"Праксис" - читать интересную книгу автора (Уильямс Уолтер Йон)

Глава 8

Стоя вместе со всем экипажем возле люка «Короны», Мартинес провожал аплодисментами футболистов, которые под предводительством Тарафы отправлялись на игру. Тарафа, одетый в безукоризненно белый спортивный костюм с эмблемой «Короны» на груди и приколотыми на плечи капитан-лейтенантскими погонами, улыбался и махал руками, как будто он уже выходил на стадион, где на него смотрит десять тысяч болельщиков. Игроки шагали вслед за Козловским.

— «Корона»! «Корона»! — скандировали провожающие. Мартинес хлопал, пока не отбил себе ладони.

Команда затрусила к остановке кольцевого поезда, который довезет их до подъемника. Замыкал шествие тренер, Манцини. Лейтенант Гарсия, одетая в белую траурную форму, закричала, размахивая над головой своей фуражкой.

— Пойдемте! — выкрикивала она. — Давайте поддержим «Корону»!

Почти все провожающие тут же ринулись вслед за командой, оставив на корабле только кадетов, которым положено было провести этот день на борту, и Дитриха с его напарником Хонгом, сильно удрученных перспективой заниматься охраной судна, пока вся команда развлекается.

Так им и надо за то, что они такие большие и красивые, подумал Мартинес. Поскольку из всей команды посторонние чаще всего видели охранников, стоящих на люке, Тарафа поставил их на это место, имея в виду скорее их импозантную внешность, а не особые таланты по части защиты судна.

Сама лейтенант Гарсия, хлопая в ладоши и подбадривая устремившуюся за футболистами корабельную команду, оставалась около люка. Когда все разошлись, она подошла к Мартинесу.

— Возьмите, — негромко сказала она, и Мартинес почувствовал, что она засунула ему в руку какой-то теплый металлический предмет. — На случай, если вы окажетесь правы.

Мартинес заглянул себе в ладонь и увидел там полагающийся Гарсии ключ второго лейтенанта. У него моментально пересохло во рту, и он зажал ключ в горсти.

— Козловский не берет свой ключ с собой на игру, — прошептала Гарсия. — Я не знаю, где он держит его. Поглядите в его сейфе.

Мартинес слабо кивнул.

— Спасибо, — сказал он.

Темные глаза Гарсии глядели прямо ему в душу.

— Если они захватят флот, — сказала она, — спалите все. Корабли, кольцо, все.

Мартинес глядел ей в глаза. Ему казалось, что его нервы готовы разорваться как перетянутые скрипичные струны.

— Я все понял, — выдавил из себя он.

Гарсия быстро нервно кивнула, и побежала вслед за толпой.

Мартинес тяжело вздохнул, глядя на толпу флотских, текущую по краю кольца. Они смеялись и кричали, неся с собой флаги и эмблемы, и с ними шагали их офицеры, радуясь возможности дать своим подчиненным поразвлечься. Это было первое официальное празднество с начала траура, и теперь они отчаянно хотели развлекаться, уже пьяные ощущением свободы и предвкушением праздника.

Провожая их взглядом, Мартинес пытался представить себе, что случится, если он подбежит к ним и закричит: «Возвращайтесь к себе на корабли! Затевается мятеж! Если вы сейчас спуститесь на планету, то все пропало!»

Если повезет, над ним просто посмеются. А если не повезет, полицейские стукнут его по голове и утащат в тюрьму.

«Спалите все», — звучало у него в ушах. На судах и на кольцевой станции сейчас находились тысячи служащих, да еще миллионы штатских — и все это обратится в пар или сгорит — если, конечно, он прав в своих предположениях о предстоящем восстании. Если его опасения оправданы, все это уже потеряно.

Кроме, может быть, «Короны». Может быть, ему удастся сохранить судно.

Он положил ключ Гарсии в карман и развернулся лицом к люку. Дитрих и Хонг стояли, вытянувшись перед офицерами, рядом с ними стоял прапорщик первого класса Сааведра, усатый мужчина средних лет, выполняющий работу секретаря «Короны» и одновременно возглавляющий интендантскую службу корабля, а также кадет Келли, долговязая и неуклюжая пилот катера, несущая должность командира оружейного отсека вместо вечно пьяного старшего оружейника.

— Келли. Сааведра. Прошу вас. — Мартинес указующе взмахнул рукой, и оба младших офицера послушно развернулись и направились к люку. Мартинес двинулся вслед за ними, но задержался перед охранниками. Дитрих и Хонг вытянулись под его испытующим взглядом.

— Я хочу, чтобы вы поняли получше, — произнес Мартинес. — Ни одна душа не должна входить на «Корону» без моего разрешения.

— Так точно, милорд лейтенант, — хором ответили, выкатив глаза, оба стража.

— Я имею в виду буквально никто, — продолжал Мартинес, надеясь, что его решительный тон не звучит фанатично или болезненно напряженно. — Если бы сам Предвосхищение Победы восстал из мертвых и потребовал бы, чтобы его пропустили на борт, то вы не должны были бы впускать его, не заручившись моим согласием.

Стражники изумленно моргнули.

— Слушаемся, милорд лейтенант, — произнес Дитрих.

Мартинес медленно переводил взгляд с одного охранника на другого. Во рту было сухо, но он надеялся, что его голос не сорвется.

— Более того, — продолжал он, — вы можете и должны приложить все силы к тому, чтобы воспрепятствовать проникновению на корабль тех, кто не получил моего разрешения войти. Вы меня поняли?

— Да, милорд лейтенант, — снова ответили они хором, причем, судя по их распахнувшимся глазам, они решили, что их лейтенант сошел с ума.

— И вот еще что, — сказал Мартинес. — Если я решу, что вам следует покинуть ваш пост и пройти через люк на корабль, я передам вам: Бьена Виста, — Он значительно поглядел на них и с ударением повторил: — Бьена. Виста. Повторите эти слова, пожалуйста.

— Бьена. Виста.

— Бьена Виста, — еще раз произнес Мартинес. Это было имя дома, в котором он появился на свет на Ларедо, сочиненное его романтической матушкой на старинном терранском языке, на котором теперь никто не говорит и который только иногда изучают школьники.

Он физически ощущал, как, не проронив ни звука, охранники приходят к совместному заключению, что их начальник рехнулся.

— Вот и отлично, — заключил Мартинес. — Алихан будет регулярно приносить вам что-нибудь подкрепиться. Не забывайте, что я вам сказал.

Между ним и «Короной» было четыре двери, две на шлюзе со стороны кольца — возле них и стояли на страже Дитрих и Хонг — и две на носовом шлюзе корабля, их соединял причальный тубус. Преодолев эти барьеры, Мартинес наконец вошел в свое королевство.

