Трейн Леона Шелена Тешен: Совершенная кровь

1.

Я, ломая ногти о камни, разгребала слой земли, пытаясь вырваться наружу. Чем больше земли я откидывала, тем больше её насыпалось на меня сверху. Дыхание перехватывало, а в рот насыпалась земля. Паника внутри меня становилось всё сильнее, мои ногти вспахивали землю, а камни ранили ладони. Я пыталась, закричат, но страх сковал моё горло и вместо крика из моей груди вырвался писк.

Ночь окутывала меня словно чёрная липкая простыня, и казалось, она давит на меня больше чем земля, из которой я пыталась вылезти. По моим ощущениям я пыталась выбраться от сюда уже несколько часов, мои руки саднили, а ноги отказывались двигаться. Земля, смешавшись со слезами и дождём, прилипла к лицу, словно непроницаемая маска.

Наконец мои руки нашарили в темноте что-то похожее на верёвку и из последних сил я подтянулась. Рухнув на спину и освобождая ноги от всё ещё тянущей назад, земли, я пыталась отдышаться. Когда земля, наконец, отпустила меня, и я смогла перевести дыхание, я огляделась вокруг.

Меня обволакивала темнота, и вокруг было почти ничего не видно. Я уронила взгляд на руки, которые держали ту веревку, которая помогла мне выбраться. И тут глаза мои расширились, а сердце начало бешено стучать, у меня в руках извивалась змея, и, скалясь, таращила свои святящиеся изумрудные глаза. Я отшвырнула змею, но она видимо решила, что наше с ней рандеву ещё не совсем окончено, и настаивала на первом и видимо последнем поцелуе. Я поджала ноги к себе, дабы хоть на немного сократить расстояние с этим шипящим монстром.

Змея, не торопилась, и казалось, играла со мной в свою смертоносную игру. И тут меня буквально поразила мысль о том, что глаза змеи светились так, словно внутри её головы были встроены маленькие прожекторы, которые освещали её маленький череп изнутри. Змея разинула пасть и оголила свои клыки с которых, казалось, капал яд, и тут из её пасти вырвался луч всё того же зелёного света. Ужас охватил меня с головой и, издав душераздирающий вопль, я кинулась бежать. То и дело мои ноги попадали в ямы, и я ослеплённая паникой падала на землю, но страх гнал меня вперёд не давая времени для раздумья. Я ни разу не оглянулась назад, но была уверенна, что эта ползущая тварь преследует меня. Силы покидали меня, и я чувствовала, как колени сами по себе подгибаются и отказываются мне повиноваться. Сжав зубы до скрипа находила себе всё новые и новые силы для того чтобы бежать.

Вдруг, словно из — под земли передо мной выросла фигура человека и я, не успев затормозить, врезалась в него и отлетела на землю. Охваченная паникой я начала отползать в сторону, пока не наткнулась на что-то холодное и твёрдое. Мысль о том, что все ходы для меня отрезаны, вызвала новый приступ паники, и я начала кричать, но слова таяли в темноте и не приносили ничего кроме боли в горле и легких.

— Помогите — мой голос сорвался и перерос в громкие всхлипывания. Решимость покинула меня, как это бывает после сильного потрясения, и я начала медленно сползать по твёрдой, холодной каменной плите, которая так некстати отрезала мне все пути к бегству.

Глаза напрягались, пытаясь увидеть хоть малейшее движение, но темнота обволакивала меня, словно одеяло и я не видела ничего на расстоянии вытянутой руки. Холодный ветер, словно чей-то шёпотом коснулся моей щеки, и по телу пробежала дрожь. Всё этой ночью трещало от напряжения и казалось, коснись я рукой чего-либо и оно тут же ударит меня нешуточным разрядом тока.

Убедившись, что вокруг ни кого нет, я перевела дыхание и попыталась подняться, но ноги с трудом слушались меня, и я чуть вновь не упала, но вовремя ухватилась за каменную плиту, которая когда-то стала для меня препятствием к бегству. Вдруг я будто кожей почувствовала чьё-то присутствие и эту энергию, которая переливалась через меня словно густое желе. Мой слух уловил тихое шипение, и я с визгом отдёрнула руку от каменной плиты, которую уже обвивала змея с таинственным светом внутри. Когда я была вновь кинуться бежать, я уткнулась в грудь человеку, очень высокому человеку, который без труда одной лишь рукой удержал меня. Паника вновь подняла свою голову, и я попыталась вырваться, но он крепко прижал меня к себе, настолько сильно, что перехватило дыхание.

— Mi sueño, не находишь ли ты что она кажется не много испуганной? — прозвучал голос у самого моего уха.

— Да, мой господин, она очень испуганна — раздался шипящий голос. Я испуганно оглянулась и увидела, что этот голос принадлежал змее, которая свернулась на каменной плите, подперев хвостом голову.

— Девочка, не бойся меня! — на этот раз голос был обращен ко мне, я вскинула голову и мои глаза окунулись в иссиня-чёрные омуты глаз незнакомца. И вдруг, меня словно начало затягивать внутрь сознания этого человека.

— Mi sueño, первое правило, гласит: Никогда не смотри нам в глаза!

Я не понимала причины того что этот человек говорил мне, но всё таки с трудом отвела взгляд и уставилась на змею, которая в это время начала играть со своим хвостом слегка покусывая его. Согласитесь, поведение несколько не обычное, даже для говорящей змеи с глазами- прожекторами.

— Кто вы? — еле прошептала я.

— Для начала, Mi sueño(испанский — Моя мечта)., давай уйдём из этого мрачного места. И позже я всё тебе расскажу.

Тут только я поняла, что имел незнакомец под словами "Мрачное место". Каменная плита, на которой так игриво разместилась змея, была не чем иным, как надгробной плитой. Очень старой надгробной плитой, почти всё написанное на ней уже уничтожило время, и единственной сохранившейся на ней надписью было число 18. Видимо эта могила была вырыта ещё в XIX веке. И тут всё происходящее навалилось на меня удушающей волной. Почему я здесь? Почему я оказалась закопанной в могиле? Кто я?

Все вопросы носились в голове, но я не могла найти ни одного ответа, и чем больше возникало у меня вопросов тем сильнее ледяная рука страха сжимала моё бедное сердце, пока наконец я не почувствовала что проваливаюсь в чёрную бездну. И я потеряла сознание.

2

Очнулась я в темной комнате, где горела, по меньшей мере, не меньше сотни свечей. От этого света не было слишком светло, скорее наоборот свет казался мягким и почти ощутимым на ощупь. Я оглянулась, чтобы рассмотреть комнату.

Стены были из больших камней, которые скреплял какой-то раствор, обычно, таким образом, возводили средневековые строения. Значит, я находилась в каком-то замке, либо постройке той же эпохи. Окон здесь не было, точнее когда-то они здесь были, но теперь на их месте была кладка из камней и скрепляющего раствора. Но шторы, которые так и не снимали с оконных проёмов, создавали имитацию окна, и от этого комната становилась уютней. Я лежала на большой и высокой кровати, которая по задумке, того кто её здесь поставил, должна была накрываться балдахином, но сейчас он был снят и вся конструкция зияла пустотой словно выеденный скелет.

У противоположной стены стоял длинный диван обтянутый красной кожей, именно на нём и восседал мужчина. Его лицо скрывала тень и как я ни старалась, не могла разглядеть его. На нём был одет костюм из очень дорогой ткани, лацканы пиджака украшала брошь в виде змеи с изумрудными глазами. Его рубашка была тщательно выглажена, и ворот был обшит кружевами. К вороту рубашки был пришиты ленточки, которые у него были завязаны на аккуратный бантик. Насколько я могла судить, мужчина был высокий, широкоплечий и обладал недюжей силой.

Его руки поглаживали змею, которая свернулась калачиком у него на коленях. Наконец он заметил, что я смотрю на них, и слегка подтолкнул змею, и та холодным скользящим клубком соскользнула на прохладную кожу дивана, при этом, не забыв бросить на меня укоряющий взгляд, словно обвиняя в том, что я нарушила их идиллию.

— Mi sueño, вы уже пришли в себя! — Его голос прокатился эхом по комнате и словно мячик запрыгал от стены к стене. Я лишь утвердительно кивнула, во мне не было сил разговаривать. — Вы быстро восстанавливаете силы. Это хорошо.

Он поднялся и выпрямился во весь рост, как я и думала, он был очень высок. Вдруг он оказался вплотную к кровати и свет свечей упал на него не оставляя на нём ни одного тёмного пятнышка. Он оказался довольно красивым и мужественным мужчиной. У него были карие глаза настолько темные, что казались иссиня-чёрными, почти кошачий разрез глаз обрамляли длинные загнутые к верху ресницы. У него были тонкие, изящные брови и прямой, правильной формы нос. Тонкие очерченные губы, которые сейчас расплывались в улыбке. Он протянул руку с огромным перстнем, и когда я вложила в неё свою ладонь, припал к ней губами. Изящным жестом, отработанным годами, он откинул прядь чёрных волос с лица и вновь улыбнулся.

— Теперь я думаю мне надо представиться. Моё имя вам ничего не скажет, но мне будет весьма приятно, если вы перестанете меня бояться, и мы сможем поговорить. А, как известно с произношения имени и начинается знакомство. Моё имя- Антонио. Антонио Дель Маро.

Он слегка поклонился и приподнял несуществующую шляпу. Я сглотнула не в силах что- либо сказать, но словно читая мои мысли, Антонио продолжил говорить.

— Наверно, Mi sueño, мне стоит объяснить вам кто вы. Я уверен, что вы этого не помните. Я был бы рад назвать вам ваше имя, но не могу. Я ничего о вас не знаю, как и вы о себе. Сейчас я поведаю вам, как сложилась наша встреча, и почему я пришёл за вами, а вы не стесняйтесь, задавайте вопросы. — Антонио присел на край кровати, а я по инерции вжалась в спинку. — По древним писаниям, которые хранятся в огромнейших библиотеках вампиров, следует, что изначально прародителем всех вампиров был некий человек по имени Воярг. Обращён он был незадолго после, того как Еву и Адама изгнали из рая. Возможно ты помнишь, что именно змей, в роли которого предстал Люцифер, и спровоцировал это изгнание.

Давнейшее противостояние между светлыми силами и полчищами, предводителями, которых был Люцифер, только набирало свои обороты. Давний спор не утихал, и каждый старался победить как мог. Искусный искуситель и рассказчик Люцифер, сначала уговаривал людей продавать ему душу, обещая несметные богатства, долгую жизнь или успехи.

Он перехватил мой вопросительный взгляд и ободряюще улыбнулся:

— Скоро ты всё поймёшь, Mi sueño, терпение и только терпение.

Однажды, к светлым силам обратился человек, который просил вечной жизни. Он был очень богат, его сокровищница ломилась от драгоценных камней и золота. Но он старился и вот когда он почувствовал, что ледяная рука смерти уже тянется к нему, он решил просить вечной жизни. Но разгневанные силы света отказали ему. Ведь наказанием для смертных было именно то, что они стали смертными, и не могли жить вечно. Человек, которого дни были сочтены, отправился к Люциферу и просил вечной жизни у него в обмен на свою душу.

Люцифер молвил тогда: "Я дам тебе вечную жизнь, настолько долгую, что ты увидишь рождение и крах миллионов империй. Но взамен я заберу у тебя то что даёт жизнь на земле, что питает и возрождает. Я заберу у тебя солнечный свет, и станет он для тебя смертельным и губительным. Малейший лучик света, будит жечь твою плоть. Ты будишь жить вечно, но ты не будишь живым, подобно людям, но ты и не будишь мёртвым- отныне ты будишь — "Немёртвым""

Люцифер надрезал свою руку и напоил своей кровью смертного. И этот человек упал замертво. Три дня пролежал он не дыша, и сердце его не билось, на 3 день с приходом луны Воярг пришёл в себя. И испытал он дикую жажду, попробовал он выпить воды, но она вышла обратно, причинив ему адскую боль. Погибая от мучившей его жажды, он вышел во двор, где увидел своего сына, который только вернулся с поездки. Обняв вновь вернувшееся домой дитя, Воярг ощутил запах человека, и не совладав со своей новой сущностью, вонзил свои зубы в шею своего сына.

Воярг был убит горем, перенеся тело сына в дом и проплакав над ним три дня, отец был ошеломлён, когда сын его восстал таким же немёртвым. И понял Воярг, какое зло он совершил, и пошёл просить Люцифера вернуть жизнь его сыну. Но дьявол на отрез отказался, и сказал что ему надо обратить своих оставшихся четырёх сыновей, и будут они названы Дайхатсу. И каждый из них разбредётся в разные стороны, где обретёт ту силу и видоизменится так, как предначертано ему. А через три года вернутся они к отцу и возведут город названый Азбахан.

Не смевший ослушаться Воярг, обратил оставшихся своих сыновей. И разбрелись сыновья по свету, затерявшись и не видевши друг друга. Три года их тела видоизменялись, три года в них росла новая сила и у каждого появлялись свои новые способности.

Через три года сыновья вернулись к отцу, где возвели они город названый Азбахан. Когда город был закончен, явился к ним Люцифер и молвил:

"Вы сыновья Воярга получившего великую силу и вечную жизнь, вы отныне Дайхатсу — прародители других вампиров. Каждый из вас сможет создавать себе подобных, таких какими стали вы сами."

Много тысяч лет стоял этот город, и наполнялся он всё новыми вампирами. Пока однажды Дайхатсу не исчезли и их так и не смогли найти, опечаленный исчезновение сыновей, Воярг ушёл в скитания, больше его никто не видел.

Тем временем, оставшись без управления, вампиры почувствовали свою власть над смертными, постепенно начав покидать Азбахан. Ментально воздействуя на смертных, вампиры творили страшные злодеяния, тем самым породили Великую Инквизицию.

Напуганные люди видели вампиров везде, трупы родственников приколачивались гвоздями, некоторые надрезали им сухожилия, веря в то, что если умерший очнется в качестве вампира, то не сможет встать. Тысячи тысяч людей ни в чём неповинных было истреблено, но так же и вампиры были почти уничтожены. Им приходилось прятаться в глухих местах, и питаться кровью животных. Некоторые из них так сильно одичали, что больше не смогли даже членораздельно разговаривать.

Тогда появился Янк, вампир почти ровесник Дайхатсу, и не было равных ему по силе. Созвал он всех вампиров, и молвил о решении своём. Именно тогда появилась Диаспора. И разделили вампиров на кланы, которые назывались Ретер, Надгор, Труоль, Машедус, Рудо. И повелел он что будут управлять Диаспорой- Ширасены- пять самых старых вампиров, которых никто не мог превзойти по силе.

Любое нарушение Хартии, для вампира означало только одно — смерть. И были в каждом городе правящий вампир, который возглавлял все кланы города, являлся гарантом Хартии, представителем Диаспоры и Ширтасенов. Был назван такой вампир- Натар, был он как Князь, император и повелитель всех кланов в том городе.

Каждый клан в городе возглавлял представитель этого клана названый — Сторасат. Они были старостами клана, только они могли бороться с Натаром за власть над городом.

Когда Хартия вступила в силу, волнения в народе улеглось и вампиры начали существовать, если так можно выразится в мире с людьми, которые жили в неведении о своих хищных соседях. Те в свою очередь не убивали и не использовали людей, как пищу, а обращали только тех, кто сам этого желал.

Именно тогда из скитания начали появляться вампиры, которые одичав и претерпев изменения как внешне, так и нравственно отказались вступать в Диаспору. Они образовали в противоположность Диаспоре свое объединение названое — Цактана. Они исповедовали смерть и убийство, и верили в то, что смертные это всего лишь пища для них. Испугавшись того что времена инквизиции вновь вернутся Ширтасены вступили в переговоры с Цактаной, и вскоре и те согласились, что Хартия это единственный способ выжить. Но Цактана не признавала своей пищей кровь отданную смертными добровольно, и продолжала убивать смертных, правда делая это весьма искусно. Цактана задалась целью покорить Диаспору, и тогда выступить войной с живыми и поработить их.

Так взяла своё начало война между Цактаной и Диаспорой, названая Щенвясу.

Щенвясу бесконечна, она не знает конца. Империи сменяли друг-друга, человечество развивалось, а в тени всё ещё шли войны по господству над смертными. Хартия нарушалась, истреблялись вампиры, всё было и будит так, пока победу не одержит одна из сторон.

Антонио сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. Я недоуменно смотрела на него широко раскрытыми глазами. Я никак не могла понять, зачем он мне всё это рассказывает.

— Дракула тоже вампир? — Спросила я.

— Нет, Mi sueño, дело в том то всё что ты слышала про некоего Дракулу, всего лишь сказки. Само слово "вампир" пришло из венгерского языка, а большинство преданий о них родилось в Восточной Европе. Ирландец Брэм Стоукер, написавший знаменитого "Дракулу", позаимствовал этот сюжет из легенд о Владе IV — трансильванском дворянине, который жил в XV веке и сражался против турецкого ига. Влад также был известен своими садистскими наклонностями — он наслаждался истязаниями пленных узников. Легенда гласит, что граф любил устраивать пирушки среди огромного, количества заостренных деревянных кольев, на которые были насажены тела турок, плененных в бою, поэтому он вошел в историю под прозвищем Цепеш — Сажающий на кол.

Но не меньше ужаса навевал Цепеш и на своих соотечественников. В окрестностях его замка исчезали люди. За высокими каменными стенами свершались ужасные и богомерзкие дела. В одной из историй об этом замке графа назвали "вампиром". Его пристрастие к крови разделяли и другие карпатские дворяне.

Так что Дракула своего рода лишь сказка, призванная сомневаться в том, что вампиры действительно есть. Это обман, весьма искусный обман, ты не находишь?

Я кивнула. Антонио расплылся в улыбке:

— Вы весьма соблазнительны, Mi sueño, если б я знал и был уверен в вашем истинном предназначении, но, к сожалению, я не знаю этого.

— Кто вы?

— Стрегонибенфици. Вряд ли это тебе что — либо скажет, Mi sueño, но я поясню. Я наполовину испанец наполовину итальянец. Мне больше пятисот лет. — Заметив шок в моих глазах, Антонио рассмеялся.- Mi sueño, не бойся меня. Я единственное существо, которое не хочет причинить тебе вред, единственное которое и потом не захочет. Моё призвание убивать вампиров.

— А тогда кто же вы?

Антонио нахмурился, наверно подбирая правильные слова, и наконец улыбка вновь вернулась на его лицо:

— Я вампир.

Я отшатнулась, испугано уставилась на него, внутри меня вновь всё затрепетало.

— Нет, Mi sueño, не бойся. Издревле Стрегонибенфици — не убивали невинных. Изначально мы были чем-то вроде карателей, хорошо натренированных вампиров, которые находили и по-возможности наказывали тех, кто нарушал Хартию или угрожал Диаспоре. Для полнейшей бесстрастности нас исключали из кланов, и таким образом мы были беспристрастны к любому из членов Диаспоры. Этот "пост" вампира всегда был на стороне света, если так можно выразиться. И мы всегда были противовесом вампирам преступившим закон. Они нарушают — мы их убиваем.

— А кто я?

— Mi flor, я бы очень хотел помочь тебе, но я не знаю ответа на твой вопрос.

— Что я делала там? — Мне до сих пор было не по себе, я не могла вслух произнести то, что только что вылезла из могилы.

— Дело в том, что этого я тоже не знаю. Это очень старинное кладбище там есть захоронения как XIX так и XVIII века. Почти все имена стёрты, а бумаги утеряны. Но думаю, мы сможем выяснить, кто ты есть. — Антонио развёл руками, словно, оправдываясь.

— Как ты нашёл меня?

— Понимаешь, Mi flor(исп. — мой цветок), можешь не верить мне, но я услышал тебя. Почувствовал энергию, которую ты словно импульсы направляла на меня. Обычно такая энергия образуется между создателем и новообращённым, дабы он мог контролировать подопечного. Но я не создавал тебя, да и пока никого не создавал, поэтому не могу понять, почему эта связь возникла между нами.

— Новообращенными?

— Mi encanto(исп. — моё очарование), я уверен, что у нас с тобой будет много времени, чтобы ты узнала все мои знания, а так же получила новые, а сейчас думаю, тебе стоит поспать.

Я приподнялась на подушках и попыталась возразить, но Антонио мягко коснулся моего лба, и я услышала его голос, который казалось, звучал у меня в голове. Голос что-то нашёптывал мне, уводя меня всё дальше и дальше за собой, пока, наконец, я не провалилась в бездну.

3.

Со дня нашей встречи с Антонио прошло несколько лет, я многое узнала с того дня, но всё это ни на шаг не приблизило меня к ответу на, казалось бы, простой вопрос "Кто я?". Мы словно отшельники жили в заброшенном замке, который находился очень далеко от города, гости у нас бывали крайне редко. Антонио стал для меня отличным учителем, все его знания я впитывала как губка, но самым суровым уроком мне стало, то, что он показал мне, что кем бы я, ни была до смерти сейчас я не человек.

Таких, как я называли: undead- не мёртвый. Весьма интересное название, нас не относят ни к какому виду живых существ, и мёртвыми мы не являемся, потому, что подобно живым существам передвигаемся, разговариваем и живём. Мы поверхностно похожи на людей, но между нами миллиарды отличий как психологических, так и физических.

Да, вампир клинически мёртв, мы не дышим, не стареем, наша кожа холодна — но при этом мы думаем, охотимся, планируем, говорим и убиваем. Мы выживаем благодаря тому, что периодически питаемся кровью, это помогает нам продлевать своё искусственное бессмертие. Большинство из нас питается человеческой кровью, но есть индивидуумы, которые питаются кровью животных, дабы не наносить вред людям.

Сейчас за долгое время обучения Антонио решился взять меня на высвобождение вампира. Он очень нервничал и то и дело входил ко мне в комнату, чтобы просто убедиться, что со мной всё хорошо.

— Антонио, ну что с тобой! — Наконец не выдержав воскликнула я. — Смотри я цела и совсем не переживаю, однако место себе не находишь!

Антонио неуверенно расправил полы своего пиджака и, встав за моей спиной начал расчёсывать волосы.

— Мi invencible, я не устаю поражаться твоей красоте.

— Антонио, я никогда себя не видела.

Заметив, как я потупилась, мой наставник нежно провёл ладонью по моей щеке, и тихо словно боясь, что нас кто-то подслушает, заговорил:

— Когда я впервые тебя увидел, то был поражён твоей красотой, mi flor. Твои медные волосы, словно мягкие волны, спускаются и струятся по твоим плечам. Твоя бледная кожа, словно самый дорогой фарфор сияет в темноте и притягивает взгляд, и я не могу оторвать ладонь от твоей щеки не почувствовав её на ощупь. Твои глаза подобны кошачьими изумрудам, всегда полны чувства и отражают всю твою душу. Чёрные как смоль ресницы порхают, словно крылья бабочек. У тебя чудесный правильной формы носик, а твои губы… — У Антонио перехватило дыхание, и он сглотнул слюну, перед тем как продолжить дальше. — Твои губы это верх скульптурной лепки, бесподобны, выглядят такими мягкими, чувственными, полными и сочными, редко кто сможет удержаться от того чтобы не коснуться их…

— А ты можешь? — Почти одними губами прошептала я.

Антонио наклонился к моему лицу, я чувствовала его запах, почти ощущала его вкус. Он находился в паре сантиметром от моих губ, и сила его накопленная веками, накрывала меня горячей волной, заставляя трепетать всё моё тело. Я подалась вперёд, но Антонио резко отстранился и принялся дальше разглаживать мои волосы щёткой.

— Итак, Шелена, высвобождение это сложный процесс. Особенно высвобождение вампира создатель, которого нам не известен. То, что нам неизвестно кто этот новоиспечённый вампир тоже не очень хорошо, он может быть психом и тогда нам пройдется немало повозиться с ним.

— Кто специально создал новопришедшего и скрылся? Но зачем?

— Мi invencible(исп. — моя непобидимая), если бы у меня были ответы на все вопросы, я бы уже знал кто ты.

Я негодующе фыркнула, отбросив его руки от своих волос, отошла к комоду и стала подбирать себе одежду на сегодняшний вечер. Мой выбор пал на чёрные джинсы- дудочки и свитер крупной вязки белого цвета. Я была невысокой и хрупкой девушкой, вся моя одежда была почти детского размера, но это меня нисколько не смущало, как говорил Антонио моя "компактность" это большой плюс.

— Для того чтобы произошло высвобождение вампир должен был напоить свою жертву своей кровью. Но до этого жертва должна быть лишена полностью своей крови, когда вампир высвобождается, он крайне слаб, и не может самостоятельно передвигаться, пока не утолит свой голод. Именно поэтому наставник должен быть рядом в момент, когда его творение выйдет из могилы. Но тут видно, что жертва брошена, это может быть связанно со смертью наставника?

Антонио бесшумно пересёк комнату и сел в одно из бархатных кресел, которые я с такой тщательностью разыскивала для своей комнаты.

— Дело в том что если бы наставник умер, тогда бы за новоприбывшим пришёл бы кто-нибудь из того же клана которому принадлежал наставник, но ни Цактана ни Диаспора не выказали своих прав на новопришедшего.

— Может он принадлежал Детям Сириуса или к одному из свободных кланов?

— Не знаю. — Антонио пожал плечами. — Это уже не первый брошенный новопришедший, у пятерых до него были обнаружены странные повадки.

Заинтересовавшись, я прекратила натягивать джинсы и пристально уставилась на него:

— Какие?

Антонио с видимой не охотой скорчил гримасу, но всё — таки продолжил рассказ:

— Все пятеро брошенных новопришедших не имели место дневного ложа и кроме крови пытались есть.

— Да ну…

— Не понимаю твоего восторга, Шелена, ты хоть понимаешь, что это значит?

Я, откровенно говоря, не понимала, но тут, же напустила на себя серьёзный вид и голосом прилежной ученицы своего наставника произнесла:

— Не совсем, учитель.

— Эти новопришедшие не относятся не к одному из кланов и у них не найдено ни одной из линий крови. Это новый вид, но крайне жестокий и не контролируемый. У них нет сознания, они просто насыщаются и им всё равно кого они убивают. Эти твари хотят, есть постоянно, и чувство сытости им не грозит. Если их станет достаточно много — то вся наш многовековая "Хартия" рухнет! Весь мир повергнется в хаос! — Антонио, как и все испанцы, сопровождал свою речь жестами, его руки то и дело взлетали вверх и выписывали в воздухе различные фигуры. — Мы должны найти этого наставника раньше чем он сделает то, что мы уже не сможем исправить.

— И как мы его поймаем?

— Мы должны отвести новопришедшего к Машедусам.

— Ты что с ума сошёл? — Воскликнула я. — Я никогда не приближусь к этим сумасшедшим! Они сожрут меня заживо, и при этом будут думать, что это всё шутка.

— Шелена, ты как всегда слишком категорична! Машедус, хоть и не самые приятные собеседники, но вряд ли они станут бросаться на тебя.

— Они же безумны от самого высвобождения!

— Да, — Согласился со мной наставник. — Но не забывай, что вместе со своим безумием Машедус получили редкий дар- прорицание.

— Не значит ли это, что ты хочешь, чтобы Машедус дали тебе ответ кто же этот наставник?

— Ты как всегда прозорлива, Mi flor. Всё я буду ждать тебя внизу и поторопись, высвобождение скоро начнётся.

Антонио бесшумно вышел за дверь, казалось, он просто растворился в воздухе. Ещё одна редкая способность вампиров только мы можем пройти мимо тысячи людей — незамеченными, и при этом ещё и играть на барабане. Но зато мы не можем вынести солнечного света, хотя более древние со временем и веками тренировок могут ненадолго выходить под смертоносные солнечные лучи, но я никогда такого не видела и вряд ли бы стала испытывать это на себе.

4.

Я цепляясь за рукав Антонио пробиралась сквозь лес. Ветки наотмашь били меня по лицу, но наставник даже не подумал, чтобы придержать их. На мои жалобы он отвечал категорично:

— Если я буду всё делать за тебя, ты никогда не чего не познаешь!

Я еле успевала за его размашистым шагом, да и что говорить он был выше меня на добрых две головы, и мой бег для него казался всего лишь ходьбой на месте. От закипающей во мне злости мне казалось, что я смогу одним усилием руки опрокинуть его на землю, но, ни всегда, то, что нам кажется, соответствует действительности. Все мои потуги для вампира, чей срок жизни уже более пятисот лет, лишь удары мухи о бетонную стену, неизвестно кому ещё больнее будет.

Вдруг Антонио резко остановился, я врезалась ему в спину ровно с той же скоростью, с которой бежала чтобы не отстать.

— Ну, почему ты никогда меня не предупреждаешь. — Потирая ушибленный лоб, протянула я. Но тут, же забыв обо всём на свете я, пыталась заглянуть за плечо Антонио. Но мой наставник оказался непримиримым в этом вопросе и бросил через плечо на меня уничтожающий взгляд. Мне осталось лишь хорошенько пнуть его под его роскошную пятую точку и, надувшись стоять за его массивной спиной.

— Мияовхй подрвияель веареаавуг убхбивухет ниячус… Ссамхнеру друяхем нег. ТЭа Т" те мро-урусфеу. (Мой повелитель, враг убивает ваших людей. Враг ждёт ночи. Жизни принадлежат повелителю. (ПрофеуАрсфеу))

— Цта(Да (ПрофеуАрсфеу)). Но хватит, давайте перейдём на более понятный язык для юной леди.

— Цта, меарпа мроурфеу. — Антонио поклонился, и отошёл в сторону, открывая меня взгляду собеседника.

— Я вполне хорошо владею ПрофеуАрсфеу! — огрызнулась я.

— Весьма похвально, юная леди, я вижу, Антонио весьма усердно с вами занимался.

Я пристально уставилась на собеседника. Он был среднего роста весьма худощав и очень бледен. На нём был одет фрак и цилиндр и от этого он казался как бы затерянным во времени. На его лице не было эмоций за исключением хорошо заученной улыбки вежливости. Волосы он обильно смазывал гелем и зачёсывал назад, так чтобы не один из непокорных не выбился от общей стаи. Прямой нос и слегка заострённые черты лица придавали ему нечто зловещее, но ничего более не выдавала в нём вампира.

Я без труда догадалась, что передо мной стоит один из клана Нодгор. Этот клан был одним из кланов Диаспоры. Они всегда были изящны, хоть и излишне старомодны, по моему мнению. Но Нодгор это, если можно так выразиться, голубая кровь.

— Шелена, я представляю тебя Натару этого города. Арнольд де Монпиньяк.

Я в упор уставилась на так называемого Натара. Натар это тот единственный вампир, который правит всеми вампирами, и их кланами на территории, которая закреплена за ним. Исключение составляет Цактана и те кто не вступил ни в неё ни в Диаспору. Натар обладает абсолютной властью, никто не смеет прекословить ему. Его воля это воля Ширтасенов. Натар живёт в городе, он знает свой город как свои пять пальцев. Если будит такова воля Натара, определённая территория может быть объявлена Элизиумом, что автоматически будит означать, что любое действие, направленное на причинение вреда любому из Диаспоры, каралось смертью. Натар часто выступал в роли судьи и решал вопросы своих подданных. Его решения никогда даже не обсуждались.

Привилегия Натара в том, что он может свободно создавать потомство, в то время как остальные вампиры должны просить его разрешения. Натар распределяет владения. Но Натар никогда не делает грязную работу, для этого у него есть каратели, обычно это вампир с отличными боевыми показателями. Поэтому я была настолько удивленна, увидев перед собой Натара, что так и осталась стоять и таращиться на него.

— Кхм… Леди с вами всё в порядке? — Смутившись, произнёс Арнольд де Монпиньяк. Его слова словно вернули меня на землю и я, резко подскочив к Натару, протянула ему руку.

— Шелена Тешен…

Антонио побледнел куда больше обычного и воскликнул:

— Совсем из ума выжила? Я же столько раз говорил, что перед Натаром надо вставать на колени, особенно таким как ты!

— Антонио- Натар жестом руки прервал его. — Понимаете, Шелена, в нашем нехитром мирке множество традиций и одна из них что новоиспечённые и женщины должны встречать Натара на коленях, но я вам прощаю. Натар никогда не жмёт никому руку, это ещё одно из правил. Но я сегодня его нарушу. — Арнольд протянул мне свою руку и ответил крепким рукопожатием, после чего залился раскатистым смехом. — Вы бесподобны, леди Тешен. Я разрешаю вам никогда не склонять передо мной колени, но рукопожатие было первое и последнее, сами понимаете — авторитет.

И он засмеялся ещё громче. Я, смутившись, бросала взгляды на Антонио, который настолько растерялся, что не знал, что сказать и сделать. Но тут Натар резко обернулся к моему наставнику, и улыбка его растворила, будто её никогда и не было.

— РРрупроеру урусфеу-урусфеу? (Убийца вампир?(Урусфеу-Ноуфеу))

— Тга — Антонио утвердительно кивнул головой.

— Печально. — Лишь обронил Арнольд, удаляясь куда-то в чащу.

— Пошли за мной. — Антонио схватил меня за руку и потащил за собой.

Я спотыкаясь поспешила за ним ведь мой наставник не очень заботился о том что я могла испортить себе одежду либо сломать ноготь, всё это ему было настолько чуждо что просто даже не вызывало сомнения, какую реакцию вызовет у него моя просьба идти медленнее. Кроме того что Антонио Дель Маро был вампиром, который убивал других вампиров за нарушенные им правила, он был очень весёлым и доброжелательным. Вы можете мне не поверить, да если честно я сама бы себе не поверила, если бы не общалась с ним несколько лет днём и ночью.

Мой наставник видел во мне не только ученицу, я это чувствовала, но он стоически себя сдерживал и объяснял это тем что не знает кто я. Да меня тоже смущал факт того что я не знаю к какой линии крови я принадлежу. Антонио исследовал все возможные линии и ни одна мне не подошла. Мы ничего так и не выяснили, ни моего имени, ни кто я, ни почему Антонио меня почувствовал, всё это было покрыто завесой тайны, которую я надеюсь со временем рассеять.

5.

Мы шли, молча, и сгустившуюся тишину вокруг нас, прерывали лишь крики ночных птиц. Каждый из нас думал о своём в этот момент. Антонио о раскрытии таинственного наставника. Арнольд о том, что этими обстоятельствами может разрушиться его авторитет и могут начаться попытки борьбы за власть, а возможно и его свержение, что означает его смерть. Ну, а я проклинала, на чём свет стоит фирму, производящую по их словам самую удобную в мире обувь. Эта самая удобная обувь то и дело соскальзывала с моей ноги, и я босая опиралась на холодную и влажную землю. Когда я, кряхтя, нагибалась дабы натянуть туфли обратно на ногу, вся наша процессия останавливалась, буквально кожей чувствовала, как два старейших вампира сверлят меня своими недовольными взглядами.

Когда в очередной раз моя левая туфля проделала пируэт в воздухе и приземлилась в метре от меня, Антонио издал внутриутробный рык и с силой подхватил меня на руки.

— Моя туфля! — завизжала я, колотя могучую спину вампира, но тот лишь презрительно фыркнул и продолжил свой путь.

— Ты всегда пользуешься своей силой, потому, что я не могу тебе ответить тем же! — Почти срываясь в плач, завела я. За всё время общения с Антонио я выяснила, что лучший способ добиться от него чего- либо это начать ныть. Слова, которые я произносила нараспев, бесили его с такой силой, что казалось он, будет рвать на себе волосы. — Ты бесчувственный эгоист, который думает только о себе!

Наконец даже нервы пятисотлетнего вампира сдали, и он с шумом выдохнул воздух. Поставив меня словно пушинку вновь на землю, он насупился, и словно готовясь к бурной речи, молча, замахал руками. Мимика его лица была самой угрожающей, а жесты говорили о том, что все его эмоции буквально льются через край, но не одно слово так и не было им произнесено. Наконец отчего-то злорадно улыбнувшись, он повернулся ко мне спиной и пошёл вслед за Арнольдом, презрительно бросив через плечо:

— La gallina obstinada (упрямая курица (испанский))

— Ах ты, мерзкий слизняк! — и я запустила в него свою вторую туфлю. И только сейчас поняла злорадствующую улыбку Антонио. Я стояла посреди болота, и мои босые ноги обволакивала ледяная вода, тут же на них начали заползать какие-то насекомые. Они мерзко жужжали и ползли всё выше. Я не сдержала крик, и вся округа озарилась паническим визгом. — Антонио, ну пожалуйста.

И не замечая ничего, кинулась за ним. На ходу перепрыгивая через все препятствия, которые возникали у меня на пути, я не переставала визжать. Но вдруг я потеряла спасительную спину из вида и паника внутри меня стала ещё сильней, а визг громче. Видимо, Антонио не выдержал и тут же его сильные руки подхватили меня.

— Me te haré obedecer(я заставлю тебя меня слушаться (испанский)).

— Чёрта с два. — Пробубнила я себе под нос, но всё — таки больше в полемику решила не вступать.

Мы продолжали свой путь через лес, то и дело тропинка разветвлялась, и приходилось сворачивать. Наконец мы оказались перед большой пещерой, которая была завалена деревьями настолько, что пройти туда не могла бы и мышь. Антонио поймал мой надоумленный взгляд и, улыбнувшись, произнёс:

— Ничего невозможного нет. А порой всё то, что ты видишь это всего лишь, то, что видишь, а не то, что есть на самом деле.

— Ты хочешь сказать, что всего этого здесь нет?

— Шелена, Антонио сказал то, что хотел сказать не больше и не меньше. — Вклинился в разговор Арнольд. Всё ещё смотря в мою сторону, он щёлкнул пальцами, и завал деревьев исчез, будто его никогда и не было. Я удивлённо заморгала глазами. Антонио рассказывал мне о ментальных играх с разумом людей, но никогда не говорил о, то, что это возможно массово и не целенаправленно. — Шелена, у вас будет вечность, чтобы узнать наши маленькие тайны.

Мы вошли внутрь пещеры, там было темно и влажно. Арнольд пошёл впереди, не произнося ни слова, все мы шли, прислушиваясь к тишине готовые отразить любое нападение. Скоро свод пещеры стал ниже, и нам пришлось нагнуться, я опиралась рукой о стену, дабы не споткнуться и не упасть. Камни больно врезались в ноги, и мне иногда приходилось притормаживать и вытаскивать впивающиеся камни из ног, тогда раздавался недовольный вздох Антонио, и мне приходилось торопиться.

Скоро до нас стал доноситься звук льющейся воды, эхо пещеры повторяло его и казалось, что впереди нас ждёт водопад. Арнольд притормозил, и я налетела на него:

— Сейчас мы выйдем в пещеру, аккуратней там крутой склон.

Мы, молча, кивнули и только потом сообразили, что он нас не видит. Пещера оказалась просторной и светлее чем проход, через который мы только что прошли. Откуда брался свет освещавший свод, я не знала. Мои спутники двинулись вперед, я послушно посеменила за ними.

— Вот новая жертва, скоро произойдёт высвобождение.

Антонио присел перед телом красивого молодого человека, который казалось, просто спал, единственно, что его выдавало это укусы на шее и мертвецки бледная кожа. Молодой человек лежал на спине, подложив правую руку, согнутую в локте себе под голову. Его длинные тёмные как крыло ворона волосы рассыпались по земле. Рубашка была разорвана и оголила весь торс юноши. Он был очень хорошо сложен, и невероятно красив, мои глаза не могли оторваться от его лица. Даже с закрытыми глазами он выглядел так, будто звал к себе, приглашал в свои объятья, обещая свести с ума одним лишь поцелуем этих полных губ.

— Шелена. — Окликнул меня Антонио. Я от неожиданности вздрогнула, но видимо никто этого не заметил, и я направилась к учителю и Натару которые склонились над юношей. — В высвобождении ничего приятного и красивого нет. Новопришедший испытывает дикую боль, и отдаст жизнь за одну каплю крови, многие совершают ошибку предлагая испить ему крови из себя. Новопришедший осушит свою жертву до конца.

Вампиры не убийцы от самого высвобождения, если с ним рядом окажется опытный наставник, который сможет рассказать, и дать понять новенькому, что возможно питаться и не через смерть смертного, тогда вампир не одичает. Со временем некоторые вампиры всё — таки сходили с ума, как бы ни хотели этого признавать Ширтасены, но факт оставался фактом. Тонкое сознание не выдерживало вечной жизни, и вампир терял рассудок. И положение только усугубляется, пока годы превращаются в десятилетия и века, и вампир убивает снова и снова, и видит, как люди, которых он любил, стареют и умирают.

Человеческая жизнь, столь короткая и дешевая по сравнению с его, становится менее и менее ценной, пока смертное "стадо" вокруг него значит не больше, чем туча назойливых насекомых.

Говоря это, он тщательно связывал юношу.

— Но как, же вы?

— Мы принадлежим к Диаспоре. — Заговорил Арнольд. — Наше главное кредо соблюдать "Хартию" и защищать братство. В отличие от Цактаны мы ни считаем себя высшей расой, а людей всего лишь кормом. Диаспора словно гарант жизни, она была создана, чтобы защитить вампиров от преследований Инквизиции, для соблюдения Традиций и поддержки великой Хартии. Много вампиров Диаспоры, помня жестокие истребления, когда вампиры были под угрозой искоренения, соблюдают Хартию фанатично. Вампиры Диаспоры отвергают идею вампиров как чудовищных хищников, вместо этого предпочитая тайно жить среди смертных и питаться с осторожностью.

Диаспора- самая многочисленная секта, и теоретически, самая могущественная. Но она объединяет пять кланов вампиров, каждый со своей культурой и целями, и это свидетельствует о ее нестабильности.

— Арнольд, парень дёрнулся.

— Началось — На одном дыхании выдохнул Натар, и мы отошли в стороны, дабы наблюдать рождение вампира.

Красивое лицо юноши исказилось, а грудь выгнулась дугой. Он начал извиваться, словно раненая змея, его пальцы впивались в каменный пол пещеры, и если бы в нём была хоть капля крови, то они бы сейчас кровоточили. Его лицо исказила гримаса боли, и было в нём что-то ещё, что-то не человеческое, что-то от зверя. Это была его вторая сущность хищника, машины для убийства, которая была уже запущенна и жаждала крови.

Из недр его груди вырвался крик, настолько ужасный и парализующий, что я вжалась в каменистую стену пещеры. Я не могла смотреть на эти ужасные муки, но и, как и все люди на земле я не могла отвести взгляд отчего-то действительно ужасного. Глаза юноши заметались под закрытыми веками и распахнулись. Взгляд ещё не был сфокусирован и поэтому бесцельно блуждал по своду пещеры. Наконец его взгляд наткнулся на меня, губы растянула плотоядная улыбка, и он облизал верхнюю губу. Я стояла не в силах ничего с собой поделать и смотрела ему прямо в глаза. Кем он был раньше? Есть ли у него семья? Что он помнит о себе сейчас? Но его глаза говорили о том что, то кем он был уже в прошлом, для той жизни он уже мёртв и сейчас он просто животное, которое хочет утолить свой голод неважно каким способом.

Антонио достал из своей сумки пакет с кровью, такие обычно хранят на станциях по переливанию. Насколько я знала, вся Диаспора питалась там, как и мы с Антонио. Так же у каждого клана были добровольцы среди людей, видимо какие-то извращенцы, которые по доброй воле давали себя кусать и пить кровь.

Наставник присел перед юношей и начал тонкой струйкой проливать кровь ему на губы. Тот жадно слизывал капли крови, пытаясь подняться, но верёвки делали своё дело и парень оставался лежать. По мере того как кровь в пакете убывала лицо юноши приобретало розоватый цвет и становилось похожим на привычный цвет лица человека.

— Ну, всё хватит, дружок. — Сказал Антонио, поднимаясь с колен и вытирая руки о штаны. — Теперь он вполне вменяем мы можем поговорить с ним, может он нам поможет больше чем предыдущее.

— Но ты ведь говорил, что предыдущее были уже мертвы, когда вы их находили. — Я озадаченно взглянула на наставника.

— И, да и нет. — Было видно, что учитель хочет уйти от ответа. Но поколебавшись, решил всё — таки поставить меня в курс дела. — Когда мы находили предыдущих обращённых, они уже успели попробовать есть сами, у них не было наставника, и они считали себя чем-то вроде животного. Их разум был уже мёртв.

— А этот — Я ткнула пальцем в стороны беспомощно разглядывающего меня юношу. — Вы думаете, от него будет больше толку?

— Надеюсь, Шелена, я очень на это надеюсь.

Арнольд присел возле юноши и внимательно разглядывал его шею:

— Знаете, что самое интересное во всём этом? — Как истинный правитель и шоумен он сделал паузу, словно нагнетая обстановку, а потом только продолжил говорить. — В месте укуса чётко виднеться укус вампира, но края раны обсосаны так словно из неё пил тот, у кого нет не практики, и кто совсем не для этого предназначен.

— Что вы имеете ввиду? — Напрягся Антонио.

— Только то, что я сказал. Вампир просто приготовил рану — пил из неё кто-то другой.

— Это значит…

— Да-да, милая, — прервал меня Натар. — Это значит, что причина столь серьёзных изменений вовсе не кроется в наставнике новопришедших, она кроется в том для кого этот наставник ищет жертвы.

— Ты думаешь, Машедус смогут что-нибудь увидеть? — Учитель озадаченно рассматривал рану на шее у юноши.

— Не исключено, можно попробовать, мы ничего не теряем кроме времени. — Арнольд сценическим жестом открыл карманные часы, и оттуда полилась красивая мелодия. — Думаю, если мы хотим успеть до рассвета нам пора. Антонио бери новопришедшего, мы едем к Машедусам.

6.

Машедус внешне ничем не отличались от большинства вампиров, единственное, что были слегка худощавы, будто ссыхались. Но главным их отличием было безумие. Почти все Машедус, хотя нет, правильней говорить — "все Машедус" были умалишенными. Они часто кидались на своих собратьев с невнятными бормотаниями, некоторые могли даже за ногу укусить. Но при этом громадном минусе у них был и огромный плюс — у них был дар, которого не было, ни у одного из кланов. Они могли предвидеть бедующее, видеть прошлое и читать мысли. Они могли прорицать.

Машедус были богатым кланом. Их место обитания всегда тонуло в роскоши. Никогда они не нуждались в деньгах. Они часто становились последним словом в спорах, и Натар полностью доверял их предсказаниям.

Община Машедус находилась в старом здании, которое днём хорошо охранялось наёмниками, интересно ни у кого не возникло вопросов, почему с ними расплачиваются только под покровом ночи? Хотя, наёмников мало волнует, что они охраняют, они руководствуются одним золотым правилом, которое и делает им репутацию: "Меньше знаешь — больше платят". А Машедус платили много, ведь деньги это меньшее в чём они нуждались.

Мы подъезжали на стареньком Порше за рулем, которого сидел Антонио. Я же разместилась на переднем сидении и в пол-оборота смотрела на Натара, который придерживал всё ещё связанного новопришедшего. Наставник припарковал машину и, обойдя ее, галантно открыл мне дверь. Я ступила босыми ногами на холодный и мокрый асфальт, отругав про себя учителя, осмотрелась вокруг. С виду совершенно заброшенное и нежилое здание находилось среди огромных деревьев, которые складывали свои ветви, словно руки на крышу. Извилистая тропинка, ведущая к дому, начиналась чуть в стороне от дороги, и чтобы её заметить, надо было хорошенько присмотреться. Дом был огорожен кованым забором, и калитка была наглухо заперта. Казалось, что этот дом никто не открывал уже тысячелетие, но голоса, доносившиеся из дома, говорили об обратном.

Антонио, тащивший на себе новопришедшего, остановился у калитки и, пошарив рукой по ней, нажал какую-то невидимую глазу кнопку, и тут же послышался томный женский голосок.

— Я вас слушаю. Назовите себя, и цель, с которой вы пожаловали к нам.

— Антонио Дель Маро, Натар и Шелена Тешен. У нас есть важное дело к Лупену.

— Минуточку. — Раздалось на том конце, затем послышалась возня и приглушённые голоса, видимо девушка сообщала о нашем визите. — Проходите, хозяин ждёт вас.

Калитка тихо скрипнула и открылась. Мы гуськом двинулись к массивным дверям, как только мы вступили на первую ступеньку, дверь распахнулась и на пороге появилась невысокая девушка, широко улыбаясь. На первый взгляд девушка казалось вполне симпатичной. Хорошо сложенная фигура, невысокий рост, но лишь подойдя ближе, я рассмотрела ужасные шрамы, которыми было изуродовано её лицо. Длинный безобразный шрам рассекал левую бровь и, проходя через глаз и губы, заканчивался на подбородке. Тут же возле него была россыпь маленьких шрамов, которые были похожи на следы от когтей. Когда девушка улыбалась, шрам растягивался, и это производило ужасающее впечатление.

— Проходите. — Всё ещё улыбаясь, девушка распахнула дверь и пропустила нас вперёд. Мы вошли в большое помещение, которое видимо, служило здешним обитателям чем-то вроде холла или приёмной. По всему периметру комнаты были роставлены диваны, но они были не привычно мягкими, а из тёмного дерева, густо покрытого лаком. С потолка свисали хрустальные люстры, но они не были привычными электрическими, а свет помещению давали свечи, которые были поставлены повсюду. — Идите за мной.

Девушка сделала приглашающий жест рукой и двинулась в маленький и узкий коридор, который вёл вглубь дома. Освещение в коридоре было тусклым, и я с трудом различала, куда ступала. Наконец девушка остановилась перед кованой дверью и, приоткрыв ее, слегка подтолкнула меня. Мы попали в тёмную комнату, лишь несколько свечей озаряли её тусклым светом. Комната была оббита деревянными панелями, вдоль которых высились огромные шкафы, полностью заставленные книгами. Комнаты стоял письменный стол, за которым сидел мужчина, что-то сосредоточенно записывая на бумаге.

— Мы… — движением руки незнакомец прервал Антонио.

В мгновение ока мужчина оказался возле нас и внимательно рассматривая, заговорил шелестящим шепотом:

— Давно к нам не жаловали Натары. Чем обязаны такой чести? — Но, тут, же не дожидаясь ответа, он продолжал говорить. — Проблемы. К нам всегда приходят, если возникают проблемы.

Я изучала Машедус, который подошёл почти вплотную к Натару. Он был маленького роста, необычайно худой. Его лицо было больше похоже на череп обтянутый кожей. Впалые почти чёрные глаза окружали тёмные круги, этот вампир давно не ел. Тонкие губы потрескались и из-за этого выступающие клыки ещё больше бросались в глаза.

— Юная дева интересуется Лупеном? — На этот раз взгляд пронизывающих чёрных глаз был устремлён на меня. — Мне приятно. Давно ни одна девушка не смотрела на меня с таким интересом. Шелена — это не настоящее ваше имя. Ваше имя должно быть подобно мелодии, что — то более плавное. Почему Антонио, когда называл вас, это не предусмотрел. — Лупен укоризненно взглянул на наставника, затем он протянул мне свою сухую руку и жестом предложил присесть на диван возле камина. — Вам что-нибудь известно о Госоконде?

Я старательно разглаживала складки покрывала на диване, стараясь не смотреть в глаза Лупену, что-то в них затягивало подобно омуту.

— Только в общих чертах.

— Госоконда это словно голубая мечта любого вампира. Говорят, что Ширтасены достигли её. Вампир, достигший Госоконды, может не пить кровь, говорят, что эти вампиры питаются человеческой пищей. Представляешь, Шелена, попробовать за столько тысяч лет ежевичный пирог или выпить вина?

Но многие считают что это просто миф, для того чтобы вампиры придерживались Хартии. Для того чтобы достичь Госоконды, вампир подвергается очень сильным и страшным испытаниям, лишь действительно верящий и ищущий сможет дойти до конца. Постепенно снижая количество потребляемой крови, вампир как бы искореняет в себе жажду, а потом начинает, есть людскую пищу. Или не есть совсем. В этом древние писания расходятся, и никто так и не знает, что даёт Госоконда.

Нет, это не обычный вампир. Он словно переходит на другой уровень. Он становится другим, совершенным существом. Но Цактана не верит в Госоконду, да и Диаспора воспринимает её как интересный миф, который хорошо рассказывать новообращенным, или тем, кто хочет обратиться. Кроме Ширтасенов Госокондой обладают и другие вампиры, это неоспоримо, но никто никогда их не видел. Они скрываются, обретя покой, возможно, даже среди смертных. Они больше не втянуты в Щенвясу, и призирают эти мелкие войны, как что-то не достойное себя.

В Госоконду может посвятить лишь находящийся в ней. Поэтому сам вампир может лишь подготовится к ней, но посвятить его должен уже нашедший её. Но это не так, то просто, большинство достигших её не торопятся поделиться своими знаниями.

Вампир в Госоконде должен поддерживать твердые стандарты физической и умственной чистоты. Иначе он теряет все выгоды от Госоконды. Дитя моё, запомните это!

— Но к чему мне знать всё это? — я недоуменно всматривалась в изрезанное морщинами лицо Лупена.

— Прейдет время, ты всё узнаешь. — Лупен повернулся к Арнольду. — Натар хотел что-то спросить у Лупена?

Арнольд сделал несколько шагов к нам и приподнял цилиндр в знак почтения:

— Лупен, ты прав у нас важное дело. Ты наверно слышал о странных новопришедших, которые стали появляться в нашем городе.

— Новопришедший жаждущий крови и плоти, мучимый постоянным голодом. — Закивал в знак согласия Машедус.

— Мы принесли одного из них тебе, он только обратился и не успел никого убить. Аура у него чиста.

— Что ты хочешь узнать, Натар? — прервал его Лупен.

— Кто наставник и кто руководит наставником?

— Власть твоя велика, Натар, но не безгранична.

— Так ты поможешь нам? — Арнольд скрестил руки на груди и нетерпеливо притоптывал ногой.

— Натар не любит слова "нет". Натар не любит поражений. Натар не умеет проигрывать. Это плохо. Правильное поражение- это победа. — Лупен встал и прошествовал к Антонио. Двумя пальцами приподняв за подбородок лицо новопришедшего, он заглянул ему в глаза. Казалось, что над нами начала двигаться какая-то волна наэлектрезованого воздуха, который с такой силой давил на грудь что сбивалось дыхание. Лупен не отводил взгляда, словно проникал внутрь новопришедшего и выуживал из его мозга нужную информацию. Лицо Машедус помрачнело и он, отдёрнув руку, вернулся за свой стол. — Простите, я ни чем не могу вам помочь.

— Как это? Ты сильнейший прорицатель и ничего не видишь?! — Воскликнул Антонио.

— Я уже сказал, что я ни чем не могу вам помочь. Мне очень жаль.

Лупен сложил руки на столе и пристально вглядывался мне в лицо, будто пытаясь в нём что-то прочитать. Наконец вздохнув, он еле слышно проговорил.

— Тот, кто вызвал девушку, причастен к этому. Здесь замешана большая сила, намного древнее и темнее чем вы можете себе представить. Лишь победивший себя способен победить это зло.

— Мы уверены, что к этому причастны как минимум двое. — Оживился Арнольд.

— Всё намного сложнее, чем кажется, или наоборот вам кажется, что всё намного сложнее. — Покачал головой Лупен. — А теперь простите, я должен заниматься делами, скоро рассвет. Надеюсь, я хоть чем-то смог вам помочь.

— Мы тоже на это надеемся. — Произнёс ледяным тоном Натар.

— Вот и хорошо. — Лупен позвонил в колокольчик и словно всё это время девушка так, и стояла за дверью, дверь моментально распахнулась.

— Шелена, — окликнул меня Лупен. — Попробуйте вы поговорить с новопришедшим. И запомните, что ваши решения должны приниматься тут. — И он ткнул себя пальцем в место, где у нормальных, живых людей бьётся сердце.

Мы вновь проследовали за девушкой, но на этот раз уже к выходу. Когда мы почти были на улице, раздался дикий крик:

— Фоаен! (смерть)

Когда мы все обернулись, то увидели перед собой одного из клана Машедус. Он, извиваясь и пуская изо рта кровавую пену, тыкал пальцем в мою сторону и орал во всю глотку. Дрожь пробежала по моему телу, и я буквально ощутила страх, который сковывал моё сердце.

— Безумцы. — Лишь бросил Натар и пошёл к машине.

Я, пересилив себя, тоже отвернулась и последовала за своими спутниками, но слова безумца Машедус всё ещё летели мне вслед.

— Фоаен! Фоаен! Фоаен!

7.

Я прошла в комнату к Антонио, он только что вернулся с пункта переливания крови и выглядел довольно сытым и довольным. Я не ходила с ним, его это очень удивляло, ведь я ела крайне редко. Новопришедший сидел связанный в углу и дико таращился на нас, Антонио его тоже накормил и он уже не ловил наш запах, как запах добычи. Я решила рассмотреть его поближе и слегка тронула его рукой. Юноша оскалился, оголив свои клыки. Его чёрные волосы взмокли и прилипли к лицу, одежда его была изорвана и грязна.

— Тихо-тихо, я не трону тебя. — Проговорила я и протянула ему раскрытую ладонь, показывая, что ничего не прячу в руках. — Смотри, у меня ничего нет. Я не причиню тебе вреда.

Парень отпрянул, и пристально начал меня изучать, его взгляд блуждал по мне, запоминая малейшие детали. Вдруг он придвинулся и прижался щекой к моей руке, тут же рядом оказался Антонио и наотмашь ударил парня по лицу. Новопришедший взвыл и, хныча, забился в угол.

— Что ты делаешь? — закричала я на Антонио, и не думая кинулась к юноше и обняла его. Тот перестал всхлипывать и прижался ко мне, как обычно это делают маленькие дети.

— Ты рискуешь своей жизнью, Шелена, это зверь! — Начал кричать Антонио пытаясь оторвать меня от новопришедшего.

— Нет, это мы воспринимаем его как зверя! — изо всех сил сопротивляясь, прокричала я ему в ответ.

— Ты ни видела, что сделали эти твари со своими жертвами! — не унимался наставник.

— Но он этого не делал! — парировала я.

— Но он может это сделать! — Полным решительности голосом провозгласил учитель.

Тут я должна была согласиться, но я кожей чувствовала, что этот новопришедший не причинит мне вреда. Было в нём что-то, что говорило об этом.

— Антонио, дай нам шанс. Лупен сказал, чтобы я с ним поговорила. Дай мне шанс.

— Шелена, — наставник поднял руки к небу. — Побойся Бога, это животное не сказало не единого слова с момента пробуждения! И ты надеешься, что он вдруг с тобой заговорит!?

— Да. — Сказала я, глядя прямо ему в глаза.

— Хорошо, — Сдался наставник. — Делай с ним что хочешь, но руки у него будут связаны, и ещё одень на него вот это.

И он кинул мне ошейник и поводок. Затем развернулся на каблуках и вышел вон. Подобрав ошейник, я рассмотрела на нём крошечные буквы, он был заговорён с помощью магии Вуду, так что, скорее всего Антонио знал что делал.

— Смотри, я сейчас одену на тебя вот эту штучку, иначе Антонио будет очень зол. — Парень испуганно посмотрел на дверь, куда только что вышел мой наставник, и покорно склонил голову, чтобы я могла надеть на него ошейник.

Ошейник легко застегнулся и смотрелся, словно дорогое украшение. Парень прижимался ко мне, и я придерживала его за плечи, гладя по голове. Он сейчас казался таким испуганным и потерявшимся, что сердце моё сжималось, глядя на него. Я чуть отклонилась, чтобы посмотреть на него и мой взгляд упал на его перепачканную и разорванную одежду.

— Нет, дорогой так не пойдёт. — Покачала головой я. — Сейчас мы найдём у Антонио что-нибудь из вещей. Тебе наверно лет двадцать пять, наставник говорит, что мне до обращения было двадцать два. Так что мы почти ровесники.

Я издала глупый смешок и начала рыться в комоде у учителя. Антонио был такого же телосложения, как и новопришедший. Они оба были высокими и широкоплечими. Но у Антонио был весьма экстравагантный вкус. В его комоде соседствовали как современные вещи, так и вещи различных веков, но в основном испанские. Ну, принадлежность к народности было весьма легко объяснить, ведь и сам Антонио был испанцем, но вот каков был смысл хранить весь этот огромнейший гардероб, я не понимала. Наконец я выудила из комода джинсы тёмно-синего цвета и белую рубашку. Нижнее бельё я решила тоже позаимствовать у наставника, поставив себе на заметку потом купить для новопришедшего гардероб.

