"Накануне Судного дня" - читать интересную книгу автора (Балмер Кеннет)

X

— Так, значит, ты, — сказал довольный Кроч, отпихивая от себя пивную кружку и смачно рыгая, — сыграл с ними неплохую шутку, а, мой маленький, везучий топтун?

— Прошу тебя, — Уолли поежился, — не называй меня так. Я не хочу об этом вспоминать.

— Учил-учил я тебя законам этой страны — и все зря! Как же ты меня разочаровал, помчавшись за какой-то пузатой расфуфыренной милашкой в оранжевом корсете! Тьфу! — Он провел рукой по бороде и усам, вытирая капли вина, и поднял вновь наполненную кружку, плотоядно улыбаясь и подмигивая в сторону стройных лодыжек и пухлого зада молодой служанки, скрывшейся за служебной дверью. — Тебе еще надо набираться ума-разума. Бедняга Хардра, кстати сказать, получил хорошую взбучку от Долли.

— Мне жаль, что я ударил его, — скромно ответил Уолли. — Но ты же знаешь…

— Знаю, сынок, знаю! Хардра сообщил нам, что здесь была гарпия. Однако, пока мы бежали до пристани, корабль уплыл. — Кроч тихо усмехнулся и выпил до дна за здоровье Уолли. — Но ты дал мне просто великолепный повод, чтобы можно было быстренько удрать от Долли и не отдавать ей эту дюжину зелененьких!

Они с комфортом расположились в уютной отдельной комнатке в «Золотом Теленке». Ночной ветер стучал в окошко, а яркий свет фонаря поигрывал на оловянной и серебряной посуде, рубиновом вине и недоеденных остатках пищи.

— А где Саломея?

— Где ж ей быть? Танцует у Долли. — Кроч еще раз рыгнул и доверительно придвинулся к Уолли. — Вот что я скажу тебе, Джек. Саломея была права. Они там, в Меро, ничего не смыслят в танцах! Это здесь, в Фирее — золотом Фирее с оливковыми деревьями во двориках — исполняют танцы, достойные очей принцессы! Так что Саломея неплохо устроилась.

— Бедная старуха. Надеюсь, ноги ей еще послужат.

— Итак, Джек, — тон Кроча все еще был доверительным. — Ни одна душа не знает, что это ты потопил галеру, — кстати, как бы мне хотелось самому посмотреть на такое зрелище! А если кто-то будет лезть с вопросами к моему другу, то ему придется иметь дело со мной. Тебе необходимо немного пожить здесь.

— Что ж, пожалуй, ты прав.

Необычное уважение появилось теперь на грубом лице Кроча, когда он смотрел на Джека Уолли, — уважение, подогреваемое сплетнями о пожаре и ужасном, сверхъестественном грохоте, с которым галера отправилась ко дну. Уолли пересказал ему то, что посчитал нужным, и Кроч, расхохотавшись и задрав бороду кверху, заключил:

— Только настоящий мужчина мог потопить галеру и вырваться из клетки топтуна, Джек!

Уолли подумал, что он в любой момент мог бы заняться изготовлением оружия — стать этаким оружейным магнатом. Учитывая те скорость и качество, какие он сумел бы обеспечить, производя на свет дурацкие аркебузы, он и за всю жизнь не успел бы заменить ими все арбалеты Брианона. Дальнейшее его не интересовало — в этом мире мало кто придает значение вещам, находящимся за пределами отмеренного ему срока. Слоняясь по Фирею — еще до того, как Кроч, словно морской призрак, высадился на берегу, — Джек уже трижды был свидетелем разрушения зданий. Жители, казалось, не обращали на это никакого внимания. Они просто переезжали в другое место.

Жители, казалось, не обращали на это внимания… Уолли не мог понять, в чем дело, но наконец, заметив, что в Фирее, как и в Меро и в керимской деревне, начисто отсутствовали дети, он, похоже, нашел правильный ответ.