Королевство с девятнадцатью подчиненными, которым предписано уставом находиться на любом судне, готовом к плаванию на случай непредвиденных маневров. Дюжина из них обслуживала корабль, а остальные — пара охранников и кухонные работники — заняты сейчас приготовлением праздничной трапезы, которую предполагалось подать после победы «Короны».

Мартинес открыл лейтенантским ключом маленький корабельный арсенал и позвал туда Алихана и Махешвари. Дожидаясь их, он расписался за пистолет и нацепил его на себя вместе с красным полицейским поясом. Потом он выписал еще два на Алихана и Махешвари, а когда Алихан появился, вручил ему пистолет, красную повязку констебля и шлем.

— Собираюсь послать тебя к шлюзу, — сказал он. — Тем парням, что там стоят, может понадобиться подкрепление.

— Слушаюсь, господин. — Поглядев на регистрационный журнал, Алихан расписался за свое оружие и прижал большой палец к идентификационному сканеру.

— И вот еще что, — сказал Мартинес. — Зайди в такелажную мастерскую и подбери что-нибудь, чем можно взломать сейф первого лейтенанта.

Алихан кивнул.

— Сделать это прямо сейчас, господин?

— Нет. — Взломать личный сейф первого лейтенанта в поисках его ключа было, помимо всего прочего, серьезным преступлением, и если оно откроется, то отдел борьбы с преступлениями и легион справедливости станут оспаривать друг у друга право убить его. А Мартинес еще не был готов своими руками надеть на себя удавку.

— Просто принеси все необходимое для этого в каюту милорда лейтенанта. Если нам придется срываться отсюда, лучше иметь все необходимое под рукой, а не тащить это железо в каюту Козловского при тяжести в три с половиной g.

— Слушаюсь, господин.

Появился Махешвари и с порога отдал честь Мартинесу. Он был маленький, краснолицый, с седеющими кудрями, остроконечной бородкой и рыжеватыми усами. Мартинес вручил ему пистолет.

— Надеюсь, его не придется использовать, — заметил он.

— В моем отделении проблем быть не должно, — ответил Махешвари, расписываясь за оружие и проставляя отпечаток пальца на сканер. — Но отвечать за людей из других отделений я не могу.

— Я собираюсь вскорости объявить учения по подготовке двигателей. Чтобы запустить холодный двигатель, нужно около сорока минут, верно?

Махешвари улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубками.

— Это можно сделать значительно быстрее, милорд.

— Не надо. Я хочу, чтобы учения выглядели по возможности естественно.

Ключевым здесь, конечно, было слово «по возможности». Учения, проводимые во время спортивного фестиваля, не могут выглядеть естественно.

— Электрические и электронные соединения разрываются за три минуты сорок секунд, насколько я помню, — сказал Мартинес. — Мы начнем учения, а потом сделаем задержку на четыре минуты.

— Прошу прощения, милорд, — заметил Махешвари, — но на то, чтобы отсоединить воду и воздух, уйдет четыре минуты двадцать секунд.

— А, да. Верно. Значит, мы сделаем задержку в пять минут.

— Так точно, милорд.

Отключение воды, воздуха, электричества и прямой связи с кольцевой станцией будет первым знаком, что «Корона» собирается покинуть причал. Мартинесу хотелось посильнее оттянуть момент, когда этот знак будет подан.

По крайней мере он был уверен в том, что в случае необходимости можно будет отчалить в любой момент, независимо от степени готовности двигателей. Шестьсот сорок один год назад огонь внезапно охватил помещение управления на кольцевой станции Заншаа, перекинувшись после этого на семь стоящих на причале кораблей, сгоревших прямо на месте вместе с командами. Суда не могли отчалить или хотя бы задраить люки без разрешения управления, которое было в тот момент уже уничтожено огнем.

С этих пор инструкциями предусматривалось, что в случае опасности судно может без разрешения покинуть причал, и теперь воздушные шлюзы управлялись непосредственно с самих судов. Мартинес мог снять «Корону» с причала, вопрос был только в том, дадут ли ей уйти остальные боевые суда.

Мартинес как мог постарался сделать невозмутимое лицо офицера, которому все нипочем, и уверенно улыбнулся старшему механику.

— Удачи, Махешвари.

Ответ старшего механика был безукоризненно вежлив.

— И вам того же, лорд лейтенант.

Махешвари отдал честь и ушел к себе в двигательный отсек.

Мартинес запер арсенал и подошел к эскалатору, чтобы подняться в рубку, но тут его посетила новая мысль, и он остановился, ощупывая пояс, на котором висели пистолет и шокер.

Если в таком виде он заявится в рубку, все точно решат, что он сошел с ума. Если наксиды не станут ничего делать или если у их действий обнаружатся резонные мотивы, то от дурной славы ему не избавиться до конца дней. Он просто сделается посмешищем.

Стоя у люка, он почти слышал этот смех, который не стихнет, пока он не покинет корпуса. Если окажется, что он ошибается, этого не избежать. То, что делают Фанагия и Кулукраф, может объясняться полностью законно — ну, может быть, не совсем законно, но по крайней мере рационально. Если это так, если наксиды вовсе не замышляют восстания, конца разговорам не будет. Эта история сделается одной из тех легенд, которые сопровождают человека по флоту, куда бы он ни пошел, вроде слухов о командующем эскадрой Рэне, приказавшем кадетам связать и избить себя.

Мерно шуршала лента эскалатора. Внезапно ему очень захотелось возвратиться в арсенал, вернуть свой пистолет и отправиться в кают-компанию смотреть трансляцию фестиваля и болеть за команду «Короны».

Пропади оно пропадом, решил он наконец. Он уже и так сделался посмешищем для всей команды.

Он встал на ползущую наверх ступеньку, взялся руками за поручни и выехал в центральный коридор. Сойдя с эскалатора двумя уровнями ниже, он сразу увидел Жоу, одного из драчунов, освобожденных им из-под ареста два дня назад. Тот чистил серебряные приборы в офицерской столовой, расположенной через коридор от рубки.

Восхитительно, подумал Мартинес. У него в подчинении оказались теперь и Жоу, и Ахмет, и Надьян, и все другие раздолбай, которых капитан наказал, оставив работать на корабле, когда прочие ушли глазеть на игру.

Жоу, отложив работу, с недоумением поглядел на Мартинеса. Увидев пояс с пистолетом, он широко раскрыл глаза. Мартинес отрывисто кивнул ему и вошел в рубку.

— На пост в рубке заступил, — объявил он.