— Ну, вот и вещи, а сейчас пойдём тебя вымоем. — Я взяла поводок в руки и слегка потянула, но видимо ему эта идея не очень понравилась и парень, насупившись, продолжал сидеть в углу. Тогда я протянула ему руку. — Ну, пойдём со мной.

Он привстал и, сжав мою руку, последовал за мной. Но как, оказалось, выкупать его было не так, то просто, когда я включила душ, и вышла, чтобы он вымылся, парень лишь просидел на полу возле ванны. Но когда я попыталась его раздеть, он завизжал диким голосом и попытался меня укусить, как обычно это делают испуганные животные.

— Смотри на меня и повторяй. — Не найдя другого выхода я начала раздеваться. Внимательно смотря на меня, новопришедший всё так и стоял как вкопанный. Когда надежда на купание у меня совсем уже пропала и я, закрыв лицо руками, уселась на край ванны, кто-то тронул меня за руку. Я подняла глаза, которые оказались у меня на уровне его пояса и, завизжав от неожиданности, упала в ванну. Новопришедший захохотал, и казалось, он искренне радовался, что его мучитель наконец-то получил по заслугам. Я наконец обретя дар речи, после того как поневоле стала свидетелем достоинства новопришедшего, сердито скомандовала:

— Дай мне руку! И полезай в ванну. — Парень помог мне выбраться и сам аккуратно зашёл в ванну, когда он погрузился в воду я начала намыливать его мягкой губкой. Но мой взгляд постоянно задерживался на укусе, который как дыра зиял у него на шее.

— Больно тебе наверно было. — Еле слышно произнесла я.

Он посмотрел на меня своими большими и такими выразительными зелёными глазами, и я и без слов поняла, что этот день он не скоро ещё сможет забыть. Странно, он не был похож на своих предшественников, он не жаждал плоти и не был постоянно голоден. Мне казалось, что у него в организме было что-то, что приостановило его превращение в то чудовище, которым ему предназначалось быть. Пока я блуждала в своих мыслях, новопришедший освоился и начал рассматривать ванну, он с интересом открывал и закрывал разные баночки, нюхал их содержимое, а иногда пытался на себя намазать. Когда он покрылся смесью из разных запахов, парень видимо посчитал, что ему этого достаточно и переключился на меня. Сначала лёгкими, осторожными движениями нападению подверглись мои плечи, затем осмелев, новопришедший схватил лавандовое масло и с довольной улыбкой опустошил всю бутылочку мне на волосы. Ванная наполнилась удушающим ароматом лавандового масла, мои волосы стали жирными и прилипли к шее и спине.

— Что ты наделал!? — Взвизгнула я и по инерции сунула голову под душ.

Только после того как я несколько раз намыливала и смывала шампунь, мои волосы перестали быть маслянисто-жирными, но они продолжали благоухать, и я была уверенна что уже весь замок провонялся запахом лаванды. Новопришедший откинувшись в ванне, с улыбкой наблюдал за мной, наверно он никак не мог понять, что заставляет эту маленькую рыжую особу, так тщательно смывать сей благоухающий нектар.

— Я могу помочь — Весьма коряво и, заикаясь, произнёс новопришедший. Баночка с шампунем выскользнула у меня из рук от неожиданности. И хоть я решила, что отмыла волосы до скрипа, подняла шампунь, и протянула его новопришедшему.

Он осторожно нанёс и вспенил шампунь на мои волосы, затем аккуратно держа душ над моей головой, прополоскал их. Потом он уткнулся лицом в волосы, принюхиваясь, видимо парень остался доволен, об этом говорила его довольная улыбка, которая расползалась по его лицу. Я же боялась сказать или сделать что-либо не так, дабы не спугнуть новопришедшего и он мог бы со мной поговорить. Решив, что спрашивать его о том как и кто его убил сейчас не самое лучшее время, я отложила это на потом.

Обернув волосы полотенцем, я жестом показала новопришедшему встать. Он повиновался, и тут же мне вновь открылась весьма соблазнительная картина, я, сглотнув слюну, перевела взгляд на его лицо. И начала поливать его из душа, смывая остатки мыла.

Когда процесс омовения был завершён и новопришедший был насухо обтёрт полотенцем и одет в одежду Антонио, я решила его вывести прогуляться.

Ночь была тихая и возле замка лишь иногда пели птицы. Новопришедший шёл возле меня, и, не смотря на предостережения Антонио, я развязала ему руки. Парень то и дело приседал, прикладывая ухо к земле, или же рассматривал что — то под ногами, мне казалось, что он старается максимально точно запомнить место, где мы сейчас идём.

— Что ты видишь? — Тихо чтобы не нарушать благоверную тишину ночи спросила я.

Юноша напрягся, говорить ему до сих пор было очень трудно. Как мне удалось выяснить, он почти ничего не помнил, но это было легко объяснимо, очень часто после обращения молодые вампы ничего не помнили. Мне ужасно не хотелось мучить его, но он был единственным нашим шансом. Как печально, когда судьба миллионов зависит от одного человека, или ещё страшнее, когда на чаше весов лежит одна человеческая жизнь, а на другой миллионы, и именно тогда все вокруг понимают, что тот, кто остался в одиночестве уже не жилец, он уже жертва, принёсённая ради счастливого будущего миллионов. Но никто никогда не задумывался, каково быть именно этой самой разменной монетой в игре жизни и смерти. Каково знать, что твоя линия жизни уже предначертана, и что ты не в силах ничего изменить.

Парень вздрогнул и с усилием начал выдавливать из себя слова:

— Темнота… Деревья… Ночь…

Он говорил отдельные слова, жестикулируя и показывая на всё вокруг, я с умилением смотрела на него и пыталась уловить хоть малейшее, что могло бы помочь мне и навести на след. Но новопришедший бегал от куста к кусту и восторженно выкрикивал не связные слова. Я следовала за ним, дабы он не убежал и не потерялся в лесу. Хоть у вампиров и было очень хорошее обоняние, но новопришедшие не могли им пользоваться и поэтому многие из них попросту терялись, а потом и вовсе не сумев спрятаться от солнца, погибали.

— Шелена.

Я вздрогнула и, попятившись, споткнулась, упав на холодную землю. Антонио появился из темноты, и казалось, он был частью её, или по-крайней мере она была его плащом и сейчас развивалась за могучей спиной. Он шёл уверенно и спокойно, так обычно идёт хищник на загнанную добычу. Его походка была выработана тысячелетиями, в ней была и грация и уверенность и холодная надменность. Мне иногда казалось, что все его движения были продуманы заранее.

— Шелена — Ещё раз повторил Антонио, приближаясь ко мне и поднимая с земли. — Конечно, я понимаю, что прогулки с новопришедшим это весьма занимательно, но у нас есть дела. Мне надо с тобой поговорить.

Антонио покосился на новопришедшего, и отвёл меня в сторону.

— Шелена, нам надо выяснить кто он, иначе мы застрянем на месте. Рудольф из клана Труоль исследовал новопришедшего.

— С каких пор Труоль решили с нами сотрудничать?

— С тех самых, с которых нам всем грозит уничтожение! — Антонио крепко сжал мою руку. — С кем бы мне сейчас не пришлось разговаривать, хоть с самым дьяволом или с солнцем, я буду это делать на нас вся надежда!

— Антонио, я прекрасно понимаю всё, и не думай, что я не ведаю, какая ответственность на нас возложена. Я просто считаю, что мы не справедливы в отношении новопришедшего. Мы относимся к нему как к животному, но он не сделал нам ничего плохого.

Антонио нахмурился и, уперев руки в бока, воскликнул:

— Ну да конечно, ты просто разрешила все наши проблемы. Мы сейчас же возведём его в Натары, и может тогда он сжалится над нами и сделает так, чтобы нас не начали истреблять! — Наставник почти перешёл на крик и губы его обнажили белые клыки, которые поблескивали при свете луны как стальные кинжалы.

Мне стало страшно, но я нашла в себе силы, чтобы не бросится наутёк и не спрятаться с головой под одеяло и не надеяться, что он меня не найдёт.

— Антонио, — Я положила руки ему на плечи. — Давай говори, что сказал тебе Труоль. Я хочу сделать все, что от меня зависит, чтобы спасти наши кланы.

— Рудольф как я говорил, исследовал новопришедшего. Весьма интересным оказался тот факт, что в его крови находятся какие-то не понятные тела, которые и не дали ему перевоплотится в то, что мы видели ранее. Но он и не закончил обращение в вампира до конца.

Я перевела взгляд на новопришедшего, который свесив ноги, сидел на изгороди и рассматривал свои ладони, со стороны могло показаться, что он вообще впервые их видит:

— Дхампир?

— Нет, дхампиры это сыновья вампира от человеческой женщины. Здесь же не что другое. Мы не можем понять что. Новопришедший не так сильно боится света, он может спокойно перебороть голод, и он обладает силой вампира. Всё это настораживает, мы не знаем с чем, мы имеем дело.

— И что же тогда нам делать? — Почти шёпотом произнесла я.

Антонио откинул чёрную как смоль прядь волос и, приподняв мой подбородок двумя пальцами, шепнул почти мне в полураскрытые губы:

— Искать.

— Искать что? Или кого? Где?

— Для начала тебе придется выяснить, кем и кто он был при жизни. Может это нас как-то продвинет в наших поисках. Ты отправишься в архив, он был найден недалеко от города, это даёт нам надежду, что он из здешних мест.

— А если нет?

Антонио покачал головой:

— Тогда всё будет намного хуже. Мы можем не успеть. Напуганные люди уже начинают нанимать охотников. Недавно нападению подвергся штаб клана Рудо. Мы не можем позволить себе таких потерь. Ходят слухи, что Цактана активизировалось и может напасть на Диаспору, тогда это двойной удар, и мы проиграем. А это значит, что либо мы будем истреблены Цактаной либо людьми. Что тебе нравится больше?

Я молчала, да и возможно ли было мне ответить на этот вопрос. Что лучше быть сожжённой солнцем или огнём, перед этим истыканной осиновыми кольями, или быть съеденной заживо? Перспектива не та не другая не казалась мне заманчивой.

— Мы не принадлежим не к одному из кланов, но мы работаем во имя Диаспоры и Хартии. — Продолжил наставник. — Поэтому в наших интересах играть быстрее, чем противник кем бы он ни был. Итак, Шелена едешь с новопришедшим в архив и ищешь все, что сможешь раскопать. Главное узнать, кто он и что-нибудь о его прошлом может это сможет нам хоть как-то помочь. Попытайся расшевелить его, а то он ведёт себя как умственно отсталый. Ах, да чуть не забыл, постарайся держаться подальше от территорий Рудо, там могут быть охотники и от территории Ретер там объявился оборотень — его отлавливают.

Антонио договорил и, развернувшись на каблуках, исчез в темноте. Всегда он так, не даст задать вопросов, которых у меня сотни за последние дни. И по какому принципу вы предлагаете мне искать сведения о новопришедшем? Я вздохнула и, поманив рукой новопришедшего, направилась к машине, что ж была, не была.

8.

Архив представлял собой огромное здание с белыми колоннами и большими окнами с лепниной. Массивные дубовые двери были уже закрыты, и вряд ли кто-нибудь бы пустил нас по доброй воле, а по-другому мы и не могли, слишком большой риск выдать себя и главный козырь на наших руках.

Я оглядела ровную без малейших выступов стену. Я, конечно, заберусь по ней без труда, но сможет ли новопришедший, и оставить его здесь тоже никак нельзя. Без него вся цепочка разрушится и он единственный наш шанс на спасение.

Я протянула руку новопришедшему, предлагая пойти со мной. Он всё ещё смотрел на меня не понимающим взглядом.

— Пошли-пошли. — Поторопила я его.

Он двигался не умело, пару раз его ноги срывались со стены и только благодаря тому, что я никогда не разжимала руки, он не падал на землю. Ему ещё так многому надо было научится, быть вампиром целое искусство. У тебя появляется множество умений, и ты должен решить в какое русло их направить.

Наконец мы добрались до окна, которое пришлось разбить, чтобы проникнуть внутрь. Сигнализация не сработала, видимо её здесь и не было. В архиве было темно и вокруг выселись высоченные шкафы забитые картотеками. Ряды шкафов казались бесконечными, и зал больше напоминал лабиринт.

— Для того чтобы мне найти что-нибудь здесь понадобится вечность. — Воскликнула я. И тут же мой голос разнёсся эхом по залу.

Я медленно обходила шкафы, не зная с чего начать, что же может мне помочь. Я оглянулась на новопришедшего, он шёл прямо за моей спиной, я отметила для себя, что парень, наконец, выпрямился во весь рост и перестал ходить на полусогнутых ногах, как делал это раньше. Взгляд его стал более осмысленным и действия больше не походили на рывки загного животного. Он почти закончил перевоплощение и свыкся с новыми ощущениями в своём теле.

Наконец мой взгляд наткнулся на красный шкаф, наверху, которого было размещена табличка "Пропавшие, умершие, погибшие", а далее по рядам были разбросаны цифры. Я начала искать, на этот год пришлось немало смертей и стопка, которая высилась у меня в руках, совсем не была тонкой, тогда я начала отбирать только тот месяц, в котором мы нашли новопришедшего. Ведь если рассуждать логически, и новопришедший был из этого города, кто-нибудь бы обязательно хватился бы его. Наиболее подходящих по числам набралось всего лишь три человека осталось выяснить, кто из этих троих сейчас сидит передо мной?

— Как же тебя зовут? Адам? Жорж? Или Кристиан? — новопришедший лишь пожал плечами. — Всё ясно ты отказываешься мне помочь.

— Он не отказывается, он просто пока не может этого сделать. — Голос эхом разнёсся под сводом хранилища. Я резко вскочила на ноги и больно ударилась о выдвинутую полку. — Спокойно, детка, не волнуйся ты так всё хорошо. Мне не нужна ты, мне нужен он.

Я изучала незнакомца, он был среднего роста, плотно сложен, скорее просто груда мышц, скрывалась под кожаным плащом. У него были короткие чёрные волосы, подстриженные под "ёжик". Широкие скулы, такие чётко очерченные и мужественные что наверняка многие из девушек падали от желания при его появлении. Прямой нос в нескольких местах был сломан, это было заметно по нескольким горбинкам, но в целом это даже не портило незнакомца, а придавала его облику загадочность и притягательность. У него были карие глаза, чуть раскосые как это бывает при смешении азиатской крови и европейской. Его тонкие губы были сжаты в тонкую линию и на скулах играли желваки, он был зол, и настроен решительно. Я не знала, кто это и что его привело, но я чувствовала, то, что это отнюдь не последняя наша встреча. Между тем незнакомец продолжал говорить и его голос всё так же разносился под сводом хранилища, словно волны океана которые гонит ветер.

— Меня зовут Тимати. И я пришёл забрать новопришедшего.

— С чего ты взял, что я отдам его тебе? — Усмехнулась я, стараясь не показывать своего страха, который окутывал меня всё сильнее с головы до ног.

— Антонио наткнулся на настоящий клад. — Тимати оказался, в нескольких сантиметрах от меня и прижал меня к своему телу. Наклонившись прямо к моему лицу, он шептал мне прямо в губы. — Столько веков пролежать в гробу и при этом быть такой обворожительной. Ты просто не наешь на чьём пути стоишь, детка, иначе бы без вопросов уже отдала мне его. Ну, зачем тебе это, Шелена? Пойми это не твоя война.

— Всё что касается моего народа, касается меня. И ты чёртов кровосос не получишь новопришедшего, даже если за его жизнь я отдам свою! — и я плюнула ему в лицо.

— Сколько бравады в такой хрупкой девушке. — Он вытер тыльной стороной лицо и больно прижал меня к себе. — Ты так красива, и мне искренне будет жаль убить тебя.

Он оттолкнул меня и достал из-за спины огромный тонкий меч, который поблескивал в свете луны, не хорошим зловещим блеском.

— Знаешь, этот меч видят только перед своей смертью. — Прогрохотал Тимати и почти так же как глядят любимую женщину, погладил меч.

— Думаю, сейчас ты видишь его перед своей. — Крикнула я и с размаху ударила его в пах.

Тимати захрипел и согнулся пополам. Я схватила новопришедшего за руку и потянула за собой, пробегая мимо корчащегося Тимати, я пнула его в лицо. Я словно ошалевшая неслась по рядам шкафов и стеллажей, то и дело, натыкаясь на тупики, новопришедший старался успеть за мной и тяжело дышал.

— Стой, дрянь! — Громоподобный голос Тимати разлетелся по хранилищу.

Но это только предало мне скорости, я бежала между рядами шкафов, ища хоть одну не запертую дверь, но как назло все они были крепко накрепко закрыты. Надежда выбраться через дверь была потеряна, я в отчаянье слушала, как Тимати рассекает, мечём воздух, и приближается к нам. Я прижалась к новопришедшему и задрожала всем телом, вдруг он подхватил меня на руки и кинул в какую-то темноту. Я больно ударилась плечом о какую-то железку и замерла. Что-то упало возле меня, и вдруг я почувствовала руку на своём лице, она зажимала мне рот, и от этого стало ещё страшнее. Вдруг я почувствовала, как что-то просто взламывает моё сознание и проникает внутрь, и тут же я услышала голос у себя в голове:

— Тихо, Шелена, главное не выдай нас. Мы в вентиляции, её почти не видно, главное не издать ни звука.

Я согласно кивнула, понимая, что новопришедший всё равно меня не видит. То как он проник в моё сознание, удивило меня и обескуражило. Я никогда не могла бы и подумать, что новопришедший так быстро овладеет этим искусством, мне требовалось затратить много сил, чтобы проделать этот трюк. И то не всегда получалось.

Мы лежали, крепко прижавшись, друг к другу и вслушивались в тишину, которую прерывала тяжёлая поступь Тимати и свист меча. Несколько часов Тимати бродил по хранилищу, но вскоре раздался звук бьющегося стекла и всё стихло.

— Ну что пора выбираться.

— Да. — Сказала вслух я. — И вылезь из моей головы!

Я оттолкнула новопришедшего и выбралась в хранилище. Посмотрев на часы, я пришла в ужас.

— У нас почти нет времени! У нас не хватит времени добраться до замка, в городе оставаться тоже нельзя, пошли быстрее. — Я схватила, а руку новопришедшего, но он выдернул её и остановился как вкопанный. — Ну что ещё?

— Перестань вести себя со мной как с тупым телёнком.

Я опешила:

— Но до недавнего времени ты и был тупым телёнком! А если бы не я, то ты бы так и сидел на привязи у Антонио. — Я ткнула его пальцем в грудь.

— Ты хотела сказать, мы бы оба сидели на привязи у Антонио! Только ты не могла выйти, даже не будучи привязанной! — Он откинул мою руку.

— Да как ты смеешь! К твоему сведению я всегда в замке делала то, что мне хотелось.

— Вот именно в замке, а не за его пределами.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Только то, что сказал. — Огрызнулся он. — И вообще у нас времени на глупые споры, женщина.

— Да как ты смеешь!? — Новопришедший не дал мне договорить, больно дёрнув за руку и выпрыгнув в окно.

Вскоре мы неслись на стареньком Порше по направлению к замку. Я сердито нахмурившись демонстративно не разговаривала с новопришедшим, но того казалось это ни сколько не задевало. Он увлечённо вёл машину, которую буквально силой у меня и отнял. Такая перемена в новопришедшем поражала меня и ужасно злила. Я глянула на часы, осталось пятнадцать минут до рассвета.

— Если мы ещё повременим, то превратимся в пепел.

— Ну, наконец-то ты заговорила. Я всё предусмотрел. Нам придется избавиться от машины, иначе она привлечёт внимание. Там скалы. — Он указал рукой в сторону гор. — Там наверняка есть пещеры, там и пересидим день. Есть возражения?

— Да, есть, это моя машина.

— Ну, знаешь, тебе приказано меня охранять, так что решено, машину спустим со склона. — Он, весело насвистывая, остановился и открыл мне дверцу. — Прошу вас, мадам.

Я недовольно вылезла и стала наблюдать, как он сталкивает мою крошку с отвесной скалы, когда его чёрное дело было завершено, он вернулся ко мне с победоносной улыбкой.

— А теперь, надеюсь, ты хорошо бегаешь.

Он схватил меня за руку, и мы побежали. Так быстро бегать мне не приходилось ещё никогда. Минуты тикали, и рассвет становился всё ближе, а скалы казались такими далёкими. Я спотыкалась, он ловил меня и снова ставил на ноги, при этом, не переставая бежать. Наконец спасительная пещера показалась из-за густого кустарника, силы начали покидать меня, и я всё чаще просто повисала на руке новопришедшего. Вскоре лучи стали жечь моё тело, новопришедший накинул на меня свою куртку и продолжал бежать, таща меня за собой. Я чувствовала запах горящей плоти и слышала, как новопришедший почти срывается на крик, но он не сбавил скорости и не кинул меня спасаясь. Я выглянула из-под спасительной куртки, и первое что я увидела, была рука новопришедшего, которая покрылась волдырями от ожога, его мышцы были напряжены до предела под натянутой кожей. Неизвестно откуда во мне появилась сила, словно поднял голову, какой-то давно спавшись, воин. Я, издав победный клич, и сбросив куртку, рванулась вперед, не обращая внимания на жуткую боль, и когда первые лучи рассвета осветили землю, я рывком влетела в пещеру, упав навзничь, и на меня сверху навалился новопришедший, тяжело дыша.

— Мы сделали это. — Смеясь сквозь слёзы и гладя его распущенные чёрные волосы, повторяла я. — Мы сделали это.

Смерть была в сантиметре от нас, но мы смогли уйти от неё дважды за сегодня и это опьяняло. Ни я ни новопришедший не чувствовали боли, мы просто смеялись обнимая друг друга. Вдруг в какой-то момент наши глаза встретились, я смотрела в них и тонула как в омуте. Зелёный омут обнимал меня и звал за собой, растворяя меня внутри себя, и я не выстояла. Я потянулась к нему, приоткрыв губы, и он впился в мои губы поцелуем. Его язык проник мне в рот и стал ласкать мой язык. Его руки гладили мои бёдра, нетерпеливо расстегивая молнию на брюках. Я сорвала с него рубашку и начала целовать его мускулистую и блестящую от пота грудь. Он, громко выпустил воздух и лёгких, и откинул назад голову. Я продолжала ласкать его губами, и от желания царапать ему спину. Он застонал, и больно потянув за волосы, поцеловал меня, страстно и необузданно. Я таяла в его руках, всё моё тело стремилось к нему и жаждало только его. Он начал целовать мою шею, нежно щекотя её языком, при этом его руки сквозь кофту гладили мои соски и те в ответ на ласки набухли и восстали маленькими холмиками, требуя продолжения. Он стал прокладывать дорожку из поцелуев вдоль моей шеи, спускаясь всё ниже, его длинные волосы распались у меня по лицу, и я вдыхала их дивный аромат, его запах, смешанный с запахом лаванды. Холодный каменный пол не казался мне жёстким или не удобным, сейчас я не променяла бы его ни на какую перину в мире.

Между тем новопришедший аккуратно расстегивал кофту и вскоре он, постанывая, припал к моей груди. Он играл языком с моими сосками, поочерёдно втягивая их себе в рот. Его рука гладила мой живот и устремлялась ниже. Наконец полностью насытившись моей грудью, он двинулся дальше, его поцелуи покрыли мой живот, а пальцы добрались до молнии в брюках. Он одним рывком стянул брюки, и я осталась в одних трусиках. Он затаив дыхание, потёрся щекой о мой лобок, скрытый тонкой тканью, и потянул их вниз, я судорожно вцепилась в трусики, натягивая их обратно. Он тут же оказался возле моего лица и тихо шептал мне прямо в ухо, целуя и посасывая мочку:

— Скажи, когда действительно захочешь меня остановить. Просто скажи "хватит". Ничего другого просто слово "хватит". Шелена как ты пахнешь, я так хочу тебя. Я хочу тебя всю. Останови меня.

— Остановись. — Чуть слышно пробормотала я.

— Когда захочешь остановить скажи "хватит".

И он проник ладонью мне под трусики и провёл пальцами по заветному треугольнику. Меня затрясло от желания, и я почувствовала, как влага выступила из меня. Он прочертил языком линию по моему животу вплоть до моих трусиков. И тут волна желания накрыла меня с головой. Он принялся сквозь тонкую ткань проводить языком по моему лону, я притягивала его голову ближе, моя спина выгибалась тело, требовало ещё, больше, теснее. Он отодвинул кружевную ткань и припал к моему лону, я издала стон, наполнивший пещеру.

— О… нет…. Остановись… мы не должны…

— Только слово "хватит"… — и он снова продолжил ласкать меня.

Когда я почувствовала что вот — вот окажусь на пике блаженства он рывком поднялся к моему лицу, стянул с меня трусики и встал чтобы снять брюки. Мой взгляд упал на восставший жезл новопришедшего, тот который уже когда-то красовался передо мной в ванной. Сейчас он был совсем другим, он был напряжён и требовал ласки.

— Иди ко мне, Шелена. — он приподнял меня на колени, придвинул мою голову к своему достоинству, я сначала страшно смутилось, но потом меня вновь накрыла волна желания и я обхватила его жезл губами. Он застонал и вцепился мне в волосы.

— Шелена…

Я ласкала его детородный орган языком и посасывала, и вскоре мне это понравилось. Новопришедший стонал и гладил меня по лицу, вдруг он оторвал меня и, положив на спину, встал надо мной на колени, так чтобы его лицо было возле моего, а его достоинство возле моего лица. Его губы снова впились в мою плоть, а я вновь стала ласкать его. Мы доводили друг друга, не давая, расслабится не на минуту. Вдруг я почувствовала, что внутри меня подминается доселе не известная мне волна.

Он резко выскользнул и лёг на меня сверху, впился поцелуем в мои губы и начал аккуратно проникать в меня. Я почувствовала боль, он ошарашено отпрянул так чтобы видеть моё лицо.

— Ты девственна?

Я, молча, смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Не бойся, я не сделаю больно.

И он начал потихоньку протискиваться глубже, он соврал, он сделал мне больно, я выгнула спину, уперевшись руками ему в грудь, пытаясь его оттолкнуть, но это его не остановило, он ритмично задвигался внутри меня. Я чувствовала каждый его сантиметр и вскоре боль ушла, а меня накрыли приятные ощущения. Он целовал мои губы и не переставал двигаться.

— Шелена… Ты моя, и только моя….

Я почувствовала всю ту же волну, которая надвигалась на меня и, выгнувшись, я позволила ему войти в меня ещё глубже. Пещеру озарил наш обоюдный крик. Пика удовольствия мы достигли вместе, волна одна за другой накрывала меня и я содрогалась всем телом. Новопришедший расслабившись, лежал на мне, и я чувствовала, как его детородный орган извергает семя в моё лоно.

Измотанные и уставшие мы так и уснули, обнимая друг друга.

9.

Я проснулась от жуткой боли в плечах, когда я посмотрела на них, то пришла в ужас, все они были покрыты волдырями и выглядели так, будто их поливали кислотой. Я поморщилась от боли, когда попыталась вытащить руку из под всё ещё спящего новопришедшего, он потянулся. Глаз парень не открыл, но я поняла, что он уже не спит. Я поспешно стала натягивать на себя одежду, радуясь, что она вся цела, и мне не придется рассказывать Антонио о том, что произошло здесь. Вряд ли мой наставник, будет в восторге от того что было этой ночью между мной и новопришедшим. Я не могла свыкнуться с мыслью, что в один момент, этот запуганный мальчик сам превратился в хищника, в весьма привлекательного и изощренного хищника.

Мой взгляд упал на его руки, которые были в крови, в моей крови. Оказывается, я была девственницей, о боги, как мало я о себе знаю. Если быть точной то я вообще ничего о себе не знаю, даже имени у меня нет, только то, что дал мне Антонио. Новопришедшему в какой-то степени повезло больше, мы можем выяснить кто он, а мои документы наверняка давно уже были утеряны за ненадобностью. Кто ж знал, что через два века мне вздумается проснуться?

— Иди ко мне. — Голос новопришедшего выдернул меня из мира моих мыслей. Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. В нём было столько нежности и доброты, что я чуть не кинулась к нему на шею, но мысль о том, что нам нельзя было быть вместе, остановила меня. Я не знала, что принесет этот союз нам, и возможно он только ослабит новопришедшего. Я не могла этого позволить, не могла поставить под удар его жизнь. Мне было приказано защищать новопришедшего, а не создавать ему новых проблем. Если кто-нибудь узнает о том, что между нами было, нам запретят, видится, ведь многие сочтут эту связь ослабляющей нас обоих, и из-за неё мы можем поставить под удар Дисапору, а это просто не допустимо.

Я отпрянула под удивлённым взглядом новопришедшего.

— Одевайся, скоро будет закат, мы должны будет двинуться в путь.

— Что случилось? — Новопришедший не сводя с меня глаз начал натягивать джинсы.

— У тебя очень сильные ожоги, надо будет ими заняться по прибытии в замок. — Я старательно игнорировала его вопросы и прятала глаза.

— Шелена, не юли. Что произошло?

— Разве что-то произошло? — Я призвала себе на помощь всю силу воли и взглянула в его зелёные глаза.

— Ты считаешь, что сегодня ночью ничего не произошло? — Новопришедший выплёвывал каждое слово, словно это были сгустки какой-то вяжущей массы.

— Ах, ты об этом?! — Как можно беззаботней начала я. — Да, я хотела попросить тебя никому не рассказывать об этом. Ну, понимаешь, я не хочу, чтобы об этом говорили.

Его взгляд стал жгучим и он словно сверлил меня им, в долю секунды он оказался возле меня и сжал мои плечи, так что я вскрикнула от боли.

— Ты считаешь, что я недостаточно хорош для тебя? — его голос был острее ножа и он бил меня прямо в сердце, но я не могла сказать ему, что если о нас узнают, то я уже никогда не смогу помочь ему. А я не вынесу без него ни дня.

— Ты не так понял…

— А как я должен был понять? Мисс совершенство и любимица своего наставника просто проигралась. Для тебя всё это ничего не значило? Ты стыдишься меня, стыдишься того что подарила мне девственность. Поэтому ты не хочешь, чтобы о нас знали. — Он в агонии тряс меня за плечи, так что мои зубы клацали. — Так я тебя спрашиваю?

— Да. — Завопила я, лишь бы этот кошмар закончился.

Он замер. Я слышала его тяжёлое дыхание и равномерный стук его сердце, я сжалась от страха.

— Ты мне омерзительна, шлюха. — Наконец выдавил он и, отшвырнув меня на землю, вышел из пещеры.

До замка я добиралась сама, новопришедший не стал ждать меня и исчез в непонятном мне направлении. Всю дорогу меня душили слёзы от обиды и несправедливости. Чтобы хоть как-то отвлечься я стала обдумывать прочитанные мной личные дела и пытаться продумать следующие действия, дабы выяснить имя новопришедшего. Но все мои мысли неминуемо возвращались к вчерашней ночи, к его губам на моей коже. Я не могла забыть, с какой ненавистью горели глаза у нег сегодня, когда он смотрел на меня. Он будто видел перед собой что-то гадкое и противное, моё сердце разрывалось при мысли о том, что я навсегда внушила ему отвращение к себе. Мы не могли позволить любить друг друга, но я не смогла бы пережить, что он где-то далеко от меня и нам придется разлучиться.

Я бежала через лес ветки больно хлестали меня по щекам, я чувствовала, как они разрывают мою нежную кожу, но это меня не останавливало, а наоборот, я ускорялась. Я бежала, не обращая внимания не на мелкие ямки, в которые попадала, не смотря под ноги. Пока, наконец, не запнулась об торчащие из земли корни и не упала вниз, скользя по склону холма. Когда я, скатившись вниз и разодрав себе об острые камни руки и спину, остановилась, наткнувшись на каменную глыбу, самообладание покинуло меня, и из моей груди вырвался крик, который совмещал в себе всю мою боль и ненависть. Крик разнёсся подобно раскатам грома по всей округе, я слышала, как кинулись врассыпную животные и птицы, как насекомые стали прятаться под листья и травинки. Всё вокруг словно почувствовало мою боль и силу, которая до этого спала во мне.

Какая-то неведомая сила подняла меня на ноги. Дальше начало происходить совсем необъяснимое. Я, сжав кулаки до такой степени, что ногти больно ранили мои ладони, раскинула руки в попытке выплеснуть всю свою боль, как рядом повались деревья. Всё вокруг начало разрушаться, деревья падали словно подкошенные, вокруг меня закружился смерч, который подхватил в себя осколки камней и щепки деревьев. Я стояла в центре этого сумасшествия и глаза мои горели ненавистью и болью, всё внутри меня клокотало, и казалось, выливается из меня через край, словно из кипящего котла.

Не заметив, как я оказалась перед замком, я одним движением руки направила струи воздуха на массивные двери и они распахнулись, впуская меня в окружении потоков воздуха, которые трепали мои волосы и развевали разорванную одежду. Антонио медленно развернулся ко мне и стал неотрывно за мной наблюдать, не подавая виду, что был поражён до глубины души. Рядом с ним сидел новопришедший, он воинственно вздёрнул подбородок, что разозлило меня ещё сильнее. Натар вскочил на ноги и замер готовый отражать нападение. Но я проигнорировала все их выпады, медленно развернув голову к новопришедшему, я проговорила:

— Мы команда, и мы должны выяснить кто ты. Пошли со мной.

— Нет. — Новопришедший замер и отчётливо произнёс, всё ещё гордо задирая подбородок. Я не выдержала и издала внутриутробный крик, всё стекло, что было в комнате, разлетелось на куски, взметнув руки к потолку, я направила струи воздуха на новопришедшего и тут же какая-то невидимая рука, схватив его за горло, подняла до потолка, и он беспомощно повис, болтая ногами в воздухе. Я, упиваясь своим явным превосходством, проговорила:

— Мы команда, и ты идёшь со мной.

Махнув рукой, я отбросила новопришедшего в угол комнаты и вышла из холл всё ещё окружённая потоками воздуха. Через секунду силы покинули меня, и я упала словно подкошенная, потеряв сознание.

10.

Я очнулась и с трудом открыла глаза. Голова гудела и отдавала страшной пульсирующей болью во всё моё тело. Я попробовала пошевелить рукой, но она лишь конвульсивно дрогнула, тоже самое произошло и с ногой. Казалось что вся энергия ушла и меня, будто кто-то выжал её из меня до капли. Я попыталась подняться, но тело отказалось слушаться меня. От бездействия меня охватила паника, я не могла понять, где я, и что со мной случилось. Что вчера произошло. Я словно провалилась в чёрную бездну и с того самого момента не помню ничего. Я почувствовала, как мне зажгло глаза, и слеза скатилась по щеке.

— Тихо, Шелена, всё хорошо я рядом. — Я услышала голос Антонио, который раздался совсем рядом, я попыталась найти его взглядом, но не смогла. Я хотела позвать его, но губы не разжались и не единого звука я так и не издала.

Вдруг тихо, подобно крадущейся кошке, Антонио появился рядом со мной и подхватил меня на руки. Плавно покачивая на руках, он начал ходить по комнате, сосредоточенно смотря поверх меня. Я пыталась поймать его взгляд, но не могла, и от этого слёзы побежали быстрее, видимо он это заметил:

— Всё, хорошо. Ну что такое, Mi sueño? Ты потеряла очень много энергии этой ночью. Мы с Натаром давно не видели, чтобы кто-нибудь обладал такой силой, ты поразила нас. Мы кожей почувствовали твою мощь, Mi sueño. Никто из мне знакомых старцев не способен обладать такой силой. Но эта сила требует много энергии, Mi sueño, и ты пока не можешь её контролировать без ущерба для себя самой. Сегодня ты полностью вылила себя, если бы это случилось бы где-то вне стен замка, к утру, ты была бы мертва. — В его глаза мелькнула боль. Но он тут, же взял себя в руки и его чёрные глаза снова подёрнулись пеленой рассудительности. — Тебе повезло, что ты успела прийти в замок, иначе с утра твой пепел бы уже развевал ветер. Ты понимаешь, что ты рисковала собой? И зачем? Что ты доказала и кому?

Антонио с силой прижал меня к себе и впился пальцами мне в кожу. Я заплакала ещё сильнее, и тот резко выпрямившись и увидев мои слёзы, принялся вытирать их губами:

— Мi encanto(моё очарование — испанский), не надо. Прости меня. Прости. La muchacha ingenua pequeña y estúpida (наивная маленькая и глупая девочка (испанский)). Если б я знал, я бы уберёг тебя. Прости меня. Я должен был быть рядом с тобой, но меня не было. — Он целовал мои щёки, выпивая мои слёзы до дна, и он всё шептал и шептал мне что-то на испанском. Я не понимала ни слова, но каждое из них впивалось в меня, намериваясь надолго поселится в моём сердце и моей душе.

Вдруг его губы нашли мои, и он впился в них поцелуем, объятья его ещё более усилились и он прижимал меня к себе как что-то драгоценное и непостижимое, дорогое, беззаветное, как сама жизнь. Весь мир перед глазами у меня завертелся, и я начала растворятся в этом дурманящем поцелуе, его сила, бьющая из него фонтаном окутывала меня и крепко привязывала к нему, не давая сил и воли сопротивляется. Его объятья были требовательными и нежными, но в, то, же время было в них что-то, что заставляло меня чувствовать себя в них защищенной.

Все мои страхи улетучились, оставив о себе лишь, лёгкое напоминание. Всё вокруг казалось таким приветливым и добрым, словно кто-то раскрасил весь мир яркими красками, и он из серого, враждебно настроенного монстра, превратился в доброго улыбающегося клоуна, протягивающего мне леденец.

Я не могла понять истоков этого обволакивающего и расслабляющего действия, но чувствовала кожей, что поток энергии, который порождал на моей коже сотню мурашек шёл именно от Антонио, который всё ещё не отрывался от моих губ.

Вдруг тишину разорвал громкий хлопок, когда наставник оторвался от моих губ и повернулся посмотреть туда, откуда этот звук произошел, я увидела в дверях новопришедшего. Он застыл как изваяние, краска ушла с его лица, оставив на нём лишь контуры, будто в плохо раскрашенной картине. Чёрные как смоль волосы, придавали белизне его кожи ещё больший контраст. Губы новопришедшего были сжаты в тонкую, туго натянутую линию, глаза смотрели с ненавистью и болью, казалось, что если бы его взгляд мог ранить, то он бы сейчас разрезал нас на маленькие кусочки и развеял как пыль. Мне захотелось окрикнуть его, но из моего горла вырвалась нечленораздельное мычание, энергии в моём теле не осталось даже на, то чтобы просто произносить слова. И вот я лежала на руках Антонио, беспомощная, словно раненая птица, и смотрела, как ненависть убивает в глазах моего любимого все тёплые чувства ко мне. Любил ли он меня? Наверно я никогда не узнаю ответа на этот вопрос.

Новопришедший ещё с секунду постоял в дверях, затем резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Штукатурка беспомощно осыпалась вниз, покрыв каменные полы мелкой белой пылью.

Я почувствовала на своей коже тяжёлый сверлящий взгляд, чёрные глаза Антонио стали глубокими и затягивающими, именно такие глаза сулят тебе горы блаженства за правду, и не дают ничего, после того как одержат победу.

— Итак, Шелена, что было между вами? — Он говорил тихо, почти шептал. Но этот шёпот был куда страшнее, чем, если бы он кричал и бился в истерике. — Я видел твою силу. Чем она была вызвана?

Я беспомощно смотрела в глаза Антонио, и не могла сказать ни слова в своё оправдания. Язык словно прирос к нёбу и не желал двигаться. Предательски болела голова, и у меня было одно единственное желание, чтобы все оставили меня в покое хотя бы на эту ночь. Изнеможение достигло своего апогея, я словно севшая батарейка, я начала медленно моргать. Глаза отказывались открываться, и мне стоило не малых усилий сфокусировать взгляд на Антонио, который, всё ещё хмурясь, смотрел на меня, с таким укором, что если бы мне было чуть получше я обязательно бы заползла под кровать, лишь бы не видеть больше его испепеляющего взгляда. Но сил, то, как раз у меня и не было.

Я обессилено опустила голову в попытках спрятаться, или хотя бы создать видимость того что спряталась, но взгляд Антонио находил меня везде, во всех моих отдалённых уголках сознания, и мне казалось что все мои тайны были подвластны ему, хотя были ли у меня тайны? Разве могут быть тайны у существа, чьё прошлое неизвестно никому, в том числе и ему тоже? Существа без имени, без прошлого, без памяти…

Мысли проносились хороводом и пытаясь ухватить хоть одну из них, я обязательно натыкалась на другую. В итоге я вконец себя измотала и откинувшись на плечо Антонио провалилась в черноту, которая накрыла меня с головой.

11.

Я проснулась в просторном помещении, мягкий свет луны лился сквозь открытое окно. С улицы долетал ласковый и тёплый ветер, который окутывал и гладил мою кожу. Я лежала на высокой кровати, украшенной чудесным резным узором, наверняка ручной работы. Бельё на кровати было из дорого шёлка, который приятно холодил кожу. Стены в комнате были вовсе не похожи на стены в замке, здесь они были покрыты панелями и украшены драпировками ткани. По всюду были развешаны портреты незнакомых мне людей, которые казалось смотрели на меня в упор и не сводя глаз следили за мной.

Не смотря на дорогое убранство комнаты и весь этот искусственно созданный уют, я кожей чувствовала здесь опасность, чувствовала, как каждый миллиметр комнаты затаился и ждёт подходящего момента для нападения.

Я подтянула ноги к груди, и стала внимательно рассматривать комнату. Обстановку здесь видимо делал мастер своего дела, всё было со вкусом и в меру, ничего не было лишним. Ни прибавить — не отбавить. Столь совершенная обстановка поразила меня, очень редко можно встретить существо, кем бы оно ни было с столь совершенным вкусом. На комоде возле дальней стены, заботливо стоял поднос с завтраком. Сама эта забота вызвала у меня улыбку, то ли приготовивший его не знал что я не человек, то ли это был тонко просчитанный ход.

В одно мгновение, соскользнув с постели, я скользнула к софе, где были разложено удивительной красоты платья. Все они были явно старинными. Кринолин, шелка, парча- всё это смешалось в дикий круговорот красоты. Корсеты, украшенные драгоценными камнями, которые сверкали в свете свечей. Многослойность юбок, удивительная тонкость корсетов — я была поражена всем этим великолепием.

На одном из платьев лежала записка, написанная твёрдым почерком, и видимо отнюдь не автоматической ручкой.

— Шелена, выберете наряд по вашему вкусу. Вся комната в вашем распоряжении. И спускайтесь к нам, гости уже заждались. — Прочитала я записку вслух. — Где же я?

Но, не спустившись вниз, узнать этого я не могла. Последний раз, оглядев комнату, я попыталась найти хоть малейший намёк на остатки от своих привычных вещей, но кроме этих платьев и, той длинной закрывающей меня почти полностью, сорочки, которая была надета на мне, из одежды больше ничего не было. Ещё раз, перебрав платья, я выбрала одно из самых пышных, которое мягкими волнами спускалось вниз. Корсет у платья был вышит жемчугом и отделан кружевами, его крой поднимал мою грудь, но не сдавливал её, как могло показаться сначала. На поясе размещалась мелкая россыпь драгоценных камней, которые блестели при моём малейшем движении. Корсет будто врос в меня и стал второй кожей.

Подойдя к комоду, я открыла шкатулку с драгоценностями, тут же все драгоценный камни, что покоились в шкатулке, вспыхнули яркими отблесками. Я кончиками пальцев провела по большому изумруду и тот казалось как живой, подмигнул мне. Выбрав себе в украшения, жемчужное колье которое тугим обручем обхватывало шею и серьги с браслетом, видимо специально созданного друг для друга, мой взгляд упал на удивительной красоты диадему. Она была сделана из золота, в центре её сиял огромный бриллиант, светившийся какой-то дивной силой, вся остальная поверхность была усыпана жемчугом. Выложенные искусным мастером золотые листочки, напоминали живые и если бы не золотое свечение, что я никогда в жизни бы ни скала что, они были творением рук человека.

— Как жаль, что тебя не одеть без зеркала. — Вздохнув, я отложила диадему в сторону и взяла расчёску в руки. Проводя расчёской по волосам, я осматривала комнату особо не о чём не думая. Как тут мой взгляд натолкнулся на рыжую девушку, расчёсывающую свои волосы. Несколько секунд я стояла, молча, и не могла понять, что же происходит.

Потом медленной волной к моему сознанию дошла мысль, что в комнате я по-прежнему одна.

— Не может быть. — Прошептала я и сделала шаг навстречу к удивлённо смотревшей на меня девушке. — Не может быть…

Я пальцами коснулась сверкающей глади стекла, и в восхищении не могла оторваться. Я видела своё отражение, и это казалось для меня чудом. Я внимательно изучала свои тонкие черты лица, глаза изумрудно-зелёного цвета, полные губы, приоткрытые от удивления. Рыжие волосы мягкими волнами струящиеся по плечам, родинку возле правого уголка рта. Всё ещё не веря в происходящее я больно ущипнула себя за руку, но отражение не пропало, оно всё так же смотрело на меня из зеркала, так же как и я не веря своим глазам.

Вампиры не видят своего отражения, никогда после своего обращения, я не помнила, как я выглядела раньше и сейчас я видела себя впервые после обращения. Как это произошло? Что со мной случилось и главное где я?

Все эти вопросы сводили меня с ума, и я не могла найти на них ответы. Я расчесала волосы расчёской и собрала их в высокую причёску, и, задержав дыхание, надела диадему и та сверкнула обжигающим огнём. Ещё раз, напоследок коснувшись своего отражения в зеркале, я толкнула тяжёлую дверью и та со скрипом открылась, выпуская меня в длинный коридор освещённый светом свечей.

Тихо шурша тканью платья, я двинулась на шум в конце коридора. Гул нарастал, и я уже начала различать голоса, много голосов. Смех, женские и мужские голоса, звон бокалов — всё это смешалось в единую массу, которую казалось, можно было пощупать рукой, только протянув её вперёд. Толкнув массивную дверь, я разрушила последнюю преграду между собой и этим странным гулом. Войдя в просторный зал, я замерла в восхищении.

Вокруг меня было убранство из золота и красного бархата. Стены украшали золотые цветы и херувимы, удивительные подсвечники держали мерцающие свечи, высокие окна были задёрнуты бархатными шторами и мягкими складками спадали на пол. Паркет, отполированный до блеска, казался таким скользким как лёд, и по нему скользили пары. Все они были разодеты в удивительной красоты одежды, на каждом была маска, звуки музыки разливались волнами по залу и, отражаясь от высокого потолка потоками водопада падали вниз.

Ко мне навстречу двинулся человек в чёрной маске. Он был невысок и худощав, но в его походке была такая величественность и гордая осанка, что я могла отдать голову на отсечение, что весь этот восхитительный замок принадлежал ему. Незнакомец остановился передо мной и слегка поклонившись, прижался к моей руке губами:

— Вы восхитительны, как я и предполагал. — Тут же он оказался за моей спиной, настолько быстро, что я даже не успела ни чего заметить, и вскоре моё лицо закрывала маска украшенная жемчугом и перьями. — Позвольте, я стану вашим проводником.

Я не говоря ни слова, положила свою руку поверх предложенной руки этого человека. Мне совершенно не приходило в голову спросить даже имени этого человека, мне казалось, что всё это само собой разумеющимся. Как только моя рука коснулась этого человека, он, скользя, двинулся по залу, то и дело, останавливаясь и отвешивая поклоны налево и направо. Все в зале казалось, были пьяны и то и дело толпу разрывал очередной залп смеха, который перерастал в истерические вскрики.

— Что вы чувствуете? — Тихим вкрадчивым голосом проговорил незнакомец.

Я не знала, что ответить на этот вопрос, а что я чувствовала? Я и сама не знала, всё внутри меня насторожилось, и было готово к любому нападению, но всё вокруг просто веселилось, вовсе не обращая на меня внимания. Не дождавшись ответа человек, продолжил говорить:

— Это маскарад. Это такой же маскарад, как и ваша жизнь. Такой же маскарад, какой и является жизнь многих. Маскарад, который происходит по доброй воле. Не правда ли забавно, когда волк может притвориться овечкой?

Незнакомец растянул губы в улыбке, но эта улыбка вовсе не была доброй или весёлой, эта улыбка сулила лишь боль и страдания- ничего более.

— Вы боитесь меня? Право, не стоит. — И он залился смехом. Который раскатывался по залу, словно огромный металлический шар, дробя всё на своём пути.

— Кто вы?

— Я волк в маскарадном костюме. — Сказав, это он обхватил меня и закружил в танце вместе с толпой. Вальсируя сквозь толпу, он не прекращал смеяться.

Вдруг звуки музыки резко оборвались и толпа взревела:

— Маски долой! Маски долой!

Тут же сотни масок взметнулись вверх и градом падали в толпу, словно пёстрый снег. Я огляделась вокруг, на лицах присутствующих отражалась хмельное веселье.

— А теперь смотрите, что скрывает маскарад!

Тут же воздух разорвал крик, крик был полон ужаса, и вскоре к нему присоединились другие, и словно снежный ком он нарастал оглушая. Часть присутствующих в зале, оголила клыки и набрасывалась на других гостей. Лица обезобразились, исказившись в маске голода. Мне было слышно, как зубы впивались в плоть, как хлюпает кровь под ногами, как хрипит, умирая очередная жертва.

Бал стал похож на большое пиршество чудовищ. Люди старались убежать, но их догоняли и они становились очередной закуской для хищника. Словно какая-то жестока игра, со смертельным концом. Я в ужасе видела как брызги крови падали мне на платье на кожу, на лицо. Я старалась оттереть с лица кровь, но она только размазывалась, и казалось, заливала меня ещё с большей настойчивостью.

— Смотри! — Незнакомец больно сжал моё лицо в руках и повернул меня в сторону очередного пира вампиров. От увиденного, я чуть стояла на ногах. Подняв на меня глаза и облизывая покрытые кровью губы, с прилипшими к лицу пропитанными кровью волосами на меня смотрел Антонио. Не мигая внимательно изучая меня, но вскоре он снова вонзил зубы в новую жертву, которая визжала в ужасе и отбивалась.

Я попятилась назад, но тут, же натолкнулась спиной на незнакомца, который начал хохотать. Его смех разносился по залу, словно липкая слизь, прилипая к каждому в зале и обволакивая. Не выносимое зрелище пиршества вампиров дало мне силы и я оттолкнув незнакомца бросилась бежать. Спотыкаясь и падая в лужи крови я пробиралась к выходу. Тут и там раздавалось довольное чавканье пирующих. Страх гнал меня вперёд, я то и дело запутывалась в своё длинном платье, которое сейчас было больше похоже на тряпку, пропитанную кровью насквозь.

Когда кованая дверь была совсем рядом, и спасение уже было так близко, чьи-то сильные руки схватили меня за плечо и больно рванули назад. Вскрикнув от боли, я упала на пол, окрашенный кровью и охваченная паникой поползла прочь от нападавшего. Мои руки опускались в тёплую липкую кровь. В этой мясорубке не уцелел никто, вампиры рвали свои жертвы на куски, и то там, то здесь валялись фрагменты человеческих тел. Подавляя в себе приступы тошноты, и сглатывая комок, который подступил к горлу, я пыталась отползти как можно дальше. Платье, пропитанное кровью, облепило моё тело и сковывало движения.

Кто-то схватил меня за ногу и начал тянуть к себе. Из моего горла вырвался крик и я начала хватать руками воздух, в надежде найти хоть что-то за что можно удержатся. Как назло мои руки хватали только воздух, который вряд ли мог мне помочь в спасении от монстра. Рука, схватившая мою ногу, стала сжимать щиколотку всё сильнее, казалось, что тот, кому она принадлежала, задался целью раздробить мне кости. Паника дала мне силы и, подтянувшись, я нащупала что-то, и вцепилась руками, не давая нападавшему подтягивать меня ближе. Мои глаза взметнулись вверх, и я увидела свои руки сжимавшие руку девушки, чьё тело было разорвано пополам. Её взгляд отсутствующе устремился на меня, на лице застыла маска паники и страха. Но сейчас мышцы были расслабленны, и казалось, что девушка просто уснула с открытыми глазами, а перед этим её напугали. Девушке от силы было семнадцать лет, и наверняка это был её первый бал, как оказалось и последний. Я отдёрнула руку и тут же рука, тянувшая меня к себе дёрнула меня вниз. Я закрыла глаза готовая к смерти. Отталкивая нападавшего руками и ногами, я не переставала кричать. Всё моё внимание было сосредоточенно на тяжёлом дыхании и хриплом бормотании.

Вдруг мой бок разрезала острая боль, и я закричала, широко распахивая глаза. Прижав руку к разорванному боку, откуда выглядывали мои органы, я в панике шарила глазами, вокруг себя, и тут мои глаза встретились с бездонно чёрными глазами. Которые, не отрываясь, смотрели на меня. Надо мной стоял на четвереньках Антонио. Его лицо было в моей крови, и он плотоядно улыбался. Ещё один приступ боли, заставил меня потерять сознание.

12.

Я очнулась от того что кто-то больно бил меня по щекам. Захлопав глазами, я уставилась на Антонио, который нахмурившись, смотрел на меня.

— Ты кричала. — Чётко отчеканивая слова, проговорил он. — Что ты видела?

Вдруг как по команде моя память выдала мне картинки. Я до конца, не осознав, что это происходило, вскочила с кровати и закричала. Антонио отстранился, и недоуменно глядя на меня, попытался ко мне приблизится.

— Мi encanto, что произошло?

Я отпрянула от его руки, перед моими глазами всё ещё стояла картина, где он разрывал зубами мою плоть. Такой родной мне, тот, которому я доверяла больше жизни, смог бы он мне действительно причинить вред? Смог бы он убить меня, если бы на карте стояла его жизнь? Или бы он убил меня, не задумываясь ради забавы? Вот напротив меня стоял вампир, древний вампир, который так долго учил меня, что вампиры должны жить в мире, что должны соблюдать "Хартию" дабы нас не уничтожили. Что мы не хищники, убивающие своих жертв, ради забавы и насыщение желудка. Что мы умеем чувствовать, а не живём инстинктами. Я слепо верила в это, или меня заставили в это верить?

— Шелена! — Голос наставника становился всё настойчивее. — Что ты видела?

Я метнулась в сторону в надежде убежать, но Антонио перехватил меня и прижал к себе, не давая возможности сбежать. Я пыталась вырваться била его руками, захлебываясь в рыданиях, но Антонио был непреклонен и лишь сильнее прижимал меня к себе. Мои слёзы душили меня, и невидимая рука сковала горло. Меня душил страх, за всё время что мы знали друг друга, я чувствовала к нему различные чувства от ненависти и раздражения до влечения и страсти, но я никогда не испытывала по отношению к нему ничего похожего на страх, на животный страх, который побуждал меня вырываться и бежать, бежать как можно дальше от него и спасаться, спасаться или он убьёт меня. Словно загнанный зверь я начала вгрызаться зубами в руку Антонио в неописуемой панике.

Сквозь пелену своего страха я услышала только его вскрик от боли, и ощутила, как ослабла хватка, чем сразу же и воспользовалась. Толкнув Антонио в живот, я бросилась бежать, почти ничего не разбирая на своём пути. Мой наставник издал внутриутробный рёв, и совсем уже не человеческим голосом наполнилась комната. От его голоса дрожали картины на стенах, и вся мебель казалось, забилась дрожью.

— Стой! — Громыхнул раскатистый нечеловеческий голос Антонио. Вокруг меня промчалась волна холодного воздуха, которая сокрушала всё на своём пути. Мебель разлетелась в разные стороны, поток воздуха сбил меня с ног и придавил к полу, не давая, шевелится. Я попыталась ползти, но это оказалось тоже невозможно, так как казалось, что на меня навалилась вся тяжесть мирового океана, и вот- вот сейчас меня раздавит. Я перевернулась на спину и уставилась на Антонио, он стоял, всё ещё потирая укус, из которого сочилась кровь. Его кровь, кровь моего наставника и учителя, того кто не бросил меня на произвол судьбы и защищал. Того кто представил меня перед кланами и старейшинами, дабы взять под свою опеку. Того кто учил меня не уподобляться животному и воспротивится влиянию Цактаны с их сумасшедшими и бредовыми идеями о превосходстве вампиров над людьми. Того кто не дал мне пропасть и стать жертвой очередного вампира, который решил бы поживится мною.

Сейчас передо мной стоял совершенно другой Антонио. Воздух вокруг него казалось, был ощутим на ощупь и его сила давила меня, пытаясь впечатать в каменный пол. Его волосы, всегда аккуратно убранные и забранные в хвост, сейчас развивались вокруг лица, что предавало ему ещё более устрашающий вид. Он не отрывал от меня взгляда, и казалось сверлил им насквозь. Наконец, словно опомнившись, он двинулся на меня, той походкой, которую я так часто видела, когда он учил меня охотится. Она была плавной и властной, той, от которой всё внутри дрожало и призывало спасаться бегством, но одновременно ноги будто врастали в пол, и не было сил шевельнуть, ни рукой, ни ногой. И вот так словно под гипнозом жертва ждала расправы своего охотника. Подойдя достаточно близко, и уже занеся руку для удара, Антонио вдруг сел на валявшейся рядом пуфик, и уронил голову на руки. Тут же воздух, словно через воронку стал пятиться и исчезать в наставнике, словно он как губка впитывал его обратно.

Я осторожно поднялась на колени и забилась в угол, закрыв лицо руками, словно это бы могло помочь мне защитится от многовекового вампира с ужасающей силой, которая дарована ему, дабы истреблять преступивших закон "Хартии" вампиров, к какому бы клану он не принадлежал. Слёзы сами по себе побежали из моих глаз, страх отступил, оставив внутри меня лишь пустоту, которая давила изнутри, словно хотела вырваться из меня и убить меня тем самым. Беззвучные рыдания начали сотрясать моё тело и я уткнувшись лицом себе в колени самозабвенно предалась рыданиям.

Неожиданно я почувствовала на себе, чьи- то руки, вскинув голову, встретилась глазами с чёрными омутами глаз Антонио. Он стоял передо мной на коленях и стирал тыльной стороной ладони мои слёзы. Прижав мою голову к своему плечу, он беззвучно гладил мои волосы и смотрел мимо меня, словно углубляясь куда-то в прошлое и в свои воспоминания, которые мне были не ведомы. В свои чувства и в свою боль, которая до сих пор терзала его и разрывала его сердце на миллионы мельчайших кусочков. Я буквально чувствовала его боль, которая переливалась через него, словно через переполненный сосуд.

— Что ты видела, Шелена? Расскажи мне, чтобы это ни было мы должны найти источник этого. — Антонио отстранился и заглянул мне в глаза. — Говори, Шелена. Не молчи.

Я рассказала, не тая ничего все, что видела этой ночью. Антонио с каждым моим, словом всё больше и больше хмурился. Его глаза стали непроницаемыми и в них отражалась тревога. Наконец, когда я рассказала всё, что видела этой ночью, он отстранился и заглянул мне в глаза:

— Ты понимаешь, что я никогда не причиню тебе зло?

Я уткнулась головой в плечо Антонио и тихо прошептала:

— Да.

— Ну, вот и хорошо. — Он отстранился и поднявшись на ноги, подхватил меня и поставил рядом. Отбросив волосы с моего лица, он сжал его ладонями и поцеловав в лоб добавил. — Я сейчас свяжусь с Натаром надо в этом во всём разобраться, ты пока одевайся и приходи вниз. Хорошо?

