Моника Маккарти Поцелуй врага

Глава 1

Замок Аског, остров Бьют, Шотландия

Июнь 1608 года

Катрина Ламонт внимательно следила, как молоденькая служанка закрепляла последние складки пышного кружевного гофрированного воротника на ее платье. Изысканное кружево, сплошь усыпанное крошечными драгоценными камнями, словно искрящийся нимб обрамляло лицо Катрины. Но не стоило питать никаких иллюзий на этот счет. Как часто повторяли ее братья, она была слишком самоуверенной и упрямой, чтобы сойти за ангела.

— Мужчина хочет получить в жены скромную и послушную девушку, — поддразнивали они сестру, отлично сознавая, что только подстрекают ее к тому, чтобы поступать наоборот.

Покончив наконец с одеванием, Катрина отступила назад, чтобы получше рассмотреть в небольшом зеркале свое новое платье. Глаза ее сверкали от возбуждения. Наряд и вправду был потрясающий. Встретившись в зеркале взглядом со своей любимой нянюшкой, Катрина воскликнула:

— О, Мор, разве это не самое великолепное платье в мире?!

Вечером предстояло большое празднество по случаю открытия ежегодных горских игр, которые этим летом проводились в Аскоге. Но Катрина отлично знала, что отец затеял все это в надежде устроить ее обручение с одним из многочисленных горцев, которые нагрянут к ним в замок, чтобы испытать свою силу и мастерство.

— Великолепное?

Няня неодобрительно фыркнула, многозначительно взглянув на низкий квадратный вырез платья, из которого откровенно выпирала полная грудь Катрины, едва не вываливаясь из тесных границ корсета и атласного корсажа. Отослав молоденькую служанку из комнаты, Мор решительно высказала хозяйке все, что думала:

— Сказала бы лучше: самое неприличное. Не понимаю, чем тебе не угодили остальные двадцать «великолепных» нарядов, которые без толку висят у тебя в кладовке?

Катрина поморщилась:

— Это платье вполне пристойно. Все придворные дамы в Уайтхолле носят такие наряды.

Мор пробормотала себе под нос что-то подозрительно смахивающее на «эти чертовы дурни англичане», что Катрина предпочла не заметить. Многие сотни лет постоянной вражды и взаимной неприязни не могли забыться в один момент только лишь потому, что король Шотландии в кои-то веки стал одновременно и королем Англии.[1] Катрина приподняла бледно-золотистый шелк юбки, и волны переливчатой ткани заиграли всеми цветами радуги в лучах солнечного света, проникавшего через окно. Девушка мечтательно вздохнула.

— В этом платье я чувствую себя принцессой.

Няня насмешливо фыркнула:

— Еще бы. Наверное, ушла уйма денег, чтобы доставить это платье прямо из Лондона сюда, на остров Бьют. — Мор укоризненно покачала головой. — Что за дурацкая затея, когда столько прекрасных портных в Эдинбурге.

— Но к сожалению, они очень отстали от современной моды, — возразила Катрина, хотя кое-что из сказанного Мор обеспокоило ее. Девушка прикусила губу, впервые задумавшись над ценой щедрого подарка отца. — Ты и впрямь полагаешь, что это стоило слишком дорого?

Мор удивленно приподняла бровь, еле скрывая усмешку.

— Вымогательство обычно обходится недешево.

Губы Катрины дернулись в попытке сдержать улыбку.

— Никакого вымогательства не было. Это платье — целиком папина идея. Наверняка он хотел загладить свою вину за то, что заставлял меня терпеть назойливые ухаживания бесконечной вереницы спесивых павлинов, которых он приглашал к нам в замок. Я думаю, он согласился провести ежегодные игры в Аскоге единственно в надежде на то, что среди такого множества «бравых парней» я смогу найти себе хоть кого-нибудь по сердцу — ну, как выбирают породистого быка на базаре.

На самом деле настойчивое требование отца скорее подыскать себе мужа беспокоило Катрину куда больше, чем она хотела показать.

Пожилая нянька старательно избегала затрагивать тему замужества, поэтому вернулась к платью.

