"Наследница Горячих Ключей" - читать интересную книгу автора (Грейс Кэрол)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Телефон зазвонил в семь утра и прервал сон Зеба. Ему снилось, что он и прекрасная наследница Горячих Ключей, пошвыряв, куда попало свою одежду и, обгоняя, друг дружку, мчались в баню, чтобы предаться там страстной любви. Но зазвонил телефон, и Зеб понял, что это только сон. Он застонал в подушку и обругал того, кто находился сейчас на другом конце провода.

При воспоминании о восхитительном обнаженном теле Хлои в прозрачной воде ванны он словно одеревенел. Это тело ему уж точно не приснилось. Оно было реальным. Женщина была реальной до умопомрачения. Зеб снял трубку.

– Нашел одного, – сказал брат.

– Самое время. Долго ты колесил. Каков из себя?

– Короткая шея, широкая грудь. Пылкая скотина.

Зеб сбросил на пол одеяло и сел.

– А каков он как производитель?

– Говорят, превосходный.

– Почем?

– Можно сторговаться.

– Тогда торгуйся, – велел Зеб.

– Я думал, у нас нет денег.

– Мы их получим.

– Та женщина согласилась? – спросил брат.

– Знаешь, – Зеб взъерошил волосы, – вчера она приперлась сюда на высоких каблуках, в шелковой кофте и с фотоаппаратом на шее.

– Что она сказала? – спросил Сэм.

– Велела мне вылезать из ванны.

– Начало не вдохновляет, – заметил брат. – Она согласилась продать свою землю?

– Пока нет. Но после ночевки на земле без спальника подпишет все бумаги как миленькая, ручаюсь.

– Ты оставил ее спать на земле? – удивился Сэм.

Зеб почувствовал укол совести. Но не младшему же брату учить его, как обращаться с женщинами!

– А что, по-твоему, мне было делать – пригласить ее к нам в свободную комнату? Дать бабушкину ночную рубашку и поцеловать на ночь? Хочешь, чтобы кто-нибудь другой вместо нас сделал деньги на имении Горацио?

– Нет, черт возьми. Мне вовсе не хочется терять право покупки. Но…

– Никаких «но». Мы должны убедить ее продать землю. Сегодня. Сейчас. Пока она все не выяснила.

– О'кей, о'кей. Как она выглядит?

– Не заметил, – соврал Зеб. Не заметил, что ее глаза – коричневый бархат, а волосы сияют медью. – Единственное, что я понял, – она здесь не к месту. Как тепличный цветок на луковой грядке. В общем, я сейчас же направляюсь туда, чтобы повторить предложение.

– Она сейчас наверняка кряхтит и не может разогнуться после ночи, проведенной на земле. Да, самое время избавить ее от этого кошмара.

– Еще бы.

– С другой стороны, вряд ли справедливо пользоваться ее неприспособленностью к местной жизни.

– А разве справедливо, что наше стадо погибло от эпидемии? Что мы потеряли призового быка? Справедливо, что сено вздорожало, а скот подешевел? Жизнь, Сэм, вообще несправедливая штука.

– Я это знаю. Ты это знаешь. Но знает ли она? Что, если она бросила работу, чтобы перебраться сюда? Что, если у нее проблемы с деньгами не меньше наших?

– Ни у кого нет таких проблем, как у нас. К тому же я даю ей приличную цену. Она поедет домой с деньгами в кармане, а мы с тобой получим навар с перепродажи. Купим того быка и опять окажемся в деле.

– Я все думаю про эту женщину, Зеб…

– Лучше думай про скот. Как делаю я. – Ну конечно, особенно сегодняшним утром, после того как ему приснилось ее лицо, а вовсе не морда быка ценой в 15000 долларов.

– Спроси, чем она занимается. Убедись, что она не бросила работу, чтобы перебраться сюда. А то…

– А то что? Не решишься? – недоверчиво спросил Зеб. Неужели именно этот парень безжалостно обчищает друзей в покер по средам, не испытывая ни капли сострадания?

– Не смогу. И ты не сможешь, бандит.

– Ладно, спрошу, чтобы ты не нервничал. Но я знаю, что у нее есть работа.

– Какая?

– Не знаю какая, – раздраженно ответил Зеб. – Может, она нотариус, а может, полуголая официантка в баре. – Он не собирался повышать голос, но уходило драгоценное время – солнце уже выглянуло из-за пурпурных гор.

– Давай-ка разберемся, – медленно проговорил брат. – С чего ты взял, что она полуголая официантка?

– Не знаю. Вырвалось само собой. – Воображение подкинуло ему образ Хлои в мини-юбке, с обнаженной грудью, и боль желания пронзила тело. Это теперь-то, в семь двадцать утра! – Не вижу смысла это обсуждать. Мы уже все решили.

– Да, но тогда она была только именем на листе бумаги. Я не знал, что она собирается сюда приехать. Теперь это реальная женщина, со своими надеждами и мечтами.

– Эй, куда тебя занесло! Я спросил, что она собирается делать с имением, и она сказала «не знаю». И потом, она не беспомощная полевая мышка, а взрослая женщина, которой вдруг взбрело в голову сюда приехать. При этом она никак не возьмет в толк, что курорт на горячих ключах остался в двадцатых годах и ничто здесь уже не будет как прежде.

