"Ведьмин круг" - читать интересную книгу автора (Борисова Светлана)

Круг одиннадцатый

Безрадостные тёмные сновидения удивляли ведьмочку своей блеклостью и какой-то необычной логичностью. Перед внутренним взором представали какие-то незнакомые лица и странные места, иногда сказочно-прекрасные, иногда непереносимо-жуткие. Хуже всего было то, что круговерть отдельных событий повторялись раз за разом, вызывая в душе то отчаяние, то надежду. Аталиса вырвалась из их заколдованного круга, услышав чудесное пение и звонкий смех. Кто-то пощекотал ей нос травинкой и весело воскликнул:

— Просыпайтесь, сентау, пора завтракать! Вы только посмотрите, какое нежное суфле приготовил повар! Он очень старался, зная, что это Ваше любимое блюдо…

Обрадованная ведьмочка села в кровати.

— Селина! — радостно воскликнула она. Спросонья ей показалось, что это шаловливая фея.

Но в комнате не было никого, кроме служанок. Низко кланяясь, они приторно улыбались. «Что это с ними? — удивилась ведьмочка. — Может, их постигла какая-нибудь магическая напасть?.. Ай, да ладно! Пропади они пропадом, это их заботы…». Она обвела глазами роскошную обстановку комнаты и насторожилась, та никак не вязалась с привычными спартанскими условиями, в которых ей приходилось жить в эльфийском дворце. От своих щедрот королева выделила ей небольшую комнатку, в которой раньше держали инвентарь для ухода за её любимыми собачками. В ней помещались только кровать и стол со стулом, да за шторкой скрывалась небольшая душевая с прочими удобствами. Правда, это было совсем рядом с покоями Титании, но такая близость к эльфийской владычице что-то не вызывала в ведьмочке особой гордости.

С возвращением воспоминаний о королеве в памяти вспыхнули картины невыносимой жизни, которую она устроила ведьмочке, и о тяжёлых родах перед кончиной. «Проклятье! Похоже, ещё ничего не кончилось!» Аталиса зажмурилась, ожидая возвращения постоянной слабости в теле, сопровождавшую её в последние месяцы беременности и гнетущей пустоты на душе. Но не было ни того, ни другого. Воспоминания почему-то не вызывали привычной горечи, более того её пьянила беспричинная радость. Она зажмурилась, ничего не понимая. «Наверно, я сплю и вижу сон…»

Пахнуло озоном от возникшего портала, и ведьмочка мгновенно расстроилась. «Н-да, быстро сказка кончилась, уже кто-то явился по мою душу. Убирайтесь! Можете заново забить меня до смерти, но больше я вам не подчинюсь!»

— Аталиса, — позвал ведьмочку ласковый голос Лесного короля, и она с грустью подумала, что уже позабыла, насколько он может быть добрым и участливым. Несмотря на обиду за его предательство, ведьмочка испугалась, что он увидит уродливые шрамы, и поспешно выдернула свою ладонь из его рук. Почувствовав, что к коже вернулась чувствительность, она открыла глаза, и отстранённо поглядела на незнакомые кисти рук в обрамлении пышных кружевных рукавов. «Это ещё что такое?.. Если опыт по оживлению невесты Раэтиэля не удался и я в големе, всё равно разделённые душа и тело теряют свои воспоминания и как младенцы начинают с чистого листа. Ничего не понимаю…» Аталиса с любопытством шевельнула пальцами. «Не чувствую разницы, совсем как мои руки». Она заглянула в лицо Лесному королю и холодно спросила:

— Что со мной? Почему я до сих пор жива?

Вместо ответа он просиял и, выхватив из кровати, порывисто обнял.

— Атуэль! — вырвалось у него, и ведьмочка застыла, охваченная бурей эмоций. Имя бывшей невесты Лесного короля и изнурительная учёба с попыткой в одночасье впихнуть в её голову горы информации нашли своё логическое объяснение.

— Понятно. Выходит, твоя невеста мертвее мёртвого и для меня одолжили её шкурку, — безразлично сказала ведьмочка.

— Умница, соображаешь! — одобрительно воскликнул Лесной король.

Поцелуй не получился. Вывернувшись из его объятий, ведьмочка шустро отскочила в сторону.

— Не подходи! — с яростью выкрикнула она, сверкая глазами.

— Как ты себя чувствуешь?

Обеспокоенный Лесной король сделал шаг в её сторону, и в знак протеста Аталиса выставила перед собой руки.

— Я сказала, не приближайся! — она злобно посмотрела на служанок, затихарившихся по углам как мыши. — Есть хочу! Где мой завтрак?

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

Лесного король состроил просящую мину и, смерив его холодным взглядом, ведьмочка неохотно кивнула головой.

— Оставайся, разговор ещё не окончен.

Служанки бросились накрывать на специальный столик для утренних завтраков, — у эльфов не было принято есть в кровати. Повар в сопровождении поварят торжественно водрузил перед ведьмочкой нечто похожее на воздушный сказочный замок, но та наморщила нос.

— Фу, терпеть не могу разукрашенные сопли! Уберите немедленно, — воскликнула она, ударив ложкой по нежному чуду.

