"Огненное крыло" - читать интересную книгу автора (Оппель Кеннет)

Пилигримы

Гриффин выбрал покрытое мхом дерево неподалеку от кромки Оазиса, где лес граничил с огромной растрескавшейся равниной, и повис на ветке, прижавшись к стволу. Он совсем не хотел возвращаться, но выбора у него не было.

«Живой, — твердил он себе. — Ты живой». Но чувствовал себя неважно. Он дрожал от усталости, суставы ломило, мускулы обмякли. В желудке сосало от голода. Он постарался сосредоточиться. Нужно было решить, что делать дальше.

— Ну, значит, так, — пробормотал он себе под нос. — Сейчас я немного отдохну, а потом снова полечу к каменному небосводу и буду искать трещину. Небо очень большое, а я смогу оставаться там десять, ну пятнадцать минут, прежде чем снова свалюсь вниз. Можно искать тысячу лет, и в любом случае мне понадобятся силы, чтобы снова вернуться туда, а тут нет еды. Я буду все больше и больше слабеть, и…

Гриффин заставил себя остановиться. Иногда действие слов оказывалось совсем не таким, какого он ожидал. Произнесенные вслух слова должны были заставить его собраться с мыслями, успокоить. Вместо этого они только еще больше напугали его. Он решил попробовать еще раз.

— Забудь о трещине в небе. Может быть, есть выход отсюда. Например, я покину Оазис и… полечу над этой ужасной пустыней. Да, это мысль. Пустыня ведь не может тянуться бесконечно, верно? И я встречу кого-нибудь, кто мне поможет. Кого-нибудь более дружелюбного, чем здешние летучие мыши. Но какой сумасшедший станет жить в этой пустыне?

Гриффин беспокойно зашуршал крыльями, переступая на ветке. Видимо, он что-то неправильно делает. Посмотрите, что получилось с его последним планом! Украсть огонь — какая замечательная идея! А Луна из-за этого умерла. С острым чувством вины он вспомнил, как она растерялась и испуганно посмотрела на него, когда он в страхе отскочил от нее и бросился прочь. Оставив ее там одну. «А что сделал бы твой отец?» Его отец? О, если бы отец был здесь, он бы сделал что-нибудь необыкновенное. Например, пробил бы дыру в небе, вернул всех летучих мышей обратно в Верхний Мир, вывел бы их к солнцу. И тогда был бы большой праздник, и отец снова спел бы рассказы о своих подвигах в эхо-хранилище, и эхо-хранилище так переполнилось, что слава о Шейде разнеслась бы по северным лесам!

«Сделай что-нибудь, — сказал он себе. — Иди и найди Луну».

Эта мысль всплыла в его сознании, и он не совсем понимал почему. Гриффин страшился увидеть

Луну снова. Он ничем не мог помочь ей. Ну что он ей скажет? «А знаешь, между прочим, ты мертва. Я думаю, тебе следует знать об этом». Но она была его лучшим другом, и она нужна ему. Она поможет ему придумать план.

Он снялся с ветки, надеясь, что вспомнит место, где встретил ее. Летучие мыши Оазиса разлетались в разные стороны, когда он приближался. «Смотрите, это я, знаменитая светящаяся летучая мышь!» Вопреки всему, он улыбнулся.

Когда он увидел ручей, настроение поднялось еще больше. Поверхность воды искрилась в свете звезд — если только это можно назвать звездами. Гриффин слишком хотел пить, чтобы быть осторожным, и, не раздумывая, устремился к ручью, чтобы зачерпнуть воду открытым ртом.

Он взмыл вверх, яростно кашляя. Это была не вода, а какая-то мелкая пыль, которая только притворялась водой.

— Ненавижу это место! — воскликнул он.

Новое опасение закралось в его сердце. Он вспомнил, как мама однажды рассказывала ему, что можно прожить дольше без пищи, чем без воды. Сколько же времени он продержится?