— Дежурный офицер пост передал, — отозвался кадет Вондерхейдте от своего кресла перед переговорным устройством. Рубку наполнял густой аромат кофе, распространяющийся из кружки, которую он держал в руке.

Мартинес вошел в клетку, защищающую капитанское кресло.

— Состояние? — осведомился он.

Вондерхейдте, место которого было как раз напротив капитанского, увидел пояс и тоже удивленно уставился на него.

— М-м-м… корабельные системы в порядке, — ответил он. — Ах да! На камбузе полетела посудомоечная машина, ее сейчас чинят.

— Благодарю вас, Вондерхейдте. — Он развернулся спиной к кадету и уселся в капитанское кресло. Пневматические подушки негромко вздохнули, он поудобнее пристроил пистолет и поднял капитанские дисплеи.

На один из них он вывел канал камеры у входа. К остановке кольцевого поезда все еще стекался народ. Ничего подозрительного не было заметно, но Мартинес и не ожидал ничего в течение ближайших нескольких часов — до тех пор, пока экипажи кораблей не спустятся на планету, а оставшиеся не будут полностью поглощены передачей спортивного фестиваля.

Он откинулся в кресле.

— Сейчас у нас будет учение по подготовке двигателей к работе, — объявил он и прислушался к глубокой, ошеломленной тишине, которая в ответ на его слова повисла над кораблем.

От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби — и гол. Мартинесу было слышно, как восторженно завопил Вондерхейдте, когда мяч пролетел мимо вратаря «Пекина» и врезался в сетку ворот.

Прапорщик второго класса Мабумба молотил кулаками по воздуху. Он сидел перед пультом управления двигателем и от восхищения вторым голом, забитым командой «Короны» даже забыл, что дуется на затеявшего учения Мартинеса, из-за которого ему пришлось сидеть в рубке, а не в салоне, откуда он мог бы наблюдать игру со всеми удобствами, да еще с кружкой пива в руках.

Махешвари в своем ходовом отсеке держал двигатели в пятиминутной готовности. Можно было не сомневаться, что Мартинес заслужил стойкую любовь всех механиков, заставив их просидеть весь день спортивных соревнований на рабочих местах в ходовом отсеке.

Мартинес только один раз отлучился из рубки, помогая Алихану отнести еду и кофе охранникам, стоящим у люка. Заодно он уведомил Дитриха и Хонга, что любые приказы, исходящие от Алихана, следует исполнять беспрекословно, как если бы они исходили непосредственно от него, Мартинеса.

Уже двое на корабле свихнулось, было написано на лицах молчаливых стражников.

Затем Мартинес проверил, сможет ли послать сигнал тревоги в другие подразделения флота, например на Заншаа. Сведения, полученные от поисковой службы, обслуживающей станции лазерной связи при межпространственных тоннелях, соединяющих империю воедино, были неутешительны. У него не было никакой возможности связаться с кем-нибудь вне системы Магарии. За последние несколько месяцев на всех станциях были поставлены новые экипажи — наксидские.

Правда, была и другая возможность. В систему Магарии приходили и уходили гражданские суда. Он мог послать свое сообщение на любое из них в надежде, что хоть какая-то информация таким образом окажется за пределами системы. Всего на Магарии было шестнадцать гражданских судов. Проверив портовые файлы и вычеркнув из списка три больших транспортных судна, принадлежащих корпорации «Первичная Аксиома», штаб-квартира которой располагалась на родной планете наксидов, он составил список судов, к которым можно было обратиться.

Когда придет время, он расскажет им все. А кроме того, у него оставалась непосредственная связь с теми флотскими судами, которые стояли здесь же, на причале кольцевой станции. Может быть, ему еще удастся спасти хотя бы некоторые из них.

На втором дисплее перед Мартинесом сменяли друг друга показания внешних камер, в том числе тех, которые отслеживали территорию кольцевой станции, занятую наксидами. Флотские корабли опустели: всем, даже гражданским рабочим, были выданы билеты на спортивный фестиваль, и повсюду объявили выходной. Только около гермошлюзов, ведущих на корабли, стояло по двое часовых.

На третьем дисплее шла трансляция футбольного матча между «Короной» и «Пекином». Наступательная стратегия Тарафы позволила команде «Короны» забить два гола, не получив ни одного взамен. Мартинес невольно восхищался стратегическим талантом капитана — тот был действительно превосходным спортивным организатором.

Четвертый, самый маленький дисплей демонстрировал по очереди репортажи с остальных игр, идущих сейчас на фестивале. Его приятель Арагон с «Декларации» выиграл соревнования по у-шу во втором раунде, а вот у команды Айдепона с «Утгу», выступающей в матче по фатугу, дела шли не очень хорошо. В этой игре полагалось гонять по полю большой овальный мяч клюшками, напоминающими огромные чайные ложки, особенно нелепые в худых руках даймонгских игроков. Двое из команды Айдепона были объявлены мертвыми, что при игре в фатугу является только временной мерой, но сейчас их противники, получив численное преимущество, вырвались по очкам вперед.

Госпожа командующая флотом Фанагия, окруженная свитой во главе с Кулукрафом, сидела на возвышении над стадионом, где две наксидские команды-победительницы состязались в лигмании, активной позиционной игре, которую можно было бы сравнить разве что со странной смесью шахмат и регби, — игроки, украшенные черными или белыми щитами, то начинали запутанно и сложно маневрировать на зеленом поле, то с яростью кидались в общую схватку. Время от времени камера показывала крупным планом Фанагию, словно для того чтобы продемонстрировать маловерам, что она здесь, любуется состязаниями, а вовсе не затевает, к примеру, восстание, сидя на борту «Величия праксиса».

Однако Мартинес почти не обращал внимания на все эти дисплеи. Он сосредоточенно работал с пятым, центральным экраном, на котором велись навигационные расчеты. Мартинес пытался придумать для «Короны» путь к отступлению после того, как он выведет ее из доков, и пока что не особенно преуспел в этом занятии. Вход в межпространственный тоннель, ведущий на Заншаа, был заблокирован крейсером «Судья Кубик», три дня назад снявшимся со станции и отправившимся в метрополию.

Второй после Заншаа по величине флотских подразделений была система Феляруса, где расквартировался сейчас четвертый флот, но Фанагия благоразумно заблокировала и этот тоннель тяжелым крейсером «Бомбардировка Турмага», производящим сейчас пробный полет после ремонта. Мартинесу казалось, что этот ремонт пришелся слишком вовремя — как раз в срок, чтобы предоставить Фанагии возможность вывести корабль из доков.

