"Гедеон" - читать интересную книгу автора (Эндрюс Рассел)

18

В час ночи обрамленная деревьями улица, на которой жил Гарри Вагнер, была необычайно тиха. Обычная ночь перед рабочим днем, а в этом квартале селились государственные служащие среднего уровня. Большинство из них уже давно лежали в постели, выключив свет. Им снились мирные сны о ранней обеспеченной пенсии и жизнь на дорогих курортах вроде Хилтон-Хэд или Форт-Лодердейл. Единственной машиной, повстречавшейся на пути, когда Карл и Аманда проезжали через этот типичный для среднеатлантических штатов пригород, был темно-синий «сабурбан», медленно и осторожно кативший в противоположном направлении.

Домики были маленькими и приземистыми — самые первые жилые постройки послевоенного строительного бума, с облицованными красным кирпичом фасадами. Жилище Гарри почти ничем не отличалось от остальных. Кроме одной детали, с радостью отметил Карл, когда они притормозили у обочины.

В доме горел свет. В нескольких комнатах. А на дорожке, ведущей к дому, стоял «джип-рэнглер». Нужный человек был дома.

Аманда выключила мотор «субару». Где-то внизу квартала залаяла собака.

— Уверен, что ты сейчас начнешь спорить, — сказал Карл ровным голосом, хотя сердце колотилось в его груди, — но я пойду туда один. Нельзя предугадать, как он себя поведет. Если вдруг рассвирепеет, лучше, если кто-нибудь останется снаружи.

В этот раз Аманда не стала с ним спорить, просто кивнула, широко распахнув от страха глаза.

— Ты думаешь, он рассвирепеет?

— Нет, — ответил Карл, — вряд ли. — Потом добавил: — Слушай, если я не выйду через пару минут…

Он не договорил и рукой взъерошил волосы.

— Если ты не выйдешь, то что?

— Ничего, я выйду, — мягко заверил он Аманду.

— Хороший ответ.

Они посмотрели друг на друга в полумраке автомобиля. Их словно снова связала незримая нить. Ощущение близости. На какой-то миг на Карла нахлынуло сожаление о том, что произошло между ними год назад. Ему страшно захотелось обнять девушку и поцеловать. Но он не стал этого делать. С натянутой улыбкой Карл взялся за ручку двери.

— Подожди, Карл, — остановила его Аманда. — Ты только там дров не наломай, ладно?

— Не переживай. В мой план это не входит.

— У тебя есть план?

— Вообще-то нет. Но пока дойду до входной двери — что-нибудь придумаю.

Он вылез из машины и направился по вымощенной камнем дорожке, углубившись в свои мысли. Правда, в голове у него был не план, а просто сожаление о происходящем.

Он не должен здесь находиться. Его место в уютной теплой хижине в лесах, где он сейчас пишет величайший американский роман. В камине весело гудит огонь, а преданный мастифф дремлет у ног.

«Да нет, вот она, реальность, — вдруг понял Карл, — и лучше с этим смириться. Более того, надо это как-то пережить».

Он позвонил в дверной звонок. Никто не ответил.

Он позвонил еще раз. И снова никакого ответа. Карл взялся за дверную ручку и повернул ее направо. Безрезультатно. Передняя дверь заперта. Карл обернулся, чтобы посмотреть на Аманду. На машину падал свет луны и тусклого уличного фонаря, но лицо девушки скрывала тень от деревьев. Карл снова повернулся к дому. Жалюзи были опущены, и Карл никак не мог разглядеть гостиную как следует. Тем не менее он не заметил в комнате движения. И слышно ничего не было. И все-таки Грэнвилла не покидало чувство, что внутри кто-то есть. Может, Гарри сейчас позади дома, в патио. Сидит в шезлонге, потягивая бренди. Может, он просто не слышал звонка.

Слева от дома проходила дорожка, окаймленная с одной стороны живой изгородью, а с другой — разросшимися кустами гортензии, которые скрывали соседский двор от любопытного взора. Карл осторожно проследовал по ней, обогнув здание. За домом действительно находился небольшой, вымощенный кирпичом дворик, но не было ни шезлонга, ни бренди. Впрочем, как и Гарри. Зато имелась дверь, и Грэнвилл подошел поближе. Внутренний голос говорил Карлу, что не стоит заходить внутрь. Грэнвилл не послушался.

Он схватился за дверную ручку и медленно повернул. Дверь открылась.

Карл глубоко вдохнул и на миг зажмурил глаза.

Вдруг он почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука. Карл подскочил от неожиданности, резко обернулся, сжав кулаки, и начал вслепую молотить воздух…

Да это же Аманда!