— Присоединяйтесь к нам! Присоединяйтесь к нам! Летите с нами к Дереву!

Гриффин обернулся на голос и увидел группу летучих мышей, — может быть, три дюжины, все разных видов, — которые снижались над лесом.

— Присоединяйтесь к нам! — снова крикнула летящая впереди летучая мышь.

Гриффин полетел за ними, держась под прикрытием деревьев.

— Пилигримы… — услышал он бормотание летучих мышей Оазиса. — Пилигримы вернулись…

Предводителем пришельцев была самка-серебро-крыл, очень старая. Шерсть у нее была совсем седая, местами с проплешинами. Во всем теле ощущались дряхлость и немощность — плечи сутулились, суставы на длинных пальцах опухли, вялые, морщинистые крылья покрылись волдырями. Искривленные когти больших пальцев выглядели как вывернутые корни. Однако в ее облике было нечто необычайно привлекательное, а сильный голос требовал внимания. При взгляде на нее Гриффин невольно почувствовал надежду, но тут же вспомнил, какое разочарование испытал при встрече с Короной, которую тоже считал старейшиной.

— Вы не должны оставаться здесь! — выкрикивала предводительница пилигримов. — Это место не есть ваша конечная цель! Летите с нами!

Теперь пилигримы кружились в воздухе, а местные сереброкрылы собрались на верхних ветках и с любопытством смотрели вверх, вполголоса переговариваясь между собой. Приблизиться к пришельцам никто не решался. Гриффин искал Луну, но в толпе ее не было видно.

— Улетайте прочь! — крикнул кто-то, и Гриффин узнал голос Короны. — Вы не нужны здесь!

Другие тоже стали кричать.

— Вы сумасшедшие!

— Убирайтесь!

— Нам хорошо здесь!

— Оставьте нас в покое!

— Улетайте! Улетайте! Улетайте! Враждебные крики слились в ужасный шум, похожий на воронье карканье, однако Гриффину показалось, что в голосах звучит не только насмешка, но и отчаяние. Крики и вопли заполнили весь лес, но почему-то не могли заглушить голос старейшины пилигримов.

— Вы уже не живые, — кричала она, продолжая кружиться. — Признайте это! Вы — все — мертвы!

У Гриффина замерло дыхание, его затопила волна облегчения. Пилигримы знают! Но почему одни знают, а другие нет?

— Это Подземное Царство, — продолжала сам-ка-сереброкрыл. — Вы все умерли!

— Я прекрасно себя чувствую, спасибо большое! — раздался насмешливый голос с одного ш деревьев. Остальные рассмеялись.

— Нам не предназначено оставаться здесь вечно, — настаивала пилигрим, мощь ее голоса не уменьшилась. — При жизни мы путешествовали. Это путешествие — последнее, которое вы должны совершить.

— И вы идете впереди! — крикнул еще кто-то.

— Вы уверяете себя, что живы, но это обман. Смерть лишила вас памяти о прошлой жизни, но попытайтесь вспомнить! Не отвергайте правды! Это мертвое место, а Древо приведет вас к жизни. Вы не должны оставаться здесь навсегда. Мы можем указать вам путь, но совершить путешествие вы должны сами. Вы должны отправиться к Древу!

Древо? Грифон вспомнил странную реакцию Короны, когда она услышала про Древесный Приют, его дом. Так где же оно, это Древо, и что в нем такого особенного?

— Мы слыхали о Древе! — крикнула Корона, взлетев и кружась вокруг пилигрима. — Это место страданий. Те, кто входит в него, уже не возвращаются! Оно сжигает вас, пожирает вас! Оно убивает!

— Нет, — с силой ответила пилигрим. — Все наоборот. Это печальное подобие леса — смерть. Эти деревья ненастоящие. Посмотрите, какие на них листья! А где солнце, луна? Разве это было в нашей жизни? Вспомните! Вспомните, что было до того, как вы появились здесь!