Значит, возвращаться «Короне» придется кружным путем, через четвертый межпространственный тоннель, а потом еще через три тоннеля, открывающихся в ненаселенных или малонаселенных системах. Это удлинит путешествие на двадцать — сорок дней, в зависимости от того, при каком ускорении вести корабль.

А значит, не исключено, что когда Мартинес наконец появится в системе Заншаа, столица будет уже в руках восставших. В этом случае у него будет возможность выпалить имеющимися ракетами по кольцевой станции Заншаа и попытаться уничтожить как можно больше вражеских кораблей, прежде чем подстрелят его самого, а он со своим кораблем войдет в историю как величайший олух всех времен и народов.

Строить маршрут было непросто, в частности, еще и потому, что у него не было реального навигационного опыта, только тренировочные занятия, да и те много лет назад. Мартинес дважды, а то и трижды просматривал все расчеты, заставляя компьютер проверять все за собой. Внезапно он понял, что какое-то время уже не обращает внимания ни на что, кроме расчетов, и потянулся было к звонку, чтобы попросить принести с офицерского камбуза термос с кофе, но тут его глаза уловили движение — и по коже побежал леденящий холод. На его втором экране мелькали картинки, передаваемые камерами, расположенными в наксидской зоне кольца, и вдруг эти картинки пришли в движение.

Все до одной.

Наксиды вылезали из своих кораблей длинными колоннами по четыре в ряд.

Он едва успел зажать в горле отчаянный вопль. Это все-таки случилось, подумал он.

— Проклятье! Черт подери! — это ругался Мабумба, и пораженный Мартинес не сразу сообразил, что тот всего лишь реагирует на гол, только что забитый командой «Пекина».

Мартинес потянулся к кнопке тревоги и промахнулся, больно ударившись пальцем прямо по металлу пульта. Тогда он обрушился на кнопку ладонью, нажал изо всех сил, и по кораблю разнеслись яростные, тревожные звуки сигнала. Мабумба чуть не выскочил из своего кресла, изумленно уставившись на Мартинеса широко раскрытыми глазами.

Мартинес схватил наушники со встроенными в них микрофоном и проекторами виртуальной реальности, натянул на голову и застегнул под подбородком. Помедлив мгновение, чтобы немного прийти в себя, он заговорил в микрофон.

— Коммутатор, — обратился он к компьютеру. — Обращение ко всему кораблю.

Выждав еще пару секунд, он заговорил.

— Общее построение, — объявил он. — Говорит дежурный офицер. Все по своим рабочим местам.

Он подумал, не добавить ли слова «это не учение», но потом решил, что сейчас не время испытывать степень доверчивости команды.

Он дважды повторил объявление и отключил сигнал тревоги, который только действовал ему на нервы — а они и так уже были на пределе.

— Конец обращения, — сказал он и добавил: — Коммутатор. Вызвать рядового Алихана.

На дисплее появилось лицо Алихана.

— Да, господин.

— Ты нужен у шлюзов. Там сейчас может начаться ситуация под кодом «Бьена Виста».

— Слушаюсь, господин.

— Конец передачи.

Мартинес начал лихорадочно перенастраивать дисплеи, чтобы задействовать побольше камер, отслеживающих действия наксидов. А они были повсюду — выстраиваясь под командой своих офицеров, направлялись по направлению к электропоездам, передвигающимся вдоль станционного кольца.

Когда первый из поездов пришел в движение, дверь рубки распахнулась и на пороге появился стажер-навигатор Дием в сопровождении пилота второго класса Эрукена. В их взглядах явственно читались раздражение и сомнение в здравости рассудка Мартинеса.

— Не могли бы вы объяснить, что происходит, милорд? — решился наконец на вопрос Эрукен.

— Пока еще нет, пилот. Займите свои места.

Мартинес раздумывал, стоит ли предупреждать прочие суда. Этим он только выдаст себя наксидам, другим кораблям уже поздно что-то менять.

— Связист, — окликнул Мартинес Вондерхейдте. — Дайте мне межкорабельный канал.

— Слушаюсь, милорд.

Прошло несколько секунд, и внезапно помещение заполнили вопли огромной толпы и скороговорка возбужденных дикторов, которые довели до сведения Мартинеса, что вратарь Козловский только что взял совершенно невероятный мяч.

Долговязый кадет Келли, пробирающаяся к своему месту за оружейным пультом, одобрительно улыбнулась.

— При чем тут игра, Вондерхейдте?! — крикнул Мартинес. — Дайте мне этот долбаный…

— Извините, милорд! — Вондерхейдте приходилось перекрикивать ворвавшийся в рубку гомон. — Кто-то вывел на межкорабельный канал трансляцию игры.

— Тогда давайте запасной канал!

Динамики зашуршали, переключаясь с одного канала на другой, и снова раздались вопли игроков.

— Прошу прощения, милорд! На запасном канале то же самое!

Мартинес сжал кулаки.

— Дайте любой канал.

Но он уже понял, что трансляция игры окажется теперь на любом канале. Можно попытаться выкрикнуть слова предостережения другим судам, перекрикивая толпу и дикторов, но разве кто станет слушать.

— Прямой канал, связист, — приказал он. Кабели, соединяющие корабль с кольцевой станцией, еще не были отключены.

Он слышал, как за его спиной Вондерхейдте стучит пальцами по кнопкам на своем пульте.

— Прямая связь оборвана, милорд.

— Да что тут происходит? — нарочито громко пробормотал Мабумба.

— Наши линии связи перерезаны, — объяснил ему Мартинес. — Давайте подумаем минутку, кто мог бы это сделать и зачем.

Все присутствующие обменялись недоуменными взглядами. В этот момент в рубку вошли наблюдающие операторы Трэйси и Клер и молча заняли свои места.

Мартинеса переполняло нервное возбуждение. Ему так не хотелось ждать, он хотел, чтобы все на судне пришло в движение. Он вызвал Махешвари.

— Да, милорд?

— Можете считать, что уже началось.

Махешвари кивнул:

— Я слышал сигнал тревоги, милорд.

Мартинес осознал, что вызывал старшего механика не столько для того, чтобы успокоить Махешвари, сколько ради того, чтобы немного успокоиться самому. Ему нужно было связаться с ходовым отсеком, чтобы немного успокоиться, поглядев на человека, который в курсе происходящего, рядом с которым он не будет чувствовать себя таким одиноким в этот решающий момент.

Но это не помогло.

— Держите пятиминутную готовность, — сказал он за неимением лучшего. — Конец связи.

Он отключил экран, потому что в этот момент первый управляемый компьютерами поезд кольцевой дороги влетел на терранский участок кольцевой станции. Не останавливаясь, он промчался до занимаемой даймонгами территории, где располагались тяжело вооруженные суда, и там начали тормозить.

