"Главнокомандующий" - читать интересную книгу автора (Гуданец Николай Леонардович)

Глава 10

День за днём шло больничное время, вязкое и пустопорожнее. Ежеутренне Березину докучал расспросами о самочувствии врач Кирилл Трофимович, сухонький старичок с мягкими манерами и неожиданно острым взглядом, высверкивающим порой из-под кустистых бровей. Въедливый служитель Эскулапа проверял рефлексы, фокусировку глазных яблок, а ещё допытывался, нет ли головокружений, подавленности, апатии. Имелись в наличии такие симптомы, ничего не поделаешь. Аварийный выход из вирела – штука опасная, после него всегда мозги всмятку. Врач хмурился, качал одуванчиковой головой, насчёт срока выписки из больницы отвечал уклончиво.

Березина тяготило ничегонеделание, он жадно поглощал непривычные бумажные газеты, которые ворохами приносил денщик Василий. Из них он и узнал о нападении декаподов на Псковскую базу. Крепко задумался, теребя газетный лист, шелковистый и тонюсенький, как лягушачья шкурка.

Обращаться к кому-либо с просьбой генерал не умел клинически, в этом амплуа он выглядел как вальсирующий бульдозер. Однако на следующем обходе всё-таки уломал Кирилла Трофимовича, и тот разрешил Березину пользоваться блокнотным компьютером, хотя и без выхода в вирел.

Обрадованный генерал тут же подключился к спецсети проекта «Ч». Для начала убедился, что его заместители Игорь Рагулин и Пьер Гуэрди исправно волокли ежедневный воз мелких дел. Потом затребовал детальный отчёт о схватке на Псковской базе и долго его изучал. Его подписи ждали наградные листы, подготовленные Рагулиным: Лихачёву – орден Жукова, Стразду – медаль «За отвагу», Хадсон присвоено звание ефрейтора, Якубин навечно занесён в списки части, и так далее. Березин бегло просмотрел документы, проштамповал их своим электронным факсимиле и углубился в сугубо конфиденциальный и адресованный лично ему доклад особиста Лихачёва.

Тот сообщал, что ксенолог Щёголев подвергнут общему бойкоту из-за того, что не попытался защитить лаборантку Галахер от декаподов. Хотя формально тот, будучи гражданским лицом и не имея спецподготовки, обязан был сидеть за дверью тихо как мышь и не высовываться. Тем не менее, сотрудники базы, все как один, выказывали ему своё презрение. Лихачёв внёс предложение перевести Щёголева в Новосибирскую лабораторию проекта. Подумав, Березин решил пока оставить всё как есть. Куда Щёголева ни перебрасывай, дурная слава пойдёт за парнем по пятам. Ведь люди отходчивы, через недельку-другую поостынут и перестанут его гнобить зря.

Увлёкшись работой, генерал провёл в сети весь день, а наутро Кирилл Трофимович устроил ему выволочку с громами и молниями, сверкающими из-под седых бровей. Компьютер он отобрал собственноручно и удалился, сокрушённо покачивая своим разлохмаченным кудрявым одуванчиком. Доктору невдомёк было, что клавиатурной панелью может служить краешек больничного одеяла. И вечером Березин стал работать на ней вслепую, без дисплея. Споро тыкая пальцами податливую ткань, он умудрился выйти в вирел. Побродил по кабинету просто так, в пику суровому врачу. Стены заросли паутиной, из полутёмных углов пялились жуткие фасетчатые глаза. Генералу стало не по себе, он торопливо нашарил на одеяле сакраментальные клавиши Alt и F4, пришлёпнул мизинцем Enter на Keypad'е и вернулся в палату. Однако глаза продолжали таращиться отовсюду – с потолка, из букета васильков на тумбочке, из-под двери, с рукояти краника на кислородном трубопроводе... Спасаясь от лихой напасти, Березин укрылся одеялом с головой и принялся истово молиться. Помогло, отпустило.

Рассказать Кириллу Трофимовичу об этом случае он не решился, ведь пришлось бы выдать тайну компьютерного одеяла.

