Четвертая мировая: осторожно — германофилия!

Развернутая в настоящий момент пропаганда якобы невероятных успехов немецких асов является частью Четвертой мировой войны, которую Запад ведет против России. Историки, некритически подходящие к использованию западных источников о деятельности Люфтваффе на Востоке, вольно или невольно воюют против России.

Думаю, что не сделаю открытия, если скажу, что Третья мировая война, результатом которой стало поражение и уничтожение Советского Союза, — завершилась. Победители подсчитывают трофеи и контрибуции, проигравшие — людские, материальные и территориальные потери. Но боевые действия не закончились, отнюдь. Четвёртая мировая громыхает на полных оборотах, и теперь одной из главных — не единственной, но одной из главных — целей так называемой «Прогрессивной Западной Цивилизации» (далее в тексте — ПЗЦ) является уничтожение, расчленение и полная оккупация собственно России. При этом агрессор использует те же методы и средства, которые так хорошо зарекомендовали себя в Третьей мировой.

Важнейшим оружием противника является пропаганда. Пропаганда — это комплекс мероприятий, имеющих самую разнообразную форму и направленных на разложение объекта воздействия с целью парализовать его волю к сопротивлению. Чтобы этого достичь, чрезвычайно важно дезориентировать объект, привить ему искажённое представление о реальности и неверные критерии её оценки, тем самым лишить возможности принимать адекватные решения. При этом искажению подвергается вся информация, которой интересуется объект, вся информация, которой объект может заинтересоваться и вся информация, которая просто может оказаться в его поле зрения, а значит — абсолютно вся.

В первую очередь это касается истории. Споря о делах минувших, нужно предельно чётко отдавать себе отчёт в том, что история — это политика, обращённая в прошлое. Не вдаваясь в технические детали, коротко: если создать у объекта впечатление, что история его народа — это история провалов и неудач, гарантировано формирование у него комплекса национальной неполноценности, что, в свою очередь, неизбежно снижает волю к сопротивлению, как отдельной личности, так и нации в целом. Что и требуется от специалистов психологической войны. Из этого положения непреложно следует, что особо тщательной обработке должна подвергаться именно военная история, как квинтэссенция воли и энергии народа. С целью создать у объекта частный комплекс — комплекс боевой неполноценности нации.

Если мы оглянемся вокруг, то без всякого труда обнаружим весь спектр воздействий, призванных разрушить национальное самоуважение русского народа, на всех уровнях, во всём разнообразии форм и методов психологического зомбирования.

Применительно к истории войны в воздухе ситуация такова. В современной военно-исторической публицистике существует ярко выраженное явление, которое не назовёшь иначе, как германофилия. Речь идёт о неуёмном восхвалении германской военной техники, военной мысли, военных успехов. Это восхваление давно перехлестнуло за рамки справедливого и объективного признания за германскими военными тех действительно выдающихся достижений, которые они продемонстрировали, шесть лет сражаясь против половины земного шара. В настоящий момент оно имеет отчётливый и ярко выраженный характер провозглашения национального превосходства немцев над «Советами», а точнее — будем называть вещи своими именами — над русскими. Это необходимо подчеркнуть особо: не над союзниками вообще, и уж конечно, не над американцами, а именно над русскими. При этом некоторые авторы умудряются так подать свои изыскания, что возникает стойкое впечатление, будто «недочеловеками» являются только и исключительно этнические русские, они же — корень всех бед СССР и России(!). Напоминаю: Третья мировая окончилась поражением коммунизма, поэтому тезис «во всём виноваты коммуняки» уже потерял актуальность и остроту. На повестке дня вопрос уничтожения России, поэтому на первый план естественно выходит лозунг «биологической неполноценности русских». Ястребы типа Бжезинского говорят об этом совершенно открыто, устно и печатно, с экранов ведущих телеканалов и страниц серьёзных газет. Ну, а нашим коллаборационистам системы Новодворской только дай намёк — подхватят и усилят. И пусть татары или башкиры не обольщаются: после русских очередь дойдёт и до них.

При этом авторы антирусских публикаций, на мой взгляд, довольно чётко делятся на две категории. В первую входят патологические русофобы, чья принадлежность к активной агентуре ПЗЦ не вызывает сомнений. Ярчайшие представители — это, конечно, трио Резун — Бунич — Соколов и недавно возникший на горизонте (интересно, откуда?) «величайший знаток стрелкового оружия всех времён и народов» г. Купцов. Это случай клинический, этих нездоровых людей так часто ловили за руку и на подтасовках, и на примитивном вранье, что опровергать их как-то противно, словно в унитазе ковыряться. Как говорят в определённых кругах, на которые очень любит ссылаться Резун, западло, хотя и нужно. Достаточно посмотреть, как густо эти ребята ссылаются друг на друга в своих опусах: стоит одному изобрести особо эффектную ложь, как другой её тут же подхватывает. «Адресованная другу, ходит песенка по кругу», обрастая ссылками одного «независимого исследователя» на другого, и тем как бы даже приобретая солидный внешний вид исторически достоверного факта. Однако речь не про них. Есть вторая категория историков, действительно дотошных и необычайно работоспособных, на мой взгляд, людей, искренне пытающихся разобраться в делах времён прошедших. Перед трудолюбием этих людей, ей-Богу, не стыдно снять шляпу. И тем не менее, при чтении их работ неизбежно приходишь к выводу, что их очень грамотно использовали. В любимых кругах Резуна говорят конкретнее: поимели. Я вполне отдаю себе отчёт, как обидно — возможно, даже оскорбительно — для них это звучит. Приношу миллион извинений, но ничем помочь не могу: вопрос слишком серьёзен, чтобы обходиться эвфемизмами. Тем более, что авторы-то первоклассные, работы их — очень нужные и интересные. А вот поди ж ты.

Я говорю о Юрии Рыбине и Михаиле Зефирове (отчество сейчас человеку не полагается; догоняем ПЗЦ). Первый известен авиационной публике серией журнальных статей, освещающих события на крайнем северном фланге Восточного фронта, в Заполярье. Второй выпустил серию книг по истории Люфтваффе в издательстве «Полигон». Ещё раз повторяю: статьи интересные. Книги интересные. Работа проделана огромная. Но.