Экран на рукаве Мартинеса негромко зазвенел, и на нем появилось лицо Алихана.

— Наксиды проехали мимо, милорд. Я насчитал девять вагонов.

— Знаю. Кстати, они отрубили все каналы связи с кораблем.

— Не стоит ли увести охранников на корабль, милорд?

Мартинес задумался над этим вопросом. Наксиды выгрузились в районе размещения даймонгских кораблей и приближались к ним в колоннах группами по тридцать — сорок солдат, во главе с офицерами. Они не выстраивались в боевой порядок и пока что ничем не демонстрировали намерения напасть на часовых и штурмовать люки кораблей.

Они еще не показали зубы. Всему этому еще могло быть разумное объяснение. И Мартинес, преодолевая страх и борясь с бушующим в крови адреналином, до сих пор надеялся, что оно найдется.

— Так как же, господин? — уточнил Алихан.

— Нет еще, — решил Мартинес. — Когда они подойдут, тяни резину. Пусть все будет спокойно. Скажи им, что тебе нужно доложить дежурному офицеру, и зайди внутрь. Но на судно не возвращайся и следи, чтобы внешний люк был открытым, когда я скомандую «Бьена Виста».

На этот раз настала очередь Алихана впадать в задумчивость.

— Слушаюсь, милорд, — ответил он наконец.

— Конец передачи, — сказал Мартинес, возвращаясь взглядом к дисплеям. Наксиды грузились в новые поезда, которые на этот раз направлялись к средней эскадре.

К средней эскадре, в составе которой «Корона» была самым малым судном.

Возле даймонгских кораблей первые группы наксидов приблизились к люкам. Между охранниками кораблей и офицерами наксидов начались переговоры.

Нервы Мартинеса скручивались в тугую пружину. Держитесь, мысленно заклинал он даймонгов. Не пускайте их. Держитесь.

Охранники, стоящие у люка «Бомбардировки Катунга», флагмана тяжелой эскадры, отдали честь и отступили на шаг, глядя на то, как наксиды вливаются в проход.

— Нет. — Эти слова сами собой вырвались у Мартинеса. — Нет, не пускайте их.

На кораблях, стоящих по сторонам от «Катунга», стражники, видя, как наксиды входят на флагман, уступили дорогу пришедшим.

Камера, расположенная перед «Короной», показала поезд, тормозящий перед ближайшей остановкой. В вагонах с открытым верхом было черно от наксидов.

Мартинес опять переключился на корабли даймонгов. Уже по меньшей мере шесть кораблей были занято наксидами. Возле люков остальных судов шли вежливые переговоры. Нигде не происходило ничего похожего на насилие. Впрочем, на изображении, выведенном крупным планом, было видно, что по меньшей мере у половины наксидов на поясе висело оружие.

Что бы там ни происходило, а неожиданной инспекцией это не было. Идя на инспекцию, оружия не надевают.

Экран на рукаве опять зазвенел.

— Личная связь, отозваться, — произнес он.

Это был Алихан.

— Они приближаются, господин.

— Очень хорошо. Потуши свой экран, но держи канал связи включенным.

Мартинес настроил нарукавник, чтобы тот не вел передачу его речи. Это позволяло ему отдавать приказы прочим, не опасаясь, что офицеры наксидов услышат их через приемник Алихана.

Затем он вывел на большой экран камеру, показывающую происходящее возле люка. На других экранах было видно, что наксиды поднялись на палубы еще двух даймонгских кораблей.

На первом экране наксиды, семеня, приближались к «Короне». Остановившись перед охранниками, колонна с грохотом остановилась, а приведший их офицер небрежно отсалютовал в ответ на приветствие охранников.

Всего-навсего лейтенант, отметил про себя Мартинес. Старшие офицеры все на играх, красуются перед камерами, создавая иллюзию того, что все в порядке.

— Лейтенант Ондакаал, — представился наксидский офицер. — По приказанию командующей флотом Фанагии должен подняться на борт вашего судна и произвести инспекцию.

Через переговорник Алихана все было отлично слышно.

— Есть ли у лорда лейтенанта подписанный приказ? — осведомился Алихан.

— Едва ли это необходимо. — Тон у лейтенанта был высокомернее некуда, казалось, его слова пропитаны кислотой. — Я имею приказ непосредственно от командующей флотом.

— Прошу прощения у лорда лейтенанта, — ответил Алихан, — но вы-то не командующий флотом и не являетесь нашим начальником. Не могли бы вы дать мне письменный приказ, чтобы я смог предъявить его дежурному офицеру?

Ондакаал дернул головой, выискивая на рукавах Алихана знаки различия. Разглядев красную нашивку старшего и эмблему старшего оружейника, он кивнул.

— Что ж, старший оружейник, — проговорил он. — Если вы настаиваете

Он вытащил из кармана письмо, которое вручил Алихану.

— Вы можете убедиться, — надменности в его голосе только прибавилось, — на этом письме стоит личная печать командующей флотом.

— Вы правы, милорд, — ответил Алихан. — Подождите, пожалуйста, со своим отрядом здесь, пока я покажу его дежурному офицеру.

С этими словами Алихан сделал шаг назад и исчез за дверью люка прежде, чем Онадакаал успел сообразить, что происходит. Мартинес заметил, как наксиды напряглись, собираясь ворваться в открывшуюся дверь, но Алихан захлопнул ее слишком быстро, и момент был упущен.

— Открыть письмо, господин? — судя по запыхавшемуся голосу Алихана, трудно было предположить, что он не прибежал издалека, а просто сделал несколько шагов через люк.

— Обязательно.

Глядя на экраны, Мартинес не видел ни единого следа сопротивления захватчикам со стороны даймонгов. Целая тяжелая эскадра сдалась наксидам без единого выстрела.

Камера над люком показывала крупным планом Ондакаала, разбирающегося с Дитрихом и Хонгом. Мартинес приказал дисплею транслировать звук.

— Вы же видите сами! — гневно рычал Ондакаал. — На «Перигее» уже пустили инспекторов на борт. И вам достаточно отойти в сторону и дать нам пройти.

— Боюсь, что так не выйдет, милорд. — Мартинесу захотелось зааплодировать, не столько словам Дитриха, сколько его гордой, широкоплечей осанке, в которой не было ни следа виноватости или готовности уступить требованиям наксида.

— У меня есть очень четкий приказ никому не позволять подняться на борт без дозволения дежурного офицера, — объяснял тем временем Дитрих.

— Как вы смеете не подчиняться приказам командующей флотом! — воскликнул Ондакаал. Он взмахнул рукой, указывая часовому на соседний корабль. — Вы же сами видите, что и «Непоколебимый» пустил на борт особую инспекцию!

