ЧАСТЬ I

В середине зимы

Расправив крылья, Шейд плыл над лесом. В лунном свете на голых ветвях деревьев блестели острые иглы сосулек. Упавшие стволы лежали под снегом, словно скелеты гигантских чудовищ. Потрескивала промерзшая древесина, то и дело Шейд слышал вдалеке громкий треск ломающихся и падающих веток.

Он дрожал от холода. Шейд летел уже несколько часов, но все еще не согрелся; пронизывающий ветер пробирал до костей. С тоской он подумал о других сереброкрылах, которые вернулись в Гибернаку-лум и уютно устроились там. Хотя их тела покрыты инеем, они все равно остаются теплыми в глубокой зимней спячке, которая продлится до весны. Они не захотели лететь с ним: слишком холодно, слишком опасно — так они говорили. «Пусть себе спят, — подумал Шейд, жмурясь от внезапного порыва ветра. — Просто они начисто лишены любопытства, у них нет тяги к приключениям».

Шейд стремился найти отца.

Но на этот раз он был не один. Рядом летело больше дюжины сереброкрылов. Вон скользит над ветками пихты Чинук, из озорства сбивая с них снег. Впереди летит Ариэль, мать Шейда, — она о чем-то разговаривает с Фридой, предводительницей их колонии. Еще в отряде был Икар, служивший им проводником. Шейд надеялся, что Икар знает дорогу. После всего, что ему пришлось пережить, Шейд был просто счастлив, что кто-то кроме него заинтересован в этом путешествии.

— Замерз? — услышал он рядом голос Марины.

— Я? — Он замотал головой, стараясь, чтобы она не услышала, как у него стучат зубы. — А ты?

Марина сморщила изящный маленький носик, словно его предположение вызывало смех.

— Нет. Но я уверена, что видела, как ты дрожишь.

— Тебе показалось, — буркнул Шейд и в ответ на ее недоверчивый взгляд добавил: — Конечно, твоя-то шерстка гораздо длиннее! И какая густая!

— Ну да, ведь я старше, — заметила она. Шейд что-то буркнул в ответ. Как будто она позволит ему об этом забыть!

— У златокрыло в вообще шерстка лучше, — прибавила она с деланным безразличием. — Вот так-то, Шейд.

— Неужели? — Шейд задохнулся от возмущения. — Длиннее — не значит лучше!

— Зато мне тепло, — сказала она с усмешкой. Он не мог удержаться, чтобы не усмехнуться в ответ. В их отряде только Марина не была сереброкрылом. Ее густая и яркая шерстка сияла в лунном свете. У нее были более узкие крылья и изящные, похожие на раковины ушки. Шейд встретил Марину осенью, когда отбился от колонии во время своей первой миграции. Она помогла ему добраться до Гибернакулума. Марина не раз приводила его в бешенство своими манерами всезнайки, но — и этого Шейд не мог отрицать — не раз спасала ему жизнь.

Пригоршня снега ударила ему в спину. Шейд резко поднял голову и увидел, как к нему с торжествующей ухмылкой спускается Чинук.

— Прости, Шейд, кажется, я попал в тебя?

— Я смотрю, тебе очень весело. — Шейд стряхнул снег, пока тот не начал таять. В Древесном Приюте, когда они были детенышами, — казалось, это было так давно, — Чинук обращал на него внимания не больше, чем на опавшую листву. В конце концов Чинук был многообещающий летун и охотник, а Шейд всего-навсего недомерок. Но теперь, после всех приключений Шейда, Чинук, видимо, решил, что с ним стоит разговаривать.

— Чинук, нельзя так обращаться с героем, — сказала Марина, весело поблескивая глазами.

Шейд насупился. Герой? Он вовсе не чувствовал себя героем. Конечно, пару ночей после возвращения в Гибернакулум сереброкрылы с интересом слушали его рассказы. Но потом все как-то само собой вошло в привычную колею. Он ел, пил и спал, как и все, и к нему стали относиться по-прежнему. Честно говоря, Шейд ожидал большего. Ну что еще надо совершить, чтобы завоевать хоть немного уважения? Он ускользнул от голубей, крыс, сов и каннибалов. Он карабкался по подземным туннелям и летел сквозь грозу. Он видел сверкающий свет дня!

А теперь в него кидают снегом.

