"Мир под крылом дракона" - читать интересную книгу автора (Гетманчук Людмила)

Глава 16 День Перемен

— Отец! Почему Вы здесь? Один?

Мой сын, мой мальчик, не дело тебе выслушивать жалобы старого отца. Керто легким шагом подошел ближе и наклонился, чтобы рассмотреть, что стоит передо мной на столе.

— Что это?

Я достал из шкатулки цветок: лиловые брызги лепестков, синие тычинки. На века застывший в первозданном виде, он казался сорванным только вчера, даже капли росы еще не высохли и поблескивали в свете настольного светильника. Когда-то, еще до того, как мой народ пришел в этот мир, ведомый Великим Светлокрылым Драконом Альдиниром, иллины пользовались посудой, созданной с помощью магии из цветов и листьев. После перехода секрет изготовления подобной красоты был утерян, на смену растениям пришло стекло. Используя его пластичность, мастера-стеклодувы создают настоящие шедевры, но даже они не могут затмить совершенство живой природы. Я осторожно вложил в протянутую руку сына дивный цветок.

— Позволь рассказать тебе историю. Тысячи лет назад мы жили в другом мире. Родной мир иллинов погибал: небо почернело от пепла, горели леса, и плавился камень, земля тряслась и огненная лава изливалась из трещин. Наш народ приготовился умирать: казалось, спасения нет. Но Великий Дракон указал нам путь, открыв портал в этот мир. Измученные, полуживые от голода и холода иллины перешли в Динир. У них не было времени на сборы — каждый взял самое дорогое. Мой пра-пра-прадед захватил этот цветок, и теперь он — одна из немногих реликвий старого мира.

— Он чудесен, но, отец, в этом мире есть множество других, столь же прекрасных, — Керто отдал цветок и улыбнулся. Эту историю он слышал уже много раз, но, из вежливости, не стал перебивать меня. — Почему Вы достали его именно сегодня? Оставьте воспоминания, идемте со мной — праздник скоро начнётся, нас ждут на Священном поле, и уже горят костры. Вы видели, какого дракона мы соорудили? Все говорят, что это самый большой дракон за последние пятьдесят лет!

— Иди, Керто, веселись. Я скоро приду. Уберу шкатулку на место, переоденусь и присоединюсь к вам. Ты прав, сегодня праздник, День Перемен, в этот день более шести тысяч лет назад наш народ пришел в этот мир. Великий день!

— Тогда я побежал? — немного неуверенно спросил Керто, но в голосе также слышалось нетерпение.

— Конечно, беги, празднуй, тебя ждут друзья.

Сын отошел от стола, слегка поклонился и вышел. Тайлы, стоявшие с двух сторон двери, серыми тенями последовали за ним. Я ещё раз полюбовался на застывший в безвременье цветок и положил его обратно. Я не смог сказать сыну действительную причину, по которой достал шкатулку: на дне, под слоем когда-то золотистой, а теперь потемневшей за тысячелетия, ткани, лежали гранулы яда. Никак не решусь принять его.

Я устал. Мой сын не знает, что я не его отец. Я бесплоден. Моя любимая ушла, оставила меня одного, когда её жизнь потеряла смысл. Я не смог удержать, моей любви оказалось недостаточно, чтобы перевесить груз разочарования на весах судьбы. Слишком долго мы живем, слишком много несбывшихся надежд, забытых лиц, потерь и неудач приносят прожитые годы. Когда тебе восемьсот лет, уже поздно искать смысл жизни. Наши северные соседи, люди, живут в десять раз меньше, но при этом умудряются радоваться каждому дню. Они живут — а мы?

Моя вторая жена, Аминдаринель, была уже беременна, когда, по совету её старшего брата, моего главного советника, я взял её в жены. Я люблю сына, как родного, но о том, кто его отец, не имею понятия. Аминда давно живет своей жизнью, я благодарен ей за сына, но никогда не испытывал к ней никаких чувств.

Нас осталось столько же, сколько пришло сюда шесть тысяч лет назад: немного больше сорока тысяч. Мы вымираем. Как глупо, как бездарно!

Поражение в последней войне против людей больно ударила по моему народу. Драконы встали на защиту недалеких, жалких людишек, отказав иллинам в своей поддержке. А ведь победа была так близка! И дроу, эти предатели, тоже выступили против нас. Не помогла ни магия, ни армия, из двухсот тайлов осталось четыре десятка. Сейчас их всего тридцать шесть. Больше не рождаются у нас беловолосые младенцы — будущие непобедимые воины.

Скоро исчезнем и мы….

И все-таки слабая надежда на спасение ещё существует, Терминосель обещал привезти сына моей племянницы и дракона. Если ему удастся то, что он задумал, у иллинов появится шанс. Возможность иметь детей, не короткоживущих полукровок, а нормальных детей с примесью драконьей крови. Как же я устал смотреть в потухшие глаза наших женщин! В каждой из них я вижу свою жену, ещё двести лет назад решившуюся на традретор — ритуальное принятие яда. Если иллин решает уйти из жизни — никто не может его остановить, слишком долго мы живем, и право на добровольную смерть — священно.

Я не смог.

Шкатулка закрылась с легким щелчком, пора идти, мой народ ждет. Помощники помогли мне сменить одежды, белый цвет — символ Дня Перемен. О, боги! Почему вы отвернулись от народа иллинов?

Из окна кабинета открывается замечательный вид на город Иллинадор. Уже почти стемнело, но Священное поле сияло ожерельем костров. Почти правильный круг зеленой травы, двести шагов от края до края, в окружении вековых деревьев лежит меж невысоких холмов, на которых за много лет вырос город. Дома, традиционно покрашенные белой краской, тонкие шпили, ажурные перила балконов, арки дверей и окон оттеняют естественную красоту леса. Мне было хорошо видно, как на тропинках мелькают светлые фигуры — иллины спешат со всех сторон в центр города на праздник.

Я полюбовался еще немного пейзажем и вышел из кабинета. В окружении тайлов и моих помощников я проделал короткий путь от дворца до возвышения на краю поля и, как только занял своё место, праздник начался.

В центре возвышался сплетенный из веток и белых цветов дракон, голова на длинной шее поднята вверх, крылья распростерты на траве. Действительно, в этом году он больше, чем в прошлом, мой сын прав. По обычаю, в начале праздника он сгорит, а с ним сгорят и тысячи бумажных трубочек, свернутых записок — молитв Великому Альдиниру Светлокрылому, спасителю иллинов. Их надевают на стебли цветов перед тем, как вплести в чучело дракона. Где-то там есть и моя. Услышат ли нас боги сегодня? Давно уже не слышат…. Жалкий ручеёк остался на дне высохшего русла когда-то полноводной реки под названием Надежда.

Иллины, смеясь и толкаясь, сформировали два кольца по периметру поля и медленно пошли в противоположные стороны. Внутренняя цепочка двигалась по ходу солнца, а наружная — против. Протянув правую руку, иллины на ходу слегка касались пальцами друг друга. "Народ един, прочь вражду, прочь ревность и обиду, сегодня все равны" — шепот молодых иллинов сливался в общий гул, то утихая, то опять усиливаясь. Мои губы, как и губы тысяч зрителей на холмах и деревьях вокруг поля, шептали: пока мы есть, пока мы живы, есть надежда.

Совершив полный оборот, ведущие цепочек — их выбирают в течение года — повели молодежь к центру, к чучелу белого дракона. Вьются две цепочки по спирали, все тесней, все ближе, уже нет зазора между концентрическими кругами. Послышался смех, визг, крики — парни щипаются, заигрывают к девушкам, а они, в отместку, наступают им на ноги. Всем приятно тесное общение. Но вот, иллины замолчали и, по команде ведущих, сосредоточились на главной задаче праздника. Каждый иллин на поле прошептал заклинание воздуха, и дракон в центре ожил, громада из веток взмахнула крыльями и поднялась в воздух! Белый дракон воспарил в десяти локтях над восторженной толпой. Все зааплодировали и закричали: "Мы смогли, у нас получилось!"

Наружные ряды развернулись и побежали от центра к краю поля. Постепенно вся молодежь оказалась за кругом костров, лишь дракон продолжал медленно вращаться над зеленой травой.

Теперь мой выход. Тайл, стоящий за моей спиной, протянул мне лук, я взял его, натянул тетиву и выстрелил, вместе со стрелой посылая заклинание огня. Дракон вспыхнул мгновенно, разноцветные искры полетели в разные стороны. Сгорая, дракон продолжал вращаться, жаль, недолго. Ветки и пропитанная специальным составом бумага для записок быстро сгорели, и только пепел легким облаком опустился на траву.

Еще минуту стояла тишина, потом пронесся вздох, будто все забыли, что нужно дышать, и только сейчас вспомнили об этом. Беззвучно шевелились губы, вознося молитву.

Но вот на дальнем от меня конце поля заиграла первая флейта, за ней последовали другие.

Иллины стали петь и танцевать, зрители побежали на поляну, многие несли с собой еду или музыкальные инструменты. Я нашел глазами сына, вернее, его телохранителей. Они не выпускали из вида танцующего с девушкой Керто. Пусть молодежь веселится, а мне пора идти.

Мой дворец стоит недалеко от Священного поля — места, где шесть тысяч лет назад находился портал, из которого вышли иллины, чтобы начать новую жизнь. Я вернулся в кабинет, тайлы остались за дверью. Легкая закуска уже ждала меня на столе — три часа пролетели незаметно. Стоя, я отломил кусочек лепешки, набрал в блюдце немного фруктового салата и налил себе охлажденный напиток: сок свежих ягод с кислинкой лимона.

— Приятного аппетита!

От неожиданности я сжал бокал слишком сильно, тонкий хрусталь лопнул, и сладкий красный напиток брызнул во все стороны: на одежду, на стол, на пол. Покушение? Я медленно повернулся. Облокотившись спиной на поддерживающую потолок резную колонну, стоял человек. Мысленно позвал охрану — тишина.

— Они не услышат. Вижу, ты меня не узнал. Да, давно я к вам не наведывался, — он отошел от колонны и вступил в круг света.

Я действительно никогда не видел этого человека. Серая шелковая рубашка навыпуск, черные брюки, мягкие туфли. Короткие светлые волосы, тонкий нос, цвет глаз разглядеть я не смог — недостаточно светло. Красив, для человека, но эльфийской тонкости черт нет, разве, что разрез глаз миндалевидный, но и это среди людей не редкость. Уже не мальчик — лет двадцать восемь-тридцать. Высок, пожалуй, на полголовы выше меня, широк в плечах, но строен — ни капли жира. Опасен ли он? Да, очень. Моя интуиция просто кричала об этом. Незнакомец подошел, оглядел заляпанный лимонадом стол и взял кусок сыра.