С каменным выражением на лице повар унёс разрушенный шедевр, на приготовление которого убил немало времени. Как всякого незаурядного художника его задело пренебрежение ведьмочки и он страшно обиделся. Лесной король засмеялся, решив, что такая вредина гораздо больше ему по нраву, чем страдающая влюблённая курица. Вскоре он почти забыл об Аталисе и не сводил с воздушной красавицы влюблённых глаз. Каждый жест девушки воскрешал в его памяти счастливое время, проведённое с Атуэль. У ведьмочки упало сердце. Иллюзий не осталось, когда Лесной король вскочил на ноги и, поймав в объятия, подвёл её к зеркалу.

— Моя хорошая, в мире фейри по-прежнему никто не сравнится с тобой красотой!

— Да, очень красивая эльфийка, — холодно уронила ведьмочка и, вывернувшись из его рук, приказала служанкам: — Принесите моего сына.

Они растерянно поглядели на принца. Нетерпеливым жестом тот приказал выполнить её пожелание. Вскоре одна из служанок вернулась в сопровождении кормилицы с ребенком, завёрнутым в тонкие пелёнки. Сияющая Аталиса бережно прижала сына к груди «Солнышко!» В ответ на её радость ребёнок открыл глаза, и его личико скривилось в бессмысленной улыбке, сразу же напомнив Альфея в состоянии безумия. Она испуганно посмотрела на Лесного короля.

— Раэтиэль, с Люцифером всё в порядке?

Тот успокоительно улыбнулся.

— Не бойся, малыш совершенно здоров. Все младенцы его возраста бессмысленно улыбаются. Они ещё не владеют мимикой. Кстати, пока не зови мальчика Люцифером. Как всякий фейри он получит имя в храме Изначальных на церемонии посвящения.

— Нет смысла, боги уже назвали его имя.

— Аталиса, ты же знаешь, что сначала нужно дать истинное имя. Вот поэтому мальчика никак нельзя называть. Иначе светское имя станет истинным, и он будет уязвим для колдовства.

— Хорошо, — не стала спорить ведьмочка, уверенная в душе, что Люцифер это истинное имя ребёнка и на него будет невозможно повлиять колдовством. Она присмотрелась к сыну. Кровь фейри дала о себе знать и синеглазый малыш с забавным бело-голубым пушком на голове за те дни, что они были в разлуке, значительно окреп, а жаберные щели исчезли, оставив на шее чуть видимые полоски. «Слава богам!» Малыш недовольно скривился и зачмокал губами. С большим сожалением Аталиса отдала его кормилице и та, повинуясь знаку Лесного короля, исчезла из комнаты, а следом за ней потянулись остальные служанки. Они остались одни. Ведьмочка двинулась к гардеробной, собираясь сменить роскошную ночную рубашку на утренний наряд, но дорогу ей заступил Лесной король. Встав вплотную, он взял её за руки и пытливо заглянул в лицо.

— Аталиса, что тебя смущает? Мы же вместе как ты и хотела.

— Дело не во мне, Раэтиэль. Скажи честно, кого ты видишь в этом облике? Свою ненаглядную невесту или смертную дурочку, что имела глупость влюбиться в тебя без памяти? — спросила она и с отстранённым любопытством вгляделась в его лицо.

— Разве что-то поменялось?

Красавица-эльфийка долго молчала, а затем подняла глаза, опушённые огромными веерами ресниц. С ледяной улыбкой на совершенных губах, она бесстрастно сказала:

— О, да, мой принц, с некоторых пор всё изменилось.

Глядя на замкнутое выражение такого родного и знакомого до мельчайших чёрточек родное лицо, Лесной король неуютно поёжился. Чувствовало его сердце, что он вляпался в непростую историю, согласившись на переселение души ведьмочки в тело Атуэль. «Лучше бы они обе умерли!» — сердито подумал он.

— Что ты хочешь сказать?

— Зависит от того, что Вы хотите…

— Ты знаешь, — сердито буркнул Лесной король.

— Неужели моей любви? — слегка улыбнувшись, спросила красавица-эльфийка. С озадаченным выражением на личике, она прислушалась к себе, и виновато развела руками. — Увы! Это невозможно, мой принц. Должна Вас огорчить, к великому прискорбию ведьма Аталиса всё же умерла вместе со своей несчастной любовью. Она осталась в её сердце, которое перестало биться, а у меня осталась лишь её память. С эльфийкой Атуэль и того хуже, она не существует целую вечность, и у меня нет не только её чувств, но даже воспоминаний.

Удар оказался сильным. В смятении Лесной король отшатнулся от жестокосердной красавицы, но быстро взял себя в руки и недоверчиво улыбнулся.

— Это невозможно. Нечестно играешь, моя хорошая! Не придумывай, Аталиса, я знаю, что ты это ты.

— Ошибаетесь, Ваше Высочество, — с сочувственным выражением на лице прекрасная эльфийка коснулась рукава его камзола. — Поймите, мой принц, я это не они. Сожалею, но чувства Аталисы и Атуэль мне совершенно неведомы.

— Ты лжешь!

— Нет смысла. Поверьте и смиритесь, Ваше Высочество. Любовь обеих умерла и вряд ли воскреснет.

— Посмотрим! — прошипел выведенный из себя Лесной король и, не прощаясь, шагнул в открывшийся портал.