Он не услышал, как она вылезла из машины.

— Черт! — прошипел Карл. — Ты что, хочешь, чтобы я умер от разрыва сердца?

— Что ты делаешь, Карл? — спросила Аманда.

— Собираюсь войти, — ответил Грэнвилл. — Кто знает, может, и найду что-нибудь важное.

— Это проникновение со взломом.

— Аманда, поверь, если меня поймают, мои адвокаты будут просто счастливы, если им удастся свести обвинение только к проникновению со взломом.

— А если там сигнализация?

— Тогда я оставлю вежливую записку и сделаю ноги.

— Карл…

— Я войду в дом.

— Ну хорошо, — вздохнула Аманда. — Но ждать в сторонке — не для меня. Я иду с тобой.

Карл не стал спорить. Просто кивнул и повернул ручку вправо, толкнул дверь и завел Аманду в дом Гарри Вагнера.

Они осторожно обследовали комнату за комнатой. Обе спальни. Ванную. Туалет. Кухню. Небольшую столовую и кабинет. Множество чуланов. Подвальный этаж. Все помещения были совершенно пусты — ни клочка бумаги, ни картины на стене. Ни одного предмета мебели, ни половой тряпки. Не было номеров, нацарапанных в спешке у телефона. Самого телефона тоже не было. Не было даже обмылков на краю раковины. Казалось, весь дом чисто вымели, а затем прокипятили и продезинфицировали.

Карл с Амандой молча обыскивали жилище Гарри до тех пор, пока не добрались до последнего помещения — кухни. Они осмотрели ее не менее тщательно, чем остальные комнаты. Шкафчик под раковиной — ни мусорного ведра, ни тряпок, ни моющего средства, ни пылинки. Полки над раковиной и рабочий стол — ни тарелок, ни кастрюль, ни сковородок, ни кофейных кружек. Ящики для столовых приборов — ни ножей, ни ложек, ни вилок, вообще ничего из кухонной утвари. В кладовке не нашлось ни крошки съестного. Единственным признаком того, что в доме когда-то жили люди, оказалась на три четверти пустая бутылка виски «Мэйкерз марк» и два чистых стакана, стоящих на подставке для посуды возле раковины. Аманда даже открыла сияющий чистотой профессиональный жарочный шкаф из нержавеющей стали и заглянула внутрь. Там она нашла именно то, что ожидала, — пустоту. Девушка повернулась к Карлу и растерянно пожала плечами. Тот стоял с удрученным видом, прислонившись к огромному холодильнику «Саб-Зиро», тоже из нержавеющей стали. В ответ Карл разочарованно покачал головой, затем левой рукой оттолкнулся от холодильника и пошел прочь из кухни.

— Конечно, я не большой специалист, — бросил он, не оглядываясь, — но сдается мне, что мой добрый друг Гарри сделал ноги.

Аманда последовала за ним. Однако не смогла удержаться, когда проходила мимо холодильника. Не в ее привычках было упускать хоть что-то, и потому она потянула за ручку морозильника, открыла его и заглянула внутрь. Пуст, только четыре дополнительные полки аккуратно сложены в верхнем отделении. Аманда протянула руку правее, к ручке холодильника и дернула. Дверца приоткрылась, совсем чуть-чуть, и, когда в камере зажегся свет, Аманда заглянула внутрь. Какое-то время она стояла молча, держась рукой за открытую дверцу, а потом очень тихо сказала:

— Нет, Карл, ты ошибаешься.

Аманда произнесла это с поразительным спокойствием, но в ее голосе слышалось нечто странное. Такое, отчего волосы на затылке Карла зашевелились.

Карл повернулся, подошел к Аманде и встал сзади. Положил ладонь на ее руку и распахнул дверцу холодильника настежь.

— Гарри? — сделав над собой усилие, спросила Аманда.

— Он самый, — ответил Карл, глядя в морозную глубь холодильника.

Г. Гаррисон Вагнер, последняя и единственная надежда Карла, находился внутри, полностью одетый, выглядя на удивление мирно и обыденно, вот только из его левого глаза торчал пружинный нож.

Аманда, побледнев, попятилась, едва передвигая подгибающиеся ноги. Ее руки дрожали, и она быстро-быстро мигала.

Карл крепко обнял ее за плечи. Аманда качнула головой, почти незаметно, и Карл понял, что это означает. Она хочет сказать, что не в силах справиться с потрясением. В ответ он только чуть кивнул. Это означало: «Ты справишься. Ты сама не знаешь, сколько в тебе силы. А я знаю». Аманда закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. А потом схватила Карла, сжала его в объятиях, прильнула к нему так крепко, будто из всех людей на земле остались только они двое. Пока они так стояли, Карл не отводил взгляда от Гарри. От мертвого глаза, смотрящего на него из глубин холодильника. От крови, все еще сочившейся из ножевой раны и стекавшей по лицу.