Я утвердительно кивнула. Антонио потрепал меня по щеке и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Я осталась стоять одна в комнате, где вся мебель была беспощадно перевёрнута вверх ногами, и казалось, что здесь пронёсся ураган, хотя если вдуматься то так оно, и было, только ураган сметал на своём пути всё без разбора и от него можно было спастись, потому что он не имел одной определённой цели. То от разъярённого многовекового вампира спастись было почти невозможно, если он решил вас убить он это сделает, где бы вы не прятались, и какие бы меры предосторожности не принимали. Единственное что может вас спасти от смерти от руки вампира, если он решил вас убить, это ваша собственная смерть.

Я ещё раз окинула взглядом поле битвы, коим стала моя некогда уютная комната, и подавив в себе вздох, принялась переворачивать комод, чтобы добыть от туда хоть какие-то вещи и принять душ перед приходом Натара.

13.

Я высушила волосы полотенцем и натянула на себя юбку в стиле "гаде", вот с кофтами обстояло сложнее. Комод, после крушения отказывался открываться, и вызволить оттуда хоть что-либо в целости и сохранности не представлялось возможным. Провозившись несколько долгих и томительных минут, пытаясь извлечь из недр комода тонкую шифоновую кофточку, и наконец, благополучно разорвав её на две части, я от души пнула комод и тот, пошатнувшись, упал, вконец развалившись. Я с победоносным видом нашла шёлковую кофту, которая отлично подчёркивала мою фигуру, и её короткие рукава в случае чего не мешали бы мне в бою. Кофточка была бледно розового цвета и отлично подходила к моим рыжим волосам. Одев туфли лодочки на высокой шпильке, я забрала волосы, в высокий хвост, оставив несколько прядок возле лица свободными.

Закончив свои приготовления, я вышла из комнаты и направилась по длинному коридору в холл, где наверняка уже все собрались. Но к моему удивлению в холле было пусто, я в некоторой растерянности, застыла посреди хорошо обставленного помещения.

— Леди, псойдите сеньос и госпада ждёт вас в зале с книгами.

От шипящего голоса я подпрыгнула, и чуть было не начала атаковать, но встретившись взглядом с чуть подслеповатыми глазами Урукла, расслабилась. Урукл был из клана Рудо. Рудо были не похожи на другие кланы, хотя все кланы были не похожи друг на друга, но они отличались уж совсем разительно. Первый из клана Рудо, сын Воярга, был сильно напуган тем, что с ним приключилось, и когда по велению Люцифера они ушли обретать силу, он спрятался в пещерах недалеко от замка отца. Питался он крысами и мелкими животными, которых мог поймать. Как и Машедус, Рудо больше оставались в одиночестве, другие кланы не спешили заводить с ним дружбу. Из-за жизни в пещере первого из их клана, а как известно, все последующие вампиры этого клана принимали то же становление что и первый из клана. Тела Рудо видоизменялись разительным образом. Они лысели, выступающие вены виднелись повсюду, их тело становилось худым и бледным, уши вытягивались и становились остроконечными. Руки заканчивались длинными ногтями, которые были больше похожи на когти, почти все из Рудо не ходили прямо, а горбились, поэтому большинство из них венчал горб. Лица у них были чуть вытянутые, без единого намёка на волосистость, у них не было ни бровей, ни ресниц. Тонкие потрескавшиеся губы, на которые обязательно сверху ложились два острых клыка.

Не смотря на все минусы своей внешности, Рудо были очень умны и добры сердцем. Часто они обращали в свой клан тех смертных, чья жизнь уже висела на волоске, больных неизлечимыми болезнями, тех, кого отвергло общество людей. Никогда Рудо не обращали тех, кто этого не желал. И не смотря на то, что внешность Рудо была ужасной, но именно к ним чаще обращались смертные за обращением, зная, что здесь им всегда помогут, а не выгонят вон, как могли бы сделать Надгор или Ретер. Но честолюбивые и всегда стремящиеся к совершенству вампиры не могли принять внешность Рудо, поэтому они всегда были как бы в стороне.

Рудо не могли, появляется среди людей, они всегда были в тени. Но этот факт не умалял того, что Рудо были самым осведомлённым кланом. Они всегда знали, что где происходит, у них была широкая ветвь слежения, масса шпионов повсюду, а так же благодарных смертных, которым они в своё время помогли. Очень часто Рудо помогали Натару, и за это он их очень ценил.

Рудо были очень сплоченными, наверно это сказывался их изъян, они защищали друг другу, и стоило обидеть одного, как тут же откуда не возьмись, появлялись десятки Рудо и защищали обиженного. Поверьте, нет ничего страшеннее, чем разъярённые Рудо.

— Урукл, что ты тут делаешь?

— Мы псишли к Антонио Дель Масо, он вызывал нас. Очень псосил псийти. Я сопсовождаю Фуякаца и его свиту. Шелена, ты как всегда неотсазима. — И Урукл потянул ко мне свои руки, которые у большинства бы вызвали отвращение, но я знала насколько безобидно и общительно это существо, и хоть он не выговаривал букву "р" и заменял её на "с", я с удовольствием болтала с ним часы напролёт. Поверьте, никто не расскажет баек столько, сколько их знает Урукл. Я обняла Рудо, похлопав его по горбатой спине, от чего тот преисполненный благодарности, крепко сжал мои руки своими крючковатыми пальцами. — Слышал Шелена что-то не добсое ты видела во сне. Деточка, как жаль что тебе психодится всё это песеживать.

Урукл сочувственно качал головой, и пожимал мои руки. Несмотря на свою отталкивающую внешность, Урукл был добрым и заботливым и относился ко мне как к своей дочери. Я не могла представить лучшего отца, ведь хоть он и был неказист и не принят ни вампирами, ни людьми, но он не полнился злобой и желчью, а наоборот искал добрые и светлые стороны своего существования.

— Спасибо за поддержку, Урукл. Не уходи сразу с Фуякаци, и я всё ещё требую, чтобы ты принял предложение Антонио и переехал к нам.

— Я бы с садостью, моя псинцесса. Но я не хочу обсеминять вас, я стас и уже не так псовосен, как был саньше, боюсь я стану для вас обузой. — замахал руками Рудо.

— Не говори глупостей, Урукл. — Я обняла его и поцеловала в морщинистую щёку, от чего старый вампир прослезился.

— Беги, дочка, тебя уже все заждались.

Ещё раз сжав ладони Рудо, я двинулась по коридору в библиотеку, где, по словам Урукла и заседали все приглашённые Антонио. Библиотека находилась в глубине замка и хранила в себе такое количество книг, что пересчитать их, наверное, было просто не возможно. Здесь хранились многовековые тома, написанные различными вампирами из кланов Диаспоры, велась летопись, и если поискать, можно было найти даже кулинарные рецепты. Вся жизнь Диаспоры хранилась в этой библиотеке, всё её становление и укрепление. Страшно подумать, сколько веков понадобилось, чтобы создать эту библиотеку.

Я распахнула массивные дубовые двери и вошла в огромное помещение заставленное стеллажами пылящихся томов книг. В центре за большим столом восседали все собравшиеся и сейчас все их взгляды были прикованы ко мне.

— Ну, наконец-то! — Воскликнул Антонио.

— Стоило ли её вообще ждать. — Прошипел новопришедший и отвернувшись в сторону стал строить глазки какой-то полногрудой вампирше.

Я прошла в зал ближе к столу, и остановилась, положив руки на спинку стула.

— Добрый вечер.

Все присутствующие ответили мне кивком головы. Я поняв, что никто не собирается встать и помочь мне сесть на стул, отодвинула его и присела, элегантно сложив ногу на ногу.

— Лупен слышать, что молодая Шелена видеть кошмар. Вещий кошмар…

Я перевела взгляд на своего старого знакомого. "Отлично, мы уже собственноручно пускаем в дом сумасшедших, что же будит дальше, заминируем его и потеряем карту с отметками?" — про себя съязвила я.

— Напрасно Шелена считает Лупена, сумасшедшим. — Обиженно протянул старик, и насупившись уставился в пол.

— Шелена, вы изумительным образом влияете на мужчин, какого бы возраста они не были. — Звучно засмеялся Натар. — Но будит вам, Лупен, мы собрались здесь не для игр.

Машедус напрягся, но поняв, что с Натаром спорить бесполезно, да и не выгодно вовсе, решил, что припомнит обиду потом.

— Шелена, дайте мне ваши руки и закройте глаза, сейчас я возьму твои воспоминания и передам, их всем кто здесь присутствует. Возьмитесь за руки.

Когда все присутствующее образовали что-то вроде неровного хоровода, старый Машедус больно сжал мои руки, и я почувствовала, как он вторгается в моё сознание. Почувствовав запах яблок, настолько сильный и удушающий, что мне стало трудно дышать. Словно ледяная рука, сила Лупена скользнула в моё сознание, и принялась рыться в моих воспоминаниях, перебирая их, как фотоальбом. Наконец выудив то, что ему было нужно, старый провидец, передал увиденное всем остальным участникам цепи.

— Да. — Протянул задумчиво Натар, отпуская руки Машедус и Антонио. — Что бы это могло значить.

— Я думаю, что это не просто сон. — Вставая из-за стола, и расхаживая взад и вперёд по залу, проговорил Лупен. — Это больше похоже на ментальные игры.

— Почему вы так в этом уверены? — Отозвался новопришедший.

— Видите ли, юноша, обычные сны снятся вампирам крайне редко, а когда и снятся, то это скорее какие-то обрывки их воспоминаний. Например, если вы были на охоте, то вполне возможно, что ночью вы ещё раз посетите её, но уже в качестве стороннего наблюдателя ну или участника, но это будит уже просто ваш сон.

— Игра подсознания. — Подсказал Антонио, грациозно разглаживая манжеты на своей белоснежной рубашке.

— Да. — Недовольный Лупен, бросил на моего наставника испепеляющий взгляд. — Но, то что видела сегодня ночью Шелена не сон. Простой сон не вызовет у вампира столько эмоций сколько вызвал этот.

— Ты думаешь, кто-то вторгся в моё сознание, пока я спала?

— Несомненно. — Лупен довольно растянул губы в улыбке. — Ты была ослаблена этой ночью, ты потеряла очень много своей силы, поэтому кто-то мог без труда обойти все твои защиты и воздействовать на тебя ментально.

— Но кому это нужно? — Задумчиво протянула я.

— Не знаю, тот, кто показал тебе это всё, явно преследовал какую-то цель. Думаю это не последний кошмар.

— Лупен, ты думаешь, что кто-то пытается…

— Да. — Машедус кивнул и развёл руками. — Кому-то очень нужна эта юная вампиресса. Видимо она представляет какую-то весьма большую ценность, что кто-то тратит такие силы дабы она отреклась от вас и Диаспоры в целом.

Повисло молчание. Все обдумывали сказанное провидцем. Каждый строил свои предположения, но никто из присутствующих не мог дать точного ответа и назвать имён.

— Фуякаци, что нового в городе? — Наконец разорвал тишину Натар, обращаясь к Рудо, который сгорбившись, сидел в кресле и то и дело прищуривал подслеповатые глаза.

— В городе всё спокойно. Люди продолжают жить своей жизнью. Никто новый, кто бы заинтересовал Диаспору, не прибыл. На первый взгляд всё спокойно.

— Но? — Натар направил суровый взгляд на Рудо.

— Но ликантропы волнуются, мой господин. Что-то гложет их вожака, многие из них покидают город. Словно крысы они убегают. Но мои люди не могут войти в контакт с ними, их вожак запретил им контактировать с вампирами под страхом смерти, а мой повелитель, же знает, как строго у них обстоит с приказами вожака.

— Да-да. — Задумчиво протянул Натар.

— Стойте! — Воскликнула я. — Но ведь тот случай в архиве. Тот тип — Тимати, который хотел забрать новопришедшего. Возможно, таким образом, хотят не меня, а вынудить отдать им его.

Я ткнула пальцем в новопришедшего, который в этот момент ласково поглаживал плечи всё той же полногрудой вампирши. Это вызвало у меня раздражение. Тут решается моя судьба, а он в это время флиртует с какой-то девкой, не понятного происхождения.

— А вы простите ещё кто? — Уперев руки в бока, грозно прокричала я.

Все взгляды сразу переключились на блондинку. Она засмеялась, обнажив идеально белые зубы, и демонстративно похлопав новопришедшего по руке, проворковала.

— Я Изольда из клана Ретер. Меня прислал сюда Стивен, так как ни смог присутствовать лично.

Ретер призирали остальные кланы, считая, что власть должна принадлежать только им, но поскольку прекрасно понимали, что для свержения Натара, у них силёнок маловато, делали все возможные мелкие гадости.

Надо сказать, что Стивен был старейшиной у Ретер, но он почти никогда не присутствовал на собраниях, которые созывал Натар. Что это было, точно сказать не мог никто, возможно, таким образом, Ретер высказывал своё призрение Натару и его власти в целом. Возможно, это была пощёчина Диаспоре.

В клане Ретер всегда была строгая дисциплина, казалось, что там готовили солдат. Сторасату даже не думали возражать, иначе их ждало наказание, которое многие не пережили бы.

Тем не менее, клан Ретер занял высокое положение в Диаспоре, благодаря действиям в борьбе с Инквизицией в Средние века и помощи в поддержании Хартии.

Ретер обладают редким воздействием на кровь жертвы, в кругах Диаспоры эту способность называли- Артеруиро. Эта способность позволяет творить страшные вещи с кровью жертвы — заставляя ее кипеть и вырываться из вен.

— Думаю пора наведаться к Стивену, а то я скоро позабуду как выглядит этот властолюбивый ублюдок. — Усмехаясь, прогремел Натар.

Изольда вжалась в кресло, но быстро взяла себя в руки и мурлыча потянулась, выставляя на всеобщее обозрение силуэт своей бесподобной, на мой взгляд излишнее огромной, груди. Видимо она не раз пользовалась этой уловкой, ловко переключая внимания всех, присутствующих мужчин на то чем так щедро её наградила природа.

— Арнольд, ну что ты… — Она жеманно махнула ручкой с идеально ухоженными ноготками цвета артериальной крови. Я тут же перевела взгляд на свои руки, на которых ноготки были сострижены почти под корень. — Ты же знаешь у Стивена много дел. И новообращенных тоже много, а ты знаешь какой он ответственный. Каждого контролирует лично.

— С чего вдруг клан Ретер, стал пользоваться такой популярностью, у желающих обратится? — Нахмурился Натар.

— Да-да, насколько я помню, у Ретер постоянно как в казарме. Муштра. — Согласно закивал Фуякаци. — Удивительно, что кто-то добровольно возжелает себе этого на вечность.

— Но, все мы помним ту силу, которой обладает Ретер. Тем более, Стивен, хороший староста и умеет убеждать. — Промурлыкала Изольда, поглаживая новопришедшего по руке.

— Несомненно. — Отчеканил слова Натар. И барабаня по гладкому отполированному столу, обратился к Антонио. — Рудольф назначил место встречи?

— Да, в центральном морге. — Пожал плечами мой наставник, откидываясь в кресло.

— Всегда поражала его манера выбирать весьма пространные места для встречи. Что ж будут новости, сообщите. Я отправлюсь к Ульриху, попробую разговорить, нашего доблестного ликантропа, и узнать, что же взволновало стаю. — Натар поднялся с кресла и поправил чуть сбившейся пиджак. Водрузил на голову цилиндр и, взяв трость, бросил беглый взгляд на присутствующих. — Займитесь этим делом, господа. Диаспора и судьбы кланов в ваших руках.

Откланявшись, Натар вышел и громко захлопнул дубовые двери. В зале воцарилась тишина, каждый обдумывал план действий.

— Господа, прошу нас извинить, но мы вынуждены вас покинуть. — Антонио выпрямился во весь свой рост. — Шелена и новопришедший, пойдёмте негоже заставлять Рудольфа ждать.

Антонио махнул рукой, давая нам, знак следовать за ним и удалился за дверь. Новопришедший что-то прошептал Изольде, и та весело рассмеялась. Я не стала наблюдать всю эту милую идиллию, и громко хлопнув дверью, вышла вслед за наставником.

14.

— Антонио, мне не нравится эта фифа! — Еле успевая за наставником, прокричала я.

— С чего бы это? Возможно, потому что новопришедшему она пришлась вполне по вкусу? Ты ревнуешь, Шелена? — Кинул мне через плечо Антонио и разразился громким смехом.

Я перевела обиженный взгляд на новопришедшего, который лишь хмыкнул на слова Антонио, но я точно знала, что это потешило его самолюбие.

— Нет, Антонио, дело не в этом. Что-то в ней не так. Она какая-то странная. Стивен держит всех в ежовых рукавицах, а девка явно распущенная!

— Шелена, он поддерживает дисциплину, а вовсе не создаёт институт благородных девиц. — отмахнулся наставник.

— Но, как можно вверить силу, которую даёт Артеруиро, такой как эта Изольда? — не унималась я.

— Какой такой, Шелена? Что ты взъелась на неё? Не нам решать, кому Ретер даёт силу, а кому не даёт. Стивен не одно столетие правит кланом, и он доверяет Изольде. — Отчеканил Антонио.

— Как же доверяет. Он спит с ней. — Фыркнула я. — А эта фифа и затуманила ему мозги. Все вы мужчины блеете, как ягнята стоит вам попасть в постель с красивой девушкой. Напрочь сносит голову, того и гляди слюна закапает.

— Возможно. — Рассмеялся Антонио. — Но ты ведь тоже обратила внимание на, то какой роскошный бюст у Изольды, держу пари, даже позавидовала.

Я только ахнула, а мой наставник разразился громким смехом. Он хохотал так, что, согнулся пополам и на его глазах выступили слёзы. От праведного гнева внутри меня всё закипало, и я кинулась на него, стараясь как можно больнее ударить его кулачками. Но должного эффекта это не произвело, и Антонио начинал хохотать всё громче и громче. Тогда я, не выдержав, обогнала его и с гордым королевским видом прошествовала к машине и усевшись на заднее сиденье, громко хлопнула дверью, вложив в этот нехитрый жест, всё своё пренебрежение и видимое равнодушие.

Морг, куда пригласил нас Рудольф, оказался на окраине города и производил весьма удручающее впечатление. Хотя мало найдётся людей, на которых морги производили бы другое впечатление. Но Рудольф и не был человеком, но даже для вампира его пристрастие к моргам была для нас загадкой.

Мы оставили машину в стороне от дороги, на случай если пожалуют незваные гости. Здание морга находилось на пустыре, который был окружён высокими деревьями. Они казались настолько большими и древними, что в душе возникал трепет и, как это не странно, ощущение своей ничтожности и уязвимости. Луна освещала нам путь, причудливо играя с тенями, отчего создавалось впечатление, что мы находимся в фильме ужасов с маленьким бюджетом на декорации.

Трава, которой зарос пустырь вокруг морга, доходила мне выше колена, и то и дело какие-то неведомые колючки больно кололи ноги и цеплялись за чулки. Высокие каблуки немилосердно проваливались в землю, это ужасно мешало идти. Ещё раз, мысленно пообещав себе, что брошу все эти дамские штучки, и начну одеваться так, чтобы возможно было хотя бы ходить нормально, не говоря уж о том, чтобы драться. Я бросила долгий, задумчивый взгляд на новопришедшего, который, как и Антонио шёл впереди меня на несколько метров.

Что я чувствовала к нему? Ответ был очевиден, как и то, что земля круглая. Я любила его, но в, то, же время и ненавидела. Ненавидела за его горькие слова, за те прикосновения, что он дарил Изольде, а не мне. Но сейчас я смотрела в спину этому самому дорогому существу во всём мире, и сердце моё переполнялось любовью. Ничто в мире не заставило бы меня предать его, или причинить ему боль. Но сейчас мы не могли позволить себе такой роскоши как "любовь", хотя о чём я говорю, новопришедший наверняка даже не связывает меня и это дивное слово вместе.

Я подавила вздох отчаянья. Что мне ещё остаётся делать, как не идти и молча не смотреть на его спину, которая такая же безмолвная и холодная как его сердце. Мысленно я признавалась ему в своих чувствах уже не раз, но сказать, вслух не смела. Во-первых, мы сразу поставим себя под удар, ни совет, ни наставник этого не одобрит. Сейчас главное Диаспора, а всё остальное может подождать. В конце концов, с недавнего времени у нас в распоряжении вечность. Я хмыкнула. Кому нужны эти отговорки, ведь и так понятно, что как только мы спасём Диаспору и установленная ею "Хартия", как тут же появится новая проблема, и это замкнутый круг, и видимо это моя судьба.

— Шелена… — Голос Антонио вернул меня в реальность. — Я ещё раз повторяю, ты видимо как всегда в облаках летаешь. Ты не исправима, и когда-нибудь поплатишься за своё легкомыслие. Напомни мне дать тебе взбучку по приезду в замок.

— Ага, как же. Всенепременно. — Огрызнулась в ответ я.

— Ладно, оставим это на потом, сейчас важнее то, что находится в этом здании. — Он кивком головы указал на морг. — Рудольф, хоть и пригласил нас, дабы поделится информацией, но сейчас никому не стоит доверять полностью. Поэтому прошу вас, будьте начеку. Говорить буду я, новопришедший всегда будит держаться рядом со мной. У него пока нет достаточной силы, он легко уязвим. Шелена, а ты охраняешь наши спины, стоит тебе отвлечься и это может стоить нам жизней.

Антонио многозначительно заглянул мне в глаза, и я, молча, кивнула. Всё проще простого: зазевался и ты труп, что тут можно не понять. Одно мне было не понятно, так это зачем мы везде таскали с собой новопришедшего. Не проще ли было бы его спрятать где-нибудь в таком месте, где его никто бы не смог найти. Нет же, мы сами приводим его в логово к зверю, словно дразня хищника сырым мясом.

— Пошли. — Махнул рукой Антонио, и распахнул двери морга.

Мы вошли в узкий коридор, который был освещен люминесцентными лампами, добрая половина которых не горела, или подмигивала нам, намекая на то, что и её жизнь на пределе. Стены здесь были неровные и с облупившейся от времени краской, кое-где виднелись потёки, видимо здесь и крыша протекала. Я провела рукой по стене, она оказалась мокрой, весьма странно, насколько я знала, дождя не было уже как минимум неделю.

Раздался грохот, и я моментально среагировала, но как оказалось, тревога была ложной. Перед моими глазами предстал новопришедший, растянувшийся, во весь свой не маленький рост, на полу. На нём покоились несколько носилок, именно таких на которых переносят трупы. Он, недовольно что-то бурча себе под нос выбирался из под них.

— Что не могла помочь? — Бросил он через плечо, отряхивая одежду.

— Ты и сам неплохо справился. — Безразлично бросила я.

— Ты как была эгоисткой так ей и осталась. Холодная и надменная.

— Уверенна, что Изольда не такая. — Огрызнулась я.

— О, да, в этом ты права. Она не такая как ты. Она живая. Она горячая. Ты не представляешь как нам хорошо вместе. И как мы занимаемся сексом. Да ты права она не такая как ты и не лежит бревном! — Он произносил каждое слово, словно выплёвывая яд. Он говорил, наслаждаясь тем, что причинял мне дикую боль, и глаза его светились ненавистью и злобой.

— Я не бревно! — Хватая ртом, воздух прокричала я.

— О, да. А кто же тогда? Спать с тобой это всё равно, что спать с деревом, или с куклой. — Продолжал жалить новопришедший.

Я смотрела на это искажённое ненавистью и презрением любимое мною лицо, волна щемящей боли накрывала моё сердце. Я зажмурила глаза, чтобы не заплакать и пересилив себя, оттолкнула новопришедшего и тот вновь упал на груду носилок:

— С дороги. — Бросила я и пошла вслед за Антонио.

— Беги- беги, может хотя бы Дель Маро, испытает удовольствие от секса с тобой. Может хотя бы он из любви к тебе притворится. А без любви, какой мне интерес.

Я шла, слезы душили меня, я стиснула кулаки и мои коротенькие ноготки впились в ладони. Я чувствовала гневный взгляд новопришедшего на своей спине, он прожигал меня насквозь. Взгляд таких любимых глаз, кричал мне, что ненавидит меня…

15.

Я догнала Антонио уже, тогда, когда он входил в большое помещение, сплошь выложенное белым кафелем и уставленным столами, которые предназначались для осмотра трупов. Возле одного такого стола и стоял Рудольф. Он был высоким и широкоплечим, мне почему-то захотелось сравнить его со шкафом. Он был таким же громоздким, казалось, что не поворотливым, но не стоит забывать, имея дело с вампирами, что внешность всегда обманчива.

Рудольф был рыжим. Настолько рыжим, что его волосы казались ярким пламенем, которое грозило обжечь. Глубоко посаженные глаза чайного цвета, наверно больше подошли бы одному из ликантропов, но именно этот громадный вампир, староста клана Труоль, был их обладателем. Тонкая линия губ Рудольфа вытянулась, изображая улыбку, возможно даже и приветливую, но весьма плохо отрепетированную. Глубокий шрам на лице вампира, полученный ещё при жизни, который проходил почти через всё его лицо, как бы деля его на две неравные части, притягивал к себе взгляды и вызывал то ли жалость, то ли отвращение.

— Приветствую тебя, Антонио. Вижу ты не один. — Продолжая улыбаться неотрепетированной улыбкой, прогремел Рудольф. Голос у него оказался под стать внешности, громкий и раскатистый, такой же огромный, как и он сам.

— Рудольф, не подумай, что я тебе не доверяю, но сам знаешь какие сейчас времена. — Примирительно пожал плечами Антонио.

— Будет тебе, Дель Маро. Все мы прекрасно знаем, что одному сейчас передвигаться нельзя. Я и сам не без греха. Признаюсь, что по территории бродит пара моих людей. — Отмахнулся, как ни в чём не бывало Рудольф, будто он только что рассказал не о наличии смертельной для нас опасности, а о расшатавшейся ступеньки у входа.

— Рудольф, ближе к делу. Ночь не бесконечна, а времени у нас в обрез. Ты говорил что смог установить личность новопришедшего.

— Ну, ты же знаешь, что даже после смерти я сохранил связи в полиции, которой и отдал почти всю свою живую жизнь. — Он протянул толстую увесистую папку, перехваченную лентой. — Это личное дело некоего Кристиана Слейтора, пропавшего безвести несколько недель назад. Там даже фото имеется.

Антонио взял папку из рук Рудольфа, и бросил недоверчивый взгляд на протянувшего ему эти бумаги и сейчас сиявшего белозубой улыбкой старосту Труолей.

— Ты уверен, что это именно он?

— Обижаешь, Тони. За долгую службу в полиции я такие дела как орехи щёлкал, тем более его не трудно было найти, в базе данных были его отпечатки, паренёк когда-то привлекался за угон автомобиля.

Антонио скривился, услышав ужасное сокращение своего имени, которое он так ненавидел, но тут, же решив не оставаться в долгу, отплатил Труолю тем же:

— Не сомневаюсь, Дольф. — Увидев вспышку гнева на лице Труоля, Антонио мысленно поздравил себя с победой. — А сейчас мы, пожалуй, пойдём, ещё слишком много дел. Спасибо, Рудольф. Диаспора у тебя в долгу.

— Да вы все у меня в долгу уже не первый год, только расплачиваться не желаете. — Расхохотался Труоль.

Оставив Рудольфа преисполненного гордости за проделанную работу, мы направились к машине.

— Одно в голове не укладывается. — Задумчиво протянул новопришедший.

— И что же это? — Отозвался Антонио.

— Рудольф ведь обращён совсем недавно, как он за такой короткий срок сумел стать старостой Труолей?

— Знаешь, чем отличаются Труоли от всех остальных кланов?. — Антонио открыл дверь машины и сел на водительское сидение, заводя мотор. — Труоли весьма занятный клан. Они все сплошь и рядом философы, гении не от мира сего. Многие считают их отморозками и дегениратами, потому что большинство из них не ратует за Диаспору и Хартию, а продолжает летать по некому не ведомым вершинам.

— Это значит, что Рудольф просто нашёл правильные кнопки, и понял с какой силой на них надо давить? — Отозвалась я с заднего сидения.

— Труолей можно сравнить с Нодгорами, но в отличии от первых Труоли не борются за власть всеми возможными способами, но править не прочь и Натары из них получаются хорошие, по-крайней мере наша библиотека во время их правления только и успевает пополняться мемуарами, записками и прочей дрянью. — Антонио мастерски выехал на дорогу. — Я до сих пор не понимаю, что связало этот клан и этого великана, в котором элегантности нет ни грамма, но именно он стал Сторасатом быстрее всех в истории любого из наших кланов.

— Я слышал, что физическая красота — один из первичных критериев, по которому Труоли дают обращение смертным. Большинство Труолей необычайно красивы, или, по крайней мере, привлекательны. — Вклинился новопришедший. — Но я бы не сказал, что Рудольф блещет красотой. Весьма непонятен отбор. А Натар не боится, что Труоль решит перехватить власть?

Антонио продолжал следить за дорогой:

— Труоли могут писать книги взывать к действиям, но сами они излишни спокойны и апатичны не станут бороться, если только им не предложат ключ от города на блюдечке. Так что думаю, Арнольд спокоен на этот счёт.

— Я б не была уверена на все сто процентов.

— А никто никогда не может быть уверен даже на тридцать процентов из ста. Поэтому- то Диаспора постоянно и воюет то с Цактаной, то с внешними силами, но чаще междоусобные войны.

16.

Антонио расположился перед камином и задумчиво перелистывал дело новопришедшего, здесь было всё и его фотографии при жизни и досье на эту самую жизнь. Но что-то смущало Антонио, но он не мог понять что именно. Меня же интересовало одно- кем же являлся новопришедший, но наставник не торопился рассказывать мне ничего, а когда я пыталась заглянуть к нему через плечо, сердито ворчал:

— Шелена, не веди себя как ребёнок. Всему своё время.

Тогда я обиженно отходила в сторону и сверлила его взглядом. Новопришедший тоже не находил себе места и слонялся из угла в угол, то и дело поглядывая на Антонио, но заговорить так и не решился. Нас мучили сотни вопросов, но наставник, словно издеваясь над нами, не торопился утолять наше любопытство.

Когда нетерпение достигло своего апогея, и я набрала воздуха в лёгкие дабы произнести гневную речь, тишину вдруг разорвал ужасающий крик. Крик больно резал уши, я почувствовала как тонкой струйкой из них начала течь кровь. Я упала на пол, закрывая уши руками, чтобы хоть чуть-чуть уберечь их. Но звук не утихал, а наоборот возрастал и вклинивался в мой мозг, словно раскалённая игла. Я извивалась змеёй и страшная боль заставляла меня кричать. Словно ослеплённая чем-то я не замечала вокруг ничего, теряя сознание, пыталась удержаться за реальность.

Наконец ужасный звук начал стихать, именно в этот момент я увидела чьи-то ноги проходящие мимо меня, но ослабленная и буквально в беспамятстве, не смогла даже поднять голову, чтобы посмотреть на того кто это был. Раздались звуки борьбы, я услышала голос новопришедшего, который звал на помощь. Превозмогая боль, которая раскалывала мою голову, я поползла на звук его голоса. Каждое движение отдавалась глухой болью у меня в голове, но не смотря на это я продолжала ползти. Кровь всё ещё капала и ушей, оставляя на каменном полу дорожку из капелек крови.

— Сука. — Женский голос и удар по голове- это последние что я помнила перед тем как потерять сознание.

Я очнулась всё ещё лёжа на полу, голову разрывала ужасная боль, а кофта и лицо были перепачканы моей же кровью. С трудом сев, я обвела комнату блуждающим взглядом. Массивный стол и кресло были перевёрнуты, и теперь лежали вверх ножками, в комнате царил хаос и разорение. Бумаги из ящиков стола были раскиданы по всей комнате, скомканы, а некоторые и разорваны. Было ощущение, что здесь была ужасная драка, но трупов нигде не было видно, значит, на этот раз обошлось без смертоубийства.

— Антонио! Кристиан! — Мысль словно пуля ворвалась мне в голову, и я резко вскочила на ноги, о чём тут же пожалела, потому что тут же мою голову объял полыхающий пожар боли. Сама не заметив, как я стала называть новопришедшего его именем, теперь он не был безликим и мне это нравилось.

Я медленно, стараясь как можно меньше беспокоить свою больную голову, передвигалась по диагонали из угла в угол комнаты. Тут мой взгляд упал на неподвижную фигуру, распластавшуюся во весь свой немалый рост.

— Антонио. — Беззвучно прошептала я одними губами и бросилась к нем, не смотря на пульсирующую боль в голове. Перевернув наставника на спину, я с замиранием сердце приложила пальцы к его пульсу, стараясь не думать о плохом. — Ну, же… Не бросай меня…

Под моими пальцами почувствовалось биение его сердца, ритмичное и ровное, хоть и слабое, но он был жив. Страх начал отступать, словно отлив, и умение здраво мыслить ко мне возвращалось…

Через несколько часов мы с наставником сидели на диване прижимая к голове холодный компресс, вокруг нас суетился Урукл, то и дело, качая головой и бормоча себе что-то под нос. После происшедшего мы с Антонио ни обмолвились ни единым словом, каждый из нас чувствовал свою вину за то, что произошло. Мы переоценили секретность нашего убежища и подвергли Кристиана этой опасности. Мы все были виноваты в том, что его похитили, и мы, не знаем, жив ли он сейчас. Я, потупив взгляд, смотрела на огонь в камине, его увели у меня из под носа, я была беспомощна словно младенец. Он нуждался во мне и звал меня, а я не смогла ничем ему помочь. Я была на расстоянии вытянутой руки, и не смогла ничего сделать.

Ощущение своей полной беспомощности угнетало меня. Сознание рисовало страшные картины, что могло бы сейчас происходить с Крисом. Для каких целей и кому он стал так необходим, но мы не знали ответов на эти вопросы, и ничто не приближало нас к ответу, где бы мог сейчас находиться Кристиан.

Видимо, не более радужные мысли терзали и моего наставника, он прижимал компресс, а другой рукой сжимал сигарету, которую затем сменит другая, а затем третья. Я это знала, потому что в течение нескольких часов он, не переставая, курил, и при этом ни малейший мускул его лица не выдавал его эмоций. Со стороны казалось, что ничего и не произошло, что это стандартная ситуация, которая происходит чуть ли не каждый день. Но надо хорошо знать Антонио, чтобы понять его и чувствовать настолько насколько понимала и чувствовала его я. Я не пыталась заговорить с ним, а уж тем более не собиралась впадать в истерику, это было просто бесполезно, он не выказал бы, ни малейших эмоций по этому поводу. Сейчас в его голове лихорадочно носились мысли и рождался гениальный план действий, мне оставалось только сидеть и ждать, и молится. Хотя кому может молиться вампир?

— Сегодня мы уже ничего не успеем. — Обречённо выпалил он на одном дыхании. — Сейчас рассвет и нам надо будит уснуть.

Я сжала кулаки так, что ногти больно впились в ладони. Само-то что мы будим сидеть без действия, а Кристиан в это время может оказаться в руках существ, которые, по всей видимости, не на званый ужин его пригласили, причиняло мне почти физическую боль. Но в то же время я прекрасно осознавала что выдвинись мы в погоню сейчас, Кристиан мог бы потерять и последнюю надежду на спасение. Время для погони по горячим следам было безнадёжно упущено, и единственное чего бы мы добились, это застряли бы непонятно где на целый день. Так же весьма резонно было бы предположить, что нам просто необходимо было спать, потому, что потраченная вампирами энергия восстанавливалась только при сне, а энергии мы потратили очень много. А ослабление нашей силы значило бы нашу уязвимость. Вампиры могут не спать днём при хорошо накопленной энергии, но иногда даже древним вампирам нужно передохнуть.

— Пожалуй ты прав. Как ты думаешь, ведь с ним ничего не случится. — Заглядывая ему в глаза, прошептала я.

— Шелена, я не знаю. Поверь мне, я хотел бы ответить, но не могу. Я хочу связать некоторые факты его жизни с тем, что сейчас за ним так охотятся. Мне надо кое-что проверить. — Он со злостью бросил компресс в другую сторону комнаты.

— Что за тварь оглушила нас сегодня?

— Шелена, я не знаю, поверь мне. Если это был вампир, то он обладает очень большой силой. И это пугает меня, такой силой обладают старейшины, но их никто не видит уже тысячелетия. Существо, которое напало на нас сегодня действует с кем-то в сговоре, и этот кто-то точно знал наше место нахождение. Осталось найти его, и мы найдём это существо.

— Надеюсь, не будит поздно…

— Я тоже не это надеюсь. А теперь пора в спальню. — Антонио выпрямился во весь свой могучий рост.

— А ты уверен, что нас всех здесь не прикончат днём? — Забеспокоилась я.

— Если бы они хотели нашей смерти, то не оставили бы в живых когда похищали новопришедшего.

— Кристиана. — Автоматически поправила я.

Антонио бросил на меня изумлённый взгляд, но ничего не сказал и, откланявшись, удалился к своему дубовому гробу. Я не стала терять времени и последовала его примеру. Закрывая глаза, а я поклялась Кристиану, что спасу его чего бы мне это не стоило.

17.

Резкий стук по гробу разбудил меня, я, открыв глаза, потянулась. Хоть и весьма бесцеремонно было будить спящего вампира, но не в нашем положении было сетовать на судьбу. Уперевшись руками в крышку гроба, я с лёгкостью открыла её и села, обводя ещё сонными глазами спальню. Вокруг меня всё осталось по прежнему, что говорило о том, что никто так и не попытался нас убить этим днём. В углу комнаты стоял Антонио и о чём-то оживлённо говорил с Натаром. По выражению их лиц я поняла, что хороших новостей не предвидится.

— Доброй ночи, Арнольд. — Окликнула Натара я, выкарабкиваясь из гроба. — Что вы узнали у Ульриха?

Натар развернулся ко мне, не изменив своей деловитой осанки, весь он казался словно только сошедшим с каких-нибудь портретов, которые изображали джентльменов прошлых веков. Черты его лица были аристократичны, и казалось, ничего не могло вызвать у него эмоций. Интересно, Натары других городов выглядят так же? Возможно, все Нодгор выглядят так же. Лёгкая улыбка тронула уголки рта Арнольда:

— Шелена, вы как всегда бесподобны. — Он приподнял свой цилиндр и слегка кивнул головой. — И так же решительны.

— Будет вам, не ходите вокруг да около. — Отмахнулась я. Тут же поймав на себе убийственный взгляд Антонио, одёрнула себя, всё таки как никак с Натаром разговариваю, надо бы поскромнее быть. — Простите, сир. Я немного после сна ещё не отошла, вольности позволила себе.

— Шелена, вы даже когда играете роль послушной вампирессы, всё равно чрезвычайно милы. — И он, улыбаясь, отыскал в кармане жвачку и протянул её мне. Густо покраснев, я приняла жвачку и тут же отправила её в рот.

Дело в том, что как бы ни были воспеты мы вампиры в всевозможных легендах, какими бы не были представлены элегантными и всесильными. Есть множество мелких пакостей, которые нам преподнесло наше бессмертие. И одна и этих пакостей это запах изо рта. Нет, не подумайте, от вампира совсем не несёт как от помойной ямы, просто после сна появляется специфический запах, который напоминает запах свернувшейся крови. Поэтому многие вампиры налегают на ментоловые конфеты, всевозможные жвачки и леденцы, которые призваны на сражение с запахом застарелой крови.

Хоть большинство вампиров скрывается от людей, но есть и такие, которые водят с ними дружбу. Нет, конечно, люди и не догадываются о том, что их спутник уже как несколько столетий отошёл в мир иной. Многие вампиры не просто дружат, но и спят с людьми. Поскольку вампиры обладают ментальным воздействием, то любовник вампира испытывает такое внеземное блаженство, что потом реагирует на вампира как наркоман на наркотик. Хоть Диаспора и не была в восторге от этих игр, но нигде не было прописано, что вампиры не имеют права общаться и поддерживать какие-либо связи с людьми, поэтому оставалось только надеяться, что в пылу страсти, какой-нибудь вамп- романтик, не выложит всю правду про свою сущность.

Кстати, Труоли на своей удивительной способности к ментальным воздействиям и при удивительной красоте своего клана, зарабатывает на этом неплохие деньги. И хоть опять таки Диаспора закрывает глаза, на то что Труоли буквально держат публичные дома, которые по своей популярности превосходят все заведения города, Натар этим не был доволен, но пока ничего сделать не мог. Да и что тут сделаешь, каждый клан выживал как мог, и всю Диаспору связывал лишь только закон о сокрытии нашей сущности.

— Возвращаясь к вопросу о вервольфах. — Вывел меня из раздумий Натар. — Ульрих ничего толком не сказал. Он вёл себя весьма странно. Почему-то постоянно пытался держаться в тени, прятал лицо. Я не понимаю причины такого странного поведения.

— Возможно, что-то напугало ликантропа. — Предположил Антонио.

— Зная вервольфов весьма и весьма хорошо, я начинаю опасаться за Диаспору. То, что способно напугать такую стаю как стая Ульриха, должно быть очень сильным, и почти непобедимым, если ликантроп такой силы как Ульрих решил отдать свою территорию без боя и уводит стаю. — Натар задумчиво повертел в руках подсвечник. — Вервольфы никогда не отдали бы добровольно свою территорию.

— Вервольф равен по силе вампиру? — Вклинилась я. Поскольку я ни разу не сталкивалась с ликантропами, мне до безумия было интересно узнать о них как можно больше, дабы при встрече с ними не растеряться.

— В зависимости от ранга вервольфа и от ранга вампира. Ликантропы весьма сильны, способны отжать машину, если им это вдруг прейдет в голову. Но вервольфы примитивны в том, что имеют только физическую силу. — Натар поставил подсвечник обратно на комод. — Были случаи, когда вампир мог управлять вервольфом. Ну, естественно не вожаком стаи. Одним из бета — вервольфов. Очень часто волки альфа Вампирам не по зубам.

— А что если предположить, что стая вовсе не по своей воле покидает город. — Протянул Антонио.

— Ты хочешь сказать, что кто-то воздействует на них? — Вскинул бровь Арнольд.

— Ну, можно и так сказать. — Кивнул наставник.

— Исключено. — Отрицательно помотал головой Натар. — Для того чтобы стая покинула город надо воздействовать на всю стаю сразу, а это не возможно.

— А Ульрих? Он же вожак, он мог приказать стае уйти! — Воскликнула я.

— А вот это, вообще не возможно. Ликантроп такой силы и крови как Ульрих, не поддаётся ни ментальным играм не призывам. Исключено. — Отрезал де Монпиньяк.

— Но вы же сами говорили, что здесь что-то весьма могущественное. — Возразила я.

— Могущественное, но не сверхъестественное. — Бросил мне через плечо Арнольд, садясь в кресло и вытягивая ноги. — А вот воздействие на Ульриха это уже больше сверхъестественное.

— Я бы ни был столь уверен, Натар. — Антонио облокотился о стену. — Я раньше думал, что кроме вампиров и оборотней наш мир больше ни кем не населён, однако я ошибался, и это чуть не стоило мне жизни.

— Антонио, друг мой, ты имеешь в виду того огромного Тролля? — Усмехнулся Натар.

— Да, именно его. Он чуть не размазал меня по земле, и если бы мне не помогли в живых меня бы не было. А всё из-за того, что я не был готов к такому повороту событий.

— Да, тот тролль не мало наших поубивал. — Задумчиво протянул де Монпиньяк. — Возможно, ты прав, Дель Маро, будем рассчитывать на худшее, дабы возрадоваться, что в настоящем оказалось всё намного проще.

— Тролль? — Ахнула я. — Ты никогда не рассказывал мне о троллях.

— Шелена, он много о чём ещё тебе не рассказывал. Ты и представить себе не можешь, сколько всевозможных чудовищ пыталось уничтожить Диаспору для того чтобы добраться до людей. — Усмехнулся Арнольд.

— До людей?

— Да-да, именно. Пока Диаспора в силе никто не смеет истреблять людей на территории, которая ей принадлежит. — Расплылся в улыбке Натар.

— Таким образом, Диаспора как бы является и негласным защитником смертных? — Я всё ещё не могла прийти в себя.

— А что в этом удивительного? Мы питаемся их кровью, пусть не на прямую, но всё же, они для нас источник питания. Многие смертные работают на нас, хоть и не догадываются об этом. Мы напоминаем некий симбиоз. — Натар элегантно сложил ногу на ногу, и начал вертеть в руках свою трость. — Мы получаем от них пищу и деньги, а они от нас защиту. Вышеупомянутый тролль перебил бы очень много народу в городе. И поверь мне, тролль это не самое страшное, что может явить нам тёмная сторона природы.

— Вы хотите сказать, что существуют ещё какие-то существа? — Широко распахнув глаза от удивления, спросила я.

— О, да. И эльфы, и гномы, виритники, волкодлаки, феи, фейри и приславутые зомби. — Широко развёл руками Антонио.

— Тебе как Стрегонибенфици, то есть стражнику Диаспоры придется, не раз столкнутся с различными видами нечестии. — Кивнул Натар.

— И поверь моему опыту, орды этой нечестии, которая будит пытаться прорваться в город, будут неисчерпаемы. — Антонио усмехнулся.

— Охотно верю. — Протянула я, и потупила взгляд. — Что-нибудь известно о Крисе?

Повисло молчание, которое никто не решался нарушить. Наконец Натар подал признаки жизни:

— К сожалению, нет.

— Но, как, же так? Диаспора охватывает весь город, а вы не можете ничего узнать. Вы даже не можете понять, кто нас атаковал! — Начала кричать я. — Я несу за него ответственность. Какая из меня Стрегонибенфици, когда я не смогла уберечь одного единственного вверенного мне под защиту? Его похитили у меня из под носа!

— Шелена…

— Заткнись, Антонио, не сейчас! — Закричала я ещё громче. — Мы должны его найти. Обязаны его найти.

— Ох, не нравится мне всё это. — Покачал головой наставник.

— С каких пор юная леди руководит наставником? — Усмехнулся Натар.

— С тех самых! — Рыкнула я забыв о приличиях и развернувшись на каблуках пулей вылетала из комнаты.

18.

Резкий удар в солнечное сплетение был неожиданным, что я не успела прийти в себя. Нападавший был настолько сильным, что после его удара, я благополучно пролетела весь коридор, и спиной распахивая двери, упала в конце комнаты под удивлёнными взглядами Антонио и Арнольда.

— Что за… — Но Антонио не успел договорить, удар в челюсть оборвал его на полуслове.

Арнольду повезло ни больше, вскоре он приземлился рядом со мной и съехал по стене. Я подняла глаза и увидела перед собой нечто необъяснимо отвратное. Передо мной стоял гигантский человековолк. Он был высокого роста, нет, скорее он был гигантского роста, с очень широкими плечами и мощными руками, которые в свою очередь заканчивались острыми когтями. Его ноги были полусогнуты и на них болтались остатки брюк, которые превратились в мини шорты с неровными краями. Бугристая от мышц грудь тяжело вздымалась, и из неё вырывалось злобное рычание. Морда у вервольфа была чем-то средним между человеческой и волчьей. Несомненно, то, что она была покрыта густой шерстью, говорило о том, что это скорее волк, чем человек. У ликантропа были жёлтые глаза, которые лихорадочно метались по комнате в чьих-то поисках. Морда была вытянута, а из приоткрытой пасти недобро выглядывали огромные клыки. Весь он был покрыт лоснящейся серой шерстью, которая была очень даже ухоженной, будто его расчёсывали по нескольку раз в день.

Вервольф двинулся к нам, тяжело переводя дыхание, он издал грозный рык и через секунду его когтистые лапы оказались у моего лица. Паника встряхнула меня и я подскочила как ужаленная и кинулась прочь от ликантропа, но тот видимо решил, что это была плохая идея, и больно схватил меня за шею. Я взвизгнула, но обмякла, ведь ему стоило только пошевелить пальцами, и шея будит сломана. Да, конечно, это меня не убьёт, но вот изуродует и нейтрализует на некоторое время.

— Натар. — Прохрипел ликантроп. Голос у него был воистину ужасный и пугающий.

Я услышала, как началась какая-то возня, и, почувствовав, как дрогнул ликантроп, поняла, что Антонио очнулся и пытается отвлечь вервольфа на себя. Как только я почувствовала, что хватка ослабла, ногами обвила руку ликантропа и постаралась повиснуть всем весом, дабы это хоть как-то лишило вервольфа возможности пользоваться рукой. Оборотень пытался меня стряхнуть и с силой тряс рукой, я, не долго думая, обнажила зубы и впилась ему в запястье. У меня во рту появился привкус крови, а ликантроп взвыл от боли, и переключил внимание на меня.

Размахиваясь и с силой ударяя меня о стены, вервольф пытался освободиться, но я только сильнее сжимала ноги и зубы. Антонио, попытался воздействовать на него своей силой, но вервольф не церемонясь, наотмашь ударил его, и принялся дальше колотить меня об стены. Боль от ударов разносилась по моему телу, мне казалось ещё немного и все мои внутренние органы превратятся в отбивную и смешаются в жутком коктейле.

Дождавшись момента, когда ликантроп переключит своё внимание на кого-то другого, я с силой лягнула его ногами, и тут же пока он не успел очухаться, взгромоздилась ему на плечи, обвивая шею ногами. Вервольф взвыл и попытался отодрать меня от себя, но я только крепче стиснула ноги, стараясь придушить оборотня. Но ликантроп не собирался так просто сдаваться, он кинулся на пол и принялся кататься, периодически кидаясь на спину, от чего я больно ударялась о каменный пол, но даже это не заставило меня ослабить хватку.

— Ульрих, замри, или я всажу в тебя кинжал по самую рукоять, и учти он серебренный. Весьма не приятные ощущения. — Прогремел голос Натара.

Я подняла глаза на Арнольда, он выглядел так, будто вышел на утренею прогулку, а не только что пережил нападение сильнейшего из альфа волков, вожака стаи города. Ликантроп затих, и я с облегчением расслабилась, откинувшись на холодный каменный пол. В комнате воцарилось молчание, было слышно лишь тяжёлое дыхание вервольфа, чья грудь вздымалась так, будто он только, что пробежал кросс. Собрав последние силы, я отползла в сторону и распласталась на ковре, который был усеян осколками от различных, уже навсегда потерянных для меня, предметов.

— Что привело тебя, вожак? — Задал вопрос Арнольд, сильнее нажимая на лезвие кинжала и пуская волку кровь.

Я привстала и начала осматривать повреждения, которые нанёс мне вервольф. Хоть вампиры и бессмертны, и подлежат регенерации, но сам процесс этот был долгий, и то что придется заращивать несколько десятков ран, совсем меня не радовало. Между тем Натар пытался разговорить ликантропа, но тот, молча, смотрел на него в упор и не произносил, ни слова. Когда Арнольд уже почти отчаялся, услышать хоть слово от вервольфа, его взгляд скользнул вниз по шее оборотня и остановился на ключице.

Хмурый взгляд Натара говорил о том, что ничего хорошего не произошло, да и не произойдет в ближайшее время. Я придвинулась ближе, всё ещё с опаской смотря на распростёртое тело огромного ликантропа, у наших ног. На том месте, куда был устремлён взгляд Арнольда, зияла выжженная на плоти оборотня буква "Р". Это шокировало меня, но я не понимала ничего и вопросительно смотрела на Натар. Тот не заставил себя долго ждать и ответил на мои мысленно задаваемые ему вопросы:

— Его клеймили. Клейменный вервольф полностью подчиняется хозяину, это означает, что кто-то превзошел его силу, но смилостивился и не стал убивать его. Теперь его жизнь ему не принадлежит и он сделает всё, что прикажет победитель. — Зло, сверкнув глазами, отчеканил Арнольд. — А вот герб мне знаком. Очень хорошо знаком. Герб клана Ретер. Стивен. Теперь мне понятно, почему этот ублюдок исчез со всех наших собраний. Видимо он решил поднять мятеж.

Арнольд убрал кинжал и поднял свой цилиндр с пола.

— Давайте нанесём визит вежливости клану Ретер. — Поправляя безукоризненно сидящий пиджак, проговорил де Монпиньяк.

— А как же ликантроп? Мы его просто так здесь и оставим? — Захлопала я глазами, всё ещё потирая ушибленные места.

— Нет, я прикажу своим людям стеречь его, первым он не нападёт. Ему нужна команда хозяина, а хозяина здесь нет, как видите. — Улыбнулся Натар безукоризненной улыбкой.

— Ты уверен, что он ни где-нибудь поблизости? — Засомневался Антонио.

— Дель Маро, если его хозяин был сейчас рядом, то ликантроп бился бы до последнего дыхания, но как мы видим, он покорился. — Улыбнулся Натар.

— Надеюсь, что так. — Вздохнул Антонио.

— Шелена, вы достойно сражались. Если бы ни вы, возможно, нас сейчас бы не было в живых. — Натар взял мою руку и легко коснулся её губами. — Вы просто прирождённая Стрегонибенфици, пока вы живы, Диаспора может быть спокойна.

Я залилась румянцем и старательно прятала глаза, от смущения. За всё моё служение Диаспоре это было моё первое настоящее сражение. Раньше Антонио натаскивал меня на сражениях с ним, либо с кем-нибудь из гладиаторов Диаспоры. Но сейчас всё было совсем по-другому. Сейчас я знала, что стоит мне, расслабится, и этот монстр вырвет и сожрёт моё сердце. В моих руках были и жизни Антонио и Натара, нет, конечно, если бы не они, я б никогда не справилась с оборотнем. Так что я считала, что эта победа принадлежала всем нам, но из нас троих я была наиболее уязвима. А то, что Натар выразил своё восхищение, вознесло меня на крыльях гордости за себя любимую, как минимум на седьмое небо.

Натар поднял трубку телефона и очень долго с кем-то разговаривал на ПрофеуАрсфеу. Я посмотрела на Антонио, который сосредоточенно перевязывал рваные раны на руках и груди. Разрывая рубашку на тонкие полоски, он перетягивал раны, дабы остановить кровопотерю. Я приблизилась к наставнику:

— Так не пойдёт, давай я тебе помогу, и обработаем раны, а то ещё подхватишь воспаление, какое-нибудь. — И я потянула Антонио за собой в ванну, где располагалась аптечка, и можно было промыть раны.

Ну, вот почему так, вампиры были способны к полной регенерации, но при этом заживление происходило почти как у смертных, и вполне у вампира могло начаться заражение, и рана могла начать нарывать. Хоть рана затягивалась быстрее, и вампир мог жить даже разрезанный на куски, главное чтоб сердце не было отделено от тела, но вот с обработкой ран конечно надо было поспешить, кто знает, что у этого вервольфа было под ногтями.

Усадив Антонио на край ванны, я начала рыться в ящике, на котором был начерчен ровный красный крест. Выудив нужное мне для обработки ран, я начала аккуратно снимать с Антонио рубашку. Кое-где кровь подсохла, и рубашка отказывалась сниматься, пришлось её отдирать, от чего мой наставник разразился нецензурной бранью и сердито сверлил меня глазами. Когда процедура отделения рубашки от ран была завершена, я принялась осматривать тот ущерб, который нанёс ликантроп идеально ровной коже и хорошо сложенной фигуре Антонио.

Бок наставника был изодран острыми, как бритва когтями вервольфа, глубина ран была такая, что мне казалось, скоро из них должны выпасть внутренние органы. Я начала аккуратно промывать раны. Когда с обработкой и перевязкой было закончено, мой наставник напоминал мне мумию из Египта. Его торс был обмотан бинтом, на шее виднелась заплатка от лейкопластыря, такие же заплатоки я налепила и на лице, руки обвивали бинты. Оставшись довольна своих рук делом, я посмотрела на уставшее лицо Антонио, который облокотился на стену и прикрыл глаза.

Сколько же вынес испытаний этот вампир? И во имя чего он так неистово сражается уже не один век? Спросить его об этом? Антонио всё равно ничего не скажет. Он был одним из тех, кто прячет свои чувства глубоко внутри себя, и достать их было почти не возможно.

— Как ты? — Тихо почти шепотом спросила я.

— Ничего, жить буду. — Вымученно улыбнулся он.

Какая-то необъяснимая боль сжала моё сердце. Я легонько погладила его по неповреждённой щеке, и откинула прядь чёрных волос с его лица.

— Выглядишь ужасно! — Улыбаясь, прошептала я.

— Как после мясорубки. — Горько усмехнулся Антонио.

Я не справившись с чувствами осторожно прильнула к нему, обвивая руками его шею и уткнулась лицом ему в плечо. Он провёл рукой пор моим растрепанным волосам и поглаживая по голове прошептал:

— Всё будит хорошо.

19.

Вскоре к нам приехали вампиры, которых вызвал Натар. Они были молчаливы и суровы, почти ничего не говоря, они скрутили вервольфа и, затолкав в машину, увезли. Вскоре всё возле замка стихло, и мы остались одни.

— Что будит с Ульрихом? — Почему-то мой голос звучал крайне обречённо.

— Шелена, вы так беспокоитесь об этом существе, которое пришло вас убить? — Вскинув бровь Натар.

— Но он пришёл отнюдь не по своей воле. Я уверена, что будь он не клеймён никогда бы не совершил это добровольно. — Отрезала я.

— Наёмные убийцы действуют тоже не по своей воле. — Парировал Натар.

— Но они имеют с этого деньги. Это их выбор. А за него выбор сделал кто-то другой. — Отразила я словесный выпад Арнольда.

— Возможно, ты права, но ему бы это не помешало убить тебя сегодня. — Констатировал де Монпиньяк.

— Но каждый заслуживает жизнь! Второй шанс! — Не унималась я.

— Шелена, если мы его отпустим, он сейчас же пойдёт к хозяину. А тот в свою очередь опять отправит его к нам. И возможно в этот раз тебе не повезёт. — Развёл руками Натар.

— А если мы найдём хозяина? — Осторожно спросила я.

— Ты надеешься убить Стивена? Без доказательств это будит приравнено просто к банальному убийству и Антонио придется тебя ликвидировать. — Покачал головой Арнольд.

— А если доказательства будут?

— Шелена, ты не исправима! — Воскликнул Натар.

Но наш разговор был прерван ворвавшейся в зал Изольдой. Вид её желал лучшего. На ней было изодранное платье, которое то там, то здесь вообще отсутствовало и оттуда выглядывала её загорелая кожа. Волосы были встрёпаны, а она сама была вся в крови.

— Натар, умоляю, помогите. — Кинулась она на колени, и, цепляясь за брюки Арнольда начала рыдать.

Натар подхватил Изольду, и одним движением, подняв на ноги, усадил в кресло.

— Что произошло?

Сквозь всхлипы Изольда поведала нам историю о том что на штаб клана Ретер было совершенно нападение, что обезумевший Стивен согнал всех из клана в катакомбы за городом и хочет перебить весь клан.

— Он был весьма странный в последнее время. — продолжала говорить Изольда, рыдая навзрыд, вытирая слёзы платком так вежливо предложенным Антонио. — То какие-то магические руны, которые он нашёл в одной из пещер, а потом… Жертвоприношения… Это было страшно, он заставлял клан участвовать в этом. Но я не знала… Поверьте мне я не знала…

Она снова зашлась рыданиями. Её тело затрясло мелкая дрожь, и она начала тихо завывать, глаза наполнил страх вперемешку со слёзами.

— Что за руны? — Слегка тряханул Изольду Натар.

— Я…Я не знаю. — прошептала Изольда. — Он прятал их от нас. Никто не знал, как далеко это зайдёт. Он сошёл с ума…

И снова истеричное рыдание.

— Кого приносил в жертву Стивен? — Подав стакан воды вампирше, спросил Антонио. Хотя и так всем было известно, какого ответа ждёт Стрегонибенфици. Для ликвидации достаточно было знать, что тот или иной вампир без санкции на то Натара и Диаспоры убивает людей или других вампиров.

Изольда вцепилась в стакан руками, и принялась прикладывать намоченный платок к лицу и шее. Немного успокоившись, вампиресса продолжила говорить:

— Стивен сначала приносил мелкие жертвы: цыплят, кроликов, кошек… Но потом он словно одержимый начал искать всё более и более большие жертвы…

— Так он и дошёл до людских жертвоприношений. — Подсказал наставник.

— Да. — Вновь залилась слезами Изольда.

— Что сейчас задумал Стивен? — Придвинувшись ближе, спросил Натар.

