"Житие мое" - читать интересную книгу автора (Сыромятникова Ирина)

Глава 36

Эти путаные праздники, наконец, закончились, подошел к концу и срок моей злосчастной командировки. Можно было задержаться на пару дней (ну, не съедят же меня за это!), но тогда мне пришлось бы присутствовать на похоронах Фокса. Это была идея миссис Хемуль – покойный завуч не должен был остаться в памяти детей темным пятном.

– Как бы то ни было, он был их учителем, они многое узнали от него. Ребенку не скажешь: "Это помни, а это – не помни". Дети сами должны понять неоднозначность его личности, развести в уме добро и зло. Я знаю, вы видите в этом излишнее благодушие, но смерть закрывает все счета, а прощение нужно нам самим, для того чтобы жить дальше.

Хорошо, может, с белыми это и так, а вот я себя скорбящим об Искуснике не мог представить даже после литра пива.

А еще, миссис Хемуль хотела знать о результатах расследования, потому что добиваться ясности – фундаментальное свойство белых, просто наплевать и забыть, как черные, они физически не могут. Мудрая директриса выбрала для достижения своих целей простейший способ – пригласила всех заинтересованных лиц на ужин в ту самую пивную, за свой счет. Орлы Клеймора прилетели полным составом, хвастаться. Я не хотел идти, честно, я – гордый, меня Кларенс очень попросил быть. Макса пошел со мной – "чистильщикам" он был уже представлен, а лишние зубы во время беседы не помешают.

Старшина подробно и охотно излагал результаты расследования, половину из которого провел не он. Главным достижением "чистильщика" было опознание скромняги-Фокса, которое подвело материальную основу под мой бред об Искусниках (за что я ему был очень благодарен):

– Провинциалы любят звучные прозвища! Вступив в общество, он принял псевдоним Сигизмунд Саларис, под которым и прославился, в некотором роде. Он был вдохновителем той ветви культа, которая решилась бросить открытый вызов властям и основать общину в Нинтарке. Естественно, что потом его сочли погибшим и искали без фанатизма, а он все время здесь сидел.

Миссис Хемуль приняла известие об Искуснике с удивительным спокойствием, за которым чувствовалась долгая практика. Интересно, кем она была до того, как приехала в Михандров?

– Признаюсь, я всегда воспринимала Искусников как неких душевнобольных, но теперь понимаю, что мои представления были слишком примитивны. Фокс способен был рассуждать здраво и последовательно, но притом совершать абсолютно немыслимые вещи. А главное – зачем?!

– Зачем, это как раз ясно, – не удержался я, – он хотел, так сказать, пожертвовав малым, защитить большее.

– Защитить от кого?!

У меня были соображения на этот счет, но озвучить их целиком означало – раскрыть источники, а оно мне надо? В сокращенном виде идея выглядела так:

– Вы знаете, что отец Петрика был убит во время вооруженного ограбления банка?

Кларенс слегка нахмурился.

– Ага, ага, того самого! За три месяца до рождения своего первенца, между прочим. Первая жертва пропала через несколько дней после инцидента. Если хотите, поройтесь в архивах, в то время много странных событий произошло. Не знаю, что Фокс пытался отбить тем щитом, но эффект ему явно понравился и вот он, скорбя и плача, начинал пускать под нож своих учеников, естественно, выбирая тех, чья смерть затронет как можно меньше народу. Одиночек, короче. Этакое счастье на крови.

Старшина согласно кивнул:

– Типичная логика Искусника.

– Но дети! Зачем он пытался отравить их?!

– Тоже понятно. Что такое потусторонний феномен Фокс, надо полагать, знал еще по Нинтарку. Он потерял контроль над ситуацией: его ученики убивают себя, щит не выдерживает, жертвы требуется приносить все чаще, а руководство сменилось, контроль ужесточился. Белые плохо переносят стрессы! Под конец появляюсь я и начинаю портить его паству, прививая ей толику здравого смысла, и вообще, делают то, с чем так долго не мог справиться он. Там, где вы разглядели надежду, он видел только разврат и деградацию. Опять же, скорбя и плача, он принял решение спасти всех от столкновения с реальным миром – усыпить, типа, как больных дворняг, чисто из милосердия.

– Все они, рано или поздно, к этому приходят, – буркнул Клеймор. – Это единственный логический вывод их философии.

– Лучше радуйтесь, – посоветовал я, – что все так хорошо окончилось.

– Хорошо? – не поняла она.

– Угу. Дети живы, Фокс отмучался. Вы подумайте, что было бы, если бы он попал в тюрьму!

– Казнь через сожжение еще никто не отменял, – очень к месту вставил Горчик.