Титанию он нашёл на конюшне. В окружении опытных доезжачих она принимала роды у молодой драконихи. Из желтых глаз рептилии градом катились крупные слёды и, мелко подрагивая зелёной шкурой, она со страхом и надеждой смотрела на любимую хозяйку. Периодически она тихонько ревела на низкой ноте, но так что закладывало уши. Как могла Титания пыталась утешить дракониху, и ласково приговаривая, гладила её по беспомощно обвисшему крылу. При виде сына на лице королевы появилась сильнейшая досада. Нетерпеливым жестом она велела ему ждать и не отвлекать от дела, пока она освободится. Недовольный Лесной король смерил мать сердитым взглядом и снова шагнул в портал.

Эльфийский владыка оказался более гостеприимен. При виде внезапно возникшей арки портала в его руке мгновенно возник магический снаряд, но признав сына, он мгновенно успокоился и постарался не выдать своего удивления. С ленивой грацией он снова взял в руки причудливый музыкальный инструмент и снисходительно махнул неожиданному посетителю в сторону дивана. Немного поколебавшись, Лесной король принял его приглашение.

Больше не обращая на него внимания, Оберон коснулся струн и римейра, родственница семиструнной гитары отозвалась нежным серебряным плачем. В нетерпении Лесной король подался к отцу, но тот приложил палец к губам, призывая его к молчанию. С отсутствующим видом эльфийский владыка закрыл глаза, и римейра заплакала под его искусными пальцами, рассказывая о трагичной любви и разлуке. Зачарованный бьющими через край чувствами во всей полноте передаваемой виртуозным исполнением Лесной король забыл обо всем на свете. Страстная, полная неги волшебная мелодия не сразу выпустила его из своего плена, и он очнулся лишь тогда, когда Оберон уже отложил в сторону римейру и вопросительно воззрился в его потрясённоё лицо.

Уйдя в прошлое, Раэтиэль виновато улыбнулся. Он знал, что отец всегда ему рад, но до сих пор ему было тяжело переступить через юношескую предвзятость. В раннем детстве он обожал Оберона, но став подростком начал его избегать. Благодаря воинственной матери мальчик начитался и насмотрелся про храбрых эльфийских героев с луками и мечами наперевес, а изнеженный красавец-отец, предпочитающий научные исследования и искусство героическим битвам, никак не подходил под описание героев славных эпосов. Как правило, ими были отважные суровые воины, и самолюбивого подростка жутко бесило пристрастие Оберона к пению и игре на музыкальных инструментах. Особенно он ненавидел томный вид отца и его причудливые наряды с воздушными кружевами.

Масла в огонь подливали сверстники. Показывая изображения своих отцов серьёзных и мужественных, они напропалую хвастались, и с гордостью расписывали их деяния и подвиги. Происхождением и занимаемым положением родичей юные эльфы хоть и гордились, но хвастаться ими было не принято. Стыдясь никчемного отца, мирно унаследовавшего власть от своего воинственного предка, Лесной король долго не хотел изучать историю его правления. Он боялся окончательно разочароваться.

Всё переменилось, когда во время небольшой смуты он увидел эльфийского владыку в действии. Внутренняя группировка недовольных, подзуживаемая бывшей женой и её родственниками, умудрилась захватить беспечную Титанию вместе с сыном и попыталась диктовать Оберону свои условия с позиции силы. До сих пор перед глазами Лесного короля стоял стремительный гибкий воин, который уложил кучу наседающих на него противников и первым пробился к захваченной королеве и юному принцу. Залитый кровью с головы до ног кровью, он склонился над пленниками и разрубил их путы. Организовав надёжную охрану королевских особ, он снова двинулся в гущу кипящей битвы, но восхищённо сверкая глазами, юный принц порывисто схватил незнакомца за руку и, прижав к сердцу, воскликнул:

— Сентай, назовите своё имя, чтобы я знал, кого благодарить!

На мгновение воин приподнял маску, скрывающую лицо и весело ему подмигнул. «Папа!» — по-детски растерянно прошептал Раэтиэль, не веря своим глазам. Когда всё успокоилось, полный раскаяния, он некоторое время хвостиком ходил за отцом, но всё вернулось на круги своя. Оберон снова скрылся за своей привычной маской, к тому же быстро выяснилось, что он по горло занят делами и не может уделять сыну слишком много времени. Когда наставники ознакомили принца с кругом обязанностей эльфийского владыки, он перестал обижаться на отца и уже сам боялся лишний раз отвлекать его своими мальчишескими глупостями, зная как мало у него свободного времени.

Только с годами к Лесному королю пришло понимание, что главное достоинство Оберона состоит отнюдь не в умении драться, а в незаурядном уме. Благодаря его мудрой политике эльфийское королевство жило мирно и процветало, ловко лавируя в беспокойном мире фейри.

— Извини, отец, мы слишком давно не встречались в домашней обстановке, и я уже забыл, как ты умеешь играть.

— Ничего, мой мальчик, в том есть доля моей вины. Кручусь как белка в колесе и как-то вылетело из головы, что ты уже повзрослел и, следовательно, нам пора наладить новые взаимоотношения.

Оберон присел рядом с сыном и мягко улыбнулся.

— Надеюсь, ты переболел своей тягой к героическому стереотипу?

— Вот ещё! Наоборот, я нашёл образец для подражания!

— Кто такой, почему не знаю?

— Ваше Величество, Вы лучший во всём: и в битве, и в политике, и в науке! — с восторженным видом воскликнул Лесной король, и в синих глазах польщённого эльфийского владыки вспыхнула смешинка.

