"На Стратилата" - читать интересную книгу автора (Соколовский Владимир Григорьевич)

15

Он дежурил на КПП, пропуская вернувшиеся с промзоны бригады, — когда поймал чей-то чиркнувший, отложившийся в сознании взгляд. Насторожился, но тут же отвлекся снова, и забыл. Однако ощущение, что чужие глаза все следят за ним, блестя из-под кепки-«пидарки», не покидало несколько дней. И вот глаза эти сверкнули совсем рядом, — когда поодаль его поста остановился однажды некий узник.

— Эй, земляк! Пашка! Паташонок! Ты не узнал меня, что ли?

— Ну… привет! — отозвался Шмаков.

— Ничего встреча, а? — Гунявый простуженно засмеялся. — Чистое кино.

— Все бывает… Долго еще припухать-то?

— Семь месяцев. От звонка до звонка, раньше не выпасть!

— Что так?

— Мол — не та кандидатура… Э, что о том толковать! Ты вот что, земляк: чаю принеси! Пачек с десяток — ну?

— Не стой, Толян, на месте, тусуйся туда-сюда, или делай чего-нибудь… и не оборачивайся! А то засекут, что разговариваем — не оберешься хлопот…

— Боишься и х, что ли?

— А то! Что в них хорошего? Солдатская служба — тоже ведь неволя? Так умеют жамкнуть, что кишки лезут. Твои же товарищи настучат.

— У меня таких товарищей нет, — процедил Толик.

— Все так думают. Откуда ты знаешь?

— Ну, короче: чай будет? Помогай, земляк! Проигрался я… сам знаешь, чем здесь это дело пахнет.

Знать-то Пашка знал… Но и знал также, сколь коварны и изобретательны зеки, когда ищут пути сближения, подкупа, шантажа. Уши прожужжали командиры и разные штабники, рассказывая об этом. Да и примеров хватало, слухами и приказами полнилась земля: то сержант ушел в бега с осужденным, убив напарника и захватив два автомата, то прапорщик способоствовал побегу, то солдаты в сговоре с зеками организовали некий подпольный бардак… А уж случаев провоза, проноса недозволенных предметов вообще было не счесть. Это было неискоренимо: на всех точках, где служил Пашка, он знал солдат, надзирателей, даже офицеров, которые этим занимались. Пропускал это мимо себя: черт с ними! Каждый живет, как умеет. Сам он старался держаться дальше от всяких дел, близких к криминалу. Лучше в бедности, да в спокойстве, — так учила баба Шура. Но вот явился Гунявый, — если бы знать, что он успокоился этим чаем! Тогда Пашка, может, и рискнул бы. Но ведь девяносто пять процентов — что это просто крючок, тебя проверяют. Дальше — больше, и окажешься в такой вязкой и крепкой паутине, что и сам будешь не рад. Зачем ему это надо?

— Нет, Толик. Ничем не могу помочь. Не имею возможности. Командиры здесь — звери, проверка идет, офицерья нагнали — сам видишь… А я же солдат, под военным законом. Так сгребут — только косточки схрупают.

— Ага… Ну вот мы с тобой друзья детства, из одного села, у нас и матери дружили когда-то. Смог бы ты меня застрелить, если бы я, например, в побег пошел?

— Конечно. А куда бы мне было деваться?

— Ну да, нелюди мы для вас… А помнишь, как огурцы на нашем огороде воровал? Как с дядей Мишей на озера ходили? Т-ты, сучонок… Принеси, говорю, чаю!

— Не ори, тут тебе не сходняк. Вызову дежурный наряд, будешь знать… Марш, марш к бараку!

— У, сука… я тебе еще сделаю… — захрипел земляк, удаляясь. — Встретимся, рвань краснопогонная!