От человека, голос которого, как надеялся Карл, мог бы вывести его из пустыни. От человека, голос которого больше никто никогда не услышит.

Специальный агент вашингтонского подразделения ФБР Брюс Шанахофф чувствовал: что-то не так. Но никак не мог понять, что именно. И это его страшно злило.

Ему приказали оставить в покое Аманду Мейз — когда дело касалось журналистов, Бюро зачастую садилось в лужу. Уже много лет задеть кого-то из «Вашингтон пост» было непростительной глупостью, впрочем, связываться с «Вашингтон джорнэл» тоже не стоило. На самом деле при существующем политическом раскладе эти два издания почти сравнялись. Шума от «Вашингтон джорнэл», правда, куда больше. Может, с фактами там иногда и обращаются небрежно, зато вес в политических и общественных кругах у заправил из этой газеты немалый. Конечно, Мейз пока еще не крупная шишка, но и не мелкая сошка. За время пребывания в городе сумела произвести впечатление как в газете, так и за ее пределами. В общем, лучше ее не трогать.

Вот только…

Вот только агент Шанахофф не очень любил оставлять людей в покое. Особенно если был уверен, что они виновны на все сто.

Мимо проехала машина, совсем близко от «тауруса» агента Шанахоффа. На какой-то миг фэбээровец подумал, что водитель сейчас остановится, чтобы спросить дорогу. Это разозлило его еще больше. Агент Шанахофф был из тех людей, которые всегда выглядят так, будто точно знают, что делают. У Шанахоффа хватало самоуверенности и сообразительности, к тому же он обладал внушительным видом. И это ему нравилось. Нравилось, как он выглядит. И обычно Шанахофф знал, что делает. Помести его в чрезвычайную ситуацию — и он будет действовать уверенно и четко. Спроси его, как что-нибудь сделать, — и он даст точный ответ. Но если дело касалось направления, уверенность тотчас покидала его. К своему стыду, агент Шанахофф смог бы потеряться у себя в квартале. Когда он впервые приехал в Вашингтон, ему потребовалось целых три недели, чтобы научиться доезжать от своей квартиры до штаб-квартиры Бюро без того, чтобы не свернуть куда-нибудь в другую сторону. Он приходил в бешенство, когда люди просили его помочь найти дорогу, потому что ненавидел вопросы, на которые не мог дать ответ. А в подобных ситуациях он не только не знал точного ответа, но порой вообще не понимал, о чем идет речь.

Поэтому, когда машина проехала мимо, у агента Шанахоффа полегчало на душе. Теперь можно сосредоточиться на своей проблеме. И проблема эта — Аманда Мейз.

Не то чтобы он считал ее закоренелой преступницей. Просто она точно знает, где находится Карл Грэнвилл. Агент был уверен, что Карл прячется у Аманды в доме. Шанахофф не питал иллюзий относительно своей привлекательности для слабого пола, особенно для такой женщины, как Аманда Мейз. Она явно не из его лиги. Но почему-то флиртовала напропалую. Старалась угодить. Чуть было ноги перед ним не раздвинула! Не похоже на нее.

Значит, дело в нем. В Карле Грэнвилле.

Опять эта машина! Вот дерьмо! Объехала квартал и вернулась. «Сабурбан». Хороший автомобиль. Надежный и мощный. Шанахофф едва не купил себе такой, когда перебрался в Вашингтон. Этот «сабурбан» явно заблудился. Сейчас подкатит ближе, и водитель начнет спрашивать, как добраться до места, о котором Брюс знать не знает. Шанахофф громко застонал, когда свет фар «сабурбана» проник сквозь ветровое стекло. Собрался с силами… но машина проехала мимо. Шанахофф потряс головой, отгоняя чувство неловкости. «Ну и в чем дело? — подумал он. — В чем тут, черт подери, дело?»