По другому каналу Алихан зачитывал приказ Фанагии. Видимо, это действительно было подлинное письмо.

— Достаточно, — прервал Алихана Мартинес. — Дожидайтесь «Бьена Висты».

Ондакаал продолжал запугивать охранников. Мартинес решил, что лучше вмешаться раньше, чем Дитрих и Хонг сдадутся, и нажал кнопку трансляции звука.

— Что там происходит? — требовательно спросил он. — Кто вы, черт подери, такой, лейтенант, и какого черта вы беспокоите моих людей?

При звуках начальственного голоса Ондакаал автоматически принял почтительную позу.

— Я лейтенант Ондакаал, милорд, — ответил он. — Я назначен госпожой командующей флотом Фанагией…

— Можете вы мне объяснить, что происходит? — вопросил его Мартинес. — Все коммуникации испорчены. У меня отказала даже линия прямой связи!

— Милорд, я не в курсе, что именно…

— Единственное сообщение, которое я получил, — прервал его Мартинес, — это «приготовиться к Бьена Висте». Вы можете мне объяснить, что это значит: «Приготовиться к Бьена Висте?»

Удивленный Ондакаал не заметил ни напряженного взгляда, которым при этих словах обменялись Хонг и Дитрих, ни того, что теперь они стояли, готовые одним прыжком ринуться к люку.

— Милорд, боюсь, я не знаю, что означают эти слова, — ответил Ондакаал. — Но если вы пропустите наших инспекторов на борт, то я постараюсь…

— Бьена Виста! — закричал Мартинес. — Бьена Виста! — и услышал через наручный переговорник, как вслед за ним те же слова выкрикивает Алихан.

Дитрих и Хонг отскочили назад и исчезли из кадра. Ондакаал сообразил, что происходит, но слишком поздно: он рванулся вперед, сопровождаемый своими подчиненными но, видимо, Алихан вовремя запер люк, потому что вскоре Ондакаал появился в поле зрения камеры, а двух терранских констеблей рядом с ним уже не было.

Мартинес решил перейти в наступление. Пока он заговаривает зубы Ондакаалу, наксиды не станут предпринимать ничего решительного.

— Какого дьявола, а вот это что значило? — потребовал он ответа. — Объяснитесь, лейтенант!

Мартинес неожиданно осознал, что ему чем-то нравится эта ситуация.

Наконец-то он не был провинциалом среди важных и привилегированных особ, младшим лейтенантом, покорным своим начальникам. Да, он играл роль, но эту роль никто ему не навязывал, он придумал ее сам. На сотни световых лет вокруг он единственный понимал, что происходит, и мог спокойно валять дурака перед Ондакаалом.

И пока Ондакаал бушевал и разорялся по поводу сбежавших часовых, Мартинес убрал звук с внешней связи и переключился на личный канал связи с Алиханом.

— Алихан, где вы? У вас все в порядке?

— Мы целы, господин, все трое. Мы заперли обе шлюзовые двери и спускаемся по эскалатору причального тубуса.

— Отлично. Как только подниметесь на борт, закрывайте шлюзовые двери «Короны». Дитрих и Хонг пусть сдадут тебе оружие, демонтируют эскалатор в центральном проходе и отправляются по своим местам. Когда оружие окажется у тебя, займись особым делом, которое я поручил тебе раньше.

То есть взломом сейфа в каюте первого лейтенанта. Задание, о котором, пожалуй, не стоит говорить громко, по крайней мере пока.

— Слушаюсь, господин, — ответил Алихан.

Мартинес повернулся к Мабумбе, глядевшему на него со смесью подозрительности и благоговения. Этот взгляд потешил тщеславие Мартинеса.

— Двигатели, — сказал он, — начать отсчет времени.

Мабумба вздрогнул, поняв, что обращаются к нему, но тут же собрался и обернулся к своему пульту.

— Отсчет времени начат, — отозвался он.

Мартинес обратился к пилоту второго класса Эрукену:

— Как только люки «Короны» будут задраены, приготовьте причальный тубус к разгерметизации и втягиванию.

Эрукен склонился над своим столом.

— Есть приготовиться к разгерметизации и втягиванию причального тубуса.

Мартинес снова включил звук на внешней камере, как раз чтобы услышать, как Ондакаал вновь взывает к авторитету командующей флотом и требует впустить его на борт.

— Лорд лейтенант! — обратился к нему Мартинес. — Объяснитесь! Почему вы пытались прорваться через шлюз на «Корону»!

— Вы отозвали своих охранников! — вопил Ондакаал, — Что за самоуправство?

— Подача воды и воздуха отключена, — доложил Мабумба вполголоса, чтобы Ондакаал не смог расслышать, — Внешние клапаны запечатаны.

— Я отозвал охранников из-за ваших угроз и оскорбительного поведения, — ответил Ондакаалу Мартинес. — Об этом я собираюсь доложить вашему начальству.

— Командующая флотом Фанагия приказала произвести инспекцию на вашем судне.

— Ерунда! — ответил Мартинес. — Я ничего не слышал ни о какой инспекции.

— Но это неожиданная инспекция, — говорил Ондакаал. — Я уже пытался объяснить это вашему старшему оружейнику…

— Внешний шлюз закрыт, — чуть ли не шепотом доложил Эрукен, подражая Мабумбе. Мартинес прикрыл микрофон рукой, чтобы Ондакаалу не было слышно.

— Разгерметизируйте и уберите посадочный тубус. Предупредите команду, что скоро мы окажемся в невесомости.

— Слушаюсь, лорд лейтенант.

— Все маневренные двигатели активизированы, — доложил Мабумба. — Давление на головках двигателей номинальное. — Внезапно пронзительно взвыл предостерегающий гудок и тут же стих. — Сигнал перехода к невесомости подан.

— Если ваш старший оружейник показал вам приказ командующей флотом… — продолжал Ондакаал. Мартинес убрал руку с микрофона.

— Оружейник Алихан только что принес мне приказ, — проговорил Мартинес. — Сейчас я прочту его, и уверен, что после этого никаких проблем не останется. Пожалуйста, подождите.

Ондакаал умолк, недоуменно опустив руки. Видимо, он решил принять на веру, что приказ Фанагии сможет открыть люки «Короны», но по его позе было видно, что в этой вере он не очень тверд.

— Посадочный тубус убран, — доложил Эрукен. — Судно в полной ходовой готовности. Электрические соединения отключены. Внешние разъемы запечатаны.