— У, вкусно! — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Прикажи подать еще что-нибудь, пожалуйста. В последнее время я питаюсь кое-как. А ваша кухня мне всегда нравилась — непривычностью вкусовых сочетаний!

Я отступил на шаг назад и спросил:

— Кто Вы такой и по какому праву распоряжаетесь?! — сделав еще одну попытку позвать тайлов, я, наконец, получил ответ. Они ворвались в кабинет с оружием в руках. Необычный гость, продолжая жевать сыр, небрежно махнул свободной рукой в их сторону, и телохранители замерли. Мой вопрос он проигнорировал.

— А чем руки вытереть у тебя есть? А, вижу, — он потянулся за салфеткой, — Фу, мокрая!

На неё попала большая часть лимонада, но человека это не смутило. Он встряхнул кусок ткани и в кабине подул легкий ветерок. На моих глазах красные пятна исчезли, а разбитый бокал, чистый и невредимый, оказался у него в руке. Бесцеремонно усевшись в моё кресло, человек налил себе сок.

— Лет восемьсот назад твой отец угощал меня очень вкусным паштетом. Из какой-то рыбы. Не помню точно название, давно это было. Талапия? Есть у вас такая?

Я кивнул, все еще не понимая, как с ним разговаривать.

— А паштет из неё вы еще делаете? Мне тогда очень понравилось. Мальчики! — Тайлы расслабились, убрали мечи и низко поклонились моему гостю.

— Мы к Вашим услугам, Властелин!

— Узнали? Молодцы, а теперь, сгоняйте на кухню и принесите…. всего понемногу. Хочу попробовать, чем вы тут питаетесь.

Я все-таки стар! Моя охрана догадалась раньше. Когда тайлы вышли, и Властелин повернулся ко мне, я низко поклонился ему:

— Простите, что не узнал Вас! Я уже далеко не молод и не могу соревноваться в сообразительности с молодыми.

— Неудивительно, последний раз я прилетал в Иллинадор, когда ты был ребенком. А по поводу твоей старости…. Что тогда говорить мне? Через 2 месяца мне исполнится семь тысяч триста сорок четыре. Или сорок пять? О, если так, то это почти круглая дата! Хм, надо будет Лизу спросить, она все дни рождения помнит, это у меня ужасная память на цифры.

— Кого? О, простите, Властелин.

Он посмотрел на меня так, что мне захотелось проверить, всё ли в порядке с одеждой.

— Жену спросить нужно, Лизу.

Я молчал, не зная, что ответить, впервые за много лет почувствовав себя неуютно в собственном доме. В дверь вежливо постучали. Альдинир подскочил, легким шагом подлетел к двери и распахнул её. Помощник повара под присмотром тайлов поставил тяжеленный поднос на стол. Бросив недоуменный взгляд на неизвестно как оказавшегося здесь человека, он спросил:

— Светлому Правителю угодно ещё что-нибудь?

— Спасибо, этого достаточно.

Помощник поклонился и, подталкиваемый тайлами, вышел. Властелин с интересом рассматривал содержимое многочисленных вазочек и тарелочек.

— Ваша кухня для меня настоящая экзотика. Вы умудряетесь из привычных продуктов готовить совершенно необычные блюда, а ваше использование приправ достойно всяческих похвал. И не стой, как истукан, составь мне компанию. Кстати, можешь называть меня Дин. Не люблю церемоний. А уж твоё имя я тем более не выговорю. Как тебя называть? Только покороче.

— Ниэль, Властелин.

— Вот и познакомились! Присаживайся и скажи мне, Ниэль, что это такое? — он наколол на двузубую вилку посыпанный пыльцой цветок кабачка, фаршированный жареными грибами.

— Это называется расто, с грибной начинкой, судя по запаху.

— Замечательно! А что еще можно положить в расто?

— Все, что угодно. Мясной фарш или паштет. Некоторые любят с сыром и травами. Кому как нравится!

Некоторое время мы поглощали пищу. Иногда бог задавал вопросы, в основном относящиеся к исходным продуктам, а не к способу приготовления. Он объяснил это тем, что учиться готовить пока не собирается. А если ему захочется эльфийских блюд, он всегда может прилететь, скажем, на завтрак. Наконец, Дир наполнил бокалы легким персиковым вином и, пригубив напиток, откинулся на спинку стула. Кажется, пришло время серьёзного разговора.

— Скажи мне, пожалуйста, Ниэль, что вы вытворяете?

Я внутренне напрягся, не понимая вопроса и не зная, что отвечать. Но бог и не ждал моего ответа, а продолжил:

— Зачем вам приспичило смешивать вашу кровь с драконьей? В этом есть какая-то острая необходимость?

Именно этого вопроса я и боялся. Сделал глоток вина, чтобы смочить пересохшие губы и оттянуть время:

— Мне нелегко дать ответ на этот вопрос, слишком много боли и разочарования он содержит, хоть и состоит всего из двух слов: мы умираем. Попытка смешать нашу кровь с драконьей — это наша последняя надежда на выживание.

— Это, конечно, печально. Но, неужели вы не видите другого пути? Почему вы не поступите, как ваши ближайшие родственники, темные эльфы? Они не настолько щепетильны в вопросах крови и прекрасно уживаются с людьми. Да, полукровки первого поколения живут недолго, всего лет триста, но их внуки живут уже ровно столько же, сколько и вы. За редким исключением.

— Светлокрылый Альдинир! — От моего возгласа бог поморщился.

— Я, кажется, просил называть меня Дин.

— Простите, Дин, но мы не можем нарушать традиции, ломать веками сложившийся образ жизни! Никогда полукровкам не стать полноценными иллинами!

— А примесь драконьей крови традиции не нарушает? Несмотря на то что драконы от таких опытов умирают? У вас совершенно извращенная мораль!

Альдинир встал и прошелся по кабинету. Потом сел на край стола, свободный от посуды, и пристально посмотрел мне в глаза:

— Отвечай!

— Я хотел дать моему народу шанс. Что означает смерть нескольких по сравнению с благополучием целого народа?

— Да, лечить вас уже поздно. И много среди вас таких, кто согласен с подобной постановкой вопроса?

Я не ответил, понимая, что не могу говорить с богом на равных. Гордость, проклятая гордость не позволила мне даже думать о том, что я мог быть не прав, когда давал согласие Терминотелю на проведение опытов над пленными драконами. Последние восемьдесят лет я жил надеждой на успех. Неужели я ошибался?

— Говори! Отмолчаться тебе не удастся! Слишком глубоко ты увяз в этом дерьме. Чью светлую голову первой посетила сия блистательная идея? — Дин отставил в сторону бокал с вином, встал и прошел на террасу. — Иди сюда, Ниэль.

— Посмотри, какая красота! Нет, не только ваш город, он, безусловно красив, с эстетикой у вас все в порядке. Все остальное — небо, звезды, лес, теплый весенний ветер — кому все это принадлежит? Только эльфам? Кроме вас, здесь живут ещё сотни тысяч других, и сейчас они точно также, как и ты, смотрят на звезды и дышат воздухом. Почему ты решил, что вправе решать судьбу этих существ? Они не такие? Хуже? Меньше живут, глупые, недостойные? Не такие красивые или сильные, как вы? А если подумать?! Чем вы лучше? Ну-ну, не надувайся, а то лопнешь.

Властелин отвернулся и подставил лицо ночному ветру. После минутной паузы он продолжил:

— Спасать вас я не собираюсь — у вас есть возможность справиться с проблемой рождаемости и без моей помощи. Достаточно принять полукровок — да, они живут меньше, но в четвертом или пятом поколении это уже незаметно. Ты никогда не думал, сколько невинных младенцев, полукровок, погибло от рук собственных матерей, тех самых утонченных эльфиек, о грустных глазах которых ты с такой тоской думаешь. Я знаю вашу привычку подбрасывать новорожденных в людские поселения на границе. Сколько из них замерзло, было разорвано зверьём — ты никогда не задумывался об этом? Те самые дети, о которых ты льёшь слезы. Добрые, душевные, любящие детей эльфийки на поверку оказываются бездушными суками. Частично их извиняет ваш фанатизм и непримиримость.

Ни одна мать не пожелает своему ребенку расти в обществе, где к нему будут относиться, как к существу недостойному. И это еще больше усугубляет твою вину, как правителя целого народа. Какой вывод можно из всего этого сделать?

Властелин в ярости ударил кулаком по резному кружеву перил, щепки полетели вниз.

— Когда-то я спас иллинов, привел сюда, и долгое время вы были моими друзьями. Помогали мне — я тогда был слишком молод, и, после смерти брата, долгое время считал вас примером для подражания. И люди тянулись к вам, как к братьям. Куда всё делось! Последняя война, которую ты развязал — до сих пор не понимаю, зачем — ничему тебя не научила. Косность мышления и фанатическое следование традициям не лучший способ существования. Неужели шесть тысяч лет недостаточный срок для того, чтобы понять — этот путь неверный! Не стоит менять окружающий мир — проще измениться самим, и большинство проблем исчезнут без следа. Ладно, у тебя будет время подумать до утра. Утром вернется посольство из Левонии. Нет, их миссия не увенчалась успехом. То, чего ты с таким нетерпением ждал — не получилось.

Я стоял, опершись спиной на стену. Когда Властелин закончил говорить, ноги перестали меня держать, я медленно опустился и сел на пол. Всё, моя жизнь окончена. Мне больше незачем жить. Я снял с головы обруч — знак власти Правителей, положил его рядом. Ветер тут же растрепал волосы и размазал слезы, против моей воли текущие по щекам. Я закрыл глаза и подставил лицо ветру. Жаль, что я не выпил сегодня яд. Меня остановило только то, что мой сын еще слишком молод, и мой советник, будь он проклят, может легко забрать всю власть в свои руки. Он давно к этому стремится.

— Эй, ты чего расселся! — Я вздрогнул от крика Властелина. — Я ещё не закончил. Завтра я буду с тобой вместе встречать посольство. Укажешь мне, кто из них Терминотель Фрестондин. Он брат твоей жены?

— Да.

— А где твой брат, отец Этери?

— У него свой дом. Мы уже давно не общаемся.

— Хорошо, не буду больше тебя мучить, ты и так еле живой. Завтра я хочу видеть твоего брата. После того, как разберусь с посольством. Да уж, заварили вы кашу! А сейчас — прощай! И не вздумай пить свой яд, тебе еще предстоит исправить все, что вы тут натворили.