Карл Грэнвилл… все дело в нем. Судя по тому, какой шум подняла пресса, это самое крупное дело со времен Эндрю Кунанана, серийного убийцы, застрелившего Джанни Версаче и еще четырех человек. Хорошо бы поймать этого типа! Именно поэтому агент Шанахофф и торчит неподалеку от дома Аманды Мейз вопреки всем приказам. Она — единственная ниточка, которая может привести к Грэнвиллу. Журналистка сейчас уехала, но скоро вернется. И совсем не помешает, если он, агент Шанахофф, будет рядом. Просто чтобы проверить. Возможно, ничего из этого не выйдет, но уж точно не повредит. Нужно только немного терпения. И времени. И того и другого у Брюса хватает. А…

А вот и она. Та самая машина, и едет так же медленно. Агент Шанахофф нахмурился. Кто бы ни сидел за рулем «сабурбана», у водителя чувство ориентации в пространстве явно хуже, чем у Брюса, — хотя это вряд ли возможно, — или происходит нечто странное. Шанахофф с усилием изобразил добродушную улыбку, но на всякий случай засунул руку под пиджак и взялся за рукоять пистолета, покоящегося в наплечной кобуре.

В этот раз автомобиль остановился рядом с «таурусом». Окно опустилось, и водитель, выглянув из него, обратился к Шанахоффу.

— Извините, не могли бы вы мне помочь? — спросил водитель с несчастным и совершенно потерянным видом.

— Не уверен, но попытаюсь, — ответил агент, снимая руку с оружия. «Ну ты и дурак, — сказал он самому себе. — На свете еще есть нормальные люди». Затем широко улыбнулся, принимая уверенный вид. — Чем могу быть полезен?

В ответ водитель поднял руку с револьвером системы Смита и Вессона «Магнум-357».

Из-за глушителя, прилаженного к дулу револьвера, два хлопка прозвучали почти неслышно. Агент Шанахофф не успел издать ни единого звука, когда его затылок выстрелами разнесло на куски, глаза стали безжизненными, а тело грузно свалилось поперек переднего сиденья.

Карл и Аманда вышли из задней двери дома Гарри Вагнера. Карл все еще обнимал девушку, крепко прижимая к себе. Он помог ей сесть в машину. Как прежде, улица была безмолвна, нигде не горел свет. Грэнвилл сказал, что сам поведет «субару», но Аманда даже не могла отдать ключ зажигания. Когда она выудила наконец его из сумочки, ее руки тряслись так сильно, что ключ упал на землю.

До сих пор Аманда не проронила ни слова, и Карл не винил ее. Что сказать? «Я видела самое страшное, что только можно представить. После подобного зрелища мне уже никогда не стать прежней. Я ненавижу тебя за то, что ты сотворил с моей жизнью». Самое печальное, что она была бы права, и потому Карл тоже молчал.

Грэнвилл завел мотор и, поворачивая ключ, думал о Гарри Вагнере.

Почему убили Гарри? Потому, что он что-то знал. Очевидно, когда дело касается Гедеона, даже крупицы информации весьма опасны, а Гарри знал немало. Он читал все оригинальные материалы, не говоря уже о том, что вышло из-под пера Карла. Вагнер знал правду, и потому его убили.

Что возвращает их к самому началу. Что было известно Гарри точно и как он это узнал? В первую очередь нужно выяснить именно это. А затем суметь остаться в живых, чтобы использовать полученную информацию.

Честно говоря, шансы на успех казались Карлу весьма скромными. Пытаясь судить объективно, он расценивал их примерно как один на миллион. Если они сумели добраться до Гарри, то смогут найти кого угодно. Как это Вагнер умудрился подпустить их так близко? Невозможно представить, что он настолько утратил бдительность. Гарри Вагнера можно было бы охарактеризовать по-разному — «опасный», «сильный», «сумасшедший», но уж никак не «беспечный». Он шагу бы не сделал без того, чтобы не проверить улицу через окно или не убедиться, что дверь заперта. Он даже портфель с собой не брал. Все бумаги были…

Они отъехали от дома Гарри на пару кварталов, когда Карл неожиданно ударил по тормозам. Оглянулся, затем резко развернул «субару» на сто восемьдесят градусов и покрепче вцепился в рулевое колесо, в то время как его нога вжимала в пол педаль акселератора.

— Что ты делаешь? — спросила Аманда, впервые с той минуты, когда они нашли тело Гарри.

— Мы кое-что забыли.

— Карл, мы обшарили каждый закуток его дома. Что можно было забыть?

Грэнвилл, едва сдерживая возбуждение, постарался ответить ровным, спокойным голосом:

— Мы забыли его раздеть.

Ночь была тиха и спокойна, когда Преследователь остановил «сабурбан» у маленького каретного флигеля, вылез из-за руля и осторожно достал с заднего сиденья объемистую канистру с бензином.

Он проник в дом, на что ему потребовалось совсем немного времени — всего лишь минуты четыре на взлом замка. Еще меньше времени ушло на выполнение задуманного.