— Ты заблуждаешься, — рассмеялась Корона. — Послушай себя! Какие же мы мертвые? Мы летаем, охотимся, думаем, говорим. Мне жаль тебя, но ты не нужна здесь, потому что распространяешь страх и ложь!

— Ноктюрна дала нам Древо как путь к новой жизни. Нам предназначено лишь проделать путь через этот мертвый мир к Древу.

Гриффин энергично закивал, убежденный именем Ноктюрны. Мама немного рассказывала ему о ней и ее Обещании летучим мышам вернуться к свету.

— Кто хочет лететь к Древу, присоединяйтесь к нам!

Гриффин увидел, как два сереброкрыла взлетели, чтобы присоединиться к пилигримам. Они казались сбитыми с толку и немного испуганными.

— Вернитесь! — кричала им вслед Корона. — Глупцы, вы обрекаете себя на смерть!

Летучие мыши заколебались, но обратно не повернули. За ними на открытое пространство вылетел третий сереброкрыл, потом еще, пока около дюжины не присоединились к кружащимся пилигримам.

— Мы приветствуем вас, — сердечно сказала предводительница пилигримов. Окинув взглядом Корону и других, притаившихся в гуще листвы, она сказала:

— Подумайте над тем, что я сказала. Я вернусь, чтобы еще поговорить с вами.

— Нет! Не возвращайся! — крикнула ей Корона.

— До свидания, — сказала предводительница пилигримов и повела свою группу прочь от Оазиса.

Гриффин на расстоянии последовал за ними. Куда они направляются? Где находится Древо? Ему хотелось присоединиться к ним. Может, просто потому, что предводительницей пилигримов была сереброкрыл, и он невольно доверял ей. Если она знала о том, что они мертвы, то, возможно, знает еще что-нибудь. А вдруг ее оттолкнет его свечение? И что это за Древо? Почему все так боятся его?

На самом краю Оазиса пилигримы опустились на деревья, и предводительница, поочередно наклоняясь к каждому, что-то тихо пела. Выслушав песню, пилигримы один за другим расправляли крылья и летели в сторону пустыни.

Вскоре на дереве осталась одна лишь старая сам-ка-сереброкрыл. Гриффин не знал, что будет с ним, он не перенесет, если она тоже улетит прочь. Он увидел, как она вздохнула, глядя вслед покинувшим ее летучим мышам, и раскрыла крылья, готовясь подняться в воздух.

— Подождите! — крикнул Гриффин, и в ту же минуту — или долю секунды — предводительница обернулась, будто ожидала услышать его зов. А может, она просто мельком увидела сквозь сплетение ветвей его светящееся тело. Несколько мгновений она внимательно смотрела на него, затем сорвалась с ветки и устремилась к нему. Поскрипывая морщинистыми крыльями, она опустилась и повисла на ветке. Какое-то время они молча разглядывали друг друга.

— Ты живой, — прошептала она с удивлением.

— Думаю, да, — сказал Гриффин, немного испуганный ее пронзительными взглядом. Потом нахмурился. — Как вы узнали?

— Ты светишься так же, как Древо, — ответила она. — Как ты сюда попал?

— Произошло землетрясение, — ответил он, обрадованный, что наконец-то его понимают. — Я оказался в туннеле, который обрушился, и мог двигаться только вниз, а потом ветер затянул меня прямо в это… место.

— Трещины иногда открываются, — сказала старая Предводительница. — Обычно земля почти тут же их закрывает, но иногда живых затягивает вниз. Но обычно тех, кто обитает под землей или находится в норах. Счастье, что у тебя есть крылья, мой юный друг, иначе ты бы разбился насмерть.

— Да, повезло, — сказал он.

— Как тебя зовут?

— Гриффин. Я из Древесного Приюта, что в северных лесах.

— Древесный Приют, — улыбнулась старая летучая мышь.

— Вы знаете это место?

— Очень хорошо знаю. Я была старейшиной в этой колонии. Меня зовут Фрида.