— Этот бедняга готов предложить тебе луну с неба, только бы осушить твои слезы. — Мор погрозила Катрине пальцем. — Но попомни мои слова: в один прекрасный день непременно объявится кто-то, кого тебе не удастся обвести вокруг своего прекрасного пальчика.

Катрина улыбнулась.

— Уже объявился. — Она наклонилась и поцеловала няню в морщинистую щеку. — Это ты.

— Ха, — усмехнулась Мор. — Ты неисправимая проказница.

Катрина схватила няню в объятий, прижавшись щекой к колючей шерсти ее ариседа, традиционного тартанового наряда, и упиваясь теплым, знакомым запахом, торфа и вереска — домашнего уюта и очага.

— Тебе действительно не нравится это платье, Мор? Если так, я не стану его надевать.

Мор обняла Катрину за плечи и заглянула ей в глаза.

— Не слушай меня, девочка. Я просто глупая старуха, которую страшно беспокоит, что эти волки могут сотворить с моим маленьким ягненочком. — Взгляд ее смягчился. — Ты росла без забот и понятия не имеешь о порочной стороне мужской натуры. — Она погладила Катрину по щеке. — Просто это платье напомнило мне, что ты совсем уже взрослая. — Катрина с удивлением заметила слезы, выступившие на встревоженных глазах Мор. — Ты так похожа на свою мать. Она была красивейшей девушкой во всем Шотландском нагорье, когда сбежала с твоим отцом.

Сердце Катрины болезненно сжалось. Хотя мать покинула их уже больше десяти лет назад, Катрина по-прежнему тяжело переживала боль утраты. Ей было всего одиннадцать, когда мать угасла от изнурительной болезни, и воспоминания о веселой, всегда улыбавшейся красавице с каждым годом становились все более размытыми и неясными. Но в душе Катрина всегда ощущала пустоту, сознавая, что какая-то жизненно важная часть ее утрачена навсегда.

— Расскажи мне об этом еще разок, Мор. — Катрине никогда не надоедало слушать о том, как ее отец с первого взгляда влюбился в дочь своего заклятого врага. Как затем родители многие месяцы тайно встречались, пока отцу не удалось в конце концов убедить возлюбленную бежать вместе с ним.

Но прежде чем Мор успела ответить, в комнату вихрем ворвался младший брат Катрины.

— Кэти! Кэти Роуз, пойдем скорее!

У Катрины упало сердце, на ум пришло самое ужасное. Неужели кто-то ранен? Она схватила Брайана за плечи и со спокойствием в голосе — ведь с тремя-то братьями, о которых нужно было заботиться, пришлось научиться самообладанию — спросила:

— Что случилось?

Он посмотрел на нее с опаской.

— Обещай, что не будешь сердиться.

— Как я могу это обещать, если не знаю, о чем речь?

В свои двенадцать лет Брайан еще не отличался большим мастерством в дипломатии. Он опустил объяснения и сразу начал оправдываться.

— Я совсем не виноват, — заявил он. — Я сказал Уне…

При упоминании этого имени Катрина сразу догадалась, что произошло.

— О, Брайан, сколько раз я просила тебя держать этих ужасных собак подальше от котят?

Брат смущенно опустил голову.

— Я сказал Уне, что собираюсь вывести псов погулять, но она забыла запереть дверь конюшни, и тогда… ну, все случилось очень быстро. Бору просто хотел поиграть, а глупая кошка забралась на дерево.

Катрина застонала.

— На какое еще дерево?

Брайан поморщился.

— На старый дуб. Кэти, прошу тебя, помоги достать котенка с дерева, пока Уна не узнала. Она начнет плакать. — Брат раздраженно топнул ногой. — Терпеть не могу, когда она плачет.

Катрина встретилась глазами с Мор. Уна была внучкой старой няни, и Мор очень любила малышку.

— Я постараюсь чем-нибудь занять ее, пока ты, — сказала Мор, ткнув пальцем в тощую грудь Брайана, — снимешь этого котенка с дерева.

— Пойдем, Кэти, поторопись! — воскликнул Брайан и потащил сестру из комнаты.