Открутив с легкостью крышечку металлической канистры, Преследователь начал спокойно и методично обходить все комнаты, аккуратной струйкой разливая бензин, словно оставляя след для кого-то. На кухонном полу и на всех кухонных шкафчиках. В гостиной он намочил ковер, столешницу кофейного столика, диван и все вокруг. В ванной бензин из лужицы на полу просочился сквозь кафель, а в спальне Преследователь разбрызгал горючую жидкость по постели и шторам. Струйка все еще лилась из канистры, когда Преследователь вернулся в гостиную и остановился у письменного стола с дорогим компьютером. Подняв емкость на уровень груди, Преследователь плеснул бензином на клавиатуру и монитор, а затем, перевернув канистру, вылил остатки жидкости на модем.

На то, чтобы пристрелить Шанахоффа, а потом, облив все пожитки Аманды бензином, зажечь спичку, бросить ее на корпус компьютера, выйти из задней двери, сесть в «сабурбан» и укатить прочь, у Преследователя ушло ровно двенадцать минут.

Почему-то Карл полагал, что видеть труп во второй раз им будет не так тяжело. К сожалению, он ошибся. Скрюченное тело Вагнера, втиснутое в камеру из нержавеющей стали, выглядело до боли гротескно. Карл с Амандой стояли у распахнутой дверцы холодильника в облачке холодного воздуха, и никто из них не решался сделать первый шаг.

В конце концов Карл набрал в легкие побольше воздуха и тронул Гарри за руку. Раньше Грэнвиллу не доводилось трогать мертвецов, и потому он вздрогнул, несмотря на всю свою решимость, когда пальцы коснулись холодной неживой плоти. Собравшись с силами, он покрепче взял Гарри за запястье левой рукой, затем нагнулся и правой ухватил его за лодыжку. Посмотрел вверх на Аманду, взглядом призывая последовать своему примеру. Девушка лишь нервно сглотнула.

— Ну, давай же! Как только ты возьмешься, мы сможем его вытащить. Ничего страшного.

Он увидел, как ее губы едва уловимо шевелятся, пока она собирается с духом и считает: раз… два… три… Затем Аманда схватилась за руку и щиколотку Гарри.

Карл услышал, как она тяжело дышит — один длинный вдох, затем два быстрых, коротких, словно она задыхалась, а потом опять длинный, медленный вдох и такой же выдох. Аманда посмотрела на Карла и кивнула. Все в порядке.

Гарри Вагнера трудно было назвать маленьким. При жизни он двигался легко и изящно, со скоростью и грацией танцора. После смерти его тело стало тяжелым и неуклюжим. В нем не осталось ни легкости, ни изящества.

Верхнюю половину тела им удалось вытащить довольно легко. Мертвец наклонился под углом сорок пять градусов, упираясь ягодицами в заднюю стенку холодильника. Карл слегка повернул труп, и правая нога Гарри вывалилась из камеры, раскачиваясь и царапая туфлей по кухонному полу. Грэнвилл вдруг представил себе огромную марионетку более ста килограммов весом. Еще рывок — и вот уже левая нога Гарри на свободе. Тело Вагнера словно замерло в сидячем положении, опираясь на холодильник, голова свесилась набок.

— Отлично, — сказал Карл. — Я сейчас возьму его под мышки и поставлю на ноги. А потом ты его подержишь, а я сниму с него брюки.

Аманда мрачно кивнула, соглашаясь, и Карл приподнял труп. Господи, ну и тяжелый! Но пока все идет нормально. Карл поставил ноги пошире, словно собираясь присесть, напрягся, толкнул — и вот уже тело Гарри стоит в вертикальном положении.

— Он сейчас наклонится в твою сторону, — предупредил Карл. — Тебе нужно только его поддерживать. Хорошо?

— Хорошо, — ответила Аманда без энтузиазма, но что тут поделаешь?

Карл стал медленно отодвигаться, почувствовав, как тело Гарри шатнулось в сторону Аманды. Она застонала под тяжестью мертвеца, и Карл заметил, что ее правая нога скользнула назад на несколько сантиметров. Все же Аманде удалось удержать Вагнера ровно.

Карл нагнулся, снял ремень Гарри, затем осторожно расстегнул пуговицу и молнию на ширинке. Он почувствовал, как качнулось тело, и Аманда сделала еще один шажок назад, едва удержавшись на ногах. Карл ухватил брюки Гарри за пояс и изо всей силы потянул вниз.

Брюки сползли до середины бедер, но в этот миг верхняя часть тела качнулась вперед, и Аманда согнулась под весом мертвеца. Грэнвилл все еще держал пояс брюк, и, когда Аманда поскользнулась, ноги покойника резко дернулись вверх, сбив Карла.