— Я рад, мой мальчик, что ты гордишься не только моим умением махать мечом и стрелять из лука.

— Отец! Я уже вышел из подросткового возраста! — возмутился Лесной король.

— Неужели? — Оберон насмешливо фыркнул и, видя, что сын обиделся, примирительно добавил: — Вижу, Титания вдолбила в твою голову дворцовый этикет, если ты стал обращаться ко мне по титулу и на «вы». Можешь расслабиться, Раэтиэль, ведь мы одни.

— Э, нет! Уши жалко. Мать снова их надерёт, если я забудусь при посторонних.

— Пора Титании заканчивать прилюдно трепать тебя за уши, ты уже большой мальчик. Так о чём ты хотел поговорить? Дай угадаю, наверно, о воскресшей девочке. Возникли проблемы?

— Да, — Лесной король немного помялся. — Я только что от Аталисы. Какая-то она странная. Я думал, она обрадуется, став настоящей эльфийкой, а вместо этого она разозлилась. Заявила, что они обе умерли, Атуэль и Аталиса, и она не имеет к ним никакого отношения…

— И всячески давала понять, что знать тебя не хочет, — весело перебил сына Оберон. — Не бери в голову, просто девочка злится, что ты бросил её в самый тяжёлый период.

— Я же не со зла! Ведь мама уверила меня, что учёба в интересах Аталисы!

— Попробуй встать на место девочки и понять её чувства. Полная мечтаний о любви она оказалась одна в чужом мире, причём без всякой поддержки. Более того с ней здесь обращалась так, как не принято обращаться с самой распоследней рабыней.

— Отец, почему ты не вмешался, зная, что мать не права, и творит несправедливость по отношению к Аталисе?

Возмущённый Лесной король с раздражением стукнул по мягкой подушке и с досадой отбросил её в сторону. Оберон посерьёзнел.

— Мой мальчик, родительская любовь безгранична, особенно всё, что касается благополучия ребёнка, но пора тебе уяснить, что нужно самому отвечать за свои поступки, — эльфийский владыка обнял сына за плечи, и твёрдо проговорил: — Вопрос справедливости в мироздании всегда остаётся открытым и зависит от нашей воли. Так уж устроено, что женщины слабей мужчин и физически и умственно, но в них заключено наше будущее, поскольку на их хрупкие плечи возложена миссия продолжения рода. Вот поэтому мы должны быть их защитниками и всячески оберегать от внешних опасностей, чтобы они могли произвести здоровое потомство. Но этого мало, необходимо найти с женщиной общий язык, чтобы достойно воспитать детей, а это легче всего сделать там, где родители любят и уважают друг друга. Тогда небольшие недоразумения и нестыковки в их характерах уходят на задний план и ребёнку комфортно расти и развиваться в такой семье. Подожди, не перебивай.

— Отец! — возмущённый Лесной король сбросил руку отца, и тот понимающе улыбнулся.

— Не хочешь слушать прописные истины? А зря.

— Всю эту казуистику семейного права наставники уже неоднократно вбивали в мою несчастную голову.

— Потерпи. Иногда необходимо, чтобы нам напоминали основы, чтобы не свернуть на неверный путь. Раэтиэль, наш мир патриархален и женщинам приходится нелегко. Эльфийки связаны многовековыми традициями и полностью зависят сначала от воли отца, а затем мужа. Конечно, нам нравится удерживать женщину в своём подчинении, но это палка о двух концах. Забрав власть в семье, мужчина несёт двойную ответственность.

Помолчав, эльфийский владыка с прохладцей добавил:

— Сын, это твоя обязанность, а не моя оберегать девочку. Вместо этого ты её бросил, спрятавшись за решение Титании, а зря. Любя твою мать, должен заметить, что она никогда не блистала особым умом.

Лесной король не удержался от любопытства.

— Почему же ты её любишь?

— Сам иногда задаюсь этим вопросом, — уныло ответил Оберон и, взяв в руки римейру, любовно коснулся её струн. Чуткий инструмент ответил нежным протяжным стоном. — Увы. Сие есть тайна, не поддающаяся логическому осмыслению, но я не теряю надежды найти её разгадку.

— Поэтому всё чаще торчишь в гареме.

Рассеяно перебирающий плачущие струны римейры, Оберон поднял голову и смерил потомка насмешливым взглядом.

— Титания нажаловалась? Не беспокойся, мой мальчик, с твоей матерью мы разберёмся, лучше займись своими делами. Не забывай, что за давностью лет ваше брачное соглашение потеряло силу и теперь девочка снова свободна в своём выборе и крайне привлекательна в глазах остальных фейри. Ведь красавица-эльфийка с душой смертной это невиданная экзотика.

— Меньше скептицизма, отец, ещё не всё потеряно. Я постараюсь исправить свои ошибки, — с весёлой яростью проговорил Лесной король. — Ведьма любит меня, и вскоре мы заключим новое брачное соглашение.

— Не будь столь самоуверен, мой мальчик, иначе тебя постигнет горькое разочарование, — мягко проговорил Оберон.

— Никуда Аталиса не денется и сделает всё ради сына!

Эльфийский владыка резко ударил по грифу римейры. Она жалобно вскрикнула.

