люди перерезали друг другу горло только из-за того, что одни считали кусок вафли телом господним, а другие называли его обычным тестом. Французы вырезали французов. Полагаю, вы не сможете понять...

— О нет, я все понимаю. Ирландцы на протяжении столетий убивали друг друга, и началось это много раньше, нежели во Франции. Именно так я потеряла отца.

Мартин окинул ее любопытным взглядом.

— Мег сказала мне, что ваш отец погиб в сражении, когда вы были совсем маленькой девочкой, но я решил, что это случилось в схватке с англичанами...

— Нет, — Кэт грустно покачала головой, — все произошло в столкновении с Даннами. — Два ирландских клана несколько поколений враждовали по причине, которая давно забылась. — Она пожала плечами и слабо улыбнулась. — Я знаю только, что в конце того дня мой папа так и не вернулся домой, — охрипшим от нахлынувших чувств голосом докончила она.

Катриона поспешила отвернуться от Мартина, но он поймал ее за руку. Другой мужчина на его месте взбесил бы ее, пытаясь сказать какую-нибудь утешительную банальность.

Но Мартин только поднес ее руку к губам. Она вздрогнула от его прикосновения. Этот миг сочувствия оказалось гораздо труднее преодолеть, чем горячечную вспышку, воспылавшую между ними. Со страстью она легко справлялась. Но нежность сломила ее.

Она выдернула руку и проговорила с фальшивой бойкостью:

— Я лучше вернусь в дом. Мег так же упорно занимается музыкой, как вы своим луком. Кто-то должен спасти бедную девочку.

«Или, если точнее, спасти мистера Найсмита и остальной дом», — мелькнуло у нее в голове, но Мартин не понял бы подобной шутки. Он совершенно не принимал критики, когда дело касалось музыкальных способностей Мег, впрочем, как и всего остального, связанного с дочерью.

Шагая назад через сад, Кэт нагнулась, чтобы поднять чепец, который она сбросила с себя. Она удивилась, когда Мартин догнал ее и выхватил чепец из ее рук.

— Не надевайте это безобразие. Я дал вам его только в насмешку, чтобы потрепыхать ваши перья, и посмотреть, как вы станете сердиться. Я вовсе не собирался заставлять вас носить этот ужас.

— Я подумала, что это необходимо, чтобы представить меня уважаемой прислугой в вашем доме. В качестве маскировки.

И в подтверждение ее слов прядь ее неукротимых огненно-красных волос упала ей на лицо. Мартин завернул прядь ей за ухо.

— Чепец совершенно вам не идет. — Он насмешливо скривил губы. — Чтобы выглядеть добропорядочно, мисс О'Хэнлон, надо слишком долго практиковаться.

Кэт попыталась придумать достойный ответ, но любые слова, казалось, застревали в ее горле, а грудь сжимала странная боль. Возможно, потому, что ей очень хотелось, чтобы она могла бы убедить его в том же самом.

Мег согнула измученные пальцы и подавила унылый вздох. Ее наставник говорил, что со временем кожа на кончиках ее пальцев огрубеет и привыкнет к струнам лютни. Возможно, он был прав. Но вот таланта от этого у нее не прибавится. В тон или не в тон, та нота или другая... Она просто не слышала этого. Она подавленно ощущала себя неудачницей, обманувшей надежды. Не только отца, но и золотоволосого юноши, который сидел на скамье у окна подле нее.

Солнечный свет проникал через окно, окружая сиянием гладкое красивое лицо Александра Найсмита и его вьющиеся белокурые волосы. Обхватив рукой Мег, он уже в который раз терпеливо устанавливал ее пальцы на струнах лютни.

— Вот так, мисс Маргарет. Попробуйте еще раз. Только первые несколько куплетов песни.

Мег кивнула, не в силах смотреть на него. Одного присутствия Сандера, уже не говоря о его прикосновениях, было достаточно, чтобы она начинала трепетать.

Глубоко вздохнув, она сжала лад лютни и снова атаковала инструмент. Но как бы старательно она ни пыталась подражать тому, что Сандер показал, ей удалось извлечь только жалкое бренчание.

Ее рука замерла, позволив последней ужасной ноте вибрировать в тишине. Слеза выкатилась из уголка ее глаза и потекла по щеке.

— Ну вот. Что такое?

— Я... я безнадежна, Сандер.