— Он сказал, что его божество требует большой жертвы. Что ему не достаточно объедков со стола вампиров. Он приказал всему клану поехать в катакомбы за городом, чтобы принести эту жертву. Но никто не знал… — Снова рыдания.

— Что этой жертвой окажутся сами вампира всего клана Ретер. — Закончила за неё я.

— Что ж всё ясно мы должны ехать туда. — Встал Антонио и принялся натягивать свою куртку. — Шелена пойдём со мной.

— Зачем? — захлопала я глазами и осталась стоять там, где и стояла.

— Ну почему ты постоянно всё осложняешь? Пойдём! — Гаркнул наставник и углубился вглубь коридора.

Мне не оставалось ничего, как послушно семенить за ним. Мы вошли в библиотеку и он, взявшись за одну из миллиарда книг, потянул её на себя. Что-то где-то скрипнуло и прямо передо мной стеллажи с книгами раздвинулись, и на свет появилась небольшая комната вся сплошь увешенная оружием. Я застыла от удивления, а Антонио зажёг факел и вошел, внутрь маня меня за собой.

— Шелена, мы много с тобой тренировались… Сейчас что говорится зачётный экзамен. — Он издал глупый смешок.

Я помялась у него за спиной. Антонио потянулся к одному из стеллажей и протянул мне шесть одинаковых кинжала, они блеснули в свете факела своим смертоносным металлом, словно подмигивая и заигрывая со мной. Я протянула руки, и приятная тяжесть холодного серебра скользнула мне в руки.

— Они принадлежали очень дорогому мне человеку. — Прошептал Антонио. — На тренировках ты уже метала кинжалы ментально. Я понимаю, что срок тренировок был очень мал…

Я разглядывала кинжалы, каждый из них украшала фигурка мангуста, которая лениво обвивалась вокруг рукоятки, и, разинув пасть, смотрела на меня своими рубиновыми глазами. Вдруг один из мангустов слегка шевельнулся и изменил позу. Я, не поверив своим глазам, зажмурилась, а когда открыла их, мангуст была на своём прежнем месте. Решив, что это обман зрения от усталости, я надела кобуру, которая крепилась на поясе и разложила кинжалы, закрепив их так чтобы мне было удобно их выхватывать. Антонио не сводил с меня глаз, и тяжело вздыхал. Когда приготовление были закончены, он повернул меня к себе и, заглянув в глаза, тихо прошептал:

— Обещай, что всё с тобой будит хорошо.

— Обещаю. — Так же тихо ответила я и, уткнувшись в плечо наставника, несколько минут стояла молча.

— Нам пора. — Раздался голос Натара.

Мы с Антонио расцепили объятья, и двинулись в зал, где Натар и успокоившаяся и готовая показать дорогу к катакомбам Изольда, уже ждали нас.

20.

Мы ехали, молча, мотор машины равномерно гудел, а колёса поглощали километр, за километром приближая нас к катакомбам. Дождь начинал накрапывать сильнее, и по стеклу стекали неровные дорожки, которые чертили капли. Я сидела на заднем сидении рядом с Изольдой и рассматривала её профиль. Вот кого любит Кристьян. Он любит дешёвую блондинку с большой грудью. Пустышку и лицемерку, готовую своим телом торговать для получения желаемого. Я до боли сжала кулаки, но что я могла поделать? Я сама оттолкнула Криса, а теперь обвинять его в чём-то просто бессмысленно. Я не винила его за то, что он не любит меня, не винила за то, что его нет рядом. Я сама разрушила счастье, которое хотело само постучатся в мои двери. Но могла ли я принять его. Я не знала кем я являлась, и что я могла предложить Крису? Постоянно находится в подвешенном состоянии и ждать, когда меня убьют? Стрегонибенфици обречены на одиночество. Мы являемся защитниками Диаспоры, своеобразными телохранителями, теми кто, не задумываясь, отдаст свою голову во имя Диаспоры. Это наша судьба и такая жизнь меня ждёт вечность. Кристиан не заслужил такой участи. Я боялась позволить себе любить его, но не усмотрела. Я сама себя предала в этом и теперь не могу требовать от него чего-то другого.

Возможно Изольда и подходила ему идеально. Подручную клана Ретер не будут кидать в самое пекло заварушки, дабы перебить негодяев. Она не будит пропадать спасая Диаспору от посягательств чужаков. Не будит убивать…

"Она полная противоположность."- Подвела итог своим рассуждениям я. Это почему-то больно кольнуло меня прямо в сердце. Отчего-то мне казалось, что Изольда не та женщина, что нужна была Кристьяну, хотя чего греха таить, я вообще считала, что кроме меня ему никто не подходит.

Я закрыла глаза и восстановила в памяти образ Криса, я собрала его из мельчайших кусочков своих воспоминаний. Слеза медленно скатилась по щеке. Я должна была отпустить его, не мучить его и себя. Но едва ли я могла это сделать, хоть и понимала, что так будит проще и лучше всем. Опять ложь. Кому будит лучше? Не мне…

Но я не могла позволить своему эгоизму взять вверх. Я должна отпустить его, я должна дать ему свободу и не разрывать его на части. Должна…

— Шелена, очнись! — Голос Антонио вернул меня из мира моих размышлений. — Мы на месте.

Я взглянула в окно машины. Мы подъехали к огромным воротам, которые, по-видимому, были крепко заперты. Вокруг дороги, на которой мы оставили машину сгустились огромные, многовековые деревья. Их тёмная листва тихо шелестела, и было слышно, как капли дождя падают на листья. Луна сегодня была почти не видна, лишь изредка она просачивалась сквозь густые тучи, которые поливали нас дождём, и бросала свой свет на землю. Вокруг нас стояла тишина, не слышно было ни птиц, ни животных, даже кузнечики замолчали. С чем это было связано, я не знала, возможно, потому что шёл дождь, а возможно, потому что в воздухе висела неведомая сила, которая парализовывала всё живое. Я кожей чувствовала, как кто-то словно опутывал меня с ног до головы своей мощью, наэлектризовывал воздух вокруг. Я взглянула на Натара, тот стоял, хмурясь и смотрел прямо перед собой, не моргая.

Видимо не я одна ощутила здесь древнюю мощь, и это меня пугало, лучше иметь дело с восставшими вампирами современности, чем связаться с чем-то, что сильнее тебя в несколько сот раз и древнее на несколько тысячелетий.

Мы оставили Изольду в машине, чтобы не подвергать её опасности. Тихо, почти не дыша, мы начали приближаться к дверям в катакомбы. Катакомбы, если верить путеводителю по городу были древними, и потому, что двери здесь были в хорошем состоянии, и явно недавно установлены, становилось ясно, что эти катакомбы облюбовали уже давно.

Приближаясь к дверям, мы замедляли шаг и старались двигаться как можно тише, если там кто-то был ни к чему оповещать их о нашем приезде заранее. Антонио достал из-за пояса мачете их ещё называют "боло", в другой руке он сжимал томагавк с секирообразным наконечником. Легко подбросив томагавк в воздухе, он тут же молниеносно его поймал, и улыбнулся во весь свой белозубый рот.

Арнольд держал в руках катану в красивых ножнах, скинув пиджак, он перебросил лямку от ножен через плечо и закрепил его так, чтобы при надобности, можно было легко выхватить катану. В руках Арнольд сжимал викидзаси, младший брат катаны.

Я ещё раз проверила, как закреплены кинжалы у меня на поясе. Проведя рукой по своему холодному оружию, я вздохнула. Затишье перед бурей, кажется, так можно было назвать наше состояние сейчас. Антонио остановился и, заткнув в специальный пояс оружие, завязал свои густые чёрные волосы, алой лентой, затем вновь выхватив оружие, весело мне подмигнул.

Я смотрела на двух мужчин идущих рядом со мной. Такие разные они были крепко связаны друг с другом, теснее, чем можно было представить. И вот сейчас они бок обок готовы отдать свои жизни во имя Диаспоры и того во что они верили, ради того частью чего они были. Две высокие фигуры в белых рубашках, и с блестящим в редком свете луны серебряным оружием, они без каких либо других мыслей шли в самое пекло опасности, не задумываясь ни о чём.

Многие Натары до Арнольда предпочитали всё валить на Стрегонибенфици и Карателей, а сами отсиживались там где опасность грозила им минимально. Но Арнольд был совершенно другим и предпочитал отстаивать своё право на титул в боях, а не отправлять на смерть других вместо себя. Таким образом сейчас он тоже стоял возле меня и мы внутренне готовились ко встрече с неизвестностью, лицом к лицу.

— Пора. — Сказал Натар и кивнул головой в сторону дверей.

Антонио толкнул двери, но они не поддались. Кто-то запер их.

— Позволь мне. — Арнольд начал колдовать с замком и вскоре тот жалобно скрипнув, открылся, освобождая нам путь.

Когда двери распахнулись, в лицо нам пахнуло сыростью и плесенью, я поморщилась и заткнула нос. Создавалось впечатление, что здесь уже давным-давно не было доступа свежего воздуха. Мы шагнули в темноту коридоров. Сырость была повсюду, кое-где слышно было, как журчала вода, сбегая по стенам, а потом превращалась в лужи, которые неприятно чавкали под ногами. Я и Антонио шли с боку чуть сзади Натара, тот же величественно вышагивал впереди нашей процессии. Антонио держал наготове томагавк и мачете, казалось, что при малейшей угрозе он кинется на обидчика и порвёт его на куски.

Мы шли по извилистым коридорам, которые делали причудливые петли. Продвигаясь всё дальше, я чувствовала, как сгущается воздух, и дышать становилось всё труднее. Остановившись, мы стали вслушиваться в тишину, пока, наконец, не различили еле уловимые крики. Натар махнул рукой и ускорил шаг, по мере того как мы продвигались шум и голоса нарастали и скоро мы отчётливо слышали стоны, плач и крики вампиров клана Ретер.

— Антонио, все кто не с нами те против нас. Шелена, выведи клан отсюда. — Прокричал Арнольд, выбивая ногой дверь в зал, куда были загнаны вампиры клана Ретер.

21.

Дверь, будто фанера, отлетела в сторону, крики и стоны обрушились на нас словно стена. Арнольд ворвался в зал и тут же на него бросились несколько вампиров, весьма крупных, одетых во всё чёрное, и в масках. Возможно, это были наёмники, поэтому так тщательно скрывали свои лица. Викидзаси делал неуловимые движения и двое из нападавших рухнули на землю, возле них я увидела вырезанные сердца. Натар орудовал викидзаси так словно этот меч был продолжением его руки. Его молниеносные, почти не уловимые глазом движения, рассекали грудь нападавших и почти с хирургической точностью вырезали оттуда сердца.

Вскоре нападавших стало больше, они появлялись, словно из под земли, и бросались на нас вздымая над головой свои мечи. Я прижималась к стенке и испугано, следила за Антонио и Арнольдом.

Антонио, мастерски орудовал мачете и томагавком, с силой опуская их на врага, он буквально рвал им грудные клетки и откидывал поверженных в стороны. Мачете свистело в воздухе, вонзаясь в очередного вампира, который пытался нанести удар сзади.

Вдруг мой взгляд натолкнулся на одного из ребят в чёрной маске, который успешно миновал Антонио и Арнольда, и уже направлялся ко мне, сжимая двумя руками рукоятку меча, который занёс над головой. От страха я стояла не шевелясь, и наверное даже не дыша. Фигура, которая несла в себе мою погибель, приближалась, а я не могла ничего с собой поделать. Слёзы медленно покатились у меня из глаз. Я выхватила кинжал из-за пояса и кинула в нападавшего, но кинжал, поблескивая, пролетел мимо, и звякнул о каменный пол.

Видимо, то, что я промазала, воодушевило вампира, и он рванулся ко мне ещё быстрее. Я в страхе сползла по стене вниз и закрыла голову руками, ждала удара меча, который прервет мою жизнь. Крики клана и звук ударов мечей, всё закрутилось у меня в голове смерчем. Я слышала только своё дыхание и биение сердца. Ноги вампира-наёмника были уже рядом, я слышала, как он возносит меч, тут что-то во мне щёлкнуло и, не желая погибать как трусливая тварь, я подняла голову и посмотрела в глаза убийце. Тот, замешкавшись на несколько секунд, пришёл в себя и начал опускать меч. Тут его глаза распахнулись в немом ужасе, а в груди образовалась огромная сквозная дыра, через которую мне стало видно толпу. Кровь хлынула из вампира, который всё ещё стоял, широко раскрыв глаза. Я не сводя с него глаз следила, как безжизненное тело опускается вниз. Когда наёмник упал, я увидела перед собой Натара, который вытащил свой викидзаси из тела наёмника и, вытерев серебреное лезвие о брюки, вновь ринулся в толпу сражаться.

Я всё ещё не могла отойти от шока, сознание того что меня сейчас могло бы и не быть в живых, больно сжало моё сердце. И я с трудом встала на ноги. Мне надо было вывести от сюда клан Ретер. Во что бы то ни стало. Когда эта мысль начала пульсировать у меня в голове, на меня кинулась какая-то вампиресса и рыдая начала причитать:

— Помогите нам… Спасите нас… — Вампирша прижимала к себе ребёнка, и тот доверчиво смотрел на меня. Интересно откуда у неё ребёнок. Вампиры не могли иметь детей, это всем известный факт. Малыш протянул ко мне пухленькую ручку, я легонько пожала её и ощутила, что младенец не был вампиром.

— Откуда он у вас? — Ошарашено спросила я.

— Я его мать. Я умирала от рака, вампиры дали мне шанс, я могу вырастить свою малютку. — При этих словах она разразилась плачем и прижала к себе малыша. — Стивен, сказал что катакомбы заполняются метаном, и что мы все взлетим на воздух…

И женщина снова разразилась плачем, опустившись на пол и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Всё будит хорошо. — Уже скорее себе, чем ей сказала я. Что-то звякнуло у меня под ногой, опустив глаза вниз, я увидела свой кинжал. Подняв его и поместив на место, я обвела взглядом зал. Нужно было действовать, метан мог взорваться от любой искры. Вдруг мысль об искрах поразила меня словно стрела.

Я ринулась сквозь толпу к Натару и Антонио. Толпа гудела и не пускала меня, тысячи вампиров прижимались друг к другу в страхе, боясь, что удар им нанесут в спину. Плач и стенания стояли вокруг меня, и звонкие удары, доносившиеся от входа в зал эхом отдавались у меня в голове. Сколько наёмников было у Стивена и надолго ли хватит сил у Натара и Антонио сопротивляться натиску? Я не знала ответов на эти вопросы, но то что искры, летящие от оружия могли спровоцировать взрыв, в этом я уверена была сто процентов.

Метан не имеет ни запаха, ни цвета, именно поэтому никто из нас не заметил, что катакомбы наполнены метаном. Отличный ход, Стивен, браво. Всего лишь один взрыв а этим он убивает сразу трёх зайцев. Умно придумано.

Расталкивая толпу, я приближалась к Антонио и Арнольду, но их окружило плотное кольцо наёмников. Казалось, что о клане все давно забыли. Добраться до Натара и наставника возможности не было, тогда я решила попытаться спасти тех, кого успею.

— За мной! Слышите, вы! За мной! — Я начала кричать и прорываться к входу. — Антонио уведи их от входа, дай мне возможность вывести клан!

Антонио и Натар, начали отвлекать на себя наёмников, постепенно оттесняя их от спасительного выхода. Я бросила взгляд на Антонио. Его волосы растрепались, а белая рубашка была залита кровью, надеюсь, что не его. Его лицо было забрызгано кровью, и на нём только отчётливо было видно сосредоточенные чёрные как ночь глаза.

— За мной, я выведу вас! — Прокричала я толкая первых спасённых в спасительный туннель. — Бегите! Не останавливаясь! Скоро будит взрыв. Слышите, всё взлетит на воздух. Бегите!

Крича и следя за тем чтобы наёмники не переключились на клан, я чувствовала облегчение от того что толпа просачивалась внутрь туннеля и исчезала в темноте, обретя спасение. Надеясь, что газ не воспламенится раньше, чем последний из клана Ретер выйдет из катакомб, я продолжала как заведенная кричать, торопя их.

Когда последний из клана исчез в туннеле, я повернулась к Натару и наставнику, словно в замедленном кино перед моими глазами мелькнули мечи, которые пересекаясь между собой, высекали искры. Всё вокруг вспыхнуло и обожгло дикой болью, взорвался метан. Я почувствовало, как будто меня что-то подхватило и закружило. Перед моими глазами вспыхнули все наёмники, только мы втроем не горели, но корчились от боли. От невыносимой боли я потеряла сознание.

22.

Очнулась я спустя некоторое время. Приоткрыв глаза я, помотала головой из стороны в сторону. Оглядевшись вокруг себя, я увидела что находилась в тёмном помещении, освещаемом свечами и факелами, которые крепились к стенам. По глубоким трещинам в стенах можно было предположить, что стены эти простояли уже несколько веков, и готовы обрушится. Вскоре мой взгляд наткнулся на Антонио и Арнольда, которые были прикованы толстыми цепями к каменным стенам. Широко расставленные ноги, плотно обхватили железные обручи и намертво сковывали их. Головы их безжизненно свисали на грудь. Волосы Антонио распустились и сейчас закрывали от меня его лицо. Ледяная рука страха сжала моё сердце, жив ли он.

— Антонио! — прокричала я. — Антонио ответь. Молю тебя! Ответь мне!

Я попыталась дёрнуть рукой, но обнаружила, что тоже прикована к стене, мне оставалось только уповать на, то, что наставник и Натар живы. Краем глаза я уловила какое-то движение в самом углу комнаты. Видимо поняв, что уже обнаружен незнакомец отделился от стены и вышел на свет. Я внимательно оглядела его. Он был одет в длинный балахон с капюшоном, который полностью закрывал лицо. Его запястья были сомкнуты замком на животе, и одеты в перчатки, поверх которых красовались несколько огромных перстней. Двигался он бесшумно, и мне казалось, что он совсем не касается пола, возможно, даже в этом я была права. Я попыталась вырваться, но кандалы только ещё больнее врезались мне в кожу.

Незнакомец остановился в нескольких шагах от меня и молча, стоял, или висел в воздухе, я могла поклясться, что земли это существо не касалось.

— Кто ты, чёрт возьми? — Закричала я.

Ответом мне послужила тишина. Незнакомец лишь махнул рукой и на противоположной мне стене загорелся свет. То, что я увидела, заставило меня ахнуть. На стене распятый висел Кристьян. Его ладони и ступни были приколочены огромными гвоздями к стене, из них медленно сочилась кровь в стоящую под ним вазу с незнакомыми мне письменами. Голова его свешивалась на грудь, которая была буквально вся исполосована. Сердце больно сжалось, и я, было, рванулась к Крису, но цепи не давали мне пошевелится. Я издала протяжный стон, который был полон боли и отчаянья.

— Что вам надо от нас? Что вы хотите?! — Заорала я, жалея о том, что не могу вцепиться ногтями в горло этого чужака и не могу вырвать у него глотку, чтобы он захлебнулся собственной кровью.

— Шелена, много веков мы ждали этого момента. — Шипящим шёпотом ответил незнакомец. — Древние руны предсказывали нам это. Сотни предположений оказывались провальными, и мы уже было отчаялись, пока не почувствовали ту силу которая исходит от вас.

Незнакомец указал пальцем на меня, затем на Криса.

— Вы словно дополняете друг друга. Ваша кровь могла бы быть единым целым. Вы объединённые это совершенное существо.

— Я не понимаю. — Замотала головой я.

— Древние руны говорят о пришествии совершенного существа, которое дарует нам победу, позволит нашим последователям выйти из тьмы. Позволит сбыться нашим мечтам, которые мы так долго лелеяли внутри себя. — Замахал в руками незнакомец.

— И каким образом вы собираетесь получить "совершенную кровь"? — Дрожащим голосом спросила я.

— О… Шелена, загвоздка состоит только в том, что кровь может отдаться только добровольно, ибо убив тебя, мы оскверним её. — Покачал головой незнакомец. — Юноша уже дал своё согласие и стоит тебе согласится, мы начнём ритуал.

— Чёрта с два! — Прокричала я. — Вы вытащили у него согласие через пытки. Со мной это не выйдет!

— Мы это предвидели. — Довольно усмехнувшись, проговорил незнакомец. — Именно, поэтому здесь присутствуют ваши друзья. Твоя слабость Шелена в том, что ты любишь этих вампиров, гораздо больше, чем сама себе в этом можешь признаться.

В мгновение ока незнакомец оказался рядом с Антонио и, сжав подбородок наставника, приподнял его голову, так чтобы я могла видеть его лицо.

— Вот это твой наставник. Твой учитель- не более. Но ты позволила перейти себе эту грань. Впустить его глубже, позволить себе чувствовать. Ты сделала себя уязвимой, Шелена. А для Стрегонибенфици это непростительно. — Покачал головой незнакомец в капюшоне. — Да, ты не сдашься под пытками, как твой любовник, но мы это и не будим проверять. Мы начнём с твоих друзей. И помни, что как только ты дашь своё согласие, мы отпустим их. Вернём их обратно, через портал открытый рунами.

Я заметалась, но цепи были настолько крепкими, что я не могла высвободиться из них, обладая даже силой нескольких ликантропов. Незнакомец сделал какой-то знак и словно из под земли в центре комнаты выросли три фигуры в таких же балахонах с капюшонами. У каждого из них в руках виднелся кинжал с кривым лезвием, именно такие обычно использовали язычники в своих ритуалах. Вскоре каждый из появившихся, стоял у своей жертвы, незнакомец по прежнему стоял возле меня и мне было слышно, как он смеётся. Ненависть во мне поднимала свою безобразную морду и грозила захлестнуть меня с головой.

Одно движение руки с перстнем, и палачи приступили к своим пыткам. Антонио выкрикнул от боли и выгнул спину, острое лезвие, словно горячий нож в масло вонзилось ему в бок, и из раны потекла кровь. Арнольд, гордо вскинув голову, не проронил ни звука, когда острое лезвие полоснуло его по груди.

— Мы будим отрезать от них по кусочку, Шелена. Ты можешь прекратить их страдания. — Прошипел незнакомец.

Я забила руками в стену, оковы больно резали мне руки, я чувствовала, как из них течёт кровь.

— Подумай сама, ты станешь великим ключом к миру. Не будит вражды между кланами, не будит убийств. Твоя кровь даст дорогу новым расам, хотя уничтожит человечество. — Последнее он сказал настолько небрежно, будто это не означало смерть миллиардов людей. — Подумай сама земля будит, населена такими как мы! Вампиры будут править, и нам не придется жить в тени! Те, кто столько веков истрибляли нас, как скот понесут должное наказание!

Незнакомец говорил интонацией одержимого, судорожно сжимая руки в кулаки и размахивая ими во все стороны. Я же не могла оторвать глаз от лица Антонио искажённого болью, мне было невыносимо видеть его страдания, и мысль о том, что я ничего не могу сделать резала меня без ножа.

— Шелена, не смей! — Сдавленным от боли голосом прокричал Антонио. — Мы призваны оберегать этот мир от таких как эта мразь!

Резкий удар по лицу оборвал наставника, а клинок снова погрузился в его тело.

— Шелена, эти клинки из серебра. Представляешь, что им приходится терпеть, только из-за твоего упрямства? Стоит тебе согласится, и они получат свободу.

Крик, наполненный болью и отчаяньем, вырвался из моей груди. Я не могла сделать выбор. Мне предстояло выбрать между жизнью дорогих мне существ, и между миллиардом жизней ни в чём не повинных людей. Тех, кто каждый день с утра уходит на работу, тех, кто любит, и любим, тех, кто укладывает детей спать, и читает сказки им на ночь. Судьба миллиардов, против жизни двух вампиров. Судьба миллиардов незнакомых мне людей против жизни двух родных мне вампиров.

— Ненавижу. — Прокричала я и разразилась рыданиями.

Слёзы боли текли у меня по щекам, а из груди вырывались не членораздельные стоны и крики. Я металась прикованная к стене не в силах помочь им. Крики Антонио становились не выносимыми, и я не могла заткнуть уши и убежать.

— В твоих силах прекратить их мучения. — Постоянно повторял незнакомец.

Пытки не прекращались, тело наставника и Натара покрывали всё новые и новые порезы, мне казалось, что ещё немного и не останется ни одного живого места. Арнольд, так же гордо вскинув голову, не проронил ни слова, ни малейшего стона не сорвалось с его губ. Его взгляд был гордыми и надменным, всё в нём говорило о том, что этим его не сломать. Что он никогда не придаст то во что верил. Я смотрела на него, сквозь слёзы, он поймал мои глаза взглядом и улыбнулся.

Боль внутри меня стала почти не выносимой, я почти явственно чувствовала, как нож врезается в их плоть. Пытка длилась уже не один час, мне казалось, что вообще она длится уже вечность.

— Остановитесь! — Незнакомец махнул рукой. — Шелена, ты оказалась сильнее, чем мы предполагали. Весьма похвальна твоя верность к своим идеалам. Но сможешь ли ты вынести смерть своего любимого на твоих глазах?

— Ты не сделаешь этого. — Прохрипела я. — Вам нужна наша общая кровь.

Незнакомец разразился смехом:

— А что я теряю? Если ты не согласишься, то мне он ни к чему. А у тебя есть шанс дать своё согласие и умереть первой, и не видеть его мучений!

Незнакомец сделал знак и один из палачей двинулся к Кристьяну.

— Шелена, на этот раз я не буду давать много времени на раздумье. Мы вырежем ему сердце. И он умрёт на твоих глазах. Сможешь ли ты вынести его смерть, сможешь ли ты жить с мыслью, что он умер на твоих глазах? Приступайте!

Крис смотрел мне в глаза, в них плескался страх и паника. Палач взмахнул кинжалом и вонзил его в грудь Кристьяна, его глаза распахнулись и наполнились немым ужасом. Из его горла вырвался крик и он выгнул спину. Нож продолжал двигаться внутри его тела, вырезая и ломая ему рёбра.

— Шелена, ты сможешь жить с осознанием того, что он умер на твоих глазах?

Боль разрывала моё сердце на части, и накрывала меня с головой. Глаза Криса полные ужаса смотрели на меня, не моргая. Порывы ветра начали носиться по комнате, перекидывая всё вокруг, цепи жалобно звякнули.

— Остановитесь! — Раздался мой голос, который эхом раскатился по комнате и все в ужасе замерли, глядя на меня.

23.

Потоки воздуха носились по комнате, раздувая мои волосы и играя с ними. Неведомая сила, которая когда-то в замке заставила меня лишится чувств, снова вернулась ко мне, и сейчас переполняла и лилась через край. Я почувствовала как она разливается по моим венам и артериям, как струится по моему телу все больше и больше захватывая меня. Я сделала шаг на встречу незнакомцу и глянув вниз заметила, что мои ноги не касаются пола, я словно повисла в воздухе, и скользила по нему, как по льду.

Незнакомец в ужасе попятился и наткнувшись на что-то упал. Я махнула рукой и его подручных, кинувшихся ему на помощь, отбросило в сторону, и они словно марионетки сползли по стене.

— Освободи их! — Мой голос зазвучал в каждом камне в этой комнате, он словно исходил не от меня, а от всего в этой комнате. Он словно мячик запрыгал по комнате, отражаясь от стены к стене.

Увидев, что незнакомец, словно порализованый замер и даже не шевелится. Я направила свою силу, к своим спутникам и вскоре цепи жалобно звякнули и отпустили своих узников.

— Совершенная кровь… Новая раса… — Прошипела я, поднимая потоками воздуха незнакомца к потолку. Я чувствовала, как волна ярости накрывает меня, и я была готова разорвать это существо на мелкие кусочки. Впиться в него зубами, чтоб он кричал и извивался от боли.

Движение руки я отбросила его стене и в мгновение оказалась возле него, восседая на нём верхом. Откинув с лица волосы я наклонилась к нему обнажая зубы. Незнакомец завизжал, отбиваясь, но я ещё крепче сжала его руки, не давая ему отстранится. Мною двигало только, то что я хотела его страха, хотела чтобы он чувствовал близость своей смерти, чтобы видел её во мне. Хотела рвать его на куски и насытится его болью, словно лекарством от своей собственной.

— Шелена… — Раздался голос Арнольда. — Оставь его.

Я глянула и зашипела на Натара, давая понять, что подходить ко мне не стоит. Я всё ещё обнажала зубы, готовая вцепится в плоть этого существа.

— Шелена, девочка моя. — Родной голос Антонио, доносился как из-за пелены моего сознания. Я посмотрела на него, он стоял, облокотившись на стену, еле держась на ногах.

Раздался стон Кристьяна. Я откинула капюшон с лица незнакомца. На меня смотрел юноша не намного старше меня, по нему было видно, что он обращён не одно столетие назад. Его глаза были полны испуга и слёз. Я словно приходя в себя, замотала головой, сжимая голову руками.

Сила потоками начала возвращалась ко мне, вливаясь в меня обратно. Я встала с незнакомца и шатающимися ногами направилась в Крису, который лежал на полу. На полпути силы покинули меня, и оставшейся путь я проползла. Добравшись к Крису, я положила его голову к себе на колени и принялась целовать лицо, прижимая его к себе. Я не могла поверить, что я могла потерять Криса, и что сейчас теряю его.

— Кристьян, что же ты? Как я могу без тебя? Я люблю тебя… — Слова так долго копившееся внутри меня вырвались наружу, и теперь вперемешку со слезами, потоком захлестнули меня.

Кристьян открыл глаза и улыбнувшись одними уголками губ, коснулся ладонью моей щеки.

— Я люблю тебя, люблю и буду любить до последнего своего вздоха, и даже после смерти, тоже буду любить тебя…

Он закашлялся, и из уголка его губ тонкой струйкой потекла кровь.

— Не говори так, мы будим вместе ты не умрёшь. Мы спасём тебя. Вампиры регенерируются.

Слёзы капали у меня из глаз ему на лицо, я всё крепче прижимала его к себе, словно боясь, что кто-то отнимает Криса у меня. Я ничего не замечала вокруг, увлечённая только своим горем. Я не слышала, как в комнате появился ещё кто-то, но я почувствовала его кожей. Холодный пот заструился по моей спине, и голову словно начали сжимать тисками, я вскрикнула и устремила свой взгляд на вошедшего.

— Артеруиро чудесная сила, не правда ли? — Усмехнулся вошедший.

Он был высок и хорошо сложен, под кожей его играли мышцы, казалось он специально одел майку — борцовку, чтобы все как завороженные смотрели на его грудь и руки. Он был очень красив, его правильные черты лица, не портило ничего, если бы не глаза. Глаза казались мёртвыми и ужасно холодными, даже для вампира это казалось странным. Черные как смоль волосы, были не слишком коротко обстрижены и зачёсаны назад, но пара не покорных прядей выбилась и теперь спадала на лоб. Двигался пришедший уверенно и каждый его шаг казался продуманным заранее, спланированным.

— А вот и Стивен. — Насмешливо проговорил Натар. — Что снова прячешься за спины своего клана? Как это на тебя похоже. Ты хоть и стал старостой клана, но смелости тебе это не прибавило. Брось все эти свои штучки, ты знаешь, эта магия на меня не действует.

— Зато действует на твою подружку. — Загоготал Стивен, обнажая длинные клыки. Сложив руки на груди и играя мышцами, он облокотился на стену. — Но должен отдать вам должное, Шелена, своей силой вы впечатлили меня куда больше чем все эти шуты.

— Кончай придуриваться, Стивен, ты за этим нас сюда притащил? — Прорычал Антонио.

— Стрегонибенфици сегодня не в духе, как жаль. Неужели эта кучка жалких сектантов так надломила вас, борец за честь Диаспоры? — Заржал Стивен.

— Ах, ты сволочь.

Антонио кинулся на Стивена, но Натар перехватил его и, удерживая одной рукой, продолжал следить за Стивеном.

— Что за бред о "совершенной крови"? — Не сводя глаз с старосты клана Ретер, спросил Натар.

— Видишь ли, моя жизнь не столь интересна и наполнена событиями как ваша. — Развёл руками Стивен. — А жить вечно и ни чем не заниматься, очень скучно. Тоска одолевает. Вот каждый и ищет занятие себе по плечу. Вот кто-то как ты, Арнольд, правит городом. Кто-то, как Антонио, становится Стрегонибенфици и истребляет нарушителей. А что делать нам простым вампирам? При жизни я был историком, я изучал открытия и писания древних людей. Поверьте, там можно найти массу интересного.

— И какое отношение имеет твоё занятие при жизни к моему вопросу? — Вскинул бровь Натар.

— Арнольд, научишься ли ты когда-нибудь слушать? — Презрительно фыркнул Стивен. — Вот и когда я стал вампиром, я решил продолжить дело своей жизни. Сейчас как говорится на это у меня больше времени. Но как рядовому вампиру мне не хватало средств на то чтобы проводить исследования, единственное что я мог себе позволить это просиживать неделями в библиотеках. Уже тогда я грезил раскопками и находками, которые никогда не сделать людям. Но больше меня интересовал архив бессмертных. Те несметные полчища книг, которые были создан со времён первых вампиров. Та драгоценная информация, которая бы мне помогла исследовать историю undead. Но строгий запрет наложенный, такими как вы, не давал мне возможности даже краем глаза взглянуть на архивы.

— Тогда ты решил бороться за звание "Сторасата" клана? — Ещё сильнее нахмурился Натар.

Я всё ещё сидела, прижимая Криса к себе.

— Именно. По закону Диаспоры Немёртвых, старосты кланов свободно допускались к архивам. Мне не стоило большого труда убить в поединке Коула, тогдашнего старосту, я знал, что он намного слабее. Я занялся изучением архива, год за годом, я перечитывал тома, пока однажды не наткнулся на весьма странный том.

На нём не было обложки, он лежал в папке, которая была обтянута человеческой кожей с клеймом. Честно, сначала это очень напугало на меня, и наполненный ужасом я не мог заставить себя даже открыть её. Несколько месяцев я, отложив её в сторону, продолжал гадать что же там. Однажды любопытство взяло надо мной вверх, и я раскрыл папку.

Бумага, на которой были выжжены письмена была, так же как и папка сделана из кожи человека. Касаясь их, я словно ощущал силу, бьющую как через край. — Стивен говорил как сумасшедший, сопровождая каждое слово обильными жестами. — Что-то проникало в меня, и я чувствовал, как становлюсь сильнее, но остатки человека во мне сопротивлялись, и я вновь испугавшись, отложил папку.

Этим же днём ко мне во сне явился Бельфегор (демон соблазняющий людей богатством) и Данталиан (демон подбивающий людей на плохие поступки.), они раскрыли мне тайну этой папки, и рассказали какую силу я могу получить благодаря ей. Той же ночью я принялся за изучение папки. Словно сумасшедший я переводил текст и не мог оторваться от этого занятия. Я ничего не ел, но силы мои не иссякали, они питались от папки. Я стал даже сильнее, чем был.

В этих бумагах было описано священное место, где находится руна, на которой я увижу путь к своему высвобождению. Тогда я и занялся поисками, каждую ночь я прочёсывал каждый сантиметр города в надежде найти руну. Бельфегор и Данталиан, всё так же являлись мне во сне, обещая выполнение моего желания. Одного единственного желания, стать живым как прежде, но не потерять силу вампира, и при этом стать бессмертным. Сочетать не сочетаемое, соединить всё это в себе, и стать неуязвимым.

Но вскоре я стал замечать, что силы папки слабеют, и с ними стал слабеть и я. Теперь она забирала из меня силы, а не напитывала как прежде. Мне пришлось ускорить поиски, и вот наконец-то руны были найдены. Сила, заключённая в тех рунах была куда сильнее, чем сила папки. И я поддался соблазну впитать их в себя.

Этим же днём Бельфегор открыл мне страшную правду. Я попался на удочку своего же фанатичного желания. Мои же помыслы встали против меня. Теперь я был под властью рун, заключённая в них сила слилась со мной, и если я ослушаюсь, это приведёт к моей неминуемой гибели. Данная рунами мне сила на поддержание меня в поисках, вернётся в руны, а это значило, что от меня ничего не останется.

Руны требовали жертвоприношений, сначала всё началось с цыплят, но аппетиты росли, и мне пришлось добраться и до людей. Раз в месяц, потом раз в неделю, а затем и каждый день мне приходилось приносить жертву на алтарь, и поджигать. Боль и страдания жертв наполняли силой руны, а те в свою очередь наполняли силой меня. Но существу, которое стояло за этими рунами, было мало жертв смертных, Бельфегор передал приказ о приношении в жертву вампиров. Мне было невыносимо больно видеть, как мои собратья погибали в огне, воспламеняясь от солнечного света, но я ничего не мог поделать, иначе я бы сам погиб.

Однажды демоны передали мне приказ о приношении в жертву крови совершенного существа.

— Опять, совершенная кровь. — Воскликнул Натар.

Стивен засмеялся, небрежно отбросив пряди волос со лба:

— О, это совсем другое. Эти необразованные сектанты, верящее древним писаниям о освобождении души из тела вампира, при помощи совершенной крови, всего лишь марионетки в моей хитросплетённой игре. Видите ли, одному очень трудно найти кого-то среди многочисленных кланов, с ними всё оказалось намного проще. Движимые фанатичной идеей, они добились большого успеха. Но загвоздка оказалась в том, что совершенная кровь была разделена. — Стивен разочаровано вздохнул.

— Умри! — Раздался вопль. Все словно загипнотизированные смотрели как фигура незнакомца в капюшоне срывается с пола, куда я его повалила, и сжав в руках клинок несётся к Стивену.

Староста клана Ретер, разразился смехом, и впился взглядом в незнакомца с клинком. Тот остановился как вкопанный, и его затрясла мелкая дрожь, кровь потоками хлынула у него из ушей, носа и рта. Было видно, как вздувались его вены, казалось, что кровь внутри него кипела. Клинок, жалобно звеня, упал на каменный пол. Незнакомец широко распахнул глаза, но в следующее мгновение на месте глаз были лишь пустые глазницы, из которых текла кровь.

То, что осталось от незнакомца хрипело и извивалось на полу, бьясь в предсмертных конвульсиях. Наконец агония прекратилось и останки, бывшие ранее вампиром, затихли навсегда.

Я в ужасе прижалась к Кристьяну, который уже почти потерял сознание, и лишь иногда что-то бессвязно бормотал.

— Глупец. — Брезгливо бросил Стивен. — Артеруиро великая сила, а энергия, которой я питаюсь, усиливает её в тысячи раз. Кровь вскипает в венах и разрывает сердце на куски. Впечатляет, не правда ли?

Стивен выглядел весьма довольным собой, и эта маленькая демонстрация своей силы, явно его воодушевила ещё больше.

— Шелена, ты знаешь, что пока сердце не отделено от тела вампира, то вампир жив и способен к регенерации. Но все умалчивают только об одном. — Стивен выдержал паузу. — Правда, Арнольд? О чём вы сейчас пытаетесь умолчать?

Арнольд отвёл глаза, и не проронил ни слова. Антонио потупился и продолжал, молча подпирать стену.

— Что же вы молчите, господа? Почему не скажете юной леди о том что если сердце вампира на половину отделено, то он перестаёт регенерировать? — Стивен сочувственно покачал головой. — Бедная, детка. Ты не знала этого? Весьма жестоко, правда? Сейчас он прям как смертный. Умрёт или не умрёт, уже вопрос случая. Ты можешь спасти его, напоив своей кровью. Передай энергию. Но я бы посоветовал отпить и его кровь, забрав излишки энергии, боюсь, что твоя неконтролируемая сила слишком велика для него, как бы не умер паренёк.

— Это правда? — Закричала я сверля глазами Натара и наставника. Но те продолжали молчать. — Отвечайте!

— Шелена, мы успеем его довезти в замок! Мы спасали тысячи вампиров, которые попадали в лапы охотников. — Принялся успокаивать меня Антонио. — Нам надо выбраться отсюда.

— Попробуйте. — Заливаясь смехом, проговорил Стивен, и сделал еле уловимое движение рукой.

Кристьян вскрикнул и выгнул спину, его лицо исказила маска боли.

— Теперь его тело и сердце связывает одна артерия. Возможно, вы успеете, а возможно…

— Ненавижу! — Закричала я и бросилась на Стивена.

Тот в мгновение ока метнулся в сторону, и стена там где только что стоял староста Ретер обвалилась образовывая дыру. Стивен исчез.

24.

Я потеряла из виду Стивена, он словно растворился в воздухе. Через дыру в стене, которая образовалась при побеге старосты Ретер, я увидела знакомый зал, именно здесь совсем недавно был заперт клан Ретер.

— Здесь выход! — Кинувшись к Кристьяну, я попыталась его поднять. — Всё будит хорошо, мы успеем.

Я шептала бессвязно что-то себе под нос, пытаясь поднять Криса, но силы словно покинули меня и руки не желали слушаться. Крис безжизненно лежал на бетонном полу, и от одной мысли, что он может навсегда уйти в небытие разрывало моё сердце на неисчислимое количество кусочков.

Сильные руки подхватили меня и прижали к себе, я почувствовала знакомый запах Антонио, но моё тело рвалось к Кристьяну. Я начала вырываться и бить кулаками наставника в его израненную грудь. Но тот не ослаблял объятий, а наоборот прижимал меня ещё сильнее.

— Мы успеем, обещаю тебе. Мы успеем. — Сквозь пелену донеслось до меня. Я почувствовала, как он гладит меня по волосам и убаюкивающее, качает на руках.

Я расслабилась, и приникла к его груди, сотрясаясь в рыданиях, он прижимал меня к себе и тихо шептал:

— Поплачь, станет легче. Мы успеем.

— Сюда! — Раздался голос Изольды. — Идите сюда!

Натар подхватил на руки Кристьяна, и словно у него на руках не было никакой ноши, двинулся в проём, который обрушившись, образовала стена. Антонио неся меня на руках, двинулся за ним.

Мы быстро передвигались по катакомбам, я слышала, как быстро бьётся сердце Антонио, и чувствовала каждой своей клеточкой его напряжение. Он всё ещё не ослаблял объятии, и не переставал шептать мне ободряющие слова.

Вскоре мы добрались до машины, князь положил Кристьяна на заднее сидение, туда же посадил меня Антонио. Изольда юркнула к нам. Крис лежал не шевелясь, его голова покоилась у меня на коленях, а ноги на коленях Изольды. Я поглаживала лицо Криса, а из моих глаз прямо ему на щёки капали слёзы.

Машина тронулась, Натар старался ехать очень быстро, но при этом так чтобы машину не трясло. Жизнь Криса чуть ли не в прямом смысле висела на волоске. Я слышала тяжёлое и сосредоточенное дыхание Антонио, чьи пальцы нервно впивались в панель. Создавалось впечатление, что он силой мысли пытался ускорить машину.

Раздался оглушающий визг Изольды, и тут же перед машиной упало огромное дерево. Машина резко затормозила, Кристьян поморщился от боли. И я увидела новый поток крови, который хлынул из его груди.

— Он умирает… — Почти беззвучно, одними губами, прошептала я.

Новый крик Изольды разорвал тишину в машине. Я перевела взгляд туда куда показывала пальцем девушка из клана Ретер. Ужас застыл в моих жилах, а глаза распахнулась. В нескольких метрах от машины возвышалось громадное чудовище. Его руки были все в буграх и шипах. Широко расставленные ноги были покрыты шерстью, и заканчивались кривыми ступнями, которые были вдавлены в землю. Головы у чудовища не было, его лицо находилось прямо на груди. Залитые кровью глаза, бешено вращались, вместо носа у него был нарост и какая-то дырка. Рот представлял из себя просто разрез на коже, и оттуда торчали кривые чёрные зубы, с которых капала то ли слюна, то ли что-то ещё. Чудовище схватило дерево двумя руками и выдернуло его прямо с корнями из земли и тут же запустило в нас.

Натар вдавил педаль газа в пол, и ловко обогнув поваленное дерево, принялся гнать на полной скорости в сторону замка.

— Что будим делать? — Коротко бросил Арнольд.

— Что это за штуковина? — Только и смог выдавить из себя Антонио.

— Хороший вопрос, но пока меня интересует другое. Как нам от неё избавится! — Прорычал Натар, выворачивая руль, чтобы увернутся от очередного летящего в нас дерева.

— Будь я проклят, эта тварь догоняет нас! — Прокричал Антонио, высовываясь в окно машины.

— Антонио, вокруг твоего дома всё ещё сохранилась, пентаграмма, которую использовали против демона для охраны? — Арнольд мельком оглянулся назад, словно для того чтоб удостоверится, что все живы.

На счёт того, что эта крикливая девица из Ретер жива, насколько это можно сказать о вампирах, я была уверена на сто, нет, тысячу процентов. Она постоянно оглушала меня своими визгами и казалось ещё немного и моя голова взорвётся.

Я опустила глаза на лицо Кристьяна. Маска страдания и боли исчезла, казалось, что он спал, но я то точно знала, что он умирает. Сейчас на моих руках — он умирает. Я провела рукой по своему запястью, может действительно Стивен прав, и мне стоит спасти Криса своей кровью. Я вытащила кинжал и повертев его в руке уже приблизила его к запястью, как молниеносным движением руки Антонио выхватил у меня кинжал.

— Не смей этого делать! Ты хоть знаешь, чего этим добьёшься? — Заорал на меня наставник. — Мы не знаем, откуда вы оба взялись. Ваше происхождение для нас загадка, а ты решила поделиться кровью и создать между вами нерушимую связь. О чём ты думаешь, Шелена?

Арнольд вновь вильнул машиной и мой наставник ударился головой о приборную панель, потерев место ушиба, он вновь развернулся ко мне и протянув мне обратно кинжал, отчеканил:

— Вокруг замка начерчена пентаграмма, несколько десятков лет назад в городе появился демон, он был вызван из ада одним знахарем, который повздорил с одним из Старосатов для того чтобы убить последнего. Диаспора не могла отдать одного из своих людей, тем более, настолько сильного, что он смог стать Старосатом. Поэтому пока шла борьба с демоном, для возвращения его, обратно в преисподнюю, было решено запереть Старосата в нашем замке и очертить заговорённой пентаграммой. — Антонио громко выругался, потому, что машину вновь качнуло, и он больно ударился о стекло плечом. — Демоны всех кругов ада не могли пройти через эту преграду. Если мы успеем добраться до замка, мы будим в безопасности. Потерпи, девочка моя, всё будит хорошо.

Между тем демон не успокаивался и, догоняя нас, он всё ещё кидал в машину огромные выкорчеванные деревья. Я обречённо взглянула в окно машины, нам ехать и ехать до замка, а Кристьян очень слаб. Ледяная рука страха больно сжала моё сердце. Я убрала прядку волос упавшую на лицо Криса, и провела ладонью по его щеке.

Всё таки он любит меня. Столько времени нам понадобилось на то чтобы наконец признаться сами себе, что, то самое утро стало для нас роковым. Мы ещё тогда проиграли битву, не успев, даже её начать. Мы подарили сердца друг другу, и уже не могли их вернуть обратно. Я наклонилась и прижалась губами к губам Кристьяна.

— Нет, я не могу тебя потерять. — Тихо прошептала я.

Всё ещё косясь и наблюдая за тем чтобы наставник не обернулся, я достала кинжал. Лезвие блеснуло холодным серебром. Стиснув зубы, чтобы вскриком не выдать себя, я вдавила лезвие в кожу. Словно горячий нож в масло, лезвие без труда вонзилось в мою нежную кожу и тут же из раны побежала струйка крови. Боль, дикая боль жгла мою руку, плоть вокруг надреза запеклась от серебра.

— Вот чёрт. — Выругался Антонио почувствовав запах крови.

Он метнулся в мою сторону, и именно в этот момент демон, преследующий нас, наконец, попал в цель. Дерево, упав перед машиной, отрезало нам путь, и Натар не успев затормозить, беспомощно вскинул вверх руки, закрывая лицо…

25.

Потоки мощной энергии окутали всё вокруг. Она словно густое желе наваливалась на всех и всё. Она колола подобно тысячам иголок, добираясь до самого сердца. Я раскрыла глаза и бессильно помотала головой, тут же мой взгляд упал на голову Кристьяна, который пил кровь из моего запястья, крепко сжимая его руками. Я почувствовала, как силы мои иссякают, Крис выпивал меня и скоро он осушит меня, тогда мне прейдет конец. Я попыталась освободить руку, но он издал невнятное рычание и ещё крепче прижал моё запястье к своему жадному рту.

Я беспомощно вскрикнула от боли и откинулась на сидение, мы всё ещё были в искорёженной аварией машине, но остальных пассажиров, словно след простыл. Мои глаза блуждали по салону, безразлично отмечая, что лобового стекла в машине уже не было, что капот вздыбился, и машина была похожа на вставшего, на дыбы коня. Вокруг была удивительная тишина, только кровь стучала у меня в ушах, я слышала только биение собственного сердца, которое всё замедляло свой ход.

Я опустила глаза на Кристьяна. Его лицо наполнялось цветом, словно губка опущенная одним концом в воду с краской. Казалось, он впитывал меня и мою энергию, и его лицо постепенно стало розовым, а движение губ более ровным. Так едят вампиры, которые уже удовлетворили первый голод и теперь просто смакуют свою жертву. Я вновь попыталась оторвать Кристьяна от своего запястья, но тот ещё более прижался губами к ране.

Я почувствовала что начинаю терять сознание. Всё вокруг меня закружилось и начало меркнуть. Недостаток крови давал о себе знать. Я беспомощно начала стучать свободной рукой по плечу Криса, но тот казалось, ничего не замечал вокруг. Его глаза были по-прежнему крепко закрыты, и только лишь движение рта говорило о том, что он не спит.

Силы покидали меня с каждой минутой всё быстрей и быстрей, не в силах сидеть прямо я повалилась на Криса, и мои губы оказались на уровне его шеи. Почувствовав запах его кожи, я облизнула губы, понимая, что это единственный мой путь к спасению я обнажила зубы и впилась в его шею.

Тут же вкус крови наполнил мой рот. Я начала жадно пить его кровь, забирая из него силы, которые он отнял у меня. Вокруг нас образовались вихри энергии, они трепали наши волосы и носились в салоне машины и наверняка на улице. Они пронизывали нас насквозь и заставляли биться наши сердца в унисон. Я отчётливо почувствовала, как внутри меня бьётся не только моё сердце. Удары сердца Криса были слышны во мне так же отчетливо, как и мои собственные. Его кровь пульсировала по моим артериям, давая жизнь всему, что есть внутри меня. Мы словно, смешивались друг с другом, дополняя друг другу, наполняя до краёв.

Энергия набирала свою силу, воздух вокруг дрожал от напряжения. Казалось, достаточно малейшей искорки и произойдёт огромный взрыв, который сметёт всё живое на много тысяч километров отсюда. Я не чувствовала больше боли от того что Крис пил мою кровь, я не чувствовала больше упадка сил. Наоборот я наполнялась, и это мне нравилось. Словно наркоман я не могла оторваться от шеи Криса. Хоть моё сознание уже прояснялось, но тело отказывалось мне повиноваться.

Вдруг я почувствовала чьи-то сильные руки на своих плечах, они с силой рванули меня к себе. Я не видя, кто это, пыталась освободиться, и вернутся к заветной ранке от укуса на шее Криса. Мой взгляд скользнул туда, где только что был Крис, но его уже там не было.

Я яростно начала пинать того кто держал меня, но это не принесло должного успеха, нападавший заломил мне руку, и я вскрикнула от боли, наклоняясь вперёд, дабы хоть чуть- чуть ослабить боль.

— Шелена! — Резкий голос Натара прогремел почти у моего уха.

Я вздрогнула и теперь мне стало ясно откуда столь сильная хватка у моего захватчика. Прорычав, словно животное, я беспомощно повисла на руках у Арнольда. Тот же в свою очередь, ещё пару раз тряханул меня, словно пытаясь вернуть к здравомыслию. Я затихла и всё ещё не подавала признаков жизни. Я почувствовала как рука сжимавшая мои запястья, ослабила захват, и я улучив момент, со всего размаха ударила Натара в колено и высвободившись, принялась нюхать воздух. У вампира прекрасное обоняние, и мне не составило труда найти направление, куда надо было двигаться, чтобы найти Криса. Одним прыжком очутившись на крыше машины, я осмотрелась по сторонам.

Вдруг прямо передо мной упало огромное дерево, всколыхнув вокруг почву. Тут же чьи-то руки вцепились мне в ноги и дёрнули на себя. Я потеряла равновесие и упала на крышу машины, больно ударившись подбородком. Руки начали тянуть меня к себе, я же в свою очередь цеплялась, как могла, лишь бы не поддаться нападавшему.

Вцепившись ногтями в железо крыши машины, я начала подтягивать себя обратно, но видимо тому, кто пытался меня отсюда снять, эта идея не пришлась по вкусу. Вскоре меня тянули со страшной неведомой мне силой, а мои ногти, скрипя, цеплялись, оставляя на крыше длинные царапины.

Последний рывок и я полетела на землю, больно ударившись головой. Вдруг кто-то уселся на меня сверху и больно сжал обе руки. Я замотала головой и закричала. Но тут я почувствовала на себе гипнотический взгляд и всё тело моё моментально расслабилось. Я перестала сопротивляться и опустила руки, тут же я ощутила прикосновение холодной как лёд руки к своему лбу, словно впечатываясь мне в лоб, через руку начала просачиваться сила, которая очищала мой разум.

Я почувствовала покой и безмятежность, и хоть до моего слуха ещё доносились удары деревьев о землю и тяжёлые шаги демона неподалёку, я окунулась в мир созданный этой силой внутри моей головы. Когда рука отстранилась от моего лба, я приоткрыла глаза. Передо мной предстало лицо Арнольда, который сосредоточенно смотрел на меня, не моргая.

— Прости, Шелена, но я должен был вторгнуться в твоё сознание. Иначе бы твоя жажда пересилила тебя. А сейчас не время прохлаждаться. — Он ткнул куда-то в сторону, и когда я проследила за тем, куда указывает его рука, я поняла, о чём он говорил.

Чудовищный монстр уже приближался к нам, он выкорчёвывал деревья, и тяжело ступая, всё ещё преследовал нас. Что это за демон и кто его прислал, я не знала, знала только одно, что нужно бежать, бежать как можно дальше и быстрее пока эта штуковина не добралась до нас. Я мигом вскочила на ноги:

— Где Антонио и Крис?

— Они углубились в лес, думаю это нам поможет оторваться от этого монстра и выиграть хоть немножко времени. — Прокричал Арнольд, хватая меня за руку и кидаясь в чащобу леса.

26.

Мы углубились в лес. Толстые многовековые деревья обступили нас закрывая обзор монстру. Мы кинулись бежать, то и дело ветви деревьев били меня по лицу, оставляя красные отметины. Но об этом думать было некогда, и я не оглядываясь бросилась вслед за Арнольдом, который старался бежать так чтобы я не теряла его из виду.

Я часто цеплялась за ветки одеждой, и из-за этого приходилось сбавлять темп, а это грозило очень большой опасностью. Возможно, если верить древним легендам вампиры и могли, превращается в летучих мышей, тогда бы всё оказалось куда проще. Перевоплотится и взлететь над лесом, и начать своё бегство в строну замка, если конечно случайно пролетающим деревом не заденет. Но перевоплощения вампиров это всего лишь сказка, которую придумали сами люди. Вот взять, хотя б то, что мы боимся крестов, боюсь огорчить, нет не боимся. Иначе защищенными оказывались бы только те, кто верит в те религии, где эти кресты присутствуют. А как же буддисты, мусульмане и многие другие?

Но в одном легенды правы. Святая вода разъедает нашу плоть, словно кислота, и раны от неё заживают очень долго, даже слишком долго я бы сказала. Мне не довелось испытать на себе действие святой воды, и если уж быть до конца откровенной, то желания испытать тоже не было.

Убить вампира не легко, то, что описывают в легендах про осиновый кол, правда только отчасти. Когда кол протыкает сердце вампир словно впадает в кому. Он ничего е слышит, не видит и не чувствует. Многие ошибочно полагают, что вампир уже мёртв, да в чём-то они правы, вампир мёртв — но он и был мёртв ещё до всаженного в его грудь кола. И не приведи господь, кому-то вытащить этот кол у вампира из груди, то что оставалось от смельчака можно было поместить на альбомном листе. Весьма не приятная это процедура, быть проткнутым колом, и вампиры не приходят от неё в восторг.

Далее следует следующий миф о "рассыпанном рисе" или "завязанных узелках", вполне возможно, что какой-нибудь Машедус и начнёт собирать рис и развязывать узелки, в то время как здоровый и голодный вампир пройдёт преспокойно мимо. Хотя вампиров опасаться не стоит, пока существует Хартия, нам не выгодно охотится на живых. Но, то ли дело Цактана, ведь для неё люди всего лишь пища, скот, который только для этого и нужен, чтобы ими питались.

Но от каждого вампира есть самое укромное место- как бы ни казалось это странным но это ваш собственный дом. Как бы не хотелось это вампиру, но в личное жилище человека, он зайти не мог. Нужно было приглашение от хозяина этого дома, если тот, хоть раз пригласил бы его, тогда, он мог заходить в дом уже, когда захочет. Конечно, при удивительно сильной силе ментального воздействия, можно было бы сказать, что вампир может получить вход в жилище, просто внушив это в мозг живого. Но и тут спешу опечалить, только принятое на свежую голову решение впустить вампира, действовало, остальные же как бы считались не действительными что ли. Вот и приходилось вампирам раньше изображать из себя людей и водить дружбу со смертными, ясное дело, что друга пригласят в гости и предложат войти в дом. Но проще всего, конечно было охотится в общественных местах, куда, как известно вампиру приглашения были не нужны.

Не знаю как там в Цактане, бог миловал, не пришлось ознакомиться с их культурой. По — моему личному мнению Цактана ещё куда более лишена рассудка, чем Машедус. У них даже существует своя религия и аббатство. Что-то вроде местной церквушки, только для вампиров.

Диаспора часто вербовала людей, для службы ей днём. Многие соглашались, а что помимо того что получаешь гарантию того что не будишь съеден никаким упырьком, так ещё и денег платят столько, что годы работать надо и то не заработаешь. Многие из самых богатых людей планеты, и известные личности, заключали контракт с Диаспорой, а многие вообще стали таковыми благодаря ей.

Цактану раздражало само то что, Диаспора заключала с людьми контракты. Да, я не преувеличиваю. Вполне нормальные, подготовленные нотариусом контракты, где обговорены все тонкости и обязанности сторон. Таким образом, вампиры как бы ставили людей на одну ступень с собой, что естественно не могло порадовать Цактану, считавших последних стадом безмозглых животных.

Главным пунктом контракта службы на вампиров, следовал пункт о неразглашении. Стоило кому-то из смертных нарушить его, и за ним приходил каратель, а это уж совсем жуткое дело. После его визита находили либо тело нарушителя, либо нарушитель на всю жизнь отправлялся в клинику для душевно больных. Что в принципе равносильно, только если вы не любитель сильнодействующих психотропных лекарств.

Сразу возникает вопрос, как же люди находили Диаспору, если считают вампиров всего лишь байками? Ответ был прост, это вампиры их находили. Отбор шёл строгий и в течение многих лет за кандидатами наблюдали и когда решали, что время пришло, к ним являлся специально обученный вампир, который, словно страховой агент, обрисовывал все плюсы и минусы. Конечно, были и те, которые отказывались, тут конечно приходилось затирать им память, всё — таки ментальное воздействие это великая вещь.

В нашем не спокойном мире существуют и те кто профессионально занимается истреблением вампиров. Это, конечно же, приславутые вампироборцы, или как они себя называют "охотники". Вот они — то скорее охотятся для развлечения, вот их я бы поставила даже не на уровень Цактаны, мне кажется они вообще больные на оба полушария. Всю жизнь они посвящают тому, что ездят по миру и истребляют "нечисть". В конце — концов, обычно заканчивают они плохо, когда — нибудь их обязательно ловят и судят по закону Хартии. Конечно, Диаспора не отдаёт его на растерзание вампирам, но смерть грозит ему стопроцентно. Так что если он попал в руки Диаспоры, то можно сказать ему повезло, ведь быть обезглавленным куда более безболезненно, чем быть съеденным заживо вампирами Цактаны.