— Не лучшая мысль шантажировать девочку ребёнком. Раэтиэль, будь более гибким. Учти Аталиса и в самом деле изменилась. Переселившись в тело Атуэль, она приобрела её рефлексы и частично подсознание, а наши эльфийки далеко не так просты, как обычные смертные.

Глаза Лесного короля засияли радостью.

— О, боги! Я страшно рад, что хоть что-то сохранилось от Атуэль! — вскочив на ноги, он церемонно поклонился отцу. — Спасибо, Ваше Величество, что выслушали, и дали добрый совет.

При виде такого необычного чинопочитания со стороны своевольного чада Оберон иронично улыбнулся.

— Не за что, сын. Всегда рад придти на помощь. Кстати, хочу предупредить, будь осторожен при перемещениях, я закрыл возможность прямой телепортации в покои девочки и поставил усиленную дворцовую охрану. И ты тоже постарайся не забывать об её безопасности. В случае чего, мне совсем не хочется снова объясняться с Ваэлем эн-Ограном. Мой бывший учитель редкостная язва и я совсем не жажду попасть к нему на разборки. К тому же он ученый и политик такого уровня, что я до сих пор не теряю надежды привлечь его в свою команду.

— Спасибо, отец! — с искренней благодарностью воскликнул Лесной король и, помахав рукой, бросился в возникший переход.

У покоев Аталисы он столкнулся с матерью. Расхаживая по коридору, Титания рассеяно гладила хорошенькую болонку по голубой шёрстке, и та жмурилась от удовольствия, сидя на руках у любимой хозяйки. Титанию обожало всё зверьё без разбора. Лесной король покосился на стражей, застывших у дверей и церемонно поклонился матери.

— Ваше Величество, могу я узнать, что случилось.

С застывшим выражением на лице эльфийская королева сердито посмотрела на сына.

— Раэтиэль, ты ставишь меня в неловкое положение! — не выдержав, воскликнула она. — Из-за твоей паники я бросила всё и, забыв об этикете, сама пришла к этой дурочке, чтобы поговорить, а она захлопнула двери перед моим носом!

Кто-то из стражей не выдержал и закашлялся, маскируя свой смех. Титания смерила каменные лица замерших воинов негодующим взглядом и с яростью прошипела:

— Какая невиданная наглость! Как хочешь, но я прикажу её наказать за такое хамство!..

— Извините, Ваше Величество, за вынужденное вмешательство, но девочка не преступница и без моего согласия никто не смеет наказать высокородную эн-Огран, — перебил Титанию вежливый, но холодный голос. — Отныне Атуэль под моей защитой.

Мать и сын резко повернулись к говорящему. Седовласый величественный эльф склонился перед королевой в изящном поклоне. Выпрямившись, он с надменным видом посмотрел на венценосных собеседников и небрежно кивнул Лесному королю.

— Ваше Высочество, рад нашей встрече. Думаю, Вы не будете возражать, если я заберу леди Атуэль домой. Ваш брачный контракт истёк и как я понял, моя внучка больше не хочет иметь с Вами дело, если отказывается видеть Вашу уважаемую мать.

Раздосадованная королева мгновенно спрятала своё раздражение под радушной маской и милостиво кивнула головой неожиданному посетителю.

— Приветствую Вас, уважаемый эн-Огран. Мы только что отправили Вам радостное известие, что Атуэль очнулась, но вижу, что слухи как всегда опередили дворцовую почту.

Насторожившийся Лесной король бросил взгляд на мать, безмолвно прося о помощи и та, лучась обаянием, немедленно сбросила на пол недовольно завизжавшую болонку.

— Уважаемый сентай, мы же почти одна семья. Надеюсь, Вы не откажетесь составить нам с Раэтиэлем компанию за ланчем? — вкрадчиво пропела Титания и подхватила деда Атуэль по руку.

— Благодарю Вас, Ваше Величество, но я не голоден, — холодно произнёс седовласый эльф.

Но томный взмах ресниц и умоляющий взгляд златовласой красавицы всё же сделали своё дело. Внутренне усмехнувшись простодушному кокетству королевы, эн-Огран немного оттаял.

— Что ж, уважаемая сентау, если таково Ваше пожелание, я не смею отказаться, — он галантно поцеловал руку Титании. — Как бы ни сложились дальнейшие обстоятельства, я бесконечно счастлив Вашим бесценным вниманием…

За столом многоопытный Ваэль эн-Огран был неотразим и сыпал королеве изысканными комплементами. Поднаторевший в несчётном количестве любовных битв и до сих пор красивый благородной красотой зрелого умного мужчины он заставил её краснеть как девчонку. Таким образом, выведя Титанию из строя, древний эльф легко перехватил инициативу и мягко надавил на юного собеседника и вскоре застольный разговор превратился в своеобразный допрос. Быстро подавив сопротивление Лесного короля, он вынудил его рассказать об Аталисе и её роли в происшедшем чуде с его внучкой. Несчастья происшедшие с ведьмочкой во дворце эльфийского владыки дед Атуэль почему-то принял близко к сердцу. Видя это Раэтиэль, не выдержал и, чувствуя себя виноватым после выволочки отца, стал неловко извиняться за себя и за мать. Титания высокомерно глянула на него, совершенно не понимая, почему сын оправдывается. Она считала в своем праве как угодно обращаться со смертной рабыней.