В работах этих авторов не говорится прямо, что русские — недочеловеки. Авторы оперируют цифрами побед и потерь, служебными документами того времени (Рыбин), рассказами очевидцев. В результате получается сухое и внешне бесстрастное описание того, как легко и непринужденно немецкие лётчики-истребители скашивали беспомощных туповатых русских целыми эскадрильями и полками. Дескать, я тут не причём: вот цифры, даты, географические пункты, номера частей, имена участников — судите сами, кто лучше воевал и «кто для кого представлял большую угрозу»(Зефиров, «Асы Люфтваффе, дневная истребительная авиация»). Рассмотрим, как это у них получается.

В статьях Рыбина утверждается, что советские истребители, по крайней мере, на Севере, всю войну демонстрировали хроническое отставание в боевой эффективности от своих немецких визави. При этом он исходит из соотношения потерь воюющих сторон, в частности, из соотношения потерь от действий истребителей противной стороны: «Не надо выдумывать никаких сложных и запутанных систем подсчёта результативности того или иного лётчика, как это делают некоторые авторы. Выше приведённые цифры говорят сами за себя, кто лучше воевал и у кого список воздушных побед должен быть длиннее» (Ю. Рыбин, «Уравнение с одним неизвестным», Авиамастер 5-99).

Ни секунды не сомневаюсь в личной порядочности и исследовательской добросовестности Ю. Рыбина. Вскопать такую толщу архивных данных, подлинных первоисточников — истинный трудовой подвиг. Исполать ему. Однако немедленно возникают два вопроса: общий и частный. Общий я поставлю в конце этой статьи, а частный, персонально Рыбину, — сейчас: если с советскими потерями всё кристально ясно, вопросов нет, то откуда взяты немецкие? Откуда дровишки?

Ответ готов: «В нашем распоряжении появились достаточно полные и отработанные списки потерь 5-го Воздушного флота люфтваффе на Крайнем Севере. (Материалы переданы норвежским историком Рино Раутио и директором музея авиации в Финляндии Ханну Валтоненом, занимающимся более 20 лет исследовательской работой боевой деятельности люфтваффе в Заполярье). Теперь, благодаря этим документам (курсив мой. — Г.К.), можно перейти от многолетней полемики к анализу результативности не только фашистских асов, но и наших лётчиков…» (Ю. Рыбин, «О Сафонове не по мемуарам», Мир авиации 1-95).

Ещё о том же: «Можно ли им (спискам потерь немецкой стороны. — Г.К.) верить? Прежде всего, надо сказать, что эти списки составлялись не в годы войны, когда действительно в силу различных причин немецкие штабы при докладах в верхние инстанции нередко занижали боевые потери подчинённых им подразделений. Кстати, этот факт немцы и сами признают. Но существуют в наше время и другие списки потерь, которые составлялись историками исследователями на основе многочисленных архивных документов… В настоящее время они отражают реальную картину боевых потерь в воздушных боях, а также учитывают сбитые огнём ЗА, пропавшие без вести и погибшие в катастрофах» («Уравнение…»). Добросовестность и профессиональная честность западных исследователей сомнений у Рыбина не вызывают: «Общеизвестно, что немцы имеют одну очень характерную и существенную национальную особенность — ту самую пресловутую немецкую пунктуальность. Автор это очень хорошо на себе испытал, прожив в Германии более шести лет» (там же).

То есть немецкие штабы свои потери, таки да, занижали. В силу неназванных, но, безусловно, уважительных причин. «При докладе в верхние инстанции». Иначе говоря, нагло обманывали своё руководство. Но тогда как сие вопиющее очковтирательство согласуется с утверждением о пресловутой пунктуальности?! Я вот служил в донельзя разложенной демократами Российской Армии. Не просто служил, а воевал с наёмниками ПЗЦ в Чечне. И со всей ответственностью свидетельствую: скрыть потерю хоть одного человека, да что человека — полевого бинокля в нашей армии невозможно. Его (бинокль) можно списать, но выдать отсутствие за наличие — невозможно. Невозможно в нашей армии показывать начальству шеренгу пустых капониров и при этом утверждать, что перед ним боеспособная эскадрилья истребителей. А про потери в личном составе и говорить нечего.

Одно из двух: либо — «пресловутая пунктуальность» и, как следствие, высшая степень доверия немецким источникам, либо — «нередко занижали», и тогда никакой «пресловутой пунктуальностью» достоверность немецких источников объяснять нельзя. А в качестве иллюстрации приведу историю, рассказанную коллегой Рыбина по защите чести и достоинства Люфтваффе — Зефировым. Это нечто.

Реактивным перехватчикам из 8./ZG26 для нормальной боевой работы требовалась РЛС «Вюрцбург». Запрос, поданный в обычном порядке, действия не возымел. Тогда некий обер-лейтенант (не майор! не полковник!) едет в Берлин и привозит искомую РЛС «нелегально». Где взял? А заехал к друзьям, треснули шнапсу, и те после очередного налета союзников списали совершенно исправную станцию и вручили другу: владей, земляк!

Это уже не бардак, это полная анархия. И что характерно, никакие «национальные особенности» анархистам из ПВО Рейха не помешали. Охотно допускаю, что в автобусе немец никогда не сядет в кресло «для детей и инвалидов». Но «пунктуальность» в повседневном быту и организационная дисциплина — понятия не тождественные, не надо их путать. Это — первое.

А ведь махинации с учётом собственных потерь на Востоке, похоже, не просто имели место быть, а являлись вполне сознательной политикой руководства Люфтваффе. Я не могу, естественно, располагать всей современной литературой по истории Второй мировой и потому не могу сказать, замечал ли до меня кто-нибудь эти махинации или нет. Так вот, не претендуя на лавры первооткрывателя, просто констатирую факт: из доступных мне источников следует, что в графу «потери» немцы заносили далеко не каждый сбитый самолёт, а, похоже, только тот, что упал ЗА линией фронта, т. е. до которого нельзя «дотянуться». Речь идёт о пресловутых «процентах повреждения»: на 50 %, на 70 %, на 80 %… и т. д. Это как? На фотографии «повреждённый на 50 %» «мессер» выглядит конченым. Такое не лечится. А 70 %? Это что — вдребезги? Или всмятку? Но даже на самолёте «всмятку» можно при желании отыскать детали, годные на запчасти. Например, снять с приборной доски любимого плюшевого мишку.