Гриффин смотрел на нее во все глаза. Фрида Се-реброкрыл? Это имя было известно каждому; она была самой знаменитой предводительницей колонии, о ней слагали легенды.

— Значит, вы знаете моих родителей! — радостно воскликнул он.

Она так внимательно изучала его мордочку, шерсть, уши, что он в замешательстве отвел глаза.

— Да, — сказала Фрида, и искренняя радость отразилась в ее взгляде. — Думаю, что знаю. Я сразу догадалась, что ты на кое-кого похож. Твои родители Шейд и Марина.

Гриффин закивал так, что заболела шея.

— Они знают, что с тобой случилось?

— Наверное, нет. Моя мама… — Ему не хотелось рассказывать о несчастном случае с Луной и о том, как он улетел прочь, чтобы спрятаться от стыда. — Она даже не знает, что я был в туннеле во время землетрясения.

— Ты давно здесь?

— Трудно сказать, тут ведь нет солнца. Печаль в ее глазах испугала его.

— Я могу вернуться домой, правда?

— Трещина, через которую ты попал сюда, возможно, уже закрылась. Но даже если нет, понадобится немало времени, чтобы найти ее. Может оказаться, что тогда будет слишком поздно.

— Слишком поздно?

Фрида слетела со своей ветки и повисла рядом с ним. Ее тело было холодным и ничем не пахло, но рядом с ней он все-таки чувствовал себя спокойно — ведь она знала его родителей.

— Гриффин, — мягко сказала она, — здесь нет солнца, нет пищи, нет ничего, питающего жизнь. Если ты задержишься здесь надолго, ты заболеешь и умрешь.

— Но я и не хочу задерживаться, — выпалил Гриффин; страшные слова продолжали звучать в его сознании: заболеешь и умрешь. — Я хочу выбраться отсюда. Нет ничего хуже этого места — только не обижайтесь. Я знаю, теперь это ваш дом, но, правда, здесь ужасно. Все, что я хочу, так это улететь отсюда. Но до сих пор никто не хотел мне помочь, и…

— Все идет так, как нужно, — произнесла Фрида, коснувшись его крылом. — Выход есть.

— Здесь? — спросил он, не веря своим ушам.

— Да. Выход в мир живых находится здесь.

— Это Древо, да? Тогда почему все так боятся его? Фрида печально улыбнулась:

— Умирая, мы рождаемся в этом мире. Мы открываем глаза и видим лес, деревья, других летучих мышей, и все это тут же становится нашей новой реальностью. И нам кажется, что так было всегда. Эти летучие мыши считают себя живыми, обманывают себя, утверждая, что Оазис всегда был их домом. У них еще есть смутные воспоминания о прежней жизни. Большинство игнорирует их, как причиняющие беспокойство сны. Но некоторые постепенно начинают понимать, что с ними произошло. Многим очень трудно осознать, что они мертвы, — особенно тем, кто умер внезапной или мучительной смертью. Или тем, кто умерли такими молодыми, что едва успели понять, что такое жизнь, тем более ничего не зная о смерти.

Гриффин потупился, вспомнив Луну.

— И Кама Зотц, бог Подземного Царства, делает все, чтобы держать их в этом заблуждении. Этот лес — его творение, и оно для большинства летучих мышей выглядит достаточно правдоподобно.

Зотц. В самом звуке этого имени ощущалась угроза. Гриффин слышал о Кама Зотце самые разные истории, которые детеныши рассказывали друг другу, — о том, насколько они правдивы, можно было только догадываться. То немногое, чему он мог верить, — рассказы матери о приключениях отца в южных джунглях. Гриффин знал, что Кама Зотц был богом вампиров-призраков, каннибалов, которых уничтожил его отец:

— А… где Кама Зотц? — боязливо спросил он.