Когда-то Фирей был крупным морским портом. И теперь еще город поблескивал в лучах солнца своей угрюмой красотой, но следы ужасных разрушений, словно шрамы, пролегли по его улицам, а одиноко торчавшие дома были окружены горами щебня. Здесь, как и в Меро, и общественный транспорт и частные экипажи перемещались исключительно при помощи лошадей, управляемых возницами. Составить целостное представление о жизни города было делом нелегким, тем более для Уолли — человека неискушенного в области социальных исследований внеземных культур…

Джек выглядел весьма элегантно в своем новом желто-коричневом костюме с ярко-красной отделкой. Он протянул руку за бокалом вина: старый Кларк сказал сущую правду — прекрасный Фирей, прекрасное вино. Джек предпочитал легкое светло-золотистое вино, Кроч же налегал на густое, рубиновое, опрокидывая в себя кружку за кружкой.

— Итак, что же ты посоветуешь мне делать, дружище?

— Идем со мной! Я уже говорил тебе, что я — главный отстрельщик предаккеров и состою членом гильдии пограничников Брианона. Что ж… я могу поспособствовать твоему приему в гильдию. Впрочем, — он поднял руку, — сперва тебе следует поработать хвостовиком…

— Хвостовиком?

— Да. — Кроч расхохотался. Он принадлежал к тем людям, которые смеются легко и охотно. — Так мы называем новичков, поскольку их стрелы вечно застревают в хвостовом оперении. Понял?

— Да. Хотя, мне кажется, что во время нашей прогулки по зеленому лесу я с лихвой отрабатывал свою долю пропитания.

— Верно, верно. — Кроч неожиданно помрачнел, — как и все на этой планете, он был подвержен внезапным приступам тоски. — Хвостовики… — сказал он, резко отпихнув от себя кружку. — Да у нас давно уже не было ни одного из них… Очень давно.

Отсутствие обычного потока ругательств произвело на Уолли сильное впечатление. Кроч встал.

— Ну как?

Уолли кивнул.

— Если ты берешь меня с собой…

Это была работа. Попросить у Пи-Айчена денег он не мог, лес находился далеко, а жить в городе было не на что. Заплатить за поездку до Меро также было нечем — разве только наняться в гребцы, но на это Джек уже никогда бы не согласился…

— Только вот еще, — начал Джек, сам удивляясь тому, что он не только задумался о планах на будущее, но даже решил поделиться ими. — Я хотел бы вернуться назад. Назад в Меро, а потом через зеленый лес…

— А, ну конечно же! Ты хочешь вернуться домой?

Для Кроча Уолли был всего лишь мальчишкой из леса, пойманным Шепчущими Колдунами. Джек не стал его переубеждать.

— Да.

— Мою поездку оплатила Долли. Да и в любом случае, к зеленым кожам здесь относятся с подозрением…

— Как же так? — воскликнул Уолли.

— Что?

— Объясни мне, Кроч, дружище. Если здесь не берут зелененькие — тогда что же вместо этого?

Кроч кивнул и приложил палец к носу.

— Преды. Даки. Предаки. Вот что.

— Но ведь для торговли нужен обмен? Я хочу сказать…

— Ну да, конечно, но преды день ото дня становятся дороже зелененьких.

Уолли с трудом соображал, что к чему.

Главный отстрельщик предаккеров. А теперь еще и деньги, название которых образовано из частей этого слова. Значит…

— А что такое «предаккер»? — спросил он, глубоко вздохнув.

Кроч ярко живописал ему данных тварей с анатомической, интеллектуальной и баллистической сторон. Но не с экономической.

— Так, значит, работа пограничника состоит в том, чтобы убивать предаккеров, необходимых для изготовления денег?

— Ну… — Кроч казался обиженным. — Отчасти, сынок, только отчасти. Мы, кроме того, охраняем принцессу Керит. Что за девушка! — Тут он погрузился в какие-то личные фантазии. — Если б мне так не нравилось… Да и ей, полагаю, это тоже по душе! Уж будьте уверены, ха-ха!

