"Пароль - Балтика" - читать интересную книгу автора (Львов Михаил Львович)

В бой летят коммунистами

На партийном собрании по боевой характеристике принимали в члены партии Ивана Борзова и Николая Иванова.

Оба дрались с первого дня войны. Отвага Борзова служила примером летчикам. Воздушным стрелком начал Отечественную сержант Николай Иванов, потом заменял раненых и погибших штурманов, а когда Борзов после гибели М. Н. Плоткина принял командование третьей Краснознаменной эскадрильей, Иванов занял место в штурманской кабине дальнего гвардейского бомбардировщика.

Слово попросил член партийного бюро Герой Советского Союза Петр Ильич Хохлов.

— У пехотинцев есть правило, — сказал флаг-штурман, — в разведку брать только самых стойких и самых честных, чтобы не подвели. Если бы мне довелось идти в разведку на самое опасное дело, я бы хотел быть вместе с Иваном Ивановичем Борзовым, с Николаем Дмитриевичем Ивановым…

Борзов и Иванов были единогласно приняты в партию,

…Раздалась тревога. Борзов и Иванов летели в бой коммунистами.

Потери в полку возросли. Особенно остро встала штурманская проблема. Случалось, штурманы, вернувшись с боевого задания на одном самолете, сразу вылетали в составе другого экипажа. Пошли навстречу и капитану Д. Д. Бородавка: он получил возможность летать на боевые задания. Хохлов знал, как Бородавка мастерски работал с картой и навигационными инструментами, хорошо стрелял из пулемета. И летал он смело. А после вылетов начальник штаба отрабатывал документы проведенной операции и готовил материалы к следующей.

Одним из умелых штабистов был коммунист Д. Д. Бородавка. В докладах таких опытных летчиков, как Борзов, Дроздов, Пятков, он умел найти то, что помогало быстрее войти в строй молодым; у новичков обнаруживал сходные ошибки и на разборах мог дать наставления в советы, исполнение которых летчики считали для себя обязательными. И другие офицеры штаба полностью от давались службе и летали — кто штурманом, кто стрелком-радистом. Ведь потери не сразу удавалось ликвидировать за счет свежего пополнения. t Никто не мог бы сказать, когда отдыхали штабные офицеры. Если туман застилал Балтику и в воздух не;Поднимались самолеты, летчики и штурманы отсыпались за прошлое и впрок. А штаб работал. Разведчики обрабатывали разрозненные данные. Операторы обдумывали каждую деталь намеченного рейда по фашистским тылам, начальник штаба изучал район и в то же время думал, как новым тактическим приемом избежать потерь над кораблями противника.

В боях люди узнаются быстро. Борзов каждого летчика оценивал в опасной обстановке. Были они совершенно разными по характеру. Николай Иванов многим казался бесшабашным. Разгонин — застенчивым парнишкой. Пяткова считали чрезмерно осторожным, кое-кто даже его называл "инструкцией". Бывало, прогреваются двигатели, ведущий запрашивает о готовности, все отвечают "готовы", а Пятков ровным голосом докладывает:

— Еще минуту положено на прогрев.

— Ну и буквоед, — скажет ведущий.

Но Пятков не был буквоедом. Он прекрасно пилотировал и прекрасно знал материальную часть. И ЧП с ним не случалось, потому что видел он в инструкциях и наставлениях документы, помогающие точно выполнить боевое задание.

Пятков родом из Донбасса, комсомолец с двадцать восьмого года. В двадцать лет приехал в Москву, на отлично закончил первый курс института иностранных языков и… поехал в Ейское училище морских летчиков. Овладел самолетами У-2, Р-5, МБР-2. С 1936 года служил в 105-й бригаде на Балтике, летал на ТБ-1 в варианте торпедоносца: зимой — на лыжах, летом — на поплавках. Во время финской Борзов и Пятков воевали в соседних частях. Вместе получили и награды — ордена Красного Знамени. А с сорокового, когда эскадрилья, в которой служил Пятков, была передана в Первый полк, Борзов и Пятков одновременно отрабатывали учебные задачи. За три дня до начала Великой Отечественной войны Борзов поздравил Алексея с принятием в члены партии. Вместе и войну встретили и были в той группе, которая совершила первые боевые вылеты в море. В начале войны Пятков летал с Захаренко, Волковым, Уткиным, Серебряковым. Но больше всего — с Евгением Шевченко. Однажды в крупном промышленном центре противника балтийцы атаковали воинский эшелон. Прожектора схватили самолет. В кабине стало светло, как днем. Осколки застучали по фюзеляжу и крыльям. Борзов, бомбардируя соседний эшелон, видел, как Пятков и Шевченко дважды выходили на боевой курс, обрушивая на противника бомбы.