Бог подошел к перилам и провел рукой по резьбе, восстанавливая разрушенное кружево. Потом легко перепрыгнул через них и в полете превратился в белого дракона. Я встал и долго с восторгом следил за полетом Властелина.

Он врал, когда говорил, что не станет нас спасать. Это просто первый шаг. Он вернется, я верю, он поможет.

После отлета Белого Дракона я долго стоял на балконе, с высоты наблюдая, как иллины веселятся на Священном поле. Оттуда доносились звуки музыки, смех и пение, но мне было грустно. Слова Властелина поселили сомнения в правильности выбранного мной пути. Как же я мог быть настолько слепым!

Заснуть удалось только под утро, уже давно смолкли флейты, а я всё лежал и смотрел невидящим взглядом в мозаичный потолок, думая о судьбе народа иллинов. Сон пришел, беспокойный, тяжелый, больше похожий на беспамятство, чем на ночной отдых, но все же несколько часов лучше, чем ничего.

Я еще не проснулся окончательно, только-только вынырнул из объятий богини сновидений и даже не успел открыть глаза, когда почувствовал постороннее присутствие в соседней комнате. Пришлось вставать и выглядывать в приоткрытую дверь: мой ночной гость спокойно сидел в утренней гостиной и пил чай. Похоже, традиционный завтрак наедине с сыном отменяется. Каждое утро наслаждаясь компанией Керто в непринужденной домашней обстановке, я испытал легкое сожаление о том, что сегодня мы будем не одни. Сын ещё не пришел, но это и неудивительно, ведь праздник закончился далеко за полночь.

С тех пор, как его мать вернулась в родительский дом, мы с Керто по-настоящему сблизились. Можно объяснить это только тем, что ему больше нет нужды делить своё внимание и любовь между равнодушными друг к другу родителями. Каждое утро с нетерпением жду, когда Керто проснется и, улыбаясь, влетит в столовую с присущей только юности энергией, заряжая меня хорошим настроением на весь день. Я тихо засмеялся, предвкушая радость от встречи с сыном.

Утренний туалет не занял много времени, когда вышел из купальни, в гостиной уже раздавались голоса. Одежда, еще с вечера приготовленная помощниками — они отлично знают, что по утрам мне тяжело выносить постороннее присутствие — лежала на кресле.

Одеваться пришлось быстро, потому что голос Керто звучал все громче, а мне совсем не хотелось, чтобы сын обидел нашего гостя. При моём появлении голоса стихли.

— Светлого дня! — приветствовал я Альдинира и Керто, который стоял возле стола, всем своим видом выражая презрение к сидящему в отцовском кресле богу.

— Светлого дня! Отец, что здесь делает этот человек?

Дин поставил чашку с чаем, промокнул губы салфеткой и внимательно посмотрел на моего сына.

— Уважаемый Дин, позвольте представить Вам моего сына, Кертосириля. Керто, нас почтил своим присутствием…

— Ты можешь называть меня Дин, — перебил Властелин. — Присаживайся к столу, мальчик, тебе обязательно нужно поесть, а то ты слишком возбудился. У тебя симпатичный сын, Ниэль. Сколько ему? Лет сто?

— Мне сто один, но я не понимаю, по какому праву он тут распоряжается? — Мне хотелось ответить, но Дин встал из-за стола и подошел к моему сыну.

— Видишь ли, Керто, тебе придется сегодня потерпеть моё присутствие. Я смотрю, ты не очень любишь людей?

— А за что их любить! — мгновенно вспыхнул мой наследник, но я не стал вмешиваться, решив, что лишний урок вежливости сыну не помешает, тем более от такого учителя, как Дин. Спокойно сел за стол и приступил к завтраку, после тяжелой ночи пить хотелось невыносимо. Дракон обошел вокруг Керто, словно прицениваясь, уши сына красными флажками выглянули из волос — так смутил его Альдинир. Насладившись зрелищем покрасневшего мальчика, бог вернулся за стол. Мне стало жаль сына:

— Керто, Светлокрылый Альдинир имеет полное право распоряжаться не только за моим столом, но и во всем мире.

Наконец-то сын понял, кому нагрубил, и покраснел еще больше. Он присел на край стула, словно ноги отказались его держать, и втянул голову в плечи. Дин засмеялся и похлопал Керто по плечу:

— Да не бойся ты так, бить тебя я не буду. Но думать своей головой, хотя бы иногда, посоветовать могу. Ты с людьми хоть раз общался? Нет. Значит, говоришь с чужих слов. — Дин налил себе еще чашку чая и протянул руку к медовым тянучкам с орехами.

Несколько минут мы жевали, а потом Дин сказал:

— Как всё запущено! Остаётся только посочувствовать вам, эльфам. Слишком часто вы употребляете слова с отрицанием: не люблю, ненавижу, не терплю…. Неужели вам это нравится? Ниэль, тебе не кажется, что многие из проблем, о которых мы вчера говорили, проистекают из вашей обособленности. И виноваты в этом отнюдь не люди, а вы сами, и самой большой вашей ошибкой явилось разделение на светлых и темных. Это скорее моё предположение, чем факт. К сожалению, все записи моего брата пропали, но я думаю, что не помешает провести кое-какие исследования. Может быть, мне удастся выяснить, какими принципами руководствовался Альвир при создании расы иллинов. Если я правильно понял, ваши способности определяются цветом волос. Новорожденные беловолосые младенцы — будущие воины, золотоволосые — ученые и маги, темноволосые — не имеющие магических способностей. Но! — Дин поднял указательный палец вверх и сделал выразительную паузу. — Только смешав свою кровь, вы получите здоровое потомство. Я, конечно, не настаиваю, можете вымирать дальше, если традиции для вас важнее. Но тогда прекратите обвинять всех богов в бездействии.

— Отец? Это действительно так?

Я ободряюще улыбнулся сыну. Пусть привыкает, что не все в жизни так, как он думает. В этом есть и моя вина — до вчерашнего разговора с богом сам так считал. Не могу сказать, что полностью поменял мировоззрение, но сомнения появились, и я готов пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. А Керто…. Ему должно быть еще легче, молодому уму присуща гибкость.

— Да, сын, у нас серьёзные проблемы, решать которые придется нам с тобой. Боюсь, что основная тяжесть ляжет на твои плечи, я уже стар, а ты — мой наследник и следующий правитель.

Керто уткнулся в тарелку, задумчиво поковырял вилкой еду. С трудом заставив себя проглотить несколько кусочков, положил столовые приборы и встал.

— Светлокрылый Альдинир! Прошу прощения за мои слова. Я не имею права подвергать критике гостей моего отца и говорил, не подумав.

— Прощаю, и давай забудем об этом. Меня радует твоя искренность. Ниэль, ты отправил приглашение брату?

— Да, еще ночью. Он скоро будет здесь.

Дин закрыл глаза, прислушиваясь, потом удовлетворительно кивнул и встал.

— Нам пора. Посольство скоро прибудет. Я хочу присутствовать при вашей встрече, и чтобы не смущать твоих подданных…. - он пристально взглянул на охранников, — займу его место.

Трисс, командир отряда тайлов, на которого указал Дин, мысленно спросил, что это значит. В ответ я пожал плечами. Бог встал рядом с Триссом, и через мгновенье их стало двое, одинаковых до складок на одежде.

— Ты, — обратился Дин к моему сыну, — остаешься здесь. Никуда, повторяю, никуда не выходишь и ждешь своего дядю, — он повернулся к телохранителям. — Вы, трое, за этим проследите. Никого не впускать, кроме брата Правителя. Ты — идешь с нами. — Бог махнул рукой последнему охраннику, Нолу.

В открытой галерее, куда выходили двери моих апартаментов, сновали иллины, поклонами приветствуя меня. Когда мы проходили мимо кабинета, в моей голове раздался голос Дина: "Предлагаю встретить их у входа. Захвати еще пару тайлов". Повинуясь моему приказу, к нам присоединились двое воинов, стоявших на посту возле двери. Мы спустились вниз и вышли из дворца в тот момент, когда всадники показались из-за поворота и направились к дворцовой площади.

Я невольно пересчитал всадников: десять, пятнадцать, двадцать, двадцать один? Где остальные? О, боги! Я сам послал их на смерть, загнанный в угол шантажом Фрестондина. Альдинир, с легкостью прочитав мои мысли, сказал:

"Трое погибли, один в плену у Повелителя дроу, с ним всё в порядке. Советник тебя шантажировал? Чем?" Так же мысленно я ответил: "Сыном. Он единственный, кроме моей жены, знает, что Керто не мой ребёнок". "А чей?" "Понятия не имею, жена говорить отказалась".

Посол первым спрыгнул с коня, откинул прикрывающий лицо от пыли платок и, на ходу снимая перчатки, быстро направился к нам. Молодой воин, назначенный для его охраны, шел следом, прикрывая его спину. Почему? Неужели он опасается чего-то здесь, во дворце? Пока Таристониэль поднимался по ступеням, уставшие всадники спешились и поправляли одежду, а подбежавшие конюхи сгружали поклажу и уводили лошадей. Фресто резко вырвался вперед и, обгоняя посла, бегом преодолел ступени.

— Правитель! Я должен с Вами поговорить незамедлительно! Нас предали! Драконы напали на нас и совершили убийство!

Дин мысленно засмеялся: "Ловкий у тебя родственник! Веди их обоих в кабинет, остальных отпусти, кроме посольского тайла — пусть идет с нами, мне кажется, он что-то знает".

Когда Фресто закончил говорить, я посмотрел на посла.

— Приветствую Вас, Светлый Правитель! Прошу Вашей аудиенции для приватной беседы. У меня есть своя версия произошедшего, и она несколько отличается от того, что сказал уважаемый советник.

Краем глаза я заметил, как скривился Фресто.

— Прошу следовать за мной!

Телохранители оттеснили охрану Фресто, и мы пошли наверх. Шедшие впереди тайлы распахнули перед нами дверь и остались снаружи. Мы прошли в кабинет, Дин, Нол и молодой тайл, кажется, его зовут Атрес, встали за спинами Тариса и Фресто. Я не стал садиться, просто сделал несколько шагов и повернулся лицом к остальным:

— Уважаемый Таристониэль, докладывайте!

— Светлый Правитель! Хотелось бы поговорить с Вами без свидетелей, — он выразительно посмотрел на стоявшего рядом с ним советника. Дин бесшумно приблизился к Фресто и положил руку ему на плечо. Тот дернулся и тут же застыл с приоткрытым ртом, видно, собирался возразить, да не успел. Глаза советника остекленели. Бог удовлетворенно кивнул и встал на свое место.