Уолли терпеливо ждал.

Неожиданно пол затрясся, и по вибрирующему столу поехали стаканы. В комнату заглянула служанка в съехавшей набок шапочке и сообщила:

— Ничего страшного. Только что провалилась улица Коронации.

— Как же так?.. — начал Уолли.

— Не волнуйся, о мой сокрушитель галер! Люди выбирают для жилья хорошие дома — те, что как следует отремонтировали себя сами, и сделали это относительно недавно, как раз перед…

— Отремонтировали себя?

— Ну да. Впрочем, все это уже прекратилось… когда же?., лет девятнадцать-двадцать назад. — Он пристально посмотрел на Уолли.

Джек взялся за бокал, стараясь скрыть свою неосведомленность.

— Мы живем в хижинах, — сказал он, вытирая губы. Пускаться в дальнейшие объяснения Джек не решился, поскольку вдруг осознал, что не может припомнить, занимался ли Друбал или кто-либо из жителей деревни ремонтом своих жилищ. Возможно, их хижины тоже чинили себя сами, или так было прежде… Что за нелепое выражение!..

Задумавшись, Уолли неожиданно понял, что он не видел здесь никого младше восемнадцати-девятнадцати лет. А теперь еще какие-то странные разговоры о самовосстанавливающихся домах на этой захолустной планете (живя в Солтерранских мирах, Джек никогда не интересовался техническими подробностями такого рода) и опять упоминание о тех же сроках. Похоже, что девятнадцать лет назад с этой планетой что-то случилось.

— Так ты согласен стать хвостовиком, а?

— С удовольствием.

— Отлично. Из человека, который способен потопить галеру и вырваться из клетки топтуна, должен получиться неплохой пограничник. — Кроч усмехнулся и подлил себе еще вина. — Давай же по этому поводу еще раз выпьем и закусим!

Опять вошла служанка и остановилась, опустив глаза. В руках она держала свежезаправленную лампу, и блики мягкого золотистого света играли на ее молочно-белой коже. Кроч внимательно посмотрел на девушку и сказал:

— Уже поздно, Джек. Договорим завтра. А сейчас твоя комната ждет тебя. Спокойной ночи!

Уолли вышел, прикрыв за собой дверь.

Под шум моря, доносящийся в его тесную комнатушку, он быстро заснул и не слышал, чтобы дверь Кроча открывалась или закрывалась.

Сперва образы сновидений были невнятными, но затем он отчетливо увидел раскалывающийся на части «Басенто», похожий на распустившуюся малиновую хризантему. Мэйзи д'Анджело и Диана Даркстер улыбались ему, прижавшись друг к другу обнаженными плечами, и тела их излучали жемчужное сияние. Потом женские силуэты превратились в пару Хлыстов — заросшая волосами физиономия в двух экземплярах вспыхнула поверх жемчужного сияния, — а дальше и эта фигура, мерцая, постепенно превратилась в черную тень. Темное пятно хлыста, понемногу вытягиваясь, приобрело знакомые угловатые очертания — это была монтировка, и она приближалась к нему, поскольку как раз в этот момент Джек увидел самого себя и понял, что все происходит во сне, но, будучи еще не в силах отогнать нахлынувшие на него видения, он зачарованно смотрел, как ужасное орудие само по себе вращалось, с громким жужжанием рассекая воздух. Наконец главный инженер схватил ее и, подпрыгнув, словно опереточный чертик, обрушил монтировку на голову Уолли, и в этот ужасный миг в сознании Джека вновь мелькнул образ палубы и трюма «Лунного цветка»…

Очнувшись, он обнаружил себя стоящим в углу комнаты. Его окоченевшее тело было напряжено, зубы стучали, одеяло валялось на полу возле кровати.