Эшелоны, подожженные Пятковым и Шевченко, Борзовым и Котовым, полыхали до утра.

Весна сорок второго на Балтике была дружная, теплая и радовала ленинградцев, которые, наряду с голодом, бомбежками и артобстрелами, испытывали и леденящую стужу давно не топленного жилья. Л балтийским летчикам весна несла новые трудности. Аэродромы, не имевшие твердого покрытия, раскисли. Лишь ценой огромного напряжения удавалось держать в готовности узкие короткие полосы, с которых взлетали наиболее подготовленные летчики, чтобы уничтожать вражеские дальнобойные орудия, обстреливающие Ленинград.

Когда вскрылся Финский залив, начались полеты в море. Движение судов противника становилось все более интенсивным, и Первый полк должен был этому противодействовать. 2 июня Андрей Ефремов и штурман Владимир Соколов на бреющем пролетели над Финским заливом, затем набрали высоту и, планируя, атаковали транспорт, стоящий в военно-морской базе. Тысячекилограммовая бомба Ефремова поразила транспорт водоизмещением 8000 тонн. Александр Дроздов, летевший следом, видел, как судно перевернулось и скрылось под водой. По самолету Ефремова били зенитки. Дроздов воспользовался тем, что противник сосредоточил внимание на самолете Ефремова, сам пошел в атаку и поразил танкер. В нем оказался бензин. Возник пожар, затем раздался такой силы взрыв, что самолет Дроздова подбросило. Зенитки поставили огневую завесу, чтобы балтийцы не могли уйти в море. Однако Дроздов снизился до бреющего и вырвался из базы без единой царапины.

На следующий день вылетели Преображенский и штурман Смирнов, Дроздов с Котовым. Теперь ДБ несли торпеды. Летчики вели свободный поиск. Долго не находили цель и, когда обнаружили небольшой транспорт, атаковали. Однако торпеды командира полка и Дроздова не принесли вреда судну. Транспорт как ни в чем ни бывало продолжал плавание, хотя летчики видели, что удар безошибочен, обе торпеды прошли по центру атакованной цели. Оказалось, у транспорта была слишком малая осадка, и торпеды прошли под ним.

— Израсходовать две торпеды, рисковать — и все зря! — корил себя командир.

Это был один из последних вылетов полковника в составе полка. Вскоре Преображенский возглавил 8-ю минно-торпедную авиационную бригаду. Начальником штурманской службы бригады стал Петр Ильич Хохлов. На Черное море перевели вскоре командиром полка Андрея Яковлевича Ефремова. В Первом полку не осталось ни одного из пяти Героев Советского Союза, участвовавших в бомбардировках Берлина. На смену им пришли летчики Юрий Бунимович, Павел Колесник, Александр Пресняков, Петр Стрелецкий, Вадим Евграфов, Иван Шаманов, Илья Пономаренко, штурманы Николай Афанасьев, Михаил Лорин, Петр Кошелев, Виктор Чванов, Михаил Советский, Алексей Рензаев, Виктор Бударагин. Почти все они имели фронтовой опыт, воевали на МБР-2, летающей лодке конструкции Г. М. Бериева, на которой в первые годы службы после окончания Ейского военно-морского авиационного училища летал и Борзов. 23 июня 1941 года на МБР-2 Пресняков штурмовал с бреющего колонну фашистов, наступавших на Либаву. 14 июля 1941 года штурман Советский на этой старой машине смог сбить фашистский истребитель, а 7 августа, как раз в те часы, когда Первый полк начал берлинскую операцию, Михаил Советский потопил в Финском заливе вражескую подводную лодку.

И у других новобранцев гвардейского полка были весомые боевые успехи. С каждым новичком Борзов вылетал на боевые задания, вместе разбирали полеты, устраняли ошибки. И скоро уже с них брали пример не только молодые, но и ветераны.

13 июня три экипажа — Дроздов и Котов, Пресняков и Кошелев, Бунимович и Таров — в районе о. Гогланд в сложной обстановке торпедировали транспорт и сторожевой корабль. Через несколько дней Пресняков с Ко-шелевым и Бунимович с Гришиным обнаружили в бухте близ острова два транспорта, стоявших на якоре, и торпедировали их. Но это была победа храбрости, а мастерства еще недоставало. Летчики не учли опасность заградительного огня минной артиллерии. Фашисты стреляли навстречу торпедоносцам "с недолетом", чтобы балтийцы врезались в водяной столб. Так и случилось. В момент сброса торпеды водяной столб с такой силой обрушился на ДБ Преснякова, что самолет едва не скапотировал. В фюзеляже образовалась огромная вмятина, сорвало антенну, повредило триммер высоты.

