"Они учились в Ленинграде" - читать интересную книгу автора (Ползикова-Рубец Ксения Владимировна)Возвращение в городКаждый день дождь и холодный ветер. Мы зябнем в ватниках и часто промокаем до нитки. Идет уборка капусты и картофеля. Из сарая слышатся песни. Там уже не клуб, а место заготовки капусты на зиму. Дети не особенно стремятся уехать в город. Мальчики предлагают утеплить помещение и остаться на зимние лесозаготовки. Мы знаем, что наш любимый перийский лес обречен на рубку: городу нужны дрова. — А как же будет с ученьем? — спрашиваю я. — Учителя будут приезжать по очереди на неделю. Будет неделя математики, неделя естествознания и так далее. Историю и немецкий будете вы преподавать! — отвечают они мне. Я не знаю, как мы двинемся в город с таким количеством вещей. Дети ими «обросли»: тут и банки с засоленными грибами, и наволочки, набитые клюквой или сухими грибами, и пучки сухой травы. А главное, у всех мешки с овощами, снятыми с индивидуальных грядок. Эти грядки дети вскопали в свободное время и засеяли семенами, полученными от Матвея Афанасьевича. Хорошо, что десять процентов с заработка мы будем получать овощами в городе. Наконец получено известие. 12 октября мы должны возвращаться в город, а 15 октября уже начнутся занятия в средней школе. Дожди так размыли дорогу, что на машине к нам не проехать. Машина нас будет ждать на шоссе, а до нее наши вещи довезут на телегах. Наконец наступил долгожданный момент — подводы поданы. Мальчики, схватив свои вещи, мчатся к ним. Девочки в отчаянии: мешки такие тяжелые, что их даже не поднять. Наши младшие, «малявки-козявки», как их называют мальчики, поднимают плач: — Нам не снести вещей! Что мы будем делать? — Давайте ревущим «перийцам» помогать, — говорит Боря. — Не только ревущим, но всем девочкам! — добавляет Валерий, взвалив на плечи тюк. Наконец всё погружено, и мы едем к станции. В вагоне дети сидят, окруженные тюками, мешками, кадушками, и грызут овощи. — Кто скажет, что в Пери было плохо? — спрашивает Вова. — Только не «перийцы», — отвечает за всех Надя. На топливо разбирают деревянные дома на окраинах. Наша школа всё лето разбирала на дрова дом. Дрова должны быть завезены в школу в таком количестве, что в классах будет тепло. В воскресенье 18 октября горком ВЛКСМ проводит общегородской воскресник. Я еду с четвертыми классами за Невскую заставу разбирать деревянные дома, а Валентина Васильевна со старшими — на правый берег Невы на оборонные работы. Первые, вторые и третьи классы пойдут в сад собирать кленовые листья. Листья будут сушить и перерабатывать на табак. За заставой много полуразрушенных домов, лежат груды досок и бревен. Наша задача — поднести доски к трамвайным путям. А ночью их погрузят на платформы и развезут по учреждениям. Носить доски надо на расстояние в триста метров. Девочки столпились у доски, как муравьи у соломинки, и, подняв ее, дружно тащат к трамвайным путям. Положив, бегут за новой ношей. Мальчики что-то мастерят у обломков тут же валяющейся детской коляски. — Мальчики! Не делом заняты, надо работать. — Мы сейчас приладим колеса и будем бревна возить, — радостно сообщают они. Действительно, через некоторое время им удается создать какое-то техническое сооружение, облегчающее их труд. — А, «перийцы» за работой! — приветствует детей бывший начальник лагеря. Она тащит огромное бревно. — Отойдите, ребята, сейчас балки будем сбрасывать! — кричит с крыши соседнего дома директор одной из школ нашего района. Он вооружен ломом, которым ломает крышу. И вдруг взрыв хохота. Найденное среди обломков дома лукошко с пухом надето на голову мальчугана 4-го класса. Озорники весело хохочут, а пух летит во все стороны. Бедная жертва отряхивается, стараясь вытащить пух изо рта, носа и ушей. Я не могу сердиться. Это нужная разрядка для малышей. Куча досок и бревен у трамвайных путей. — Молодцы ребята! — хвалит детей организатор работы. В 14 часов мы едем домой. Настроение у ребят хорошее и аппетит тоже. В школе нас ждет обед. Дети по-прежнему получают в школах трехразовое горячее питание. Сегодня после занятий в школе опять ездили за Невскую заставу на заготовку дров. Но воскресник был сорван сильным артиллерийским обстрелом. На проспекте Обуховской обороны пришлось укрыться в подъезде каменного дома. Снаряды падали очень близко, и на нас сыпались стекло и штукатурка. На обратном пути мальчики говорят о Сталинграде. — Какому городу тяжелее, — спрашивает один, — нашему или Сталинграду? — Это ты артиллерийского обстрела испугался. Вот тебе и показалось, что ты в Сталинграде! Там