Только когда они покинули замок и направились к воротам в крепостной стене, Катрина вспомнила, что ока все еще в новом платье и к тому же босиком. Ясное небо голубело над головой, но земля была влажной после утреннего дождя, и грязь хлюпала под ногами. Понимая, что теперь уже ничего не исправить, Катрина высоко подобрала юбки, чтобы не испачкать подол.

— Ты мог бы дать мне время переодеться, — проворчала она.

Брайан поспешно взглянул на нее.

— Зачем? Ты выглядишь прекрасно.

Катрина вздохнула. Ох уж эти братья! Она могла бы обрядиться в мешковину, а они бы и не заметили.

Выйдя через ворота, они направились по правой тропинке в сторону леса — левая вела к озеру Аског. Накануне начала состязаний в постройках вдоль берегов озера царила суета, но в лесу было на удивление тихо, не считая отрывистого лая Бору, который становился все громче по мере того, как они приближались к огромному старому дубу. Ламонты вели свое происхождение от великих королей Эйре,[2] и Брайан назвал собаку в честь своего тезки, Брайана Бору, знаменитого благородного короля прошлых веков.

— Ты оставил пса здесь? — возмутилась Катрина.

Брат покраснел.

— Я велел ему идти домой, но он меня не послушался.

— Наверное, он напугал бедняжку до полусмерти. — Катрина повернулась к собаке и повелительно крикнула: — Бору!

Пес перестал лаять и с любопытством посмотрел на хозяйку.

Катрина указала в направлении замка, теперь уже скрытого за деревьями, и коротко приказала:

— Домой!

С легким повизгиванием пес обнюхал ее юбки, виновато поглядывая на Катрину своими карими, полными любви глазами. Она укоризненно покачала головой, отказывая ему в сочувствии. Собака и вправду обладала неплохим сценическим даром.

— Бору, домой!

Снова заскулив, на этот раз еще жалостнее, огромная шотландская борзая низко опустила голову и неохотно засеменила к замку.

— Понять не могу, как это у тебя получается, — удивленно сказал Брайан. — Ты единственная, кого он слушается.

Катрина сжала губы, едва не выпалив в ответ колкость, вертевшуюся на языке. Ведь она единственная, кто занимался с псом и учил его выполнять команды. Если бы не она, собаки были бы такими же дикими, как волки. Катрина полагала, что то же самое можно сказать и о ее братьях.

Взглянув вверх, сквозь густое переплетение ветвей, Катрина ахнула, еле разглядев в листве крошечный комочек рыжей с белым шерсти.

— Как он сумел забраться так высоко?

— Когда я попытался залезть на дерево вслед за ним, он вскарабкался еще выше, вот почему я и побежал за тобой. Он меня боится.

Катрина вздрогнула и резко повернулась к брату:

— Уж не думаешь ли ты, что я полезу на дерево?

— А для чего же еще я позвал тебя сюда? — искренне изумился Брайан. — Котенок не хочет идти ко мне. А тебя он любит, и ты уже сотни раз взбиралась на это дерево.

— Да, только несколько лет назад, — сердито возразила она. — К твоему сведению, я уже давно вышла из того возраста, когда лазают по деревьям.

— Почему это? Ты еще не старая.

Катрина подумала, что нужно как следует поработать над умением Брайана говорить комплименты, если он надеется хоть когда-нибудь добиться расположения девушки. Впрочем, с его лицом это, пожалуй, не будет иметь значения. Если ее братьям и не хватало обходительности и манер, то это полностью компенсировалось их внешностью. Они были отчаянными и бесшабашными, но Катрина безумно их любила. Как только отец мог подумать, что она хоть когда-нибудь захочет их покинуть? Они нуждались в ней… а она в них. Чего бы это ни стоило, Катрина была твердо намерена остаться с братьями.

Пытаться убедить Брайана было бы пустой тратой времени.

— Я не собираюсь лезть туда.

На лице Брайана отразилось уныние, как у Бору несколько мгновений назад.

— Но почему?

— Хотя бы из-за этого платья.