С недовольной миной он следил, как Чинук пристраивается лететь рядом с Мариной. Чинуку нравится ее общество, это сразу видно. Последние несколько ночей он постоянно стремится лететь рядом с ней и днем устраивается неподалеку. Но самое удивительное, Марина, кажется, не замечает этого. Возможно, снежок должен был привлечь ее внимание, кипятился Шейд, и, кажется, это сработало. Взгляните, она еще улыбается! Иногда, издалека наблюдая за ними, он слышал, как Марина смеется в ответ на шутки Чинука — раньше Шейд никогда не слышал от нее такого звонкого смеха. С ним она никогда так не смеется. Это доводило его до бешенства. И как это Чинуку удалось сказать что-то настолько забавное? Он ведь не слишком остроумен. Может быть, они смеются над ним?

— Я все думаю об этих двух каннибалах, — сказал Чинук. — О Готе и Троббе.

— Ну и что? — проворчал Шейд.

— Мне кажется, я мог бы сразиться с ними. Шейд досадливо поморщился:

— Нет, Чинук. Они бы просто съели тебя. Сколько раз можно говорить одно и то же? А Чинук до сих пор верит, что сумел бы одолеть их.

— Они огромные, — в который раз сказал Шейд. Чинук беззаботно фыркнул:

— Какие огромные?

— Вот такие, — ехидно сказал Шейд и запел прямо в ухо Чинуку эхо-изображение Гота в стремительном рывке — оскаленная морда с двумя рядами острых зубов, с которых капает слюна, блестящие от пота трехфутовые крылья…

Чинук видел картину лишь долю секунды, но она была так ужасна, что он с криком бросился прочь и врезался в еловый сук, который осыпал его снегом.

— Это действительно было так уж необходимо? — сердито спросила Марина.

— Думаю, да.

— Хороший фокус, — проворчал Чинук, отряхивая снег с шерстки.

— Ты все еще собираешься драться с ними? — спросил Шейд.

— Ну, если бы они напали на Гибернакулум, мы бы дали им отпор. Ведь там тысячи летучих мышей.

— Нет, — сказала Марина. — Они бы дождались, когда вы уснете, и за зиму съели бы вас одного за другим. У них был такой план. Они действительно не по силам тебе, Чинук. Они гораздо крупнее.

— Главное — мускулы, а не жир, — гордо сказал Чинук. Он насупился при мысли, что может стать для кого-то пищей. — И все-таки, я мог бы….

— Ладно, они уже мертвы, так что проверить нельзя, — нетерпеливо сказал Шейд.

— Во всяком случае, Тробб мертв, — сказала Марина. — Мы точно видели, как он сгорел. Что касается Гота, мы видели только, как его ударило молнией.

— Вряд ли после этого он сумел выжить, — сказал Шейд и сам удивился горячности, которая прозвучала в его голосе, — ему так хотелось, чтобы это было правдой. Он ясно видел, как обугленное тело Гота падает сквозь тучу. Вряд ли ему когда-нибудь удастся забыть двух каннибалов, они неотступно преследовали его в снах. Ему снилось, как Гот прижимает его к земле, и Шейд словно наяву ощущал его зловонное дыхание, чувствовал, как тяжесть разламывает грудь. Потом Гот наклоняется и шепчет ему в ухо ужасные слова, которые Шейд никак не мог вспомнить, когда просыпался в сумерках.

— Он должен был умереть, — пробормотал он.

— Очень надеюсь, что ты прав, — ответила Марина. Она взглянула на шрамы от когтей Гота на левом предплечье. Шейд тогда тоже был ранен — у него в двух местах было проколото крыло. Хотя раны совсем зажили, их все еще обжигало холодом во время полета. И Шейд часто ловил себя на том, что постоянно оглядывается, как будто ожидая увидеть знакомый чудовищный силуэт.

— Теперь уже недалеко. Это был Икар.

— Скоро мы доберемся до луга, а оттуда лететь не больше часа. Так говорил Кассел.

При имени отца Шейд навострил уши. Прошлой весной — Шейд тогда еще даже не родился — Кассел полетел осмотреть странное здание, построенное людьми недалеко от Гибернакулума, и больше не вернулся. Все думали, что его убили совы. Но прошлой осенью, когда они с Мариной летели на юг, Шейд встретил летучую мышь-альбиноса. Его звали Зефир, он мог слышать прошлое, настоящее и будущее.