Есть и отдельные личности, которые всё-таки выходят на след вампиров, но большинство из них это учённые либо историки. Они изучают нас вдоль и поперёк, чаще всего Диаспора даже водит с ними своего рода дружбу, если можно так сказать. Большинству учённых всё равно не поверят, скорее отмахнутся.

Мои мысли витали далеко от всего происходящего. Я старалась обстрагироватся, чтобы страх ни так обуревал мной, и мне казалось, что это почти удалось. Хоть я и слышала шаги монстра сзади, но они казались уже не такими близкими, возможно нам удавалось оторваться от него.

Слишком не поворотливого демона "они" выслали для того чтобы убить нас. Или "они" вовсе и не хотели нас убивать? "Они" хотели чего-то другого от нас. Но чего именно? И удалось ли им это? И вообще кто это "они"?

Тысяча вопросов в секунду проносилось в моей голове, и я продолжала свой спасительный бег, умоляя судьбу, чтобы у Антонио и Криса, всё было хорошо, и они добрались до замка.

27.

Чем ближе мы подбирались к замку, тем сильнее я чувствовала усталость. Жуткий монстр, который напал на нас на дороге, уже порядком отстал, и я не знала, кого в этом благодарить. Слишком уж не достоверно сейчас казалось его нападение, но кому и зачем нужно было пугать нас? Как я не любила, когда возникало столько вопросов, на которые я не знала ответов. Натар всё ещё двигался впереди, он не остановился ни разу с того момента, как мы оказались в лесу.

Мои мышцы ныли и просили отдыха, хотя бы минуты отдыха. Я понимала, что если я и дальше буду двигаться в темпе Натара, то уже через пару десятков метров просто упаду замертво.

— Больше не могу! — Прокричала я и плюхнулась прямо на землю.

Натар остановился как вкопанный и на несколько секунд застыл, словно обрабатывая информацию, но тут, же в долю секунды, неуловимым глазу движением он оказался рядом со мной. Склонившись, и укоряющее смотря на меня, он протянул:

— Всегда знал, что женщины будь они смертными или вампирами, всегда остаются лишь капризными женщинами.

Я гордо выпрямилась, и вскинула подбородок, делая вид, что меня совсем не задевают его слова.

— А вы мужчины, как всегда обрекаете нас женщин страдать из-за того что не можете ужиться на одной планете друг с другом. — Огрызнулась я.

— Серьезно? — Захлопал глазами Натар. — Даже великие люди говорят, что все войны из-за женщин!

— К примеру?

Арнольд нахмурил лоб, и потерев пальцами подбородок, изобразил ядовитую улыбку, которая говорила о том, что он уже придумал способ разделать меня в пух и прах.

— Вспомним доблестную Трою, которая пала, а виной тому стала любовь к женщине.

— Вы сами, себе противоречите, Арнольд, сами же сказали "любовь к женщине". Причём тут женщина? Если бы мужчина не был настолько не сообразителен, то возможно Троя была бы ещё с нами. — Фыркнула я.

— Да, вы мужененавистница! — Всплеснул в ладоши Натар.

— Нет, что вы! — Отмахнулась я. — Просто я считаю, что большинство мужчин использует женщин как предлог, дабы начистить морду другому, и при этом показать какой "ОН", а вот причём тут женщина, я не понимаю.

— Но ведь, даже у животных, таким образом, производятся впечатление на самку! — Попытался оспорить мой выпад Натар.

— Но мы не животные. — Отрезала я.

— Вы считаете, что Кристьян тоже разжёг бы войну в Трое, или вы бы предпочли, чтобы он без боя отдал вас? — Произвёл "контрольный в голову" Натар.

Я замялась. Конечно, я бы не хотела, чтобы мой любимый, развёл руками и отдал меня без боя, не попытавшись, даже удержать. Но и такие жертвы, которыми было заплачено за неудачную попытку, тоже были слишком велики. Я подпёрла ладонями лицо и сдула с лица выбившуюся непокорную рыжую прядь.

— Вижу, что ваша спесь, ровно как и ваш словарный запас, исчерпаны. Что ж, пока вы изволите отдыхать, попробуем сменить тему. — Усмехнулся Натар, и присел на камень рядом со мной. — Что вы думаете о случившемся сегодня, Шелена?

— Если вы говорите о демоне, то я ума не приложу, что это за тварь была.

— Весьма странно, что этот демон не прикончил нас. Судя по его размерам и мощи, ему бы на это особо сил бы не пришлось бы тратить. Но он весьма странно исчез, просто перестал продолжать преследование. Это меня тревожит.

— Может он решил обогнать нас? — Предположила я.

— Я сначала, тоже так подумал, весьма резонно было бы это предположить, но для того чтобы нас обогнать надо быть быстрее нас. А этот демон не мог даже догнать нас. — Нахмурился Натар. — Либо не хотел догонять.

— Что значит "не хотел"? — Я внимательно всматривалась в лицо Арнольда, которое почти не выражало ни каких эмоций.

— Понимаешь, Шелена, демоны, которые обладают только физической силой, не так умны и прозорливы. В основном ими кто-то руководит. Если ему сказали не убивать нас — он не убьёт. Это с Асмадеем (демон похоти и семейных неурядиц), Бельфегором, Барбатосом (демон предсказывающий будущее) и прочими им подобными, случались всякие казусы. Когда те излишне увлекаясь, забывали, для чего с ними заключили сделку.

— А кто же из них гнался за нами? — вставая с земли и отряхивая штаны от прилипших листьев, спросила я.

— Не знаю, если честно — то в этих вопросах я больше полагаюсь на Машедус или Рудо, они как правило, интересуются всей этой демонической ахинеей. — Натар встал и теперь наблюдал за мной.

— Вы осознаёте, Шелена, что вы только что проделали? — он вскинул брови, и принялся внимательно изучать моё лицо, надеясь уловить хоть какие-то признаки эмоций.

Я на несколько минут замолчала, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок. Осознавала ли я что сделала? С одной стороны да, с другой нет. Я знала только одно: Кристьян будит жить. Больше ничего для меня значения не имело. Я сделала только то, что должна была сделать — я спасла его. Спасла того кого любила в этом жестоком мире большего всего на свете. Того за кого бы отдала всё что имею и буду иметь, когда либо в жизни.

Что я могла ответить на вопрос многовекового вампира, который, сейчас не отрываясь, смотрел на меня? Вряд ли он поймёт меня. Вряд ли он — гарант Хартии и Диаспоры- поддержит то что я рисковала всем этим только ради одного существа, которое считаю самым важным в своей жизни. Поэтому я предпочла потупиться и протянуть детским голосом:

— Я просто почувствовала, что так надо сделать.

— Замечательно! Просто превосходно! — Замахал руками Натар. — А вы хоть на минуту задумались, отчего эти многовековые вампиры пытаются вас удержать от этого шага? Отчего Натар города, запрещает вам это делать?

Арнольд кричал и его ноздри широко раздувались. Я впервые видела Натара таким, наверное, он уже давно, одел маску вампира клана Надгор и настолько к ней привык, что проявление эмоций для него было настолько же чуждым, насколько чуждым для меня было отсутствие оных. И вот я застыла, всматриваясь в лицо Натара, который продолжал сыпать проклятьями и весьма обильно жестикулировать, что уж вообще было больше похоже на Антонио, чем на Арнольда. Я застыла от удивления, прикидывая, сколько энергии Натар тратит только на то чтобы поддерживать в себе этот образ холодного, надменного правителя. Сколько эмоций он топит в себе, для того чтобы выглядит достойно звания Натара города. Он всё ещё не мог успокоиться и пинал ногой трухлявый пень, отчего тот уже почти весь раскрошился и ошмётки от его полусгнившего тела разлетались в разные стороны.

Наконец Натар остановился, пригладил дрожащей рукой растрепавшиеся волосы, и глянув куда-то мимо меня, произнёс холодным как сталь голосом:

— Нам пора. Забудь, что ты видела. Сегодня же вызову Машедус для того чтобы нам разъяснили кто охотился за нами, и кто мог призвать демона. — Последние фразы он произносил, уже удаляясь от меня.

Я, всё ещё задумчиво разглядывая его спину, поспешила за ним, всё — таки одной оставаться не хотелось, особенно, когда рядом где-то разгуливает демон.

28.

Мы уже почти дошли до замка. Я слышала тяжёлое дыхание Натара, и видела, что долгий бег измотал его, но его спина как и прежде была гордо выпрямлена, а действия по-прежнему были чёткие и отлаженные, словно и не было изнурительного бега в несколько часов. Скоро должен был начаться рассвет. Я с опаской взглянула на небо, но оно было по-прежнему чёрным и мглистым не единого намёка на солнечный свет. Чёрные тени деревьев тянулись и переплетались друг с другом, завязываясь в узлы, от этого лес казался ещё гуще и чернее. Мёртвая тишина, словно пелена, накрыла лес своей непроницаемой плёнкой, ни единое животное или насекомое не издавало ни звука. Казалось, что всё в лесу почувствовав нас, затаилось и спряталось в тайне надеясь, остается незамеченным.

Мои мышцы сильно болели, и каждое движение приносило мне ужасную боль. Я готова была упасть от усталости прямо на сырую землю, и молить о том, чтобы мне дали хотя бы пару минут на отдых. Но я в который раз, пообещала себе, что чёртово второе дыхание наконец-таки откроется, и я доберусь до замка. Но видимо оно решило, что облегчать мне задачу не стоит и спряталось где-то внутри меня, настолько глубоко, что даже если бы я и хотела, то не смогла бы его растормошить.

Натар устало повёл плечами на бегу, я про себя отметила, что он не был настолько высок и статен как Антонио, но при этом он завораживал чем-то настолько, что я не могла отвести взгляда. Его точные движения, многовековая сила, которая пронзала, если он не контролировал её. Можно было часами гадать, кем был Арнольд де Монпиньяк в мире смертных, но всё равно на языке будит крутиться одно: "Князем". Возможно, я преувеличивала, но именно так мне и хотелось бы его называть, если бы мы были в мире смертных. Я даже видела, как он со свитой обходит свои владения, и как множество придворных дам лишаются чувств от желания и волнения при виде его.

Его бледная кожа светилась перламутровым светом, и хоть луна не проглядывала сквозь тесные тучи, создавалось впечатление, что его озаряет лунный свет. Волосы, которые он всегда тщательно зачёсывал назад и закреплял все возможными средствами для волос, сейчас растрепались и подпрыгивали, пружиня на бегу. Пятна крови на белой рубашке напоминали о том, какой ужасной была эта ночь. Перед моими глазами тут же всплыли кошмары, пережитые мной сегодня. Пытки моих близких, спасение Кристьяна, ужасный демон. Всё словно молния пронеслось у меня в голове. Только сейчас ужас всего происходящего начал доходить до меня. Он начал просачиваться в мой мозг, отравляя меня, и заставляя трепетать моё сердце.

Я попыталась взять себя в руки, совсем не место и не время было сейчас распускать нюни по этому поводу. Мы все живы и здоровы, это хорошо. Ещё бы немного и возможно ни меня не моих друзей в живых бы сейчас не было. Эта мысль больно хлестнула меня, я до сих пор не понимала, насколько близко я подошла к краю пропасти, и уже почти сорвалась с края, но кто-то вернул меня на землю. Ещё бы немного и меня бы не стало, не стало бы привычного мира вокруг.

Я мотнула головой.

— Что за странные мысли? — Пробормотала я себе под нос.

Интересно, что сейчас с наставником и Крисом. Добрались ли они до замка. Будим надеяться что да. Да, по-другому и быть не может. Антонио прирождённый Стрегонибенфици, в таких ситуациях он становился словно приведение, его глаза казались стеклянными, и я чувствовала, как бурлит его сила. В моменты, когда Антонио начинал действовать, у него совершенно не было эмоций, все движения просчитаны и не одного права на ошибку. Часто не только свою жизнь он держал в руках, поэтому раскисать он права не имел, наверное, у него это вошло в привычку, поэтому даже в относительно спокойное время, он вёл себя, немного отчуждённо, словно ожидания нападения.

Вряд ли, можно с чистой совестью назвать жизнь в среде вампиров "спокойной". То ли от самой сути вампиров, то ли от чего-то ещё, но почти каждый второй жаждал власти. Вампиры с момента создания своего всегда были окружены лоском и богатством, но им было всегда мало того что они имели. Отсюда постоянные междоусобицы, а потом осознав какую силу они имеют, вампиры начали воевать используя людей. Словно шахматные партии — шах и мат.

Теперь же при принятии Хартии, многие вампиры притихли, но всё равно часто вскрываются заговоры против Натара. Но сейчас нет достойных по силе Арнольду, поэтому заговоры рушатся, зачинщики получают по заслугам. Можно, было бы подумать, что Арнольд, как Натар совершенно спокоен, и защищён, но в мире вампиров надо всегда быть начеку иначе не ровен час, и тебя либо свергнут, либо убьют, что для Натара было едино.

Вдали начали, вырисовывается очертания замка. Когда-то это было величественное здание, которое вызывало восхищение и сотен горожан и приезжих гостей, сейчас же это были развалены, которые таили в себе множество тайн и помнили тысячи жизней и судеб. Серые камни, каждый из которых был на много старше приходящих сюда людей, тоскливо и сиротливо были изъедены временем. Ужасно тоскливое зрелище. И, проходя мимо, никто даже не догадывался, что там, в подвалах царит мир вампиров, мир, который большинство людей знали лишь по легендам и сказкам.

Я устало вздохнула. Вот сейчас мою жизнь разделила жирная полоса, которая чётко разграничила моё существование на "до обращения" и "после обращения". Но вот если вторую половину своей жизни я помню и проживаю осознано, то первая всё ещё была для меня загадкой, которую мне очень хотелось разгадать.

Мы приблизились к замку, и Натар знаком остановил меня. Молча, он осмотрелся по сторонам и потянул носом воздух, словно охотничья собака. Замерев, на долю секунды, он поманил меня к себе и прижал палец к своим губам, показав, что мне лучше сейчас держать язык за зубами.

Я аккуратно, стараясь не шуметь приблизилась к нему и вопросительно заглянула ему в лицо. но он лишь молча помотал головой, давая понять, что все вопросы надо задавать потом. Натар ещё несколько раз огляделся вокруг, и решительно вышел из тени деревьев, потянув меня за руку за собой.

Удивительное это дело, когда многовековые вампиры заботятся о тебе так, словно ты была их ребёнком, или возлюбленной ну на худой конец самым близким родственником, при чём последним. Арнольд и Антонио, постоянно поучали меня, пытались помочь. Да, я давно уже заметила, что эта парочка стала почти не разлучной. Между этими двумя сквозило уже не просто иерархическое разделение, а то что так редко встречается в вампирских круга — это дружба. Мне часто казалось, что их связывало, что-то и до обращения, но возможно это просто игра воображения, ведь не тот не другой никогда ничего подобного не говорили. Но как-то странно было, то что Натар общается с Стрегонибенфици на ровне, а уж тем более что он так заботится обо мне, которая была дорога Антонио, и Арнольд это прекрасно знал. Возникало сотня вопросов в связи с этим, но вряд ли они захотят об этом со мной говорить.

Арнольд быстрым шагом пересёк двор и одним махом перемахнул через забор, подав мне руку, он галантно помог мне спустится с забора, и уже не спеша пошёл впереди меня, но я всё равно чувствовала, как от него исходит напряжение. Он ждал, что на нас нападёт кто-либо в любую минуту. Но видимо на сегодня, наши "доброжелатели" успокоились и дали нам передышку, и мы беспрепятственно пересекли двор и, распахнув кованую дверь, вошли в замок.

29.

Замок озарял мягкий свет свечей, он игриво плясал на стенах зала, и отражался в золотых подсвечниках. Посреди зала за массивным дубовым столом сидели Антонио и Кристьян. Перед ними была разложена аптечка, и они старательно забинтовывали свои раны. Антонио снова стал похож на мумию, затянутую в бинты, и сейчас пытался одной рукой завязать бантик, но это у него выходило из ряд вон плохо и он выругался, достаточно громко, чтобы это услышали не только находящиеся в зале.

— Прекрати выражаться! — Буркнула я и, подскочив к нему быстро, почти профессионально завязала аккуратный бантик. — Давай покажи, что тут у тебя.

Проговорив это, я осторожно принялась промывать его раны. То, что предстало перед моими глазами, было воистину ужасно, к рваным ранам от когтей вервольфа добавились раны, зияющие, словно огромные дыры на его теле.

Как долго будут заживать раны на теле Антонио, я представить не могла, ведь они были нанесены серебряным оружием, а оно, как известно, обеспечивало по максимуму и боли и количество времени до заживления.

— Что будим делать? — Спросила я, заканчивая перевязывать Антонио.

Арнольд сел на стул рядом и скинул рубашку, осматривая раны на теле.

— Что мы можем сейчас сделать? Скоро рассвет, придется ждать ночи. — Он небрежно, отбросил рубашку на пол. — Потом приведут Машедус, нам нужно узнать, что это за демон. И мог ли Стивен его вызвать. Хотя я даже вполне уверен, что мог.

— Вам не кажется, что поведение демона было весьма странным? — Вклинился Кристьян.

— Да-да, я тоже хотела об этом сказать. Он словно бы и не хотел нас убивать.

— Возможно. — Протянул Антонио, взглядом провожая меня, когда я направилась, чтобы обработать раны Арнольда.

— Стивен затеял, что-то весьма тёмное и это угрожает Диаспоре. — Натар замолчал на какое-то мгновение. — Боюсь, он сам навлёк на себя приговор.

Повисла тишина, которую разрывал лишь тихий звук маятника в часах. Я, не останавливаясь, перевязывала и обрабатывала раны Арнольда, они к моему удивлению затягивались куда быстрее, чем у Антонио. Видимо, то, что он был Натаром города, давало не только большой плюс к физическим параметрам, но и так же регенерация у него происходила намного быстрее, чем у других вампиров.

Когда перевязка была закончена, Арнольд приложил мою руку к свои губам, и улыбаясь проговорил:

— Благодарю.

Затем он встал из-за стола и, направившись к телефону, набрал какой-то номер начал быстро разговаривать, уверенным голосом отдавая приказания. Я же направилась к Кристьяну. Он не сводил с меня глаз и я вспыхнула до кончиков волос. Распахнув его рубашку, я увидела огромную рану в районе груди. Аккуратно промывая её, я еле сдерживала слезы. Я чуть было не потеряла его. Я подняла глаза и заглянула ему в глаза, он поймал мой взгляд и одними губами прошептал:

— Я люблю тебя.

Слёзы тут же покатились по моим щекам, я больше не могла их сдерживать. Он неумело прижал меня к себе и погладил по волосам:

— Ну, что ты. Я с тобой — всё хорошо.

Он ещё что-то шептал, чтобы успокоить меня, но я ничего толком не слышала, только плакала навзрыд, уткнувшись лицом в его плечо. Наконец прейдя в себя, я закончила перебинтовывать Криса и довольная своей работой, чмокнула его в щёку, он поймал меня за подбородок и поцеловал долгим поцелуем, от которого у меня подкосились ноги. Я, смутившись, потупила взгляд и начала быстро убирать перевязочный материал.

— Ну, что ж, сейчас пришлют охрану. Думаю, наёмники не помешают в сложившейся ситуации. — Положив трубку, сказал Натар. — Пока мы спим, возможно, кто-нибудь попытается нас убить.

— Мы могли бы дежурить. — Предложил Крис.

— Весьма похвально, конечно, но все настолько измотаны, что не хватало ещё, чтобы случайно дежуривший попал на солнце и испепелился. — Огрызнулся Натар.

— Случайно? — Протянул, усмехаясь Крис.

— Ну, вдруг случайно забредшие сюда наёмники Стивена решат, что тебе давно нужны солнечные ванны? — Загоготал Антонио.

— Я думаю, Натар прав. Наёмники это лучший выход. — Согласно кивнула я. — Тем более днём лучше смертных нас никто не сможет охранять.

— Что ж, наконец, и в леди Тешен, заговорил здравый смысл. Это уже большой прогресс. — Усмехнулся Натар. — И ещё, Шелена, я обдумал твои слова на счёт Уильриха. Я сохранил ему жизнь, если мы уничтожим его хозяина, он вновь станет свободным и тогда его можно не опасаться. Но пока он в надёжном месте.

— А если мы не уничтожим Стивена? — С дрожью в голосе спросила я.

— Тогда он уничтожит нас. — Отчеканил Натар, и устало повёл плечами.

Мы ещё несколько минут посидели в зале, пока не услышали шум подъезжающей машины. Натар вышел не на долго и вскоре вернулся с группой людей. Те были одеты в камуфляж и чёрные маски с вырезами для глаз, натянутые на лицо. Натар быстрым шагом провел наёмников по замку, показав все входы и выходы. Окон в замке не было, поэтому охрана помещения автоматически упрощалась.

Наёмники без лишних вопросов рассредоточились по замку, а Натар отдал видимо самому главному толстый конверт с деньгами:

— Остальное после наступление темноты.

Человек в камуфляже согласно кивнул и исчез в глубине коридора.

— Арнольд, ты в них уверен? — Скептически сказала я.

— Вполне. — Отмахнулся Натар. — Мы не первый раз работаем с ними, они нам кое- чем обязаны.

Больше Арнольд не стал ничего говорить и лишь откланявшись, удалился по одному из коридоров, туда, где стоял гроб, привезенный наёмниками.

Оставшись втроём, мы ещё несколько минут переглядывались, не в силах ничего сказать, а затем Антонио, тоже поспешил удалиться.

— Не уходи. — Тихо прошептала я, удерживая Кристьяна за руку, когда тот собирался последовать примеру Антонио.

Он развернулся ко мне и притянул меня. Зарывшись лицом в мои рыжие волосы:

— Не отпускай меня никогда. — Тихо прошептал он, и я прижалась к нему ещё крепче. — Ты самое дорогое, что у меня было и есть. Кто бы мог подумать, что я лишь умерев встречу ту, о которой мечтал всю жизнь. Я люблю тебя.

Я вскинула голову и заглянула в его бездонные зеленные глаза. В них было намного больше, чем можно было произнести в слух. Ни какие слова в мире не могли сказать, больше чем говорили и кричали мне его глаза. Я привстала на цыпочки и коснулась губами его губ. Он тут же отозвался на мой поцелуй и глухо простонав, подхватил меня на руки и понёс в спальню.

30.

Когда Крис оттолкнул ногой дверь спальни, я прижалась к нему ещё сильнее, заглядывая в любимые глаза. Он улыбнулся мне и нежно поцеловал. Я закрыла глаза и вдохнула знакомый и такой любимый аромат.

Кристьян поднёс меня к кровати и бережно положил на неё…

Всё словно вихрем закружилось, его руки, поцелуи, а главное нечем не заменимый запах его кожи. Он смотрел в мои глаза, и мне казалось, что я могу утонуть в них, да, что скрывать — я хотела этого. Пьянящий вкус его губ, заставлял меня желать его ещё больше, хотя возможно ли это хотеть кого-то ещё больше?

Сейчас вокруг нас не существовало ничего кроме разгоряченных и наполненных друг другом тел. Я смотрела в его глаза он смотрел в мои. И не хотелось ничего кроме того чтобы всегда быть вместе. Из моих глаз по щеке скользнули слёзы. Слёзы от счастья, он прикоснулся к ним, выпив их, словно забирая всё плохое, что было до этого. Мои руки обхватили его за плечи и прижали к себе настолько сильно, насколько это было возможно, казалось, я хотела впитать его без остатка в себя, и никогда больше не разлучатся. Мои волосы рассыпались по подушке, рыжим ковром и он погрузил в них руку, наслаждаясь их ласкающей шелковистостью.

Я не могла сдержать чувств и слёзы не переставая, катились из моих глаз, а на губах играла улыбка. Он наклонился, целуя меня в уголки губ. Ничего дороже в мире для меня не было, чем эти поцелуи. Я могла не задумываясь пойти на эшафот, если б это могло спасти его жизнь. Я прижимала его к себе, такого родного и близкого, а ведь могла потерять его навсегда.

Боль от одной этой мысли захлестнула меня с головой и я словно слепой котёнок, уткнулась ему в шею, крепко зажмурившись, гоня от себя эти мысли. Он рядом, он со мной, ничто в мире не сможет нас разлучить.

В тот момент жизнь казалась, была только в нашем распоряжении. Я нежно провела рукой по спине Криса, и он закатив от удовольствия глаза, улыбнулся мне. Мне казалось, что я могу ощутить его любовь, стоит мне закрыть глаза, и где бы он ни был, понять как сильно он меня любит.

Вконец измотанные мы, прижавшись, друг к другу уснули. Уснули спокойно и безмятежно, как только могут спать вампиры. Нас не тревожило ни что в этом мире. Вампиры редко видят сны, но именно в этот раз я видела его во сне. Только он и я, только наша любовь, которая стоит намного больше, чем, что — либо в этом мире…

Проснулись мы самыми первыми, Антонио и Арнольд, всё ещё спали, восстанавливая силы, после вчерашнего. Мы с Крисом выскользнули на улицу в сад, который патрулировали наёмники, проходя мимо нас и бросая недоверчивые взгляды. Мы со смехом пробежали мимо, держась за руки, словно маленькие дети, целуясь на ходу и смеясь, словно не было в нашей жизни ни убийств, ни проблем не нависшей над нами опасности.

Крис обхватил меня за талию и приподнял над землёй, начал кружить, обнимая меня, и целуя. Я смеялась закидывая голову назад. Мои рыжие волосы окутали нас густым облаком, наши голоса сливались в один заливистый и счастливый смех. Счастливее нас не было ни кого в этом мире не среди живых ни среди немёртвых. Говорят, что вампиры не умеют любить, к чёрту тех, кто так говорит. Я смотрела в самые дорогие мне глаза и могла с полной уверенностью заявить "я люблю!".

Наконец, Кристьян поставил меня на землю, и крепко обнял за плечи. Смотря мне в глаза, он не говорил ни слова, только лишь смотрел взглядом полным любви. Наконец, я нарушила тишину, ведь со вчерашнего дня мы так и не сказали друг другу ни слова.

— Я скучала без тебя…

— Ты не представляешь насколько скучал я. — Тихо прошептал Крис.

— А как же Изольда? — Отстранившись от него, я отошла к ограде и вцепилась пальцами в неё, так что те побелели.

Крис встал рядом, но не дотронулся до меня, а облокотившись на зелёную ограду, скрестил руки на груди.

— А Антонио? — В тон мне спросил он.

Я отвернулась в сторону от него, обведя взглядом ночной пустой парк. Деревья отбрасывали длинные вязкие тени, пруд, где некогда были рыбки, сейчас зиял безжизненной пустотой. Всё вокруг замка, было пустынным, так же как и сами его обитатели. Беседка покосилась, и сгнившие балки кое-где обрушились, а ведь когда-то там уединялись влюблённые парочки, а сейчас она была покинутой и разрушалась временем и дождями.

— Антонио — мой наставник. — Отрезала я.

— Изольда — способ забыть тебя. — Парировал Крис.

Я отошла от забора и медленно побрела вдоль высоких деревьев, тоскливо рассматривая их стволы. Я слышала, как за мной идёт Крис. Мы шли, молча несколько минут, он не решался нарушить тишину, а я просто не хотела этого делать. Я чувствовала кожей его взгляд направленный мне прямо в спину, но я не повернулась.

— И как получилось? — Наконец приглушённо прошептала я.

— Нет. Я понял, что забыть о том, что половина тебя уже не твоя, просто не возможно. — Прошептал Кристьян.

Я обернулась к нему, он застыл словно изваяние. Его кожа была бледной, как у всех вампиров, которые ещё не ели после пробуждения. От этого его чёрные волосы казались ещё темнее, а зелёные манящие глаза, словно изумруды, сияли на античной белизне его кожи. Я протянула ему руку, и он не произнося ни слова, взял её в свою, и мы двинулись, молча вдоль аллеи, где росли многовековые деревья, которые возможно сажал Антонио, когда был ещё смертным.

Мы шли, молча, как бывает только тогда когда есть, что сказать, но при этом слов настолько много, что, ни одно из них не хочет уступить первенство другому. Я пнула носком лакированной туфли камешек, и тот с мягким стуком поскакал вперёд и замер возле кучи листьев, которые сгребли, чтобы поджечь.

Лунный свет, ласкал всё вокруг, обволакивал серебром, заливая деревья мягким светом. Темнота вокруг казалась почти ощутимой, коснись её рукой, и она словно податливый шоколадный пудинг помнётся и искорежится, потеряв свою первоначальную форму. Начал накрапывать дождь. Мелкие капельки барабанили по листве, неравномерным, шумящим звуком. Где-то вдалеке блеснула молния, на миг всё озарилось пронзающим темноту светом, гремел гром и дождь начинал лить сильнее.

Я подставила лицо каплям, и они стекали по лицу, волосы намокли и теперь мягкими мокрыми волнами спускались по моей спине. Я почти не чувствовала как капли опускались на мое лицо, но я отчётливо чувствовала как каждая из них катится по моей коже оставляя длинные неровные дорожкам, которые сливались в одну.

Я развела руки в стороны и принялась кружиться на месте, подставляя лицо дождю, чтобы он скрыл мои слёзы. Растворил их в воде и вместе с каплями смыл с моего лица. Отчего-то мне казалось, что с этими слезами из меня утекает вся боль, что я пережила. Полная изнеможения и тоски, я ловила ртом капли, и продолжала кружиться. Пока, наконец, я не открыла глаза и не поймала долгий изучающий взгляд Кристьяна. Я сделав пару шагов к нему на встречу, прижалась к его насквозь промокшему телу. Он обхватил меня руками и приподнял над землёй, крепко держа за талию. Я подставила лицо каплям дождя, а он закружил меня. Мы не проронили ни слова, но казалось, что сказали настолько много, что слова ни за что бы на свете, не смогли передать всего этого. Вокруг нас была только ночь, лунный свет и тысяча лет, которые прошли здесь и оставили свой след. И сейчас запах дождя и мокрой листвы смешивались с запахом нашей любви. И мы стояли, обнявшись, а дождь, всё лил и лил, словно венчая нас…

31.

В замок, мы вернулись, когда Антонио и Арнольд уже встали. Они словно восковые изваяния сидели за длинным дубовым столом и не отрываясь следили за Лупеном, который лишь покачивал головой и что-то бессвязно бормотал. Я скользнула в дверь и, стараясь уйти не замеченной, быстро направилась в свою комнату, чтобы переодеться. Решив, долго не раздумывать я натянула высокие сапоги и короткую свободную юбку, и кофту с глубоким вырезом. Закрепив на талии пояс с кинжалами, с которых на меня смотрели мангусты как-то слишком пристально, для неживых фигурок и не сводя глаз с меня контролировали каждое моё движение.

Закончив переодевание, и кинув мокрую одежду в дальний угол, я перехватила мокрые волосы лентой и завязала в высокий хвост. Закрыв за собой дверь, я вернулась в холл. Антонио и Арнольд по прежнему не отрываясь, смотрели на Лупена, Кристьян стоял чуть поодаль, и безразлично разглядывал процессию за столом. Он всё ещё был мокрым, и я проводила взглядом капельку, которая соскользнула с его волос и упала на голую грудь, после чего исчезла в вырезе ворота рубашки.

— Нет… Ничего, не понимаю. — Пробубнил Лупен, листая какую-то громадную старинную книгу.

Стало заметно, что по лицу Натара, пробежала негодование, но он не подал и вида. Оставалось только поражается выдержке этого вампира. Лупен беспомощно вскинул руки, показывая своё полное бессилие.

— Что случилось? — Приближаясь к столу, спросила я.

— Лупен не может найти этого демона. А уж такого кто его призвал подавно. — Процедил Антонио. Бросая раздраженный взгляд на скорчившуюся фигуру над книгой.

— Что же тогда делать? — Беззвучно садясь на стул, спросила я.

— Есть вариант. — Озадаченно хмурясь, произнес, наконец, Лупен. — Вампир, весьма древний вампир, он живёт здесь в горах. Давно уйдя в отшельники.

Все озадаченно уставились на старого высохшего вампира, а тот продолжал бормотать иногда почмокивая, как обычно это делают старики у которых совсем не осталось зубов:

— Давным-давно, он прибыл к нам из Белоруссии, да так и обосновался тут. Говорят, он достиг Госоконды, хотя я в это не верю…

— Хватит разговоров ближе к делу. — Перебил воспоминания вампира Натар.

— Ах, да… О чём я говорил? — На несколько минут замявшись, Лупен растерянно огляделся по сторонам, но тут вспомнил и продолжил. — Лис, этого вампира зовут Лис. Как же его…

Лупен потёр руками виски, словно пытаясь откопать нужные сведения, но видимо те спрятались так глубоко, что отыскать их было совсем не просто. Потрескавшиеся губы, лихорадочно подрагивали, а от напряжения у него заходили желваки.

— Я сегодня ещё не ел. — Оправдываясь, сказал Лупен. — Лис. Точно! Его так и называют, он сможет помочь, я уверен. Скажите, что вас послал Лупен, он столь давно живёт в отшельниках, что давно уже не в курсе всего происходящего в городе. Ума не приложу, чем он там питается, весь бред про Госоконду я даже слушать не хочу. Никто не знает ни его истории, ни его имени.

Лупен встал со стула и закрыл огромную старинную книгу, я увидела, как на обложке переливались буквы золотом и кроваво-алым цветом, что там было написано, я не понимала, так как языка такого я не знала, наверняка это был какой-нибудь старинный и уже забытый язык. Я, потеряв интерес к книге, перевела взгляд на Кристьяна.

Тот не отрываясь, смотрел на меня, и когда наши взгляды встретились, он улыбнулся, и подмигнул. Я густо покрылась румянцем и поспешила отвести взгляд, закусив нижнюю губу. Смущаясь словно маленькая девочка, сделала несколько шагов в сторону, но наткнувшись на стул чуть не упала, но Антонио поймал меня за руку и удержав, удивлённо смотрел на меня. Я, глупо хихикнув, пожала плечами, тот улыбнувшись, отпустил меня.

— Отправляйтесь сейчас к нему. Он давно изучает демонов, никто лучше Лиса не расскажет вам о них. Говорят, он самого Люцифера лично знает. Хотя этим россказням я верю ещё меньше чем байкам о том, что он достиг Госоконды.

Лупен рассмеялся отрывистым смехом, и обняв крепко свою книгу, выжидательно смотрел на Натара, наверняка надеясь быстрее уйти, чтобы поесть. Арнольд несколько минут безразлично смотрел на Машедус, затем махнул рукой:

— Иди. Тебя отвезут, куда скажешь.

Натар решительным шагом пересёк комнату и открыл дверь Лупену. Тот кланяясь на ходу, попятился в дверной проём и вскоре ночь скрыла его, проглотив словно маленькую мошку. Затем Натар, оглянулся к нам:

— Ну, что ж, если нам может помочь только вампир-отшельник, поедем к вампиру-отшельнику. — Он развёл руками, и, сняв с крючка у двери свой длинный плащ, играясь тростью, вышел вслед за Лупеном.

Темнота, сгустившаяся над городом словно простыня, смоченная густой чёрной краской. На небе были раскиданы редкие звёзды, которые то и дело закрывали облака. От прошедшего дождя земля была мокрой, и в ямах на дороге образовались лужи, от которых отражался редкий лунный свет. Мы шли вчетвером, стараясь как можно лучше держать равновесие, дорога, которая вела к жилищу Лиса, была необычайно узкая, каменистая, и при каждом шаге по склону катились камни, и было слышно, как они глухо приземляются.

Я повела плечами, не хотелось бы соскользнуть вниз. Подняв глаза, я уставилась в спину Кристьяна, он шел, осторожно ступая и было видно, как у него напряжены все мышцы. Иногда я замечала, как его рука прижимается к ещё не зажившей ране. Хотя все мы были поражены его быстрой регенерацией, даже для вампира столь быстрое восстановление тканей было удивительным. Никто не мог точно сказать из-за чего это происходило, возможно из-за того что он питался от меня, и тем самым наша сила соединилась.

Я зябло, поёжилась под плащом, всё- таки в горах намного холоднее, чем внизу. И какого чёрта, занесло сюда этого сумасшедшего? Неужели нельзя было, как всем нормальным вампирам жить там, где положено. Нет же, надо выделится. И вот теперь приходится ползти в эту чёртову гору.

"Лис"- подумала про себя я. Что за имя такое странное, или это было не имя. Существо без рода, без племени ещё и имени нет. И чего это он так увлёкся демонологией? Странный тип, весьма странный. При этой мысли мне стало слегка не по себе, действительно, ли это была хорошая идея, направится к этому вампиру. По словам Лупена вампир очень старый, и скорее всего он накопил столько силы за время своего существования, что нам всем вместе взятым одолеть его не представляется возможным.

Но мои мысли я оставила при себя, тем более, что вдали показалась огромная пещера, которая была завалена камнем. Оттуда просачивался свет, и было видно, что пещера обитаема. В лицо подул холодный ветер, который веял какой-то могильной сыростью, и от этого ощущения у меня по спине побежали мурашки.

Мы уже стояли на широкой дороге, поэтому страх случайно соскользнуть вниз по склону рассеялся и я, не раздумывая, нырнула за спину Антонио. Всё- таки он мой наставник, вот пусть и защищает меня.

Арнольд почти беззвучно извлёк катану, и жестами показал что-то Антонио. Тот в свою очередь, вооружившись мачете и томагавком, двинулся за ним. Кристьян и я остались стоять в стороне, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

Мягко беззвучно ступая по траве Натар и наставник приблизились к камню, и тут, словно из под земли перед ними выросла фигура в чёрном плаще. Почти не видимым движением руки фигура выхватила катану из рук Натара, и столь же молниеносно обезоружила Антонио. И наставив на них же их собственное оружие, глухим хриплым голосом спросила:

— Что вам нужно?

Мы на некоторое время замерли, но когда оцепенение спало Натар смог выдавить из себя лишь:

— Нам нужен Лис, нас послал Лупен.

После этих слов фигура на несколько минут замерла и, бросив оружие на землю к ногам Натара и Антонио, развернулась к камню и словно пушинку сдвинула с места.

— Не вздумайте нападать на меня, иначе я вас убью.

И не оборачиваясь, фигура исчезла в глубине пещеры. Мы, переглянувшись, направились за ней. Попав внутрь мы ещё несколько минут не верили в происходящие, изнутри пещера была вовсе даже не пещерой, а скорее огромной библиотекой, но тут же стояло множество колб и каких-то химикатов. Невольно возникала мысль, что мы попали в логово к Франкенштейну.

То там- то тут, были развешены плакаты с рисунками все возможных тварей, некоторые и них были настолько омерзительны, что даже в нарисованном виде вызывали у меня приступ тошноты. Когда мы приблизились к центру пещеры, мой взгляд натолкнулся на постамент, на котором возвышался гроб. Гроб был массивный с позолотой, скорее всего из дуба, а или ещё какого-нить весьма дорогого дерева.

Хозяин пещеры, уже восседал за большим письменным столом, так и не снимая плаща, он осведомился:

— Так кто вы, и что вам надо от меня?

Натар выступил вперёд, и слегка поклонившись, как того требовал этикет представился:

— Я Натар города, это Стрегонибенфици Шелена Тешен и Антонио Дель Маро, и Кристьян Слейтор, он один из новеньких.

Лис недоверчиво осмотрел нас, и потянул носом воздух, ничего не сказав он встал и прошёл к камину, после того как несколько минут простоял заложив руки за спину, он наконец сказал:

— Что вас привело? Несколько лет никого не было в этих местах.

Его голос звучал вкрадчиво и настолько тихо, что нам приходилось прислушиваться, но мне казалось, что он это делает специально.

— Нам нужно разузнать насчёт одного демона… — Начал, было, Антонио.

Лис перебил его, отгоняя рукой мнимую муху:

— Думаю, я вам ничем не могу помочь. Как я понимаю, вас прислал Лупен, но он и сам со своей книгой мог бы вам помочь, там записаны в подробнейших описаниях все демоны известные Диаспоре.

Натар сделал пару шагов по направлению к Лису и протянул руку, чтобы снять капюшон, но тот перехватил её у запястья и больно сжал. Натар молча, смотрел прямо перед собой, но я видела, что ему больно:

— Оставь его! Зверюга! — И я кинулась к ним.

— Cuesta (Стой (исп.))! — Закричал Антонио, и попытался меня поймать, но я была уже рядом с Лисом и Натаром.

Не прошло и мгновения как я оказалась беспомощно подвешена в воздух а меня за шею держал Лис, всё сильнее и сильнее сдавливая горло. Я прохрипела, но всё ещё пыталась пнуть его ногой. Тут он расхохотался и опустил меня на землю:

— Смелая девочка. — Отпустив руку Натара, Лис откинул капюшон. — Никогда не смейте прикасаться ко мне.

Когда капюшон полностью открыл лицо Лиса, я была поражена. На его лице виднелись только белые, бездонные глаза, настолько синие как небо, всё остальное было скрыто маской, ничего кроме глаз видно не было.

— Con ti todo está en orden? Esta canalla, ha hecho a ti muy duele?? (С тобой всё в порядке? Этот подонок, сделал тебе очень больно? — исп) — Как всегда, когда Антонио находился в стрессовой ситуации он перешёл на испанский.

— Sí.(да (исп.)) — Ответила я на его родном языке. Он подошёл и критически осмотрел меня, затем, видимо оставшись довольным, приобнял и потрепал по щеке, словно ребёнка.

— Ближе к делу, господа, и, конечно же, дамы. — Лис слегка поклонился.

32.

Прошло несколько часов, пока Натар разговаривал с Лисом. Первое условие, которое поставил нам Лис, было то, что он должен идти с нами. Я ума не приложу, зачем ему это было надо, но он объяснил это тем, что это будит колоссальный сдвиг в его изучении демонологии.

Пока они разговаривали, я оглядывала пещеру, ища хоть что-нибудь занятное, дабы скоротать время. Но к моему великому сожалению, здесь ничего не было кроме старых пергаментов и старых книг всё на одну и туже тему. Интересно, ему когда-нибудь бывает скучно среди этих книг, или он здесь словно в своей семье. В семье, когда не бывает ни ссор, ни разладов, где каждый это отпечаток вечности, несущий свою судьбу, и участвующий в судьбе других существ, будь они смертными или немёртвые.

Меня мучал вопрос, что же скрывается за маской этого вампира? Его глаза были словно бездонные озёра такие же затягивающие словно омутом, но при этом холодные и безжизненные. Иногда в них проскальзывала искра жизни, но она тут, же поглощалась чем-то намного древним. Его глаза были затянуты какой-то пеленой, словно скрывали что-то, что этот вампир не хотел явить миру. Больше всего меня поражал тот серебряный отблеск в его глазах, иногда сменяющийся желтоватым, а то и красным свечением. Когда задерживаешь свой взгляд на его глазах, чуть больше положенного, чувствуешь, как силы начинают потихоньку утекать из тебя, поэтому я старалась не смотреть на Лиса.

— Весьма — весьма интересно. — Ожившие глаза Лиса, горели почти маниакальным огнём, и он перелистывал книгу за книгой, откидывая ненужные в сторону.

Вскоре погром в пещере был такой, что казалось, будто здесь пронёсся шторм. Книги валялись в хаотичном беспорядке, то и дело откуда-то вываливались листы, и стояла столбом пыль. Натар несколько раз чихнул и протянул Лису очередную толстенную книгу, на которую указывал тот.

— Весьма интересно. — Ещё раз промямлил Лис, и понёсся через всю пещеру, за очередной книгой.

Наконец в его глазах отразилось ликование, и хотя его лицо было скрыто маской, но я была уверенна, что он улыбался. И эта улыбка была, улыбкой фанатичного учёного, который, наконец, нашёл ключ к разгадке.

— Вот оно! — Прокричал он, искусно лавируя, между рядами анатомических столов. — Многие считают демонологию абсурдной наукой, что всё построоенно на догадках и предположениях. Ведь редко кто, сможет, повстречавши демона, потом записать его характеристики, и уж тем более его историю происхождения. Но были и такие умельцы, кому это удавалось, хотя и не малой ценной.

Лис очутился с нами рядом и раскрыв книгу ткнул пальцем в картинку на странице:

— Вы видели этого демона? — Мы согласно кивнули. — Это Абдусцииус. Этот демон славится своей громаднейшей силой и уродливой внешностью. Все демоны могут представать в облике людей, но они тогда теряют часть своей силы, но я делаю вывод, что вы видели его истинную сущность, если так быстро смогли его опознать.

— Что это за тварь? — Садясь в кресло, спросил Арнольд.

— Это всего лишь мелкая сошка, его можно было легко призвать и натравить на вас, но вот для этого нужно было разрешения Вельзевула (повелитель мух. Соблазняет людей гордостью и чистолюбием. Князь демонов в древнееврейских верований и христьянских учениях.) или Асмадея (демон разврата, ревности, злобы, и мстительности.) Думаю, они наиболее сейчас в этом заинтересованы. Но для того чтобы это сделать нужна не малая сила, и это меня настораживает.

Лис замолчал и начал складывать какие-то книги, пергаменты и стеклянные колбочки в саквояж, который уже ломился от всего этого добра. Мы внимательно следили за ним, не понимая, что он делает и зачем. Когда, наконец, процесс собирания саквояжа был закончен, Лис выпрямился в полный рост:

— Я иду с вами, я должен найти того кто смог вызвать Абдусцииуса. Это должно быть интересно, сегодня же отправимся на место вашей с ним встречи, я должен кое-что проверить.

И Лис одним мановением руки затушил огонь в камине.

Несколько часов мы, стоя в стороне, наблюдали, как Лис на четвереньках ползает по земле, там, где когда-то возвышалась уродливая фигура Абдусцииуса. Собирая комочки земли в пакетики, он аккуратно укладывал их в свой саквояж. Внимательно изучая поваленные деревья, он что-то бормотал себе под нос.

— Это будит ещё долго? — Прошептал мне на ухо Крис.

— Не знаю. — Так же шёпотом ответила ему я.

Наконец Лис встал и потянул носом воздух, что-то чиркнув в блокноте, он довольный двинулся к нам:

— Всё мы можем уезжать.

— И что ты можешь сказать обо всём этом? — Спросил Натар.

— Я исследую образцы, и тогда точно смогу всё сказать, пока мне ясно только одно, что здесь была какая-то древняя сила, но вот происхождение её для меня остаётся загадкой. Особенно смущает то, что Абдусцииус, уже не являлся довольно давно, он считается исчезнувшим. И его появление здесь просто невероятно, это меня очень настораживает.

Натар внимательно выслушав, понимающе кивнул и сел в машину. На тот раз машина у нас была, посолидней, предвидя езду по ухабистой местности, Натар взял джип. Немного молча посидев за рулем, он наконец проговорил:

— Сейчас завёзём тебя в замок, — Он кивнул на Лиса. — А потом мы поедем есть, на пункт приёма крови, силы уже на исходе, а нам они могут пригодиться.

Он завёл машину и быстро помчался в сторону замка.

33.

Мы приехали в больницу, при которой размещался пункт приёма крови. Окна её были темны, видимо дежурившие сегодня ночью, собрались в другом крыле. Это было нам на руку, чем меньше свидетелей, тем меньше вопросов нам будут задавать. Я вышла и машины, и холодный ветер дунул мне в лицо, я сильнее закуталась в плащ. Странно слишком холодно сегодня, разгар лета, а воздух словно на дворе зима.

Я пошла вслед за своими спутниками. Натар подошёл к двери с кодовым замком и набрав номер, открыл дверь. Мы вошли в длинный коридор, выложенный белой плиткой. Уверено пройдя по нему, свернули в просторный холл, где за столом сидела упитанная женщина, она подняла глаза спрятанные, а толстыми стёклами очков.

— Вы к кому? — Шмыгая носом, спросила она.

— Доктор Брауни, назначил нам встречу. — Проговорил Натар.

— Ох, уж это Брауни, всё время у него ночные посетители. — Кряхтя медсестра встала из-за стола, и вытирая нос платком, двинулась в один из кабинетов.

Мы проводили её взглядом и стали ждать врача. Раньше вампиры не задумываясь убивали людей, только ради того чтобы насытится, теперь же в каждом городе было несколько точек нашего питания. Словно столовая для вампиров. Сюда стекались вампиры со всего города, все, кроме Цактаны.

Наконец дверь кабинета открылась и оттуда появилась, всё та же тучная женщина. Она по — прежнему шмыгая носом и вытирая его платком водрузилась обратно за стол. Затем кивнула в сторону кабинета:

— Идите, он сказал, чтобы вы зашли к нему. — И она, потеряв к нам интерес, уткнулась в какой-то любовный роман.

Мы обогнули стол медсестры и вошли в кабинет. Кабинет был не очень большой, заставленный стеллажами с какими-то бумагами, в конце кабинета стоял стол за которым сидел седой мужчина лет шестидесяти пяти. Как только мы появились в дверях, он тут же вскочил и ахая и охая начал скидывать макулатуру с дивана на пол, освобождая нам место, куда бы мы могли присесть.

— Не стоит. — Натар поймал его за плечо и легонько отстранил. — Доброй ночи, Джеймс.

— Доброй ночи, сэр. — Доктор Брауни, явно нервничал и теребил край халата.

— Мы пришли в назначенное время. — Сказал Натар, и я почувствовала, как он стал ментально воздействовать на человека. Глаза Джеймса заметались, и он тут же закивал и поманил нас за собой.

— Пойдёмте, пойдёмте. — Доктор Брауни достал связку ключей и начал отпирать неприметную дверь в углу кабинета.

Нащупав на стене выключатель, он провёл нас в хранилище донорской крови, и сам поспешно удалился, попятившись назад. Когда дверь закрылась, мы приступили к трапезе.

Джеймса Брауни можно было вполне понять, хотя Диаспора, уже давно наняла его и своей карьерой он обязан именно ей, но страх не покидал доктора. Каждую ночь через него проходило великое множество вампиров, некоторые и них были вполне адекватными, а порой на глазах доктора Брауни разворачивались воистину ужасные картины. Обезумившие от голода вампиры это зрелище не для смертных.

При большом голоде вампир теряет часть своей силы, он уже не контролирует себя. Его мысли занимает только, то, что его силы истощенны, и ему нужно срочно насытится. Словно одержимый он начинает ловить запах жертвы и искать того чьей кровью насытится. Его лицо искажается, ведь он чувствует почти физическую боль, он теряет рассудок. У него нет сил, чтобы поддерживать ауру привлекательности вокруг себя, и теперь каждый видел его, словно голого, чувствовал, как от него буквально веет холодом, как холодны и безжизненны его глаза. Очарование это одно из самых положительных возможностей, что давало нам ментальное воздействие. Благодаря ему мы могли находится в обществе людей совершенно не опасаясь того что можем быть обнаружены.

А Джеймс каждую ночь видел вампиров, чьи ментальные возможности были настолько слабы, что неприкрытое лицо хищника, могло повергнуть в шок, даже самого стойкого скептика. А то, что вампиры были настолько голодны, что их разум уже не контролирует их действия, вообще заставляло ходить доктора Брауни на волоске от смерти. Возможно, какой-нибудь вампир не совладает с собой и набросится на него. Говорят, что несколько таких случаев уже было с летальным исходом, но как и понятно для них обоих.

Насытившись, мы вышли обратно в кабинет. Джеймс стоял сжимая в руке какую-то папку и нервно поглядывая на нас, наверняка желая всеми фибрами души, чтобы мы убирались прочь как можно скорее. Мы не стали более мучить старика и двинулись к выходу.

Я шла чуть сзади, о чём-то задумавшись. Почти ничего не видя по сторонам, как вдруг что-то сшибло меня с ног. Чисто по инерции я оттолкнула того кто налетел на меня, и потом лишь только я словно в замедленном кино увидела как фигура молодого мужчины словно кукла отлетает к противоположной стене. Тут же я перевела взгляд на тучную медсестру, которая настолько была поражена, что смотрела на меня, не мигая. Тут же возле меня возник Антонио, обхватив меня руками за плечи, он глупо хмыкнул:

— Стероиды. От этого и лечим. — И он начал подталкивать меня к выходу. Бурча себе под нос. — Y bien, por qué de ti es tanto los disgustos? Por qué constantemente te portas tan pronto como que el vampiro creado!? Y te apetece azotar!

(Ну почему от тебя столько неприятностей? Почему постоянно именно ты ведёшь себя как только что созданный вампир!? Так и хочется тебя отшлёпать! (исп.))

Проходя мимо юноши, я протянула ему руку, и тот словно на автопилоте подал мне свою, наши глаза встретились. У него были карие глаза с светлым ободком, и очень длинные ресницы. Я не видела ничего кроме его глаз, когда он встал, он оказался на добрую голову выше меня. Я не поднимая глаз, бросила на ходу:

— Прости.

И Антонио вытолкал меня за дверь. Я оказалась на холодной улице и поёжилась, всё тот же пронизывающий холод. Крис шёл рядом, слегка касаясь моего плеча своим. И тут я почувствовала такую тоску на сердце, что выть захотелось. Вот только что у меня за долгое время был контакт с живыми людьми и что? Я чуть не свернула шею, совершенно незнакомому юноше. А какой испуг был у него в глазах. Всё это ещё раз напомнило что я уже не человек. Я то чего так боятся смертные, я для них монстр. То, что угрожает их жизни, и что обязательно нужно уничтожить.

Боль сжала моё сердце, и я так сжала кулаки, что ногти врезались мне в кожу. С силой сжав зубы, я сдерживала предательские слёзы, которые вот — вот грозились пролиться из моих глаз. Видимо заметив это Кристьян, остановил Арнольда и что-то ему сказал. Тот согласно кивнул.

Кристьян подошёл ко мне и, обняв за талию, привлёк к себе:

— Пойдем, прогуляемся.

И он подтолкнул меня к аллеи, которая освящалась несколькими фонарями. Я взяла его под руку и мы тихо побрели туда. Я чувствовала рядом самого близкое существо, он сжимал мою ладонь настолько крепко, будто боялся потерять. Он был рядом, он всегда будит рядом, чтобы не случилось.

И мы шли в тени деревьев, два любящих сердца. Два любящих не живых сердца…

34.

Мы шли по тёмной аллее. Три фонаря сиротливо освящали фонтан, который высился посредине маленькой площадки выложенной красным кирпичом. Было слышно, как журчала вода, и, падая с высоты, переливалась под скудным светом. Фонтан изображал девушку сидящую на камне, и льющую воду из кувшина. Я усмехнулась, авторы скульптур были настолько предсказуемы. Сев на край чаши фонтана, я зачерпнула рукой воду и медленно тонкой струйкой вылила обратно. Устало потерев руками виски, я стянула ленту с волос и они волнами упали на плечи. Откинув голову назад, я вдохнула свежий воздух полной грудью. Бытуют мнения, что вампиры не дышат, не правда, мы дышим, но в отличие от людей дышим не так часто и не так глубоко. Кислород пьянит нас.

— Как ты думаешь, что ждёт нас дальше? — Я, наклонив голову, набок заглянула в лицо Кристьяна.

— Не знаю. — Крис пожал плечами и сел на корточки рядом со мной, положив руку мне на колено. — Нельзя быть ни в чём уверенным, но я точно знаю, что я буду рядом с тобой до последнего вдоха.

Я коснулась его щеки рукой, и убрала ему за ухо прядь его шёлковых волос, которая выбилась из туго затянутого хвоста.

— Они воспринимают нас как монстров. — Тихо прошептала я.

— Людям свойственно воспринимать всё, что на них не похоже в штыки. — Он на секунду замолчал. — Но их можно понять, мы вовсе не ангелы.

Я встала и обошла вокруг фонтан, медленно так словно хотела остановить время. Обхватив руками плечи, поежилась под пронизывающим ветром. Он пробирал до костей, хоть и не был сильным, но все, же он казался каким-то чужим для этих мест.

— Они убивали нас во времена инквизиции, истребляли словно животных. — Выпалила я.

— Но вампиры тоже выкосили целые деревни в те времена. — Напомнил мне Крис. Он встал и обнял меня за плечи. — Неважно кто они, и кто все вампиры в целом, важно только то что ты чувствуешь и то по каким законам ты живёшь.

Он повернул меня к себе и крепко обнял:

— Никто из них не стоит твоих слёз. — Он поцеловал меня, и прижал мою голову к своему плечу, успокаивая, словно маленького ребёнка.

Считается что мы звери, которые лишены чувств, что для нас незнакомо слово "любовь" и многие из нас помнят его лишь из далекого прошлого, когда мы ещё были людьми. Но это не так. На моей памяти не одна пара, которая нашла друг друга уже после смерти, будучи немертвыми. Да, возможно мы уже не те люди, что были раньше. Возможно, мы питались кровью, и у некоторых и нас было весьма извращённое восприятие окружающего мира, но в нас было намного больше от человека, чем казалось на первый взгляд. Да вампиры не могли иметь детей, и это была жестокая плата за вечную жизнь. И до сих пор многие столетия вампиры ищут способ, для того чтобы женщины- вампиры могли рожать. Но пока все старания не увенчались успехами. Ни алхимики, не современные врачи не нашли выхода из этого тупика.

Многие вампирши буквально бредят мечтой иметь детей, но это было не возможно. Многие, отчаявшись, похищали живых детей, которых растили как своих. Но как объяснит ребёнку, что его мама должна весь день прятаться от солнца, и никогда не сможет выйти с ним в парк, или сходить в школу.

Ещё жива в Диаспоре память об Элизабет Монтеркье, молодую француженке, которую безумно полюбил Натар одного города. Он привёз её из Франции, она была довольно старым вампиром. Её наставника убили ещё при Инквизиции. Вампирша была брошена и бедствовала всё это время. Натар — Джонатан Вандерволд, при визите во Францию столкнулся с этой юной особой на берегу Сены. Девушка, испугавшись, пыталась скрыться, но Джонатан был настолько поражён красотой этой хрупкой брюнетки, что он кинулся догонять её. Это была любовь с первого взгляда, больше они не на миг не расставались. Куда ездил Натар, туда ездила Элизабет. Они дышали только друг другом.

Диаспора очень уважала Натара Вандерволда. Во-первых, он был из знатного рода. Во-вторых, он был отличным правителем и в его городе всегда царил порядок и полное послушание. Но через несколько столетий Элизабет загрустила, никто не мог понять, что с ней. Джонатан не отходил от неё ни на шаг, но казалось, она полностью отстранилась от него. Однажды всё-таки ему удалось разговорить Элизабет, и оказалось, что причина её скорби это то, что она мечтала иметь ребёнка. Подарить Джонатану ребёнка.

Натар безумно любил Элизабет и готов был для неё на всё. Он нанимал учёных, арендовал громаднейшие лаборатории, но всё напрасно. Никто из них ни на шаг не приблизился к тому, чтобы хоть как-то им помочь. Элизабет становилась день ото дня всё слабее и отрешённее. Джонатан казалось, навсегда утратил надежду увидеть свою возлюбленную прежней.

Как вдруг Элизабет, словно на глазах ожила. Она стала вновь прежней, но отчего-то стала куда-то подолгу пропадать. Вконец озабоченный, этим Джонатан проследил за ней, и ему открылась страшная тайна. Элизабет навещала ребёнка, которого похитила у смертной. Днём за ним присматривала нянька, нанятая Элизабет, а по ночам она сама приходила к нему.

Похищение людей, а уж тем более детей считалось в Диаспоре страшным преступлением. Вампиры не имели права вмешиваться в жизнь людей, а уж тем более на таких основаниях. Джонатан понимал, что Элизабет подписала себе смертный приговор, и что он должен сдать её на суд Ширтасенов, либо осудить её сам как Натар города. Но не мог он переступить через себя, зная, что без Элизабет его вечное существование потеряет всякий смысл.

Он предложил своей жене, избавится от ребёнка, а няньке стереть память. Но Элизабет пришла в ужас от этих слов, так, же она не согласилась вернуть его людям. Несколько ночей Элизабет умоляла Натара Вандерволда, стенания жены не могли оставить любящее сердце Джонатана непоколебимым, и он сдался.