Я отлично понимаю, что моё утверждение звучит дико. По крайней мере, для нас, русских. Особенно для военных (см. выше). Я понимаю также, что оно входит в противоречие со статистикой потерь, скажем, ПВО Рейха. Там сбитые немецкие истребители падали «к своим», и тем не менее статистика потерь Люфтваффе на Западе выглядит, в целом, реалистично. Но другого объяснения я не вижу. Если оно есть, буду рад его услышать. Но это вряд ли, как заметил Сухов, ибо ДВОЙНОЙ подход, политика ДВОЙНЫХ стандартов гитлеровского руководства по отношению к Западу и Востоку торчит на виду у всех, красной нитью проходит через деятельность абсолютно всех родов войск, видов вооружённых сил, организаций СС, Тодта, Шпеера, Геббельса и т. д., и т. п. Забегая вперёд, скажу: Рейх сыграл в ящик, но дело его, дорогие друзья, живёт. И если в отношении побед немецких асов можно считать доказанным существование принципа «пять пишем, два — в уме», то в отношении своих потерь на Востоке, похоже, действовал обратный: «два пишем, пять (или сколько там) — в уме». Это — второе.

Идём дальше. Для тех, кто забыл, напоминаю. Вскоре после вторжения в СССР Вермахту пришлось осваивать новый для него маневр — «отход на заранее подготовленные позиции». И чем дальше, тем чаще к нему прибегать. И чем дальше, тем чаще манёвр этот перерастал в паническое бегство. Для желающих рекомендую книгу Ги Сайера «Последний солдат Третьего Рейха» http://militera.lib.ru. Там всё в красках. А я скажу кратко: плач и скрежет зубовный. При этом колонны, вернее — скопища отступавших регулярно и добросовестно долбила советская авиация, а также партизаны и подвижные мехгруппы советских войск. Так же регулярно советские танкисты устраивали катание наперегонки по немецким аэродромам. Даже жаргонизм такой появился — «топтать хвосты». Так сколько — не листов, а тонн — немецких документов сгорело в разбитых штабных автобусах и засыпано в раздавленных танками землянках? Рыбин, конечно, может мне возразить: в Заполярье подобных катастроф Вермахт не испытал. Действительно, в силу специфических особенностей ТВД отступление немцев в Заполярье проходило поспокойнее. Но в силу тех же особенностей эвакуация штабов и их архивов могла быть практически осуществлена только двумя путями: морем и по воздуху. Но дело в том, что оба этих пути в 1944-45 гг. были исключительно опасны. С сожалением вынужден признать, что в борьбе с немецким судоходством командование авиации СФ, таки да, допустило совершенно непростительные промахи. Как ни старался — не нашёл оправданий порочной, иначе не скажешь, тактике ударной авиации СФ. Но кроме авиации, были ещё советские торпедные катера и подводные лодки, результативность их ударов подтверждена немцами. А дальше к западу, немецкие корабли и транспортные самолёты с распростёртыми объятиями встречали английские подводные лодки, крейсеры, эсминцы, торпедные катера, палубные пикировщики, целые орды ударных «бофайтеров» и дальние перехватчики «москито» во всей своей красе и мощи. Так сколько тонн немецких штабных бумаг покоится на дне Северного моря? Кстати, в работах многих историков то и дело попадаются фразы типа: «проверить эти сведения не представляется возможным ввиду значительных лакун в сохранившеёся немецкой документации…» Это — третье.

Итак, немецкий бардак, помноженный на официальную политику самообмана и усугублённый утратой при отступлении значительной доли документов, которые и без того не страдают объективностью.

Но теперь-то, заявляет Рыбин, теперь-то существуют источники, любовно отшлифованные заботливыми руками дотошных и, главное, совершенно аполитичных, совершенно деидеологизированных, совершенно непредвзятых немецких и прочих западных исследователей! Уж им-то можно доверять!

Ни в коем случае. К этому вопросу я ещё вернусь, а пока подведу промежуточный итог: Юрий Рыбин, отрабатывая советские архивные документы, пришёл к выводу, что не всё было так гладко и безоблачно в действиях советской авиации на Севере, как распевали нам сирены из инкубатора т. Епишева (кто не помнит — многолетний начальник Главполитуправления Советской Армии). Это нормально и может только радовать. Но в стан апологетов Люфтваффе его занесло явно после знакомства со статистикой потерь Люфтваффе. Любезно предоставленной аполитичными исследователями из буколической Финляндии. Подчеркну: не с германскими первоисточниками, а именно с их обработкой! Рыбин не стал воинствующим русофобом а-ля Резун, но знакомство с германо-финской «статистикой» его явно контузило. Запомним этот знаменательный факт.

С книгами Михаила Зефирова дело обстоит значительно хуже. В его работах бросается в глаза вполне осознанное стремление подчеркнуть особую эффективность Люфтваффе на Востоке сравнительно с Западом. При каждом удобном или неудобном случае автор скрупулезно вставляет информацию: «…обер-фенрих такой-то (45 побед, из них 38 — на восточном фронте)», «гауптман такой-то (115 побед, из них 88 — на Востоке)» и т. д. При чтении книги это просто режет глаз. Сколько бы раз по тексту не упоминался, например, полковник Лютцов, нам обязательно напомнят, что из своих 108 побед 85 он одержал на Востоке. Кроме шуток, после сотни страниц я не удивился бы, встретив что-нибудь вроде: «7 сентября 1943 г. трагически погиб, захлебнувшись фекалиями в полевой уборной, обер-лейтенант Ганс Шмотке (70 побед, из них 64 — на Востоке)». Я ни в коей мере не склонен ни приуменьшать мастерство и храбрость немецких пилотов, ни наматывать на вопрос безграмотную антифашистскую ботву времён недоброй памяти т. Суслова. Но, во-первых, есть элементарные правила литературного творчества: сказал раз в начале повести, что леди была в манто из шиншиллы от Хэрродс, — и хватит. Если, же по ходу повести, при каждой реплике дамы мы будем напоминать читателю, что она одета в манто от Хэрродс, повесть о леди превратится в рекламу супермаркета Хэрродс. Совершенно закономерно, по той же схеме, книги Зефирова из серии «Асы Люфтваффе» приобрели оскорбительный подзаголовок: «Русский отстой». А во-вторых, есть такая штука, называется «такт». Если пишешь для русских, будь любезен уважать русские национальные чувства. Не стоит в каждом абзаце растолковывать читателю, что он принадлежит к неполноценной расе.