– Опять начнется скандал, – вздохнула миссис Хемуль.

– Это вам на руку! Ситуация критическая, если НЗАМИПС не пришлет сюда нормальную команду, все страхи Фокса исполнятся. Кроме того, вправлять мозги надо не только вашим воспитанникам, но и городу в целом. Вам нужна помощь эмпатов и дополнительное финансирование, добиться этого в текущей ситуации можно либо после массовых жертв, либо на волне публичного скандала. Я бы на вашем месте скооперировался с городскими властями и работа на опережение. Лучшее лечение это профилактика!

Миссис Хемуль медленно кивнула:

– Да, я вас понимаю.

– Только не думай, что я все это подпишу, – буркнул старшина, – пока все эти рассуждения про щит – твое личное мнение, а фон вокруг города толи есть, толи – нет, я не эксперт, врать не буду. Представитель НЗАМИПС в городе имеется, – тут он кивнул на Кларенса, – феномен мы ликвидировали, убийцу нашли, отчет отослали, теперь ждем команды. Что скажут, то и сделаем, а претензии – к господину координатору.

Кларенс смолчал, хотя челюсти сжал так, что скулы побелели, а я лишь меланхолично пожал плечами:

– Ну, мистер Аксель тоже не самоубийца и понимает, что, если просрет город после двух звоночков, официального расследования и доклада подчиненных, то Оковами Избавления не отделается, а эмигрировать сможет только на Луну.

– И кто ему об этом скажет? – хмыкнул Клеймор.

Я ласково улыбнулся старшине "чистильщиков".

– Вы, причем – уже сказали, – он явно не врубился и я пояснил, – ты вчера отчет начальству написали? Как раз, когда я приходил. И листочки, перед тем как класть в конверт, не пересчитывал.

– Да, но как…

Тут Макс улыбнулся ему довольной собачей ухмылкой. Что значит для пса-зомби запрыгнуть в окно второго этажа?

Старшина Клеймор быстро сложил два и два.

– Вот пидор! – с чувством произнес боевой маг.

Я сделал вид, что это он про зомби.

– Это что же, – испугался Риспин, – мы здесь застряли?

– Поживем – увидим, – хмуро оборвал его старшина.

Миссис Хемуль спрятала за чашкой довольную улыбку – белому не к лицу радоваться чужой беде.

К счастью, испытывать на себе юмор раздосадованных боевых магов мне не пришлось – вечером того же дня я уезжал из Михандрова. Без Лючика. Миссис Хемуль долго и горячо убеждала меня, что теперь в интернате все будет хорошо, что о Петрике позаботятся, даже если миссис Кормалис не удастся найти, что для моего брата очень важно увидеть благополучное окончание этой истории и торжество справедливости. Я подумал и сдал назад – не такое уж это счастье, нянчиться с белым малолеткой – хотя на счет справедливости сильно сомневался.

Лючика на станцию я не взял – там, под присмотром мадам Паркер, меня ждал пес-зомби. Что, если детям придет в голову его потискать? Лейтенант лично заехал за мной на автомобиле, который теперь перемещался без скрипов и визгов, с мягким хищным рокотом, а на заднем сидении приехали Горчик и Риспин (очевидно, собрались на станцию за водкой). Старшина, судя по всему, все еще висел на телефоне, пытаясь отловить свой доклад прежде, чем он попадет на стол старшего координатора Акселя. Успеха ему! Меня уже не интересовали никто и ничто, только паровоз-вагон-гудок.

Комитет по проводам, с грехом пополам, закинул на подножку мой багаж, мадам Паркер помахала рукой, а черные разразились невнятными воплями и энергичной жестикуляцией. Вот придурки… Благодушно отсалютовав всем, я побрел следом за чемоданом, с тоской готовясь к представлению на тему "посади зверюгу в клетку". Все проводники до ужаса предсказуемы: сколько ни заплати за билет, они все равно пытаются засунуть твою собаку в багажное отделение. Спрашивается, если бы я собирался это сделать, стал бы я платить столько за второе место?

Проводник закатил чемодан в купе и расплылся в слащавой идиотической улыбке:

– А давайте посадим песика в домик!

Я посмотрел на него как на дурного. Пару секунд на его лице держалось это странное выражение, а потом он слегка побледнел:

– Виноват, сэр! Прошу прощения! С животными у нас обычно путешествуют белые и вот я…

Упс!

Вопрос о размещении Макса больше не обсуждался.

В состоянии тихого офигения я заперся в своем купе и принялся грызть ногти.

Что ж это делается?! Меня начинают принимать за белого!!! Какой позор… Хорошо еще не все это слышали, а в Михандров я вряд ли когда-либо вернусь.