— Чепуха, моя госпожа. Вы делаете успехи. — Сандер наклонился, раздвинув водопад ее волос, чтобы поглядеть на нее. — Ну же, вы же не порвали ни одной струны за сегодня.

Он улыбнулся насмешливо, но и ласково одновременно, заставив Мег засмеяться помимо ее воли. Она вздрогнула от храпа, донесшегося из другого конца комнаты.

Иногда она забывала, что они с Сандером были не одни. Агата садилась на стуле, склонившись над своим рукоделием, якобы для соблюдения приличий для ее молодой мисс во время урока музыки. Но обычно она засыпала время от времени, уронив голову на грудь.

Сандер наклонился ближе, чтобы прошептать на ухо Мег:

— Иногда я жду, что голова мисс Баттеридор совсем опустится и покатится по полу. — Мег резко зажала рукой рот, чтобы задушить хихиканье.

— Я не в силах даже понять, как она может спать таким образом, — добавил Сандер.

— Особенно при таких ужасных звуках, которые я издаю, — тихо ответила Мег. — Возможно, она затыкает уши ватой, как Мод и Джем. Я подслушала, как Джем смеялся и говорил Мод, что вы гораздо лучше слышите мелодию с одним ухом, чем я когда-нибудь смогу с двумя...

— Нет, даже не переживайте из-за шуток этого бездельника. Клянусь, я оттаскаю его за оба уха, если он посмеет снова говорить так непочтительно о моей юной даме.

Его даме? Щеки Мег пылали, и она не поднимала глаз от лютни.

— Что касается меня, я не обращаю на такие глупые шутки внимания. Я привык к ним. — В голосе Сандера не слышалось никакой горечи, но Мег почувствовала, как дрогнула его рука, и, даже не глядя, поняла, что он пригладил волосы над отрезанным ухом.

Это был привычный жест для него. Мег попыталась не думать об этом, но иногда перед ее мысленным взором все же возникали жуткие картины, где Сандера тащили к колоде, его красивую голову прижимали к шершавому дереву, и острое лезвие сверкало в руках тюремщика.

— Как они могли так жестоко поступить с вами. — Она задрожала и робко посмотрела на него.

— Мир жесток, юная мисс. — Он тихонько постучал худыми изящными пальцами по ладу лютни. — Но музыка делает его намного более приятным местом.

— Только не та музыка, которую я играю, — нахмурилась Мег.

Какое-то мгновение Сандер изучал ее, потом медленно покачал головой.

— Вы — очень смышленая и начитанная девочка, Мег. — Он игриво постучал ее по носу. — Так почему вы не можете удержать все музыкальные ноты в этой умной маленькой голове?

— Потому что я не понимаю нот. Они не имеют для меня никакого смысла.

— Ладно, только не расстраивайтесь. Возможно, вы окажетесь много одареннее в других областях. — Сандер вытянул шею в направлении Агаты, желая удостовериться, что старуха действительно спала. Наклонившись ближе к Мег, он пробормотал: — Я принес вам то, что вы попросили меня купить.

Мег напряглась и кинула взволнованный взгляд на Агги. Но та продолжала тихо похрапывать, пока Сандер рылся в пакете, в котором он принес ноты.

Он вытащил хрустальный шар размером с маленькую дыню. Прежде чем вручить ей шар, он сказал:

— Но сначала вы должны пообещать мне, что вы не расскажете вашему отцу об этом. Я не вижу в гадании по магическому хрусталю ничего предосудительного, но я знаю, что мистер Вулф не терпит никакой магии. Я не хотел бы с ним поссориться.

— Ой, я обещаю, — прошептала Мег, откладывая лютню в сторону.

Ее пальцы дрожали, когда она забирала у него шар. Она многое слышала о таком гадании, но никогда сама не видела ни одного стеклянного шара. На ощупь шар был холодным и тяжелым, стекло искрилось в лучах солнечного света, проникавшего из окна.

Из-за своей слепоты Кассандра Лассель никогда не гадала ни на магическом кристалле, ни на хрустальном шаре, хотя и не презирала это средство.

«Магический шар может оказаться полезен, если ты обладаешь естественной способностью провидицы, — как-то сказала она дочери. — Может случиться, в свое время мы проверим, обладаешь ли ты ими. Но пока я хочу, чтобы ты посвятила всю себя переводу «Книги теней».

Воспоминаний о голосе матери было достаточно, Мег вся похолодела. Ее заставляли расшифровывать книгу, и она боялась, что мать однажды станет учить ее тайнам воскрешения мертвых. Даже перспектива читать по магическому шару казалась немного страшной. Она никогда не думала приобретать шар, пока...

