"Вампиры на Каникулах" - читать интересную книгу автора (Коути Кэтрин)

Глава 5

Кабинет был освещен лишь лунным светом, которого, впрочем, вампиру хватало с избытком. Сидя в кресле с высокой резной спинкой, граф фон Кролок мастерил из бумаги лисицу. Занятие оригами действует умиротворяюще. Не удивительно, ведь зародилось оно в Японии, стране каменных садов, цветущей вишни и хокку. А так же стране, где до сих пор практиковали харакири. Вампир раздраженно смял недоделанную лису и швырнул комок бумаги о стену.

Уже больше двух недель прошло. Ни одного письма.

Это, конечно, еще не повод для огорчений. Наоборот, все лучше, чем получать от виконта слезные просьбы о вспомоществовании. Так что отсутствие новостей уже хорошая новость. Значит, мальчишка не успел промотаться. Или застрять где-нибудь посреди дороги и просидеть там до утра. Или, прогуливаясь по осиновой роще, где только что поработали дровосеки, подскользнуться и упасть прямиком на очень острый и тонкий пень. Или…

Ничего, сын уже взрослый, так что графу давно пора отпустить поводок. Пусть поучится жизни. А если наступит на грабли — что ж, ничто так не способствует усвоению жизненных уроков, как синяк посреди лба. Кроме того, с виконтом поехал Альфред, который так и излучает положительное влияние. Уж он-то не даст Герберту впутаться в неприятности… потому что любую неприятность Альфред застолбит первым. Но во столько раз возрастает вероятность того, что случится беда, если эта парочка действует сплоченно?

Потянувшись, фон Кролок позвонил в колокольчик — вернее, в колокол, который мог бы украсить небольшую часовню. Через пару минут в кабинет влетела Магда, на ходу поправляя передник.

— Простите, Ваше Сиятельство, я чуть-чуть задержалась, потому что…

Жестом граф велел ей замолчать.

— Магда, сколько раз нужно повторять, чтобы ты не трудилась объяснять свое опоздание? Есть вещи о которых лучше не знать, и почти все они присутствуют в вашем с Шагалом репертуаре.

Горничная неуверенно хихикнула.

— А теперь будь так добра и наведайся на почту. Спроси… ну там не пришло ли чего. Ведь в мой замок ни один почтальон не сунется после того досадного происшествия в 1834 м.

Тот почтальон страдал гиперответственностью. Поэтому в ночь зимнего солнцестояния — т. е. в самый разгар Бала — он постучался в ворота замка, чтобы доставить открытку от прадедушки Фердинанда… Гости были довольны, ведь на сытый желудок танцевать веселее. Зато Герберт, подписанный на дюжину модных журналов, плакал от разочарования, потому что его подписка на 1835 год пропала даром. Как впрочем, и на 1836, и еще на много лет вперед. Новый почтальон появился в здешних краях лет через 10, когда кончина его предшественника успела превратиться в жутковатую легенду.

— Но Ваше Сиятельство…! — когда фон Кролок задумчиво приподнял бровь, служанка исправилась, — С удовольствием. Ну, я побежала.

Накинув на плечи шаль, Магда вышла за ворота. Хотя на дворе стояла весна, в горах до сих пор лежал снег по колено. Но прогулка обещала быть легкой — от замка до почты в снегу была протоптана дорожка.

Служанка покачала головой. Святые угодники, ведь 12й раз за неделю!

Доктор Джон Сьюард восседал на краю кровати. Несмотря на поздний час, на нем был твидовый костюм с белой накрахмаленной рубашкой. Переодеваться ко сну он пока что не собирался, на случай, если кто-нибудь вломиться с докладом. Хотя они ведь бодрствуют ночами, так что застать их в номере вряд ли удастся. Но почему бы не проверить хотя бы из спортивного интереса? Даже если это и вспугнет их, не велика беда, доктор Сьюард все равно сумеет их найти. Париж не так уж велик, чтобы не отыскать в нем парочку упырей. Будь они хоть иголкой в стоге сена, у Джона Сьюарда найдется магнит.

Расстегнув высокий воротничок, он снял с шеи овальный медальон на цепочке. В его руках медальон покачивался как маятник. Если смотреть на его мерные движения, это отлично успокаивает нервы. Мужчины носят медальоны разве что в приторных романах. Но именно в романах героини угасают со словами молитвы на устах, а после смерти, лежа на облаках, посылают воздушные поцелуи своим возлюбленным. Пусть так и будет. Вернее, пусть так и было. Пусть останутся лишь воспоминания и ради всего святого, пусть они будут сентиментальными.

