"Ее звали Мария" - читать интересную книгу автора (Толстиков Александр)

Глава 13 СЛУХИ

Чтобы восстановить доброе имя Марии, добиться официального признания ее подвига, нужно было заново доказывать, казалось, очевидные истины. Слишком много лет прошло с тех пор — многое забылось, перепуталось в сознании людей, обросло неверной информацией. Ложные слухи, как медленно действующий яд, жили до сих пор и убивали правду. Да, существовал документ, доказывающий, что Мария была повешена. Но еще нужно было установить, что ее казнили вместе с Сашей. И это обстоятельство, которое сейчас ни у кого не вызывает сомнения, тоже нужно было доказывать.

Помочь делу могли только свидетельства очевидцев.

Здание бывшей церкви на Дар-горе стоит на возвышении, от него тянется улочка, еасаженная деревьями и застроенная частными домиками, утопающими в зелени фруктовых садов. Сейчас это здание ничем не напоминает церковь — купол давно снесли, дом перестроили, здесь обычная поликлиника номер шесть. Скорее всего именно тут, во дворе, были повешены Саша и Мария, а вместе с ними неизвестный парень.

Мы пришли сюда, чтобы посмотреть это место и поговорить с двумя местными жительницами, сестрами, которые, как оии утверждали, своими глазами видели, как казнили Сашу Филиппова. Их адрес узнал Александр Алексеевич Бычик.

Домик этот совсем рядом с поликлиникой, отсюда хорошо видно и здание, и старые акации во дворе бывшей церкви. Вошли в маленький дворик, затененный двумя раскидистыми ябло-ьиями.

Поскольку речь в этой главе пойдет не о фактах, а о слу-хах, не буду называть имен и фамилий. Старшей сестре лет Восемьдесят, судя по всему, она очень больна. Руки и голова старухи мелко-мелко трясутся, она недоверчиво смотрит иа нас. Младшей лет шестьдесят пять, она оказалась более гостеприимной, усадила иа лавочку во дворе и стала рассказывать.

Видели мы, как Сашку повесили, — говорила она, — вон там и висел, на дереве. Мы Сашку хорошо зиали, и отца его, и мать, Дусю. Сашка-то разбойник был, шустрый мальчишка…

Так ведь троих повесили, — возразил Иван Николаевич. — Сашу, девушку и еще одного парня…

Какую еще девушку? — вступила в разговор старшая сестра. — Никакой такой девушки не было. Сашку — повесили, сами видели, а больше никого не было…

Ему еще памятник деревянный поставили, — уточнила младшая сестра. — Вон там, во дворе.

— А куда он потом делся, этот памятник?

— Да на дрова кто-то забрал, — ответила младшая. — Тогда же морозы стояли, топить нечем было…

к — Вы были в эвакуации? — неожиданно спросил Иван Николаевич. — Были…

Когда уехали из города?

Да еще по теплу.

А когда вернулись?

Когда наши город взяли.

Все стало ясно, продолжать разговор ие имело смысла.

— А Сашу повесили в декабре, — сказал Иваи Николаевич. — Значит, вы не могли видеть, как его казнили.

Он говорил медленно, с трудом подбирая слова.

— Мы с вами уже немолодые. Не годится нам друг друга обманывать. И памятника здесь ие могли поставить, потому что я сам хоронил Сашу, в феврале, возле кинотеатра «Гвардеец». Вот там и поставили деревянный памятник, временный…

Младшая сестра горестно махнула рукой, отвернулась и заплакала. Всем было неловко. Молчали.

— Может, видели, может, нет, — грустно сказала оиа. — Мне об этом Дуся рассказывала, мать Сашки… Ну, мы уже старые, глупые, не помним ни черта…

И вдруг с силой, с какой-то злой обидой закончила:

— Но вы-то, Иван Николаевич, где вы были эти сорок три года? Почему вы не рассказали людям правду?

Как часто бывает в подобных историях, находятся свидетели, которые иа самом деле свидетелями не являются. Не стоит очень строго судить этих людей. Одним из иих под влиянием многочисленных разговоров и воспоминаний уже кажется, что они сами это видели, другие хотят стать свидетелями из обычного человеческого тщеславия.

Таксист, который однажды вез нас из Волгограда в Бекетов-ку, рассказывал, что видел казнь, причем утверждал, что повесили Сашу и Марию вовсе не у той церкви, а у другой — Кузнецовской церкви, где тоже была комендатура. И опровергнуть это утверждение было нелегко, поскольку Кузнецовская церковь находится на Дар-горе — это факт.

Потом появились сведения, что в городе живет некто Геннадий, который работает на городском элеваторе слесарем. Рассказывали, что ои учился в школе вместе с Сашей Филипповым и тоже видел, как его казнили. Фамилии Геннадия мы не зиали, но на элеватор пошли. Там работало много людей по имени Геннадий, но никто из них не учился с Сашей.

Вечером в номере гостиницы Иван Николаевич как-то растерянно говорил:

— А где же я был эти сорок три года? Воевал, после войны работал, и, говорят, неплохо…

Я хотел сказать, что напрасно он придает такое значение словам «свидетельницы», но промолчал. Потому что понял — этот вопрос Николаев адресует самому себе.

— Наверно, мало делал, не так. Ну, писал письма, рассказывал о Марии. А нужно было ие рассказывать, а кричать во все горло…