— Пожалуйста, Кэти, больше мне некого попросить. Отец с Малькольмом и Ниллом уехали на охоту, а остальные заняты приготовлениями к празднеству.

Очень странно.

— Я думала, они уже закончили охотиться.

Брайан нахмурился.

— Я тоже так думал, но они уехали рано утром в страшной спешке. Отец выглядел сильно встревоженным, и когда я спросил, куда они направляются, он ответил: «На охоту». Так что, видишь, дома никого нет. Пожалуйста, Кэти…

Как нарочно, в этот момент котенок начал мяукать. Жалобная мольба крошечного испуганного существа тронула сердце Катрины. Черт бы побрал всех этих мужчин и животных! В ярости она повернулась спиной к брату.

— О, ну уж ладно, только помоги мне снять это платье. — Даже если судьба отвернулась от нее, Катрина не собиралась портить свой новый наряд.

Брайан порывисто и неуклюже обнял ее.

— Ты самая лучшая сестра на свете! Я знал, что могу на тебя положиться.

Катрина вздохнула. На парня невозможно было долго сердиться. Уже не мальчик, но еще и не мужчина, Брайан как раз находился в этом странном, как бы промежуточном возрасте. Он уже был выше ее ростом. Катрина понимала, что через несколько лету него добавится мускулов и он обретет крепкое тело воина, как Малькольм и Нилл — два ее старших брата. Брайан был младенцем, когда их мать умерла, и за ним всегда присматривала Катрина. Вскоре ему предстояло отправиться к предводителю соседнего клана и стать его оруженосцем. Катрина ощутила внезапную боль в груди, ей захотелось остановить время.

Верхняя юбка, фижмы, нижняя юбка, лиф и рукава были с большим трудом стянуты слой за слоем, и наконец на Катрине остались только корсет и сорочка. Чтобы она свободно могла поднимать вверх руки, от корсета тоже следовало избавиться, но Брайану пришлось изрядно потрудиться, развязывая тесемки. Катрина слышала, как он недовольно пыхтел и ворчал, а под конец в отчаянии принялся дергать и тянуть.

— Ой, — вскрикнула она. — Осторожнее!

— Я стараюсь, но это совсем не просто. Зачем, скажи на милость, ты нацепила на себя всю эту дрянь? Хороший вопрос. Что тут можно ответить?

— Затем, что так одеваются все леди.

Когда Брайан наконец-то извлек ее из тесного плена льняного полотна и китового уса, корсет присоединился к платью, перекинутому через ствол поваленного дерева. Катрина хотела как можно скорее выполнить свою задачу, пока кто-нибудь случайно на них не наткнулся. Едва ли это могло случиться, потому что они находились далеко в стороне от главной дороги. Однако Катрину смущала мысль, что ее могут застать в одном нижнем белье.

Она внимательно оглядела дерево, намечая себе путь. Прошло действительно уже немало времени с тех пор, как она забиралась на него последний раз. Старый дуб был выше всех деревьев в этой части леса, а котенок умудрился вскарабкаться почти на самую вершину.

— Тебе придется меня подсадить.

Брайан склонился, опустившись на одно колено, и Катрина использовала его как ступеньку, чтобы достать до нижних ветвей.

Котенок следил за ее приближением испуганными глазами, жалобно мяукая. Катрина поднялась, приблизилась к его ненадежному насесту и увидела, что бедняжка дрожит. Ветви становились все тоньше, и ей приходилось каждый раз останавливаться и испытывать их прочность, прежде чем двигаться дальше. Наконец она добралась до котенка, который теперь находился примерно в пяти футах от нее. Он сидел в стороне от ствола, на тонкой ветке, которая, безусловно, не смогла бы выдержать вес человека, Катрина ухватилась за нее для равновесия и осторожно двинулась в сторону вдоль нижней ветви!

— Осторожнее! — предостерег Брайан.

Катрине-очень хотелось ответить брату сердитым взглядом, но она удержалась, не желая смотреть вниз. Можно подумать, она нуждалась в его напоминаниях! Сердце глухо колотилось в груди, замирая при каждом шаге. Продвижение шло медленно. Еще один шаг… еще…

Пальцы Катрины ухватились за мягкий мех.