Дождавшись полуночи, доктор Сьюард переоделся в ночную сорочку, достал из саквояжа распятие, положил его под подушку, затем вытянулся на кровати. Сегодня ему даже не понадобится лауданум, потому что удача наконец улыбнулась и можно спать спокойно.

Этой ночью, впервые за много лет, ему не снились ступени.

— … и особенно когда поналетели ангелы, это вообще была первосортная жуть! У меня волосы дыбом встали! — произнес Альфред восхищенным тоном, каким дети пересказывают друг другу готические романы, утащенные у старшей сестры из-под подушки. Виконт лишь снисходительно улыбнулся. Представление закончилось, и теперь они направлялись к отелю, дабы вкусить заслуженный отдых. До рассвета было еще далеко, поэтому можно неспешным шагом пройтись по площади перед Оперой и даже заглянуть в темные закоулки, в надежде, что какой-нибудь грабитель остановит двух хорошо одетых молодых… людей. Моральные принципы Альфреда были тверды, но даже он должным образом отреагирует на такую провокацию. Увы, на улицах было спокойно, как в воскресный полдень. Даже у воров есть ангелы-хранители.

Впереди замаячил отель, а Герберт не без удовольствия отметил, что в их окне уже горит свет. Значит, Куколь вернулся с ночной эскапады и застилает им гроб…

За окном появился силуэт. Затем еще один. Обе фигуры не имели ничего общего с вампирским слугой. Для начала, они были повыше ростом, не говоря уже об отсутствии горба. Возможно, кто-то из гостиничной прислуги решил наведаться в номер среди ночи, но эта версия была слишком хороша, чтобы быть правдой.

Виконт остановился и схватил друга за руку, кивком указав на окно.

— У нас гости? — Альфред недоумевающе приоткрыл рот.

— Похоже что да, — отозвался Герберт с кислой миной.

Да, гости. Из тех что вместо дверного молотка используют таран.

— Пойду-ка я поздороваюсь с ними, хотя вряд ли мы действительно желаем друг другу здоровья.

Друзья подошли чуть ближе. Задрав голову, Герберт прикинул расстояние до окна — можно залететь на балкон, обернувшись летучей мышью, но на сегодня полетов с него хватит. А то еще несколько ночей подряд он будет облизываться при мысли о комарах. К счастью, по кирпичной стене вился плющ. Он был таким сухим и хрупким, что даже самый отчаянный любовник не стал бы карабкаться по нему на балкон к своей пассии, но для вампиров лазанье по стенам входит в абсолютный минимум полезных навыков. Сбросив плащ на руки Альфреду, виконт начал взбираться вверх, стараясь не сломать ногти. Возле балкона ухватился за перила, подтянулся, но перелезать не захотел. Чтобы избежать такой компании, можно и повисеть.

Над гробом стояли двое. Один из них был коренастым мужчиной с густыми, мрачными бровями и тяжелой челюстью. Сюртук его был потертым, из сероватых манжет торчали мозолистые руки, привыкшие в физическому труду, который, скорее всего, включал в себя использование молотка, серебряных гвоздей и остро заточенных деревянных предметов. Его напарник, напротив, имел сухощавое телосложение, лысину, заботливо прикрытую редкими волосами, и бледные глаза, нервно глядевшие из-за пенсне с золотыми дужками.

— А может, уйдем отсюда? — спросил он, — Все таки чужой номер.

— Это не номер, это обитель зла, — сурово одернул его коллега. — Ведь не будете отрицать, доктор Спенсер, что пару часов назад мы видели двух настоящих упырей? Когда с ними разговаривала миссис Абронзиус, они даже в зеркале не отражались! Вот же наглость.

— Я…я не глядел в зеркало, — промямлил доктор Спенсер. Тот факт, что вампир не отражался в зеркале, изрядно компенсировался тем, что там отражалась Сара. При должной выдержке, смотреть на одну миссис Абронзиус еще можно было, а вот на двух…

— Кроме того, известно, что упыри любят путешествовать парами, прямо как институтки по дороге в столовую. Один из них — главный вампир, а другой — его прислужник, которого хозяин сделал себе подобным. Здесь мы имеем дело с такой ситуацией.

— Один из них явно главный, — доктор Спенсер вздрогнул.