Посол сообразил, что высказывать удивление не время, и продолжил:

— Правитель! Тайлы были убиты, выполняя приказ Фрестондина похитить сына короля Левонии и вашей племянницы Этериэль, наследника престола Дмитрия. Королева и её компаньонка погибли.

Я вздрогнул. Этери я знал не очень хорошо, её воспитанием занимался советник вместе с моей женой. Но для брата это будет ударом, он по-своему любил девочку. Узнать о гибели еще двух иллинок было больно.

— Продолжайте, Тарис.

— Прошу прошения за плохие вести. Но это, к сожалению, еще не всё. Перед смертью Ваша племянница была избита, и король Кентор знает, что это сделал Ваш советник. Во время нападения пострадал второй сын короля — получил иглу со снотворным. Король в бешенстве, нам это грозит разрывом дипломатических отношений и, возможно, войной. Здесь подробный отчет о событиях в Левонии и послание короля.

Тарис достал письма и передал их мне с поклоном. Я положил их на стол за моей спиной, повернулся и успел заметить улыбку Дина: "Не переживай, все не так страшно, как кажется. Оживлять?" Я кивнул.

Фресто моргнул, дикими глазами посмотрел вокруг и закричал:

— Что это значит! Мне больше не доверяют! Я тебя предупреждал, Правитель, что случится, если ты не послушаешь меня?!

Я подошел вплотную к советнику. Да он просто сумасшедший! Почему раньше никто не замечал, что с ним что-то не так? Глаза с расширенными до предела зрачками не могли принадлежать нормальному иллину.

— Фрестондин! Долгие годы ты был моим другом, советником и братом. Но сейчас я не узнаю тебя, но, тем не менее, готов выслушать твою точку зрения. Говори!

Я успел сделать всего два шага назад, когда за дверью послышался топот бегущих ног и звон клинков. Дин подошел к двери и выглянул в коридор. Что он сделал, я не заметил, так как в этот миг тонкий стилет вылетел из руки Фресто в моем направлении, но Тарис успел раньше, он сбил меня на пол в прыжке и принял удар на себя. Тайлы мгновенно выкрутили руки и бросили, визжащего от ярости, советника на пол. Альдинир крикнул:

— Не убивать! — и подлетел ко мне.

Он аккуратно переместил посла на пол и положил его на живот. Под правой лопаткой Тариса торчала рукоятка ножа. Я попытался встать, но левая рука не слушалась, и запястье неестественно вывернуто. Перелом. Атрес помог мне сесть, и я увидел, как Дин резким движением выдернул стилет и прижал рану ладонью, останавливая кровь.

— Атрес, помоги, нужно его раздеть!

В руке тайла появился небольшой нож, и он быстро, но аккуратно, разрезал одежду Тариса острым, как бритва, лезвием, стараясь не задеть кожу. Дин отстранил меня, когда я пытался одной рукой помочь снять рубашку. Он прав, Атрес проделал это намного быстрее.

Предатель бился в руках державших его тайлов, выкрикивая проклятия в мой адрес.

Я встал, придерживая поломанную руку здоровой, пошатнулся — закружилась голова. Боль, слабая вначале, теперь накатывала волнами, пульсируя в месте перелома.

— Нол, усыпи советника. Нет сил слушать эту грязь. — Тайл достал иглу из своего арсенала и, придавив коленом плечо дергающегося Фресто, быстро вонзил её советнику в шею, тот дернулся, но справиться с двумя охранниками не смог. Нол подождал, пока снотворное не начнет действовать, и ослабил нажим.

— Свяжите его. И в темницу.

— Подождите, выходить из комнаты пока нельзя. — Дин прижимал к ране посла кусок порванной Атресом рубашки. Кровь уже не текла, но на губах Тариса появилась красная пена, когда он, прикоснувшись к руке стоящего рядом с ним на коленях тайла, прохрипел:

— Письмо…. Тебе. В кармане…. Прочитай. Ты меня понял?

Атрес слегка сжал пальца Тариса:

— Да, я понял. Я прочитаю, обязательно, не нужно говорить, берегите силы, все будет хорошо.

Телохранитель поискал в карманах, нашел письмо и засунул его под куртку. Тарис следил за ним, а когда письмо оказалось у Атреса, облегченно вздохнул и закрыл глаза.

— Кровь я остановил, рана не смертельная, вашим целителям вполне под силу справиться с остальным. Ниэль, покажи руку, — Дин подошел ко мне, разрезал рукав одолженным у тайла ножом и осторожно прикоснулся к перелому. Я почувствовал жар, идущий из его пальцев, и боль исчезла. Дин прощупал руку, соединяя кости предплечья. — Не повезло, но регенерация у вас хорошая, за неделю заживет. Моя сила не очень хорошо согласуется с вашей магией, но я могу сделать воздушный кокон, который не позволит костям разойтись. Правда, руку ты чувствовать не будешь, но до прихода целителей доживешь.

— Спасибо, Дин, — мне стало легче, голова перестала кружиться, и я вспомнил, о чем хотел спросить: — А что произошло в коридоре?

Бог засмеялся:

— Идем, покажу. Только не удивляйся, я тут слегка пошалил.

Дин открыл дверь, но не дал нам пройти. Воздух в галерее переливался всеми цветами радуги, и в этом многоцветном тумане застыли фигуры сражающихся тайлов, один — замер в прыжке в момент атаки, его противник выронил меч из раненой руки, и оружие, не касаясь пола, повисло в густой, как патока, дымке. Ожерелье из капель крови блестело рядом. Слева испуганная иллинка жалась к окну, а справа во временную ловушку угодили охранники. В напавших я узнал телохранителей советника. Всё-таки успел позвать на помощь, гад!

— Что с ними?

— Ничего страшного, я просто остановил время в галерее.

— Они живы?

— Подожди, не мешай. Мне нужно уменьшить контур.

Туман начал сжиматься. Сначала ожили воины справа, я махнул им рукой, и они побежали к нам.

— Светлый правитель! С вами все в порядке?

Потом иллинка у окна медленно опустилась на пол, с ужасом глядя на Дина, пассами рук управляющего временем. Бог повернулся и подозвал Атреса:

— Беги за целителями. А вы, — он обратился к моим телохранителям, — будьте готовы поймать раненого.

Охранявшие кабинет тайлы обмякли. Кровь брызнула на стену, зазвенел упавший меч, и один из них стал опускаться на пол. Его успели подхватить и аккуратно положить. Во временном коконе остались только телохранители советника. Три фигуры в сером, с развивающимися белыми волосами и искаженными яростью лицами. Как могло произойти такое, как присягнувшие мне на верность иллины смогли переметнуться на сторону предателя? Чем он их подкупил? Тем временем Дин «разморозил» первого, того, который висел в воздухе, и слегка толкнул его ладонью. Этого хватило, чтобы тайл упал на пол, где на него навалились сразу трое верных мне воинов и быстро связали по рукам и ногам.

Кабинет опустел. Раненого унесли целители, мне наложили повязку, бывшего советника вместе с его телохранителями отнесли в темницу. Атрес стоял у стены и иногда прикасался к груди, где под кожей камзола лежало письмо. Я видел, что ему безумно хочется узнать, что в нем, но в моем присутствии он не решается достать конверт.

Дин обвел взглядом царящий вокруг беспорядок. Перепачканные обрывки одежды, пятна крови на светлом полу, перевернутое кресло и лежащий под письменным столом стилет — всё напоминало о произошедшей здесь трагедии.

— Как ты думаешь, Ниэль, твой брат уже пришел?

— Думаю, да.

— Тогда мы можем идти, здесь нам больше делать нечего. Не люблю запах крови и предательства.

Едва мы вошли, Керто бросился ко мне:

— Отец! Что с твоей рукой?

— Перелом, ничего страшного, не волнуйся, сын.

Только сейчас я заметил капли крови на белом ковре, настороженный взгляд Трисса, меч, который он не успел убрать в ножны, царапину на щеке сына. Один из иллинов сидел на полу, перевязывая раненного охранника. Когда он поднял голову и посмотрел на меня, я замер — это был мой младший брат. Как же давно мы не виделись, мне стало стыдно, что я сразу его не узнал. Ларинель кивнул мне и продолжил накладывать повязку на плечо тайла.

Трисс мысленно ввел меня в курс дела. Оказалось, что сначала напали на них, но предатели не успели довести начатое до конца и убежали. Думаю, Фресто позвал их на помощь, по времени совпадает, и они атаковали мою охрану у кабинета. Слава богам, что Керто не пострадал!

Дин обратился к моему брату:

— Вы сами справитесь?

— Да, охраняйте лучше Правителя, а я уже закончил. — Лар закрепил край бинта и встал.

— Уже все позади, изменники обезврежены, — я подошел ближе, — ему нужно к целителям.

— Немного позже, целители заняты, — напомнил Дин.

Лар вытер руки от крови остатками чей-то рубашки и повернулся ко мне.

— Здравствуй, Правитель!

— Здравствуй, брат!

— Зачем вызвал? Я уже говорил тебе неоднократно, что в ваших с Фрестондином играх участвовать не буду. Очень сомневаюсь, что ты позвал меня, чтобы поговорить о братской любви.

— Нет, наши с Фресто, как ты сказал, игры сегодня закончились. Он пытался меня убить. Твой друг Тарис прикрыл меня собой.

— Он сильно пострадал? — заволновался Лар. Боже мой, мне же еще предстоит сказать брату о гибели его дочери! Но вслух я сказал:

— Рана серьезная, но жить будет. Целители сейчас им занимаются.

Дин, не желая вмешиваться в наш разговор, сел рядом с Керто на диван и расслабился, вытянув ноги и прикрыв глаза. Облик тайла, в котором бог находился до сих пор, стек с него, как вода, и вот уже человек усталым голосом просит моего сына принести стакан воды.

Рука Атреса потянулась к мечу, я мысленно приказал всем оставаться на своих местах. Брат тоже дернулся было что-то сказать, но, придерживая его здоровой рукой за плечо, я продолжил говорить:

— Фресто сошел с ума и поднял мятеж. Твой вызов сюда к этому не имеет отношения. С тобой хотели поговорить по другому поводу, — я перевел взгляд на Дина, который как раз допил воду и отдал стакан Керто. — Светлокрылый Альдинир, позвольте представить Вам моего брата Ларинеля.

Лар вежливо поклонился.

— Приветствую Вас, Властелин! Позвольте полюбопытствовать, чем вызван интерес к моей персоне?

— Позволю, но немного позже. Интерес действительно имеет место быть, но всему своё время. Ниэль?

— Да, Светлокрылый?

Бог поморщился:

— Сюда спешит иллина в сопровождении двух тайлов. Подозреваю, что это твоя жена, и она в ярости. Ты с ней разберись тут, а я пока посижу на балконе. Керто, Лар, давайте не будем мешать вашему Правителю общаться с супругой.