— Ты достала его! — донесся снизу торжествующий возглас Брайана.

Катрина прижала пушистый комочек к груди и почувствовала, как сильно колотится его сердечко, под стать ее собственному. Котенок что есть силы вцепился в нее. Маленькие острые коготки вонзились в кожу сквозь тонкое полотно сорочки.

Теперь предстояло самое трудное. На этот раз у Катрины была свободна только одна рука. Достигнув ствола, девушка вздохнула с облегчением. Взглянув вниз, она увидела, что Брайан тоже залез на дерево и находится всего на несколько ветвей ниже ее.

— Давай теперь я возьму его, — предложил он.

Понимая, что иначе не сможет спуститься с дерева, Катрина осторожно опустила котенка в протянутые ладони брата. Тот сунул пушистый комочек себе за пазуху, под кожаную куртку, быстро спустился по ветвям вниз и легко спрыгнул на землю.

Катрина немного помедлила, чтобы отдышаться и успокоить сердцебиение, а затем начала осторожно спускаться вниз.

— Спасибо, Кэти! — крикнул Брайан. — Ты самая лучшая!

Катрина обернулась на звук его удаляющегося голоса, но было уже слишком поздно.

— Подожди, Брайан, мне нужна твоя… — Она осеклась, не успев произнести «помощь». Братец бегом направлялся к замку и уже не мог ее услышать. — Ох уж эти братья! — сердито проворчала она. — «Спасибо», видите ли. Ну, попадись он мне…

Катрина взглянула вниз и поняла, что ей еще очень далеко до земли. Предстояло спуститься еще на несколько веток, прежде чем она сумеет спрыгнуть вниз, как Брайан. Осторожно обхватив руками ветвь, она опустила сначала одну ногу, потом другую…

Громкий треск возвестил беду. На мгновение желудок подскочил к горлу, тело стало невесомым. Катрина неедва не упала. Она ухватилась за ветку над головой как раз в тот момент, когда ветвь под ее ногами надломилась возле ствола и согнулась под опасным углом. Если снова продолжить путь, ветка может совсем сломаться, и тогда Катрина сорвется и грохнется на землю.

Здорово же она влипла! Катрина посмотрела вниз, под ноги, и увидела, что до земли оставалось по меньшей мере футов пятнадцать. Слишком высоко, чтобы спрыгнуть.

Придется ждать, пока Брайан о ней вспомнит. Катрина застонала, осознав, что может застрять здесь на всю ночь.

— Ну, попадись он мне…

— По-моему, вы это уже говорили.

При звуках этого низкого голоса — низкого мужского голоса — у Катрины перехватило дыхание. Она посмотрела вниз и наткнулась на стальной взгляд незнакомца, стоявшего всего в нескольких футах от дуба и наблюдавшего за ней с насмешливым блеском в глазах.

Катрина отчаянно нуждалась в спасителе, но предпочла бы, чтобы он оказался не таким… Она нахмурилась, подыскивая подходящее выражение. Не таким мужественным. Да, именно так.

Из ее положения — она ведь висела довольно высоко над землей — трудно было точно определить рост незнакомца, но Катрина была уверена, что он гораздо выше шести футов. Великан, по любым меркам, даже для горца. Говорил незнакомец по-шотландски, а не по-гэльски, но Катрине показалось, что в его речи проскальзывает горский акцент. По одежде тоже было трудно судить. Он не носил килт, как подобает горцу, но для богатого человека высокого ранга в этом не было ничего необычного. А уж насчет его положения у Катрины сомнений не возникало. Даже на расстоянии ей было видно, что его черный кожаный камзол самого высокого качества.

Однако изысканная одежда не могла скрыть потрясающую красоту его широкой груди и сильных мускулистых рук и ног. Впечатляющая фигура в сочетании с большим двуручным мечом — клеймором, висевшим у него за спиной, не оставляла сомнений, что перед ней — воин. И Катрина готова была держать пари, что весьма выдающийся.