Ещё одна, прямо скажем, неприятная особенность книг Зефирова — это декларируемая «несбиваемость» немецких асов. На протяжении многих сотен страниц то один, то другой рыцарь Рейха, зарулив на стоянку, устало вытирает рукавом пот со лба, заявляет то пять, то восемь, то десять побед, бросает ключи от верного «мессера» задохнувшемуся от счастья молоденькому фанен-юнкеру и идёт пить кофе со словами: «Слетай, малыш, постреляй! Я сегодня что-то утомился». При этом, например, в 400-страничной «Асы Люфтваффе. Дневная истребительная авиация» я нашёл только ОДНО признание поражения немецкого аса от рук русского в основном тексте и ОДНО — в сноске. Что вы! Немецкий ас может:

не вернуться из боевого вылета. Обще так, обтекаемо — мало ли что там могло приключиться? Хватил человека инсульт прямо на рабочем месте — и всё. Русские как бы и ни причём; разбиться в результате отказа матчасти. Даже если в этот момент на хвосте у него висел Ла-5 и это видели человек пятьдесят с обеих сторон, всё равно мотор у него вспыхнул не от снаряда ШВАК, а из-за некондиционного гликоля в системе. Кругом саботаж, понимаешь. Подлые руки трусливых убийц. Русские истребители — ни причём; быть сбитым зенитчиками. Это, конечно, хуже, но всё-таки такая гибель несёт, скорее, некий элемент рока. Что такое зенитный снаряд? Слепая случайность, безвременно прервавшая орлиный полёт. Русские истребители — ни причём; в самом крайнем случае — получить пулю от русского бортстрелка.

Тут, хоть и со скрежетом, но признаётся, что русский лётчик может сбить немецкого аса, однако — нюанс: не истребитель, а так, воздушная «серая скотинка», что-то вроде летающего зенитчика. А это вроде бы даже и не обидно. Русские истребители, само собой, ни причём.

Доходит до абсурда. Из книги в книгу кочует «сага об Отто Киттеле», погибшем под Кенигсбергом буквально под самый занавес войны. С глубокомысленным видом обсуждают историки: кто же всё-таки оборвал нить судьбы живой легенды JG54? Бортстрелок Ил-2 или русские зенитчики? Между тем отлично известно (тем, кто хочет знать), что в этом бою, в котором JG54 лишилась двух «фокке-вульфов», по одной победе одержали лётчики 4 ИАП майоры Степаненко и Рязанов. Казалось бы, всё ясно, буквально как два и два, но нет! Не мог старый камрад Отто («267 побед, все — на Востоке») пасть от руки какого-то Ваньки на Як-9. Не такой он был человек! Тут только руками развести. Если на клетке слона написано «буйвол», проблем нет: просто не верь глазам своим. Ну, а если на клетке слона написано «слон», тогда как? Проверять тактильно? Так ведь лягнёт. Но безусловным шедевром является, конечно, рассказ о гибели командира 8./ JG51 обер-лейтенанта Антона Хафнера («204 победы, из них 184 — на Востоке»). Цитирую:

«17 октября 1944 г. в районе Швейцерфельде Хафнер вступил в бой с одиночным Як-9. Бой проходил на очень малой высоте. На одном из виражей, вероятно, Хафнер был ослеплён солнцем, и на какое-то мгновение потерял управление. Во всяком случае, его «Мессершмитт» без всяких видимых причин вдруг потерял высоту и, задев верхушки деревьев, врезался в землю».

Это действительно перл. Интересно, кто и каким образом установил, что немецкий самолёт не был поражён огнём «яка»? На дворе — октябрь 44-го, Рейх трещит по швам, в прифронтовой зоне у людей одна головная боль — как ещё час продержаться вон на том пригорке, как вытащить из размокшей дороги грузовик с ранеными… Тут в лес падает самолет. Остаётся груда бесформенных обломков. И кто-то в этих условиях будет формиро-вать следственную комиссию, дотошно воссоздавать картину катастрофы, перебирать скрученные куски лонжеронов в поисках пулевых пробоин?! Что за ерунда?!

Но мало того — не иначе как с помощью тибетских магов из Аненэрбе делают вывод: во всём виновато солнце! Зайчик скользнул по измождённому лицу пилота, и — дрогнула не знавшая промаха рука… Абзац.

Но так можно объяснить гибель любого немецкого пилота-истребителя, не только аса (см. пункт «а», не вернулся из боевого вылета). И вообще любого лётчика, не только истребителя. Предлагаю дополнительные опции для поклонников Люфтваффе:

предательский камушек, застрявший в лётном сапоге; хомячок, заклинивший тяги руля высоты; локальная флуктуация геопатогенных лептонных полей в кабине «мессершмитта». Дурь, конечно, зато как звучит! птичий «подарок» на лобовом стекле.

Что характерно: если немецкий ас погиб в бою с американцами, непременно будут указаны подробные данные лётчика, сбившего его, и, по возможности, описан ход этого знаменательного боя, зачастую даже от первого лица, в изложении самого «автора победы». Англичанам, кстати, такой чести не оказывается.

Что же касается споров о невероятной боевой эффективности немецких истребителей на Востоке, то тут есть одно направление работы, которым, насколько мне известно, никто ещё не занимался. И натолкнул меня на эту мысль никто иной, как соратник Зефирова по защите чести и достоинства Люфтваффе Рыбин. А именно: «…у каждого сбитого лётчика есть имя, фамилия…» и т. д., далее — по тексту, «Уравнение с одним неизвестным». Отстаивая свою точку зрения о низкой результативности советских лётчиков-истребителей, Рыбин предлагает своим оппонентам подтверждать победы наших истребителей, предъявляя имена сбитых ими немецких пилотов и WNr. их самолётов. Отлично. А почему бы тому же Зефирову, в свою очередь, не попробовать подтвердить достоверность побед того же Ланга или Хартмана, предъявив имена советских лётчиков, сбитых этими выдающимися мастерами? Только, чур, не подыгрывать! Поясняю: допустим, восьмёрка под командованием, скажем, Германа Графа провела бой, по результатам которого Графу засчитали пять побед, гауптману «X» — 3, фельдфебелю «Y» и обер-ефрейтору «Z» — по 1. При этом советской стороной подтверждается потеря 5 машин. Так вот, давайте не будем все 5 записывать Графу, ладно? Я понимаю, что очень хочется, но не стоит, так нечестно. Насколько я могу понять, именно так — уже после войны — восторженные почитатели «сделали» Марсейля. Сверхвеликий Марсейль, а вокруг — серенькая масса заурядных пилотов. Видимо, уместно будет ввести некий коэффициентик, ну, хотя бы такой: Графу — 3, «X» — 1, «Y» и «Z» — по 0,5, т. е. 1 групповую.