— Он здесь повсюду, — сказала Фрида, и Гриффин почувствовал, как шерсть на загривке встала дыбом. — Это его царство, и он хочет, чтобы оно росло. Он не может запретить летучим мышам искать Древо и покидать его царство, потому что Древо посажено самой Ноктюрной. Но Зотц делает все, чтобы убедить нас в том, что этот лес — наше истинное и окончательное пристанище. Большинство летучих мышей добровольно соглашаются с этим. А для тех, кто готов принять свою смерть, он делает путешествие длинным и трудным, ставит на их пути множество преград и испытаний. Для того и нужны пилигримы, чтобы помочь умершим понять, кто и что они. И отправить их в последнее путешествие.

— Все они летят к этому Древу и поселяются внутри него? — спросил Гриффин. — Оно, наверное, огромное.

Фрида тихо рассмеялась:

— Оно действительно огромное. Но Древо не цель. Оно — коридор в следующий мир.

— Но я не хочу в следующий мир, — испуганно сказал Гриффин. — Я хочу домой.

Фрида кивнула:

— Как я понимаю, Древо — это что-то вроде потока, который выносит нас туда, куда нам больше всего нужно попасть. Для живых иной путь, чем для мертвых.

— А другие живые летучие мыши уже входили в него?

— За то время, что я была пилигримом, нет.

— Вот видите, это меня и беспокоит. Обычно в Древо попадают мертвые летучие мыши, и вдруг я влечу туда, живой. Может случиться ошибка, и меня отправят не в то место, например в следующий мир. Я уверен, он хороший и все такое, — поспешно добавил Гриффин, не желая никого обидеть, — но это… совсем не то, что мне нужно.

— Я хорошо тебя понимаю, — сказала Фрида. — Я верю, что Ноктюрна позаботится о тебе, когда ты окажешься в Древе.

Ноктюрна. Похоже, сейчас она не слишком о нем заботится. Может, он и не заслуживает, чтобы о нем заботились, после того что натворил.

— Я просто хочу, чтобы все было ясно, — сказал он. Фрида улыбнулась:

— Я совершенно уверена, что все будет хорошо.

Гриффин кивнул. Фрида мудрая, мама всегда говорила это. Раз Фрида так сказала, он постарается верить ей.

— А какой он, этот следующий мир?

— Я узнаю об этом, когда сама войду в Древо. — Голос Фриды звучал устало и даже немного тоскливо.

— Но ведь вы видели Древо, правда? — Он хотел быть уверенным, что оно в самом деле существует.

— Да, Гриффин, много раз.

— А почему вы не вошли внутрь?

— Поверь мне, каждый раз, когда я вижу его, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ринуться к нему. — Она печально рассмеялась. — Я думала, что после смерти перестану выполнять обязанности старейшины, но, оказывается, даже теперь я должна присматривать за вами. Я бы предпочла уйти на покой, но только тогда, когда кто-нибудь заменит меня. — Фрида улыбнулась. — Осталось уже недолго, — сказала она. — А пока я нужна здесь. Как видишь, смерть — дело непростое.

— А молодые? — спросил Гриффин. — Те, кто умер внезапно, что случается с ними?

— Со временем большинство осознает собственную смерть и отправляется к Древу. Но некоторые так и не могут решиться на это путешествие.

— Так они…

— Остаются здесь навечно. Гриффин вздрогнул, представив это.

— Время — непозволительная роскошь для тебя, Гриффин, — напомнила Фрида. — Ты должен отправляться сейчас же.

Он посмотрел на нее:

— Один?

— Может быть, ты встретишь на своем пути других пилигримов.

Гриффин почувствовал, как его сердце сжимается от страха". Ему хотелось остаться с Фридой, с кем-то, кто помнил Верхний Мир, знал его родителей.

— Я хочу лететь с вами, — проговорил он, понимая, что это звучит малодушно и трусливо, но ничего не мог с собой поделать.

Она наклонила к нему старую седую голову.

— Я не могу, дитя мое, — прошептала она. — И даже если бы могла, тебе не было бы от меня толку. Лучшее, что я могу сделать, Што направить тебя на путь.