Противник, очевидно, видел, что балтийский торпедоносец удалось повредить при помощи минной артиллерии, и в июле нашим летчикам пришлось снова встретить на боевом курсе водяные столбы. Кроме того, фашисты стали бить по самолетам прямой наводкой из орудий крупного калибра и усилили прикрытие с воздуха. 11 июля на самолетах Стрелецкого и Преснякова истребители прострелили бензобаки. На торпедоносце Преснякова было кроме того повреждено шасси, выведен из строя люковый пулемет. Младший сержант Бабушкин и краснофлотец Лукашев, стреляя поочередно из одного пулемета, сбили истребитель ФД-21. Кошелев дал кратчайший курс на остров и Пресняков спас самолет.

9 августа сорок второго года командиром Первого гвардейского был назначен Герой Советского Союза Николай Васильевич Челноков, вместе с которым Борзову довелось в сорок первом году участвовать в боях над переправами у Двинска. Звание Героя он получил, доблестно воюя на штурмовиках Ил-2. Примером снайперской меткости торпедной и бомбовой атаки и точности минных постановок служили вылеты Борзова, Пяткова, Балебина, Дроздова. На них и призывал Челноков равняться. Осенью сорок второго года противник усилил оборону военно-морских баз, укрепленных пунктов и кораблей. Над Красногвардейском, например, Борзову, Пяткову, Балебину и их товарищам приходилось преодолевать огонь 15–20 зенитных батарей. Так же оснащена была фашистами и военно-морская база Котка и многие другие.

Балтика готовилась к прорыву блокады. Нагрузка на эскадрильи возрастала. Начались январские бои сорок третьего года. Перед ударной авиацией встала новая задача — начать невиданную раньше морскую войну не только в Финском заливе, но и в самых дальних районах Балтики. Для этого требовалось крупицы имеющегося в полках опыта собрать, осмыслить, обобщить, сделать достоянием всего летного состава. Командование решило возложить эту задачу на капитана Борзова, ставшего инспектором восьмой минно-торпедной дивизии ВВС. Но с полком Иван Иванович не порывал и как летчик-торпедоносец: его ДБ-3 всегда был готов возглавить ударную группу.

В первой половине сорок третьего ДБ-3 все еще оставался главным самолетом балтийских торпедоносцев. Но уже намечалась их постепенная замена. Испытанием, проверкой систем новых самолетов занялся Борзов, который затем подготовил для полетов на них десятки балтийских летчиков.

День за днем все чаще командир полка отмечал отвагу и растущее мастерство Петра Стрелецкого, с которым я познакомился еще на полуострове Ханко летом сорок первого. На Ханко Стрелецкий прошел, можно сказать, академический курс взаимодействия. Он штурмовал, обеспечивал высадку десанта и вел борьбу с вражеским десантом, сопровождал корабли и бомбил плавсредства противника, корректировал огонь кашей артиллерии и уничтожал вражеские батареи. Во многих случаях Петр летал один, часто — ведущим. Тогда же, в сорок первом, вступил в члены партии.

Особую отвагу проявил Стрелецкий, прикрывая идущий на Ханко транспорт с оружием и боеприпасами. Торпедные катера противника попытались уничтожить транспорт.

— Весь огонь и бомбы по головному катеру, — приказал Петр своему штурману и экипажу ведомого МБР-2. Но бомбы упали в стороне. Противник поворотом "все вдруг вправо" вышел из опасной зоны и снова устремился к нашему транспорту. Фашистам удалось пробить бензобак на летающей лодке Стрелецкого. И тогда он решился на последний шаг.

Вот как рассказывал об этом сам Петр:

"— Когда наберу высоту, можете выброситься на парашютах, вас подберет транспорт, а я стукну ведущий катер, — объяснил экипажу.

Ребята молчали.

— Штурман, слышишь?

— Вместе на таран.

— Георгий?

— Вместе будем…

— Тогда огонь и — вперед.

Снизившись, я нацелил самолет так, чтобы ударить катер левым поплавком. До противника 100, 80, 60, 50 метров. Через мгновенье все будет кончено. Прямой наводкой ведут огонь по самолету зенитки. Лобовое стекло превращается из прозрачного в матовое. По катера не выдержали. Головной рванулся вправо, другой — влево, и летающая лодка проскочила. Я развернулся и увидел, как на максимальной скорости уходят от транспорта катера. Вместе с Волковым я гнал их все дальше…"

Транспорт благополучно прибыл на Ханко.

В Первом гвардейском Стрелецкий, после короткого переучивания, уверенно начал воевать на ДБ-3. Торпедоносец был ему послушен в любой атаке — по наземным целям и морскому противнику.