Сам бы занялся, да нет у меня возможности по архивам лазить. Уверен, вещи при таком исследовании вскроются интереснейшие. Особенно при изучении т. н. «удачных денёчков» экспертов типа Ланга, Новотны и др. Например: согласно Зефирову, 6 ноября 1943 г. командир II./JG54 гауптман Эрих Рудорффер в ходе 17-минутного боя сбил сразу 13 советских самолётов. Вытрём испарину со лба и попытаемся осмыслить прочитанное.

13 самолётов в одном бою — это много. Это необычайно много. Мало того — ведь не один же Рудорффер результативно работал в этот день и в этом месте! Надо полагать, коллеги тоже не дремали. Так сколько самолётов ВВС РККА потеряли в этот день и в этом месте? 15? 20? В любом случае, это ЧП. Тому, кто не служил в офицерских должностях в Красной (Советской) Армии, просто трудно представить, что это такое и какие последствия за собой влечёт.

Даже тринадцать уничтоженных самолётов — это практически полное уничтожение советского авиаполка, т. к. численность исправных машин в полках редко превышала 20 единиц. 1000 % гарантии — после такой мясорубки полк будет выведен на переформирование, а его командир в лучшем случае распрощается с занимаемой должностью. Обратите внимание на время: на дворе — ноябрь 43-го, не 41-го. В это время командиров авиачастей наказывали даже не за проигранные бои, а просто за потери. Что бой должен быть выигран, полагалось само собой разумеющимся, а вот если выигрыш достигнут ценой собственных потерь — это уже непорядок, и начинался капитальный «разбор полётов» с дотошным выяснением причин: почему сбили Петрова? Кто его готовил? Кто планировал вылет? Кто инструктировал? Кто водил группу на задание? Только так. А тут сразу 13 сбитых. Даже если они раскладываются на несколько авиаполков, для одного боя результат всё равно просто убийственный. Повторяю ещё раз: дело происходит осенью 43-го! Другие 1000 % гарантии — по результатам такого боя будет назначено служебное расследование. Результаты этого расследования обязательно суммируются в приказе как минимум командира авиадивизии, а вернее того — командующего воздушной армии, в которой этот позор приключился. В том приказе раздаются «пряники» всем виновным и указываются конкретные меры по нормализации положения. На основании этого приказа пишутся приказы командиров рангом пониже и начальников разнообразных управлений и служб. Составляются доклады и рапорта о принятых мерах. И всё это — бумаги, бумаги, документы, документы. Таким образом, каждый молодецкий «блиц» Рудорффера, Ланга или Новотны должен был оставлять в штабах всех уровней длинный «кильватерный след», целый шлейф соответственных документов. Вот и любопытно было бы сравнить по датам победные реляции Люфтваффе и служебную документацию советских авиационных частей и соединений. Насколько мне известно, никто ещё этого толком не делал, за исключением Рыбина, за что честь ему и хвала (с учётом вышесказанного, конечно).

Наконец, такой нюанс. Русские у Зефирова выглядят просто по-человечески отталкивающе. Одного пленного рыцаря Рейха «увозят куда-то» костоломы из НКВД — ясно, пытать и мучить будут, гады; другого разъярённые солдаты тут же ставят к стенке, третий, сев на вынужденную, сам пускает себе пулю в лоб, увидев перекошенные злобой лица бегущих к нему русских, и так далее в том же духе. И слышен стон автора: какая несправедливость! Ведь «в истребительной авиации Люфтваффе существовал неписаный кодекс рыцарского отношения к противнику как в воздухе, так и на земле, и нарушить его считалось большим позором для лётчика» (М.Зефиров, «Асы Люфтваффе, дневная истребительная авиация»). То есть когда немцы расстреливали наших пилотов, спускающихся на парашютах, или практиковались в стрельбе по госпитальным палаткам, они просто демонстрировали адаптированный к условиям Востока рыцарский кодекс. Если так, то рыцарство из них, таки да, просто пёрло, как забродившее дерьмо из деревенского нужника. Рассказам очевидцев и жертв немецкого военно-воздушного «рыцарства» несть числа. Михаил Девятаев, например, был немецким рыцарством весьма впечатлён.

И снова характерный штрих. На Западе немцы угощают пленных английских и американских лётчиков кофе, сигаретами, меняются сувенирами, фотографируются в обнимку на память. На Востоке — пинают сапогами и стараются склонить к измене. Опять двойной стандарт? Он, родимый. Мало того: в 43-м началось мощное воздушное наступление союзников на Германию. И вскоре немецкие лётчики с понятным изумлением обнаружили, что любимым спортом американских истребителей является — что бы вы думали? — стрельба по спасшимся на парашюте. Об этом неоднократно, чёрным по белому, пишет в своих книгах Зефиров. Но янки в категорию патологических мерзавцев почему-то не попадают! В отличие от русских, у которых немцы хотели «всего-навсего» отобрать землю и свободу. Парадокс! Очень прошу этот момент запомнить.

Вот теперь самое время взглянуть, «откуда дровишки» у Михаила Зефирова. Смотрим в конец книги — видим то, что и ожидалось. Ни одного русского источника! НИ ЕДИНОГО! Сплошная латиница! Один русскоязычный затесался, но и тот украинского происхождения. Снимем перед автором шляпу за его знание иностранных языков, но всё же зададим вопрос: почему, приводя взгляд на Люфтваффе с Запада, он умудрился НИ РАЗУ не привести аналогичный взгляд наших лётчиков, зенитчиков? Почему-то другим авторам — Хазанову, Морозу и ещё многим — это не зазорно и не тяжело, а вот Зефирову — «не в жилу»? Согласен, характер его книг таков, что он, в общем, не предполагает рытьё в архивах. Но ведь хватает и опубликованных в печати исследований, документов, мемуаров. Но нет, зарубежные издания автор достал во множестве, в т. ч. откровенно русофобские польские (есть они у меня, читал-с), а на отечественные что — денег не хватило? Или не «достал», а «любезно предоставили», как Рыбину — милейший Рино Раутио с Ханну Валтоненом? Зефиров тоже не выглядит представителем айнзатцкоманды Резуна. Просто, опираясь в своей работе исключительно на западные источники, он был ими не контужен, как Рыбин, а убит. Как тот «мессер», повреждённый на 99 %. И как следствие такого повреждения, появляется «Вступление» к упомянутой «Дневной истребительной авиации». Это уже не пересказ западных источников, который, собственно, и является основным массивом книги, это — личная точка зрения М.Зефирова.