Обрадованная Элизабет перевезла няньку с ребёнком в их особняк. Совсем потеряв рассудок от счастья, она твердила на каждом углу о своём ребёнке, но другие смотрели на неё как на сумасшедшую, прекрасно помня, как странно она себя вела недавно. Да и всем была известна истина, что вампиры не могут иметь детей, и ни кому естественно не пришла мысль о том, что жена Натара может настолько обезумить, чтобы нарушить Хартию.

Сначала всё было нормально, ребёнок рос, нянька ухаживала за ним днём, думая, что родители очень много работают. Хотя её удивляли некоторые странности в поведении хозяев. Как-то она надела нательный крест и украсила кроватку ребёнка иконой, обрызгав святой водой. Когда пришла леди Вандерволд, и прикоснулась к кроватке, где балдахин был ещё влажным от святой воды, она с диким криком одёрнула руку и умчалась прочь из комнаты. На следующий день, она пришла с перевязанной рукой, сославшись на аллергию.

Однажды Дезире, так звали няньку малыша, одолеваемая любопытством начала шарить в особняке, комната за комнатой она обшаривала дом. Пока не добралась до хозяйской спальни, открыв дверь, она замерла на пороге. Ставни в комнате были глухо заколочены, а изнутри зашторены толстыми шторами из бархата. У дальней стенки стоял комод, на котором были разложены украшения Элизабет, но не было у комода зеркал. Так же высился огромный гардероб, где хозяева хранили свою одежду. Но не было в комнате, ни одной кровати, вместо этого на пьедестале высился двухместный гроб, покрытый резьбой.

Дезире вскрикнула и умчалась из особняка, даже не взяв ребёнка, считая и его исчадьем ада. Дезире примчалась прямо к прокурору города, и начала взахлёб рассказывать обо всём что видела, тот пообещал завтра соорудить патруль в дом Вандерволда. Ошибка Дезире состояла в том, что прокурор города давно служил Диаспоре, и являлся смертным осведомителем Ширтасенов. В этот же день Ширтасенам стало известно о деянии Элизабет и потворничестве ей Джонатана.

Разбудил Элизабет крик ребёнка. Мальчик проснулся, и стоял в своей кроватке, заливаясь слезами. Элизабет кинулась к нему, быстро задёрнув шторы, но её кожа тут, же покрылась волдырями, где солнечный свет коснулся её. Элизабет прижала ребёнка к себе, и успокаивала его, пока тот не успокоился и не уснул у неё на руках.

Чутье вампира подсказала ей, что сейчас произойдет что-то, и что-то весьма не хорошее. Она положила мальчика в кроватку, и поднялась к Джонатану, поцеловав, его она прижалась к нему, словно прощаясь. Тут же услышав в голове голос карателя, который сообщал ей о том, что суд Ширтасенов приговорил её к смертной казни за нарушение Хартии. Так же он ей сообщил, что если они окажут сопротивление, то Джонатан будит, уничтожен вместе с ней. Она слишком любила Джонатана, и понимала, что он никогда не отдаст её, поэтому она, попрощавшись с ним, спустилась ещё раз к малышу. Поцеловав, его она села за стол написать записку мужу.

"Любимый мой Джонатан. Я делаю то, что делаю. Я не смогу уйти, зная, что ты тоже пострадал. Я очень сожалею, что подвергла тебя опасности. В мире нет той силы, что могла бы меня заставить тебя разлюбить или предать. Наш узкий мир не способен понять и принять наши чувства. Я как любая другая женщина, будь она смертной или немёртвой, желала счастья, желала иметь семью. Полную семью с детьми. Но сейчас я понимаю, что мой эгоизм едва не погубил тебя. Я люблю тебя всем сердцем. И всегда буду любить, где бы я ни находилась. Не покидай нашего сына, пусть он не будит жить с тобой, но навешай его. Пусть он помнит обо мне. Я оставляю этот кулон, передай ему его, когда он станет совершеннолетним. Пусть он помнит обо мне. О той, что была его матерью, потому что любила его сильнее всех на свете. К письму я прилагаю адрес матери малыша. Прощай, любимый. Навечно твоя Элизабет"

Горько заплакав, Элизабет запечатал письмо, и положила его на секретер. Затем скинула одежду и вышла на задний дворик под лучи палящего солнца. Солнце испепелило её, не оставив ничего кроме горстки пепла. Когда солнце жгло её плоть, боль была нестерпимой, но она стискивала зубы, чтобы не издать не единого звука, чтобы не разбудить Джонатана, который бы кинулся к ней и тут, же обрёк и себя на гибель.

Джонатан проснувшись ночью, нашёл письмо Элизабет, и сердце его было наполнено болью. Он зашёл в комнату к ребёнку, и первое его желание было разорвать его на мелкие куски. Но малыш взглянул на него и потянул к нему свои детские ручки, так наивно и так чисто, что сердце Джонатан сжалось. И он, взяв ребёнка на руки, обнял его, понимая, что это всё что осталось у него от любимой.

Понимая, что медлить, было нельзя, он пошёл по адресу, который оставила ему его жена. Но он то, в какое место он попал, повергло в шок древнего вампира. Мать ребёнка была проституткой, которая жила в нищете и с ней жило ещё семь ребятишек. Они ходили в обносках и ели объедки со столов господ. Сама мать ребёнка была страшна, как божий суд. Джонатан почувствовал, что она больна и скоро ей предстоит умереть. Он не мог оставить ребёнка этой женщине, ведь казалось, что она даже не заметила его исчезновения.

Тогда он двинулся к приютам, но обходя один за другим, не мог найти, ни одного который бы подходил для его сына. Пока случайно он не столкнулся со слепой девушкой, которая была поразительно похожа на Элизабет, она тоже была француженкой, и сейчас застигнутая ночью испугано прижималась к стене. Все знали, что с наступлением темноты девушкам на улице делать нечего, а тем более таким беззащитным и красивым как она.

Вампир приблизился к ней, и она, вскрикнув, попыталась убежать. Видимо она почувствовала шестым чувством, которое было так хорошо развито у невидящих, сущность Джонатана.

— Не бойся меня. — Прошептал он, и девушка погрузилась в сон. Тогда он перенёс её и ребёнка в роскошный дом, когда девушка очнулась он предложил ей сделку, и девушка как только взяла ребёнка на руки тут же согласилась.

Когда Джонатан уходил Франсина, так звали девушку, прижимала к себе ребёнка, которого они с Элизабет давно назвали Андре- Николя Монтеркье. В эту же ночь Джонатан нашёл Дизере, сначала ненависть переполняла его, и он желал ей только смерти. Но он вспомнил прекрасное лицо своей Элизабет, и, то, как она учила его всепрощению. И лишь стерев ей, память ушёл, чтобы больше никогда с ней не встретится.

Через несколько дней Джонатан вернулся к Франсине и, отдав часть своей силы, он подарил ей зрение. Теперь он стал намного уязвимей, чем был раньше. Он понимал, что теперь любой сможет убить его, дабы стать Натаром. Он не мог подвергаться столь сильной опасности, потому что осознавал, что Андре и Франсина нуждаются в нём. А его смерть приведёт к слепоте Франсины. Отдав все свои деньги Франсине, и надавив на нужных людей, он оформил её как мать Андре-Николя, и сделал её представительницей древнего рода Монтеркье, которого до этого и не существовало вовсе, ведь Элизабет была из бедной французской семьи.

Теперь у Франсины было все, чтобы вырастить Андре. Тогда Джонатан подал прошение Ширтасенам, чтобы они разрешили ему покинуть пост Натара. Такой случай был первым и очень удивил Ширтасенов, но они разрешили ему это сделать, если он найдёт приемника. Желающих оказалось немало, но лишь один оказался достоин.

Когда Джонатан покинул особняк, он взял с собой лишь горсть пела Элизабет завёрнутый в её нашейный платок её мини гравюру, и тот самый кулон.

Соседство древнего вампира совсем не смущало Франсину, вскоре она заметила, что влюблена в своего немёртвого соседа, который днём ютился в подвале, а ночью навещал Андре. Девушка полюбила Андре всем сердцем, и считала его своим сыном.

Франсина никогда не вышла замуж и не полюбила никого кроме Джонатана, который не любил её в ответ никогда. Когда Андре-Николя исполнилось восемнадцать, они рассказали ему правду и отдали кулон Элизабет, который Андре больше никогда не снимал со своей шеи.

Вскоре Франсина заболела неизлечимой болезнью, Джонатан просил её позволить сделать её вампиром, но та наотрез отказалась, говоря о том, что она не хочет вечной боли, и вечной безответной любви. Франсина умерла в одну из ночей, на руках Джонатана и Андре.

Джонатан отправил учиться Андре- Николя в одно из лучших мест страны, где тот встретил свою любовь и женился. Джонатан увидел своих внуков, и сердце его переполняло счастье и гордость. Но вскоре он больше не мог являться к семье Андре-Николя, так как, то, что он не старел, могло вызвать множество вопросов, получив ответы на которые, он бы подверг и себя и свою семью опасности.

Тогда Джонатан инсценировал свою смерть. Так был возведён фамильный склеп Вандерволдов и Монтеркье. Где возвышалась статуя, изображающая Элизабет и Джонатана, которые обнимали друг друга, и они казались таким живыми, словно вот-вот сойдут с монумента и пойдут, обнимаясь к себе, домой в особняк. Вся семья Андре-Николя приехала на похороны Джонатана, и где-то в толпе стоял человек одетый в плащ и закутанный, так что не было видно ни одного участка кожи, и стоял он в тени здания.

Никто больше никогда не видел Джонатана. А в склепе, сооруженном Джонатаном для праха Элизабет, до сих пор продолжают хоронить умерших из семьи Монтеркье, там же рядом с прахом названой матери покоился Андре-Николя. Франсина тоже была перезахоронена в склеп по приказу некоего господина, который заплатил за это солидные деньги. До сих пор в склеп по ночам приходит одинокая фигура, и подолгу сидит у гроба Элизабет Монтеркье, оставляя всегда на крышке три орхидеи.

35.

Воспоминания об Элизабет навеяли на меня ещё большую тоску. Девушка, так желавшая счастья, была стёрта с лица земли за то, что попыталась хоть как-то изменить определённую за неё ей же судьбу.

Я прижалась щекой к плечу Кристьяна, и тот поглаживал меня по спине. Мы стояли, обнявшись несколько минут, мимо нас пролетали опавшие листья, гонимые холодным ветром. Луна освящала своим серебряным светом дорожку в аллеи.

Тут мой слух уловил какое-то движение в кустах, я напряглась и медленно отстранилась от Криса, чтобы ничем не выдать то, что я заметила чьё-то присутствие. Крис недоуменно смотрел на меня, я положила руку на кинжал, и пыталась уловить периферийным зрением, где именно появится фигура.

Тут из-за кустов справа, появилась фигура с блестящим в свете луны мечём в вытянутой руке. Раздумывать времени не было, я толкнула Кристьяна и крикнула ему:

— Беги в замок, приведи Антонио и Арнольда.

Кристьян замер, схватив меня за руку:

— Но как, же ты?

— Делай, что я тебе говорю. Ты не готов, а я не вынесу, если потеряю тебя. — Боль в голосе, с которой я произнесла последние слова, привела Криса в чувства, и он кинулся бежать.

Я перевела взгляд на фигуру, которая медленно приближалась ко мне, вскоре за ней появилось ещё несколько.

— Что вам надо? — Прокричала я, сжимая ручку кинжала.

Но нападавшие не ответили, всё приближались ко мне, выставляя вперёд мечи. Я попятилась, прекрасно понимая, что если я побегу, то это даст им возможность убить меня в спину и спокойно догнать Криса. Мне ничего не оставалось, как только принять бой.

Мгновенно подбросив кинжал в воздух, я ментально отправила его в одного из нападавших. Кинжал просвистел в воздухе и врезался в тело высокого парня, который смог только ахнуть, прежде чем, кинжал повернулся по кругу, отделив сердце от тела. Огромное тело вампира рухнуло и больше не двигалось. Нападавшие замерли на несколько минут, и тут же кинулись на меня. Пробежав к телу мёртвого наемника, я схватила меч из его мёртвой руки и отразила первый удар. Свободной рукой я выхватила из груди поверженного кинжал и, отражая удары меча, всадила кинжал в ещё одного наёмника. Тот, взвизгнув, упал на землю и принялся кататься. Вскочив на возвышение вокруг фонтана, я принялась отражать удары двоих вампиров. Те били наотмашь, что говорило о том, что они были не профессиональными убийцами, а на скоро подготовленными, возможно даже смертниками. Но кому нужно создавать их и для чего.

Я ногой пнула одного в лицо, и тот изумленно моргая и харкая кровью, упал в лужу. Тут меч второго вампира больно врезался мне в бок. Я почувствовала резкую боль и едва удержалась на ногах. Но крепко сжав зубы, я подбросила меч высоко над головой. Вампир удивлённо начал следить за мечём, воспользовавшись замешательством вампира, я выхватила кинжалы, и всадила их в грудь наёмника, вырывая сердце вместе с рёбрами. Его кровь брызнула мне в лицо и залила одежду, и он как мешок упал к моим ногам.

Я поймала меч, и тут я увидела, как из моей груди торчит лезвие меча всаженное кем-то сзади. Ноги мои подогнулись, и я рухнула на землю и замерла. Чьи-то шаги начали приближаться ко мне, я старалась не дышать, чтобы не выдать себя, крепче сжимая меч в холодной руке. Бок разрывала жуткая боль, и я чувствовала холод стали в груди.

Кто-то пнул меня в бок, тут же удар отозвался во всём моём теле резким приступом боли, но я не выдала себя. Невидимая мне рука вытащила из моей груди меч, полагая, что я уже мертва, и присев воле меня кто-то начал переворачивать меня на спину.

Я напряглась каждой клеткой своего тела, и когда мой взгляд уловил фигуру мужчины, я громко крикнула:

— Бу! — Мужчина широко распахнул глаза от неожиданности, и я всадила ему меч в грудь и вырезала сердце, из раны на его теле на меня хлынула кровь, забрызгивая меня. Я отвернула лицо, грузный мужчина, которому ещё недавно я сломала нос, упал на меня, придавив к трупу вампира.

Я вскрикнула от боли, и начала тихонько выползать из-под мёртвого вампира. Всё тело горело, а из ран сочилась кровь, смешиваясь с кровью убитых вампиров. Мои рыжие волосы были пропитаны кровью, я провела рукой по лицу размазывая потёки ещё больше. Качаясь, я подошла к мёртвому вампиру и вытащила у него из груди свой кинжал.

Присев на колени я повернула его голову в бок, рассматривая его шею. Как я и думала, вампиры были созданы недавно. Интересно они были созданы с разрешения Натара или самовольно? Укус ещё не зажил, я ткнула в него пальцем, и тут же оттуда потекла кровь. Видимо вампиры были созданы максимум неделю назад. Отсюда и медленная регенерация тканей, поэтому укус ещё не совсем зажил. И поэтому они так плохо обучены, я была почти уверенна, что они были смертниками. Я провела по его губам пальцами, принюхавшись, стало ясно, что они недавно ели. Но что-то казалось мне странным. Тогда я принюхалась ещё и поняла что именно. Кровь, которой они только недавно поели, содержала алкоголь, либо их жертвы были пьяны.

Кто-то намерено опоил их, надеясь, что тогда у них не возникнет вопроса, почему и зачем им приказано делать то или иное. Но это возможно сыграло решающую роль, так как опьянение снизило их концентрацию.

Весьма смело было выпить крови содержавшей алкоголь, как известно вампиры вместе с кровью жертвы получают и все вещества, которые находятся в этой крови. И у вампира нет иммунитета к алкоголю, или наркотикам. Мы пьянели с одной только капли вина, что уж говорить о том, чтобы выпить крови заядлого алкоголика. Но молодые вампиры могли этого и не знать. Я порыскала по карманам убитых, но ни у одного из них не нашлось документов, или ещё чего-то что бы говорило о их происхождении.

Тогда я встала, опираясь на меч, боль разрывала всё моё тело. И тут мой взгляд уловил что-то на одном из тел вампиров, тогда я задрала его рукав, на тыльной стороне руки чуть выше локтя стояло клеймо, изображавшее букву "Р".

— Ретер. — Процедила я.

Больше мне здесь делать было нечего, я, опираясь на меч и вскрикивая при каждом шаге, двинулась к больнице, молясь, чтобы доктор Брауни был ещё там. Добравшись до больницы, я почти лишилась чувств. Протянув дрожащую руку к звонку, я нажала его. Послышалась возня, и раздался голос той тучной тётки:

— Да, я слушаю.

— Брауни, доктор Брауни… — Почти теряя сознание, прошептала я.

— Брауни занят у него приём. — Отрезала тётка.

— Откройте.

— Ждите своей очереди. — Так же холодно бросила тётка.

— Дрянь. — Прошептала я и выбила рукой дверь.

Тётка завизжала и кинулась вглубь здания. Я, опираясь на меч, почти вползала в здание. Тут ко мне подскочил тот юноша, которого я недавно чуть не убила, и, подхватив на руки, потащил куда-то. Я бессильно разжала руку и меч, звякнув, упал на пол.

Парень принёс меня на большой белый стол, накрытый простынёй. Бережно положив меня туда, он включил свет, который бил в глаза, я отвернула голову. Он приподнял мою кофту ножницами, я моментально перехватила его руку.

— Чтобы помочь надо разрезать кофту.

Я согласно кивнула и отпустила его руку. Он приподнял меня, стянув плащ и кинув его куда-то в угол. Затем он бережно разрезал кофту и перевернул меня на живот, осматривая рану. Он тихо присвистнул, я хмыкнула, не каждый день видишь рану в груди девушки нанесённую мечом.

Он начал колдовать над раной, зашивая, и обрабатывая. Я потеряла сознание и больше ничего не помнила.

36.

Очнулась я от едкого запаха. Чихнув, я открыла глаза, и мотнула головой. Я лежала в высокой кровати, явно не в замке. Надо мной склонился всё тот же парень, он держал в руке ватку, смоченную чем-то едким.

— Нашатырь. — Ответил он на мой вопросительный взгляд.

Я привстала на подушках и осмотрелась вокруг.

— Они у доктора Брауни. — Вновь угадал мои мысли парень. Я перевела взгляд на него. — Ах, да меня зовут Ксавье. Если быть точным, то Ксавье Андре Николя Монтеркье.

Я откинулась на подушки, совсем недавно я вспоминала историю Элизабет Монтеркье, и тут я встречаю Ксавье. Интересно он был однофамильцем или именно потомком тех самых Монтеркье и Вандерволдов?

Парень тем временем придвинул стул к кровати и сел возле меня. Заинтересовано не сводя с меня взгляда он, наконец, спросил, ужасно смущаясь:

— Вы ведь… Не человек, правда?

— Почему? — Ухмыльнулась я. — У меня, как и у вас две ноги и две руки, я умею говорить и писать. Отчего же я не человек?

— Ваши раны. — Смутился парень. — Человек бы был уже мёртв.

В долю секунды я схватила его за горло и больно сдавила. Ксавье широко распахнул глаза и начал хватать воздух ртом.

— Ты хоть знаешь, чем это может тебе грозить? Что это может стоить тебе жизни? Любопытство сгубило кошку. — Прошипела я. — Спросишь что-то не у тех и всё ты труп.

Я разжала руку, и Ксавье плюхнулся обратно на стул, ощупывая свою шею, на которой выступили синяки. Он всё ещё растерянно моргал, не понимая, как близко был к смерти. Я, конечно, не собиралась его убивать, но спроси он у кого-то ещё, он бы был сейчас мёртв. А мне нравился этот паренёк, да и жизнью я обязана была именно ему.

— Но ты ведь не такая? — хрипло спросил Ксавье, всё ещё потирая шею.

— Ты прав, я не такая. — Согласно кивнула я.

— Я пишу. — Смутившись, вновь произнёс Ксавье.

— И что? — Бросила я.

— Я пишу о вампирах. — Ещё более смущаясь, произнёс Ксавье.

— Мы же монстры. Что о нас можно писать? — устало я убрала прядь волос с лица.

— Я так не думаю. — Воодушевился парень и придвинулся ближе. — Вампиры были людьми. Не может быть, чтобы всё человеческое были им чуждо. Я не верю в это.

— Да? — Заинтересовалась я.

— Конечно! — Воскликнул Ксавье. — Я хотел вас попросить помочь мне.

— Меня? — Я удивлённо вскинула левую бровь.

— Да. Кто же лучше вас сможет мне помочь!? Прошу вас соглашайтесь. — Ксавье дрожащими пальцами поймал меня за руку.

Я несколько минут пристально разглядывалась к нему. Затем откинулась на подушки и закрыла глаза. Если Ксавье родственник Элизабет, то её память вполне заслуживала того чтобы наконец нас перестали представлять в качестве монстров. Я не видела, что я теряла, ведь Ксавье не выдаст меня, это я видела по нему. Я приподнялась на подушках, и заглянула ему в глазах.

— Дай мне одежду. — Ксавье тут же протянул мне мешковатые штаны и футболку.

— Откуда это? — Я озадаченно крутила в руках одежду, что мне дал Ксавье.

— Это принесли двое мужчин, которые сейчас у Брауни. — Отозвался парень.

— Понятно, как всегда у Антонио нет вкуса. — Прошипела я. — Отвернись, я переоденусь.

Ксавье послушно отвернулся, а я стянула больничный халат и начала одеваться.

— Ты пишешь, но что ты делаешь здесь?

— Я, как хотела моя мать, выучился на врача, здесь прохожу стажировку. Ничего интересного. Но я всю жизнь хотел писать, но мать говорила, что этим на жизнь не заработать, и мне пришлось её послушать.

— Ксавье, сейчас я скажу Антонио, что я затёрла тебе память. Ты должен согласится с тем, что он тебя спросит. Ты увидел меня в парке и принёс сюда. Оказал помощь. Ничего странного ты не заметил. — Я натянула футболку. — Я потом свяжусь с тобой. Мы обговорим всё.

Я направилась к двери:

— Как тебя зовут? — Окликнул меня Ксавье.

— Шелена. — Не оборачиваясь, сказала я. — Шелена Тешен.

И я вышла в коридор. Мне навстречу вышел Кристьян и Антонио. Они шли, о чём-то тихо переговариваясь. Завидев меня, они замолчали и остановились. Крис протянул ко мне навстречу руки, и я обняла его. Антонио кивнул, на дверь где был Ксавье.

— Что с парнем?

— Я затёрла ему память, все хорошо. Он никому ничего не скажет. А как медсестра? — Спросила я пытаясь увести их от двери в палату, где находился Ксавье.

— Всё в полном порядке. — Кивнул Антонио. — Давай нам нужно торопится, Натар ждёт. Нам надо подъехать к нему.

— Хорошо. — Закивала я.

— Что-то ты какая-то странная, Шелена.

— Ничего-ничего. — И я начала подталкивать их к выходу. — Нельзя заставлять Натара ждать, поехали же быстрее. Что вы застряли- то!?

Антонио удивлённо оглядываясь, всё-таки пошёл к выходу. Я, держась за рану в груди, поплелась за ним, опираясь на руку Криса. Боль ещё давала о себе знать, но, то, что я была жива, затмевало всё на свете. Я смогла защитить Криса, и смогла сама выжить. Мысль о том, что я не погибла, сбивала меня от счастья.

Как я была близка к смерти, в другой раз меня могли бы выпотрошить. Но осознание того что если я их не задержу, то они доберутся до Криса, давало мне новые и новые силы. Говорят, что любовь создает, но сейчас был пример, когда сила любви даёт силы для разрушений и убийств. Возможно, это звучало цинично, но это было правдой. Сейчас именно любовь помогла мне справится.

Я приложила ладонь к ране, та отозвалось глухой болью. Ранили меня серьёзно, я ещё пока не знала, сколько времени мне понадобится на регенерацию, но это для меня сейчас казалось таким не значительным, таким, же не значительным, как и то кто на меня нападал и зачем. Главное я смогла выстоять и сейчас шла с любимым мною существом, которое так же любило меня.

Счастье переполняло меня. Мой взгляд упал на мой пояс с кинжалами, который Антонио небрежно нёс в руке. Мангусты на рукояти невидимым глазу движением переместились и довольно пялились на меня своими рубиновыми глазами. Отчего-то я подмигнула им, и каково было моё удивление, когда все четыре мангуста одновременно подмигнули мне в ответ.

Я помотала головой. Слишком много стрессов в один день. И стараясь, больше не о чём не думать, я пошла вслед за Антонио, всё так же опираясь на руку Криса.

37.

Наша машина медленно въехала на дорогу к особняку Натара. Вокруг царила тишина, и это говорило о том, что внутри и снаружи находились только вампиров, рядом не было смертных, иначе бы здесь стоял бы хоть какой-то шум. Но ночную тишину нарушал лишь стрекот кузнечиков. Только сейчас я сообразила спросить:

— Антонио, сколько я была без сознания?

— Прошлой ночью на тебя напали. — Пожал плечами Антонио.

— Это я провалялась сутки! — Ошарашено проговорила я. — Надо же совсем не заметила.

Всё ещё прибывая в шоке, я посеменила за своими спутниками. Особняк Натара возвышался среди парка, окружённый дорогой которая была выложена красным кирпичом. В темноте виднелись клумбы усаженные различными цветами, дом не производил впечатления запустения, было ощущение что сейчас на пороге появится счастливая пара вокруг которых будит кружить ребятня. Но порог был пуст, и ощущение далекого счастья и умиления понемногу начало таить, я вздохнула полной грудью и с шумом выпустила воздух. Как обманчива бывает действительность.

Широкие штаны мешали идти, а футболка больше производила впечатление необъятного мешка, в который меня запихнули. Антонио на ходу протянул мне пояс с кинжалами, и я несла его в руке, подозрительно косясь на ухмыляющихся мангустов. Но те замерли и казались хитро следили за мной.

— Я схожу с ума. — Пробубнила я, и потрясла головой будто приводя в порядок все мысли.

Тем временем мы дошли до дверей особняка, как только мы ступили на крыльцо как дверь распахнулась и на крыльце появился высокий вампир одетый с ног до головы в кожу. Его длинные ноги обтягивали кожаные штаны, которые создавали впечатление будто они были единым целым, чёрная кожаная куртка трещала по швам, как только этот гигант хотя бы двигал рукой.

— Антонио. Рад тебя видеть. — Прогремел великан протягивая руку моему наставнику.

Антонио пожал протянутую руку, и рассмеявшись, обнял, похлопав великана по спине. Я стояла хлопав глазами и не могла ничего понять, ведь я первый раз видела чтобы мой наставник с кем-нибудь так себя вёл. Чуть посторонившись, чтобы эти два великана попросту меня не сшибли с ног, я протиснулась в особняк. Поежившись после холодного воздуха на улице, я прошла в просторный холл.

Обстановка особняка соответствовала и внешнему убранству дома. Снова внутри меня возникло ощущение, что сейчас выйдет мне навстречу счастливая семья во главе с радушным хозяином. Даже в воздухе запахло плюшками, как мне показалось. Но я тут же отбросила эти мысли. Какие плюшки в доме у вампира, который мёртв несколько сотен лет?

Тут мне на встречу выскочил Урукл. Он появился настолько неожиданно, что я взвизгнула, но увидев родное лицо немного успокоилась и обняла старика. Тот заохал и заахал, усаживая меня в кресло и скоро я вся была завалена пледами и подушками. Заботливый Рудо крутился вокруг меня, то и дело поправляя подушки, прикладывая руку ко лбу, хотя я не могла понять смысла этого действия. Старик не на шутку перепугался за меня, и я видела как на его бессмертном лице пролегла печать такой глубокой печали, что сердце у меня сжала холодная рука.

Я откинула одеяла и словно маленькая девочка кинулась к Уруклу широко расставляя руки:

— Папа!

Тот не совладав с чувствами, прижимая меня своими изуродованными руками, тихо плакал, не говоря ничего. Я уткнулась в плечо старого вампира отвергнутого человечеством не только за свою сущность вампира, но и за, то, что внешне он настолько от них отличался, что многие просто напросто лишались чувств лишь издалека завидев его.

Но для меня этот вампир стал отцом. Я не знала кем был мой настоящий отец, да и что говорить, после того как я стала вампиром для меня связь с прошлым навсегда утеряна. Я даже ничего не помню. Но порой мне так хочется узнать, кто мои родители, кем они были что делали. Кем была я, была ли я знатной дамой или же простолюдинкой?

Но все эти вопросы по-прежнему оставались для меня загадкой. Я не знала, удастся мне хоть когда-нибудь узнать правду о себе, приблизится хоть на шаг к ответам. Сейчас я стояла и обнимала старого Рудо, который вытирал слезы, катившиеся из его глаз, рукавом. Сердце сжалось от нежности, и я усадила Урукла на диван, сев рядом, я держала старика за руку. Чувство было, как будто я была ребёнком и сейчас мы с отцом впервые в жизни поговорили как равные.

Арнольд встал с кресла и, придвинув большой лакированный стул и тёмного дерева сел возле нас, положив ногу на ногу. Антонио о чём-то громко переговариваясь с великаном в кожаном ввалился в зал и тут же подошёл к нам, вопросительно оглядывая всю нашу процессию. Крис притаился где-то в стороне, было видно, что он ещё не до конца свыкся с тем, кем он был сейчас. Хоть его память была тоже частично утеряна, но в отличие от меня он пока не свыкся с тем что он не человек. Но главный вопрос возникал, а свыклась ли я?

Стараясь откинуть все эти мысли я решила всё — таки прислушаться к тому что говорили мужчины. Арнольд, вальяжно откинувшись на стуле крутил в руках трость:

— Что ж становится определённо ясно, что Ретер, начал войну против Натара, и сначала захотели убрать Стрегонибенфици, чтобы оставить меня без охраны. — Арнольд, раздраженно, повёл плечами. — Стивен, ублюдок, всегда знал что у него не хватит смелости сделать что-то открыто.

— Может, стоит сообщить Ширтасенам? — Наивно вставила я.

— Шелена, а у тебя есть доказательства? — Антонио обошёл диван и положил свои руки мне на плечи, нежно разминая их. — У нас нет не единого шанса доказать что Стивен предпринял хоть что-то против нас. От нас отмахнутся, тем более сражения за власть и титул Натара столь распространенно, что боюсь никто не станет даже рассматривать это.

— Хватит. — Воскликнул Арнольд, вздымая руки к небу. — Вы что считаете, что я буду прятаться за спину Ширтасенов? Антонио, ты прекрасно меня знаешь, я никогда не попрошу помощи и защиты.

Я захлопала глазами, и перевела взгляд на Арнольда, который сидел с таким лицом будто он готов был сейчас разорвать всех присутствующих на мелкие кусочки. Я кожей ощутила огромную силу, которая полилась из Натара, это даже напугало меня. Я никогда раньше не ощущала такой силы, и подумать не могла, что кто-то находящийся со мной столько времени мог ей обладать.

— Арнольд. — Начал было Антонио, но тот жестом руки прервал его, и задумчиво уставился на Криса.

— Что нужно Ретер? Что такого в этом новообращённом? — Он нахмурился.

Тут тишину разорвал раскатистый голос великана:

— Так давайте отдадим им его. — И он разразился громким смехом.

Крис вжался в стену, и я заметила как тень ужаса промелькнула по его лицу, но он тут же взял себя в руки.

— Нет, Дарен. — Отрезал Натар. — Я никогда не выдам добровольно члена Диаспоры. Это прямое нарушение Хартии, которую я представляю. Тем более мне кажется, что отдать его это всё равно что сделать самому себе выстрел в голову.

— Что им нужно? — Промямлила я. — Свергнуть Натара или же завладеть Кристьяном?

Повисла тишина, которую нарушали лишь часы, которые отсчитывали минуты нашей бесконечной искусственной жизни. Было понятно, что никто не знает ответа на этот вопрос. Арнольд как Натар города не мог выдать им Криса, и готов был умереть за то во что верил, а верил он в Хартию и в то, что мы не стая обезумивших животных, а разумные существа, в которых столько же человечности сколько и в обычных людях. Я была уверена, что он никогда не поступится своими принципами.

А Антонио, он был верен идеалам, и, как и полагается истинному испанцу, был горяч кровью, и никогда не нарушал своих слов. Но сейчас всё стояло под угрозой. Клан Ретер был одним из Диаспоры, а это значило, что они, так же как и мы, знали все тонкости отношений в Диаспоре, знали свод законов и знали все уязвимые места.

Конечно, нападения извне было отразить легче. Посторонние имели лишь поверхностное представление о Диаспоре. Но самое то что сейчас вторжение производится изнутри — пугало. Мы не могли истребить Ретер как клан, тем более в других городах они всё же останутся, и что делать если они сплотятся? Кто выйдет с ними на сражение?

Частые вспышке внутри Диаспоры не были удивительными, но такой как эта никто никогда не ожидал. Всё- таки мне казалось, что действия Ретер сподвигались извне. Что-то подсказывало мне, что не мог вампир, пусть даже Сторасат, столь тщательно всё спланировать и применить столь огромную силу. А явление Абдусцииуса, лишь утвердило меня в этом мнении.

— Сейчас прейдет Фуякаци, он что-то откопал в рунах. Говорит, что это что-то очень важное. — Устало потирая виски, проговорил Натар.

И снова все погрузились в тишину, гадая, сможем ли мы отвоевать своё право на жизнь, пусть после смерти, но своеобразную нашу жизнь.

38.

Фуякаци появился в дверях только через час, сопровождаемый Дареном, он, пыхтя старался удержать множество свёртков и книг. Опасливо косясь на великана рядом с собой. Рудо протиснулся к столу из тёмного дерева? И с явным облегчением водрузил на него все свои свёртки.

Арнольд встал и величественно прошествовал к столу, с той осанкой, которая была свойственна, только вампирам из клана Надгор. Небрежно приподняв один из свертком и сдув с него пыль, Натар пристально посмотрел на щуплого Фуякаци:

— Что ты обнаружил?

Я посмотрела на Старосата Рудо, хоть трансформация в этот клан сильно изуродовала его внешность, но можно было уверенно сказать, что смертным он был азиатом. Глаза и сейчас были чуть раскосые, но полное отсутствие волос и сморщенная кожа настолько изменила его, что даже родные, ни за, чтобы не узнали его.

Одет Рудо был в коричневый балахон, который свободно свисал, и закрывал его, начиная от шеи и заканчивая ногами, так будто вампира запихнули в мешок. На его руки были одеты перчатки, которые видимо, закрывали обезображенные руки, но ногти у него были настолько острые, что они без труда прорезали ткань и теперь выглядывали из перчаток.

Фуякаци начал суетливо рыться в свитках, что-то открывая и откладывая в сторону, то и дело что-то бормоча себе под нос. Хлопнув себя по лбу, он потянулся за самым дальним свитком и, открыв его, победоносно глянул на Натара своими подслеповатыми глазами.

— Вот оно! — Фуякаци показывал свиток, исписанный какими-то письменами и рисунком пентаграммы.

— Что это? — Вздёрнув бровь, спросил Натар.

— Натар рассказывал, что Стивен говорил о каких-то рунах. Говорил о папке из кожи человека. — Фуякаци через каждое слово издавал чмокающий звук, и от этого меня передёрнуло. — Это древние письмена, оставшиеся ещё со времён правление Воярга и существования Азбахана.

Мы все подошли ближе, внимательно рассматривая свёрток в руках Рудо. Никому из нас, я была готова голову на отсечение отдать, не была понятна, не единая закорючка из этого свитка, но мы всё равно внимательно рассматривали свиток.

— А Азбахан это легенда? — Крис опёрся на стол обеими руками и, склоняя голову на бок, рассматривал пергамент.

Фуякаци взглянул на него как на сумасшедшего, затем подняв указательный палец, верх с трепетом произнёс:

— Это история. Это наша память.

— Но ведь он так и не был найден. Ни основания, ни каких следов существования Азбахана. — Пожал плечами Крис.

— Азбахан был и есть. — Уверенно произнёс Рудо. — Но из-за таких как ты, на него было наложено заклятье, и теперь никто не может вернуться туда.

Рудо негодуя, отмахнулся от Криса.

— А зачем нам туда возвращаться? — Недоуменно уставился на него Кристьян.

— Азбахан это обитель, в которой вампиры забывают обо всех своих проклятьях. Он словно нейтрализует и жажду, и уродство нанесённые печатью вампиризма. Все стремятся попасть туда, но никто не знает где он. — Рудо, развёл руками, словно извиняясь. — В древних писаниях говорится, что когда последний из Дайхатсу покинул его стены, и исчез бесследно. На город было наложено проклятье, и на века затерялся он между пространствами дня и ночи, прошлого, настоящего и будующего. Никто не смог его отыскать. Никто не ведает, отчего Азбахан погрузился в небытие, так же никто не ведает, как туда вернутся. Но многие века кто-нибудь, но пытается найти дорогу туда. Азбахан это что-то вроде рая для вампиров.

— А мир смертных, что-то вроде ада для нас? — Заинтересовался Кристьян.

Рудо усмехнулся, подслеповато всматриваясь в лицо Криса:

— Можно сказать и так.

— Стоп! — Воскликнул Арнольд. — Пока вы не удалились в обсуждение легенд и истории немёртвых, мне бы очень хотелось всё таки вернутся в настоящие.

— Да-да. — Промямлил Фуякаци, с тоской возвращаясь к пергаментам. — В древних писаниях говорится о каком-то древнем проклятье, наложенном на Дайхатсу, там точно не указывается что это. Но сказано, что как и все проклятье оно может быть разрушено, но для этого нужен ключ. Ключ этот был отправлен в наш мир.

— Ключ это папка? — Антонио заинтриговано облокотился на стол.

— Не думаю, папка это скорее что-то вроде средства общения, или же способ найти того кто найдёт ключ. — Задумчиво протянул Натар, потирая подбородок. — Ключ- это руна, про которую говорил Стивен.

— Ключ от чего и для чего? — Непонимающе спросила я.

— Видимо, ключ к освобождению. Разрушению проклятия. — Автоматически ответил Антонио.

— Но почему вы решили, что прародителей нужно откуда-то освобождать? — Замотала головой я.

— Ну, посуди сама, они обладали великой властью, и тут они пропадают, исчезают, будто их и не было. Я не верю, что кто-то способен отказаться добровольно от такой власти и могущества. Значит, их заставили уйти в небытие. А вернутся и обрести силу, утерянную ими вполне объяснимое желание. — Пожал плечами Натар.

— И что всё это значит? — Плюхнувшись в кресло напротив нас, спросил Кристьян.

Натар повертел в руках трость, смотря куда-то мимо нас, и говоря, словно сам для себя:

— Это значит, что мы столкнулись с силой, которую мы сможем одолеть только чудом. — Протянул Арнольд.

В зале повисла тишина, все напряжённо смотрели вперёд себя, осознавая, что возможно сейчас начало конца. Хоть никто не мог сказать, это однозначно, но у каждого из присутствующих по коже побежали мурашки.

— Что будит если Дайхатсу, всё- таки вырвутся наружу? — Наконец спросила, тут же подавляя желание заткнуть уши и не слышать.

— Если б я это знал. — Протянул Арнольд. — Но думаю, что ничего хорошего для нас.

— А что представляет из себя, эта руна? — Встрял Антонио.

— Руна либо пергамент, либо деревяшка какая-нибудь. С письменами. Иногда это обелиски, опять же покрытые письменами. — Гордо выпрямившись, насколько позволял ему его горб проговорил Фуякаци.

— Значит, если мы найдём эту руну, мы найдём и разгадку. — Довольно жмурясь, проговорил Арнольд.

— А что им нужно от Криса? — Опершись локтём на своё колено, настороженно смотрела я на своих собеседников.

— Это тоже весьма загадочно. Но я понял одно, то, что если мы оставим вас вместе, то перебьют и вас и тех, кто будит вас отстаивать. — Натар встал, и опёрся о трость, так словно собирался танцевать степ. — Потому Кристьян отправиться с Дареном. Он вывезет его за город и попытается спрятать. Думаю, Натар соседнего города пойдёт нам на встречу и приютит их.

— А если нет? — Вскочила я. — Как вы можете просто так бросать их на произвол судьбы?

Натар сдвинув брови к переносице, гневно сверкнул на меня глазами:

— Шелена, я не подвергну Диаспору опасности, только из-за того что один из Стрегонибенфици завёл шашни с потенциальной жертвой! — Гаркнул он. — Я сказал что делать. Дарен, собирайся, выезжаете немедленно.

Я кинулась к Кристьяну, и прижалась к нему, как прижимаются испуганные дети к своим мамам, когда им очень страшно. Крис, погладил меня по волосам и поцеловал в макушку, словно обещая, что будит всё хорошо.

Дарен замер в дверях и жестом показал на выход. Крис молча, кивнул, и чуть отстранившись, заглянул мне в глаза:

— Всё будит хорошо. Я люблю тебя.

Я разразилась рыданиями. Уверенная рука Натара легла мне на плечо, и я вздрогнула всем телом. Тонкие пальцы вцепились в руку Криса и не хотели разжиматься. Он обернулся и улыбнулся только уголками губ. Невыносимая боль сжала моё сердце, и я начала оседать на пол, чувствуя как напряжённо рука Натара впивается мне в плечо.

Я следила за тем, как Дарен, пропускает Криса вперёд, стряхнув руку Натара, я кинулась за ними. Дарен, завёл свой байк, и нетерпеливо мялся с ноги на ногу.

Кристьян ещё раз обернулся и помахал рукой мне на прощание, не смея ослушаться Натара сел на байк.

Я смотрела на отъезжающий мотоцикл, мои пальцы вцепились в забор и побелели от напряжения. Волосы трепал ветер, а по щекам чертили дорожки слезы. Сердце рвалось вслед за Крисом, и мое сознание сопротивлялось самой мысли о том, что его не будит рядом со мной. За все время, что мы были вместе, я приросла к Крису всем своим существом. И сейчас, смотря в след удаляющемуся силуэту, я чувствовала, как вместе с ним от меня удаляется часть меня. Склонив голову вниз, я застонала, ни в силах с собой совладать я одним махом перемахнула через забор и из последних сил кинулась им вслед. Скорость увеличивалась сама собой. Сила внутри меня вновь начала бурлить, и я почувствовала, как потоки воздуха окружили меня. Холодный воздух окружал мое тело, и я слышала, как застыли в нервном ожидании, своей гибели, вся живность в лесу. Я не чувствовала земли под собой, казалось, что я ее и не касаюсь вовсе. Потоки воздуха приподнимали меня над землей, и ускоривали мой, и без того быстрый бег. Я не сводила глаз со спины Криса. Наконец расстояние между нами сократилось настолько, что я могла коснуться его рукой. Дарен, увидев меня, прокричал, перекрикивая шум мотора:

— С ума сошла, женщина?

В другой бы раз я оскорбилась столь презрительному тону, но сейчас я не могла, ни о чем думать, кроме того, что Криса не будит рядом.

— Остановись. — Задыхаясь, прокричала я. Но Дарен, усмехнулся и еще больше прибавил скорости.

Из последних сил я попыталась догнать его, но силы покинули меня, и я рухнула в лужу. Разразившись рыданиями, я начала бить кулаками о землю, чувствуя, как они на несколько сантиметров входили в землю. Дикий, нечеловеческий вопль разорвал тишину замершего леса.

Вдруг чьи-то руки подхватили меня и резко подняли на ноги. Я рыдала, стараясь спрятать лицо. Я чувствовала родной и любимый запах, который могла узнать из тысячи. Я уткнулась ему в шею, и он обнял меня, поглаживая по волосам, словно маленького ребенка. Сердце мое разрывалось на миллионы кусочков, и боль сжимала горло.

— Все хорошо. — Тихо прямо мне в ушко шептал Крис. Я же не слышала его слов, впитывая его тепло.

Именно сейчас я понимала, как устала быть сильной. Как хочу, чтобы меня защищали. Как хочу стать маленьким котенком и спрятаться на руках любимого, а главное любящего существа. Чтобы знать, что прошлое никогда не ворвется в нашу жизнь и не разлучит нас. Не по своей воле мне приходилось играть роли. Надевая одну из сотен масок, пряча свое истинное лицо. Поэтому я так боялась любить Криса, боялась признаться. Сейчас он стоял рядом. Одновременно близкий и такой далекий. Словно просто образ, который я боялась разрушить просто неосторожным взмахом ресниц. Я обхватила его шею руками, и словно слепой котенок, нашла его губы. Он с неописуемой нежностью и любовью ответил мне на поцелуй. Его руки крепко обхватили мою талию и прижали к себе. В этот момент мы были словно одним единым целым. Он гладил мои волосы, не отрываясь от моих губ. В его зеленых глазах плескалась любовь и непреодолимая тоска. Я видела, как он глазами пытался сказать мне все, что за все время не удалось по какой-то причине сказать словами. Слезы вновь побежали по моим щекам. Крис наклонился и поцелуями высушил мои слезы.

— Обещай, что все будит хорошо. — Срывающимся голосом прошептала я.

Он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в самую глубину моих глаз:

— Обещаю.

Послышался шум мотора и возле нас остановился Дарен. Зычно ругаясь и чертыхаясь, он слез с мотоцикла, и решительно двинулся к нам.

39.

Дарен словно буря приблизился, и навис над нами, все еще извергая проклятия.

Я испугано уставилась на него, и еще крепче прижалась к Крису. Дарен, протянул руку и словно котенка отдернул от меня Криса:

— Я не нянька. Я не буду вытирать тебе сопли, и не буду бегать за тобой, если ты решишь сбежать. И уж точно не расстроюсь, если тебя убьют! — Он приподнял Криса над землей и потряс, словно надеясь привести его в чувство. — Я из-за тебя нахожусь под ударом. Хочешь здохнуть, вперед! Только меня в это не втягивай!

Крис закивал, прекрасно понимая, что он не может тягаться с этим многовековым вампиром. Дарен презрительно окинув взглядом Криса, разжал руку, и тот со всего размаха упал к нему под ноги. Каратель переступил через Кристьяна и двинулся к своему рычащему байку. Сурово смерив взглядом меня Дарен, махнул рукой Крису. Кристьян обнял меня, уткнувшись в мои волосы и прошептал:

— Все у нас будит хорошо, вот увидишь. Мы есть друг у друга это главное.-

Затем он отстранился и медленно поцеловал меня, словно запоминая меня на вкус. Его клыки случайно задели мою губу, и на ней выступила кровь. Он отстранился и кончиком языка слезал каплю крови:

— Мы с тобой единое целое, помни это.

И сжав мои ладони, он заглянул в мои глаза на прощание, и, отстранившись направился к Дарену, ни разу не обернувшись. Я провожала его взглядом, и из моих глаз катились слезы. Я почти ничего не видела, только расплывающуюся фигуру Криса. Он ловко вскочил на байк, и Дарен, ударил по газам. Вскоре рев мотора стих, оставив меня одну.

Я стояла посреди дороги не в силах сойти с места. Ветер обдувал моё лицо, с чертящими на нём кривые дорожки слезами. Словно вросшие в землю ноги отказывались меня слушаться. Темнота окутывала мою одинокую фигуру, и тишина давила, словно надеясь раздавить своей тяжестью. Найдя в себе силы, я развернулась и пошла в сторону замка. Холодный ветер играл с моими волосами, бесцеремонно запутывая их.

Ноги почти не чувствовали земли, мне казалось, что я шла в нескольких метрах от земли. Сердце в груди бешено стучало, гулко отдаваясь в кончиках пальцев и в голове. На несколько секунд я закрывала глаза, пытаясь успокоить свои хаотично носившиеся мысли, но видимо у них были свои планы на этот счёт. Я брела, еле переставляя ноги, желая просто в это мгновение уснуть и проснувшись обнаружить, что это просто плохой сон.

Вдали показался замок, полуразрушенный окружённый стволами деревьев, переплетающими ветки между собой. Моя одинокая фигура скользила в лунном свете, по пустой дороге. Меня шатало, и я то и дело старалась удержать равновесие. Боль и страх душили меня, и я вытирала слёзы тыльной стороной ладони, размазывая грязь в которую упала, догоняя Криса и Дарена.

Дойдя до дверей замка, я толкнула её обессилевшей рукой, и буквально ввалилась в холл, где напряженно смотря на меня, стояли Натар, Антонио и Лис. Антонио сразу кинулся ко мне, и я разразилась рыданиями, упав в его объятья. Он гладил меня по волосам и шептал:

— Я знал, что ты прейдешь сюда, а не вернёшься к Натару. — Он подхватил меня на руки, и покачал, словно маленького ребёнка.

— Шелена, я должен был это сделать. — Холодно отчеканил Натар.

Я взглянула на него и в моих глазах отразилась вся ненависть и злоба на него. Я молниеносно оттолкнулась от Антонио и шипя, нацеливаясь ногтями в лицо Натара, совершила прыжок в строну Арнольда. Моё тело, словно молния мелькнуло в воздухе, и казалось, когда я была в нескольких сантиметрах от Натара тот, махнул рукой и откинул меня в сторону, но я все, же успела зацепить его щёку ногтями. Теперь на его идеальной белой матовой коже виднелись четыре глубоких борозды, из которых уже выступила кровь.

Я больно стукнулась о стену, и словно мешок с картошкой упала на пол. Ещё до конца не придя в себя, я ощутила, как что-то уселось на меня сверху и впустило свои когти мне в шею. Взвизгнув, я увидела перед собой лицо Натара, но такое словно бы его очень сильно обработали кислотой. Но под этой устрашающей маской я видела знакомые черты Арнольда, ужас охватил меня, и я попыталась отодрать его руку от своей шеи, но это оказалось безуспешно, его когти ещё глубже вонзились мне в шею. Страх парализовал меня, и я широко распахнув глаза, просто ловила ртом воздух.

Существо, которым стал Натар, наклонилось прямо к моему уху и прошипело:

— Не забывайся.

В следующую секунду Арнольд уже стоял в своём обычном обличии в стороне от меня, и, вытирая белым платком щёку, холодно бросил:

— Поговорим следующей ночью, скоро рассвет.

И кинув платок на пол, он, играя тростью, ушёл, громко хлопнув дверью. Я всё ещё не могла прийти в себя и испуганно таращилась по сторонам, ожидая внезапного нападения этого неведомого существа. Но оно так и не произошло. Я почувствовала, как сознание покидает меня, и я из последних сил попыталась подняться, но ноги не слушались, и я упала вновь, на этот раз, потеряв сознание.

40.

Я проснулась на следующую ночь и, откинув крышку гроба, села. Мысли начали потихоньку приходить в порядок, и воспоминания вернули меня во вчерашнюю ночь. Моя рука тут же потянулась к шее, нащупав ранки от когтей Натара. Страх вновь вернулся ко мне, окутывая своей давящей пеленой. Выбравшись из своего дневного ложа, я села на тахту, подтянув ноги к груди и обхватив их руками.

Я не могла поверить что Криса сейчас нет рядом. Моё сердце чувствовало его, словно бы он находился за стеной, и стоило мне распахнуть двери, как он бы схватил меня в объятья. Но я прекрасно понимала, что его нет в замке, и в городе, скорее всего тоже сейчас нет. Слёзы вновь хлынули у меня из глаз, и я вытерла их уголком пледа.

Находится в замке стало не выносимо, я натянула брюки "дудочки", высокие сапоги и кофту с глубоким декольте и корсетом. Волосы я завязала в высокий хвост, и откинула назад. Стараясь двигаться почти бесшумно, я направилась к выходу, ступая настолько тихо, чтобы меня никто не заметил, я выскользнула на улицу, захлопнув за собой дверь.

Ночь такая как и сотни ночей до этой была холодной и туманной, свет луны пробивался сквозь ветви деревьев, и рисовал тенью причудливые узоры. Я обняла себя за плечи и глубоко вдохнув холодный воздух медленно поплелась вдоль дороги. Я шла, пиная носом сапог маленькие камешки на дороге, и те со стуком скакали по дороге, исчезая в высокой траве.

Мои мысли всё ещё жалили меня, сама не понимая почему, я не могла даже дышать без Кристьяна. Мне казалось, что вместо сердца у меня зияла огромная дыра, в которой веяло холодом. Ни чем не объяснимое беспокойство терзало меня, и от этого что-то гнало меня вперёд, и я шла, не разбирая дороги. Словно направляемая неведомой силой я шла вперёд, плохо соображая, куда и зачем я иду.

Мимо меня скользили машины, видимо я вышла уже на дорогу ведущую к городу. Всё ещё словно под гипнозом я двинулась дальше. На полной скорости мимо меня проносились машины, некоторые сигналили, но я не обращала на них внимания. Холодный ветер дул мне в лицо, и я растирала замёршими руками плечи. Казалось, что ещё немножко и пойдёт снег, но сейчас было лето, и это удивило бы меня более чем.

Свернув с главной дороги, я попала на одну из улиц города. В глаза тут же ударили многочисленные неоновые огни магазинов, ресторанов и клубов. То там — то здесь сновали люди, некоторые из них подолгу задерживали на мне взгляд, но стоило мне взглянуть на них, как они тут же прятали глаза. В стороне от дороги стояла девушка, явно лёгкого поведения, таких Антонио называл "завтрак Цактаны". Именно среди проституток и были основные жертвы Цактаны, они выбирали себе жертвы из тех кого не хватятся. А если и хватятся, то спишут на издержки профессии. Да и заманить их было куда проще, чем кого бы то ни было, они добровольно садились в машину и весело смеясь, шли к своему убийце в объятья.

Я окинула взглядом всех девушек, зябко мявшихся у края дороги, мне было искренне их жаль, но что я могла сделать? Тут возле одной блондиночки лет восемнадцати затормозила машина, окно медленно опустилось, и я почувствовала многовековую силу, которая лилась через окно машины. Я вздрогнула и остановившись, не сводила взгляд с машины. Вскоре оттуда появилось весьма глуповатая физиономия, которая, хихикая, что-то говорила девушке. Та сначала попятилась, но, видимо не понимая, отчего она подошла ближе к клиенту и вскоре вовсю флиртовала с ним. Я чувствовала в машине вампира, будь то этот самый водитель, или кто-то кого скрывали от меня тонированные стёкла, но вампир там был. И сейчас он собирался утолить свой первый голод после пробуждения.

Цактана вышла на охоту, сколько их сейчас в городе, представить страшно, сколько девушек, юношей, матерей и отцов не вернётся сегодня домой. Я повела плечами, и ещё сильнее обхватила себя руками. Могла бы я что-то сейчас сделать? Возможно, я могла вклиниться в разговор этой юной девушки и её убийцы, но отчего-то я не могла сдвинуться с места. Я взглядом проводила хрупкую фигуру девушки, которая скользнула в машину. Окно медленно поползло вверх, и машина сорвавшись с места растворилась в темноте, увозя с собой ещё живое существо, которое никогда больше не увидит рассвета. Это была её последняя ночь, как и для сотен других в городе.

Я пошла дальше, лавируя между толпами пьяных подростков, и спешивших куда-то взрослых. Ветер дул мне в лицо, развивая мои волосы стянутые в хвост. Я свернула в один из переулков, словно тень, скользя по асфальту, я прижавшись к стене дома и затаила дыхание. К какому-то человеку в капюшоне, и в очках, которые закрывали почти все его лицо, подошёл мальчик лет шестнадцати, дрожащей рукой он протянул первому деньги, и в нетерпении переминался с ноги на ногу. Человек в капюшоне извлёк из кармана какой-то пакетик и сунул в руку пареньку, затем пересчитал деньги, и оглядываясь по сторонам исчез в одном из переулков.

Мальчик дрожащими руками извлек из кармана ложку и начал свои нехитрые и столь привычные ему телодвижения. Вскоре жгут перетянул руку мальчика, и он в блаженстве откинулся на один из мусорных бочков. Вдруг отчего-то его тело затрясла мелкая дрожь, пена изо рта, полилась по подбородку, как у бешеной собаки. Паренёк скорчился и начал биться в конвульсиях. Я, не отрываясь, смотрела на него, всё ещё оставаясь не замеченной, карие глаза парнишки распахнулись, и он в последний раз вдохнул глоток воздуха, и его тело обмякло, навсегда уснув в куче мусора в одном из переулков города.

Я отделилась от стены, и прошла в другой переулок. Один и самых бедных районов города, то там- то здесь были разбросаны кучи мусора, и запах на улице был почти не выносимым. Темнота скрывала в этом городе всю грязь и боль живущих здесь людей. Молодая девушка, опасливо оглядываясь и прижимая к боку сумочку, почти бегом бежала к одному из подъездов. Тут мой взгляд уловил фигуру парня, который шёл вслед за ней и постепенно наращивал скорость, сокращая расстояние между ними. И вот он настиг девушку, махая перед её лицом ножом, он выхватил её сумочку, и замахнулся для удара.

Словно скользя по льду, я появилась возле него и больно сжала руку сжимавшую нож, он оглянулся и процедил:

— Что, сучка, тоже хочешь?

Я, молча, улыбнулась, обнажая клыки, которые упирались в мою нижнюю губу. Парень испугано завизжал, и выронил нож, я махнула рукой и отбросила его в один из углов дома. Тот словно мешок картошки приземлился в кучу мусора, тут же вскочив, и бросившись на утёк. Девушка испугано, вжалась в стену, молча распахнув глаза открывая рот в безмолвном крике. Я наклонилась, подняв сумочку, и протянула ей, она словно загипнотизированная протянула руку и взяла сумку.

— Иди. — Шепнула я и исчезла в темноте, несколько минут наблюдая за тем как девушка приходит в себя и кидается со всех ног домой.

Я бродила несколько часов по городу в каждом закоулке я видела только боль и страдания, видела пьяных и одурманенных детей, проституток, неверных мужей, уголовников. Все ночью обезображивалось до неузнаваемости. Словно покрываясь темнотой люди надеялись скрыть все свои пороки. Вконец обессиливши, я почувствовала присутствие вампиров, их было несколько, совсем молодых и очень голодных. Потянув носом воздух, я словно кошка запрыгнула на пожарную лестницу, с неё был лучший обзор. Ногтями, цепляясь за стену, я забралась на крышу и снова принюхалась, они были совсем рядом, и ещё был какой-то знакомый запах, запах человека. Тут же кинувшись в сторону, откуда шёл запах, я перепрыгивала через расстояние между домов, стараясь не опоздать. Молодые вампиры очень голодны и не могут пока контролировать свой голод, так как это делают более старые, от этого часто без хорошего наставника молодые вампиры погибают.

Наконец я нашла, то что искала. Четыре вампира плотоядно скалясь, окружали фигуру высокого парня, который безуспешно тыкал в них распятием. Я покачала головой и паря спустилась вниз. Вампиры, почувствовав моё присутствие, зашипели, подобно хищным животным и принялись защищать свою добычу. Беспечность Цактаны удивила меня, даже на них не похоже, чтоб вот так бросать новообращённых.

Скалясь и двигаясь ломаными движениями, вампиры двинулись ко мне. Я провела рукой по поясу, обнаружив, что беспечно оставила кинжалы в замке. Конечно я сильнее новопришедших, но их было и больше. Словно животные вампиры тянули носом воздух и приближались ко мне. Один из них кинулся вперёд, я поймала его за шею и подняла вверх, тот заскулил и повис, таращась на меня. Все остальные приняли это как вызов и набросились на меня.

Я уклоняясь от их ударов, всё же чувствовала как их когти впивались в мою плоть. Сдавив глотку одному из нападавших, я вырвала его гортань, и тот захлебываясь своей собственной кровью, извивался на земле. Двое из вампиров, кинулись на меня, целясь ногтями в лицо, надеясь видимо ослепить меня, но я оттолкнулась о стены и в воздухе, с силой ударила одного в лицо каблуком. Тот завизжал и, хватаясь рукой за глаз, попятился от меня.

Я зашипела на уцелевших вампиров, но те видимо не поняли, что эту схватку им не выиграть. Единственная девушка из этих дикарей кинулась ко мне, жутко визжа. Я протянула руку и пробила рукой её грудную клетку. Девушка, оказалась нанизана на мою руку, словно на шампур. Её глаза распахнулись в немом шоке, и тут же потухли, словно у куклы, из которой вытащили батарейку. Я почувствовала, как в руке ещё бьётся сердце девушки. Вытащив руку из тела девушки, я смотрела в ужасе на свою окровавленную руку, видимо это произвело впечатление и на остальных наподдавших, потому что они в ужасе кинулись бежать. Я переступила через тело девушки, меня всё ещё трясло мелкой дрожью. Я старалась оттереть руку от крови, но та лишь ещё больше размазывалась. Я направилась к парню, на которого напали беспризорные вампиры. Тот сидел на корточках и, закрывая голову руками, скулили. Я тронула его за плечо, но тот разразился рыданиями, было видно, что он сильно напуган.