Они скрылись за пологом цветущих лиан как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и в столовую ворвалась Аминда. Трисс пропустил её, и закрыл дверь перед самым носом тайлов.

— Ниэль, что происходит?! Почему мой брат арестован? Как ты посмел так поступить со своим советником и другом!

Я, молча, смотрел на искаженное ненавистью и злобой лицо красавицы. Да, Аминда очень красивая, даже для иллинки, но эмоции делали её лицо отталкивающим, уничтожая гармонию. Спокойно сел в кресло, устроил поврежденную руку на коленях: место перелома дергало болью, и я не имел никакого желания разбираться еще и с Аминдой. Моя жена, как дикая кошка, ходила туда-сюда по ковру, в ярости сжимая кулаки. Наконец, или ей это надоело, или мое молчание не входило в её планы, но она остановилась передо мной воплощенным укором. Какая экспрессия!

— Я желаю знать, где мой брат? — по слогам процедила сквозь зубы Аминда.

— Во-первых, здравствуй, дорогая, а, во-вторых, сядь и успокойся. Я слишком устал, чтобы терпеть твою беготню.

— Как ты смеешь! Я твоя жена, а не комнатная собачка, которой можно скомандовать «сидеть»!

— Я не буду с тобой говорить, пока ты не сядешь и не возьмешь себя в руки.

Она демонстративно отодвинула стул и села напротив меня, выпрямив спину и всем своим видом выказывая недовольство.

— Твой брат пытался меня убить, — я услышал, как скрипнули её зубы. — Я не советую тебе становиться на его сторону, в противном случае я не посмотрю на твой статус жены правителя и посажу в соседнюю камеру. Что-то подсказывает мне, что ты была в курсе всех его планов.

Аминда подскочила и, вцепившись обеими руками в подлокотники кресла, наклонилась ко мне, вынуждая откинуться на спинку.

— Только попробуй мне что-нибудь сделать, и твой любименький сыночек сразу узнает, кто его настоящий отец!

Я пристально смотрел её в глаза, пытаясь понять, как может мать так ненавидеть собственного ребёнка. Похоже, Дин прав, и нас нужно лечить.

— А кто его отец? Говори, чтобы я знал, насколько сильно ты можешь ударить собственного сына?

— Ха-ха-ха! Ты хочешь, чтобы я выдала последнее оружие против тебя! Не выйдет! Как жаль, что Фресто промахнулся!

— Он не промахнулся, пострадал другой иллин, так что твоего брата будут судить со всей строгостью.

Аминда взвыла и со всей силы ударила меня по повязке на руке. От страшной боли в месте перелома потемнело в глазах, и накатившая дурнота помешала мне в полной мере осознать, как мои телохранители подскочили и скрутили Аминду. Её тайлы бились в запертую дверь, но Трисс, как командир отряда, приказал им оставаться на месте, под страхом обвинения в мятеже. Лар подбежал ко мне за мгновенье до того, как я потерял сознание от болевого шока.

Как долго я находился в беспамятстве, не знаю. Очнулся в спальне, на моей огромной кровати. Я лежал с краю постели, рука, заново перевязанная, на подложенной под неё подушке, уже почти не болела. С другой стороны полулежал Керто, мой брат сидел, облокотившись на резной столбик, к которому крепился балдахин, а Альдинир оседлал стул, сложив руки на его спинку — они тихо разговаривали. С моего места было видно окно, где, на подоконнике, устроился молодой тайл. Голова откинута назад, рука с уже прочитанным письмом свесилась вниз, и слезы блестят на щеке.

Во рту пересохло до горечи, моя попытка попросить воду закончилась неудачей — из горла вырвался хрип, но сын меня услышал.

— Дин, отец очнулся!

— Хорошо, давно пора. Хочешь пить?

Керто сорвался с места и побежал к столу, где всегда стоял кувшин с водой. И только удалив жажду, я смог сказать:

— Куда вы её дели?

— Прости, я слегка погорячился, — ответил Лар, криво улыбнувшись. — Не сдержался.

— Что?

— Дал ей по морде, давно мечтал это сделать.

Дин засмеялся:

— Керто, прости, я не хочу обидеть твои чувства, все-таки она твоя мать, но Аминда это заслужила, уж поверь. Никогда еще, за все мои семь тысяч лет, я не сталкивался с такой грязью. Я считал её память, пока вправлял сломанный твоим дядей нос. И тоже немного не удержался. Подтер её память, но в этом есть и положительные стороны, я получил информацию, которую она вряд ли бы выдала добровольно. Ничего, она еще молодая, перевоспитается, слишком сильным было влияние её брата. Так что легкая амнезия ей только на пользу. А вот Фресто я заберу с собой, пусть послужит на благо своего народа. Да, так и сделаем!

Керто, наконец, поставил пустой стакан, который он сжимал так, что косточки пальцев побелели. Мальчику тоже пришлось нелегко. Я нашел в себе силы встать и подойти к сыну.

Обнял его здоровой рукой.

— Отец, — Керто помолчал минуту, прежде чем решился задать вопрос: — Это правда, то, что она кричала? Что я не твой сын?

— Да, это правда.

Мой брат вскочил с постели, ударил кулаком по стене и замер, прислонившись лбом к теплому дереву. Мы все на него посмотрели.

— Дрянь, какая дрянь! Мало того, что она сделала с моей дочерью, так еще и собственного сына не пожалела.

— С Этери все в порядке, она у меня в гостях, — успокоил нас Дин.

— Как? — это все, что смог прошептать. Ну и денек!

— Я, собственно, из-за неё и пришел. Король перед вашим посольством разыграл целое представление, вместо неё похоронили другую девушку. Но все остальное, правда — Фресто её избил, мой сын тому свидетель, он и привез Этери ко мне. Так что Лар, собирай вещи, твоей дочери нужна забота и поддержка отца. Ты пойдешь?

— Да, Властелин.

— Вот и договорились.

Трисс мысленно спросил, пускать ли моего секретаря, он просит об аудиенции. Я пересел за стол и разрешил впустить Риэля, молодой иллин влетел в столовую, куда мы все перешли из спальни, споткнулся, вызвав смешки охраны, и, едва не налетев на сидящего возле меня Керто, затараторил:

— Светлый Правитель! С вами все в порядке? Ой, простите меня, но народ волнуется, посмотрите в окно. Все только и говорят о покушении на вашу жизнь. Я не знаю, что им сказать! Все произошло так неожиданно, а у меня нет никакой информации! Главы семей волнуются и собираются в зале для совещаний, а на Священном поле уже столько иллинов! Это же просто ужас, как мы это переживем? Если бы я знал заранее….

Альдинир засмеялся первым, Керто уронил голову на стол, даже всегда невозмутимые тайлы не выдержали. Бедный секретарь оказался не в курсе, что на Правителя готовилось покушение, и он оказался неподготовлен! Какой кошмар, его не предупредили!

— Риэль, — я решил прервать монолог секретаря, пока он не опозорился окончательно. — Помолчи немного и подумай, что ты сейчас сказал!

Иллин замер с отрытым ртом, и только теперь до него дошло, что смеются-то над ним. Он резко покраснел:

— Я пойду, да…. Подумаю, хорошо? Я Вам не очень нужен, Светлый Правитель?

— Иди, иди и можешь всем рассказать, что я жив и здоров, — я покосился на перевязку, — ну, относительно здоров. И мой наследник тоже. И пусть Главы домов задержаться, у меня есть для них информация. А остальным так и скажи: "С божьей помощью нам удалось избежать переворота", — Дин кивнул, продолжая смеяться, — "предатели схвачены и понесут наказание".

На каждое моё слово секретарь кивал головой, я даже испугался, что она у него вот-вот отвалится.

— Иди! И завтра утром жди меня в кабинете, будем работать. И распорядись насчет обеда, это в первую очередь. Ты все понял?

— Да, светлейший, уже бегу.

Когда дверь за ним закрылась, я позволил себе рассмеяться.

— Ниэль, это же просто шут, а не секретарь! Может, ему стоит переквалифицироваться?

— Нет, Дин, он просто еще очень молод, всего сорок пять, единственный его недостаток — избыток старательности. Но с возрастом это пройдет, я надеюсь.

Дин вдруг замер, прислушиваясь к чему-то, потом вскочил и вышел на балкон. Через мгновенье рядом с ним появился женский силуэт. Девушка, как мне показалось, повисла у Дина на шее и поцеловала его. Смеясь, они вошли. Я встал и толкнул Керто, от удивления открывшего рот.

— Я же просил тебя посидеть дома, — на ходу проговорил Дин, целуя свою спутницу в макушку.

— Я соскучилась. Дети разлетелись, а ты тут застрял. Ну что, все проблемы решил?

— Еще нет, как раз собирался с тобой посоветоваться.

— Так советуйся, вот она я!

Я с восторгом смотрел на богиню и не мог налюбоваться. Дин развернул её лицом к нам:

— Знакомьтесь, моя жена Лиза!

Она подошла и протянула руку, которую я с величайшим почтением поцеловал.

— Вы Правитель эльфов? Как вас зовут?

— Ниэль, о прекраснейшая.

Богиня засмеялась:

— Дин, а мне нравиться такое обращение. Давай, ты тоже будешь меня так называть?

— Ни за что! Еще нос задерешь…

— А это кто? Ваш сын, Ниэль?

Керто наконец закрыл рот и низко поклонился.

— Да, великолепнейшая, это мой сын. Его зовут Керто.

— Какой милый мальчик! Немного похож на нашего Дария, ты не находишь, Дин? Он в молодости тоже был таким…. непосредственным и восторженным. Так что у вас за проблема, может, я могу помочь?

Я предоставил Дину ввести жену в курс дела. Она устроилась с ногами на диване и следила за мужем, который жестикулируя, ходил по ковру и рассказывал о наших бедах.

— Я правильно поняла, вас нужно объединить с темноволосыми дроу и беловолосыми тайлами. А что тут сложного? Дин, пока тайлы будут приходить в себя, пусть Ри пришлет отряд молодых здоровых дроу для охраны Правителя, и прикажет им охмурить ваших эльфиек. А тайлы — это те красавчики, которые стоят у дверей?

Лица моих телохранителей засияли, а когда богиня встала и подошла к ним, чтобы получше разглядеть, они даже дышать перестали.

Богиня внимательно рассмотрела Трисса, затем подергала Нола за косичку, погладила Атреса по голове, прошептав "Не печалься, все будет хорошо" и сказала:

— Этих — срочно переженить! Половину на эльфийках, половину — на дроу. И не спорить со мной! — она пресекла попытку Дина её перебить. — А я, со своей стороны, помогу…. Или я не Богиня плодородия? — и она нежно прижала руку к животу. Тонкая ткань её белого платья обрисовала слегка располневшую талию беременной богини.