И Зефир сказал, что Кассел жив.

Шейд знал об отце совсем немного. Только то, что у него было кольцо, которое ему дали люди, и что отец отчаянно хотел узнать, что оно означает. Наверное, он думал найти ответ в том здании. И Шейд был уверен, что именно там он найдет его — отца, которого никогда не знал.

Вдруг он увидел, как Фрида взмахнула левым крылом, предупреждая об опасности, и они с Мариной немедленно свернули к ближайшему дереву.

— Ты что-нибудь видишь? — шепотом спросил Шейд.

Марина покачала головой. Шейд внимательно обшарил деревья локатором.

— Вон там.

Светлое оперение совы было почти незаметно на фоне покрытых снегом ветвей. Шейд запросто мог проглядеть ее, если бы смотрел глазами. Но в эхо-зрении она светилась, словно ртуть. Это был крылатый гигант, в четыре раза больше его самого, — смертоносный комок перьев, мускулов и когтей. Еще пятьдесят взмахов крыльев, и он бы наткнулся прямо на него. Нужно быть более внимательным.

Один лишь взгляд на сову наполнил его ненавистью. Миллионы лет совы охраняли небо на рассвете и в сумерках, чтобы летучие мыши никогда не видели солнца. По закону, на летучую мышь, летающую при свете дня, можно было охотиться, ее можно и нужно было убить.

С ним это едва не случилось прошлой осенью. Шейд помнил тот рассвет так отчетливо, будто это было вчера, — как он прятался, чтобы хоть разок взглянуть на восходящее солнце. И он увидел его золотистый свет, который память до сих пор хранит, как чудо. Но то, что случилось потом, вспоминать не хочется. В отместку совы сожгли Древесный Приют, который издавна был детским питомником его колонии. Шейд содрогнулся, вспомнив тлеющие, обугленные руины его дома. Такую цену заплатила его колония за то, что он взглянул на солнце.

Шейд посмотрел на сову. Теперь небо небезопасно даже ночью. Несколько месяцев назад совы обвинили летучих мышей в убийствах птиц и объявили им войну. Шейд знал, что птиц убивали Гот и Тробб, но совы никогда не поверят этому.

— Что она здесь делает? — прошептал он Марине.

В конце концов, сейчас середина зимы, и эта сова должна находиться в зимней спячке. «Как и мы», — подумал он с острым чувством вины. Это была его идея — отправиться на поиски отца глубокой зимой. Он и представить не мог, как холодно в лесу, как тяжело бороться со сном. Хотя Фрида согласилась с ним, что зимой небо наверняка свободно от сов.

А теперь одна из них сидит тут, преграждая им путь через лес.

«Улетай отсюда, — напряженно думал Шейд. — Улетай же!»

Но сова не двигалась с места. К тому же она была не одна. Гулкий совиный крик донесся из глубины леса, и сердце Шейда подпрыгнуло. Первая сова что-то крикнула в ответ и стала неторопливо осматриваться.

Появление одной совы могло быть случайностью, но двух — это явно неспроста.

— Часовые? — предположил Шейд.

— Зимой?

— Может, мы где-то недалеко от места их зимовки.

— Совы не выставляют стражу зимой, — возразила Марина. — Наверное, они просто разыскивают нас, — прибавила она угрюмо. — Они бы не прервали зимовку ни с того ни с сего.

Шейд задрожал. Если эти две совы проснулись, то сколько еще их вокруг? И что они замышляют?

— Можно лететь высоко над деревьями, — сказал Шейд. — Давай попробуем.

— Нет. Смотри. — Шейд проследил за ее взглядом и сквозь ветви деревьев увидел в небе отчетливый силуэт совы.

— Можно обогнуть это место, — настаивал Шейд. — Не могут же они охранять весь лес.

Ветка была покрыта толстым слоем снега, его ноги глубоко утопали в нем и почти онемели. Шейд немного сдвинулся в сторону и с ужасом увидел, как по обледенелой ветке поползла сеть трещин. Длинный кусок льда с дюжиной сосулек отвалился. Они упали вниз, звонко тренькая по веткам. Шейд вскарабкался на прежнее место и посмотрел на сову.