«Не очень-то это красиво с ее стороны», — подумал Гриффин. На мгновение гнев пересилил страх. Почему она не может сделать исключение? Его родители были важными персонами. Его отец… его отец куда более знаменит, чем она! Он вернул летучим мышам солнце, заключил мир с совами! Она обязана позаботиться о нем.

Должно быть, Фрида уловила в его глазах вспышку негодования, потому что сказала:

— Я понимаю, тебе это кажется суровым и даже жестоким, но тут ничего не поделаешь. В Подземном Царстве много таких колоний, как Оазис, и я должна все их посетить. Таково мое предназначение.

— Может, они не захотят даже слушать вас, — пробормотал Гриффин.

К его удивлению, Фрида рассмеялась:

— Не захотят. Мертвые — известные упрямцы. Но все равно…

— Я понимаю… Вы должны это делать.

— Ты готов выслушать карту? Он заморгал:

— Выслушать что?

— А-а, ты ведь еще не совершал миграции! Матери поют своим детенышам карту, песню, создающую эхо-изображение того, что они видят своим внутренним взором.

При упоминании о матери глаза Гриффина наполнились слезами. Древесный Приют, другие детеныши… Ночные охоты, приготовления к предстоящей миграции… Вернется ли он туда?

— Закрой глаза, — сказала Фрида.

Он послушался, и она запела прямо ему в уши. Дыхание на мгновение пресеклось, когда темнота в его сознании вдруг взорвалась светом. Перед ним расстилался серебристый лес, такой реальный, что он отпрянул и резко открыл глаза.

Фрида улыбнулась:

— Шейд сделал то же самое, когда я впервые привела его в эхо-хранилище.

Гриффин очень хотел услышать еще что-нибудь о своем отце. Но Фрида запела снова, и он снова закрыл глаза…

Лес, Оазис, потом равнина с растрескавшейся поверхностью, простирающаяся до самого горизонта.

Казалось, он резко поднимается в небо, в желудке екало, будто он и вправду летел, до тех пор, пока не оказался высоко в воздухе.

— Как я узнаю, что нашел правильный путь? — спросил он, помня, что нельзя открывать глаза. Пустыня выглядела однообразной. Ни деревьев, ни холмов, ни других особых примет.

— Слушай, — услышал он будто издалека голос Фриды.

Вдруг в песне возник новый тон, и вот он уже устремился прямо к земле. Гриффин увидел борозду или ров, будто здесь когда-то текла река. Когда он приблизился, русло реки наполнилось светом.

— О! — сказал он. — Я должен следовать этому старому руслу? А потом что?

Он снова провалился во тьму. Одинокое дерево на равнине, приземистое, с толстыми, колючими ветками.

— Это называется кактус, — донесся издалека голос Фриды.

Мысленно Гриффин облетел кактус, опустился на верхнюю ветку, которая сначала расщеплялась на две половины, а затем соединялась снова, образуя круглую дыру. Затем направился к этому отверстию, протиснулся сквозь него — и выскочил с другой стороны.

— Зачем? — начал он, но изображение задрожало и поднялось, и вот он снова летит над пустыней. Долина, и в конце нее — обширная пещера, вокруг которой летает множество летучих мышей. Это выглядело соблазнительно, но он, по-видимому, не стал задерживаться там, потому что быстро пролетел мимо и в следующую минуту уже мчался в темноте.

Глубокий каньон, стенки которого отвесно падали вниз и терялись в непроглядной тьме. Он тянулся в обе стороны до самого горизонта, словно гигантский шрам, и Гриффин готовился пересечь его и перебраться на другую сторону.

Он делал это, судя по тому, что ощутил пустоту в желудке и в то же время побуждение взглянуть вниз, — но, к счастью, не мог, потому что не управлял полетом. Но почувствовал, что в этом громадном бездонном каньоне таилось нечто ужасное, и мысль о том, что он лети? над этим, заставила его ощутить слабость.