Впрочем, поправлялся генерал быстро, к Страстной неделе его выписали из госпиталя, и он с места в карьер принялся навёрстывать упущенное. Врачи велели ему находиться в виреле не больше четырёх часов подряд, а в целом за сутки не более восьми часов. Поэтому генерал в бешеном темпе носился с базы на базу, из одной лаборатории в другую. Проверял, советовался, уточнял.

Неудачная атака декаподов на Псковскую базу принесла много трофеев, и в том числе полтора центнера элериума, который стоил бешеных денег. Генерал решил продать половину этого количества, чтобы залатать финансовые дыры проекта. Хотя после гибели Макмиллана денежные перечисления из ООН стали приходить с отрадной пунктуальностью. Словом, не было ни гроша, да вдруг алтын. Гуэрди уже составлял смету реконструкции, чтобы оснастить крупные базы новыми локаторами для системы раннего предупреждения и усилить ракетную оборону.

А подполковник Самусенко ретиво взялся за распродажу излишков. На одних только чучелах декаподов он умудрился заработать больше полумиллиона рублей – в окрестностях Окинавы открылись сразу две таксидермические мастерские. Прилежные японцы вкалывали там в три смены. Забавный народ японцы, букву «эл» не выговаривают. Но солдаты и работяги первосортные, скажем прямо. Кстати, надо будет произвести Окамото в капитаны.

В Великую пятницу к генералу припожаловал необычный визитёр. Накануне Березину позвонил по телефону патриарх. Для начала сообщил, что накануне виделся с президентом, тот справлялся о здоровье генерала и просил пожелать скорейшего выздоровления.

Произошло чуточное нарушение неписаного протокола, согласно которому руководитель проекта «Ч» не поддерживает контактов с главами государств ни прямо, ни через третьих лиц. И это понятно, ведь он руководит международными силами обороны, самой мощной вооружённой силой в истории человечества. Фактически – главнокомандующий планеты Земля.

– Благодарю, отче, – ответил Березин. – Передайте, пожалуйста, что я вполне здоров, но признателен за добрые пожелания.

Патриарх посоветовал ему не перетруждаться покамест, пообещал прислать мёду туесок с личной пасеки. Потом перешёл к делу.

– Есть у меня один знакомый, друг детства, можно сказать. Занимается коммерцией и весьма преуспел. Так вот, он прослышал, что вы в своём хозяйстве открыли какую-никакую торговлишку. Крепко заинтересовался и хотел бы с вами, Андрей Николаевич, повидаться, потолковать по сему поводу. И не через компьютер, а с личным визитом к вам просится. Как вы на это смотрите?

– Пускай приходит, отче, – не колеблясь, ответил Березин.

– Коли так, он мог бы хоть завтра к вам наведаться. Скажем, в полдень, если это удобно.

Голос патриарха уютно пах ладаном и винной теплотой с ложечки.

– Вполне, отче.

– Вот и ладно. Фамилия его Ильин. Человек он честный и толковый, крепко верующий. Думаю, дело у вас с ним сладится.

И патриарх распрощался.

На следующий день ровно в двенадцать часов раздался дверной звонок.

Сопровождаемый Василием гость, войдя в кабинет, первым долгом трижды перекрестился двуперстно на икону Богородицы. Затем обратился к генералу.

– Позвольте представиться, ваше превосходительство, – масленым басом произнёс старик. – Ильин, Илларион Петрович.

Как и большинство штатских, он носил окладистую бороду, подстриженные в кружок рыжеватые волосы расчёсывал на прямой пробор. Не чуждался последних веяний моды, поскольку облачился в бархатный френч сталинского покроя и галифе с триколорными лампасами. На протянутой для пожатия руке поблёскивал массивный золотой перстень-печатка. Ладонь холодная и влажная, как лягушка. То ли волнуется, то ли просто хронический невротик.

Из нагрудного кармана френча Ильин извлёк визитную карточку с тиснением и золочением, вручил её Березину.