Она бдительно вертела головой по сторонам. — Замри, — прошипела Марина.

Шейд слышал, как звуковой луч совы уперся в него и отскочил. Он изо всех сил старался не шевелиться, стать неподвижным, как сосулька. Страшно, когда тебя пытается отыскать такой свирепый хищник. Шейд буквально всем телом ощущал резкие удары звукового луча.

Он ждал, надеясь, что сова отвернется, и снова ненароком обрушил лед с ветки. «Ты идиот, — обругал он себя. — Надо было замереть и не двигаться, а не устраивать здесь маленькую лавину!»

Сове хватило двух взмахов крыльев, чтобы подняться со своего места и оказаться над деревом. Она опустилась на ветку, на которой висели Марина и Шейд. Ее лапы с четырьмя острыми когтями оказались в каком-нибудь дюйме от хвоста Шей-да. Им овладело нестерпимое желание рвануться прочь, но он знал, что, если он сделает это, сова в одно мгновение настигнет его.

Они с Мариной переглянулись, взглядом заставляя друг друга оставаться на месте. Другие сереб-рокрылы висели на нижних ветках, и Шейд надеялся, что у них хватит ума не двигаться.

Сова перепрыгнула на следующую ветку, вызвав при этом целый дождь из сосулек. «Она знает, что я здесь, — подумал Шейд с ужасом. — Хочет стряхнуть меня с ветки или заставить взлететь».

Сова немного выждала и перескочила на другую ветку. Снова посыпались мелкие сосульки. Она нагнула голову и стала разглядывать нижнюю сторону ветки. Еще немного, и она увидит остальных сереброкрылов.

И тут Шейд заметил эту сосульку. Она висела на его ветке, немного в стороне, и была значительно больше остальных. Сосулька находилась прямо над головой совы. Шейд быстро прикинул расстояние. Он поймал взгляд Марины и кивнул на сосульку.

— Урони ее, — произнес он одними губами. Она недоуменно нахмурилась.

— Как? — спросила она глазами. Объяснять времени не было. Он выбрал частоту, которую сова не могла слышать, и сосредоточил внимание на основании сосульки. Недавно он обнаружил, что при помощи звука может не только создавать видимые другим летучим мышам эхо-изображения, но и двигать предметы. Дни напролет он тренировался на листьях. Получалось пока не очень хорошо. Удавалось чуть-чуть сдвинуть только легкие, совсем маленькие вещицы. А сосулька…

Шейд напрягся, крепко зажмурил глаза и выстрелил звуковым лучом в основание сосульки. Его шерстка покрылась капельками пота. Он перевел дыхание и проверил, где сова.

Она перепрыгнула еще ниже. Под следующей веткой висела вниз головой его мать, а рядом с ней Фрида и Чинук. Времени почти не оставалось. Он снова со всей силы ударил лучом по основанию сосульки. Та задрожала, послышался слабый треск, но сосулька оставалась на месте.

Шейд старался выровнять дыхание. Может быть, попробовать еще раз… Но прежде чем он успел что-либо сделать, Марина сорвалась с ветки и на полной скорости ринулась к сосульке. Кора скрипнула под ее когтями, и Шейд увидел, что сова подняла голову, ее глаза с яростью посмотрели прямо на них.

Она резко вскрикнула, взмахнула крыльями, и тут Марина с разгону врезалась в сосульку.

Сосулька, вращаясь, полетела вниз и угодила сове прямо в голову. Та закачалась и в следующее мгновение, путаясь в собственных крыльях, тяжело рухнула на землю.

— Летим, — раздался снизу крик Фриды, и се-реброкрылы разом поднялись в воздух. Шейд с Мариной полетели следом. Что есть силы взмахивая крыльями, они неслись через лес, едва не задевая гибкие ветки, словно превратившись в снежный вихрь. Нужно было спешить, пока не появились другие совы.

Внезапно лес кончился, и они оказались над открытым полем. Шейду стало страшно — здесь он был виден как на ладони. Невольно Шейд спустился ниже, его крылья почти касались высокой травы. Лишь тогда он отважился немного оглядеться: высоко в небе парили примерно полдюжины сов, но они были далеко и криков почти не было слышно. Может, совы и не заметят их.

Некоторое время они летели молча.

Шейд посмотрел на Марину:

— Спасибо за помощь.