Как и ожидается, автор поёт осанну бойцам крылатых легионов Геринга, не забыв подчеркнуть, что основные бои в воздухе происходили на Западе и наибольшие потери Люфтваффе также понесли в боях против американцев. Не буду спорить — мало у меня литературы по этому ТВД, увы. Но в скобках замечу, что, согласно тому же Зефирову («Асы Люфтваффе, реактивные истребители»), янки обладали в этих боях просто несусветным, по восточным меркам, численным перевесом. И на все тактические изыски немцев отвечали простым наращиванием этой самой численности. Согласитесь, это как-то смазывает тезис о неполноценности славян.

Но моё внимание привлекли две попытки автора проиллюстрировать свои утверждения ссылками на асов антигитлеровской коалиции.

Во-первых, на Джонсона (это уже в главе 1, но смысловое единство с «Вступлением» очевидно). Якобы английский ас Джон Эдгар Джонсон, проверив сведения об успехах Йозефа Приллера (101 победа, все — на Западе), с почтительным удивлением обнаружил, что они подтверждаются английской стороной на 100 %!

Согласимся — это серьёзно.

Беда в том, что всё в этом сообщении — ложь. Просто, сдавая рукопись, Зефиров, по-видимому, не предполагал, что тот же «Полигон» вскоре издаст книгу самого Джонсона «Лучший английский ас». И потому подставился.

А было так. Джонсона, таки да, задело, что он, лучший английский лётчик-истребитель, полковник, провоевавший почти пять лет, не сбитый ни разу, имеет на счету всего 38 сбитых немцев, а некий Марсейль (а не Приллер), капитан, провоевавший чуть больше двух лет и пятикратно сбитый, — 158 его соотечественников-англичан. Всю карьеру Марсейля он не рассматривал, а проверил только «звёздный» день эксперта — 1 сентября 1942 г, когда он одержал якобы сразу 17 побед. И что же? Оказалось, что в этот день общие потери британских ВВС Западной Пустыни составили всего 9 (девять) самолётов. Если учесть, что львиная доля боевых вылетов пилотами Гарри Бродхерста выполнялась на штурмовку позиций немецких наземных войск, традиционно обладавших превосходной собственной ПВО, если признать, что некоторые коллеги Марсейля тоже иногда попадали в англичан, — что тогда остаётся на долю сверхвеликого Марсейля? Два самолёта? Три? Но тогда придётся пропорционально редуцировать весь его личный счёт. Во сколько раз? В пять? В восемь? Даже если только в пять, то и тогда получаем 31 победу. Это блестящий результат. В ВВС РККА он стал бы Дважды Героем. Но это не феноменальный результат, 31 — это не 158. Надо полагать, установив этот примечательный факт, полковник Джонсон иронически хмыкнул и с лёгким сердцем отправился в ближайший паб, навсегда избавившись от всяких комплексов по отношению к немецким экспертам.

Этого подлога Зефирову показалось мало, и он решил сослаться на балтийского лётчика-истребителя, Героя Советского Союза В.Ф.Голубева. Сделал он это так. Сначала цитируется некое интервью с Голубевым: «Надо сказать… что в 1944 немецкие лётчики старались избегать боёв с нами, атаковали только при численном превосходстве, да и то неохотно. При малейшей угрозе с нашей стороны они делали переворот через крыло и удирали, дымя форсированными моторами…»

Отсюда автором делается убийственный вывод: «…до конца войны немецкие летчики могли выбирать, вступать им в бой с советскими истребителями или нет. Это означало, что их самолёты обладали достаточными лётными характеристиками для такого выбора». Эх, Голубев, Голубев! Шляпа ты, а не ас, сам курица, и мозги у тебя куриные. Фрицы тебя, как пацана, дурачат: хотят — дерутся, не хотят — летают вокруг, ухмыляются, а ты от гордости надулся, решил, что они тебя, лопуха русского, испугались. Эх, руссише унтерменш…

Я пока оставлю за кадром тактические озарения Зефирова из серии «хотели — не хотели» и внесу ясность насчёт «могли — не могли». Берём книгу В.Ф. Голубева, командира 4 ГИАП ВВС Балтфлота, читаем. Действительно! Подобные случаи имели место быть. Причём многократно. Вот только Голубев при этом вполне чётко поясняет: не стали преследовать, поскольку выполняли задачу по прикрытию тральщиков, или штурмовиков, или переправ через реку. Хотелось и моглось, но — нельзя, ибо ввязаться в бой с группой отвлечения — значит рисковать подопечными.

Вот оно что, оказывается. Лётчики Голубева — люди военные, дисциплинированные. Они выполняют боевую задачу, работу делают, и потому не могут позволить себе щекотать нервы дуэлями с «фокке-вульфами», как ни велик соблазн.

Две ссылки — две стопроцентных, бесспорных, заведомых лжи. Закономерный итог: автор опустился до уровня махровой резуновщины. Вывод: в книгах Зефирова нельзя верить ни единому слову.

А вот теперь, наконец, настало время поставить тот самый общий вопрос обоим авторам (и не только им), о существовании которого я упомянул в начале статьи.

Что за странный критерий оценки боевой эффективности истребителей — личный счёт? Откуда это?

Прежде, чем выносить оценки и развешивать ярлыки, нужно овладеть хотя бы азами военного искусства, понять основные принципы взаимодействия видов вооружённых сил и родов авиации, уяснить для себя рецепты победы. Они несложны, их растолкует вам любой штабной работник. Неужели в Москве или том же Мурманске мало авиационных штабов? Это не военная тайна, эти рецепты везде одинаковы — в России ли, в Америке. Без понимания этих вещей первая же попытка автора перейти от фактуры к обобщениям заканчивается грандиозным ляпом.

Во-первых, авиация — только служанка общевойсковых соединений и объединений. Сама по себе она войну выиграть не может, даже показательная порка Сербии была бы немыслима, если бы не усташи, албанцы и прочие американские наёмники, сделавшие за НАТО всю грязную работу на земле. Во-вторых, в структуре собственно авиации истребитель — только слуга всех остальных самолётов. Даже по отношению к латаному-перелатаному связному «пайперу» могучий «тандерболт» занимает подчинённое положение, ибо его задача — обеспечить безопасность тряпичной «букашки». Подчёркиваю: не сбить 5 «зеро» в ходе вылета, а обеспечить перелёт «пайпера» из Порт-Морсби на Хендерсон-Филд или куда там ещё. Чрезвычайно редко истребитель получает задачу «сбить», как при перехвате Ямамото; почти всегда — «обеспечить», «не допустить», «блокировать», «прикрыть».