Тогда я сильнее потрясла его и наконец, парень поднял лицо:

— Ксавье. — Удивлённо протянула я.

41.

Парень, опираясь о мою руку, доковылял до ближайшей гостиницы. Тусклый свет в её холле, видимо был рассчитан на то, чтобы лица посетителей были скрыты тенью. Очередной притон, здесь видимо ночные бабочки обслуживали своих клиентов.

За стойкой администратора стоял толстый, заплывший жиром мужчина, его редеющие волосы были смазаны гелем и зачёсаны по бокам. Его рубашка еле сходилась на огромном животе, и была застёгнута на две пуговицы. Мужчина вытер свои руки о рубашку, отчего на той появились свежие жирные пятна.

— Чем могу помочь? — Усмехаясь во весь свой огромный рот с на удивление белыми зубами, просипел толстяк.

— Номер. Нам нужен номер. — Коротко отчеканила я.

— На двоих. — Хитро улыбаясь и подмигивая мне, сделал вывод толстяк.

— Да. — Выдавила из себя улыбку я.

— Вот держи, куколка. — Он бросил ключи на стойку. — Что-нибудь есть будите?

— А кто у вас повар?

— Я здесь всем заведую. — Самодовольно улыбаясь, просипел толстяк.

Я брезгливо поморщилась, вспоминая как совсем недавно, он вытирал руки о засаленную рубашку. Хоть я и не помнила вкуса еды смертных, но предполагала что, то, что приготовлено руками этого человека, должно быть мерзким.

— Нет, спасибо, мы сыты.

Я взяла ключ и развернулась, чтобы идти по лестнице к номеру, как услышала сиплый возглас:

— Деньги вперёд, а то знаю я вас, потом не поймаешь.

Я развернулась и бросила хрустящую бумажку ему на стойку. Я предполагала, что сумма данная мною была намного больше, чем требовалось, но думать о финансах было некогда, да и не зачем.

— Этого достаточно? — Холодно бросила я.

— Вполне. — Довольно жмурясь, протянул толстяк.

Посчитав, что разговор закончен я, подхватила Ксавье под руку и двинулась вверх по лестнице, которая жалобно поскрипывала. На втором этаже был длинный коридор, вдоль которого размещались двери. Тусклый свет мигающих ламп, освещал обшарпанные стены и облупившуюся побелку на потолке. Создавалось впечатление, будто когда-то здесь был потоп. Решив, поторопится я подтолкнула Ксавье к нужной двери, и, провернув ключ, зашла внутрь.

Номер был маленький, посредине его стояла двуспальная кровать застеленная старым бельём, но, по-видимому, тщательно выстиранным, что меня удивило. Я посадила Ксавье на кровать и захлопнула дверь. Парень прибывал словно в трансе, он не говорил ничего и не смотрел на меня, словно был где-то далеко от меня. Я потрясла его за плечо, но он не обратил на меня никакого внимания.

Тут в дверь постучали, я насторожилась и тихо подкралась к двери. Потянув носом воздух я успокоилась и распахнула дверь. На пороге сияя самой приветливой улыбкой, стоял хозяин, протягивая мне бутылку какого-то пойла и два бокала.

— Это презент от заведения.

Я взяла бутылку коньяка и бокалы:

— У вас аптечка есть? — Вскинув бровь, спросила я.

— Конечно-конечно, в каждом номере, как и положено. В ванне за зеркалом. — Раскланялся толстяк.

— Спасибо. — Отчеканила я, и захлопнула дверь, прямо перед носом пытавшегося заглянуть в номер хозяина.

Повертев в руке коньяк, я откупорила его и плеснула в стакан. Принюхавшись я пожала плечами, запах был вполне сносным. Поставив его на столик, я зашла в ванную, сорвав со стены аптечку, я намочила полотенце в раковине и тщательно стёрла с руки кровь. Затем я намочила ещё одно полотенце и вернулась в номер. Ксавье всё ещё сидел неподвижно.

Я приблизилась и кинула аптечку на кровать. Парень вздрогнул, но не пошевелился.

— Дружок, да ты совсем плох. — Покачала головой я.

Присев перед ним, я протёрла его лицо, которое было поцарапано когтями новопришедших диких вампиров. Лицо Ксавье было бледно-серым, а под глазами залегли круги. Обработав его раны, я расстегнула его рубашку и тщательно осмотрела его тело на предмет укусов, или рваных ран, но ничего не найдя успокоилась и отошла.

Сунув ему в руку, стакан с пойлом, я подтолкнула её к его губам, и он послушно сделал глоток. Его лицо исказила гримаса отвращения и я отметила про себя, что пойло всё таки было ужасным. Присев рядом с ним я, предчувствуя нарастающую панику в нём, приобняла Ксавье за плечи.

И тут же парень разразился всхлипами и плачем, уткнувшись мне в плечо. Я беспорядочно водила рукой по его спине, прикрытой рубашкой, которая была изодрана когтями нападавших. Ксавье плакал как маленький ребёнок, который столкнулся с чем-то действительно страшным. Вскоре рыдания стихли, и я заметила, как расслабилось тело парня, голова которого покоилась у меня на коленях.

Я провела ладонью по его коротким тёмным волосам, он сонно что-то проворчал, даже не открывая глаз. Я сидела, боясь, пошевелится, если б он только знал, что буквально час назад, он словно заново родился. Если бы меня не оказалось рядом, или если б те вампиры не были бы просто шайкой новообращённых вампиров, не быть ему сейчас живым. Я посмотрела на свою руку, которая совсем недавно сжимала ещё бьющееся сердце дикой вампирши, и словно та до сих пор хранила отпечаток случившегося, я спрятала её под одеяло, будто это могло стереть из моей памяти всё случившееся.

Я до сих пор дрожала мелкой дрожью, глаза умирающей девушки всё ещё стояли передо мной, широко распахнутые, обречённые, наполненные болью. Я поёжилась, будто от холода. Имела ли я право убивать их? До сегодняшнего дня я ответила бы утвердительно, не задумываясь ни на секунду, но сегодня я впервые видела, что спасать людей надо не от вампиров, а от них же самих. Словно животные люди сами себя истребляли, оскверняли все, что им было когда-то дорого, потом они пеняли на катаклизмы природы, неизлечимые болезни, каких-то монстров.

Уничтожая себе подобных люди погрязли в лжи, войнах, предательстве. Считая себя высшим звеном в эволюции, люди перестали ценить все, что было даровано им. У них была свобода выбора, им не приходилось жить по строгим неписаным законам, по которым живут все немёртвые. Они рождались и умирали, зная кто они, и неся ответственность лишь за то, что сотворили сами. Большинство вампиров не помнили того кем они были до обращения, возможно кто-то скажет что это и не важно, но не знать кто ты, если у тебя семья, поверьте это очень тяжело. Хоть Диаспора и внушает всем, что кем бы вы не были в мире смертных в мире немёртвых вы большая семья и каждый в ответе за ближнего.

Но не всегда, то, что пытаются внушить нам Ширтасены, воспринимается на ура в кланах. Конечно, борьба за власть между кланами не прекращалась никогда, и это не было большим секретом.

Ксавье шевельнулся и открыл глаза. Обведя сонным взглядом комнату, он восстановил в памяти всё произошедшее этой ночью. Резко выпрямившись, он испуганно огляделся.

— Всё хорошо, здесь только я и ты. — Положив руку ему на плечо, проговорила я.

— Ты… убила… — Запинаясь, пролепетал Ксавье.

— Да, я убила её. — Отрезала я, встав с кровати и опершись на стену, скрестила руки на груди. — Как ты оказался там?

— Я… — Ксавье потёр пальцами виски. — Я всего лишь хотел найти вас.

— Нас?

— Тебя. Ты так и не появилась. Ты обещала. — Почти жалобно простонал Ксавье.

— Ты хоть понимаешь, что был на земле Цактаны? — Вряд ли это название что-то говорило ему, но оно должно было хоть как-то предостеречь его от ещё каких-либо не обдуманных поступков. — Никогда больше не ходи в этот район и ему подобные ты меня понял?

Ксавье быстро закивал и испуганно посмотрел на меня. Я придвинула стул и села напротив него, положив ногу на ногу.

— Зачем ты искал меня?

— Ты обещала мне помочь. — Прошептал Ксавье.

— А ты обещал мне ждать меня. А сам пошёл искать неприятности. — Прорычала я. — Ты понимаешь, что ещё немного, и я могла бы не успеть помочь тебе, и ты бы сейчас лежал в лужи собственной крови. И вина твоей смерти была бы целиком на мне!

Парень обхватил голову руками, и тело его затрясла мелкая дрожь — он заплакал:

— Я не хотел.

— Хватит. — Я протянула ему пачку салфеток стоящую на ночном столике возле кровати. — Ксавье, в том мире, в который ты хочешь окунуться ты всего лишь дичь, пока ты не поймёшь это и не будишь, осторожен ничего хорошего из этого не выйдет. И ты подставишь и меня и себя. Меня казнят за общение с тобой, а тебе сотрут память.

— Спасибо тебе. — Еле слышно прошептал Ксавье.

Я промолчала, чувствуя, что это не последняя передряга, из которой я вытаскивала юного Ксавье Андре Николя Монтеркье. Тут парень засуетился и потянулся к портфелю, который был с ним, надо же я и не обратила внимания, что всё это время его рука судорожно сжимала его ручку.

— Вот держи. — Он протянул мне какой-то блокнот исписанный мелким почерком, на каждой странице был какой-то герб.

— Что это? — Я вопросительно взглянула на Ксавье.

— Это- то зачем я тебя искал. — Ксавье оживился, чувствуя себя сейчас важной птицей. — Я недавно перебирал библиотеку матери и там наткнулся на книжку, дотированную XVIII веком, на ней были сделаны какие-то не понятные мне надписи, и герб отличный от тех, что обычно ставили на книгах члены рода Монтеркье. Когда же мне удалось расшифровать надпись на книге, оказалось, что это карта, и она вела в усыпальницу, где покоится весь наш род. Так вот там под одной из гробовых плит, как и было, сказано, я обнаружил вот это. К сожалению, я не мог понять письмена, но герб на страницах этого блокнота такой, же, как на странице той книги.

Я озадаченно смотрела на блокнот, страницы которого были уже изъедены временем, и казалось, сейчас истлеют у меня прямо в руках. Ксавье не сводил с меня любопытного взгляда, но я сейчас не могла ничем удовлетворить его любопытство. Блокнот был написан языком вампиров, а в их письменах я разбиралась плохо, да и герб мне ничего не мог подсказать. Я убрала блокнот в корсет, и встала.

— Ксавье, как только я узнаю, что здесь написано, я обещаю, что свяжусь с тобой, до этого момента обещай мне, что не будишь меня искать.

Парень согласно кивнул.

— Вот и хорошо, а сейчас я провожу тебя из этого района к твоему дому, не хочу оставлять тебя здесь одного.

Через полчаса мы стояли у многоэтажного дома, где жил Ксавье. Он нерешительно мялся с ноги на ногу.

— Я не знаю, что стоит делать в таких случаях. Меня ещё ни разу не провожала домой девушка, а тем более вампир. — Застенчиво пролепетал Ксавье.

Я засмеялась, и потрепала его по щеке:

— Ксавье, расслабься. Я найду тебя, и помни без самодеятельности.

Подмигнув ему, я пошла по направлению к замку и вскоре темнота поглотила мою исчезающую фигуру, и Ксавье потерял меня из виду. Я ещё несколько минут постояла сокрытая темнотой, пока Ксавье не зашёл в подъезд, и пока в одном из окон не появилась его фигура, устало задёргивающая шторы.

42.

Я вернулась в замок, и шмыгнула к себе в комнату. Сев в удобное кресло, накрыв ноги пледом, я извлекла блокнот, который передал мне Ксавье, из корсета, и ещё раз пролистала его. Какие-то не понятные мне закорючки ничего мне не говорили, и я отложила блокнот, откинувшись на спинку кресла.

На сердце отчего-то было не спокойно, и какой-то маленький, но настырный червячок грыз его изнутри. Наверное в мире смертных, это назвали бы "предчувствие". Я на какой-то миг закрыла глаза и тут же кожей почувствовала чьё-то присутствие. Сила этого существа текла через меня, пронизывая насквозь, словно бы захватывая всё моё существо.

Я с трудом открыла глаза и уставилась на тёмную фигуру в углу комнаты. Замерев и боясь, пошевелится, надеясь, что незнакомец не ощущает моего страха, но кого я обманывала? Судя по той силе, что излучал незнакомец, он был куда старше всех, кто находился сейчас в замке. А для такого древнего вампира ощутить страх настолько мелкой сошки, как я, это дело секунды.

— Кто ты? — Еле выдавила я наконец-то из себя.

Фигура сделала шаг из тени, и я увидела перед собой старого знакомого из хранилища — Тимати. Его карие глаза светились каким-то неведомым мне огнём изнутри, словно бы кто-то направлял в них маленькие фонарики. Тимати сел на кресло напротив меня, и внимательно оглядел меня:

— Ты слишком хороша, для столь юного вампира.

— Это можно считать за комплимент? — Огрызнулась в ответ я, чувствуя как под ментальным воздействием Тимати, не могу пошевелить не одной из своих конечностей.

— Вы весьма дерзкая особа. Вам кто-нибудь это говорил? — Тимати положил себе на колени свой меч, и словно любимую кошку начал поглаживать его полотно.

— Ты пришёл меня убить? — Как можно больше стараясь не выдать, свой страх проговорила я.

Тимати разразился громким смехом, и его тонкие губы расплылись в весьма широкой улыбке:

— Неужели ты думаешь, что если бы я хотел тебя убить, то не сделал бы это в архиве? — Он вскинул бровь, и наблюдал за мной. Было видно, что всё происходящее весьма и весьма забавляло его.

— Кто ты, чёрт возьми? — Сквозь зубы прошипела я.

— Для тебя я просто Тимати, ты всегда будишь меня знать под этим именем. — Он провёл рукой по своим густым волосам, подстриженных под ёжик. — Не стоит искать ответы на вопросы, они сами найдут тебя.

— О чём ты говоришь? — Манера говорить намёками начинала меня бесить, я попыталась встать, но вскоре поняла, что это бесполезно, и вновь откинулась на спинку кресла.

Тимати обошёл моё кресло сзади и положил свои руки мне на плечи. Я почувствовала, как его сила начинает переливаться в меня, словно тысяча мелких бабочек, запущенных мне под кожу.

— Как видишь Шелена, мне не стоит больших трудов завладеть твоим сознанием, как и не стоит больших трудов убить тебя одной лишь мыслью. Но я здесь не для этого. Возможно, когда-нибудь я прейду, чтобы убить тебя, но это будит точно не сейчас. — Он продолжал сжимать мои плечи, своими сильными ладонями, впиваясь пальцами, так больно, что я едва не кричала. — В моём лице тебе не стоит видеть союзника, я враг, я твой враг до последнего своего вздоха. Сейчас меня прислали к тебе те, чьи имена останутся в секрете, и кого ослушаться было не в моей власти.

Наш мир, мир немёртвых, окружён миллионами легенд, половина из которых просто бред воспаленного сознания, а возможно просто средство скрыть правду, как от вампиров, так и от смертных. Подумай, ведь намного проще вести за собой стадо, которое не способно думать, или думает, но, то, что приказано думать.

Тимати замолчал, вновь обойдя кресло, он взял свой меч в руку, и тот словно продолжение его руки, начал врастать в него, пока совсем не исчез внутри тела древнего вампира. Мои глаза широко распахнулись, такого я не видела никогда. Не веря во всё происходящее, я помотала головой.

— Напрасно, все, что ты видела, действительно происходит, Шелена. Возможности вампиров мало изучены, а те, что изучены, но не выгодны кому-то свыше, тщательно скрываются. Выгодно вести за собой тех, кто идеализирует твои же мысли. — Тимати вновь сел в кресло, положив ногу на ногу.

Его карие глаза, в обрамлении густых ресниц, всё ещё светились дьявольским светом, который я видела впервые. Он сейчас казался каким-то мраморным изваяньем, кожа его была бела и светилась мягким светом, словно бы внутри него находились тысячи свечей. Он был самоуверен и спокоен, казалось, его не волновало и то, что в любой момент в комнату может войти Антонио или Натар, или не может…

Последняя мысль напугала меня, всё ли хорошо с ними? Мог ли он пройти мимо них, не причинив им вреда? Видимо все мои мысли были тут же прочитаны Тимати, и он широко улыбнулся, обнажая свои ровные клыки:

— Твои друзья в порядке, Шелена. Сейчас гораздо важнее другое, иначе бы я не стал тут задерживаться столько времени. Хоть я считаю бредовым, но по древним писаниям пергаментов написанных ещё Вояргом, когда Азбахан ещё не был утерян, наш век указан как начало апокалипсиса. Апокалипсиса, не по верованию смертных, а апокалипсиса, когда земля умоется кровью. Когда перестанут существовать кланы вампиров, и умрёт всё живое. По манускриптам следует, что он наступит, когда совершенное существо, прольёт свою кровь, отдав жизнь на жертвенном одре, который откроет порталы в темницу.

— В какую темницу? Что ты несешь? Совсем от времени рассудка лишился? — Огрызнулась я.

Тимати подошёл ближе, и наклонившись ко мне настолько близко, что я чувствовала как его кожа соприкасается с моей, он прошипел мне прямо в ухо:

— Открыв темницу, освободят пять Дайхатсу. Пять апостолов Хаоса и разрушения. Именно их именами названы кланы в Диаспоре, именно от них вы все произошли. Их имена Ретер, Надгор, Труоль, Машедус и Рудо. — Тимати отстранился и вновь сел в кресло. — Ещё до того как Азбахан был утерян, Воярг видел, какое зло творят его сыновья, но он не мог убить их, Люцифер не позволил бы этого. Ведь его заклятие означало, что со смертью прародителей умрёт и весь род вампиров. Много веков Воярг пытался вразумить сыновей, но те упивались властью, и на все мольбы отвечали лишь, то, что он сам породил их, причём породил дважды.

— Почему Люциферу так важно сохранить наш род вампиров? — Непонимающе мотнула головой я.

Тимати глубоко вздохнул, и откинулся в кресле, царственно возложив руки на подлокотники, словно он сидел на троне.

— Вампиры, это оболочка без души, понимаешь, когда происходит трансформация душа человека, который становится вампиром, автоматически отправляется в царство Люцифера. Вампиры не могут не есть, естественно каждая их охота сопровождалась обращением, ведь не все вампиры были столь развиты и осознано подходили к выбору тех, кого обратить. А постоянная война между светом и тьмой, требовала любых средств для достижения победы. Люцифер нашёл один из наилегчайших путей для достижения победы, запустить машину для убийства. Вампиры отличались от демонов самой своей сущностью, они были раньше людьми, они знали, как думают люди, могли чувствовать как люди. Куда проще выпустить на охоту существо, которое как никто другое знало свою жертву. — Тимати достал сигарету, и ловко закурил. — Ежедневно вампиры, обращая людей, пополняли тёмный мир Люцифера новой силой, новыми воинами, новыми душами. Господство над землёй, выход на поверхность, все эти цели Люцифер ставил, прежде всего, не задумываясь над последствиями.

Вскоре Дайхатсу осознали свою силу, с каждым обращённым сила их росла, и тогда впервые Люцифер забил тревогу. Но по-настоящему опасаться властелин тьмы начал тогда, когда прародители стали питаться кровью своих, же детей. Сила вампиров начала расти, вскоре контроль над Дайхатсу был утерян. Дайхатсу стали Линбааками, то есть вампирами питающимися себе подобными.

Накопив свою силу, дети Воярга объявили войну Вояргу и силам тьмы, за господство над миром. Стремясь, освободится из под контроля Люцифера Дайхатсу могли пойти на многое, особенно зная, что убив, их тьма потеряет весь род вампиров. Это служило им своего рода гарантией. А по печати вампиризма, которую наложил Люцифер на Воярга, маленькой оговоркой было то, что при смерти вампира душа его покидает царство Люцифера. На такую жертву князь тьмы пойти не мог.

Дайхатсу всё черпали свою силу из крови своих потомков, и за счёт этого они начали одерживать победу над Вояргом и армией тьмы. Тогда силы света направили своих архангелов, и был заключён договор с силами тьмы. Против сплоченных сил света и тьмы, Дайхатсу устоять не могли, и тогда была создана темница, между срезами времён и пространств, куда были заключены апостолы Хаоса.

— Зачем ты всё это рассказываешь мне? — Я внимательно, не сводя глаз с Тимати, слушала его.

— Не перебивай и скоро всё поймёшь. Темница апостолов представляла собой что-то вроде спирали, которая была ограждена так, чтобы они не могли добраться друг до друга. Люцифер предполагал, что если заточить всех апостолов вместе, они начнут пожирать друг друга, оставив в итоге самого сильного, и тогда уж с этим монстром справится, будет почти не возможно.

К каждому прародителю был приставлен демон, который был призван охранять Дайхатсу. Поскольку демоны не были живой плотью, то вампиры не могли питаться ими. Но заточение в течение такого длительного времени, словно смешало их сущности. Демоны призваны разрушать этот мир, и насыщаться они будут от страданий и боли. Только выпустив демонов, можно было освободить апостолов Хаоса, которые питались и поддерживали свою силу через демонов.

Старцы пообещали тому, кто выпустит их одно желание, все, чтобы не пожелал выпустивший их будит исполнено. Их сподвижники оставили ключи на поверхности земли, с помощью этих ключей, можно было открыть врата темницы. Лишь уничтожив все ключи от темниц Дайхатсу, можно было запереть их там навсегда.

Все эти века всё было спокойно, но сейчас начали происходить события, которые беспокоят древних вампиров, если Дайхатсу будут освобождены, прейдет конец всему живому в этом мире, все мы станем, либо пищей, либо рабами для этих уже монстров. Никто не сможет противостоять апостолам Хаоса, они сейчас обрели ту силу, с которой не возможно справится.

Тимати замолчал, встав с кресла и внимательно всматриваясь в моё лицо. Между нами повисла пауза, которую, наконец, решилась разрушить я:

— Стивен нашёл ключ от темницы?

— Да, он нашёл ключ от первого круга темницы, для открытия ему нужна совершенная кровь. — Тимати смотрел на меня, а на лице его играли желваки.

— Что значит совершенная кровь? — Не унималась я.

— Когда создавались замки к темнице, на них было наложены чары, как говорится в манускриптах. Каждый замок можно было открыть ключом, который был омыт в совершенной крови. Существует шесть замков, и мы точно знаем, что должно быть 6 ключей. Изучая манускрипты, мы нашли сведения о том, что когда апостолы Хаоса, были заключены в темницу, заклятье было настолько сильным, что пришлось принести жертву, которой и стали по одному из представителей рода демонов, вампиров, смертных, ангелов. Но, к сожалению дальше манускрипт был утерян, и следующих существ, где таится совершенная кровь, мы не знаем. — Тимати встал с кресла и вновь положил руки мне на плечи. — Стивен, нашёл ключ, ему в этом помог проводник. К каждому ключи прилагалась как бы это сказать, приманка. Именно ей в данном случае и стала папка, которая поработила разум Стивена.

— Ты говоришь, что ключей шесть, и говоришь что шесть замков, и что каждый замок удерживает одного Дайхатсу с демоном. Но ведь Дайхатсу пять, как и кланов в Диаспоре. — Я озадаченно взглянула на Тимати.

— Всему своё время, Шелена. Ответы сами найдут тебя.

— Но отчего ты всё это мне рассказываешь? — Стряхнув его руки прорычала я.

— Вы должны остановить Стивена. — Коротко бросил Тимати.

Я уставилась на него как на умалишённого, который не знает и не ведает, что говорит.

— Ты, могущественный древний вампир, который постиг, а время своего существования такие истины, которые мне ещё и не снились. Говоришь, что нам нужно остановить Стивена? Отчего вы сами этого не сделаете?

— Мы не имеем права вмешиваться, и менять ход истории, только вы можете что-то изменить. Только в ваших руках ваша же судьба.

Я замерла, не зная, что сказать, да и что тут можно было сказать? Я только что узнала, что буквально наши дни сочтены и ещё немножко и на своде окажется древняя сила, настолько сильная, что обратно её заточить мы не сможем. Тимати встал и направился к окну.

— Шелена, у вас мало времени.

С этими словами Тимати встал на карниз и спрыгнул вниз. Когда я подбежала к окну, то наткнулась на стену.

— Вот чёрт. — Выругалась я.

Действительно как я могла забыть, что все окна в замке давным-давно были замурованы.

43.

Я, всё ещё пребывая в шоковом состоянии, и пытаясь переосмыслить всё сказанное мне Тимати, вылетела из комнаты. Не замечая ничего на своём пути, я кинулась в кабинет Антонио. Как я и предполагала, там сидел сам Антонио и Лис. Как и прежде лицо Лиса, было скрыто и только туманные Альбионы глаз затягивали внутрь себя, словно магнитом.

Влетев словно смерч в кабинет, я буквально сшибла с ног Антонио, который подхватил меня одной рукой и аккуратно придержал. Лис, устремил на меня свои глаза-омуты и не моргая следил за каждым моим действием. От этого взгляда у меня вдоль всего позвоночника побежали мурашки. Отчего-то я поймала себя на мысли, что чувствую как кто-то, проникает в мои мысли, но делает это настолько искусно, что вторжение было почти не ощутимо. Я бросила взгляд на Лиса, и тот тут же отвёл глаза, словно извиняясь. Что же за дьявольская сила затаилась в этом вампире?

— Шелена, что с тобой. Ты словно приведение увидела! — Антонио заботливо убрал с моего лица растрепавшиеся волосы.

Опираясь о сильные руки Антонио, я старалась перевести дыхание. Мысли вихрем носились у меня в голове, и если бы я и попыталась что-то сказать сейчас вразумительное, то вряд ли бы это у меня получилось. Я, придерживаемая сильными и заботливыми руками Антонио, села на край дивана. Я отчётливо чувствовала кожей, как два вампира сверлят меня глазами, наконец, совладав с собой, я начала говорить:

— Сейчас в моей комнате объявился Тимати.

— Тот самый, который настиг вас в городском архиве? — Озадаченно вскинул бровь Антонио, и присел передо мной на корточки, положив свои ладони поверх моих.

Его чёрные как воронье крыло волосы сейчас были распущенны и падали на белоснежную рубашку, которая была застёгнута только посредине и то на две пуговицы. В его глазах отражались огоньки от свечей, от этого его образ становился ещё куда более притягательным и желанным. Возможно, тысячи девушек отдали ему свои сердца за те пятьсот лет, что топтал Антонио эту землю, но отчего рядом с ним нет никого меня, по крайней мере, удивляло.

Возможно, кому-то покажется шокирующим, но у вампиров были семьи. Конечно не в таком масштабном понятии, как у смертных, но любящие друг друга немёртвые

сочетались браком у Ширтасенов и с момента провозглашения их брака считались полноправными мужем и женой. Антонио был завидным женихом. Красивый, статный, за ним как за каменной стеной, но отчего-то он все, же был один. Конечно, можно было это переложить на его чрезмерную ответственность, что он отдавал себе отчёт, какой опасности будит подвергаться его любимая, живя под одной крышей с Стрегонибенфици, но зная характер Дель Маро, готова была голову на отсечение отдать, что если бы он полюбил, то шёл бы до конца.

— Да, это был он. — И я принялась рассказывать, все, что услышала только что в своей комнате, не забыв так же упомянуть и чудесный меч, который растворился в теле Тимати, и знаменательный выход последнего через замурованное окно.

Судя по недоверчивым взглядам на меня Антонио и Лиса, во все происходящие им верилось с трудом, но всё же они внимательно меня выслушали. Когда я заканчивала свой рассказ, они уже перестали настороженно вслушиваться в каждое моё слово, и оживились.

— Возможно это всего лишь ещё одна теория об исчезновении Дайхатсу, а возможно, это истина. — Постукивая костяшками пальцев по блестящему лаковому столу, пробубнил Лис. — Но если эта история — истина, тогда это многое объясняет.

— Возникновение папки и руны, объясняет, уж точно. — Облокотившись на стол, сказал Антонио. — А что там с демоном, которой нас чуть не размазал своими деревьями?

Лис начал перерывать горы бумаг, который были расчерчены причудливыми иероглифами и какими-то непонятными мне набросками. Наконец найдя что-то, он самодовольно поднял палец вверх и провозгласил:

— Абдусцииуса, из преисподней никто не вызывал! — Громогласно провозгласил Лис.

— Как это может быть, мы же все видели его! — Ахнули мы.

— На месте присутствия демона всегда остаётся что-либо, это может быть слизь, или же выжженная земля, или огромные следы, наполненные какой-нибудь дрянью, трупный запах. Если не ударятся в демонологию, то на месте присутствия демона, должно остаться что-то чуждое человеку. — Лис сделал паузу, словно нагнетая обстановку. — На месте присутствия Абдусцииуса не было найдено ничего, что могло бы указывать, на присутствие демона.

— И что это означает? — Недоверчиво спросил Антонио.

— А это означает, что — либо на вас испробовали массовый гипноз или же кто-то перевоплотился и принял образ этого демона. — Пожал плечами Лис.

— И что из этих двух вариантов вероятнее всего? — Спросила я, внимательно, следя глазами за тем как, Лис лениво потягивается.

— На месте явления лже-демона я не нашёл никаких признаков нахождения там демона, но я не говорил, что там никого не было. — Сверкая бездонными глазами, промурлыкал Лис.

— Не тяни! — Воскликнул Антонио.

Лис присел на край стола, и поправил перчатки, которые покрывали его руки:

— На месте ночного столкновения я нашёл следы, от варева. Такие зелья готовили знахарки, ведьмы, колдуны. Зельем было окроплено всё вокруг, так же оно было и на деревьях, которые лже — демон кидал в вас. Тот, кто варил это зелье, точно знал о вашем передвижении, и ещё он обладает не малой силой, ну или кто-то питает его этой силой.

— Стивен. — Коротко бросил Антонио.

— Возможно. — Лис склонил голову на бок. — Это может быть кто угодно, кто разбирается в магии, или же кто при жизни был ведьмой или колдуном.

— "При жизни", то есть ты уверен, что это не смертный. — Заключил Антонио.

— Абсолютно. Смертный бы не справился с таким потоком силы, думаю это вампир. — Лис покрутил в руках, какую-то бумажку, ловко сложив из него самолётик, он поднёс его к губам и легко дунул на него.

Бумажный самолётик взмыл в воздух и начал парить, словно им управлял кто-то. Я не сводила взгляда с самолётика, его полёт казался мне волшебным.

— Значит, некто пытался нас убить с помощью лже — демона. — Протянула я, следя за бумажным самолетом.

— Нет, Шелена. Вас никто не пытался убить. Больше напугать, или принудить к чему-то не убить это точно. — Лис, начертил в воздухе пальцем замысловатую петлю, и тут же самолётик повторил её в точности. — Будь то ведьма или ведьмак, в облике кого-то он не может никого убить, иначе никогда больше он не сможет принять облик свой до превращения. а сам он окажется проклят и сослан в преисподнюю. Это довольно весомый довод, чтобы не убивать, ты не находишь?

Я согласно кивнула, прекрасно помня, что не одному существу не удавалось пройти через врата в преисподнюю, не погибнув при этом мучительной и страшной смертью. Фактически нарушить эту заповедь означало добровольно лишить себя жизни.

— Но ведь лже-демон все, же нас чуть не убил. — Возразил Антонио.

— Нет, он точно рассчитал все удары и кем бы он ни был, он знал, что не нанесёт вам вреда.

— Чего же добивался, этот сукин сын? — Задумчиво протянул Антонио.

— Я думаю, ответ лежит на поверхности, мы просто не хотим его видеть. — Продолжая чертить в воздухе замысловатые узоры, которые тут же повторялись бумажным самолётом, сказал Лис. — Шелена, всё — таки отдала свою кровь Крису. Возможно, этого и добивался лже-демон.

Повисла тишина, я кожей чувствовала, как Антонио начинает сверлить меня взглядом, ещё немножко и, наверное, он прожёг мне дыру в затылке. Тогда я повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

— Даже сейчас зная это, я всё равно поступила бы точно так же. Я не сколько не жалею о содеянном. — Я гордо вздёрнула подбородок и, не отводя глаз, смотрела в чёрные глаза Антонио. — Я сохранила самое дорогое, что есть в моей жизни.

— Ты, сохранив жизнь Крису, подвергла опасности жизни всех нас! — Закричал Антонио и оказался рядом со мной, схватив меня за руки так больно, что я даже вскрикнула. — Ты ослеплённая своей любовью, наплевала на всё. На Диаспору, на свой долг и своё предназначение. Ты подвергла опасности себя и всех нас, и даже не осознаёшь, что наделала.

Антонио кричал на меня, больно сжимая мои руки и тряся словно котёнка. Я испуганно смотрела на наставника, щёлкая зубами. Попытки освободить руки потерпели фиаско, и мне оставалось только надеяться, на то, что гнев Антонио скоро рассеется. Но судя по горящим злобой глазам, этого ждать в скором времени не приходилось. Антонио замахнулся на меня, тут в долю секунды рядом с нами оказался Лис. Он сжал руку наставника и оттащил его от меня.

— Не трогай её. Она сделала то, что должна была. — Сквозь маску на лице Лиса было не видно, какие эмоции обуревали этого вампира, но его глаза стали светится каким-то белым светом. Но вскоре они потухли и покрылись обычной поволокой.

Я забилась в угол дивана, не сводя глаз с Антонио, который всё ещё тяжело дышал, пытаясь, справится с обуревавшим его гневом. Наконец, переведя дыхание, он сел на край дивана, поманив меня к себе. Я насторожено придвинулась к нему. Наставник обхватил меня за плечи и прижал к себе, целуя в макушку:

— Ты же знаешь как ты дорога мне.

Больше он ничего не сказал, гладя меня по волосам, так мы и сидели молча. Лис встал и словно тень шмыгнул в дверь. Я прижималась к Антонио, пытаясь осмыслить все произошедшие со мной сегодня.

44.

Дверь распахнулась и на пороге возникла фигура Натара. Он вошёл в кабинет, положив цилиндр и трость на стол, Арнольд сел за письменный стол, положив руки на его полированную поверхность. Перстни на его пальцах блеснули при свете свечей, словно подмигивая нам. Идеально зачесанные волосы Арнольда были смазаны гелем, ни что в нём не выдавало того чудовища, которого я видела той ночью.

Сила Натара была куда древнее, чем могло показаться на первый взгляд. Его образ был всего лишь маской, к которой Арнольд уже настолько приспособился, что она была для него привычной. Каким же был Натар на самом деле? Что за чудовище обитало внутри него? Было ли это чудовище самой сущностью Арнольда?

— Лис рассказал мне всё. И про визит этого Тимати и про следы, найденные им на том месте, где на нас напали. — Арнольд побарабанил пальцами по столу. — Ума не приложу, что это всё значит. Я никогда не замечал за Стивеном способностей к чёрной магии. Хотя интересуясь историей, он вполне мог наткнуться на одну из книг по чёрной магии, но без наставника ему никогда было бы не познать и не овладеть силой настолько, чтобы столь мастерски ей пользоваться.

— Я думала, что чёрнокнижников нет в нашем городе и ближайших тоже. — Удивлённо захлопала глазами я.

— Он вполне мог найти его и в другом городе, но Стивен никогда не исчезал из нашего города надолго. И где бы он прятал своего учителя? Когда-нибудь бы его всё равно нашли. Да и что мог предложить вампир чёрнокнижнику? — Антонио озадаченно начал ходить из угла в угол.

— Всё это больше похоже на сказку. — Покачал головой Натар.

Лис вошёл в кабинет, его лицо было по-прежнему скрыто маской, а глаза, словно рентгеновские лучи, проникали внутрь каждого на кого он смотрел. Он привалился к косяку, и обвёл всех присутствующих глазами, наконец, его взгляд задержался на мне и он протянул мне руку:

— Давай то, что ты хотела мне показать.

Я удивлённо захлопала глазами, не понимая, о чём говорит Лис. Тот нетерпеливо поманил меня рукой, и когда я подошла к нему, ловко извлёк из моего корсета книжечку, которую передал мне Ксавье. Помахав ей перед моим лицом, он пролистал несколько страниц, затем задумчиво протянул:

— Когда я разберусь что это, я тебе всё подробно расскажу.

— Что это всё значит? — Антонио недоуменно смотрел на всё происходящее.

— Это книжка! — Буркнула я, надеясь, что наставник не заинтересуется, откуда она у меня взялась.

Но мои надежды оказались напрасными, и Антонио уже нависал надо мной, сверля меня глазами:

— Откуда она у тебя?

— Её передал ей юноша. — Абсолютно спокойно проговорил Лис.

— Что!? — Вскричал наставник. — Как он проник сюда?

— Это не он, я сама нашла его. — Опустив глаза к полу, прошептала я.

— Шелена! — Воскликнул Антонио.

Я поняла, что сейчас мне несдобровать, понимая, что отступать уже не куда, я накинулась на него:

— Антонио, если ты не прекратишь меня опекать, то я никогда не стану полноценным Стрегонибенфици! Ты оберегаешь меня от всего, ты показываешь мне всё только на поверхности, не показывая только то, что не разочарует меня. Ты говоришь о том, что мы призваны защищать смертных, но ты никогда не показывал мне, то, что их нужно в первую очередь защищать от самих себя. — Я размахивала руками, прямо перед лицом Антонио. — Люди сами себя истребляют, они жалкие в том что не могут остановиться. Они умирают от своих же желаний! Почему мы должны щадить и оберегать их? Почему, они истребляют нас, не задумываясь? Почему?

— Я никогда не говорил, что мы должны их опекать. Мы словно пастух, пасущий своё стадо овец. Да, люди во многом глупы, и жалкие, но мы все произошли от них. Мы питаемся их кровью, мы выживаем с помощью их. — Кричал прямо мне в лицо Антонио. — Стрегонибенфици отличается тем, что не судит о поступках только со стороны своего к ним отношения! Если ты не можешь смотреть со стороны, и судить, проникая внутрь проблемы, не прочувствовав её, тогда ты ещё не готова стать стражем Диаспоры.

— Прекрасно! — Я развернулась и пошла к двери.

Гневно хлопнув ей, я услышала голос Антонио:

— Ты хоть затёрла ему память на этот раз?

— Да! — Гаркнула в ответ я.

Быстрым, почти летящим шагом, я промчалась по длинному коридору по направлению к своей комнате. Со всей злобой, которая бурлила у меня внутри, я хлопнула дверью, с потолка посыпалась штукатурка. Яростно сметая всё, что вставало у меня на пути, я металась по комнате. Всё перед глазами плыло от возмущения и негодования.

Беззащитное кресло оказалось вверх тормашками, и теперь я сидела на подушках, разрывая их в клочья. Бури эмоций накрывали меня с головой. Я не могла поверить, что Антонио считал меня не достойной быть Стрегонибенфици. Тот единственный, который всегда был рядом, который подбадривал меня, сейчас в лицо кидает мне, что я не готова стать стражем Диаспоры.

Мои пальцы безжалостно разрывали ткань обивки кресла, вытаскивая наружу наполнитель, который уже словно белый снег был разбросан по всей комнате. Вконец обессилев, я упала, уткнувшись в одну из уцелевших подушек, и заплакала. Слёзы жгли глаза, чертя длинные дорожки по щекам.

Я услышала тихие шаги, и сильные, уверенные руки подняли меня с пола. Подняв глаза я наткнулась на белые омуты глаз Лиса. Он бережно держал меня за плечи, и ничего не говоря, повёл к кровати, куда почти силой усадил меня. Сам же он присел передо мной на корточки, сцепив руки в замок.

— Шелена, не стоит драматизировать ситуацию. Ты прекрасно знаешь, какой Антонио вампир. Хоть сам я знаю его совсем недавно, но поверь мне, я уверен, что он не хотел причинить тебе боль. — Лис слегка наклонил голову набок. — Часто наш мир жесток, я бы сказал через чур жесток. Многие просто не выдерживают его гнёта и ломаются. Как же это называется… Съезжают с катушек!

Лис усмехнулся себе в маску. Его бездонные глаза блеснули при свете свечей, и казалось, они улыбаются. Можно ли было это сказать и о его губах скрытых от меня толстой тканью маски, я точно не знала.

— Мы живём по законам, которые не позволят нам уничтожить, то от чего мы в первую очередь зависим. То кем мы были раньше. Я видел многое в своей жизни, я прошёл долгий путь. Разочарование в своих первоначальных взглядах привитых наставником, это обычная фаза становления молодого вампира. В этом нет ничего страшного. Ты сама начала познавать этот мир, уже без розовых очков, которые так тщательно старался водрузить на тебя, будучи твоим наставником- Антонио. Ты увидела кроме светлых и положительных сторон жизни смертных и немёртвых, ещё и ту грязь, которую стараются обычно скрыть. Но рано или поздно, как и всё гнилое это выползает наружу. Ты видела малую долю темного, что есть в нашем существовании, Шелена. — Лис развёл руками, словно извиняясь за то что этот мир был слишком грязен для того чтобы в нём можно было существовать исходя из законов созидания. — Все рано или поздно приходят к тому, что живут по законам стаи. Выбирают себе вожака и заглядывают ему в рот, ловя каждое его слово. Те, кто отрицают саму суть такого существования, становятся изгоями. Их называют сумасшедшими, теми, кто просто не может понять в силу своих скудных мозгов всю прелесть именно такого существования. Мало кто отважится отрицать тот уклад жизни, который опробован веками. Каждому своё место в этом мире. Кто-то рождён властвовать, кто-то подчинятся, а кто-то скитаться в одиночестве отвергнутый всеми. Шелена, тебе повезло намного больше, чем любому из нас. Ты только познаёшь себя, и кем бы ты в итоге не стала, я знаю одно, ты никогда не будишь частью стаи. Ты всегда будишь на голову выше всех их, ты уже не часть стаи, Шелена.

Я в упор смотрела на Лиса. С трудом понимая всё что он мне говорил. Тем временем, он взял мою ладонь в свою и крепко сжал, словно этим пытаясь ещё больше привлечь моё внимание, и убедится в том, что я понимаю его.

— Если ты в душе почувствовала что ты Стрегонибенфици, то это уже никто не изменит. Это уже часть тебя. Стрегонибенфици, это не просто звание или красивое слово, это то, что у тебя здесь и здесь. — Он ткнул пальцем руки, которая была облачена в перчатку, сначала туда, где находится сердце, а затем указал на мою голову. — Стрегонибенфици не может жить только умом, Шелена, хоть Антонио бы был от этого только счастлив. Только существо умеющее любить и созидать сможет охранять что-то так будто это его дитя. Дитя со своими пороками и дурными привычками, которое совершает ошибки, и которое стремится их исправить.

Не держи зла на Дель Маро, он любит тебя. Любит настолько, что готов за тебя перестать существовать на этой планете. Он оберегает тебя от разочарований, в силу своей безграничной любви не понимая, что рано или поздно, ты должна была сама увидеть действительность. Он злится на тебя за то, что ты разрушаешь кокон, который он сплёл вокруг тебя. Ведь когда ты оттуда выбираешься ты, не только увидишь мир со всеми его грехами, но ты станешь самостоятельной. Ты больше не будишь нуждаться в нём настолько сильно, как нуждаешься сейчас. Ты можешь покинуть его, а он понимает, что не сможет пережить эту утрату. Он теряет тебя и корит себя за это.

Лис выпрямился и размял затекшие ноги. За тем он приподнял моё лицо за подбородок и заглянул мне в глаза:

— Шелена, загляни внутрь себя. Найди себя не здесь вокруг, а ищи себя внутри. Только когда ты осознаешь, кто ты, ты сможешь избежать тех ошибок, которые совершали многие, и которые могут, стоит тебе и твоим близким жизни.

— Я не хочу жить в постоянном страхе. — Замотала головой я.

— А я и не говорил, что быть вампиром это "жить". — Лис почти растворился в темноте, оставив меня наедине с моими мыслями.

45.

Я сидела не шевелясь, сцепив руки в замок на коленях. Мой взгляд упёрся в одну точку, и я будто бы пыталась там просверлить дырку. Все слова отрывками носились у меня в голове, что-то я не хотела признавать, и, наверное, Лис был прав, искать ответы надо начинать, прежде всего, с себя. Имела ли я право подвергнуть опасности всех членов Диаспоры только ради своей любви? Поставить на кон жизни всех, против одной.

Но отчего-то я знала, что если бы сейчас сложилась такая, же ситуация, я бы всё равно поступила точно так же. И совсем не, потому что любила Кристьяна, а потому что он тоже был достоин жизни, и пока можно сохранить жизнь, я сделаю всё возможное, пускай ценой своей собственной. Я обхватила голову руками, и взъерошила свои рыжие волосы. Как я устала от всего, хотелось спрятаться от всех и просто побыть в одиночестве. Но как я могла это сделать, когда я нужна здесь? Возможно, я не знала, кем я была до перевоплощения, но я точно знала кто я сейчас.

Я решительно встала с кровати и побежала, не видя ничего на своём пути. Чуть не сбив с ног Урукла, я извинилась и продолжила свой бег в поисках Антонио. Когда же я всё — таки натолкнулась на него, он стоял возле камина. Его плечи устало поникли, руки были скрещены на груди. Волосы по-прежнему покоились у него на плечах, а голова была опущена к груди. Он о чём-то думал, и его глаза не двигаясь, следили за пламенем, которое весело потрескивая, танцевало в камине. Его мысли унесли его далеко отсюда, и он совсем не заметил моего присутствия. Я скользнула к нему, крепко обхватив его за талию. Антонио вздрогнул, но поняв, что это я расслабился, но так и остался стоять не двигаясь. Я уткнулась лицом ему между лопатками, и потёрлась носом, словно провинившийся щенок.

Он усмехнулся, но эта усмешка была настолько горькой, что у меня сжалось сердце. Я буквально почувствовала его боль, и крепче прижалась к нему, словно это могло показать всю мою признательность и безграничную преданность ему. Наша немая сцена продолжалась несколько десятков минут. Он не поворачивался, и это заставляло меня нервничать. Вдруг Антонио не простит меня, вдруг он больше не будит мне доверять. Я даже не знала что из этого страшнее для меня. Доверие это настолько ценный дар, что потеряв его, никогда не сможешь обрести его снова. А "доверие" такого вампира как Антонио Дель Маро, дорогого стоило. У Антонио был свой не писаный свод правил, которых он придерживался, и которых надеялся, буду придерживаться я, но я нарушила их, я разбила его веру в меня. Обманула его доверие, и теперь я чувствовала, как теряю его. Теряю такого дорогого мне. Теряю Антонио. Я знала одно, что если сейчас он отречется от меня, если он оставит меня одну, я не перенесу этого.

Возможно, Антонио был скуп на выражение своих чувств. Возможно, иногда он был излишне прямолинеен. Но все, же он был в этом мире чуть ли не единственным существом, которое было со мной с самого начала, и которое никогда не придаст меня. И я знала, что стоит мне, споткнутся, он всегда окажется рядом, чтобы подхватить меня и не дать упасть.

Я на носочках обошла Антонио и привстала на цыпочки, чтобы дотянутся к его уху. Аккуратно убрав его волосы, я прошептала прямо ему в ухо:

— Можешь меня ненавидеть, можешь меня убить, можешь сделать мою жизнь невыносимой, и заставить ползать на коленях, прося прощения. Но я знаю кто я. Я Стрегонибенфици, нравится тебе это или нет. Ты мой наставник, тот без которого меня бы не было в живых. Можешь сейчас же отсечь мне голову, только умоляю, не молчи.

Антонио глубоко вздохнул и безвольно опустил руки вдоль туловища. Затем он отстранился и сел прямо перед камином на каменный пол. Обхватив голову руками, он пропустил свои чёрные как смоль волосы сквозь пальцы. И заговорил тихо-тихо, будто эти слова адресованы были не столь мне, сколько самому себе:

— Шелена, я боюсь тебя потерять. Я боюсь, что один неверный шаг, и я могу никогда больше не увидеть тебя, никогда не смогу коснутся твоих волос, услышать твой смех. Я никогда не смогу простить себе если тебя не станет. А ты словно, не понимая, что тебе грозит, постоянно находишь какие-то приключения. Откуда выходишь еле живой. — Антонио опустил глаза к полу, и его взгляд застыл словно замороженный. — Я понимаю, что не могу оградить тебя от всего мира, ты рано или поздно всё равно столкнёшься с реальностью. Но я хочу быть рядом, когда это произойдёт. Я хочу быть уверен, что смогу защитить тебя. Понимаешь?

Я взяла его руку в свою, и прижалась к его ладони щекой. Конечно, я всё понимала, понимала и чувствовала всю его боль и отчаянье. Антонио смотрел на меня, не отводя глаз, его губы были сжаты в тонкую линию. Каждый нерв его был напряжён, он словно готовился отражать атаку неведомого и невидимого мне зверя.

— Шелена, ты прекрасна. Ты настолько хрупка, что мне хочется оберегать тебя и спрятать где-нибудь подальше от этого безумного и жестокого мира, который создан не для такого цветка как ты, Mi sueño. Ты чудесна во всём. Ты кажешься мне ребенком, который познаёт этот мир, ошибаясь и натыкаясь на какие-то преграды. Но все, же ты, не испугавшись, продолжаешь его изучать. — Антонио, взял меня за подбородок, и провёл большим пальцем руки по моей щеке. — Ты права ты настоящий Стрегонибенфици.

Я растроганная словами Антонио, кинулась к нему на шею, свалив его на каменный пол. Он засмеялся и потрепал меня по моим волосам, которые тут же выбились из хвоста и теперь торчали в разные стороны.

— Подними меня. — Всё ещё смеясь, сказал Антонио.

Я вскочила и протянула ему руку. Он встал и отряхнувшись, обнял меня за плечи:

— Что ж, нам с тобой очень много нужно ещё изучить. Начнём с того что, ты не всегда можешь положиться только на себя. У каждого вампира есть как бы это сказать, свой талисман. Обычно он имеет вид какого-нибудь животного. — Антонио показал мне на свою брошь виде змеи с изумрудными глазами. — А теперь смотри.

Он закрыл мне глаза ладонью, я почувствовала, как его сила заполняет комнату, обволакивая меня, словно тягучая нуга.

— А теперь смотри. — Прошептал мне на ухо Антонио.

Я открыла глаза и вздрогнула. На меня смотрела змея с первого дня моего обращения. Её изумрудные глаза, как и в тот раз, светились, словно прожекторы. Она, свернувшись клубком, положила свою голову на хвост, слегка раскачиваясь.

— Чёрт возьми. — Это всё что могла выдавить из себя я.

Антонио рассмеялся, и поманил пальцем змею, та послушно подползла к его ноге, и начала, обвиваясь кольцами вокруг его ноги, поднимать выше и выше, пока не оказалась на его шее, довольно положив свою голову ему на плечо.

— Вызванное тобой животное, никогда не причинит тебе вреда. И это не совсем обычное животное, как ты могла заметить. — Антонио погладил змею по голове. — Верно, я говорю?

— Верно. — Прошипела змея.

Я всё ещё не веря своим глазам помотала головой. Но змея никуда не исчезла, видимо, мне придется смириться с тем фактом, что это происходило на самом деле.

— А что за талисман у меня?

— Прейдет время, и он сам с тобой свяжется. — Антонио улыбнулся своей белозубой улыбкой.

Тут резкий настойчивый звук, разорвал спокойствие замка. Я надоумлено посмотрела на Антонио, тот кивнул и иронически улыбаясь, проговорил:

— Твой мобильный, Шелена. Это всего лишь телефон.

Я смущённо улыбнулась и извлекла телефон из чехла. На дисплее высвечивалось имя "Кристьян", я дрожащими руками нажала на кнопку, чтобы принять вызов.

46.

Голос Кристьяна донесся, будто из-за тысячи километров, искажённый, приглушённый, но все, же такой родной и дорогой мне. Затаив дыхание я пыталась расслышать, что он говорил, но помехи настолько искажали и прятали его голос от меня, что я уже почти отчаялась услышать его.

— Кристьян! — Кричала я в трубку, сжимая ладонью. — Ты меня слышишь? Кристьян!

Треск и шум был мне ответом. Я уже отчаялась услышать его, как до меня донёсся его голос. Холодный, надменный и совсем чужой:

— Не ищи меня. Всё кончено. Я устал. Оставь меня в покое.

Потом связь прервалась и в трубке раздались короткие гудки. Внутри меня всё оборвалось, и я начала оседать на пол. Антонио подхватил меня за талию, и ни чего не говоря, перенёс на диван. По его глазам я видела, что он уже всё знает. Что могло Криса побудить совершить этот звонок. И ещё какой-то знакомый звук на заднем фоне, отчего-то взволновал меня. Что произошло, и почему Крис сказал мне такое. Он испугался? Испугался, что его могут убить? Но ведь сейчас его тоже могу убить, и от того что он расстанется со мной охота за ним не прекратится.

Я не понимала ничего и не верила в происходящее. Слёзы начали душить меня и в горле застрял ком. Даже если б я захотела что-то сейчас сказать, то вряд ли мне бы это удалось. Я сидела на диване, обхватив руками колени, и сотрясалась от рыданий. Антонио поглаживал мне плечи, пытаясь успокоить.

Вдруг какая-то неведомая сила закутала меня, отбросив Антонио. Словно пронизывающий ток, она блуждала по моему телу. Опрокинувшись меня на спину, я сжала до боли кулаки, сопротивляясь, но видимо сопротивление моё было настолько наивным и совсем не продуктивным, что новая волна пронизывающего меня тока накрыла снова меня с головой.

Я чувствовала, как внутри меня невидимые глазу разряды встречаются друг с другом, и, отталкиваясь, идут блуждать по моему телу дальше. Антонио поднялся и попытался приблизиться ко мне, но его ограждала какая-то невидимая стена, и он безуспешно натыкался на неё, не имея возможности обойти.

— Que por los rasgos (Что за чёрт? (исп.))? — Вскричал Антонио, предприняв очередную попытку прорваться ко мне.

Я с трудом повернула к нему голову, но не могла вымолвить, ни слова. Какая-то сила сжимало моё горло, не давая вымолвить мне ни слова. Резкая боль в груди, заставила меня выгнуть спину, и прижала руки к дивану, словно удерживая. Перед глазами начало всё плыть и исчезать словно плавилось. Картинка будто разъедаемая кислотой сползла и превращалась в неотчётливую массу цветов и фигур.

Сквозь силуэты комнаты замка начали проступать совершенно другие очертания, какого-то неведомого мне пейзажа. Я почувствовала резкую боль в руках, словно они были перетянуты верёвкой за спиной. Голова больно стучала где-то в районе темени, боль была почти ощутимой на ощупь.

Пытаясь выровнять дыхание, я обвела взглядом пейзаж и увидела Дарена. Я попыталась закричать, но что-то мешало мне, будто кто-то затолкал мне в рот кляп. Замотав головой, я будто пыталась освободиться, но все попытки потерпели неудачу, и я обречённо расслабилась.

Откуда-то из тени появился Стивен, его слов я не слышала, видела лишь его лицо полное призрения и какого-то сумасшествия. Я попыталась понять, что же это происходит? Но вразумительных ответов всё равно не нашлось. Всё вокруг было серым и каменным, словно мы были внутри какого-то каменного мешка. Справа на стене весел выцветший плакат, какого-то клуба. Разбитые стёкла покрывали почти всю поверхность пола, будто здесь прошёл ураган. То там- то здесь валялись обломки мебели, а на одной из стен красовалась какая-то пентаграмма. Письмена на ней были почти не различимы, и я вскоре потеряла к ней интерес.

Когда я перевела взгляд на Дарена, тот о чём-то громко спорил со Стивеном. Было видно, что Ретер пытается убедить в чём-то карателя, но тот был не преклонен. Тогда на Дарена, накинулось несколько фигур облачённых во всё чёрное, и вскоре великан оказался поваленным на колени, и связанным. Лицо Дарена, сквозило ненавистью и презрением, он выкрикивал какие-то слова, и хоть я не могла их слышать, я понимала, что это проклятья в адрес Стивена.

Стивен разразился хохотом и достал из-за пазухи какой-то бутылёк. Лицо Дарена исказила маска ужаса. Тут меня словно что-то оглушило, и ток внутри меня стал пульсировать. Картинка вновь померкла и стала исчезать. Вскоре перед моими глазами вновь появилась комната замка, я по-прежнему лежала на диване боясь, пошевелится. Неведомая сила уходила из меня, мягкой волной, словно растворяясь в пространстве. Когда последние отзвуки её пропали, Антонио подбежал ко мне и, схватив на руки, начал оглядывать, ища видимые повреждения.

— Моя малышка, что это было? Как ты? Я не понимаю… Я так испугался за тебя… Не молчи, скажи что-нибудь!!! — Он испуганно заглядывал мне в глаза, а я всё ещё пребывала в шоке.

Понемногу рассудок возвращался ко мне и я, уже обретя дар речи, вцепилась пальцами в руку Антонио, и начала выкрикивать:

— Я видела, Дарена… Стивен… Они…

Антонио пытался меня успокоить, гладя меня по волосам, но я заходилась в рыданиях, хватая ртом воздух. Паника внутри меня росла, словно подкармливаемая кем-то. Я не понимала, что это произошло со мной сейчас, но это здорово меня напугало.

Вскоре в комнате, словно приведение появился Лис. Он застыл на несколько мгновений, и в какой-то момент просто оказался возле меня, почти вплотную наклоняясь к моему лицу.

— Что ты видела, Шелена? — Тихим вкрадчивым голосом спросил Лис.

Его глаза казались, смотрели сквозь меня и видели гораздо больше, чем казалось. Его бездонно белые омуты глаз переливались и затягивали внутрь, однажды взглянув в них хотелось смотреть в них бесконечно и утонуть навсегда. Забыться словно под действием какого-то сильного наркотика, но как обманчиво порой бывает немое обещание вампира. Тем более такого странного вампира как Лис.

Уже немного прейдя в себя и до капли вытеснив из своего тела ощущение пустоты, которое оставила неведомая мне сила, я подтянула согнутые в коленях ноги и обхватила их руками. Антонио присел на край дивана, обняв меня за плечи, и то и дело поправлял мои растрепавшиеся локоны. Лис же стоял чуть поодаль, скрестив руки, спрятанные в перчатки на груди, и внимательно ловил каждое моё движение.

Всё в этой немой картине сквозило недосказанностью, настороженностью и напряжением. Я готова была ручаться, что если сейчас хлопнуть в ладоши, то мы все от перенапряжения просто взорвёмся.

Тем временем Лис присел передо мной на корточки, и внимательно осмотрел моё лицо. Затем холодный шёлк его перчаток пробежал вдоль моей шеи и рук, словно ища что-то, что было неуловимо глазу. Нахмурившись, он отстранился и сел на кресло, которое стояло прямо напротив меня.

— И так, я слушаю. — Безоговорочно заявил Лис.

Я на едином дыхании выпалила всё что видела, старательно вспоминая все детали и ощущения, не опуская ничего, что могло бы помочь понять всё произошедшее. Когда я закончила свой рассказ, Лис потёр виски и, вздохнув устало посмотрел на Антонио:

— Где в городе есть место по описанию похожее на то, что говорила Шелена? Боюсь, ваши друзья попали прямо в руки Стивена. Шелена видела глазами Кристьяна. — Он говорил, отчеканивая каждое слово, хмурясь всё больше и больше.