Подняв шар до уровня глаз, Мег стала вглядываться в него, задаваясь вопросом, обладает ли она способностью предсказывать будущее. Она не увидела в стекле ничего, кроме лица Сандера, искаженного стеклом.

Опуская шар, она поняла, что он с любопытством рассматривает свою ученицу.

— Какая вы загадочная и таинственная девочка, Маргарет Вулф. Я до сих пор так и не придумал, для чего вам понадобились те странные изогнутые линзы, которые вы попросили меня заказать у стеклодува.

Сандер считал ее таинственной. Мег это даже понравилось. Она постаралась изобразить на лице то, что, она надеялась, напоминало неуловимую улыбку.

— Может, когда-нибудь я покажу вам.

— По крайней мере, я знаю, для чего нужен стеклянный шар, хотя я не могу понять, что вы хотите с ним делать.

«Узнать свое будущее в надежде, что моя мать ошибалась и мне вовсе не предначертано стать этой мерзкой «Серебряной розой».

Мег ссутулилась, стараясь показаться беспечной, а не полной отчаяния от перспективы обнаружить правду о себе.

— Я только думала, что это могло бы быть забавно... поиграть с этим шаром, посмотреть, можно ли действительно увидеть в нем будущее.

— Вам для этого вовсе не нужен никакой шар. Я сам могу рассказать вам вашу судьбу.

— Вы... вы можете?

Сандер забрал шар у нее из рук и поставил его на скамейку у окна. Он перевернул одну руку Мег ладонью вверх и стал изучать ее. Ее пальцы выглядели тягостно короткими и толстыми по сравнению с его пальцами — длинными и изящными.

Мег смутилась, ей показалось, что тысячи иголочек покалывают ее кожу, когда Сандер провел пальцем по линии на ее ладони.

— Ах!

— Что вы там видите? — с тревогой спросила она.

Он, прищурившись, посмотрел на ладонь и заговорил с напускной торжественностью:

— Я вижу, что вы выросли в необыкновенную красавицу и выходите замуж за какого-то богатого торговца, или нет, даже за рыцаря, и за вашей свадебной церемонией, столь грандиозной, будет наблюдать сама королева. А мне придется играть на лютне на вашей свадьбе, скрежеща зубами от зависти к жениху...

Сандер только дразнил ее. Так оно и должно быть. Он — красивый шестнадцатилетний юноша, а она всего только девочка одиннадцати лет, худая и маленькая для своего возраста.

И все же она не могла сдержать желание узнать, что он на самом деле думал о ней. На этот раз искушение было слишком сильным. Преодолевая сомнения и застенчивость, она откинула назад голову и стала пристально вглядываться в его глаза. У него были нежно-голубые глаза, обрамленные белесыми ресницами.

Мег все глубже и глубже проникала в его мозг в поисках его мыслей.

«Она настолько молода, всего лишь маленькая девочка».

У Мег упало сердце. Уязвленная, она чуть было не потеряла контакт.

«Но в какую красивую женщину она обещает вырасти. Ее глаза горят как изумруды, и у нее лебединая шея, такая белая и изящная».

Мег снова опустила голову, уткнув обратно взгляд в колени. Он не подшучивал над ней. Сандер действительно верил, что она станет красавицей. Мег прижала руку к лифу своего платья, пожалев, что Агги утром так туго затянула ей корсет. Она едва могла дышать.

Поскольку Агата снова очнулась ото сна, у Мег едва хватило времени спрятать магический шар под юбками. Им с Сандером пришлось возобновить урок, но Мег еще труднее, чем когда-либо, было сосредоточиться на музыке.

Ей мешало и присутствие Сандера, и сокровище, укрытое под складками ее платья. Ее мысль блуждала где-то далеко. Она представляла, как вглядывается в магический шар и обнаруживает там будущее, столь же восхитительное, как описывал Сандер. Великолепную свадьбу и себя саму, высокую, с изящной фигурой, одетую в прекрасное платье. Королева одобрительно кивает Мег, когда она берет за руку красавца жениха, очень похожего на Александра Найсмита.

Но замечательное видение исчезло, внезапно закрытое темнотой. Вот появилась Кассандра Лассель, с ее зачесанными назад волосами цвета воронова крыла, и ее слепые глаза издевательски сверкают, а сама она своим презрительным смехом развеивает все надежды Мег.