— Ну еще бы, не требуется большого ума, чтоб это заметить. Матерый вампирище. Видно, что за его плечами стоят века, а в жилах бурлит кровь тысяч загубленных жертв. Чувствуется порода.

— Д-да, он даже не скрывает свою… видовую принадлежность. А второй вампир, белокурый, стало быть его прислужник.

Герберт, который уже начал расплываться в улыбке, чуть было не сорвался с балкона.

— И что теперь от нас требуется?

— Упокоить их, разумеется.

Доктор Спенсер на всякий случай отодвинулся от гроба.

— Вам, мистер Гримсби, легко об этом говорить, а у меня, между прочим, диссертация на тему «Семантические вариации термина „вурдалак“ в Закарпатском регионе 17го века.» Что я вообще здесь делаю?

Напарник почесал небритую щеку, произведя при этом звук, который обычно сопровождает прикосновения ногтя к наждачной бумаге.

— Ну вы как хотите, сэр, а моя специальность — прикладная ламиеология, — он ухмыльнулся, — Это значит, что я ищу, кого бы осиновым колом приложить. Поэтому мы немедленно открываем гроб.

Второй ламиеолог отошел от гроба еще дальше. До недавнего времени, то-есть часа два назад, он считал что вампиризм — лишь метафора для подавленных половых желаний, помноженная на вечный страх человечества перед смертью и летучими мышами. Но теперь эта метафора запросто могла вцепиться ему в горло.

— Открываем гроб, как же. А что если они там?

— Поправим им подушку и пожелаем доброй ночи, — прежде чем коллега успел облегченно вздохнуть, мистер Гримсби расхохотался, — Вгоним кол в сердце, набьем рот чесноком, а голову отрежем. Или вы придерживаетесь иного мнения? Тогда не обессудьте, но вам самому придется объяснять доктору Сьюарду, почему мы потоптались на пороге, так и не проверив гроб.

Кто бы ни был этот доктор Сьюард, чье имя виконт слышал уже второй раз, на своих коллег он нагонял страх. Спенсер побледнел так, словно уже пообщался с целой дюжиной вампиров. Дав добро на открытие гроба, он на всякий случай спрятался за столбом кровати, робко глядя на мистера Гримсби, который ловким движением подцепил крышку.

Когда раздалось два вопля — разочарованный и восторженный — Герберт спрыгнул вниз, на ходу соображая, как же объяснить все это Альфреду, обеспокоенно следившему за ним снизу.

— Значит так, сюда нам дороги нет! — мрачно сказал он, увлекая друга в противоположную сторону.

— Почему?

— Альфред, давеча ты видел Сару, не так ли? И это не навело тебя на определенные мысли?

— Я подумал, что раз вы соотечественники, то не удивительно, что оба выбрали один и тот же отель. Ну там общность менталитета и все такое.

— А на груди у нее ты не заметил серебряный значок в форме головки чеснока?

— Нет, вообще-то, — юноша поджал губы, — у меня нет привычки рассматривать женскую грудь.

Чувствуя себя штрейкбрехером и вообще аморальной личностью, Герберт виновато опустил голову. Придется рубить с плеча.

— В этом отеле проходит конгресс ламиеологов. Более того, двое из них наглым образом вломились в нашу комнату…

— Как мы в ложу номер пять?

— Это совсем другое дело! — взорвался виконт, — Мы, по крайней мере, не захватывали ладан или чем там изгоняют привидений, а у этих господ с собой был целый арсенал! Не удивлюсь, что не обнаружив нас в гробу, они натерли крышку чесноком из чистого злорадства! В общем, назад нам путь заказан. Давай думать, где проведем день.

Альфред остановился.

— А Куколя ждать не будем? Что если он вернется, а там засада?

— Куколь им нужен, как моей прабабке серебряная табакерка, — скривился вампир, — Кроме того, он додумается сделать ноги, когда увидит, что кто-то взломал гроб. А завтра я его отыщу.

Юный вампир согласно кивнул и поплелся за виконтом, который все еще обиженно сопел.

— Хорошо, вот только где нам найти пристанище? Денег у нас немного, все остальное у Куколя осталось. Как по-твоему, Герберт, сейчас открыты какие-нибудь похоронные конторы?

— Похоронные конторы? Они тебе на что?

— А где еще мы купим гроб? — Альфред воззрился на друга с удивлением, — Мы ведь вампиры, мы в гробу должны спать.