— Ты очень любезен. Немного помолчав, он добавил:

— Ты ведь знаешь, один я бы не справился. Марина посмотрела на него с тем выражением веселого недоумения, которое так раздражало его.

— Ясное дело, — сказала она.

— Но у меня почти получилось!

— Мы больше не могли ждать, Шейд.

Шейд знал, что она права, но все равно злился на себя за неудачу.

— Попробовала бы сама уронить сосульку звуком!

Он знал, что у нее не получится. Сначала Шейд думал, что все летучие мыши могут двигать предметы с помощью звука. Но Фрида сказала: нет, это особый дар, редкое искусство. Марине удавалось лишь чуть-чуть поколебать верхушки трав, не больше. А то, что он сделал сейчас, поразило его самого. Ведь он чуть было не сбил эту проклятую сосульку!

— Сам подумай, — сказала Марина, — ты безуспешно пытался применить свои звуковые штучки. А я поступила проще. И пожалуйста, сосулька упала и ударила сову по голове.

— Ну, а кто первый заметил эту сосульку?

— А кто вертелся на ветке и втянул нас в эту неприятность?

Шейд задохнулся от возмущения и уже подыскивал подходящий ответ, но увидел, что к ним приближается Фрида.

— Вы оба быстро соображаете, — сказала предводительница сереброкрылов. — Отлично сделано.

— Без нее ничего бы не вышло, — сказал Шейд великодушно.

— Это он придумал, — сказала Марина. — Я только помогла.

Фрида улыбнулась:

— Вы оба слишком скромны. И снова полетела вперед.

Шейд почувствовал, как его толкнули крылом, и, оглянувшись, увидел Чинука, который снова вклинился между ним и Мариной.

— Это было занятно, — сказал Чинук. — Но знаешь, я мог бы сразиться с этой совой.

— Иди полижи сосульку, — огрызнулся Шейд и полетел вперед. Не только затем, чтобы избавиться от Чинука и не слышать звонкого смеха Марины, — ему в самом деле хотелось послушать, о чем говорят Фрида, Икар и его мать. Он боялся упустить что-то важное.

Пролетая мимо, он кивнул Плато и Изиде; везет Чинуку, с ним летят его отец и мать. Иногда Шейд ловил себя на том, что наблюдает, как они держатся вместе, беседуют. Конечно, он был благодарен своей матери за то, что она не возвращается все время назад, спрашивая, не замерз ли он, не проголодался ли, не беспокоит ли раненое крыло, но втайне признавался самому себе, что ему нравится видеть ее рядом.

Немного поотстав, Шейд насторожил уши и прислушался.

— …беспокоит, зачем совы прервали зимовку, — услышал он голос Фриды.

— Они слишком близко от Гибернакулума, — тихо сказала Ариэль. — Ты думаешь… — Она умолкла, словно боялась закончить свою мысль. Шейд встревожился. Неужели она думает, что совы собираются напасть на Гибернакулум? Но это же тайное место! И даже совы не посмеют напасть на колонию спящих летучих мышей. Это было бы слишком подло…

— Боюсь, они собираются в стаю для войны, — серьезно сказала Фрида. — И если они решатся напасть зимой, все наши сородичи в опасности.

— Кровожадные убийцы, — послышался суровый голос Икара. — Люди помогут нам сражаться. Это обещание колец. Обещание Ноктюрны.

Шейд внимательно слушал. Когда-то, в Древесном Приюте, Фрида рассказывала ему о Ноктюрне, крылатом духе ночи. Глубоко под землей, в эхо-хранилище, Шейд видел картины Великой Битвы Птиц и Зверей, узнал о том, почему летучие мыши были лишены права видеть солнце. Эта была плата за отказ участвовать в войне. Но Ноктюрна предрекла, что однажды они снова вернутся к солнечному свету и никогда больше не будут бояться сов. А блестящие кольца были знаком Обещания. По крайней мере, в это верили Фрида и Кассел. И Шейд тоже.

— Если совы развяжут войну, — сказал Икар, — люди — наша единственная надежда. Кассел это понимал. Именно поэтому он стремился разыскать то здание.

— Но что нас там ждет? — услышал Шейд озабоченный голос матери. — А что ты об этом думаешь, Шейд?

Он вздрогнул: оказывается, Ариэль знала, что он летит за ними.