Помрачневший как туча Ваэль эн-Огран внезапно прервал разговор и в нарушение правил этикета первым поднялся на ноги. Холодным тоном он попросил проводить его к Атуэль, сказав, что дома его ждут неотложные дела, и он хотел бы выехать засветло. Расстроенному Лесному королю ничего не оставалось, как подчиниться его требованию. Как глава семьи Ваэль эн-Огран был в своём праве и мог по своему усмотрению распоряжаться судьбой внучки. Спас положение Оберон. Получив сообщение о прибытии эн-Ограна и его встрече с Титанией и сыном, он немедленно бросился к ним на выручку.

Наблюдая битву гигантов, Лесной король твёрдо решил, что с сегодняшнего дня будет проводить как можно больше времени в Совете и усиленно учиться у отца. Впрочем, Оберон проиграл битву Ваэлю. Когда с помощью казуистических вывертов эльфийский владыка неоспоримо доказал, что Аталиса — это не одно и тоже, что Атуэль, внучка эн-Ограна и тот не имеет на неё прав, тот пустил в ход припасённый козырь. Не торопясь, Ваэль вынул из-за обшлага камзола древний свиток, запечатанный свернувшейся в клубочек саламандрой. Он коснулся её перстнем, и огненная рептилия с недовольным шипением скользнула внутрь янтарного камня, давая доступ к документу. С непроницаемым видом Оберон пробежал свиток глазами и надолго замолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию. Наконец, он бесстрастно произнёс:

— Ваша взяла, уважаемый сентай.

Темпераментная Титания не удержалась от огорчённого возгласа, за что немедленно получила недобрый взгляд от супруга.

Эльфийский владыка вопросительно глянул на Ваэль эн-Ограна и тот согласно опустил ресницы. «Я доверяю Вам, Ваше Величество». Оберон просиял и, запечатал свиток своей печатью.

— Спасибо за драгоценный подарок, Ваэль. Это ценный вклад в науку.

— Рад услужить Вам, Ваше Величество. Теперь я могу забрать свою внучку?

— Безусловно, уважаемый сентай, — с обаятельной улыбкой пропел Оберон. С гибкой грацией он вскочил на ноги и по-приятельски хлопнул Ваэль эн-Ограна по плечу, тот насторожился.

— Куда ты так торопишься, мой давний друг? Останься. Давай, вспомним молодость и как встарь закатим грандиозную охоту, — при виде недоверия, отразившегося на лице Ваэля, в синих глазах эльфийского владыки вспыхнули лукавые огоньки. — Зря опасаешься, наставник, ты же знаешь, моё слово нерушимо. Единственно о чём я прошу, не будь жесток к моему мальчику. Ведь именно Раэтиэлю ты обязан возвращением внучки. Дай ему ещё один шанс уладить сердечные дела.

— Я бы с удовольствием, Ваше Величество, но из-за безалаберности Вашего наследника я потерял сына и теперь не хочу лишиться последней надежды нашего рода.

— Простите, уважаемый сентай, я не хотел, — пробормотал Лесной король, нервно вздрагивая ушами. — Честное слово, я был уверен, что довёл ателиуз до нужной степени очистки и он безвреден для опыта уважаемого Ринрис эн-Ограна…

Серые глаза эн-Ограна заледенели.

— Мой юный друг, я тщательно проверил входящие ингредиенты. Это оказался даже не ателиуз, а римоста, мало изученное и крайне нестабильное магическое вещество, — бесцветным тоном проговорил он. — Признайтесь, Ваше Высочество, что на тот момент Вы больше думали о светских развлечениях, чем о порученном деле. Вы даже не захотели участвовать в опыте и, бросив Ринриса и Атуэль разбираться с оставленным Вами хаосом в лаборатории, убежали к друзьям на вечеринку. Не так ли?.. Что Вы молчите?

— Да, — чуть слышно вымолвил Лесной король.

— Какая безалаберность!

Вопреки многовековой выдержке лицо Ваэля эн-Ограна на мгновение полыхнуло тёмной яростью, и принц неуютно поёжился. Всё же он постарался выправить положение.

— Уважаемый сентай, Вы можете меня ненавидеть за гибель сентая Риниса, но я всегда любил, и буду любить Атуэль… — воскликнул эльфийский принц со слезами на глазах. Темпераментом он удался в Титанию и, увлекаясь, легко впадал в крайности.

— Ваше Высочество, что-то я плохо понимаю. Наверно, в память об этой исключительной любви Вы вселили в тело моей внучки душу своей смертной любовницы? — голос эн-Ограна сочился ядом, но предостерегающий взгляд эльфийского владыки остановил его от дальнейших язвительных высказываний. С помрачневшего Оберона разом слетела наносная шелуха, и он надменно выпрямился.

— Ваэль, не забывайся! — воскликнул он, но тут же спохватился и мягко добавил: — Учитель, я тебя уважаю, но лучше не испытывай моё терпение.

Дальнейшие дебаты проходили с явным преимуществом эльфийского владыки. Взяв в оборот непокорного подданного, он заставил эн-Ограна остаться при королевском дворе до бала Осеннего Листопада и выбил у него разрешение для Лесного короля видеться с его внучкой, чтобы он вновь мог снискать её расположение. Слушая их ожесточённый спор, охваченный чувством былой вины и раскаянием, тот совсем запутался в своих чувствах. Принц уже не знал, нужна ли ему ведьма в теле Атуэль. Потому как только отец дал ему разрешение удалиться, он бросился, куда глаза глядят.