Теперь поворот. Он пролетел между двумя высокими каменными шпилями, которые располагались по обе стороны каньона, словно рога погребенного животного. Земля проносилась под ним с огромной скоростью, пока впереди не показалась долина, окруженная горами.

Долина была пустая, безжизненная, но вдруг из почвы пробился хрупкий росток, почки развернулись, ствол быстро утолщался, покрывался корой. Он рос вверх с головокружительной быстротой — вот уже стал молодым деревцем, тянущимся к небу, потом зрелым деревом; его главный ствол разветвлялся на множество ветвей, которые мгновенно покрывались листьями. Теперь дерево было выше гор, сотни ветвей тянулись ввысь, и стало казаться, что они касаются небес.

— Древо? — воскликнул Гриффин в восторге.

Оно было прекрасно.

Потом оно загорелось, и вскоре пламя объяло его целиком.

Гриффин вскрикнул. Спустя минуту стало казаться, что дерево и все его ветви стали чистым пламенем. В середине ствола открылось маленькое темное отверстие, единственное в объятом пламенем дереве. По ту сторону темноты ничего не было видно — отверстие напоминало глаз какого-то гипнотизирующего животного. Он притягивал, звал, когда все инстинкты приказывали держаться подальше. Лететь туда? Внутрь? Разве кто-нибудь сможет? Ничего удивительного, что летучие мыши в Оазисе считают Древо местом смерти и мучений.

Он подлетел слишком близко и увидел…

Луну. Она кругами спускалась к земле, ее крылья пылали.

Гриффин резко открыл глаза. Фрида терпеливо смотрела на него.

— Ты понял? — спросила она. — Это метки. Ты запомнил их?

Он судорожно глотал воздух.

— Путь через пустыню. Потом толстое дерево, я имею в виду кактус. Пролезть сквозь дыру в ветках и взять новый курс к большой пещере. Миновать пещеру, пересечь каньон, не глядя вниз, повернуть между двумя башнями из камня. И это приведет меня к Древу. Гм… оно всегда… так горит?

— Да, но ты не должен бояться этого.

— Не бояться пламени. Я запомнил. — Он нервно захихикал, но заставил себя умолкнуть, когда увидел, что Фрида хочет сказать что-то еще.

— Путь может измениться, — сказала она. — Зотц переделывает местность, когда пожелает. Поэтому лучше отправляйся немедленно. Не позволяй никому отвлекать себя. Тебе могут повстречаться те, кто попытается задержать или остановить тебя.

— Кто? — спросил он.

— Те, кто позавидует твоей жизни. К тому же там есть вампиры.

Гриффин открыл рот:

— А что они там делают?

— Не так давно они довольствовались собственными оазисами. Но теперь нападают и захватывают летучих мышей в рабство. Будь осторожен.

Гриффин сглотнул, во рту у него пересохло.

— Есть что-нибудь еще, что мне нужно знать? Я не уверен, что этого достаточно.

Фрида улыбнулась:

— Ты знаешь все, что нужно. Но тебе надо поторопиться.

Он был рад, что она больше не упоминает о смерти.

— Я ведь сумею сделать это, правда?

— Об этом будут рассказывать легенды, ты понимаешь это? — В глазах Фриды заплясали искорки. — Ни одно живое существо еще не возвращалось отсюда. Ты будешь первым!

— Получится отличная история, — воскликнул Гриффин с неожиданным воодушевлением.

— Замечательная!

— Может, ее даже расскажут в эхо-хранилище, — сказал он, воображая, как эхо его собственного голоса соединится с голосами Фриды, других старейшин и его отца. Гриффин улыбнулся, стараясь ощутить прилив храбрости, но вместо этого почувствовал, как у него замирает сердце. С чего он взял, что станет первым, кто совершит такой подвиг?

— Что если… — начал он.

— Передай своим родителям мои добрые пожелания, когда увидишь их, — сказала Фрида.

Родители. Слова Фриды наполнили его сердце надеждой: она уверена, что он вернется домой.