– Присаживайтесь, Илларион Петрович, – генерал указал на кресло подле журнального столика. – Не угодно ли чаю?

– Не откажусь.

– Василий, сообрази-ка нам чайку, – велел Березин.

– Сию минуточку, – денщик шмыгнул на кухню.

– Икона Богородицына у вас знатная, – молвил гость, глядя в красный угол. – Я её тоже весьма почитаю. Называется она «Утоли мои печали». Москву спасла от чумного мора вскорости после раскола. Господь прогневался тогда на Русь, послал моровое поветрие, а Богородица вот сжалилась, да... Явилась чудотворная икона, и чума прекратилась...

Ильин явно старался не смотреть на прикрытые синим ворсистым пледом культи ног собеседника. Раз-другой его взгляд скользнул к запретной черте, но тут же отскакивал вбок. Вот почему Березин старался по возможности избегать личных встреч, предпочитая им беседы в виреле.

– Насколько понимаю, вы старообрядец? – спросил генерал.

– Древлеправославные мы, – сдобным голосом подтвердил Илларион Петрович и уточнил: – Поморского толка. Беспоповцы.

Василий вкатил сервировочный столик с чаем и медовыми пряниками.

– Вам покрепче или как? – спросил он у Ильина.

– Средне.

Разлив чай по чашкам, денщик удалился. Гость отведал глоточек, пожевал задумчиво губами.

– Что за чай у вас такой душистый? – спросил он. – Никак что-то сорт не разберу...

– Обычно мы «Императорский» пьём, – ответил Березин, размешивая сахар.

– Однако это не «Императорский», ваше превосходительство. У него букет порезче будет.

Генерал пригубил чай и кивнул.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласился он и окликнул денщика. – Василий, что за чай ты нам заварил?

– Новая марка, «Архангельский байховый», – откликнулся тот, появившись в дверях и виновато моргая. – В магазине дегустация была, ещё и пробную пачечку дали, бесплатно. Неужто вам не нравится?

– Нравится, – успокоил его Березин. – Ступай к себе.

Некоторое время они с гостем помолчали, жуя пряники и попивая чай. Затем Ильин отёр губы салфеткой и приступил к делу.

– Слыхал я, что вы в своей вотчине коммерцию развернули, ваше превосходительство.

– Не без этого, – признал генерал.

– Дело хорошее. Я вот всю жизнь по коммерческой части, опыт есть немалый, хорошие связи имею. Полагаю, мы с вами могли бы иметь взаимный интерес.

– Почему бы и нет. Что вы предлагаете?

Березин вдруг поймал себя на том, что ему крайне непривычно общаться с посетителем вживую, а не в виреле. То и дело руки чешутся подрегулировать масштаб изображения или громкость.

– Есть у меня одно дельце на примете, – Илларион Петрович заметно оживился. – Добрый знакомец мой из Бельгии хотел бы партию винтовок заказать. А винтовочки ваши лазерные ох как хороши, но в продаже их нету. Так что ежели столкуемся о цене, можно бы для начала тыщи две винтовочек закупить.

– На что вашему бельгийцу столько? – сощурился Березин.

Ильин широко развёл руками.

– Да какая разница, ваше превосходительство? Есть купец и товар имеется, дальше не наша забота.

Генерал быстро прикинул в уме. Некоторый запас винтовок, около полутысячи, лежал на складах, остальное могли произвести экспериментальные заводы проекта «Ч», примерно за пять недель. Себестоимость изделия он помнил назубок, тысяча семьсот двадцать четыре рубля как одна копеечка.

– Что ж, мы можем заключить договор о поставке, – сказал он. – Желательно частями, в течение полутора месяцев. Предоплата в размере пятидесяти процентов, а что касается цены... Пожалуй, две тысячи восемьсот за штуку будет в самый раз.

– Рублей? – оторопело уточнил Илларион Петрович.

Его изюмные глазки расширились.

– Естественно. Не долларов же.