— Лиза, ты прелесть! — Дин поцеловал жену и проводил её к столу. — Ниэль, мы сегодня будем обедать или нет?

Оказалось, что помощники с подносами уже давно ждут под дверью, просто Трисс так растерялся, что забыл их впустить. Пока они накрывали на стол, мы вышли на балкон. Вокруг дворца бурлила толпа иллинов. Заметив меня, они радостными криками приветствовали своего живого и невредимого Правителя.

Мы вернулись за стол, Дин сам помог своей жене, пододвинув её стул, затем сел сам, и тут же стал открывать многочисленные блюда с едой. Богиня внимательно рассматривала тарелки, а потом жалобно спросила:

— А соленых огурцов у вас нет?

— Должны быть, только…. Трисс, пошли кого-нибудь за огурцами.

После обеда Боги собрались домой. Мы договорились, что за Фресто и моим братом Дин придет завтра, а сейчас им захотелось размять крылья.

Мы спустились вниз и, в сопровождении тайлов, сквозь толпу иллинов прошли на Священное поле. И там иллинам выпало счастье наблюдать настоящее чудо. Белый дракон и изящная золотая дракона взвились в воздух, сделали круг над полем и полетели домой.

Я вздохнул — ну вот, чудеса закончились, и наступили трудовые будни.

Глава17

Продолжение банкета

Валериан

— И она думает, что я все это потащу на себе? — я с ужасом смотрел, как увеличивается гора вещей, которые моя драгоценная Розалинда собиралась взять с собой. Сначала это были три баула с одеждой — с ними я смирился, как с неизбежным злом. Но потом! Из дверей на террасу выплыли три красавицы — моя любимая, моя мама и свежеиспеченная теща. За ними, как хвост кометы — два десятка тяжело нагруженных слуг, со свертками, коробками, плетеными корзинами не пойми с чем, а последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, явилась статуя бородатого писающего мальчика, выкрашенная в отвратительно голубой цвет. Несли её три дракона, а значит, весит она не меньше ста пятидесяти фунтов. Они что — на меня её грузить собрались!? Хоть бы кто споткнулся!

— Сюда, сюда её ставьте, осторожно, не уроните. Плавно, вы что, не видите, куда ставите! Тут же коробка с посудой, аккуратней, не раздавите! — Теща явно вошла во вкус и командует слугами, как у себя дома. Хорошо, что мы сегодня улетаем, а в гости я её буду звать ну очень редко, только по большим праздникам, чаще — просто не выдержу!

Розалинда тоже крутилась волчком, проверяя, все ли упаковано правильно, и не забыла ли она еще что-нибудь. И откуда только силы берутся, после бессонной-то ночи. Нет, об этом лучше не надо, а то плюну сейчас на все и утащу любимую обратно в спальню, часа на два, как минимум. Я сунул руки в карманы, пока никто не заметил очень явных признаков моей любви к супруге. Нужно отвлечься.

— Линн, ты уверена, что все это тебе нужно?

Три женщины посмотрели на меня с одинаковым выражением на лицах — ну что может мужчина понимать в переезде?

— Милая, я категорически отказываюсь всё это тащить!

Линн, отряхивая руки от пыли, подошла ко мне и очень ласково посмотрела мне в глаза:

— Ну, Ри, зайка, мы же не можем оставить наши свадебные подарки? Это будет некрасиво по отношению к родственникам. А у меня еще крыло побаливает, — кокетливо улыбнулась жена и провела ладошкой по моей груди. О, боги! Опять! — Меня нагружать нельзя….

Я встал так, чтобы Линн прикрывала меня от любопытных взглядов своим телом.

— Линн, но эта куча вещей просто неподъемная! Как ты себе это представляешь? Я же не смогу взлететь! — взмолился я, начиная терять терпение.

Розалинда смешно сморщила лоб и, подперев подбородок кулачком, посмотрела на гору вещей.

— Статую мы привяжем на спину, потом вон те две сумки по бокам, веревку пропустим под животом и там подвесим баулы с одеждой, они легкие, просто объёмные. Ближе к хвосту — привяжем корзины с сервизом, который мне подарила твоя мама. А пальму ты понесешь в передних лапах, — закончила строить планы моя любимая и повернулась лицом ко мне.

— Пальму? Какую еще пальму…. - я застонал от бессилия. И тут из дверей на террасу вышел здоровый мужик с пальмой в серебряном горшке.

В ужасе я сделал два шага назад, ударился спиной об ограждение и едва не свалился вниз. Линн успела схватить меня за рубашку и дернуть на себя.

— Ри, зайчик, что с тобой? Ты побледнел.

— Мне плохо, я не хочу никуда лететь. Давай останемся тут? Я не выспался…

— Я тоже. — Ох, уж эта улыбка!

— И на завтрак мы опоздали, — я судорожно придумывал аргументы.

— Ну, так в дороге поймаем кого-нибудь…. - невозмутимо добавила жена.

— Как?! С пальмой в зубах и писающим голубым на спине?! — я уже почти кричал. Линн протянула руку и потрогала мой лоб:

— Милый, а у тебя нет температуры, что-то ты разгорячился не на шутку. Мама! — Обе мамы оглянулись на крик. — У Ри, кажется, температура.

Моя мама всплеснула руками:

— Бедненький, это у тебя от переутомления. — Слуги засмеялись. — Я сейчас папу позову — он тебя быстренько подлечит.

— Ой, что вы делаете, бездельники! — закричала теща, кидаясь к статуе, пошатнувшейся, когда нерадивый слуга зацепил её коробкой. — Он же сейчас упадет!

Вот он, мой шанс! Я тихонько колданул, порыв ветра нарушил шаткое равновесие, и злосчастная скульптура с грохотом свалилась на мраморные плиты террасы. «Ура», мысленно возликовал я, наблюдая, как разлетаются голубые осколки по всему полу.

— Ах! Как жаль! — только и смогла произнести моя драгоценная супруга, когда к её ногам прилетел отнюдь не маленький голубой пенис.

Я наклонился и взял его в руку:

— О, его лучшая часть цела и почти невредима. Возьмем с собой? — Не дожидаясь ответа, я схватил Линн в охапку и потащил подальше от горестно заламывающей руки тещи — это был её подарок. Не в силах больше сдерживаться, я заржал. Линн сначала дулась, но, когда я её поцеловал, оттаяла.

— Линн, ну неужели он тебе нравился?

— Нет, но нам его подарила моя мама…

— Зачем?

— Не знаю, — выдавила Линн, тоже начиная хихикать.

— Голубая мечта идиота!

— Ри, прекрати смеяться, на нас уже смотрят! — Линн выглянула поверх моего плеча.

— Не могу.

Именно этот момент выбрал папа, чтобы появиться на террасе. Заметив Властелина, моя любимая вздрогнула, и я, пользуясь моментом, прижал её к себе.

— Что тут происходит? — Что-то отец не в духе, интересно, от чего мы его оторвали? — И почему здесь такой бардак?

— Это не мусор, дорогой, это была…. как она называлась? — мама повернулась к теще.

— Ах, это была безумно дорогая алебастровая скульптура работы известнейшего скульптора Требыкара, эпохи династии Гритов, ранний постреализм.

— А-а-а! — протянул Властелин, делая умное лицо, — И где живет этот скульптор?

— Ваше величество! Он уже давно умер! Эта скульптура была бесценной, ах, я не выдержу, ужасно, ужасно, их было всего две во всем мире! Ей две тысячи лет! — теща промокнула платочком глаза.

— А что, собственно говоря, она изображала? — продолжал любопытствовать папа, рассматривая голубые осколки под ногами

Теща вынула из кармана платья записную книжку, открыла на нужной странице и зачитала вслух:

— Скульптура является автопортретом автора в момент отправления естественной нужды. Была установлена в купальне главного казначея короля Брославии и его кузена, Априхода Грита. Встроенная система труб позволяла использовать её в качестве рукомойника, а на левую руку вешалось полотенце. Относится к так называемому «голубому» периоду мастера.

Существует еще одна копия скульптуры, в розовом цвете, для женской купальни, но с дефектом — краник отломался, — упавшим голосом закончила читать мама моей жены. — Какое горе!

— Вот такой? — скорчив невинную рожу, поинтересовался я, достал из кармана алебастровый пенис и помахал им перед глазами тещи. Она, как коршун, налетела на меня, вырвала интересную деталь из моей руки и прижала её к груди.

— Я сохраню её, как память!

Властелин прикусил щеки, чтобы не рассмеяться вслух, а мама задом, тихо-тихо ушла с террасы.

— Я сочувствую вашему горю, но, — он посмотрел на отчаянно мотающего головой меня, — ничем помочь не могу.

Фу, я облегченно вздохнул.

— Я тут, Дин, уже иду! — отозвалась мама.

— Отведи нашу родственницу в столовую, будь так любезна. Ей срочно нужно выпить.

— Да, да, идемте, дорогая, — богиня подхватила сватью под руку и потащила за собой. — Я помогу вам, мы выпьем, поговорим, а может, хотите массаж? Мой массажист к вашим услугам…. - голос мамы постепенно удалялся.

И тут Властелин заржал, как конь.

— Линн, дочка, прости меня, я не нарочно.

— Ну что вы, Ваше Величество, я все понимаю. Моя мама иногда бывает излишне назойлива, но она моя мама.

Я притянул Линн к себе спиной и нежно поцеловал её в висок:

— Я закажу тебе любую скульптуру, какую ты захочешь, поставлю посреди спальни и прикажу покрасить в любой цвет по твоему желанию.

— Да-а-а? — протянула жена, игриво на меня взглянув.

— Кроме голубого! — Линн ткнула меня острым локтем в живот.

— Ой, хорошо, хорошо, но эту кучу я не понесу!

— И не надо!

Она, что, надо мной издевается?

— Как, ты передумала?

— Нет, но твой отец обещал перенести её сам. Не понимаю, почему ты решил, что это придется делать тебе? — Линн пожала плечами и отошла от меня.

— Так ты меня разыграла? — я погнался за ней, но Линн успела спрятаться за спину свекра и поворачивала его так, чтобы я не смог её достать.

— Дети, поставьте меня на место! — смеялся бог, впрочем, не делая никаких попыток вырваться из рук невестки.

Мама показалась в дверях:

— Лиза, спаси меня! — но это не помогло, наконец, я изловчился, поймал жену за руку и вытащил из-за папиной спины.

