Гянджа. Январь 90-го

— Как так, майор? Две минометные мины похищены, лейтенант Чуйков с тремя проникающими ножевыми ранениями в госпитале! Что за бардак?! — громко кричал полковник на стоящего перед ним майора.

— Товарищ полковник, я только выполнял приказ.

— Какой приказ?! Вы должны были обеспечить разгрузку вагонов, и разгруженные боеприпасы доставить сюда, на склад боеприпасов!

— Я это и сделал. Вот они, — майор указал рукой на стоящие возле склада армейские «УРАЛы».

— Почему лейтенант в госпитале и где две мины?! — все также с надрывом кричал полковник.

— Лейтенант получил ранение при выполнении служебных обязанностей, а мины были похищены во время неразберихи на железнодорожном вокзале.

— Ни хрена не понимаешь ты, майор! Где сейчас мины?!

— Не знаю.

— Зато я знаю! Час назад одна из них взорвалась в центре города, б… Пять раненых!

Майор удивленно и несколько испуганно посмотрел на стоящего рядом с полковником майора милиции:

— Как взорвалась? Диверсия?

— Нет, не расстраивайтесь сильно. Взорвались те, кто похитил мины. Скорее всего, взрыв произошел от неумелого обращения с боеприпасами, — ответил милиционер.

— Но вы сильно не расслабляйтесь, товарищ майор. По этому вопросу будет проведено расследование, — добавил полковник.

— Есть! — ответил майор.

— Сейчас идите разгружайте машины и сдавайте привезенные боеприпасы на склад, а после этого напишите объяснительную записку о происшествии, — уже несколько успокоившись добавил полковник.

— Есть!

— А для начала, не отрываясь от сдачи боеприпасов, поговорите вот с майором милиции Набиевым, — сказав это, полковник развернулся и пошел в сторону казарм.

— Давайте познакомимся? — предложил милиционер, и добавил: — Меня Адыр зовут. Можно просто Эдик.

— Майор Косицын. Валентин, — пожимая протянутую руку, представился майор. Затем, усмехнувшись, добавил: — Можно просто Валик.

— Валик, расскажи, что там произошло?

— Подожди, Эдик. Я сначала своим бойцам задачу по разгрузке поставлю, а потом поговорим. Хорошо?

— А, конечно-конечно! — ответил Набиев.

Майор Косицын пошел в сторону склада боеприпасов, а майор милиции Набиев, закурив, остался его ждать. Склад боеприпасов — это охраняемый военный объект, и посторонним там быть не положено. И пусть даже у тебя на погонах большие и красивые генеральские звезды, но нет допуска на определенный военный объект, тебя туда не пустят. По крайней мере, не должны пускать.

Подойдя к «УРАЛам» Косицын увидел, что его подчиненные уже приступили к разгрузке.

— Александр Петрович, как тут у тебя? — спросил он у старшего прапорщика из своей команды.

— Нормально все, товарищ майор!

— Ты как тут, без меня справишься? Ну, в смысле, чтобы разгрузить и сдать?

— Все сделаем! — ответил старший прапорщик, и добавил: — Смотрю, вас там уже мент ждет?

— Да уж!

— Это по поводу лейтенанта нашего?

— Думаю, не так по лейтенанту, как по поводу мин. Кстати, Александр Петрович, будь готов рассказать, как пропажу обнаружил.

— Да что рассказывать, я уже здесь, в части, когда на кузовах тенты проверять начал, то и увидел, что один тент не зачехлен. А когда в кузов заглянул, один вскрытый ящик в глаза бросился. Ну, я и открыл крышку, а там двух мин не хватает, будь они не ладны…

— Не доглядел ты, Александр Петрович.

— Да как за всем углядишь? Вы же помните, что на вокзале творилось? Стреляют, кричат, камни кидают, лейтенанта вон подрезали… Уезжать оттуда быстро нужно было…

— Помню-помню, Александр Петрович. Сам там был.

— Ну вот. А вы говорите, недоглядел.

— Ладно. Заканчивай здесь. Оформляй бумаги, и бойцов в казарму отправляй. А я пошел.

— Удачи, товарищ майор!

— Спасибо! — ответил майор Косицын, и пошел в сторону ожидавшего его милиционера.

Набиев издалека заметил приближающегося майора, и когда тот подошел достаточно близко, спросил:

— Ну что, Валик, поговорим?

— Поговорим.

— Расскажи, что произошло.