В голове Березина вдруг пошёл снег, пушистый, цветной, прихотливо вальсирующий. Растерянный голос Ильина кое-как проковылял по скрипучим сугробам:

– Включая налог?

– Нет, налоги сверх того.

Снег взорвался праздничным салютом и весь растаял. Жалко. Красиво и гораздо лучше, чем водоросли.

– Подешевле бы, ваше превосходительство... – крякнул Ильин.

– Себе в убыток не торгуем, – отрезал Березин. – Если дорого, пускай ваш бельгиец китайские «Калашниковы» закупает.

Вытащив карманный компьютер, коммерсант принялся вычислять конечную сумму.

– Это ж получается три тыщи сто тридцать шесть рубликов за винтовку, ежели с налогом... – трагически заломив рыжие брови, молвил наконец он.

– Эксклюзивный товар, Илларион Петрович. Цена соответственная. Вы уж не обессудьте.

Ильин снова углубился в вычисления, сосредоточенно шевеля губами. Потом защёлкнул крышку компьютера и поднял глаза на генерала.

– Ваше превосходительство, вы бы скостили чуток, а? Пускай будет три тыщи ровно, включая налог.

– Ладно, по рукам, – не стал артачиться Березин. – Подготовьте договор и пришлите в мою канцелярию. Пятьсот винтовок сможете получить сразу, остальные по мере изготовления. График поставок согласуем в рабочем порядке.

Вроде бы разговор исчерпан, пора гостю и честь знать. Слащавый и липкий, точно патока, Ильин раздражал генерала своей нарочитой русскостью. Для полноты антуража ему не хватало разве что лакейских «словоерсов»: да-с, нет-с...

– Очень хорошо, ваше превосходительство, премного благодарен.

– Что ж, приятно было познакомиться, – буркнул Березин, однако гость не спешил откланяться.

– Дело-то мы сладили, – врастяжку произнёс Ильин, – уговор есть, да вот крупных прибытков ни вам, ни мне от сего не предвидится. Впрочем, курочка по зёрнышку клюёт и тем сыта...

Кровь жарким сгустком прихлынула к лицу. «Ты куда клонишь, сукин сын?!» – хотел было гаркнуть генерал, однако сдержался.

– Лично мне прибытки не нужны, – насупившись, отрезал он.

– Простите, ваше превосходительство, неудачно выразился, – заюлил Илларион Петрович. – Имелись ввиду прибыли для проекта вашего.

– Тут у нас каждая копейка на счету.

– Понимаю, как же. Деньги казённые, государственные. Только есть у меня, ваше превосходительство, одна идейка. Если выгорит, можно капиталы проекта вашего весьма и весьма приумножить. Не подумайте чего, ваше превосходительство, всё будет чисто, законно и надёжно... Интересуетесь?

– Слушаю вас.

Взбудораженный Ильин подался вперёд и заговорил кондитерским голосом:

– Я прикинул, раза эдак три в год все биржи лихорадка трясёт, и всё из-за проекта вашего. То есть, из-за научных разработок. Едва появится что-то новенькое, одни акции растут как на дрожжах, другие идут за бесценок. К примеру, когда сплавы инопланетные освоили к производству, вся металлургия ходуном ходила. Про флуктуаторы ваши я уж и не говорю... Так вот, ваше превосходительство, кабы заранее знать об этих новинках, точно знать, что и когда рассекретят, можно играть на бирже не вслепую. Поверьте, это ж сущее золотое дно...

– Неприемлемо, – покачал головой Березин. – Во-первых, секретностью торговать не имею права. Во-вторых, для игры на бирже у меня нет свободных средств. А в-третьих, любые биржевые операции рискованны, и нет никаких гарантий, что вложения окупятся.

Он тут же поймал себя на том, что высказался как в старом анекдоте: «Извините, я не пью, да и время раннее, к тому же я уже выпил». Разумеется, хитрющий Ильин это заметил и усилил нажим.