Будь проклят главный инженер, будь проклята Мэйзи д'Анджело — даже теперь, мертвые и рассеянные в космическом пространстве, они пытались лишить его честно заработанного ночного покоя. Разволновавшись больше, чем ему того хотелось бы, Джек, спотыкаясь, побрел назад к кровати, взбил керимскую подушку, наполненную старыми пробками, и заснул сном если не невинного, то по крайней мере пока еще не пойманного.

Чтобы Джек Уолли страдал бессонницей? Да никогда в жизни!

На следующее угро, подкрепившись блинчиками с вареньем, восхитительными ломтиками мяса неизвестного происхождения, называвшегося здесь «макне», и полутора бокалами золотистого фирейского вина, Джек отправился в путь вместе с Крочем. Они ехали верхом на животных, которые представляли местный аналог земных лошадей. Уолли досталась мускулистая, округлая, длинноногая, тугоуздая и норовистая кобыла. Трясущейся рысью они выехали из порта, и Джек повернулся назад, чтобы бросить прощальный взгляд на город. Четко распланированные кварталы кристаллических зданий мерцали в свете утреннего солнца. Улицы были прямые и чистые, и, казалось, шум толпы, гудки автомобилей, рев скоростных экспрессов и стук монорельсовых пригородных электричек должны были наполнять город. В действительности же Джек заметил лишь нескольких мужчин и женщин, бесцельно прогуливающихся по улицам, да еще пару повозок, запряженных лошадьми, чьи копыта громко цокали по мостовой, заставляя забыть о бесшумных электрических батареях. Уолли пожалел, что так и не разобрался толком с социально-политической историей галактики и не узнал законов зарождения и гибели цивилизаций.

Пока он прощался с городом, один из жилых домов накренился, и по стене его поползла паутина трещин. Затем вся конструкция искривилась, словно картонная коробка, которую пнули ногой, и здание рухнуло.

Громкий гул настиг их, когда они поворачивали лошадей, выезжая на дорогу.

— Все разваливается прямо на глазах, — печально проворчал Кроч себе под нос.

В это утро он облачился в форменную одежду, которая произвела сильное впечатление на Уолли своим удивительным сочетанием практичности и шика. Коричневая кираса, стягивавшая его внушительных размеров грудную клетку, зеленые рукава с буфами и разрезами, зеленые же, короткие, подвязанные ниже колена штаны, желтые чулки, ярко-красные башмаки, игривая шапочка с блестевшим на солнце алым, склоненным набок пером — все это придавало облику Кроча ореол веселости, которая контрастировала с мрачной угрюмостью меча, арбалета, стрел и нескольких засунутых под чулки кинжалов. Еще он сохранил свой большой мохнатый плащ; свернутый за спиной подобно крыльям птицы и пристегнутый усыпанной беллахронтисами золотой цепью, этот плащ живо напоминал о прежнем Кроче, бродившем по зеленому лесу. Борода и волосы его были подстрижены, и теперь он казался всего лишь раза в два больше обычного человека.

— Мы попросим у Пи-Айчена дать тебе снаряжение пограничника, как только ты примешь присягу, — сказал он Джеку.

У седла Кроча болтался объемистый бурдюк с вином, — впрочем, можно было не сомневаться, что на всю поездку его не хватит.

Вскоре Кроч затянул песню: «Прекрасны мужчины границы — отважней их нет и храбрее; хотя, как и все в этом мире, они постепенно стареют…»

Он жадно глотнул вина и заявил:

— К черту эту дурацкую слезливую песню! Хватит распускать сопли!

И Кроч запел снова, весело горланя простенький повторяющийся припев:

Кроч легко соскочил с коня, снял с плеча арбалет и взял его в одну руку. Другая рука тем временем уже доставала из колчана стрелу.

— Что означает эта песня? — спросил Уолли.

— Говоришь, что означает, сынок? Да почем я знаю. Взгляни-ка лучше вон туда. Сейчас мы проверим, сколько обедов ты можешь заработать!

Джек посмотрел в том направлении, куда указывал Кроч. Высоко в голубом небе кружилась точка. Постепенно она увеличивалась в размерах, превращаясь в покрытое перьями чудовище, лениво помахивающее крыльями. Оно, несомненно, направлялось к ним.