Поэтому соотношение побед и потерь САМО ПО СЕБЕ показателем боевой эффективности ВВС в целом и истребительной авиации в частности не является. Таким показателем является только способность/неспособность ВВС решать поставленные перед ними задачи. Естественно, чем благоприятнее при этом соотношение потерь и побед, тем лучше, но это второстепенный фактор. Я отдаю себе отчёт, что для штатского уха это звучит предельно цинично, но иначе — никак. Я имею право так говорить, потому что воевал в пехоте и цену крови знаю лучше, чем кто-либо другой. Что же касается числа самолётов противника, сбитых в воздушных боях, то это — вообще третьестепенный показатель. Да пусть хоть все они уцелеют, до единого! Но если при этом они не в силах помешать нашим войскам, парализовать нашу промышленность — то и чёрт с ними. Возьмём тёплыми на аэродромах.

Зефиров издевается над утверждением, что к 1944 г. советская авиация завоевала господство в воздухе, поскольку, по его подсчётам (цену им мы уже представляем), русские чуть ли не до самого конца войны теряли по 6 истребителей на 1 немецкий. Бог с ним, с цифрами. Поразительна наивность автора; это примерно то же самое, что споры семилетних детишек: кто кого побьёт — Брюс Ли или Арнольд Шварценеггер? Поясняю специально для семилетних. Господством в воздухе называется такое положение, при котором наша авиация имеет возможность решать любые поставленные перед ней задачи, а авиация противника не в состоянии решать никаких. Выполнялось ли это условие в 1944 г? Можно взглянуть и несколько по-другому. Вторая мировая — это война, ясно и недвусмысленно показавшая, что без господства в воздухе проведение наступательных операций немыслимо. Причём соотношение наземных сил тут ничего не решало. Удавалось ли Красной Армии в 1944 г. проводить наступательные операции? Всё, вопрос закрыт, тут не о чем больше спорить.

Итак, любые разговоры об эффективности, о мастерстве и т. д. неизбежно упираются в одну точку: способность истребителя решать поставленные перед ним боевые задачи, даже если при этом приходится поступиться лишним «сбитым». Тут-то самое время вспомнить ещё один махровый перл дилетантизма Зефирова. «До конца войны немецкие лётчики могли выбирать, вступать им в бой с советскими истребителями или нет… немецкие истребители на Восточном фронте в основном придерживались одной тактики — атаковать противника внезапно, и только тогда, когда для этого есть благоприятные условия». Тут просто не знаешь, что и сказать. Что ни скажи, не поймёт, ибо, по-видимому, просто не знает элементарщины, обязательной для курсанта любого училища, побывавшего на вводной лекции по тактике.

Представим ситуацию: восьмёрка «лавочкиных» сопровождает полк штурмовиков. Задача восьмёрки Bf.109 — не допустить ударов по своим войскам. Но условия для немцев явно неблагоприятны! Командир группы «мессеров», оценив обстановку по-зефировски, принимает решение отойти в сторону, встать в мелкий вираж и дождаться, пока зенитчики, даст Бог, подобьют один-два штурмовика, те отстанут от группы, прикрытие вынуждено будет разделить свои силы, и вот тогда-то он и даст им перцу!

А что толку, если внизу уже горит ясным пламенем танковый батальон СС? Если задача уже сорвана? А толк вполне ощутим: на руле поворота командирского «мессершмитта» засияла новенькая «абшуссбалка». Всё остальное — побоку. Вот так они до Берлина и докатились, «эксперты». Зато — очень большие личные счета.

Понятно, что не все немецкие пилоты и авиационные командиры имели такое же дилетантское представление о задачах авиации, как Зефиров. Но в целом отсутствие взаимопонимания между Люфтваффе и Вермахтом (и, добавим, Кригсмарине) несомненно. В немалой степени в этом виновата сложная и нерациональная организационная структура германских Вооружённых Сил, где каждый вид вёл свою собственную войну без оглядки на соседа. Ну, так ведь это уберменши, что с них взять.

В военном словаре нет понятий «хочу — не хочу». Есть «надо» и «запрещено». Вот с этим-то, т. е. с элементарной дисциплиной, у гансов были серьёзные проблемы. В руководстве Люфтваффе это тоже осознали, но слишком поздно, в 44-м, когда поезд уже ушёл, весело погромыхивая на стыках. Показательно, что одной из жертв этого осознания стал не кто иной, как любезный сердцу Рыбина командир II./JG5 майор Эрлер. Имея задачей прикрыть с воздуха якорную стоянку линкора «Тирпиц», полярный эксперт проспал налёт англичан, превративших немецкий корабль в руину. Это при том, что:

· налёт был выполнен в условиях хорошей видимости;

· ввиду полёта на предельную дальность с «ланкастеров» поснимали всё бронирование и две стрелковых башни из трёх;

· КП Эрлера был заранее оповещён о налёте расчётом РЛС и постами ВНОС.

Англичане отбомбились, как на полигоне, и спокойно ушли. Истребители в воздухе так и не появились.

В обвинительном заключении военно-полевого суда было указано, что майор Эрлер, стремясь во что бы то ни стало довести свой личный счёт до заветных 200, утратил руководство группой и тем сорвал вылет на отражение налёта. Приговор — смертная казнь с заменой на перевод в «штрафники». Наши германофилы об этом позорнейшем для Люфтваффе эпизоде рассказывают как-то скомкано и невнятно. Мол, было там что-то… Выглядит это так, словно взлететь полярным орлам помешали какие-то высшие силы, чуть ли не стая НЛО, а потом на Эрлера просто повесили всех собак. Нет, дорогие мои. За выполнение задачи отвечает командир. Если у него не было сил и средств, потребных для её выполнения, он должен был сразу по получении задачи доложить об этом. Если не доложил, значит, считал её выполнимой. Если не было форс-мажора (тумана, например), — значит, виновен. И не важно, гонялся за сбитыми или просто перебрал накануне шнапса. Получай свой вышак и не жалуйся.

Фактически, руководство Люфтваффе устами военного прокурора провозгласило приоритет боевой задачи над личным счётом. И приложило гербовую печать. Вот только поздно. Резюмирую: на Восточном фронте немецкие лётчики зачастую наращивали личные счета в ущерб выполнению насущных требований наземных войск.

А теперь вернёмся к цифрам. Тем самым, которые смогли дезориентировать даже таких дотошных исследователей, как Рыбин и Зефиров, заставив их прийти к неверным выводам.