– Помилуйте, ваше превосходительство, я не о секретных сведениях говорю, наоборот, о рассекречивании. То есть, знать бы заранее, какое изобретение запатентуют, куда потом передадут патент. Денежки тоже можно изыскать – для начала, скажем, барыши с тех же лазерных винтовок пустить в оборот. Можно через мою фирму, заключим трастовый договор честь по чести, а дальше моё дело. Ежели играть наверняка, можно акции в банке заложить и ещё их прикупить. Главное, выбрать момент, а там всё как снежный ком покатится.

«Неужто он каким-то макаром прознал про снег у меня в голове? – обеспокоился Березин. – Да нет, видно, просто совпадение, фигура речи».

– Как я понимаю, себя вы тоже не обидите? – усмехнулся генерал.

– А что ж тут такого, коли выгода обоюдная. Примите во внимание, многие на бирже деньги гребут лопатой, а проекту от этого ни копейки не перепадает. Доходы с патентов – это сущий мизер по сравнению с биржевыми операциями. Там как заработаешь миллиончик, второй уже сам в руки идёт.

– Да, есть над чем подумать, – согласился Березин.

– Значит, договорились, ваше превосходительство?

– Мне надо подумать. Посоветоваться. Пожалуй, позвоните мне на той неделе в среду, я дам окончательный ответ.

Ильин поднялся с кресла неожиданно легко, точно вспорхнул. Чинно отвесил полупоклон.

– Спасибо за чаёк, ваше превосходительство. Желаю здравствовать.

Снегопад в голове вспорхнул радужным фейерверком и тут же улёгся.

– Всего наилучшего, Илларион Петрович. Василий, проводи гостя!

Перекрестившись на образа, Ильин вышел в сопровождении денщика.

Березин взялся обеими руками за ободья колёс, подкатил ближе к иконе «Утоли мои печали», вгляделся в неё, точно впервые. Понял вдруг, чем она отличается от других Богородичных образов. На лике Приснодевы, вместо канонической скорбной строгости, неуловимо сквозила тихая улыбка. Словно вот-вот она просияет и широко улыбнётся. Кудрявый младенец-Иисус, окутанный алым струением материнских риз, держал в пухлых ручках свиток с надписью: «Суд праведен судите, милость и щедроты творите кииждо ко искреннему своему». И в лике Христа ощущалось то же светлое предвестие улыбки, что и у Девы Марии.

Березин широко перекрестился, склонил голову, шёпотом начал молитву Богородице. На всём протяжении разговора с Ильиным снедало его дурное предчувствие. Абсолютно беспричинно, ни с того ни с сего, словно бы ледяная рука исподтишка комкала сердце. Впрочем, ещё в госпитале милейший Кирилл Трофимович упорно допытывался, не мучают ли беспричинные страхи, нет ли внезапных приступов депрессии, фобий. Надо полагать, вот оно и есть, то самое. Дичь всякая мерещится, обыкновенный купчина внушает чуть ли не ужас. Всё из-за аварийного выхода, остаточные последствия, будь они неладны. Ну, да ничего, это пройдёт, непременно пройдёт, ещё денёк-другой-третий, и уляжется.

Одна молитва сменялась другой, сердце оттаяло, и Березин стал молиться уже не по канону, своими словами. Матерь Божия, утоли мои печали. Утоли... Помилуй нас, дай силы одолеть Инопланетную чуму. Да нет, чума ещё и в нас, грешных, гнездится. Чума страха, корысти, себялюбия. Чума междуусобной розни, когда на пороге страшный невиданный враг. Матерь Божия, просвети и вразуми нас. Смилуйся, исцели от чумы...

Негромко прозвенел таймер компьютерного ежедневника. Генерал перекрестился на икону и покатил к своему рабочему месту. Через десять минут надо быть в виреле, чтобы принять у Лихачёва еженедельный доклад.

Расположившись уже в своём виртуальном кабинете, Березин принялся бегло просматривать завалы текущей почты.

Полковник явился минута в минуту. Как всегда, он облачился в парадный мундир со всеми регалиями, к которым теперь добавился новый орден.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – браво козырнул он.

– Здравствуйте, товарищ полковник. Располагайтесь.