— У тебя есть один выстрел, Джек. А затем используй то, что попросишь у Пи-Айчена.

Уолли приподнял свой арбалет и натянул тетиву. Руки его дрожали. Затем он неуклюже соскочил с лошади, что заставило Кроча исторгнуть вопль отчаяния, и бросился к обочине дороги. Вот лист — большой и широкий. Вот длинная и прямая палка… Джек торопливо зашептал: — Пи-Айчен, скорее дай мне щит, крепкий и удобный! И копье, длинное и острое!

Он снова кинул быстрый взгляд на предаккера. Тот был уже ближе — огромные крылья застыли в бреющем полете, зубастый клюв был широко разинут, блестящие ярко-красные лапы ощетинились острыми, как опасные бритвы, когтями.

Джек неумело вскарабкался обратно на лошадь.

— Еще секунду назад мне казалось… — со вздохом облегчения начал Кроч.

Предаккер устремился вниз.

— Эй, смотри! Эта дрянь поворачивает! Он не хочет атаковать нас! Жалкий трус… Давай, Джек, скачи!

Предаккер нырнул под покров расположенных впереди чахлых деревьев. Лошади набрали скорость, и стук их копыт разносился над степью, как пулеметная очередь. Кроч припал к шее своей кобылы.

— Ну давай, моя красавица! Шевели своими быстрыми ножками! В галоп!

Вцепившись мертвой хваткой в поводья, Уолли следовал за ним, подпрыгивая вверх-вниз и трясясь из стороны в сторону. Он задыхался, зад его горел, словно исполосованный ремнем, а ноги гудели. И все же Джек не отставал от Кроча.

За зарослями низких кустов, прикрываясь охапкой упавших веток, две женщины и два мужчины скорчились в яме, вырытой животными. Еще один мужчина лежал на дороге, и лошадь тыкалась мордой в то, что осталось от его головы.

От других четырех лошадей не осталось и следа. Одна из женщин — полная, судя по виду, мать — плакала. Мужчины держали арбалеты и неуклюже пытались стрелять, не высовываясь из-за укрытия. Вторая женщина, для которой эта берлога оказалась ловушкой, забилась в нее глубже, чем другие, и Уолли мог видеть только ее роскошный плащ и великолепные золотисто-рыжие волосы.

— Здесь совсем не много места, — сказал старший из мужчин, хрипло дыша, — но вы вполне можете присоединиться к нам…

— Я, Кроч, не прячусь от предаккеров! — гордо заявил Кроч, удивив и приободрив этим Джека.

— Вы не понимаете… — промямлил второй мужчина — молодой, с болезненным лицом. Его тонкие женственные руки неловко и беспомощно теребили арбалет.

Кроч бросил на него многозначительный взгляд. Предаккер лениво раскачивался в вышине, наблюдая за людьми.

— Ждет свою подружку, — сухо заметил Кроч. — Стоило бы убить его, прежде чем они начнут орудовать вдвоем.

— Да ведь стрела не долетит до него, — запротестовал Уолли.

Кроч соскочил с лошади и прошел немного вперед мимо зарослей кустов к тому месту, где пыльная, изрезанная колесами дорога неожиданно соединялась с вымощенным желто-коричневым кирпичом трактом. Тут он вдруг захромал и улегся на спину, пристроив арбалет на своей могучей грудной клетке.

— Запомни, Джек. Ты должен поразить его с первого выстрела!

Заинтересованный предаккер начал снижаться.

— Смотри, Ларни, человек-приманка! Какое мужество! — оживленно воскликнул старший мужчина, и его крепкие зубы блеснули над изящной бородой.

— Мужество, мой дорогой Джарфон, — это товар для пограничников. Такие вещи меня не впечатляют. — Ларни все еще не перезарядил прыгающий в его руках арбалет.