Тело изогнулось в сторону Аманды, и она начала падать, обхватив торс Гарри. Карл увидел, как ее глаза округлились от ужаса, и в эту секунду пояс вырвался из его рук. Карл судорожно пытался схватить Гарри за пиджак, за плечо, хоть за что-то, но не смог и опрокинулся назад. Карл сильно ушиб ногу о кухонный стол, завертелся от боли, проклиная все на свете, и услышал, как Аманда произносит тихим бесцветным голосом:

— Убери его с меня.

Затем громче:

— Убери его с меня!

А потом зачастила еще громче:

— Убери его! Убери его! Убери его!! Убери его!!!

Карл кинулся через кухню к девушке, распростертой на полу под тяжестью безжизненного тела Вагнера. Он перевернул труп и оттолкнул его вбок, помогая Аманде выбраться. Она сразу же бросилась к раковине, хватая ртом воздух и давясь, затем глубоко задышала, пытаясь прийти в себя. Карл хотел успокоить ее, крепко обняв, но девушка отпрянула, дрожа, не в силах вынести прикосновения ни мертвого, ни живого.

Грэнвилл подумал, что Аманде не справиться со страхом и они не смогут осуществить задуманное, но ошибся. Эмоциональная травма, казалось, только укрепила решимость девушки. Изумленный Карл смотрел, как она снова подошла к лежащему на полу телу.

— Ну ладно, — пробормотала она, обращаясь наполовину к Карлу, наполовину к самой себе. — Давай продолжим.

В этот раз они решили оставить мертвеца лежать на полу. Молодые люди расшнуровали обувь покойника, сняли, и странно было видеть пару туфель, аккуратно стоящую на кухонном столе. Поначалу, когда Карл стал стаскивать носок, он старался делать это осторожно, чтобы ненароком не причинить боль или другие неприятные ощущения, затем понял нелепость подобного поведения и сдернул носок одним рывком. Брюки уже были наполовину спущены. Карл встал над мертвецом, расставив ноги, и приподнял его за поясницу. Аманда вцепилась в штанины и потащила вниз. Брюки скользнули вниз, на лодыжки. Аманда обшарила карманы, чтобы проверить, не окажется ли там чего интересного. Не оказалось.

Над рубашкой Гарри пришлось потрудиться — холодная как лед кожа на туловище закоченела. Все-таки Карлу удалось стащить рубашку, и на теле осталось только нижнее белье. Коротенькие трусы-плавки. Карл мрачно кивнул, собрался с духом и стянул их до колен мертвеца.

Гарри Вагнер лежал на холодном кухонном полу, обнаженный.

На его теле не было ни пакетов, ни дневников, ни бумаг. Ни единого ключа. Ничего.

— Теперь мы можем уйти? — тихо спросила Аманда. Карл не ответил, он просто молча смотрел на тело, и она повторила: — Карл, мы закончили. Давай уйдем отсюда.

— Я не могу оставить его в таком виде.

— Карл, нам нужно…

— Аманда, я знал этого человека. Давай оденем его и поместим туда, где нашли. Пожалуйста.

Вначале они надели на Гарри белье и брюки, потом рубашку, носки и туфли. Карл даже завязал шнурки аккуратными бантиками. Затем они подтащили тело к холодильнику, открыли дверцу и с большим трудом запихнули мертвеца внутрь.

Грэнвилл встал перед телом. На какой-то миг ему показалось, что нужно сказать что-нибудь, всего лишь несколько слов, чтобы отдать покойному дань уважения, может, попросить прощения. Но нужные слова не находились, и Карл молча закрыл дверцу холодильника, повернулся и вышел из дома.

Снаружи, стоя на дорожке, Карл и Аманда с жадностью втягивали ночной воздух. Словно, пока они были в доме, оба сдерживали дыхание, опасаясь вдохнуть запах смерти, которая уже начала проникать в их жизнь.

— Извини, у меня не очень-то получилось, — сказала Аманда.

— Ты прекрасно справилась! Черт, ты держалась просто великолепно! А вот я облажался. Но я был совершенно уверен, что мы что-нибудь найдем! Это казалось таким логичным.

— Мы обязательно что-нибудь найдем, обещаю.

Карл сумел благодарно улыбнуться. Они залезли в «субару», Карл засунул ключ в замок зажигания, но вдруг почувствовал, что вовсе не так спокоен, как хотелось бы. Понял, что не может сейчас вести машину — ему нужно время собраться с силами. Поэтому он положил ладони на рулевое колесо, и несколько минут они с Амандой просто сидели в темном автомобиле.