Казачьи усы Лихачёва свисали пучками водорослей. Отведя взгляд, словно увидел нечто непристойное, Березин положил визитную карточку в сканер и переслал её электронный дубликат полковнику.

– Сегодня ко мне приходил один визитёр. Проверьте, пожалуйста, его на предмет допуска.

– С вашего разрешения, он уже проверен, – бодро отрапортовал контрразведчик. – Чист. Безусловно, наш человек.

– Каков профиль его фирмы? – на всякий случай осведомился генерал.

– Занимается оптовой торговлей. Почти миллионер. В последнее время играет на бирже, довольно-таки успешно.

– Так-так, интересно. Докладывайте.

– За прошедшую неделю на наших серверах отражено несколько попыток взлома, товарищ генерал, – прищёлкнув пальцами, Лихачёв выудил из воздуха файл доклада, оформленный в виде багровой папки с золотым тиснением. – Почерк неординарный, подсобные программы принципиально новые. Это какой-то суперхакер. Один раз он едва не пробился в сеть Новосибирской базы. Стараемся выявить, откуда идут атаки.

– Защиту усилили?

– Конечно, товарищ генерал. Кроме того, нам тут прикомандировали одного сотрудника из канцелярии патриарха. Насколько я знаю, вы о нём слышали, – Лихачёв сделал небольшую паузу. – Это инок по имени Иоанн. На редкость способный человек. Он сумел проследить за хакером через несколько узлов, дошёл до сервера Стэнфордского университета, но там след пропал.

– То есть, тут скорей всего замешаны американцы, – полувопросительно проронил Березин.

– Очень похоже на то.

– С другой стороны, сеть глобальная, мало ли откуда он действует...

– Инок Иоанн уверен, что из Североамериканских Штатов. Есть и ещё одно косвенное подтверждение. Проделана экспертиза чип-карты, с которой декапод вошёл в дежурку вивария. Первоначально напрашивалось предположение, что чип-карту декапод взял у кого-то из убитых сотрудников. Однако выяснилось, что ни у кого из них не было доступа в виварий. А чип-карта оказалась не нашего производства. Её кристалл выпущен североамериканским «Майкротэком». Но при этом она содержит полный набор кодов Псковской базы... – контрразведчик умолк и протянул генералу файл с докладом.

– Короче говоря, это может означать только одно, – хмуро подытожил Березин, копируя файл на свой компьютер. – У них есть союзники. Здесь, на Земле. Какие у вас будут соображения?

– Работаем, товарищ генерал, – уклончиво промолвил особист.

Немного помолчав, Березин спросил:

– Что-нибудь ещё существенное есть?

– Да. Сегодня на Псковской базе произошло ЧП. Ефрейтор Хадсон ударила рядового Миллера по лицу.

Генерал поморщился.

– Разборки на личной почве?

– Предположительно, да. Но о причинах оба говорить не хотят.

– Что значит «не хотят»? Они на службе или в песочнице детсадовской?

– Отказываются наотрез. Без каких-либо объяснений.

– Взыскание наложено?

– Пока нет. Поскольку не выяснены причины инцидента, – пожал плечами полковник и добавил с кривой усмешкой: – У Миллера сломан передний зуб.

– Н-да, эта Хадсон – серьёзная особа, – хмыкнул Березин. – Ладно, пришлите её сегодня ко мне, попробую разобраться.

Попрощавшись с Лихачёвым, генерал принялся разгребать вороха текущих документов, накладывая лаконичные резолюции, припечатывая их своим электронным факсимиле.

Однако, Хадсон хорошо накачала мускулатуру. Может не только с крупнокалиберным лазером управляться, но и запросто зубы выбивать. Ясный перец, этот Миллер полез её лапать, ну и получил на орехи.

Всё-таки от женщин в армии больше хлопот, чем толку. С другой же стороны, Хадсон старше по званию, и это уже совсем другой коленкор. Эхма, верно говорят в народе: кто в армии служил, тот в цирке не смеётся.