Мартинес поглядел на дисплеи. У дверей даймонгских кораблей уже стояли наксидские стражники — значит, даймонгские охранники арестованы или отозваны. Экраны уже не могли сказать ему ничего такого, чего он не знал бы сам.

Он принялся готовить свои дисплеи к старту и маневрам.

— Электронные соединения отключены, — сообщил Эрукен. — Внешние порты опечатаны.

Мартинес заметил, что Ондакаал вздрогнул и начал энергично что-то говорить в свое переговорное устройство. Затем он удивленно уставился в камеру, висящую над люком.

— Вы отсоединили подачу воды и воздуха на ваше судно! — проговорил он. — Что это значит?

Мартинес позволил себе легкую усмешку.

— Я отъединяюсь от станции вплоть до выяснения некоторых вопросов.

— Вы не имеете права! — разъярился Ондакаал. — Вы обязаны открыть люки инспекторам!

— Пожалуйста, объясните мне, — попросил Мартинес, — зачем вы хотите провести ко мне на судно вооруженных солдат? Ведь чтобы произвести инспекцию, не нужно оружие, лейтенант.

— По приказу командующей флотом! Вы должны без вопросов подчиняться ее приказам!

— Ходовой двигатель активизирован, — доложил Мабумба. — Проверка готовности проведена успешно. — И почти сразу же: — десятисекундная готовность.

— Отчаливаем, — приказал Мартинес.

— Отчаливаем? — повторил Ондакаал. — Что значит «отчаливаем»?

Мартинес выключил звук с внешней камеры.

— Двигатели готовы к запуску, — доложил Мабумба.

— Зажимы отсоединены, — сказал Эрукен. — Магнитные присоски отключены.

Корона была пришвартована носом к внешнему краю внешнего кольца ускорителя Магарии, которое вращалось со скоростью, в девять раз превышающей планетарную. Вращение кольца создавало центробежную силу, обеспечивающую ощущение нормального тяготения на судах. Чтобы отчалить от кольца, судну не требовалось включать маневренные двигатели: достаточно было просто отсоединиться от кольца и позволить центробежной силе швырнуть судно в пространство.

При этом действие силы тяжести на судне прекращалось. Мартинес понял, что «Корона» отсоединилась от станции, ощутив, что парит над своим креслом, и поняв, что пренебрег собственным распоряжением и забыл пристегнуться. Он поспешно застегнул привязные ремни.

Защитные клетки тихонько поскрипывали на своих подвесах, освободившись от привычного веса.

— Корабль отсоединился от кольца, — доложил Эрукен. — Миновали «Перигей». — Суда стояли на причале в шахматном порядке и могли отшвартовываться, не опасаясь задеть друг друга, и тем не менее теперь, когда маневр прошел успешно, все почувствовали облегчение.

— Пилот, погасите остаточную инерцию, — приказал Мартинес.

Ему не хотелось, чтобы «Корона» парила над кольцом, представляя собой превосходную медленно движущуюся мишень для обстрела. Он надеялся, что наксиды не станут сейчас использовать ракеты с антиматерией, ведь анигиляционные боеголовки могут обратить в пар не только «Корону», но и доки, и причаленные поблизости суда вместе с изрядным куском кольца в придачу. Но оборонные лазеры, установленные на боевых судах, они вполне могут пустить в ход, равно как и антипротонные излучатели, установленные на самых крупных кораблях. Наверное, энергии лазеров не хватит на то, чтобы уничтожить фрегат, а вот за антипротонное излучение ручаться не стоит, а в сложившейся ситуации любое повреждение может оказаться фатальным для планов Мартинеса.

Единственным средством против антипротонного излучения было сильное магнитное поле, применяемое в обычных условиях для защиты от радиации. Мартинес распорядился включить его, хотя, конечно, оно бы не защитило корабль от прямого удара излучателей вражеского корабля.

Мартинес ощутил, как привязные ремни слегка напряглись, а потом сила тяжести опять исчезла. Эрукен погасил остаточную инерцию «Короны», и она теперь зависла над кольцом, вращающимся у нее прямо по курсу.

— Пилот, включайте маневренные двигатели, — сказал он. — Курс на юг от кольца.

Опять легкое натяжение ремней.

— Двигаемся на юг, милорд.

Мартинес пробежался пальцами по клавишам.

— Штурман, посылаю вам проект курса к четвертому тоннелю. Введите его, пожалуйста, в ваш компьютер.

— Как… да, милорд. — Дием растерянно уставился на свои экраны, и Мартинесу пришлось вспомнить, что он имеет дело со стажером, еще не получившим даже сертификата навигатора второго класса.

Целых два неопытных штурмана в одной рубке, если считать самого Мартинеса. Не слишком удачный расклад по сложившимся обстоятельствам.

Сзади послышался голос Вондерхейдте, и Мартинес даже подпрыгнул: он забыл, что за его спиной еще кто-то есть.

— Милорд, к вам с жалобой обращается кок капитана, — доложил он. — Торжественный обед уничтожен невесомостью. Он говорит, что соус по-английски размазался по потолку.

— Связист, передайте коку, чтобы он задраил все кастрюли и ложился на амортизатор. Сейчас начнется перегрузка. — Он обернулся к Эрукену: — Пилот, дайте команде сигнал приготовиться к ускорению.

Зазвучал раздирающий уши сигнал тревоги. Перегрузка может оказаться смертельной для тех, кто не успел улечься на амортизатор, а Мартинес не хотел сейчас угробить кого-нибудь из своих подчиненных.

Наконец сигнал стих, оставив ощущение гнетущей тишины. Дием со все возрастающим отчаянием глядел на штурманский пульт, а Эрукен грыз губы, рассматривая пульт управления. Мабумба бросал через плечо отчаянные взгляды на Мартинеса, точнее говоря, на пистолет, невесомо парящий над его бедром.

Да ведь никто из них, вспомнил Мартинес, не понимает, что происходит. Вообще никто на корабле ничего не понимает.

— Коммутатор, общекорабельное объявление, — приказал он и, начав говорить, услышал, как эхо общей трансляции разносит его голос по всему кораблю.

— Говорит лейтенант Мартинес из рубки управления, — начал он. — К сожалению, должен сообщить вам, что несколько минут назад на кольцевой станции Магарии произошло восстание. Повстанцы воспользовались тем, что большинство офицеров со своими командами собраны на спортивном фестивале, и захватили большую часть кораблей, находящихся на станции. — Мартинес облизнул губы. — Может быть, все суда, кроме нашего. Теперь нашей обязанностью является вернуть «Корону» на Заншаа, чтобы предупредить флот и правительство об опасности, которую представляют собой мятежники, и принять участие в освобождении захваченных судов.