— Произошло… — задумчиво произнес Косицын, и потом добавил: — Все началось с… Знаешь, наверное, только в армии такая ерунда. Ну, вот смотри, пришли на железнодорожную станцию вагоны с боеприпасами для нашей дивизии. А сегодня суббота, выходной день. Железнодорожная станция находится не здесь, в Гяндже, а в Зазалы. Значит, из этих вагонов нужно перегрузить ящики с боеприпасами на машины и перевезти в расположение дивизии. Ящиков много, на одном грузовике не увезешь, поэтому за ними отправилась целая колонна. Прибыли мы на станцию Зазалы, перегрузили боеприпасы в машины. А потом какие-то придурки стали обстреливать нас из охотничьих ружей. Потом стрельба прекратилась, и на вокзал прибежала целая толпа народа, блокируя выезд с вокзала. По нам стали бросать камни и палки. Какая-то сволочь три раза пырнула ножом одного моего лейтенанта, б… В этой суматохе и украли из «УРАЛа» мины.

— Валик, а оружие у вас было?

— Ну, блин, конечно было. Мы же не за навозом поехали, а за боеприпасами.

— Тогда я не совсем понимаю, почему вы не оборонялись?

Косицын посмотрел на милиционера, улыбнулся и произнес:

— Смешной ты мужик, Эдик. Приказ у нас такой: «Огонь не открывать и на провокации не отвечать!»

— Вай! Как это?

— Да вот так! Я же говорю, только у нас в армии такое может быть. Ну, а с другой стороны, если бы мы открыли огонь, то нас обвинили бы в каком-нибудь терроре или организованном расстреле местного населения… Ваши же азербайджанские руководители, и ваши же газеты и обвинили бы… Хотя, знаешь, все уже шло к тому. Я уже был готов отдать приказ открыть огонь, когда лейтенанта Чуйкова подрезали.

— А что сдержало тебя?

— А сдержало меня то, что в последний момент на вокзал приехали ваши джигиты из Народного Фронта. Они были вооружены. Вот они и разогнали эту толпу. А потом помогли нашей колонне выехать с вокзала, и сами лейтенанта моего в госпиталь отвезли, — майор на несколько секунд умолк, а потом задумчиво произнес:

— Только я вот не пойму: зачем нужно было бойцам вашего Народного Фронта помогать нам?

— Значит, были причины, — уклончиво ответил Набиев.

— Честно говоря, Эдик, я даже не подозреваю, что у моего командования сейчас на уме. Ну, в отношении утраты мин.

— Думаю я, что все обойдется. Иди пиши свою объяснительную, а я тебя подожду.

— Зачем?

— Поговорим еще.

— Давай сейчас.

— Нет. Ты иди. Тебя, наверное, уже ждут. Иди пиши объяснительную, а я подожду.

— Ладно. Жди.

Майор Косицын зашел в штаб. Минут двадцать ему понадобилось, чтобы написать объяснительную записку и передать ее начальнику штаба. Затем он сдал пистолет дежурному по части и вышел.

Около двери штаба, уже подняв воротник форменной милицейской куртки, и пританцовывая от холода, его ждал майор милиции Набиев:

— Валик, в помещении теплее, чем тут. Все-таки не май месяц.

— Ну, извини, как управился… — пожал плечами Косицын.

Набиев достал из кармана пачку сигарет, вытащил из нее две штуки и одну протянул Косицыну. Закурили.

— Валик, если ты поступал правильно, по приказу, то почему полковник так кричал?

— Что сказать тебе… — выпуская изо рта дым, проговорил майор, и после добавил: — Уже десять дней, то офицера или солдата в городе изобьют, то по военным машинам камни бросают… А два дня назад служебный «УАЗик» этого полковника местные хулиганы превратили в большой кусок металлолома. Так что полковник сам пока не знает, как правильно реагировать на сложившуюся ситуацию. Вот придут указания сверху, тогда все станет на свои места. А пока он просто перестраховывается.

— Да, трудное время сейчас. Неделю назад у нас тоже погибли четыре милиционера, а двое в больнице с огнестрельными ранениями лежат.

— Да ну? — удивился Косицын.

— Да, Валик. Капитан в голову ранен, а старший лейтенант в спину.

— Жаль мужиков.

— Конечно, жаль. Капитана залечат, а вот старший лейтенант так и останется в инвалидном кресле.

Майор Косицын выбросил в урну окурок.

Майор милиции Набиев сделал еще одну затяжку, тоже отправил свой окурок в урну, а затем продолжил:

— Знаешь, Валик, эти двое рассказывали, что стреляли по ним люди, одетые в форму солдат Советской Армии.

Косицын удивленно посмотрел на милиционера:

— Уточни. Стреляли солдаты или просто люди одетые в военную форму?