бои на улицах, там вся земля дрожит и света не видно, — убежденно говорит второй. — А у нас под самым городом фашисты. — Ну и что же? Они сидят в окопах. А в Сталинграде каждый день наступление… — Ленинграду помогли остановить врага, помогут и Сталинграду, — уверенно говорит Игорь, как всегда, верный своему оптимизму. Сегодня опять воскресенье, и мы вновь на заготовке дров. Работали до 17 часов, чтобы наверстать упущенное за эти дни. На заготовку дров выходим почти ежедневно. Правда, сейчас немного легче, так как работаем у школы. Подъезжают трамвайные платформы с дровами. Учителя, молодые учительницы и технический персонал разгружают их, а дети носят дрова к дому. Наиболее сильные из старших мальчиков сбрасывают их через окно в подвал. Я смотрю на труд школьников и проникаюсь глубочайшим уважением к этим детям, юношам и девушкам. Ведь не раз, не два они выходят на работу, тяжелую и для взрослых. Мы работаем каждое воскресенье и каждый день после уроков. Кончится заготовка дров, начнутся другие работы. Сегодня после урока в 8-м классе один из учеников протягивает мне тетрадку, в которую переписаны отрывки из стихотворения Александра Прокофьева «Не отдадим». — Посмотрите, посмотрите, как хорошо про Ленинград сказано! — говорит он: Мы все в Ленинграде оптимисты, но каждый из нас по-своему поддерживает бодрость в себе и в других. Старшие девочки решили работать в госпитале. Дела там оказалось много: нужно чинить белье, раздавать и собирать книги и помогать раненым писать письма. Одна девочка дала мне свой дневник, в котором рассказано об этой работе. «Сегодня я в первый раз была в госпитале. В белых халатах, с пачками книг в руках мы шли, волнуясь, как на экзамен. Как-то нас примут раненые, и нужна ли вообще наша работа в госпитале? Но, как только я вошла в палату с пачкой книг в руках, все сомнения мои исчезли. Заказы на книги посыпались со всех сторон: — Принесите, пожалуйста, «Пятнадцатилетний капитан». — Девушка, нельзя ли достать «Войну и мир»? — На казахски, на казахски, — просил раненый боец книгу на родном языке. Пожилой человек говорил: — Мне бы с буквами покрупнее. Библиотека многих просьб удовлетворить не могла, и мы кликнули клич среди товарищей в школе. Нам принесли романы Дюма, приключенческую литературу, произведения классиков и сказки, напечатанные крупными буквами. В школе возникла должность «сборщика книг». Иногда заказ нас смущал: «Девушки, я много читал. Принесите что-нибудь очень интересное!» Тут мы обращались к учителям, и они нас снабжали интересными книгами». По просьбе ребят прием в пионеры мы решили провести в госпитале в палате выздоравливающих командиров. После раздачи галстуков и значков один из молодых командиров взял слово. Явно не учитывая возраста своих слушателей, он стал доказывать, что «инициатива на фронте перешла к нам». В этот момент сначала поднялась рука, а потом встала тоненькая, как былинка, девочка. — Дяденька, — раздался ее звонкий голос, — скажите, а как вас ранили? — Правильный вопрос. Изволь рассказать, как ты заслужил звание героя, а то разреши: я им про тебя доложу, — сказал седой подполковник. Летчик просто и хорошо рассказал детям сцену боя в воздухе. — Еще, еще расскажите! — просили ребята. И раненые офицеры стали выступать с рассказами о боевых эпизодах. — Ну вот, так-то лучше. А то ты задумал малышей посвятить в вопросы тактики и стратегии, — смеясь сказал подполковник молодому герою. Третий день хожу под впечатлением доклада товарища Сталина на торжественном заседании, посвященном 25-й годовщине Октября. Сегодня прочитала его в газете. Среди успешных военных операций на фронтах в нем перечислены и операции под Тихвином и Ленинградом. Все они показали силу Красной Армии. Директор школы получила письмо. Дрожащей рукой в нем написано: «Я, Белова К., работала сторожем при доме и вдруг заболела водянкой. Сыновья мои на фронте. Я лежала одинокая, в очень тяжелом состоянии. Узнав о моей болезни, девочки 3-го класса 239-й школы помогли мне. Они пилили и кололи дрова, носили воду, мыли пол, топили печь, варили обед. Прошу школу отметить чуткое и сердечное отношение детей ко мне, за что приношу глубокую благодарность. Белова К.» Это работа наших тимуровцев. Мне хочется познакомиться с ними поближе, и я прошу Анну Петровну пригласить тимуровцев ко мне в кабинет после уроков. Забавно было видеть, как маленькие девочки рассаживались в кабинете, явно смущенные обстановкой. Они впервые пришли ко мне как гости. Читаю им письмо товарища Беловой и спрашиваю: — Как это вы придумали такое полезное