— Я удивилась, когда ты догнал нас, — сказала мать с легкой улыбкой.

— Лети сюда, Шейд, — сказала Фрида. — Кассел — твой отец, и мы бы вряд ли предприняли это путешествие, если бы не ты. И не ты, Марина.

Шейд обернулся и увидел Марину, которая держалась чуть позади него. Значит, она тоже подслушивала! Как это похоже на нее: не хочет, чтобы он знал что-то, чего не знает она! Сначала он почувствовал вспышку досады, но потом устыдился. После всего, что Марина уже сделала, она хочет помочь ему найти отца и разгадать тайну колец. В конце концов, с завистью подумал он, у нее было такое кольцо, пока Гот и Тробб не сорвали его.

— А что если Кассела там нет? — спросила Ариэль.

Шейд ошеломленно посмотрел на нее. Конечно, ему тоже порой приходили в голову самые мрачные мысли, и он упорно гнал их. Но услышав это из материнских уст, он почувствовал прилив страха.

— Отец должен быть там, — сказал Шейд, желая убедить себя. — Должен….

Он заметил снисходительную улыбку Марины и умолк, чувствуя, что ведет себя как ребенок. Шейд знал, что его отец жив. И почему-то верил, что он должен находиться в этом здании.

— Готовьтесь к худшему, — сказала Фрида, — и надейтесь на лучшее.

Легкий шелест заставил Шейда навострить уши.

— Слышишь? — спросил он.

— Просто ветер, — сказала Марина.

— Нет, звук такой, будто…

— Я тоже слышу, — тихо сказала Фрида. — Да, точно. Голоса.

Шейд прислушался и резко повернул направо, стараясь лететь на звук. Это были голоса летучих мышей, но такие тихие, что слов было не разобрать. Шейд вспомнил — так же было в эхо-хранилище, где он пытался поймать древние потоки звуков.

— Теперь я тоже слышу! — воскликнула Марина.

— И я, — сказала Ариэль.

— Сереброкрылы, за мной, — скомандовала Фрида. Шейд забыл обо всем и полетел на голоса. Теперь они звучали немного громче, струились, словно воздушная река.

— Смотрите! — услышал Шейд голос Икара.

Впереди поле изгибалось широкой дугой, открывая дно долины — островок света и звука. Казалось, голоса летучих мышей исходят именно оттуда, плывут сквозь ночь прямо к ним — таинственный хор, негромкий, нежный и неодолимо манящий.

— О чем они поют? — благоговейным шепотом спросила Марина.

Шейд потряс головой. Это невозможно выразить словами. Да разве это важно?

— Они хотят, чтобы мы пришли, — сказал он возбужденно. — Наверное, там внизу то самое здание! Вперед!

Шейд нырнул вниз и отчетливо увидел стены и крышу с торчащими над ней металлическими вышками. Музыка голосов стала всепобеждающей. Казалось, перед ним не просто здание, а нечто сплетенное из этих чудных звуков. Ничего прекраснее он не слышал.

Так вот что искал его отец! Здесь была разгадка. Внутри. Голоса манили его, и он покорно следовал им.

Бок о бок с Мариной Шейд пронесся над просторной крышей. По мягкому темному блеску он догадался, что крыша стеклянная, но сквозь нее ничего не было видно — ни движения, ни вспышек света.

Они подлетели к дальнему краю крыши. Звук стал таким сильным, что Шейд ощущал его как сияющий свет.

— Это здесь! — крикнул он.

Высоко в стене Шейд обнаружил круглое отверстие, из которого исходили голоса летучих мышей. Не раздумывая, он подлетел к нему, затормозил и опустился внутри. Перед ним оказалось что-то вроде туннеля, и он уже приготовился спуститься по нему.

— Шейд, может быть, лучше подождать…

Это была Марина, приземлившаяся позади него.

— Вперед, они все там!

Они хотят, чтобы он пришел. Он должен пойти туда!

Шейд пополз вниз по туннелю и вдруг почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. Чудные голоса внезапно умолкли. Повеяло теплым воздухом, и Шейд стал падать вниз. Он даже не успел взмахнуть крыльями или уцепиться за что-нибудь когтями, как его вынесло через другое отверстие. А еще секунду спустя он расправил крылья и закружился, с изумлением глядя вокруг.