Не ведая о творящихся вокруг неё делах, Аталиса тем временем продолжала и дальше развлекаться. Подзуживаемая демоном непокорности, она осмелела и отказалась принять королеву, а затем с мстительным удовольствием взялась гонять служанок, ставших совсем шёлковыми. Ведьмочка с презрением отшвырнула массу принесённых эльфийских нарядов и затребовала свою одежду, в которой она прибыла в мир фейри. Растерянные служанки переглянулись и помчались разыскивать эльфийскую владычицу. Титанию они не нашли, но камергерша, ведающая штатом королевских фрейлин с раздражённым видом выслушала их жалобы и велела исполнить требование капризюли. Заодно она отдала приказ страже не выпускать её в таком виде из отведённых комнат.

Не слушая увещеваний служанок, облачённая в скромную тёмную юбку и кофточку девушка выглянула из двери, но стражи немедленно преградили ей путь. Спорить с ними оказалось бесполезно. Когда старший караула понял, что увещевания бесполезны, он при помощи магического жезла водворил смутьянку обратно в комнаты и наглухо запечатал дверь.

Затаив дыхание Аталиса впервые попыталась воспользоваться телепортом, но у неё ничего не вышло. В порыве служебного рвения юная горничная робко посоветовала ведьмочке одеться приличней перед выходом и, рассердившись, та набросилась на платья. По комнате запорхали разноцветные лоскутки. Все же благоразумие одержало верх, и ведьмочка милостиво разрешила одеть на себя один из уцелевших нарядов. Подойдя к зеркалу, она с мрачным вниманием долго смотрела на отражение прекрасной как грёза эльфийки. С недоброй ухмылкой она с силой дернула себя за изящное длинное ухо и вскрикнула от боли.

Причесанная и накрашенная ведьмочка не стала даже глядеть на результат стараний служанок и с надменным видом ступила в услужливо распахнутые двери. Не удержавшись, она опасливо покосилась на застывших стражей. На этот раз они не препятствовали её выходу и, составив эскорт, держались в отдалении. В сопровождении неизвестно откуда взявшихся вежливо улыбающихся высокородных эльфийских девиц, составивших её свиту помимо стражи, она наикратчайшим путём устремилась к выходу в парк. Девушка впервые самостоятельно передвигалась по просторам огромного королевского дворца, но с безошибочным чутьём сворачивала в нужных местах его лабиринта, совершенно не задаваясь вопросом, откуда взялась её путеводная нить.

Встречные мужчины-эльфы с восхищением глядели красавице вслед и самые храбрые присоединялись к её свите. Поэтому, когда Лесной король вышел на террасу, то увидел, что Аталиса окружена плотной толпой воздыхателей. К ревности сразу же добавилась тревога. Ветреная красавица напропалую кокетничала и вокруг неё то и дело раздавались взрывы восторженного серебристого смеха. Стиснув зубы, Лесной король пробился к девушке и смерил яростным взглядом дружка принца Лайтиэля наглого Лиаса, посмевшего взять её за руку, но тот и не подумал отступиться. Более того, он демонстративно приник губами к её пальчикам, а затем произнёс с вежливым вызовом:

«Не сердитесь, Ваше Высочество, я слышал, что Вы лишились статуса жениха высокородной Атуэль эн-Огран, поэтому мы на равных».

«Если не хочешь лишиться своих рук, Лиас, держи их при себе. Атуэль вновь моя невеста».

«Простите, Ваше Высочество, но говорят, что эн-Огран не дал Вам приоритета и разрешил ухаживать за своей внучкой на общих правах. А ещё я слышал, что уважаемый сентай считает, что Вы не способны нести ответственность за защиту его единственной внучки и хотел бы найти для неё более надёжного партнера».

«Заткнись, Лиас! Я с предателями не разговариваю!»

«Извините, Ваше Высочество, преданность, как и любовь, нужно заслужить, — похожий на тень эльф небрежно поклонился, и на его губах заиграла нахальная ухмылка. — Ладно-ладно, не выходи из себя, Раэтиэль, я уже ухожу».

Лиас эс-Ваэтано ловко перехватил поводья возникшего вороного пегаса и на ходу прыгнул ему на спину. Он взвился в воздух и, красуясь, выполнил несколько рискованных трюков. Прекрасный всадник сорвал одинокие, но вполне заслуженные аплодисменты своей поклонницы и, послав в толпу воздушный поцелуй, растворился в небесной синеве. Лесной король тоже проводил бывшего друга восхищённым взглядом, но увидев, кто ему аплодирует, крепко ухватил ведьмочку за руку и, несмотря на сопротивление, потащил за собой.

— Ваше Высочество, немедленно отпустите, мы уже всё выяснили и я не хочу возвращаться к повтору… — деланно улыбаясь, проговорила Аталиса.

Лесной король толкнул её в укромный уголок и прижал к стене.

— Идиотка! Как ты себя ведёшь? — злобно прошипел он. — Забыла все правила приличного поведения? Так я живо напомню! Ещё раз позволишь себе вольности в обращении с мужчинами, и я прикажу тебя выпороть.

— Иди к рогатому! Ты мне не указ!

Ведьмочка резко оттолкнула Лесного короля и, вспылив, тот с размаху влепил ей пощечину.