Отлично, подумал он, фактически все так и есть. Но он чувствовал, что говорит не то что нужно. Настоящий лидер, думалось ему, произнес бы сейчас зажигательную речь, поднял бы команду на отчаянную борьбу, заслужив своим красноречием немеркнущую любовь подчиненных. Интересно, может ли он, Гарет Мартинес, стать таким вожаком.

Какого черта, подумал он. Сейчас все и выяснится.

— И еще вот что, — добавил он. — Поскольку мятежники овладели кольцевой станцией, они в состоянии теперь обрушиться превосходящей силой на планету. Нам придется считать, что капитан Тарафа и остальные члены команды потеряны для нас, и только надеяться, что захватчики станут достойно обращаться с ними.

Вот так зажигательная речь, подумал он, прислушиваясь к наступившей тишине. Стоило бы слегка обнадежить их, а не то они все дружно покончат с собой или немедленно перейдут на сторону мятежников.

— На судне нас осталось немного, — сказал Мартинес. — Нам предстоят немалые опасности. Нам придется работать не покладая рук весь месяц, который займет дорога до Заншаа, но я хотел бы, чтобы вы помнили: капитан и все попавшие с ним в плен пожелали бы нам успеха. Потому что мы теперь представляем «Корону» — мы команда «Короны». Нам придется потрудиться и забить решающий гол. Конец сообщения.

Ему хотелось съежиться в своем кресле и не показывать глаз наружу, щеки отчаянно горели. Кто дергал его за язык заканчивать речь этой дурацкой спортивной метафорой? Какое тут красноречие — просто избитый, отвратительный шаблон, «горбушкам» на смех. Надо было просто сообщить про мятеж и заткнуться.

Но окинув взглядом рубку он увидел, что все не так плохо. Мабумба решительно уставился на свои дисплеи и больше не пялился на пистолет Мартинеса. Эрукен выпрямился в своем кресле и решительно взялся за рычаги управления двигателями. Даже Трэйси и Клер, которым пока нечего было делать, разве что глазеть на пустые экраны радаров, казались теперь поглощенными своим делом, а Келли, офицер-оружейник, казалась вполне вдохновленной его речью.

Один только Дием ничуть не приободрился, но он, похоже, не расслышал ни слова, охваченный ужасом при виде переданного ему проекта курса.

Может быть, команда была не столь изощрена в ораторском искусстве, как профессор риторики в старой академии, которую закончил Мартинес.

Зазвенел нарукавный дисплей и раздался голос:

— Это Алихан, милорд. Я выполнил то небольшое поручение, которое вы мне дали.

На дисплее появилось изображение, но не Алихана, а сейфа Козловского. Дверца с него была отодрана напрочь.

— Ну и как, Алихан? — спросил Мартинес.

— Никак, господин. Ничего нет.

Похоже, настала пора удариться в панику. Во флоте все было устроено мудро, и младший лейтенант вроде него просто не мог по своей воле пустить в ход ужасное оружие, которым была оснащена «Корона». Достаточно было кодового ключа капитана или одного из лейтенантов, чтобы получить доступ к оружию, но чтобы пустить его в ход, требовалось задействовать как минимум три из четырех ключей одновременно.

Даже оборонительное оружие, вроде защитных лазеров, нельзя активировать без трех ключей. А ведь очень скоро, можно не сомневаться, наксидские суда начнут палить в него.

— А в других местах посмотрел? — быстро спросил Мартинес. — В комоде? Под матрасом?

— Да, господин. Нигде нет. Я могу перейти в капитанскую каюту и поискать там.

— Нет, сейчас начнется ускорение.

— Дайте мне хотя бы пару минут, тогда я смогу перенести туда инструменты. Когда начнется ускорение, я прыгну на капитанскую койку. Там не так комфортно, как на настоящем амортизаторе, но кое-как сойдет.

Сойдет на пару часов, которые нам остались, подумал Мартинес.

— Отлично, — сказал он вслух. — У тебя есть две минуты. — И оборвал связь.

— Мы отошли от кольца, — доложил Эрукен.

— Пилот, погасите остаточную инерцию.

— Есть погасить остаточную инерцию, милорд.

— Две минуты до ускорения. Пускайте отсчет.

— Есть две минуты до ускорения, — отозвался Мабумба, но тут поднял руку Дием, словно школьник, который хочет попросить разрешения выйти из класса.

— Вы позволите, милорд? — начал он. — Я проглядел ваш курс и… — Он сморщился, словно опасаясь, что его стукнут по голове за наглость возражать старшему. — Это против правил, — выдохнул он. — Вы… мы… пролетим ближе к кольцу, чем положено по правилам безопасности.

Мартинес поглядел на него, пытаясь сделать невозмутимое лицо.

— И что, есть шанс, что мы действительно во что-то врежемся?

— Ну… — Дием смущенно уставился на экран перед собой. — Нет… этого не должно случиться. Столкновений не будет. Просто проблемы… излишней близости.

— В таком случае, Дием, будем придерживаться уже принятого плана, — Он развернулся к пульту механика: — Мабумба, объявите команде минутную готовность.

— Слушаюсь, милорд. — Опять завыла сирена, а голос Мабумбы, раскатываясь по коридорам, проревел:

— Одна минута до перегрузок. Одна минута.

Через минуту, подумал Мартинес, я стану или величайшим героем, или величайшим преступником за всю историю флота со времен Таггарта с «Верности».

— Всем принять лекарства.

Он потянулся за шприцем, лежащим в нише подлокотника его кресла, и ввел в сонную артерию препарат, поддерживающий на нормальном уровне давление крови при сильных перегрузках. Все остальные в рубке сделали то же самое.

— Эрукен, убрать радарные отражатели.

— Радарные отражатели убраны.

Сам по себе полимерный корпус «Короны» не отражал радиоволн, и для облегчения навигационного и диспетчерского контроля на его корпусе были размещены специальные отражатели. Мартинес решил, что не стоит сейчас облегчать жизнь тем, кто видит в его корабле только мишень для прицельной стрельбы.

— Двадцать секунд до пуска двигателей, — доложил Мабумба.

— Ходовой отсек, зажигайте запальник двигателя, — приказал Мартинес.

— Запальник зажжен, милорд.

— Пилот, произвести десятисекундное предупреждение.

И снова звук сирены разнесся по всему кораблю. Бешено застучало сердце.

— Между прочим, штурман, — заорал он, перекрикивая сигнал тревоги, — теперь сигнализацию опасной близости к внешним объектам можно и отключить.

И тут словно огромный сапог с размаху ударил его по спине, сообщая о том, что двигатели запущены, и «Корона» отправилась в путь.