Уолли взглянул на молодого и, заметив пестрый щегольской наряд, немедленно проникся отвращением к нему. Другой — Джарфон — показался ему более надежным человеком.

Ларни кого-то напоминал Уолли, но он никак не мог вспомнить, кого именно. Было что-то до странности знакомое в образе этого молодого хлыща — у Джека возникло чувство, будто он смотрится в зеркало, пытаясь разгадать секреты ушедших дней.

Грязно-коричневые крылья предаккера ухнули на повороте, хвост вытянулся, а кожистая шея кровожадно выгнулась. Уолли вытер лоб. Злобная тень пронеслась над ним со свистом, похожим на звук кнута господина Хлыста.

— Давай! — заорал Кроч.

Оба спустили курки одновременно.

Стрела Кроча поразила предаккера в грудь.

Стрела Уолли лишь всколыхнула хвостовое оперение.

Рубанув крыльями воздух, предаккер с жутким пронзительным воплем рванулся вверх, и тяжелые красные капли брызнули во все стороны, с шумом падая в пыль, словно маленькие авиационные бомбы…

— Берегись! — тихо сказал Джарфон. — Сзади!

Уолли в ужасе обернулся. Второй предаккер пошел на хитрость — он уверенно приближался, скользя на небольшой высоте, словно ядерный бомбардировщик, идущий на бреющем полете. Его ярко-красный клюв был широко раскрыт, а голова вытянулась вперед подобно пике.

«Сразу же перезаряди арбалет», — говорил Друбал…

Джек как безумный покатился по дорожной пыли, прикрывая тело новеньким щитом и пряча голову. Длинное копье он неловко выставил наружу и вперед… Древко было скользким от пота. Во рту ощущался пресный привкус пыли. Джек сплюнул. Клюв, подобный огнедышащему жерлу вулкана, несся прямо на него. Предаккер еще раз или два с шумом взмахнул крыльями, его круглые блестящие глаза шныряли туда-сюда, примериваясь к цели. И тут ужасная боль пронзила все тело Джека. Он успел заметить, как копье, блеснув на солнце, ударилось об ороговевший покров шеи и отскочило. Затем сверкающий наконечник уперся под прямым углом в покрытую перьями грудь и исчез в ней. Джека с силой швырнуло назад, и он едва не перекувырнулся, но все же не выпустил из рук щит. Древко копья билось о землю, раскалываясь и ломаясь. И вдруг что-то красное хлынуло мощной струей на его новую одежду.

— …Это вонючее помойное ведро с грязными отбросами! — проорал Кроч, дыша винными парами прямо в лицо Уолли.

— Попридержи свой язык! — Когда опасность миновала, в визгливом и презрительном голосе Ларни вновь зазвучали командные нотки. Уолли хорошо знал такой тип голоса — он много раз слышал его, сталкиваясь с избалованными представителями сливок общества.

Джек ощущал спиной неровную поверхность дороги. Ноги ему казались странно чужими, а лицо ласкали теплые солнечные лучи. Затем по легкой прохладе он понял, что кто-то склонился над ним, закрыв солнце. Уолли открыл глаза.

Мими? Диана? Мэйзи? Нет, они не шли ни в какое сравнение с той чудной золотоволосой девушкой, что наклонилась к нему. Долгие мгновения он пристально вглядывался в ее лицо — лицо, которое ему теперь суждено было сохранить в своем сердце на всю жизнь.

— Он очнулся, госпожа. Идемте домой, прошу вас, — раздался голос старшей женщины.

— Хорошо, дорогая Ровена. Идем.

Сильные руки Кроча приподняли Джека и усадили на лошадь. Цоканье копыт, мягкое убаюкивающее покачивание, ощущения ребенка, лежащего в колыбели… Домой… Он не мог представить себе, что же за дом должен был быть у такой девушки…

Итак, маленькая процессия обессилевших от пережитых волнений людей тяжело двинулась в сторону семи вершин Маникоро, к дому принцессы Керит, царицы Брианона.