— Спасибо, — сказал Гриффин. — Но Луна… Фрида пытливо посмотрела на него:

— Кто?

— Моя подруга. Я видел ее здесь. Она не знает, что мертва.

— Она узнает это в свое время.

— Но ведь ей нужно отправиться к Древу, правда? Она сможет выйти отсюда в Верхний Мир, если я возьму ее с собой?

Фрида покачала головой.

— Луна только что умерла, — заторопился Гриффин. — Две ночи назад, не больше. Она не должна была оказаться здесь…

— Она умерла, Гриффин, и никто не может это изменить.

— Никто?

Фрида с беспокойством смотрела на него.

— Послушай меня внимательно, Гриффин. Я не собиралась тебе это говорить, но теперь вижу, что сказать нужно. Твоя жизнь светится вокруг тебя, как ореол. Мертвые могут видеть его; многие не знают, что это значит, но некоторым это отлично известно. Они захотят забрать твою жизнь. Они будут готовы на все, чтобы ее заполучить.

— Как они могут это сделать? Они же мертвые!

— Мертвые или нет, но они могут убить тебя. У них есть тела, вес, сила, и если захотят, они смогут отобрать твою жизнь.

Гриффин похолодел.

— Как? — услышал он собственный вопрос.

— Если тебя убьют, жизнь вытечет из твоего тела, как поток, как эхо, и они смогут всосать ее в себя. Я никогда не видела, как это происходит, но слыхала о таких случаях, и это ужасно. Вот тебе ответ на вопрос о твоей подруге. Для умершего есть единственный способ стать живым — это забрать жизнь живого существа. Поэтому ты должен быть особенно осторожен во время путешествия. Держись подальше от других. Твое путешествие из тех, которые лучше совершать одному. Даже тот, кто кажется доброжелательным, может напасть на тебя из страха или от отчаяния.

Гриффин кивнул, глядя на горизонт.

— Этого не должно было случиться, — выпалил он, чувствуя потребность хоть кому-то все рассказать. — Несчастный случай… из-за которого она умерла, произошел по моей вине.

Фрида грустно вздохнула:

— Смерть всегда кажется несправедливой, Гриффин. Мне очень жаль. Я уверена, что это не твоя вина.

— Моя, — сказал он. — Поэтому я не могу оставить Луну. Если я не могу вернуть ее к жизни, по крайней мере я мог бы увести ее из этого проклятого места.

— Она может задержать тебя, — предупредила его Фрида.

— Она бы меня не оставила! Фрида посмотрела на него и кивнула:

— Ты настоящий друг. Делай то, что считаешь нужным. Желаю тебе удачи.

Она раскрыла крылья.

— Подождите. Ммм… я хотел узнать…

— Да?

— Я похож на них? — спросил он, сам не зная зачем. — На моих родителей.

— Да. Ты похож на них обоих.

— Я не такой, как они, правда?

— Не такой, — согласилась Фрида. — Но это не важно.

Гриффин хотел, чтобы она возразила ему. Чтобы сказала: ты отважный, как отец, и сообразительный, как мать. Но это была бы ложь. Интересно, почему она считает, что это не важно? Если он трус, это должно иметь значение.

— До свидания, Гриффин, — сказала Фрида, глядя ему прямо в глаза. — Отправишься ты в путешествие со своей подругой или один, сейчас мы должны расстаться.

— Куда вы направляетесь?

— В другие колонии.

— Ну, тогда до свидания, — сказал он. Как мог он сказать «до свидания» кому-то в мире мертвых? Мысль о том, что он больше никогда не увидит Фриду, опечалила его. — Спасибо! — крикнул он ей вслед, когда она уже летела над пустыней. Он проводил ее взглядом, чувствуя ужасную пустоту, пока она не скрылась из виду.

Ему тоже пора было в путь. Время дорого.

Он нашел на равнине место, которое выведет его на дорогу.

Затем повернул обратно к Оазису и отправился искать Луну.