Папа не дал мне возможности расправиться с шалуньей. Улыбка на его лице стала еще шире:

— Ну что, вы готовы? Или у вас есть еще какие-нибудь незаконченные дела перед отлетом?

Линн посмотрела на меня — все прощальные слова уже сказаны, вещи — вот они, занимают почти половину террасы.

— Летим? — прошептал я.

— Летим! — кивнула головой моя красавица.

Папа дождался, когда, наконец, мы оторвемся друг от друга, и скомандовал:

— Тогда отойдите — я первый. — Он поцеловал маму, направился к багажу и на ходу начал преображаться.

Его тело потеряло резкость, исчезая в языках тумана. Нет, это больше похоже на холодный белый огонь, через мгновенье уже такой яркий, что глазам стало больно, пришлось зажмуриться и прижать лицо Линн одной рукой к своему плечу. Пламя рванулось ввысь и в стороны, захватив плиты террасы вместе с находящимся там грузом.

Мама стоит в дверях и с восторгом следит за тем, как огненный шар постепенно теряет яркость, радужный туман с более яркой сердцевиной разлетается брызгами во все стороны, и вот уже белый дракон расправляет широкие крылья, собираясь подняться в воздух.

И никаких следов багажа….

Мы с Линн переглянулись, разошлись в противоположные стороны и, обратившись, последовали за отцом. Патруль из восьми драконов взял нас в кольцо, и мы полетели на восток, в Дрейю. Надеюсь, Линн понравится её новый дом.

За чертой города патруль нас покинул и повернул назад, а мы продолжили полет. Еще через несколько миль папа открыл портал.

На фоне синего неба закружилась гигантская воронка. Серая труба торнадо с черной серединой засасывала ближайшие облака, столбом уходя в небо. Отец влетел в портал первым, затем красная дракона рванула вперед и пропала в туннеле. Не теряя ни минуты, я последовал за ними. Миг пустоты — и вот уже три дракона кружат над землей Дрейи, упругий воздух держит крылья, а над ними ветер уносит грозовое облако, которое медленно вращаясь, тает мелким дождем над зеленым полем внизу.

Небо очистилось — ни облачка. Свежая зелень плюшевым ковром укрыла землю от вершин Драконьих гор до Аливирского моря, бледно-голубой полосы на юго-востоке, с высоты полета, кажется, рукой подать. Вековые сосны — темно-зеленая колышущаяся масса — выделяются на фоне лугов с сочной травой, а по ним щедрой рукой разбросаны серые шерстяные клубки — овцы. Из-под деревьев выглядывают крытые красной черепицей крыши домов.

Еще несколько взмахов и мы приближаемся к столице Дрейи. Дроу — это, в принципе, те же эльфы, но лучше. Хоть я и ругал старый замок, он отлично смотрится сверху. До разделения дроу не были рабами, нет, скорее слугами, ремесленниками, рабочими или фермерами. Кастовое деление общества. Уходя, они забрали с собой не только инструменты, но и свои светлые головы и умелые руки. Так что, еще неизвестно, кому повезло больше — эльфам, которые в одночасье лишились слуг, или дроу, построившим на севере новое процветающее государство. Мы торгуем со всем миром, в основном, древесиной и шерстяными изделиями, полностью обеспечиваем себя продуктами питания, охраняем свои границы и при этом очень даже весело размножаемся. Темные эльфы выбросили на свалку старые традиции и предрассудки, любят детей всех расцветок и не боятся потерять долголетие, столь ценимое их светловолосыми родственниками. Мой отец, узнав о разделении, помог дроу покинуть Иллинадор и посадил на трон Дрейи своего сына, справедливо рассудив, что дракон на должности Повелителя — это престижно, и сын наберется опыта управления. Так мой старший брат Сероний почти три с половиной тысячи лет назад стал первым повелителем. После него правил Влад, потом Авир, и наконец, после Дария, пришел мой черед.

Самые старшие мои братья уже давно создали свои миры и очень редко появляются в Верете. Дарию осталось еще лет сто до первого тысячелетия, он уже и мир себе присмотрел. Там, правда, еще совсем пусто — только вулканы и атмосфера пока не подходящая, но он справится, я знаю, если, конечно, найдет себе подходящую жену.

Кстати, замок Повелителей был построен по приказу Влада, и стал первым каменным сооружением темных эльфов. Они почесали в затылках и научились вырезать кружева из камня — неуемная тяга к украшательству и выкрутасам никуда ни делась — эльфы они и есть эльфы, хоть светлые, хоть темные. Но строят они великолепно. Камень для строительства брали прямо на месте, подвалы замка — это фактически катакомбы, сотни ярдов подземного лабиринта, на несколько уровней уходящего вниз. Только самый верхний используется для бытовых нужд — там хранится вино, запасы продовольствия, и, конечно, темница для преступников — как же без неё.

Да, замок красив — тонкие шпили башен, витражные окна, террасы, балконы, висящие мостики, все это в барельефах и мозаичных вставках. А то, что внутри — можно и переделать. Я имею в виду удобства: отопление и водопровод. Будет чем заняться после медового месяца.

Мы приземлились возле замковых ворот. Пришлось покружить, чтобы народ успел разбежаться и освободить место для посадки. Сверху было видно, что на дворцовой площади яблоку некуда упасть. Что они тут забыли?

Отец еще в воздухе расплылся и светящимся облаком опустился на землю. Теперь на плитах мостовой возле багажа стоял человек с пальмой в руках. Интересно, что он задумал? И одежда на нем попроще, и волосы затянуты в хвостик. Я получил его мысль — "Меня здесь нет!" и кивнул в ответ. Я отвлекся на папу и не заметил, когда Линн успела обратиться. Я последовал её примеру и подошел к ней. Слуги, вышли из ворот и подхватили сумки, отец с горшком последовал за ними. Партизан!

— Ну что, ты готова? — я взял потную от страха ладошку жены и положил на сгиб локтя, прикрыв другой рукой.

— Не знаю, не уверена, — пробормотала моя жена. — Ри, я не слишком растрепана? — Линн отодвинулась немного, давая возможность себя рассмотреть.

— Ты самая причесанная дракона в этом дурдоме. Не бойся, нам, кажется, устроили сюрприз. Смелей! Это теперь и твой народ тоже, Повелительница! Сделай глубокий вздох. — Она вдохнула и надула щеки. — Молодец, держи, держи, а теперь, выдыхай!

Шумно выпустив воздух, она засмеялась.

— Ну что, полегчало?

— Ага!

— Тогда вперед!

Тяжелые ворота распахнулись полностью, и мы вошли на дворцовую площадь.

Народа собралось столько, что стоило войти, как нас окружили плотным кольцом — всем хотелось поближе рассмотреть новую Повелительницу. Но вот зазвучали волынки, две шеренги стражников оттеснили дроу, и в образовавшийся проход вбежали слуги с тяжелым рулоном ковровой дорожки. Красная лента закончилась у носков моих сапог, и мы сделали первый шаг. Мир взорвался криками, в нас полетели цветы, зерна пшеницы и мелкие монеты, как пожелания любви, здоровья и достатка. Дорожка казалась бесконечной, несколько раз мы останавливались, чтобы принять поздравления. В руках Линн уже скопилась охапка цветов такого размера, что я опасался за её руки. Она уже давно перестала дрожать, и улыбалась темным эльфам так, что я её приревновал слегка. Линн явно не ожидала такой теплой встречи.

Слава богам, мы подошли к лестнице. Все десять моих министров в парадных белых мундирах ждали нас наверху, с восторгом рассматривая мою любимую во всей красе: в распущенных кудрях застряли лепестки и зерна, а прямо на темечке лежала медная монетка. Я осторожно вытащил её из волос и положил в карман — потом дырочку проделаю и подарю ей на счастье. Притянул к себе и прошептал в макушку:

— Даже не старайся запомнить, как их зовут, я тебе потом список дам.

По моему знаку подскочила горничная и приняла у Линн букет цветов. Министры приосанились, стали подходить по одному и припадать к ручке повелительницы, попутно осыпая её комплиментами. Непривычная к поклонению Линн смущалась и краснела — тут я никак не мог ей помочь, ничего, обживется, научится пропускать мимо ушей лишнее и вылавливать в море лести крупинки правды. В дверях стоял и посмеивался Рон. Ох, он у меня получит за этот цирк! Я решил пока его игнорировать, еще нужно народ поприветствовать напоследок.

— Милая, а теперь мы поворачиваемся, и дружно машем руками. — Я положил руку на её талию и легко повернул лицом к толпе. Пока мы под вой волынок и шум толпы здоровались с нашими подданными, Линн крикнула мне в ухо:

— Еще долго?

— Судя по выражению лица моего сына — на весь день. Но ты не бойся, мы всегда можем сбежать.

— Уже хочу!

Я прижал жену к себе и крепко поцеловал. Площадь взорвалась восторгом, все зааплодировали, но я ничего не замечал, все исчезло, остались только мягкие губы моей любимой и сердца, стучащие в унисон. "Люблю тебя!" — шепнули мы одновременно, рассмеялись и вошли в холл.

Там нас тоже ждали, Рон подлетел и на правах сына расцеловал Линн в обе щеки.

— Добро пожаловать, мамочка! — Вот клоун! Следом за ним подошел Дмитрий, Рон вытолкнул его вперед. — Дорогая Розалинда, позвольте представить Вам моего сына. Дмитрий, поздоровайся с бабушкой!

— Здравствуйте, бабушка! — и по примеру Рона полез к Линн целоваться. Тут я не выдержал и отвесил ему подзатыльник. Линн не растерялась и со словами: "Какой хороший мальчик!" схватила его за острое ухо ногтями, притянула к себе и шепнула:

— Будешь себя плохо вести — оставлю без сладкого! — и слегка крутанула.

— А, бабуля, отпусти, мне больно! Я теперь что, весь праздник должен светить ухом?

— Хочешь, еще от себя добавлю, для симметрии? — я отодвинул потирающего ухо внука в сторону и подвел Линн к стоящим возле лестницы гостям: Кенту и Марфе.

Баронесса взмахнула руками над животом:

— Боги, какая вы красавица! Я вас поздравляю, мастер, и вас, дорогая, тоже! Будьте счастливы!

Линн засмущалась. Я повернулся к бывшему королю:

— Надеюсь, ты ко мне целоваться не полезешь?

— Ну что вы, Повелитель, как можно. Но поздравить вас я могу! — и крепко сжал мою руку. — С такой красавицей вам скучно не будет.

— Это я и сам уже понял.

Кент улыбнулся, и отвел меня в сторону:

— Я хотел вас попросить найти мне замену. Марфе уже скоро рожать, и я хотел бы остаться с ней.