Пресловутое «соотношение» получается сравнением двух цифр: сбитых русских и сбитых немцев. У Рыбина к первой цифре не придерёшься: она получена им из донесений советских командиров о своих потерях. Соответствующая цифра у Зефирова взята из западных источников. Вторая цифра у обоих авторов взята из одной и той же «поленницы», т. е. опять-таки с запада. Любое её изменение автоматически ведёт к пересмотру декларированных авторами оценок. А теперь приглашаю ещё раз внимательно перечитать начало этой статьи и оглянуться кругом.

Я повторяю снова и снова: сограждане, против вас — нас — ведётся вполне объявленная война. Её много раз объявлял нам Запад устами Черчилля, Даллеса, Бжезинского и иже с ними. И не надо обманывать себя иллюзиями о том, что Запад вёл войну против коммунистов. Нет, сограждане, Запад ведёт войну против России и русских. Даже наша убогая православная церковь, давно превратившаяся в нечто среднее между гей-клубом и торгово-посреднической лавочкой, недавно устами своего гендирек… пардон, патриарха соизволила признать, что против русского народа ведётся ВОЙНА НА УНИЧТОЖЕНИЕ. Ещё раз прошу: оглянитесь вокруг.

Острейшим оружием этой войны является пропаганда, в т. ч. «чёрная», когда требуемые идеи внедряются в сознание объекта исподволь, незаметно, так, что и в голову не придёт подумать: а ведь меня пытаются в чём-то убедить. Интересно, в чём? Средства, выделяемые спецслужбам на эти цели, нашему Минфину и во сне не снились. А чего мелочиться? Побеждённый всё оплатит. И мы оплачиваем.

И вот в этой ситуации некий доброхот бескорыстно и активно помогает Рыбину разобраться в том, хороши или плохи были наши деды, сидевшие в кабинах советских истребителей. И Зефирову помогает. И не им одним. Между тем, послевоенная установка в западной историографии такова: война на Западе — досадное недоразумение, семейная ссора двух добрых родичей. Война на Востоке — безнадёжный, но доблестный подвиг, эпическая схватка новых Нибелунгов с полудикими ордами варваров. Господа, вы что, всерьёз полагаете, что вас снабжают книжками борцы-одиночки, герои некоего Сопротивления, радеющие за справедливость и объективность? Уровень тотального контроля над всеми и каждым на Западе настолько высок, что вам придётся конспираторами заделаться, чтобы найти источник, НЕ прикрытый колпаком МИ5, ЦРУ, БНД и пр. Книги, не соответствующие установкам ПЗЦ, там топят в море и сжигают в кочегарках по приговору очень демократических судов, вы в курсе? Авторов шельмуют, преследуют, обрезают эфир и прессу, высылают, блокируют доступ в архивы — вы не знали об этом? И некий, допустим, немецкий камрад понесёт вам в клювике информацию, не завизированную соответствующим отделом БНД? Не смешите, не те ставки в игре, на кону ведь не Зимбабве какое-нибудь. Послушайте хотя бы вопли Бжезинского о необходимости расчленения России не менее чем на 7 частей. План Даллеса (Директива PL-90) никем не отменён, и каждый американский президент, вступая в должность, обязан подписать обязательство проводить её в жизнь. И проводят.

Ничто не ново под луной. В начале XVIII в. Петру I потребовалось доказать западное происхождение своей державы. И тут же, во время визита в Кенигсберг, ему поднесли «старинную» рукопись, где ясно и чётко излагался приход «варяжских» князей на дремучую Русь. Фальшивка была состряпана наспех, топорно, белые нитки торчали во все стороны, да больно уж ко двору пришлась — и вот уже 300(!) лет школьникам и студентам впаривают эту русофобскую стряпню под видом «основы основ» — Радзивилловской летописи. И лишь недавно нашлись люди, взглянули на неё непредвзятым глазом аналитика — и с удивлением заметили: а ведь король-то голый, господа.

А искусство фальсификации за последние 300 лет, между прочим, шагнуло далеко вперёд. И искусство психологической войны — тоже. И ещё. В бизнесе и политике есть коронный вопрос, который определяет всё: кто платит? В самом прямом смысле — кто платит энтузиасту-доброхоту Рино Раутио? Практика показывает, что за любым энтузиастом всегда стоит некий Независимый центр по изучению влияния атмосферных осадков на рост фонарных столбов, или Добровольный фонд аналитических исследований мутаций солёных огурцов, или, наконец, частник-меценат, «не знающий», куда ему девать шальные деньги. Одним словом, система грантов, стипендий и субсидий. Но та же практика показывает, что из-за спины каждого такого Центра, Фонда или мецената торчат развесистые уши спецслужб — от «зелёных» до уфологов, от Гэллапа до «Международной амнистии». Господа, когда это спецслужбы подбрасывали через линию фронта НЕ дезу?

Подытожим. В современной русской военной историографии, в т. ч. авиационной, существует заметное германофильское, а по существу — резко прозападное течение. Оставляя за кадром таких патентованных изменников Родины, как Резун и Ко, можно выделить две основных предпосылки, способствующих этому течению: субъективную и объективную. Субъективная заключается в естественном «накате» интереса исследователей (и читателей) к той части военной истории (Вермахт, японские, британские, американские вооружённые силы), которая, благодаря бездарной политике товарищей Суслова, Епишева и компании была для нас при коммунистах почти недоступна. Вот бы кому, действительно, осиновый-то кол в могилу вбить, прости, Господи! Понятно, что десятилетия информационной блокады породили вакуум, а он, в свою очередь, порождает теперь перекосы оценок «в обратную сторону», это закономерно. То не было «пепси», то сплошь только «пепси». А объективная предпосылка — пресловутое «кому выгодно?» Я не просто так раскатал на полстраницы введение — насчёт Четвёртой мировой. Это серьёзно, это так серьёзно, что серьёзнее некуда. Не надо думать, что вражеская агентура ходит, подняв воротник плаща а-ля ФБР, нервно озираясь по сторонам и роняя сквозь зубы условные фразы: «У вас продаётся славянский шкаф?» Не в обиду уважаемым авторам будь сказано, вас могут поиметь так нежно, что вы ещё и нахвалиться не сможете. И даже тот, кто вас имеет, не будет догадываться, что он вас, таки да, имеет, и только где-нибудь в Лэнгли или Форт-Лодердейле вы войдёте безликой цифрой в одну из колонок итоговой таблицы отчёта какого-нибудь начальника Русской секции Восточного сектора отдела психологической войны ЦРУ, ил РУМО, или АНБ, или Госдепа, или ещё какой-нибудь менее заметной конторы.

Кто владеет прошлым — тот владеет настоящим,

кто владеет настоящим — тот владеет будущим!