— Не забывайся, рабыня!

При виде наполнившихся слезами глаз красавицы-эльфийки он испуганно посмотрел в любимое лицо и с раскаянием воскликнул:

— Прости, моё сердце!.. О, боги! — опомнившись, Лесной король напустился на девушку. — Аталиса, больше не смей меня провоцировать!.. Это ты виновата! Я никогда не посмел бы прикоснуться к Атуэль!

— Ясно, — сухо отозвалась девушка и ледяным тоном добавила: — Чего уж там! Ведь я не твоя обожаемая невеста, а по-прежнему рабыня. Можешь не стесняться, мне не привыкать получать от тебя пощёчины, — она не выдержала и гневно выкрикнула: — Я ухожу! Пусти меня немедленно!

Лесной король с трудом поймал стремительно ускользающую девушку.

— Несколько позже, сентау, а сейчас не стоит заставлять ждать Вашего деда. Он и так уже сильно не в духе.

Поражённая ведьмочка замерла на месте.

— Неужели у Атуэль есть родственники?

— Да, и Ваэль эн-Огран глава их рода.

— Вот как! — Аталиса покосилась на хмурого Лесного короля. «Похоже, дед Атуэль здорово прищемил хвост королевской семейке… Интересно, каково это иметь близких родственников?» — призадумалась она, тщательно экранируя свои мысли. Перед глазами девушки промелькнули радостные лица родственников, приезжавших навестить девочек в Ведовскую обитель, и она тяжело вздохнула. — Конечно, это замечательно, но как только дедушка Атуэль узнает, что в теле его внучки нахожусь я, то немедленно откажется от такого родства…»

— Постой, Раэтиэль, какой смысл знакомиться с родственниками Атуэль, если я не имею к ним никакого отношения?

— Ага, всё-таки вспомнила, как меня зовут! — насмешливо воскликнул Лесной король. — А я уж думал, что ты вечно собираешься обращаться ко мне по титулу.

— Это ничего не меняет в наших отношениях! — немедленно запротестовала ведьмочка и, вырвавшись, толкнула узорчатую дверь слева, не замечая удивления своего спутника.

При виде высокого статного эльфа с белыми, как снег волосами, убранными в аккуратную причёску, она оробела и застыла на пороге комнаты. Тот резко повернулся от окна и его серые глаза впились во взволнованное лицо девушки. Наконец, она вспомнила о хороших манерах и, поклонившись, вежливо поприветствовала деда Атуэль. При звуках её голоса лицо Ваэль эн-Ограна исказилось болезненной гримасой, и он в мгновение ока оказался рядом. Испуганная Аталиса подалась назад, но дед Атуэль по-медвежьи стиснул её в объятиях и чуть слышно выдохнул: «Бедная моя девочка! Слава богам, ты вернулась, а я уж и не надеялся, что доживу до этого момента!»

От одежды Ваэль эн-Ограна на Аталису пахнуло чем-то таким родным и знакомым, что на глазах у неё навернулись слёзы. Не выдержав, она приникла к его груди и горько заплакала. Взволнованный он гладил её по пышным волосам и ласково бормотал успокоительные слова. Наконец, ведьмочка нашла в себе силы и, с неохотой отстранившись, отступила назад.

— Простите, уважаемый сентай, не хочу Вас обманывать. К сожалению, у меня нет никаких воспоминаний Атуэль. На самом деле я Аталиса, ведьма из реального мира, — опустив голову, тихо сказала она и замерла, ожидая реакции от деда Атуэль. Она была готова ко всему — от холодного презрения в его взгляде, до унизительных хлестких слов, но только не такого. Ваэль эн-Огран поднял её опущенную голову и с ласковым выражением на лице, заглянул в её глаза.

— Не бойся, внучка, я никогда от тебя не откажусь. Для меня ты по-прежнему родная кровь.

Удивлённый Лесной король смерил эн-Ограна подозрительным взглядом и решил при случае расспросить отца, что же было написано в его свитке. А ещё ему совсем не понравилось та робкая надежда, с которой Аталиса смотрела на неожиданно обретенного родственника, да и то, что Ваэль включил на полную мощность своё обаяние и, взяв девушку за руки, стал расспрашивать её о жизни в эльфийском дворце. Как бы между делом он настойчиво интересовался, не обижают ли его ненаглядную красавицу. Правда, к его великому облегчению Аталиса упорно отнекивалась. Смеясь, она заявила, что по сравнению со смертной рабыней у неё сейчас не жизнь, а малина. Успокоенный эн-Огран не захотел расставаться с внучкой и повёл её знакомить с друзьями и родственниками. Лесной король собрался составить им компанию, но напоролся на недовольные взгляды и, преувеличенно вежливо распрощавшись, выскочил из комнаты. В ярости он бросился в гарем, любимое убежище Оберона, который не возражал против походов сына, единственно оговорив, чтобы он не тревожил некоторых красавиц, пользующихся его особым расположением. Их комнаты были отмечены специальным магическим знаком.

Не глядя, принц миновал роскошный дворец с эльфийскими высокородными наложницами, и направился к человеческим рабыням. В скромном по меркам фейри здании, именуемом «обезьянником» он выбрал себе синеглазую девушку, которая своей приветливостью привлекла внимание ведьмочки во время достопамятного бала.