Набиев прикурил еще одну сигарету, и ответил:

— Это боевики. Подготовку они проходят в Горисском районе Армении, где-то у поселков Корнидзор и Тех. А потом в военной форме приходят в азербайджанские села, убивают людей и устраивают пожары.

— Это для того, чтобы Армию во всем обвинить?

— Да. И еще для того, чтобы спровоцировать нападения азербайджанцев на военных. Ну, как сегодня на вокзале…

— Подожди. В таком случае, Народный Фронт…

— А Народный Фронт Азербайджана сегодня это сделать не позволил, — перебил милиционер.

— Так ты хочешь сказать, что Народный Фронт Азербайджана друг Советской Армии?

— На это предположение Набиев ухмыльнулся:

— Им тоже оружие нужно.

— Что ты имеешь в виду?

— Им нужно оружие, чтобы с армянами воевать. И они оружие понемногу себе добывают.

— Ну, — выказал свое нетерпение Косицын, на секунду умолкшему, милиционеру.

— Если бы сегодня разворовали твою колонну с боеприпасами, то уже к вечеру по всему городу и вы, и мы устроили бы шмон. И тогда больше всего пострадал бы Народный Фронт…

— Потому что у НФА где-то в городе спрятано оружие, — закончил фразу Косицын.

— Да.

— Но все-таки, две мины украдены, и лейтенант ранен, — констатировал майор.

— Это толпа, Валик. Лейтенанта твоего жалко. Но он, дай бог, поправится. А мины… Одна уже нашлась…

— Взорвалась, — уточнил Косицын.

— Да, взорвалась. А значит, искать ее уже не надо. А скоро, я думаю, и вторая найдется.

— Тоже взорвется?

— Найдется! — утвердительно ответил Набиев.

— Косицын тяжело вздохнул.

— Все будет у тебя хорошо, Валик, — поддержал майора милиционер.

— Спасибо на добром слове.

— До свидания, Валик, — Набиев протянул руку.

— Бывай, Эдик!

Майор милиции Набиев вышел через КПП на улицу, и отправился по своим делам.

Майор Косицын выкурил в одиночестве сигарету, и тоже вышел с территории части.

Сильный порыв холодного январского ветра дунул в лицо. Майор поднял воротник в бушлате, и быстро пошел в сторону военного жилого городка.

Сразу в жилой городок ему попасть не удалось потому, что тот был оцеплен вооруженными дубинками десантниками.

— Вы куда? — спросил его капитан-десантник.

— Домой, — ответил Косицын.

— Вы из дивизии? — кивнул головой в сторону КПП капитан.

— Да. А здесь живу.

— Пожалуйста, подождите немного тут.

— А что случилось?

— Да толпа местных джигитов ворвалась в жилой городок, и стала бить окна. Даже пытались заложников брать.

— Б… — сказал все, что смог сказать, Косицын.

— Не волнуйтесь. Мы своевременно сюда примчались, толпу разогнали и порядок навели.

— Много их было?

— Джигитов? Да человек триста.

— А сейчас что?

— А сейчас загрузим в «УРАЛы» тех, кого задержали. Потом передадим городок под охрану вашей пехоте, и отвалим.

— Ясно.

Десантники оперативно грузили задержанных в машины. Одним помогали забраться в кузов, а других, тех, кто упирался и не хотел делать это самостоятельно, брали одновременно за руки и ноги, и забрасывали через борт. Задержанных было немного, человек двадцать, поэтому погрузка закончилась быстро.

Потом приехали пехотинцы, и приняли жилой городок под свою охрану…

Майор Косицын стоял и думал о том, когда же закончатся эти беспорядки. Может уже все? Может уже завтра?

Но на следующий день спокойней не стало. Может, только происшествий с военными было меньше. Всего одно. Солдат отправился на Главпочтамт за письмами и газетами для части. По дороге его встретили четверо местных джигитов и стали бить… Солдат защищался… Как мог защищался. Оружия у него не было. Не положено носить оружие в мирное время. Поэтому защищался он голыми руками… В процессе драки его несколько раз ударили ножом… Он выжил… Бронежилет спас…

Как и говорил майор милиции Набиев, майор Косицын отделался «легким испугом». Написал с десяток объяснительных в разные инстанции, и со временем офицера оставили в покое.

В одном ошибся Набиев. Вторая мина не нашлась, и не взорвалась. Хотя, скорее всего, взорвалась, но позже, и не в Гяндже, а в каком-нибудь армянском, а может быть азербайджанском населенном пункте.

Сам же майор милиции Набиев погиб в одном из азербайджанских сел при отражении нападения боевиков — лже-солдат Советской Армии.

Ноябрь 2002 г.