Антонио замер, и тень пробежала по его лицу, но тут, же он, взяв себя в руки, заговорил:

— Пентаграмма… Это место очень похоже на один заброшенный клуб под открытым небом. Там ещё какое-то время собирались молодые вампиры. Не знаю, чем они там занимались. — Антонио нервно сцепил руки в замок. — Клуб назывался "Ночной хищник", он в нескольких километрах от города. Мы легко доберёмся туда. Но как Шелена и Кристьян…

Лис поднялся с кресла и, не дав договорить Антонио, оказался возле меня и аккуратно, властно сжав пальцами мои скулы, развернул голову так, чтобы взгляду Антонио открылась моя шея.

— Смотри. — Только и скал Лис.

В комнате повисла тишина, я начинала нервничать:

— Что там?

— Когда Шелена и Кристьян обменялись кровью, места их укуса, стали как бы их меткой, клеймом. Называйте, как хотите, но именно в тот момент они связали себя теснее, чем это можно было бы предположить. Такие связи между вампирами, не наблюдались уже тысячелетиями, и упоминания о них можно найти только в манускриптах. — Лис отпустил мою голову. И обратился к Антонио. — Ты видел, то сияние, которым переливался укус на шее Шелены. Это можно назвать их связующей нитью, они чувствуют друг друга. И будут чувствовать до тех пор, пока один из них не прекратит своё существование.

В комнате повисла тишина, Антонио хмурился всё больше и больше. Я оглядывалась то на него, то на Лиса, но их лица не говорили мне не о чём. Наконец Лис отделился от стены и, направляясь к двери, кинул через плечо:

— Нужно позвонить Натару и всё рассказать, затем мы поедем в этот заброшенный вампирский уголок, может это нам хоть чем-нибудь поможет.

Антонио молча, кивнул и проводил взглядом Лиса, пока тот не закрыл, а собой дверь.

— Антонио, скажи мне, что значит эта гримаса у вас на лицах? — Я встала с дивана и, обхватив руками плечи, подошла к одной и картин висящих на стене.

С полотна картины на меня смотрела красивая девушка, её волосы были убраны под какую-то нелепого вида шапочку. Платье девушки было из каких-то ярких лоскутов с множеством юбок и воланов, на её губах играла счастливая улыбка, такая, какая играет у по-настоящему счастливых людей. В её зелёных глазах плескалось всё тоже счастье, и было в них что-то ещё, почти не уловимое глазом, что-то спрятанное намного глубже.

— Понимаешь, Mi sueño, ваша связь настолько тесна, что вас можно было бы назвать сиамскими близнецами. Вы теперь словно единый организм.

— И что в этом плохого? — Непонимающее, пожала я плечами.

— В том, что если у любого живого организма отрезать половину, вторая половина не сможет существовать. — Антонио потупил взгляд и развёл руками, словно извиняясь.

— Не может быть. — Помотала я головой.

— Но это так, Шелена. Я не знаю, как произошло это слияние, но сейчас мы имеем, то, что имеем, и эта связь уже неразрывна, не обратима, понимаешь?

Антонио вздохнул и обнял меня за плечи, словно пытаясь утешить:

— Сейчас главное найти Криса. И мы его найдём, Шелена, будь уверена.

Антонио поцеловал меня в висок и крепко-крепко прижал к себе. Я словно ребёнок прильнула к нему, положив руки ему на грудь. Мне хотелось, чтобы он спрятал меня и защищал всегда, всю мою жизнь. Я только сейчас начала понимать, что совершила. Объединившись с Кристьяном, я подвергла опасности его жизнь ещё большей, чем она была до этого.

— Не когда нюни распускать!

Мы вздрогнули и обернулись на голос. В дверях стоял Лис, его привычную одежду сменила рубашка цвета фиалок, поверх которой были одеты ножны. Его стройные ноги обтягивали штаны чёрного почти жгучего цвета, они сидели на нём словно его вторая кожа. Поверх всего этого был накинут неизменный плащ, но этот был всё того же тёмно фиалкового цвета с капюшонном. Лицо Лис вновь скрыл за маской, как впрочем, и любой участок его тела нельзя было увидеть, настолько тщательно он его прятал. В руках Лис сжимал какой-то посох на конце, которого размещался весьма странный шар, где то и дело поблескивали какие-то молнии.

— Поехали. — И глаза Лиса блеснули всё тем же странным сиянием, которое одновременно и притягивало и пугало.

47.

Через полчаса мы уже были возле заброшенного клуба. Ночь окутывала нас своим плащом, и мы словно тени двинулись к полуразрушенному зданию. Говорят, что в этом клубе собирались вампиры, недавно обращённые Цактаной, чем именно они там занимались, для нас до сих пор осталось секретом, но о зловещей славе этого места всё ещё ходили слухи. Возможно, именно здесь Цактана натаскивала своих новообращённых, а возможно занималась оккультными науками. Диаспора никогда не лезла в дела Цактаны, всё- таки они ещё находились в конфронтации.

Я оглянулась по сторонам. Пейзаж был поистине удручающим. Вокруг нас была каменистая почва, и лишь изредка, то там, то здесь, можно было увидеть уродливые маленькие дерева, которые стремясь выжить, цеплялись из последних сил за остатки почвы на камнях. Клуб был пуст и давно уже не обитаем, об этом говорило полное отсутствие дверей и оконных стёкл. Некогда яркая и манящая вывеска сейчас была разбита и больше напоминала сломанную детскую игрушку на батарейках. С вывески мне улыбался красивый юноша, и всё бы было хорошо, если бы только вторую половину лица художник не обезобразил. Теперь от одного взгляда на парня сердце сжималось то ли от страха, то ли от жалости.

Самый верхний этаж клуба, являлся танцполом и находился под открытым небом, именно там я и видела, Дарена и Стивена. Все нижние этажи находились уже под землёй и больше напоминали бункер. Там раньше были служебные помещения, такие как кабинет директора, склады и бухгалтерия. Бог знает, что ещё происходило в подвалах этого клуба, я предпочла бы никогда этого не узнать.

Лис словно тень проскользнул вверх по лестнице, жестом показывая мне и Антонио, что там впереди никого нет и можно двигаться дальше. Я положила руку на рукоять кинжала, всё — таки, когда оружие было под рукой, на сердце становилось как-то спокойней. Оглядываясь по сторонам, я отмечала про себя, что здесь явно давно никого не было. Паутина в углах коридора была просто колоссальной, создавалось впечатление, что здесь проживала колония пауков. Стёкла хрустели под ногами, а с одиноких серых стен на меня смотрели почти содранные плакаты. Барная стойка в углу одном из залов, сиротливо поблескивала металлом, на ней сверху был огромный слой пыли, а посреди неё виднелся бокал, видимо кто-то второпях оставил его.

Воздух в клубе был затхлый, не смотря на то, что здание полностью продувалось из-за отсутствия окон. На стенах встречались фрагменты пиктограмм, каких-то непонятных надписей, словно бы здесь проходил шабаш, и кто-то забыл за собой прибрать.

Лис остановился и приложил палец к губам. Мы замерли, стараясь даже не дышать, давая ему прослушать всё здание клуба на предмет ждущих нас гостей. Видимо ничего подозрительного не услышав, Лис махнул нам, приказывая двигаться дальше. Вот мы добрались до винтовой лестницы, ведущей на танцпол под открытым небом. Отчего-то по моему телу пробежала дрожь, я поёжилась и ещё крепче вцепилась в рукоять кинжала.

Лестница была крайне не удобная, я с трудом удерживалась за перила. Лис притормозил и провёл пальцем по перилам, обернувшись к нам, он продемонстрировал перчатку:

— Пыли ещё нет, здесь совсем недавно кто-то был.

Лис двинулся дальше вверх по лестнице, и мы послушно пошли за ним. Дверь, преграждающая путь на открытый танцпол, сейчас была распахнута настежь, и лишь иногда жалобно поскрипывала от сквозняков, которые гуляли по клубу где им только было не лень.

Открытая площадка, которая раньше использовалась, как танцпол сейчас была пустынна и заброшена, то там, то здесь были разбросаны останки столов, стульев и другой барной атрибутики. Я потянула воздух носом, и скорчила гримасу:

— Странно, такой ветер, а здесь витает какой-то запах. — Я спрятала нос в воротник плаща, стараясь делать мелкие вдохи, чтобы как можно меньше улавливать этот запах.

— Шелена права, запах весьма странный и специфический. — Протянул Антонио, оглядываясь по сторонам.

Я ещё раз обвела взглядом площадку. Стена здесь была одна единственная, на которой я тут же узнала плакат и пентаграмму, из своего ведения. Стараясь точно восстановить всю картину, которую видела, я проследила взглядом туда, где видела Дарена. Тут моё дыхание перехватило, и я завизжала и кинулась в сторону, словно стараясь убежать от увиденного. Горло моё будто перехватил железный обруч и сжимался всё сильней и сильней.

Лис и Антонио проследили за моим взглядом, и застыли на месте словно изваяния. Там в осколках стекла и обломках старой мебели лежал полуобгоревший труп очень высокого мужчины. Не надо было особо вдуматься, чтобы понять, кем он был при жизни.

Абсолютно позабыв обо мне, сопровождавшие меня мужчины двинулись к мертвецу. Антонио хотел было кинутся к останкам, но Лис удержал его, и лишь тихо обронил:

— Сначала я.

Лис скользнул к трупу Дарена и присел перед ним на корточки. Пока чёрные шёлковые перчатки вампира обследовали тело, я наблюдала за лицом Антонио. Он сначала побледнел, и губы его сжались в тонкую линию, шок в его глазах был настолько очевиден, как и то, что сейчас ночь. Нестерпимая боль подняла свою голову и отразилась на дне чёрных глаз испанца. Мне показалось, что ещё мгновение и Антонио рухнет на колени и начнёт стенать, как потерявшие своих мужей жёны и сыновей матери. Но наставник, лишь гордо выпрямил спину, и только его судорожно сжатые кулаки говорили о том, что чувства переполняют его, и готовы вырваться наружу.

Когда Лис закончил своё обследование, и отошёл в сторону, пропуская моего наставника, Антонио замер в нерешительности. Но вскоре взяв себя в руки, он сделал несколько шагов в сторону тела карателя. И тут он сдался, рухнув на колени перед обезображенным телом Дарена, он разразился громким плачем. Я недоумённо смотрела на эту картину, ни в силах понять что происходит.

— Дарен его брат.

Голос Натара прозвучал прямо у меня над ухом. Я вздрогнула и оглянулась, Арнольд нависал надо мной словно изящная выточенная из мрамора статуя.

— Антонио и Дарен кровные братья. — Ещё раз повторил Натар. — Оба они были карателями, только Антонио служил непосредственно Хартии, а Дарен мне.

Теперь я не могла без боли взглянуть на сотрясающуюся в рыданиях спину Антонио. Я буквально кожей чувствовала всю боль и отчаяние, которое переполняло его с головой. Я, было, двинулась к нему, но сильные руки Натара удержали меня:

— Не сейчас, Шелена. Дай ему прийти в себя, свыкнутся. — Затем Натар обратился уже к Лису. — Что убило его?

Лис заинтересованно рассматривая что-то у себя в руках, ни сразу ответил Арнольду:

— Огонь. Точнее лава.

— Что? — В один голос спросили мы с Натаром.

— Да-да, вы не ослышались. Что-то весьма похожее на лаву просто сожгло его изнутри. Вот смотрите. — И он протянул нам раскрытую ладонь, на которой что-то лежало.

— Что это? — Брезгливо поморщился Натар.

— Это сера, ну и ещё некоторые сульфиды. А этот запах, это сернистый газ, весьма едкий и неприятный.

— И что это значит? — Натар всё ещё не понимая смотрел на Лиса.

— Понимаете. Лава, раскаленная жидкая или очень вязкая, преимущественно силикатная масса, изливающаяся на поверхность Земли при извержениях вулканов. А судя по всем признакам, так именно здесь и должен был извергаться вулкан. — Разведя руками, протянул Лис.

— То есть ты хочешь сказать, что Дарена, убил вулкан? — Вконец запутался Арнольд.

— Не совсем так. Если быть точным, то мини вулкан как бы взорвался внутри него. — Почти ликуя, произнёс Лис.

— Как такое может быть? — Ошарашено спросила я.

— Я сам толком не знаю. С таким я сталкиваюсь впервые, чего только не видел на своём веку, но такое вижу впервые. — Пожал плечами Лис.

— Артеруиро… — Задумчиво протянул Натар. — Кажется, я начинаю понимать. Лис, скажи, вулканы относятся к стихии огня?

— Конечно. — Закивал головой Лис. — Если верить всем писаниям что я прочитал, то как раз они имеют непосредственное отношение к этой стихии. Знаете, ведь в древности даже приносили жертву богу огня, именно на вулканах.

— Кажется, я знаю, где искать Стивена. — Заключил Натар.

Арнольд двинулся к Антонио, который всё ещё сидел на корточках перед телом Дарена:

— Антонио, Дарен был хорошим воином, и он предполагал, что рано или поздно его жизнь может оборваться. Все мы не вечны. Дарен всегда выполнял слово, которое давал и был верен Диаспоре и Хартии до своего последнего вздоха. Все мы будим, гордится, что знали его. Для меня было честью сражаться и быть Натаром у такого карателя как Дарен. Но его уже не вернёшь, и всё что мы можем сделать в память о Дарене, это найти и уничтожить тех, то убил его. И продолжить дело, начатое Дареном, оградить Диаспору, Хартию и весь наш мир от посягательства на их покой. — Арнольд положил руку на плечо Антонио и слегка потряс.

Мой наставник согласно кивнул, и, опустив плечи, всё же встал на ноги:

— Только перетащим его отсюда, я не хочу, чтоб мой брат подобно бродячему псу был брошен здесь. — Еле слышно прошептал Антонио.

— Конечно. — Согласно кивнул Арнольд.

48.

— Куда мы едем? — Внимательно следя за дорогой, поинтересовалась я.

— К потухшему вулкану. — Коротко бросил Натар, ведя машину.

— С чего ты взял, что Стивен именно там? — Антонио придвинулся на заднем сидении.

— Скоро всё встанет на свои места, Антонио. Нам осталось только подтвердить свои догадки.

Мы выехали на площадку перед потухшим вулканом. Я б не сказала, что он выглядел как-то очень устрашающе, напротив, в ночной темноте он мог вполне сходить за простой и безобидный холм. Деревьев вокруг потухшего вулкана почти не было, лишь изредка, то там, то здесь виднелись низенькие и неказистые деревца.

Натар остановил машину, и вышел из неё, хлопнув дверью, мы последовали его примеру. Арнольд указал куда-то в строну:

— Как я и думал.

Проследя взглядом за рукой Натара, я увидела несколько машин припаркованных чуть дальше от нас. Лис потянул носом воздух и задумчиво пробормотал:

— А вулкан то не спит.

— Как так? — Антонио удивлённо захлопал глазами. — Этот вулкан потух уже несколько веков назад. Я уверен в этом.

— Значит что-то, или кто-то помог ему проснуться. — Бросил Лис и двинулся по направлению к вулкану. — Мы должны попасть внутрь.

— Внутрь вулкана? — На этот раз была моя очередь удивляться.

— Да, а что? — Лис сверкнул на меня своими бездонно белыми глазами.

— Ты не считаешь, что это немного угрожает нам быть испепелёнными? — Вскинула я бровь.

— Ничуть. Они же проникли туда. — Он кивнул на припаркованные вдали машины. — Значит, и мы сможем.

— Что ж надеюсь, ты знаешь что делаешь. — Вздохнула я и последовала за Лисом и остальными.

Я всё еще сильно сомневалась в удачном исходе нашего мероприятия. Лис скользнул куда-то в сторону и вскоре застыл перед тщательно скрытым ветвями деревьев входом в какую-то пещеру.

— Что ж господа, возможно, это последний наш с вами путь. — Склоняя голову в своего рода поклоне проговорил Лис.

— Не говори глупостей, Лис. — Хлопнул его по плечу Натар и скользнул внутрь пещеры.

Я шла вслед за Антонио, опасливо оглядываясь по сторонам. Видно в пещере было очень плохо, редко встречающиеся нам факелы почти не давали света, поэтому нам приходилось положиться на свои ощущения. Наконец мы застыли перед входом в более широкую пещеру с высоким потолком. Нашему взору предстала воистину удивительная картина. Свод пещеры украшали замысловатые вделанные прямо в камень статуи. Каждая из них была не похожа на предыдущую, но одно объединяло их, все они изображали вампиров. Некоторые из них плотоядно улыбались, некоторые хищно скалились, время не пощадило их и присмотревшись можно было видеть как сильно разрушены они были.

В отличии от пещеры по которой мы только шли, эта была буквально унизана факелами, которые настолько хорошо освящали пещеру, что могло показаться будто само солнце спустилось сюда и сейчас освящало стены пещеры. Длинные, белые, словно молоко колонны подпирали свод пещеры, на каждой из них были вытесаны какие-то письмена.

Посреди этого древнего храма стоял камень ростом с человека, под ним размещались шесть статуй, которые держали его у себя над головой, коленопреклоненные. Этот камень светился изнутри каким-то мистическими светом.

— Это ключ. — Тихо на ухо прошептал мне Арнольд. — Смотри.

Он указал куда-то наверх, там прямо надо руной было размещено что-то вроде жертвенного стола, который был подвешен на цепях, и добраться до него можно было только по подвесной лестнице. От жертвенного стола тянулись несколько трубок, которые направляли бы жертвенную кровь именно на руну, не дав ей расплескаться.

— Крис уже там. — Лис словно тень появился рядом со мной.

Прижала руки, ко рту сдерживая крик. Антонио обнял меня за плечи, и прижал к себе, чтобы оградить от необдуманных действий. Вскоре мы уловили какое-то движение в одном из углов пещеры, и оттуда появился Стивен в окружении своих подручных. Он шел, улыбаясь во весь свой белозубый, клыкастый рот. Застыв, словно изваяние, возле руны, он удовлетворённо смотрел на дело своих рук.

Наконец я не выдержала и, оттолкнув Антонио, влетела в пещеру, выхватывая на ходу кинжалы.

— А вот и влюблённая кошка. — Не оборачиваясь, сказал Стивен. — Долго же тебя не было.

Я застыла, тяжело дыша, словно пробежала несколько километров.

— Отпусти его. — Всё что я могла выдавить из себя.

— Ты думаешь, ты и твои друзья смогут остановить меня? — Стивен расхохотался. — Я столько времени шёл этому, столько сил было потрачено. Пожалуй, я вынужден отказать тебе. Я не отпущу Кристьяна.

Я кинулась на Стивена, высоко вздымая над головой кинжал, но он одной лишь рукой откинул меня в сторону. Лис появился возле меня, и, сжав в руках посох, направил на одного из наёмников молнию, отчего тот вспыхнул, каким-то синим магическим пламенем.

— Значит, меня не обманули, когда говорили о том, что ты силён. — Раздался новый взрыв хохота Стивена. — Что ж я приготовил для вас сюрприз.

И тут же словно по мановению палочки из темноты к нам на встречу вышли три фигуры окружённые наёмниками.

— Если бы я действовал один, возможно мне не удалось бы столько достичь. Арнольд ты помнишь Кондора? Того самого алхимика, который помогал Диаспоре и которого она же приговорила к смерти? А ты Антонио помнишь Сан-Хо, многовекового вампира из Азии, обладающего боевыми искусствами в совершенстве? Именно его приговорили к казни, и ты приводил в исполнение приговор. А вы помните изгнанного Натара города Людвига, которого Диаспора так же приговорила к смерти, только потому, что он усомнился в Хартии? — Стивен скрестил руки на груди, и внимательно вглядывался в наши лица. — Все эти вампиры жаждали отмщения, и мы объединили свои силы. Видите, что ваше правосудие, тоже даёт трещины. Плохо работают у вас каратели.

— То что ты собрал весь этот не добитый сброд, не означает что ты победил. — Прорычал Натар.

— Приди в себя, Арнольд, нас в десятки раз больше чем вас. А ненависть хороший допинг, и придаёт столько сил, что ты себе представить не можешь.

— Что ж проверим. — Голос Натара настолько изменился, что я его не узнавала.

Я увидела шок в глазах Стивена и перевела взгляд на Арнольда. То, что я увидела, заставило меня застыть и, не отводя глаз следить за Натаром. Одежда на Арнольде начала трещать по швам и падать обрывками на каменный пол. Кожа словно тая на глазах, открывала нашему взору кости черепа Арнольда. На спине появилась трещина, и из неё начали появляться и расправляться черные, словно ночь крылья, такие как у летучих мышей. Человеческий облик Арнольда исчез, будто его и не было. Кожа Натара стала бледно серой, и светилась, будто натёртая фосфором. Лицо его настолько изменилось, что в нём еле- еле угадывались черты Арнольда. Уши Натара стали остроконечными, а глаза овальными и чёрными, словно разлитая краска. Нос исчез, и на его месте появились два уходящие вглубь черепа отверстия. Клыки Натара удлинились и сейчас на лице без губ, выделялись, словно два лезвия ножа.

Тело его тоже видоизменилось, широкую грудь теперь ничего не прикрывало, при малейшем движении его кожа казалась призрачной и будто исчезала, открывая взору все, что было под ней скрыто. Пальцы Натара заканчивались длинными когтями, которые казалось при малейшем прикосновении, были способны разорвать плоть.

Арнольд, взмахнув крыльями, поднялся над каменным полом:

— Стивен, ты нарушил законы Хартии и предал Диаспору. Ты объединился со смертниками, ты чуть не погубил клан, в котором ты был выбран Сторосатом. За всё это я приговариваю тебя к смерти, как Натар города и представитель Ширтасенов, гарант Хартии и Диаспоры. — Голос Натара звучал, словно из преисподней. Он настолько пугал, что даже я боялась пошевелиться.

Все мы не сводили взгляда с Арнольда, никто из нас представить даже не мог себе, чем на самом деле является Натар нашего города. Часто в сражениях нам казалось, что мы буквально спасали его от смерти, но сейчас смотря на, то существо, что парило над землёй, мы осознавали, сколь ошибочно было наше мнение.

— Что ж, да будит так. — Рассмеялся Стивен, махнув рукой, делая знак своим подручным.

Атака не заставила долго себя ждать. Приговорённый алхимик кинулся к Лису, и начал его атаковать, отбросив его на землю. Сан-Хо нанёс удар Антонио в лицо, и тот словно подкошенный упал на колени, прижав ладони к лицу. Людвиг выхватил меч и кинулся на Арнольда. Наёмники то и дело нападали на нас, и мы отражали их нападения.

Стивен стоял за спиной всей этой заварушки. Я не сводя глаз с него наотмашь рубила кинжалами наёмников, отталкивая их со своей дороги. Ненависть закипала во мне, переполняя настолько, что я была готова разорвать Стивена на тысячи мелких кусочков и разбросать их по храму.

Налетев на Стивена с диким криком, я вонзила в него кинжал по самую рукоятку и зашипела. Он замахнулся на меня, и я тут же отлетела в сторону, больно ударившись об одну из колонн. Вскочив на ноги, я выхватила ещё один кинжал, и словно кошка двинулась к нему. Я понимала, что только чудо может мне помочь победить Стивена, но у меня не оставалось выбора, сейчас мой долг был спасти Криса.

Губы Стивена растянула улыбка, и он поманил меня к себе. Он всем своим видом показывал мне всю четность моих атак.

— Шелена, ты готова отдать жизнь за него. За Диаспору, за тот бред, который все называют Хартия. Я, конечно, понимаю, ты его любишь, но разве любовь стоит вечной жизни?

Я ничего не ответила, предприняв ещё одну атаку, и порезав на этот раз ему щёку. Стивен провёл пальцами по ране и слезал кровь с кончиков пальцев:

— Как самоотверженно. Давно не встречал я такого безрассудства. Глупого героизма.

Я двигалась вокруг него словно кошка, готовящаяся к нападению. Стивен медленно следил за мной. Вдруг в какой-то момент всё его тело напряглось, и он в мгновение ока оказался рядом со мной и крепко схватил меня. Одной рукой он отстегнул мой пояс с кинжалами и забросил его в самый дальний угол пещеры, другой рукой он по-прежнему крепко удерживал меня. Я попыталась вырваться, но моя попытка потерпела фиаско, и я повисла словно кукла.

— Смотри, как доблестно сражаются твои друзья. — Стивен повернул меня лицом в строну, где отражали многочисленные атаки мои спутники. — Как я и говорил, бессмысленный героизм. За что вы сражаетесь, Шелена? Все, что есть у вас это только слова, а то, что предлагаем мы, это безграничная власть.

— Ты рехнулся. — Прошипела я.

— Возможно. Но лучше быть сумасшедшим правителем, чем бедняком в здравом уме. — Усмехнулся Стивен.

— Ты не был бедняком. — Огрызнулась я ему в ответ.

— Ты права, но я всегда был в тени. В тени тех, кто правил, никто ни когда не дал бы мне вырваться. Меня недооценивали.

— Похоже, это ты себя переоценил! — Сказала я, сосредоточившись и взывая к кинжалам.

Ментальное воздействие. Я должна была призвать их, на тренировках с Антонио у меня это хорошо получалось. Но на тренировках от этого не зависела моя жизнь, и было легче сконцентрироваться.

— Не старайся, Шелена. Ты слишком слаба. Тебе не сравнится с той силой, которой я сейчас обладаю. — Рассмеялся Стивен, и я почувствовала, как кровь начинает обжигать мои вены. — Помнишь того беднягу в катакомбах, теперь ты можешь представить какая смерть тебе уготована.

Перспектива эта мне совсем не нравилась, и я из всех сил старалась направить все свои мысли к кинжалам. Но те оставались немы к моим мольбам. Те временем боль внутри моего тела нарастала, я чувствовала как кровь бурлила во мне. Глаза начали болеть, будто вот-вот лопнут.

И тут Стивен закричал и метнулся в сторону от меня, цепляясь руками в лицо. Отдышавшись, я вскочила на ноги и ошарашено смотрела на катавшегося по полу Ретер. Тот издавал непонятные звуки и пытался что-то отодрать от своего лица. Когда же я приблизилась к нему, я рассмотрела зверька, который беспощадно впивался зубами в лицо и шею Стивена. Звёрёк был проворным и изворотливым, поэтому Ретер не успевал даже схватить его. Я ещё раз призвала кинжалы и те, сбросив пояс, медленно плывя по воздуху, оказались у меня в руках.

Недолго думая я подбежала к Стивену и воткнула в него кинжал по самую рукоять прямо возле сердца. Ретер взвыл и отбросил меня в сторону, словно мягкую игрушку, вслед за мной полетел и зверёк, который жалобно поскуливая, упал рядом.

Стивен выпрямился во весь рост, лицо его было изодрано и сочилось кровью. Из груди торчала рукоятка кинжала, и по вампиру было видно, что он с трудом двигался. И тут моему взору предстала необъяснимая картина. Образ Стивена стал, как бы пропадать и сквозь него начал проступать образ Изольды. Все раны, которые были нанесены Стивену, теперь венчали её тело. Вскоре передо мной стояла Изольда, сжимая в руке всё ещё торчащую из груди рукоять.

— Что уставилась? — Прохрипела Изольда. — Не ожидала? Вы глупцы боролись с тем кого и на свете уже и нет, а тем временем не замечали того что под носом творилось. Вы, как и Стивен ослеплены и видите только глазами. Бедняжка Стивен, он настолько был влюблён, что не заметил, как сам из охотника стал жертвой.

Изольда разразилась смехом, отчего её лицо измазанное кровью, стало выглядеть ещё ужасающе.

— Мне приходилось всё время быть в тени, всё время слушать приказы. Но когда я встретила Стивена, он боготворил меня. Я подумала, что это и есть счастье. Я любила его. Он предал меня. — Почти взвыла Изольда. — Он завёл себе новую фаворитку, которой говорил те же слова что и мне. Нет, он не бросил меня, в этом и была его ошибка.

Когда он нашёл ту папку, он тут же бросился ко мне, чтобы всё рассказать. Тут- то я и придумала свой план. До обращения я была ведьмой, весьма известной и искусной, для меня не стоило больших трудов, убив Стивена выдать себя за него.

Я застыла, боясь даже поверить во всё происходящее, а тем временем Изольда, шатаясь, приблизилась к руне и дёрнула за какой-то рычаг.

— Смотри, Шелена. Механизм уже запущен. Посмотри на вверх, там твой ненаглядный, и на него сейчас спускается щит, полностью унизанный кинжалами для жертвоприношений. Как только щит коснётся его тела, кровь будит стекать на руну, и тогда откроются врата и на поверхность выйдет Ретер и его охранник, и слуга Вазист. Тогда ни тебе, ни твоим друзьям не удастся меня остановить.

Мне безумно хотелось вырвать сердце этой чёрной женщины, но сейчас было не до неё. Там наверху был Кристьян, и от меня зависела его жизнь. Я не хотела даже думать, что будит с ним, если кинжалы опустятся на его тело. Рванувшись вперёд я остановилась, как вкопанная, единственный путь к жертвенному столу- верёвочная лестница беспомощно болталась у выступа скалы. Стон отчаянья вырвался и моей груди.

— Что, Шелена, тяжело проигрывать? — Изольда прижала руку к ране и отняв её посмотрела на ладонь, которая была окрашенная её же кровью. — Столько пережито и всё зря.

Изольда расхохоталась, по её лицу было видно, что боль затуманивает её сознание. Хотя я не была уверена, что её сознание всё ещё с ней, мне она казалась умалишённой, которая уже не отдаёт себя отчёта ни в чём. Не вступая с ней в перепалку, я огляделась, должно же здесь быть хоть что-то что могло бы помочь мне. Но видимо на этот раз удача была явно не на нашей стороне.

Где-то справа раздался грохот, я испуганно оглянулась. Натар в своём истинном обличии, махая крыльями, нападал на Людвига, который вот-вот вонзил бы в него свой меч. Пол храма был усеян телами наёмников, уцелевшие из них сбегали, побросав своё оружие.

— Куда же вы! — Взвыла Изольда, бессильно опираясь на руну.

Но наёмники уже не обращали на неё никакого внимания, поняв, что разменной монетой в борьбе бессмертных станут именно они, воины улепётывали с поля боя. Единственные кто остался стоять до конца это Сан-Хо, Людвиг и Кондор. Как говорится, этим ребятам было нечего терять, ненависть и личные счёты вот что двигало их на этот бой. Изольда что-то яростно зашептала, и я увидела, как руна начала мерцать.

— Что снова задумала эта несносная фурия!? — Прорычала я, кинувшись к Изольде.

Каково было моё удивление, когда я не смогла приблизиться к ней, какая-то неведомая сила преградила мне путь, откинув в сторону. Смех Изольды донёсся до меня, словно через пелену:

— Наивная девчонка, вы все настолько ослеплены действительностью, что не верите в то, что кто-то может вас обойти. Веками я копила знания и магию, а руна дала мне возможность объединить магию Артеруиро и всю мощь огня. Да именно так я убила Дарена. — Изольда сжала кулаки, словно собирается напасть на меня, но всё ещё оставалась на месте. — Ты не можешь даже убить меня, Шелена, потому что только у меня есть сведения, которые так нужны Диаспоре. Бедняжка, столько ненависти в твоих глазах, и она не найдёт своего выхода.

Смотри, Шелена, портал уже открывается, а это значит, что кинжалы совсем близко к телу Кристьяна. Как жаль, что вы не будите вместе, наверное, будь я помоложе даже всплакнула бы.

— А сейчас, что боишься, что и твои слёзы от времени обратились в песок? — Усмехнулась я.

— Умно. — Зашипела Изольда, сейчас она больше походила на животное чем на человека. — Только ты уже проиграла.

Я увидела, как Изольда простирает руки к своим сообщникам, и сила руны протекает в их тела. Это означало, что мои спутники стали проигрывать им. Почему же моя сила, которая столько раз помогала мне, сейчас молчит? Где же она. Я старалась сосредоточиться и искала внутри себя те рычажки, которые приводили механизм внутри меня в действие, но все попытки оказались безуспешными.

Арнольд зашипел на Людвига и пал на камни, после удара. Тяжело дыша, он попытался вновь встать, но проворный изгнанный оседлал его, и сейчас старался придушить его. Натар безуспешно пытался скинуть Людвига, каждое движение приносило ему боль. Изгнанный Натар почувствовав ослабевшую силу Арнольда, накинул на него цепи и вскоре Натар оказался подвешенным над отверстием в каменном полу, откуда время от времени вырывались брызги лавы.

Сила, которую направляла на своих сообщников Изольда, сделала своё дело и вскоре мои спутники оказались подвешенными над кратером. Сан-Хо, Людвиг и Кондор встали между мной и Изольдой, будто боясь, что я кинусь на неё.

— Почему ты не прикажешь своим марионеткам подвесить и меня? — Крикнула я ей.

— Ты не опасна, Шелена. — Отмахнулась она. — Ну что может сделать столь молодой вампир против многовековой демонической силы?

Эти слова больно обожгли меня, словно пощёчина. Скорее всего, мне было больно осознавать, что она права. Что, даже оставшись на своде, я ничем не могу помочь своим друзьям, я не могу, спасти своего любимого. Я ничего не могу сделать. Ненависть потоком забурлила во мне. Потоки воздуха начали завывать под сводом пещеры и подхватили меня, подняв над землёй. Словно связующая нас пуповина, между мной и Крисом появился свет. Своеобразный поток энергии, который сейчас наполнял его, будто пустой сосуд. Крис пришёл в себя и приподнялся на жертвенном столе, когда его взгляд наткнулся на спускающиеся, на него кинжалы он молниеносно соскочил с жертвенного стола и удивительным образом приземлился на ноги возле меня.

Сила между нами начала пульсировать и волнами расходится вокруг. Изольда попятилась и прижалась к руне, словно стараясь впитать из неё больше и больше. Портал чёрной дырой начал раскрываться, показывая две фигуры на том конце. Одна из них была схожа с человеческой, вот только за спиной у неё были словно щупальца, которые извивались и тянулись к порталу, но тот был ещё слишком мал, чтобы пройти сквозь него. Вторая фигура представляла собой невысокого жутко- горбатого карлика, вместо рук у него были клешни, которые сейчас в нетерпении щёлкали. Мысль о том, что подобная мерзость может проникнуть в наш мир, заставила меня вздрогнуть.

— Изольда остановись, ты не понимаешь, что творишь. — Вскричал Натар.

— Это вы не понимаете, чего лишаетесь. — Загоготала Изольда.

Руна начала мерцать сильнее, требуя крови, дальше портал открыться, не мог. Фигуры по ту сторону начинали нервничать и до нас донеслись нечеловеческие вопли, от которых стыла в жилах кровь.

Изольде не оставалось ничего другого как выйти из защитного поля и в окружении своих сообщников двинуться к нам за Крисом.

— Брось, Шелена, ты должна понять, что ты не можешь противостоять нам. Нас больше и у нас есть сила, которая тебе и не снилась. Посмотри твои спутники уже повержены, а их сила превосходит твою, тебе ли с нами тягаться? Покорись и я отпущу тебя.

— Чёрта с два, Изольда. — Крикнула я.

— Ты сама выбрала свой путь. — Изольда махнула рукой. — Сан-Хо, Людвиг, Кондор убейте её!

Сподвижники Изольды двинулись ко мне, приближаясь, словно охотники к добыче. Я попятилась назад, сжимая руку Криса, нужно было срочно что-то делать, но что…

— Объедините ваши силы! — Крикнул Лис. Стараясь, высвободится из заговорённых цепей. — Вы единое целое, ваша сила сможет закрыть портал.

Я недоумённо посмотрела на Криса, как прикажете мне объединять нашу силу? Я не понимала, откуда эта сила появлялась во мне, не то чтобы знать, как ей управлять. Наверно никогда из меня не получится крутого вампира, способного одной силой мысли сокрушать города. Что делать? Сейчас от нас зависела жизнь близких мне вампиров, а так же всех вампиров в целом, но что могли сделать два недавно обращённых вампира, которые с трудом осознавали как применять силу данную им.

— Шелена, признай своё поражение, ты проиграла. — Изольда разразилась хохотом.

Я вздрогнула. Что же делать? Тем временем сообщники Изольды подходили всё ближе и ближе. Крис прижал меня к себе, вдвоём нам было не устоять против них, и мы это прекрасно понимали. Страх начал охватывать меня своими цепкими щупальцами всё сильнее и сильнее, я закрыла глаза и закричала. Тут же словно по мановению волшебной палочки потоки воздуха закружили возле наших сплетённых тел. Я почувствовала, будто что-то вторгается в меня сквозь кожу, словно сотня иголок одновременно впивается и проходит насквозь.

Мои глаза распахнулись и тут же окунулись в омут глаз Криса. Он так же ошарашено, и не понимая, что же происходит, смотрел на меня. Я заметила, как его кожа начала светится таинственным сиянием изнутри. Я попыталась отойти от него, но какая-то неведомая сила только крепче нас прижала друг к другу.

Через несколько секунд я осознала, что слышу мысли Кристьяна в своей голове, и, судя по выражению изумления на лице Криса, он слышал мои. Тем временем сила между нами нарастала и в какой-то момент оттолкнула друг от друга, позволив теперь стоять, не прижимаясь, друг к другу.

Лицо Изольды исказила гримаса ужаса, и она отпрянула от камня, едва не споткнувшись. Приспешники её оказались наименее впечатлительными и кинулись к нам вздымая над головой своё оружие. Я махнула рукой и бывшего Натара отбросило в сторону, весьма неудачно я бы сказала. Он с размаху приземлился на одно из копьев торчащих в скале. Глаза его распахнулись в немом крике, почти вся грудная клетка была раздроблена, и из неё торчал черенок копья.

Раздался шум, будто взлетала тысяча летучих мышей, я обернулась и увидела, как Арнольд в своём обличии монстра, освобождается от верёвок, видимо наша сила ослабила чары Изольды, и это дало возможность моим друзьям освободится. Тут же Натар, словно стрела бросился на оставшихся сподвижников Изольды, раздался оглушительный треск ломающихся костей, и перед моими глазами предстала воистину ужасающая картина. Натар хлопая жилистыми крыльями когтями и зубами, рвал Сан-Хо и Кондора, напрасно они пытались отбиться, в этом существе не было пощады и даже намёка на сострадание.

Натар повернул своё лицо к нам, и я увидела, как по его лицу стекали ручьи крови. Немой крик застрял у меня в горле, и я попятилась назад, но тут, же оказалась в сильных руках Лиса.

— Сейчас надо закрыть портал.

Мой взор обратился к порталу, и ужас объял меня ещё больше. Из портала извиваясь и скручиваясь в причудливые петли, вырывались щупальца неизвестного мне демона. Волна отвращения пробежала по моему телу, заставив меня вздрогнуть. Со щупалец синевато-серого цвета капала какая-то зелёная жидкость, которая касаясь каменного пола, шипела и оставляла чёрные пятна.

— Но как? — Еле слышно прошептала я.

— Вы должны направить вашу силу вместе с Кристьяном на портал и закрыть его. Кроме вас никто не сможет этого сделать. Изольда, потеряв своих сподвижников, потеряла часть своей силы, спешу заметить большую часть своей силы.

Лис взял меня за руку и положил руку Криса поверх моей, тут же у него в руках появился какой-то платок, которым он крепко накрепко привязал нас друг к другу. Я заметила, как портал начал расширяться, щупальца, будто раздвигали его. Тут же возле портала оказался Антонио, который вооружённый мачете и томагавком отрубал конечности неведомого мне существа.

Лис склонил голову над нашими руками и начал что-то невнятно бормотать, то и дело, поливая их чем-то из фляжки. Изольда словно загнанный зверек сидела на полу в одном из углов храма, что-то судорожно ища в карманах. Отчего-то мой взгляд задержался на ней, и когда я словно в замедленной съёмке увидела в её руках именно тот бутылёк, который видел перед своей смертью Дарен, внутри меня всё оборвалось. Изольда замахнулась, и бутылёк полетел в Антонио, рассекая воздух словно пуля, выпущенная из автомата.

Не сводя глаз с бутылька, который нёс в себе неминуемую смерть для Антонио, я сделала несколько прыжков, паря в воздухе, при этом я увлекала за собой Криса. Тот не обладая ещё достаточной ловкостью, словно груз висел у меня на руке, его вес больно давил мне на руку, но я не могла освободиться, но и медлить было нельзя. Сделав последний рывок, я почти перехватила бутылёк, но Крис запнулся и падая увлёк меня на землю. Я схватив камень кинула в бутылёк и каково было моё облегчение когда камень разбил его и дьявольская жидкость взрываясь в воздухе вырвалась наружу.

— Нет! — Взвизгнула Изольда.

Ненависть захлёстывала меня с головой, резко встав на ноги, я одной рукой подняла Криса. Словно в тумане я больно сжала руку Криса, и достала кинжал из-за пояса и надрезала сначала его руку потом свою, и приложила их друг к другу. Тут же столб света, словно из прожектора направился от нас к порталу. Изольда, кусая губы до крови, бросилась к порталу, пытаясь остановить его закрытие. Одна из щупалец схватила её и сжав начала тащить в портал. Изольда кричала и извивалась, чувствуя неминуемую гибель. Отверстие портала было так мало, что демон никак не мог протащить туда Изольду. Наконец даже у демонического существа сдали нервы, и он с силой дёрнул Изольду к себе. Раздался хруст ломающихся костей, и тело Изольды, сложившись пополам, проскользнуло в портал, после чего тот закрылся.

— Погибла от руки того кого так боготворила. — Протянул Антонио, качая головой.

Лис скользнул к руне и провёл по ней рукой, тут же отдёрнув её.

— Горячая. — Пожал плечами он. — Руну надо уничтожить.

— Займись этим, а мы должны увезти Шелену и Криса. — Голос Натара раздался совсем рядом.

Я вздрогнула и оглянулась, Арнольд был в своём обличии, но на нём была накинута какая-то попона, похожая на те, что накидывают на лошадей.

— При перевоплощении обычно одежда рвётся. — Словно извиняясь, промямлил Арнольд.

Тут я почувствовала, как сила уходит из меня, ноги подкосились и я, хватаясь руками за воздух, упала на землю.

49.

Пришла в себя я в замке. Сев в гробу я огляделась по сторонам, никого вокруг не было. Сунув в рот жвачку и натянув джинсы и футболку, я скользнула в кабинет, где как я и думала, сидели все.

Тут же ко мне кинулся Урукл, что-то бормоча себе под нос, он пытался усадить меня в кресло, и я решила подыграть ему. Усевшись в кресло и накрыв ноги пледом, я облегчённо закрыла глаза.

— Шелена, как ты? — Голос Кристьяна звучал очень обеспокоенно, и я буквально кожей почувствовала, как он переживает за меня.

— Всё хорошо. — Приоткрыв глаза, ответила я, протягивая к нему руку, чтобы коснуться его.

Кристьян подвинул ко мне стул и сел, крепко сжимая мою руку в своих ладонях. Антонио и Арнольд сидели напротив нас, а Лис стоял чуть поодаль, облокотившись на стену.

— Неужели это всё могло быть в реальности. — Протянула я.

— К сожалению, реальность порой настолько неправдоподобна, что в неё не хочется верить. — Вторя моему голосу, ответил Лис.

— Как это могло произойти? Как вообще могли это допустить? — Я ошарашено покачала головой.

— Да никто не мог проследить за этим. Ретер не отличались большой любовью к откровенностям с другими кланами. — Развёл руками Арнольд. — Тем более никто не просматривал любовные связи между Сторасатами кланов и кем-то из клана. А уж тем более никто не просматривал досье обращаемых. Теперь же надо за этим следить. Понимаешь Шелена ведьм, колдунов, алхимиков, ведунов было запрещено обращать. Мы и так ни мало хлопот с ними имели, но такой воистину почти смертельный случай был впервые и надеюсь в последний раз.

— Дело в том, что Изольда оказалась намного хитрее всех нас. Сначала она пристала к Стивену как к хорошему защитнику и выгодной партии. Он был словно помешан на ней, думаю, без её чар там не обошлось, но сейчас уже это не важно. — Антонио встал и прошёл к одной из картин, стряхивая с её рамки пыль пальцем.

— Что это значит? — Отдёрнула его я.

— Это значит, что когда Стивен нашёл эту папку, то он отказался её открывать. Тот, кто первый открыл папку, был вовсе не Стивен, а Изольда. Но Старосатом клана она никогда бы не стала, и не было у неё полномочий, чтобы проворачивать свои тёмные делишки, тогда в её голове созревает план. И при помощи своих книг она изготавливает зелье, которое позволяет принимать внешние трансформации. Но загвоздка была только в Стивене, и тогда она решила его убить. Без сожаления она всадила ему кол в сердце, пока он спал. — Арнольд закинул ногу на ногу. — Затем перевоплотившись в него она начала приносить жертвы, и пополнять свою силу. А к нам она приходила под своим прежнем видом, ведь именно так она могла заманить нас в ловушку и именно так могла узнать наши планы.

— Это она обратила Криса? — Встряла я.

— Нет, не она. — Ответил Арнольд и замолчал.

— Кроме Изольды и её сподвижников был ещё кто-то. Тот, кто всё это гениально спланировал. К сожалению, мы не знаем кто это. — Лис отделился от стены. — Но думаю, ответы скоро придут к нам.

— Где остальные руны? — Спросил Крис.

— Мы не знаем, никто не знает, пока они не призовут к себе. — Антонио улыбнулся вымученной улыбкой.

— Но ведь руны могут объявиться и на территории другого Натара! — Воскликнула я. — Значит это уже не наша проблема.

— Дело в том, что это всегда будит наша, а точнее твоя проблема. — Развёл руками Лис.

— Дело в том, что ты Шелена, своего рода избранная. Ты обладаешь силой, которая дана тебе для управления порталами, но при этом портал, который нужно было открыть твоей кровью уничтожен. Ты теперь антиключ, ты можешь закрывать порталы. — Арнольд откинулся в кресле. — Но у тебя есть маленький минус, это Кристьян. Он сейчас не обучен и весьма неловок, и ты как бы донор для него сейчас. Свою силу он черпает из тебя.

— Арнольд, как ты догадался, что Стивен, точнее Изольда находится в потухшем вулкане? — Облокотившись на ручку кресла, поинтересовалась я.

— Всё просто. Впервые я задумался о том, что магия Изольды-Стивена связана с огнём, в морге. — Вставил Антонио.

— Да, — Кивнул Арнольд. — Когда Антонио рассказал мне о том, что всё в морге было затоплено водой, я решил, что это ни спроста. Именно тогда я начал изучать пергаменты, и обнаружил, что все замки были расположены так, чтобы взаимодействовать со стихией. Стихий, как известно четыре: вода, земля, воздух, огонь. Логично было бы подумать, что искать стоит в водоёме, ведь морг был затоплен. Сначала я так и думал, пока мне в голову не пришла гениальная мысль. В морге стоят холодильники, для хранения трупов, и при возрастании температуры они начали оттаивать, отсюда и вода.

Изольда, взаимодействуя с руной огня, стала обладать помимо Артеруиро ещё и силой огня, и когда она использовала любую из своих сил, и неконтролируемая ей сила огня вырывалась наружу. Изольда всегда следила за нами, чтобы предугадать каждый наш последующий шаг, именно поэтому она и совершила, столько ошибок, которые и привели к храму.

Крис сильнее сжал мою руку.

— Я сейчас очень устала. Кристьян пойдем, прогуляемся? — Я встала, кинув уничтожительный взгляд на Арнольда.

Крис встал вслед за мной, и мы вышли в аллею, которая была освещена только лунным светом. Я обернулась и встретилась с глазами Криса.

— Я люблю тебя. — Одними губами прошептала я.

Он обнял меня и привлёк к себе, уткнувшись лицом в мои рыжие локоны. Мы стояли так несколько часов боясь нарушить тишину. Столько всего было недосказано нами, но сейчас казалось, что слова были не нужны. Мы любили друг друга, но в каждый момент я могла потерять его, а сейчас нам ничего не угрожало, и я могла спокойно закрыть глаза, не боясь его потерять.

Ещё совсем недавно, Кристьян был похож на животное, которое вытащили из его укрытия на божий свет. Его обращение так и не было раскрыто для нас. Наставник был не найдён, Изольда была именно тем вампиром, который сделал укус для наставника, но тот, кто обратил Криса до сих пор оставался в тени.

— Я никогда не хочу потерять тебя, любовь моя. — Прошептал Крис, целуя меня в губы.

— Я всегда буду рядом. Мы две половинки в прямом смысле. — Я смущённо улыбнулась.

Тут словно не вытерпев, Крис подхватил меня на руки и понёс в спальню. Его губы словно горячая лава обжигали меня, и я растворилась в потоке его нежности. Засыпая у него на плече, я ещё раз прошептала ему, как сильно я его люблю.

Проснулась я в пустой кровати. Видимо Крис уже встал. Накинув халат, я прошла в ванную, но его там не было. Паника начала пульсировать во мне и я, на ходу натягивая джинсы, кинулась в коридор.

Комната за комнатой я распахивала двери и не находила там Криса, когда весь амок был проверен я в бессилии села на пол возле камина, и разразилась рыданиями. Он ушёл. Он оставил меня, оставил одну. Мысли больно жалили, я не понимала, чем заслужила такую немилость с его стороны.

В дверях возник Лис, он словно тень скользнул ко мне и присел на корточки, проведя рукой в перчатке по моим волосам.

— Он ушёл. — Сквозь слёзы прошептала я.

— Я знаю. — Ответил Лис и протянул мне белый конверт, после чего вышел и комнаты, так же как и появился.

Дрожащими руками я распечатала конверт и начала читать письмо от Криса:

"Шелена, любимая моя.

Я знаю, ты сейчас меня не понимаешь, и боль разрывает твоё сердце, но поверь мне моё преисполнено такой, же горечи. Я не могу находиться рядом с тобой, тем самым подвергая тебя ещё большей опасности. Я не могу позволить тебе постоянно подвергать себя опасности во имя меня.

Помни, я люблю тебя. И всегда буду любить. Твой Кристьян"

Я прижала письмо к губам и разразилась рыданиями. Боль. Это всё что я сейчас чувствовала, непреодолимую боль и отчаянье. Но я найду его, во чтобы это, ни стало. Хотя может он и не хочет этого. Всё произошедшее настолько опустошило его, что он решил оставить всё и просто сбежать. Сбежать потому что почувствовал себя обузой, не способным защитить меня. Но моя сила без него уже не была достаточно сильна. О чём он думал? Где он мог быть? Куда мог уйти? Ну почему на эти вопросы у меня не было ни одного ответа.

Я в бессилии ударила кулаками по полу. Какие чувства сейчас боролись во мне? Злость, ненависть, отчаянье? Нет, моё сердце переполняла безграничная любовь. Я любила Кристьяна и знала, что прейдет время, и мы снова будим вместе. Крису нужно было время, чтобы осознать свою силу, обрести её такой, какой она была не больше и не меньше. Я верила, что как только он обретёт себя он вернётся ко мне и никогда больше не оставит. Но я не буду сидеть, сложа руки, я буду искать его, чего бы мне это не стоило.

Я встала с пола и вытерла слёзы. Всё будит хорошо, я наверняка это знала.

Зайдя в кабинет Антонио, я обнаружила его за кипой бумаг, он сосредоточенно что-то писал. Я скользнула к нему и обняла. Тот вздрогнул, но поняв, кто это расслабился и похлопал меня по руке.

— Я знаю, Шелена, что Крис ушёл. Я видел его. Не вини себя в этом, он сделал свой выбор. И он вернётся, я в этом уверен.

— Дарен. — Тихо прошептала я.

— Дарен, тоже сделал свой выбор. — Печально проронил Антонио и, закрыв лицо руками, облокотился об стол.

Я стояла рядом с ним. Мы потеряли дорогих людей, но в отличии от меня у Антонио не было надежды на возвращение Дарена. Его боль была настолько очевидна, что только слепой мог её не увидеть.

Я выскользнула за дверь и рыдая помчалась в свою комнату сдерживаться сил больше не было.

Эпилог

Прошёл год. Известий о новых рунах больше не было. Антонио погряз в бумажных делах в стремлении забыть о гибели брата. Лишь иногда мы с ним исполняли приказы Натара, и карали провинившихся. Первые месяцы Антонио был совсем плох, он осунулся и терзаемый муками совести замкнулся в себе. Из долгих разговоров у камина я сделала вывод, что он винит в смерти Дарена не только себя, но и Натара. Ведь именно Арнольд приказал Дарену охранять Криса в ту злополучную ночь. Общение их было натянутым и почти физически находится, в одной комнате вместе с ними было невозможно.

Взгляды Антонио испепеляли Натара на месте, в них сквозила ни чем не прикрытая ненависть и презрение. Но Антонио был настолько горд, что не давал волю эмоциям. Мне было больно видеть, что некогда столь сильные союзники теперь игнорируют друг друга и предпочитают молчать, чем взаимодействовать друг с другом. Но я понимала, что Антонио нужно время чтобы прийти в себя. Каждому нужно время для прощения, и пока у Антонио в запасе была вечность.

Лис вплотную занялся изучением блокнота, который мне вручил Ксавье. Его энтузиазм был мне не совсем понятен, но на все мои вопросы он лишь отмахивался, говоря, что мне ещё рано об этом знать. Ну и что мне оставалось делать? Я лишь вздыхала и шла томиться мучимая любопытством.

Сейчас я подъезжала на машине к одному из ресторанов города. Это не был ресторан вампиров, это был вполне обычный ресторан набитый смертными, которые поглощали еду так словно это их последний ужин. Я хлопнула дверью своей "Хонды", после героической гибели моего старенького "Порше" Антонио приобрёл мне "Хонду", говоря о её компактности. Конечно, я предпочла бы "Субару" или что-то похожее, но Антонио отрезал все мои возражения, вручив мне ключи.

Ресторан назывался "Макинтош", его вывеска светилась мягким неоновым светом. Я огляделась вокруг, стоянка была забита разномастными машинами, создавалось впечатление, что сюда съехался весь город. Мастерски лавируя на высоких шпильках между рядами машин я направилась к входу в ресторан. Как только я подошла к красивым резным дверям, её тут же распахнул передо мной швейцар, одарив меня самой, что ни наесть приветливой улыбкой. Я проплыла внутрь, благодарно склонив голову.

Тут же возле меня появился молодой человек, который услужливо предложил взять у меня накидку. Я, поблагодарив его, скинула накидку, обнажив плечи, которые не прикрывало платье.

Кстати о платье, это был замечательный подарок от Ксавье. Я конечно не знаю сколько денег оно ему стоило, но платье было воистину великолепно. Когда он мне его дарил, то смущению его не было конца. А вот моё удивление было бессмертным, когда я, наконец, разорвала обёрточную бумагу и извлекла на свет платье из алого шёлка.

— Именно так и должна выглядеть вампиресса. — Смущаясь, пролепетал он.

Сейчас я была обтянута алым шёлком, глубокого декольте и открытой спины касался легкий ветерок, который прорывался в ресторан сквозь открытое окно. При ходьбе мою ногу было видно через высокий разрез, и я чувствовала на себе пристальные взгляды мужчин. Мои огненные локоны были забраны в высокую причёску, и украшены диадемой.

За одним из столиков склонившись над меню, сидел Ксавье. Я прошла через зал к нему, и он увидев меня неловко вскочил, отодвигая стул для того чтобы я могла сесть.

— Привет, Ксавье. — Обворожительно улыбнулась я.

— Добрый вечер, Шелена. Ты бесподобна. — Целуя мне руку, обтянутую перчаткой, пролепетал Ксавье.

— Зачем ты пригласил вампира в ресторан? — Перегнувшись через стол, осведомилась я.

— О, я не подумал. — Чуть стушевался парень. — Зато я продумал это!

Ксавье подманил официанта, и что-то шепнул ему. Вскоре официант вернулся к нам с бутылкой вина и налил его мне в бокал. Ксавье же он налил из другой бутылки.

— Попробуй, Шелена. — Ксавье приподнял бокал.

— Ты что совсем рехнулся? — Прошипела я.

— Шелена, пей! — Залился смехом Ксавье.

Я поднесла бокал к губам и сделала глоток.

— Это же кровь! — Воскликнула я.

— Шшш… — Ксавье улыбаясь, приложил палец к губам.

— Ты чудо! — Я накрыла ладонью руку Ксавье.

Стоит сказать, что Ксавье благодаря мне выпустил свою первую книгу. Конечно сюжет пришлось изменить. Критики на перебой восхищались жизненностью книги, взгляд на проблему изнутри. Мы долго смеялись читая заметки в газетах. Сейчас Ксавье работал над следующей книгой, сюжет был ещё весьма смазан, но главную героиню по-прежнему звали Шеленой. Мелочь, а приятно.

— Можно вас пригласить? — Глухой голос прозвучал у меня над ухом.

Обернувшись, я увидела высокого чёрнокожего мужчину, который сверкая улыбкой, протягивал мне руку.

— Да, конечно. — Ответив не менее ослепительной улыбкой, я подождала, пока он выдвинет мой стул и последовала ведомая за ним.

Заиграла медленная музыка, и томный голос певицы затянул душещипательную балладу. Мужчина положил одну руку мне на талию, а в другой сжал мою ладонь. Он вёл так, словно всю жизнь занимался только танцами.

— Вы отлично танцуете, Шелена. — Улыбаясь безукоризненной улыбкой, сделал мне комплимент мужчина.

Я удивилась от того что этот мужчина навал моё имя.

— Кто вы? — Затаив дыхание прошептала я.

— Ульрих Нортон. — Отрапортовал мужчина.

— Ульрих? — Удивлённо глянула я на него.

— Вы удивленны? — Усмехнулся Ульрих.

— Ну, поражена, это как минимум.

— Что ты думаешь, что ликантропы всё время щеголяют в своих роскошных мехах? — Залился смехом Ульрих.

— Нет. — Смущённо пролепетала я.

— Шелена, я хотел вас поблагодарить, за своё спасение. Натар мне всё рассказал, если бы не вы меня бы сейчас не было в живых. — Он чуть наклонил меня.

— Что вы, Ульрих, не стоит.

— Шелена, в моём лице вы обрели преданного друга и верного поклонника. Одно ваше слово и я готов на любые безрассудства.

Я взглянула в тёмно-карие глаза Ульриха, в которых плясали весёлые огоньки. Я заулыбалась и залилась румянцем. Музыка стихла, и Ульрих поцеловал мне руку и откланявшись исчез в темноте.

Я прошла на балкон, от чего-то мне стало очень грустно. Холодный ветер касался моей кожи, и я, поежившись, обхватила себя руками. Мой взгляд устремился вдаль, мысли закружились вихрем. Я почти год не получала никаких вестей от Кристьяна, с того самого дня как он исчез. Память то и дело мучила меня долгими картинками из прошлого, но я уже научилась держать воспоминания в узде.

Облокотившись на перила, я вдохнула прохладный воздух полной грудью. Сейчас было начало осени, листья ещё не облетели, но не были уже такими сочными и зелёнными. Скоро они покинут ветки и густым ковром лягут на землю, а ещё через несколько месяцев наступит зима, и землю скроет под пушистым белым одеялом снега. На улицах днём будит играть детвора, сооружая белые замки и катаясь с горок. Люди по- прежнему будут спешить на работу, только пробок на дорогах станет куда больше по утрам, ведь снегоуборочные машины работают медленнее, чем хотелось бы. Город будит кипеть своей жизнью, своими эмоциями, а мы как прежде будим сражаться с теми, кто хочет нарушить эту идиллию.

— Кристьян, где же ты? — Одними губами прошептала я.

Иногда я чувствовала его, видимо, когда он пускал свою силу в ход она стремилась ко мне, и открывала какую-то дверку, просачиваясь в меня. Тогда я слышала обрывки его мыслей, но словно спохватившись, он тут, же захлопывал эту лазейку, и я вновь оставалась одна в тишине, вытирая руками слёзы.

Эти кратковременные сеансы связи давали мне хотя бы понять, что он жив. Но для чего он использовал свою силу. Оборонялся он или нападал? Что происходило с ним? У меня были сотни вопросов и не одного ответа. Но я верила, что придет время, и мы с ним воссоединимся и, ни что в мире не сможет нас разлучить.

Я по-прежнему не знала кем я была до перевоплощения. Но сейчас я знаю точно одно, кем бы я, ни была до перевоплощения, сейчас я вампир, не мёртвая — Стрегонибенфици.