— Совсем забыл! У меня в квартире живет тайл, будет тебе замена.

Кент кивнул и вернулся к жене. Я посмотрел вокруг и обнаружил, что мою Повелительницу… украли?

— Ну, погодите у меня, разбойники!

Где-то хлопнула дверь, Марфа смеялась, прикрыв рот ладошкой, Кент делал вид, что очень занят, и поправлял повязку на глазу. И только дворецкий стоял на посту у парадной лестницы. Я прикрыл глаза, сканируя замок, но у меня ничего не вышло — слишком много народа на площади. Через окна было видно, как на импровизированных столах появляется закуска, принесенная с собой запасливыми дроу, из дверей служебного входа слуги, пыхтя от натуги, выкатывали бочки с вином и пивом. Дроу приветствовали появление Главного виночерпия даже с большим восторгом, чем нас с женой. Я усмехнулся — было бы что выпить, а повод найдется!

Ну, и где мне их теперь искать?

Я сделал строгое лицо и подошел к Маркусу, моему дворецкому. Старый дроу — а ему не меньше восемьсот лет — занимает эту должность, сколько я себя помню. Как всегда подтянутый, в синем мундире, уже слегка поседевшие на висках волосы заплетены в неизменную косу, дворецкий сосредоточенно изучал висевшую в фойе люстру. Не иначе как пылинки подсчитывал.

— Маркус? — ласково обратился я, и он нехотя оторвал взгляд от потолка.

— Слушаю, Ваше Величество!

— Куда они потащили мою жену?

— Не могу знать, Повелитель! — Это же надо, даже не моргнул. Вот это выдержка!

— Ты видел Розалинду? — Дворецкий подарил мне улыбку до ушей.

— Трудно такую красавицу не заметить.

— А Рона с Дмитрием? — Он кивнул. Слава богам, хоть какая-то реакция.

— Так куда они пошли вместе с Повелительницей?

— Простите, Ваше Величество, не заметил. Если бы я знал, что для Вас это так важно, я бы глаз с них не спускал, а так…. Простите, отвлекся. Люстру пора мыть.

— Уволю! — припугнул я вредного старика и шепотом добавил, — Попросили молчать?

Он едва заметно кивнул.

— Ну, хоть глазами покажи, а?

Маркус широко открыл глаза и посмотрел влево и вниз, сверкнув белками и перекосив рот. Я повернулся в ту сторону, и тут до меня дошло — сбоку под лестницей была узкая незаметная дверь, ведущая в подвал.

— Туда? Моргни два раза.

Дворецкий старательно дважды прикрыл глаза, а потом не выдержал, подмигнул мне и улыбнулся. Кент с Марфой, пока я «пытал» дворецкого, уже смылись, и в холле остались только мы с Маркусом, похоже, в замке вообще никого нет — все на площади веселятся. Я кивком попрощался со стариком и спустился в подвал.

Еще на лестнице услышал хохот. Серебристый голос Линн колокольчиком звенел на фоне громкого смеха моего внука. Вот они где — дверь в винный погреб была приоткрыта, я тихо подкрался и заглянул вовнутрь. Моя драгоценная супруга сидела прямо на столе с бокалом в руке. Дмитрий, примостившись на самый край, с восторгом слушал Линн, рассказывающую историю о сладкой яичнице. Ну вот, спаивают мне жену, негодники. А где Рон? Не успел я подумать, как сын появился из-за огромной бочки с бутылкой в руке.

Два хулигана сделали, в общем-то, доброе дело: помогли Розалинде расслабиться, вот только знакомство с замком началось с самого злачного места — винного погреба.

Рон наполнил бокалы из найденной бутылки и между ними возобновился спор о качестве вин. Я улыбнулся. Они еще не знают, с кем связались! Сейчас Линн утрет им нос — она не только великолепный повар, но и неплохой дегустатор. Не в том смысле, что она любит выпить, а просто, будучи личным поваром Властелинов, ей, по долгу службы, неоднократно приходилось подбирать к столу вино. Уж поверьте, за шесть тысяч лет мой отец собрал прекрасную коллекцию алкогольных напитков, причем, не только нашего мира, и теперь там несколько тысяч экземпляров. Винный погреб его дворца в Верете занимает треть первого уровня замка и больше похож на музей, чем на погреб, с одним-единственным отличием — попасть туда можно только в присутствии отца. Для каждого раздела он создал свой временной поток, чтобы сохранить вина в лучшем виде. Вот такое "скромное хобби" у Властелина Драконьего края.

Правда, мы с Дарием нашли лазейку. Он уже научился управлять временем, как-никак без пяти минут бог, и мы несколько раз наведывались в отцовскую святыню. Я засмеялся, вспомнив, как один раз Дар ошибся в расчетах, и мы застряли возле полок с нектаром Асфии, мира одной из наших тетушек. Мама подняла тревогу, нас искали по всему дворцу четверо суток, а для нас прошло всего четыре часа, мы еще даже не успели как следует набраться. Только половину открыли и попробовали. Ох, и влетело нам утром от отца! Зато приятно вспомнить…

А вот Розалинда была частым гостем в хранилище, и это её Рон пытается чем-то удивить? Ха-ха, не вышло! Я толкнул дверь и вошел в погреб.

— Дед! — воскликнул Дмитрий и с перепуга едва не слетел со стола — Линн успела поймать его за рукав, но при этом уронила бокал с вином. Бордовые брызги разлетелись во все стороны. Рон, в светло-серых брюках, успел отскочить, а вот Димке не повезло, и он недоуменно смотрел на свои пятнистые теперь штаны.

— Дмитрий, брысь со стола! В углу веник стоит — неси сюда. — Я тем временем подошел, взял жену на руки и, сняв со стола, поцеловал. — Убежать от меня вздумала, милая?

— Я не виновата, это все они. — Линн махнула рукой в сторону, не делая попыток вырваться из моих объятий. И кокетливо оправдалась. — Схватили, связали и утащили. А я так сопротивлялась, так сопротивлялась, ты даже не можешь себе представить! Правда, Рон?

— Конечно, конечно, я даже сделаю вид, что поверил, а ты, Рон, не тряси так сильно головой, еще отвалится. Дима, шевелись!

— Дед, а ты откуда знаешь, что веник в углу? — поинтересовался, спрыгивая со стола, Дима.

— А я здесь пил еще до того, как стал Повелителем. Но ты мне зубы не заговаривай — убирай осколки.

— Почему я? — не унимался принц.

— Потому, что я тебя попросил. Но, если тебе так тяжело это сделать, я могу и сам, мне не сложно. — Я сделал вид, что собираюсь отпустить жену и пойти за веником, и не успел: смутившийся Дмитрий, как стрела, метнулся за орудием труда. Правда, взять его в руки внук не успел — дверь с грохотом распахнулась, являя совершенно чудную картину: в погреб, шатаясь, вошли двое. Ну, виночерпий тут ожидаемая личность, но в компании моего отца я его увидеть не ожидал. Папа практически висел на плече полуэльфа, белые волосы сосульками свисали вниз, прикрывая лицо. Он безуспешно пытался их сдуть, чтобы улучшить обозрение. Виночерпий поставил папу к стене и попытался принять непринужденную позу: расставил ноги, выпятил живот, но вот голову держать прямо ему никак не удавалось — подбородок упрямо опускался на грудь.

— Ваше Величество, а чо это вы тут делаете, а? — он хотел сделать шаг, даже оторвал правую ногу от пола, но левая подогнулась, протестуя, и виночерпий взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Пришлось подбежать и схватить его за лацканы. Фу, а перегаром как несет. В этот момент папа стал подавать признаки жизни.

— Ри, я не ожидал, что твое вино такое крепкое. И выпил-то всего стакана два. — Он выдохнул со свистом — изо рта полетели искры. Он старательно разогнал их руками, но искры попались упрямые — улетать не хотели. Одна подлетела ко мне, и я увидел, что это маленькая белочка с крылышками. — Рон, мальчик наш дорогой, помоги дедушке.

Только пьяного бога нам тут и не хватало!

— Дед, что ты пил? — строго спросил Рон, подходя ближе.

— А вот! — Дин ткнул ему бутылку в руку. Отерон понюхал и скривился. — Кошмар! Это же бренди! — он повернулся к полуэльфу. — Ты, придурок, ты что, на площадь бренди вынес? Мы же завтра не сможем выйти из замка! Вся площадь будет усеяна телами.

— А чо, я, ик, подумал, пусть народ повеселится.

— Ну да, особенно, когда с пивом смешает. Так, — скомандовал Рон, — Дима, помоги Повелителю уложить этого весельчака на стол — он тут часто отсыпается.

— А он со стола не свалится? — поинтересовался Дима.

— У него богатый опыт. Не волнуйся за него. У нас проблема посерьезнее есть. — Он показал на бога. — Познакомься, сын. Это твой прадедушка Альдинир, великий пьяный дракон.

— Димуля, не слушай его. Я уже почти трезвый. Кхе-кхе! — кашлянул папа и выдохнул очередную партию белочек. Они сбились в стаю и пчелиным роем помчались вдоль стеллажей с бутылками вглубь подвала. Я с грустью проводил их взглядом. Теперь папа может с гордостью всем рассказывать, что ему впервые за семь тысяч лет удалось напиться до белочек.

Линн подошла и подергала меня за руку:

— А что такое бренди?

Мы с Роном переглянулись и рассмеялись. Вот почему папа не понял, что пьет. Драконы бренди еще не знают. Это исключительно человеческое изобретение, и появилось оно только лет пятьдесят назад. Дроу и эльфам бренди пришлось по вкусу, и светлые научились его изготавливать даже лучше, чем люди.

— Да, тебе не кажется, Рон, что мы можем неплохо заработать? Представляешь, какие перспективы? — Смеясь, мы подхватили Дина под руки, и повели прочь из подвала. Дима задержался — дал две полные бутылки Линн, две сунул в карманы, и, прижав еще парочку к груди, побежал за нами.

— Зачем тебе столько? — удивилась Линн.

— А за знакомство выпить?

Папа услышал и остановился. Мы держали его с двух сторон, пока он поворачивался к правнуку.

— А мне нравится ход твоих мыслей! — Бог утвердительно кивнул головой, и добавил, приложив палец к губам. — Ш-ш-ш! Только бабушке не говорите, а то она мне устроит. Ох, что будет, если Лиза узнает, что будет….

— А что будет? — спросил наивный мальчик.

— Всемирная катастрофа всем нам будет, насколько я знаю бабушку! — Вместо Дина ответил Рон

Как только он замолчал, в коридоре резко посветлело — и из портала вышла моя мама.