Но она бы предпочла, чтобы ее спаситель оказался не столь подавляюще властным. Все в нем: внушительная осанка, независимое выражение лица и дерзость, с которой он смотрел на нее, — выдавало человека, привыкшего повелевать. Его поведение настолько выбило ее из колеи, что Катрина не сразу заметила, как он красив. Именно так. Словно благородные черты лица были всего лишь отголоском неодолимой силы его подавляющей мужественности.

По коже Катрины побежали мурашки, когда она заметила, как незнакомец на нее смотрит. Милостивый Боже, как он ее рассматривал… всю ее. Взгляд его блуждал по ее телу от макушки до пальцев ног, задержавшись на полной груди достаточно долго, чтобы щеки Катрины запылали румянцем. Катрина вдруг поняла, что едва одета. Сорочка, которую она совсем недавно посчитала вполне подходящим прикрытием, теперь, под его пронизывающим взглядом, казалась ей почти прозрачной, как тончайший шелк.

Катрина всегда находилась под защитой отца и братьев. Ни один мужчина никогда не осмеливался смотреть на нее подобным образом — словно она сочная спелая слива, вполне созревшая, чтобы ее сорвать.

И Катрине это совсем не понравилось. Может, она сейчас и не одета как полагается, но любой мужчина в здравом уме мог бы сообразить, что она леди, даже если он не заметил роскошного платья, разложенного прямо у него перед носом.

Кто же такой этот дерзкий воин, державшийся словно король?

Катрина могла бы поклясться, что никогда не видела его прежде. Судя по одежде и вооружению, он явно не был беглым преступником. Скорее всего это был вождь какого-то отдаленного клана, приехавший на состязания. Значит, он должен соблюдать священные правила и обязательства гостеприимства, принятые среди горцев. Но если он вождь, то где же люди его клана?

Впрочем, вождь он или нет, ему не следовало смотреть на нее подобным образом.

— Ваше имя, милорд? — требовательно спросила Катрина. — Вы находитесь во владениях Ламонтов.

— Значит, я достиг места назначения.

— Вы прибыли на игры?

Он задумчиво посмотрел на нее, словно знал гораздо больше, чем она.

— И для этого тоже.

Он так и не назвал ей своего имени, но в данный момент Катрину меньше всего интересовало, кто он такой. Она рада была бы самому дьяволу — или даже, упаси Господи, одному из его любимцев Кемпбеллов, — только бы он помог ей спуститься вниз. Но ее спаситель определенно не торопился.

— Ну что, вы так и будете весь день стоять и пялиться на меня? — нетерпеливо спросила Катрина.

Уголок его рта приподнялся.

— А почему бы и нет? Не часто случается наткнуться на полуодетую лесную нимфу, взбирающуюся на дерева.

Щеки Катрины вспыхнули ярким румянцем.

— Я вовсе не полуодета, и если вы возьмете на себя труд посмотреть вверх, — «только не на мою грудь!» — то увидите, что я не взбираюсь на дерево, а совсем наоборот — застряла и нуждаюсь в помощи.

Ее бурная тирада, похоже, развеселила его еще больше. Он не смеялся, но стальные голубые глаза искрились весельем, сверкая так же ярко, как вспышки солнечного света, проникавшие сквозь листву.

Дерзкий невежа потешался над ней!

Не привыкшая к тому, чтобы над ней насмехались, Катрина прищурилась. Она действительно находилась в невыгодном положении. Но ненадолго. Пусть он только снимет ее с дерева — уж тогда она вправит ему мозги!

Катрина разозлилась и самым надменным тоном — тем самым, которым обращалась к братьям, когда хотела заставить их сделать что-то — сказала:

— Поспешите же и помогите мне спуститься… немедленно!

Она сразу поняла, что избрала не лучшую тактику, используя командный тон. Улыбка, на время озарившая его суровое лицо, исчезла, а губы сжались в строгую линию. Он смерил ее долгим взглядом, затем скрестил руки на широкой груди. У Катрины перехватило дыхание при виде взбугрившихся внушительных мускулов. Боже милостивый, как же он силен!

— Нет, — неспешно промолвил он.