— Знаешь, что было самым жутким? — спросила Аманда. — То, что через пару минут это перестало казаться таким уж страшным. Наверное, так ведут себя врачи, изучают и анализируют. Я перестала думать о нем как о человеке, просто мысленно отмечала: «О, да у него брюки от Армани, интересно!» Даже смогла без отвращения посмотреть на его рану, а потом сосредоточиться на слове «bienvenue», прикидывая, что оно означает…

— Что? — перебил ее Карл. — Какое еще слово?

— «Bienvenue», его татуировка.

— У Гарри была татуировка?

— На предплечье. На правом предплечье. Подожди, она была справа, если смотреть с моей стороны. Значит, на левом.

Аманда ткнула пальцем в место на несколько сантиметров выше запястья.

— Вот здесь.

Карл убрал руки с рулевого колеса.

— О нет, — простонала Аманда. — Только не говори, что…

Но Карл не слышал конца фразы. Он вылез из машины и поспешил к дому.

В этот раз они оставались внутри совсем недолго.

Карл вытащил тело из холодильника только наполовину. Он больше не нервничал, когда прикасался к трупу. Действовал уверенно и деловито.

Аманда закатала рукав рубашки Гарри ровно настолько, чтобы обнажить маленькую наколку на внутренней стороне его левого предплечья. Слово «bienvenue», написанное аккуратными крошечными буковками.

Уставившись на татуировку, Карл произнес:

— Он всегда подворачивал манжеты. Когда убирал за собой, мыл посуду или когда у меня становилось чересчур жарко. Говорю тебе, неделю назад у него не было никакой татуировки.

— Может, он ее сделал уже после того, как вы виделись.

— Несомненно. Вот только зачем?

— «Bienvenue», — пробормотала Аманда задумчиво. — Интересно, что это значит?

— По-французски, — ответил Карл, — это слово означает «добро пожаловать».

— И что это означает?

— Не знаю, — сказал Карл, отсалютовал телу, наполовину вытащенному из холодильника, и закончил: — Гарри, прости, что я в тебе сомневался.

Огонь плясал на полу спальни, пробежав от двери к кровати, затем уничтожил легкое бело-голубое одеяло и перескочил на кружевные занавески, украшавшие окна. Мощные красно-синие языки пламени поглотили белое кружево, метнулись по стенам к потолочным балкам, огненным вихрем пронеслись по комнате. От невыносимого жара пузырилась краска, трещало дерево, лопалось стекло, а пластик стекал раскаленной лавой.

Ванная превратилась в огнедышащую сауну, наполненную черным дымом и ядовитыми испарениями. Эмалированная ванна вскоре обуглилась и потеряла форму. Из исковерканных труб лилась вода. Потоки жидкости заливали пламя, громкое шипение и клокотание кипящей воды разносились по округе. Ад кромешный, только вместо грешных душ в пламени корчились держатели для зубных щеток, стойка душа, растрескавшийся от жара кафель.

В гостиной волна огня проглотила кушетку. Антикварные обеденные и письменные столы, которые исправно служили людям более двухсот лет, занялись под натиском пламени как обычная фанера. Компьютер продержался лишь несколько секунд в пылающем вихре. Клавиши оплавились, монитор потемнел, уничтоженные внутренние части вывалились наружу, как выдранные потроха.

Языки пламени, уничтожив кухню, рванулись во мглу аллей. Снопы искр летели в темноту ночи. Яркое зарево пожара поднялось до небес. Треск раздавался по всей округе, словно хриплый смех.

Огонь покидал место, где он родился. Рвался в большой мир. Ужасал своей красотой и величием полного разрушения.

Пламя распространялось, не поддаваясь контролю, уничтожая все на своем пути, хватая и пожирая все, до чего могло дотянуться…

По дороге к дому Аманды они не разговаривали. Оба ломали мозги, пытаясь понять смысл слова «bienvenue». Если только оно что-то значило. Карл полагал, что да. Гарри бы не стал ни с того ни с сего себя метить. Наверняка он сделал это с какой-то целью. Перевод слова с французского ничего не говорил. Добро пожаловать? Ну и что бы это могло значить? Грэнвилл не имел ни малейшего понятия. А еще что? Чье-то имя? Подружки? Жены? Собаки? А может, фамилия? Или название яхты? Акроним? Возможностей не счесть.

Когда они уже были за три квартала от дома, Аманда чуть приподнялась на сиденье.

— Чем это пахнет? — спросила она.

— Что-то горит, — ответил Карл и добавил: — Слышишь?