дело организовать? — Об этом вам расскажет Люда, — говорит Анна Петровна. Поднимается сильно смущенная девочка. Косички смешно торчат за ушами. — Анна Петровна нам прочла книжку Гайдара «Тимур и его команда», и мы решили стать тимуровцами. — С чего же вы начали? — Мы сначала искали старушку. Управхозы много предлагали, но нам хотелось, чтобы очень старенькая была и у нее много детей на фронте было. — А наша старушка не Белова, а бабушка Анастасьева. Белова — это у Анны Петровны в классе, — деловито объясняет голубоглазая девочка. — У нашей три сына на фронте и дочка. — Что же вы делаете для бабушки Анастасьевой? — Сейчас ничего; она у нас в больнице. Мы ей пенсию хлопочем, — объясняет мне Галя. — Только с ключами неловко вышло. Но я не виновата, так бабушка — распорядилась! — говорит, вся зардевшись, Таня. Я не понимаю, о каких ключах идет речь. Анна Петровна объясняет: — Дружба ребят с бабушкой была так велика, что, уезжая в больницу, старушка доверила Тане ключи от комнаты. Управхоз пришел опечатывать комнату и составить опись вещей, а комната на замке. К счастью, соседка сообразила: — Должно быть, школьницы знают, где ключи! Я получаю много писем от своих бывших учеников. Костя пишет из Ярославля: Витя пишет: Наташа пишет: Юра пишет: От моего историка Алеши тоже письмо: Получила радостное известие и от Бориса: Во всех письмах меня радует бодрость, энергия. Я горжусь этими бывшими ребятами и от души желаю им успехов в разнообразных и трудных делах. Не могу не записать в дневник еще одного письма. Юра пишет своему младшему брату Алику: И приписка: В этой тревоге за брата — весь Юра. С вечера 23 ноября живем в ожидании последних известий. Радио сообщило об успешном наступлении наших войск в районе Сталинграда. Сегодня утром мы, наконец, увидели напечатанные в газетах жирным шрифтом известия о нашей победе под Сталинградом. Дух захватывает! Всем понятно, что и наша судьба решалась на берегах Волги. Опять в школе елка, но только для учеников младших классов. Старшие приглашены на общегородскую елку и на два спектакля: «Эсмеральду» и оперу «Евгений Онегин». Усиленно готовим выступления наших чтецов, музыкантов, хора. Будут подарки: те же сладости, но в большем количестве и лучшем ассортименте — грецкие орехи, изюм, печенье, шоколад. Вес пакета — триста двадцать граммов. Миша очень просит Антонину Васильевну разрешить быть на елке и старшим. — На подарки мы не претендуем, — говорит он, — но как-то неуютно без школьной елки. Украшали елку старшие. Елка огромная, пышная, и украшать ее есть чем: каждый ученик школы принес по одному блестящему елочному украшению и много серебряных и золотых нитей. Под елкой великолепный «дед Мороз». Когда зажгли разноцветные электрические лампочки и ввели маленьких, они радостно окружили елку, и многие захлопали в ладоши. Елка для старших в 5 часов. Ребят собралось очень много. В концерте первым номером читается стихотворение, посвященное ленинградцам. Зал буквально замер. Многие плакали, даже взрослые. Каждый находил в стихах родное. На эстраду поднялся боец. Он тяжело опирался на палку. Разговор с ребятами у него сначала не выходил. — Товарищи, — сказал он, — меня прислал подшефный госпиталь поздравить вас с праздником. Это во-первых… — Тут он замолчал, вынул платок и вытер лоб. — Расскажите о себе и о своей части, — раздался голос. — Ну что же сказать о себе? Мой год рождения 1921-й. Воспитала меня Красная Армия. Ранен я был трижды; последний раз тяжело: задет позвоночник и спинной мозг. Оттого я хожу с палкой… А мой полк замечательный! Он третьим по счету получил звание гвардейского. С самого первого дня в боях был. Сражались мы под Красным Селом и Гатчиной; были на охране ледяной трассы, в боях у Синявино. Там мы отвлекали фашистов и мешали им прорваться к Ленинграду… Он замолчал, и ребята начали аплодировать с истинным восторгом. После торжественной части танцевали под радиолу. Вечер был особенно оживлен благодаря присутствию на нем командиров-подводников Балтийского флота. На груди у каждого из них три-четыре ордена. Мальчики 5-х классов не отходили от командиров, требуя новых и новых рассказов о морских боях. Девочки с восторгом танцевали со знатными гостями. Прошел год со времени необыкновенных елок 1941 года, и как всё изменилось! И дома сегодня уютнее. Окна застеклены. В печурке горят дрова, а не мебель. Я при электрической лампе пишу письма близким и эти странички дневника. Мы долго сидим за ужином и вспоминаем тех, кто на фронте, и тех, кто погиб, когда было так тревожно за судьбу Родины. |
||
|