Надо срочно исправлять положение: вернусь в Редстон, первым делом подерусь с Четвертушкой, скажу ему, что гомосеки – отбросы общества, и я его бабушку имел (он очень трепетно относится к старушке). Можно еще отловить Сэма (если он с простудой не слег) и напихать ему за шиворот перьев. О-о! Нассать на ступеньки полицейского управления. Интересно, они смогут установить виновника по луже мочи?

Пиррон с провожающими остался позади, в голове тихо ворочался Шорох, пытающийся понять, чем я занимался без него, жизнь постепенно приходила в норму. В чемодане у меня лежали пять кило сушеной рыбы и две дюжины кульков из вощеной бумаги с весьма небезобидными ингредиентами (сувениры из Михандрова).

А еще там было спрятано письмо от мертвеца: на следующий день после смерти Фокса я получил посылку без обратного адреса, никакой записки внутри не было, но в личности отправителя сомневаться не приходилось. На самом верху увесистого пакета лежали пожелтевшие вырезки из газет десятилетней давности с отчетами о странных событиях (массовом лете пчел, исчезновении тушканчиков, бешенстве лошадей) и статьей об ограблении банка, совершенном с особой жестокость. Помните, я удивлялся, как они собирались слинять? Все хуже: двое фермеров перестреляли своих родных (!) и продолжили веселье в городе, подражая персонажам недавно нашумевшего боевика. Места инцидентов ложились на карте вдоль одной прямой, безошибочно упирающейся в Михандров. Не знаю, может, я на его месте тоже не выдержал бы.

Кроме того, в посылки лежали рабочие журналы мага, последняя запись в которых была сделана двадцать лет назад (наверное, Фокс не хотел, чтобы они достались НЗАМИПС), а так же большая фотография. Пожелтевший и выцветший от времени листок хранил изображение людей, позирующих на фоне странного постамента, должно быть, фотограф запечатлел выпуск какого-то учебного заведения: трое учителей и восемь учеников. Первым слева от преподавателей сидел молодой и жизнерадостный Фокс в светлом сюртуке с платочком в кармашке, рядом, за спинами первого ряда обнимались девушка и парень, лицо которого было тщательно заретушировано – человек, вроде, есть, а лица у него – нет. Парень носил стильный черный костюм, а девушка казалась смутна знакомой, подпись на обратной стороне гласила, что это – Милисент МакКоран, моя мать. Джо на фотографии не было.

Думаю, если бы Искусник рассказал мне что-нибудь, я не поверил бы ни единому слову, но теперь мне НАДО было узнать, кем был мой отец и как он умер. Почему мать уехала со мной в глушь? О чем молчал дядя Гордон, и что это, наконец, за дебильная книжка, из-за которой он погиб?

За окном экспресса дождь переходил в мокрый снег, я возвращался в Редстон.

Горчик рассматривал удаляющийся поезд с характерным козлиным прищуром. Черный маг был привычно возмущен:

– Мог бы сделать работу до конца, халтурщик! Его зомби обозначил только шесть захоронений, а где прикажете искать еще два?!

– Интересно, из какой он группы? – Риспин был задумчив. – Я раньше его не встречал. Очень бы хотелось получше осмотреть его создание…

– Ничего, в конторе встретимся! Уж в этот-то раз Аксель должен быть доволен.

Лейтенант Кларенс решил продемонстрировать свою осведомленность (ему надоело изображать овощ в присутствии хамоватых гостей):

– Он из Редстона.

Горчик повернулся к нему именно с таким выражением, с каким смотрят на говорящий кабачок:

– Причем тут Редстон?

– Он приехал из Редстона, – терпеливо объяснил лейтенант, уже жалея, что ввязался в разговор.

– И какого Шороха он там делал? – полюбопытствовал Риспин.

– Не знаю, – белый попытался принять независимый вид, – но командировочное удостоверение выписало редстонское отделение.

Некоторое время собеседники сосредоточенно молчали.

– А зачем его прислали? – осторожно уточнил Горчик.

– Для изучения работы образовательных учреждений. Я не шучу! Так было написано.

На лицах боевых магов появилось выражение, которого лейтенант Кларенс понять не смог.

– М-да, – резюмировал Риспин, – премии мы снова не получим.

– А что такого? Плешь мы сковырнули чисто! – возмутился Горчик, но коллега покосился на него с состраданием и тот вынужден был посмотреть правде в глаза: – Ну, хоть драться босс не будет.

Лейтенант Кларенс постарался сохранить невозмутимый вид и дал себе зарок никогда не лезть в дела этой психованной компании. И пусть делают друг с другом, что хотят!