Они услышали вой полицейских сирен и пожарных машин. Вначале казалось, что он раздается издали, но через несколько секунд шум оглушил молодых людей.

— О боже… — медленно произнесла Аманда, а затем с болью в голосе простонала: — О-о… Господи… это же…

Карл бросил взгляд в ту сторону, куда не отрываясь смотрела Аманда, и увидел, как над домами поднимаются языки пламени.

Аманда распахнула дверь и выпрыгнула из автомобиля. Бросилась вниз по улице, что-то истошно крича, но ее крики были почти не слышны в реве грузовиков, полицейских сирен и сигналов карет «скорой помощи».

Карл кинулся за ней, громко окликая девушку по имени. Аманда бежала изо всех сил, и он смог нагнать ее только почти рядом с местом, где полыхал пожар.

— Это мой дом! — кричала Аманда. — Это мой дом!

Она попыталась вырваться из объятий Карла, выворачивалась как могла, чтобы подбежать поближе, но он схватил ее и оттащил назад. Держал крепко и не выпускал.

— Аманда, нет! Туда нельзя! — сказал он.

— Там же мой дом! — повторила Аманда тихим голосом.

Девушка уже не кричала, скорее молила. Она подалась вперед, встав на цыпочки, и Карл подумал, что никогда еще не видел такого печального лица, как у нее.

Даже на таком расстоянии пекло немилосердно. Пожарных и полицейских становилось все больше. Одни развернули шланги, другие начали расспрашивать собравшихся зевак.

Карл вдруг почувствовал, что его силы на исходе. Даже мысль о том, что нужно продолжать бегство, казалась невыносимой. Может, пора сдаться? Что они смогут с ним сделать? Может, на самом деле прекратить сопротивление? И все закончится. Не нужно будет прятаться. Или бояться. Не будет больше смерти…

Вдруг он заметил коренастую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу. Он не увидел полностью лица этого человека, только профиль, да и то мельком, но сразу же его узнал. По коже Грэнвилла пробежал мороз, и он инстинктивно сделал шаг назад. Затем фигура повернулась, и Карл рассмотрел рябое лицо, толстые губы, расплывшиеся в презрительной ухмылке, злобный взгляд тусклых глаз…

Пэйтон.

Точно Пэйтон. Тот самый коп, который пытался убить Карла в его собственной квартире.

«Именно в ту минуту, когда ты решил, что безумие достигло предела. Может, оно беспредельно. Может, сумасшедшие вырвались из дома скорби и теперь правят миром».

Пэйтон искал кого-то. Вынюхивал след. Его взгляд шнырял по толпе. Вот он что-то почуял…

— Нам нужно идти, — прошептал Карл Аманде. — Прямо сейчас.

Подъехали еще две полицейские машины, с включенными мигалками, ревущими сиренами. Чутье не обмануло Пэйтона. Карл увидел, как он напрягся, словно гончая, готовая броситься на добычу.

Пэйтон повернул голову и заметил Карла. Полные губы искривились, усмехаясь. И вдруг он побежал к Грэнвиллу, размахивая руками, на удивление легко и быстро перебирая мясистыми, толстыми ногами, расталкивая столпившихся людей.

— Ну пожалуйста, Аманда. Нам нельзя здесь оставаться.

Она позволила Карлу дотащить себя до машины. Он открыл дверь и осторожно втолкнул девушку в проржавевшую «субару». Затем поспешил к водительскому месту, бросив взгляд назад. Пэйтон все еще бежал и уже был почти рядом, совсем близко. Лицо копа покраснело, он задыхался, но скорости не снижал. Вены на его шее надулись. Он приближался.

Карл прыгнул за руль, развернул машину и рванул прочь так резко, что шины завизжали. В зеркало заднего вида он заметил, что Пэйтон спешит за ними, из полуоткрытого рта стекает слюна. На какой-то миг Карлу показалось, что произошло невозможное и Пэйтон их догнал. Но постепенно отражение полицейского в зеркале становилось все меньше и меньше. Карл увидел, как Пэйтон замедлил бег, остановился, согнулся, опершись ладонями о колени, и стал жадно хватать ртом воздух, не в силах взглянуть на удаляющиеся габаритные огни.

Когда они поворачивали за угол, Карл заметил, что Аманда обернулась, но не для того, чтобы посмотреть на Пэйтона. Ей было наплевать на одержимого полицейского, который хотел их убить. Аманду не интересовали ни татуировка на руке Гарри, ни значение слова «bienvenue». Она смотрела на толпу, на включенные мигалки, на струи воды, на пламя, думая лишь о том, что все ее имущество, все, что было ее жизнью, навсегда исчезло с лица земли.