– Просто убедись, что мы не нарушим ее планы. Что у нее есть другая жизнь.

– И работа. Ладно, понял. Но я ничего не выясню, если не поеду туда.

– Ну и поезжай. Мы договорились на среду?

– Вроде бы да.

– Я подъеду к шести. Если машина не развалится. С ней столько хлопот. В следующий раз…

– У тебя будет новая. Скоро мы разбогатеем.

Зеб бросил трубку и влез в джинсы. Только бы братец не успел взглянуть на эту горожанку. Не то она растрогает его мягкое сердце, и он ей все выложит. Зеб сунул в карман чековую книжку и верхом на лошади спустился к «Горячим Ключам Парадиз».

Хлоя пыталась разжечь костер. Очко в ее пользу. Она наклонилась над кучкой дымящихся прутиков, и все, что он мог видеть, – ее стройные ноги, обтянутые джинсами. Он кашлянул.

– Доброе утро.

Она испуганно вскочила. Лицо ее было окутано дымом, волосы растрепаны, под глазами темнели круги. Его кольнуло невольное сочувствие.

– Как спалось? – поинтересовался он.

– Прекрасно. Собираюсь приготовить завтрак.

– А что у тебя есть?

Она следила, как огонек в костре помигал и потух. Плечи ее поникли. Надломленным голосом она ответила:

– Калорийный батончик.

– Звучит неплохо.

Она вынула из кармана батончик и разломила пополам.

– Держи. Я у тебя в долгу.

– Спасибо. – Он раскрошил зубами батончик и принялся жевать. Ну почему она выглядит такой жалкой как раз тогда, когда он приготовился отобрать у нее наследство? Зачем ей нужно было делить с ним свой убогий завтрак, так что теперь он чувствует себя последним негодяем?

Зеб сделал над собой усилие и хлопнул в ладоши.

– Так, с завтраком покончили. Может, теперь поговорим?

– Я хотела пройтись. – Хлоя осторожно выпрямилась и поморщилась от боли в спине. Хорошо, что он не спрашивает, где она ночевала. Пусть думает, что на твердой земле под деревьями. Интересно, есть ли на свете что-нибудь тверже ванны?

– Я пойду с тобой. Заодно и поговорим.

Она искоса посмотрела на него. Типичный американский ковбой: рубашка в косую полоску, низко сидящие джинсы. Чувствует себя в этих краях чертовски уютно, словно все тут принадлежит ему, а не ей. Источает жизненную силу и, судя по всему, хорошо выспался, в отличие от нее.

От утренней прохлады она дрожала. Отчаянно хотелось горячего кофе, который бы наверняка помог преодолеть утреннюю слабость.

Она глубоко вздохнула и, отбросив гордость, тихо спросила:

– У тебя случайно не осталось вчерашнего кофе?

– Кофе? – В его глазах блеснули смешинки. – Нет. Извини. А вот экскурсоводом тебе послужить я вполне могу.

– Тебе что, нечего делать? – спросила она. – Я думала, работники ранчо постоянно клеймят скот или… или…

– Выгуливают бычков? Все это я делал вчера. Сегодня я свободен и могу тебя проводить. В хижинах ты уже была?

– Нет. Ты же сказал, что там все разграблено. Я бы посмотрела на ту часть имения, которая лучше всего сохранилась. – Ей хотелось увидеть что-то ободряющее, внушающее надежду на то, что ее планы сбудутся.

– Душечка, но это и есть та самая часть.

Хлоя обвела взглядом пустой ржавый бассейн, домики с облупившейся краской, покосившуюся баню и чуть не заплакала. И тут ей вспомнился дедушка, пионер здешних мест, который когда-то начал все с нуля и построил на пустом месте курорт.

– В имении сорок акров. Я хочу видеть остальные тридцать девять, – твердо сказала она.

– Сорок акров? Как скажешь. Мы поедем, на моей лошади, на Дженни.

Лошадь заржала и изрыла копытом землю, как будто поняла, что ее ждет.

У Хлои от страха по спине пробежал холодок. Если она, не дай Бог, упадет, эта огромная лошадь, без сомнения, раздавит ее копытами.

– Я не умею ездить верхом, – виноватым тоном заметила она.

– Не умею ездить верхом, – повторил он. – Откуда, говоришь, ты приехала?

– Из Сан-Франциско.

– И что, там нет лошадей?

– Есть, конечно. В парке «Золотые ворота». Можно брать напрокат. Но это дорого.

– А у нас свои. Здесь без лошади никуда. Я езжу, ты нет – так почему бы тебе не продать мне имение?

Хлоя подбоченилась и подозрительно уставилась на него.

– На что тебе мое имение? Здесь что, закопано золото? Клады древних индейцев?

Зеб покачал головой.

– Ни о чем таком я не слышал. Что ж, поехали, сама посмотришь. Не бойся, я буду крепко тебя держать. – Он потащил ее за руку. Она в ужасе уставилась на дикого, необузданного зверя по имени Дженни и оцепенела. – Ты же не боишься, правда? – шутливо спросил он, все еще не выпуская ее руку. – Мужчины ездят на лошадях пять тысяч лет. Женщины тоже. Жанна д'Арк ездила верхом.

– Вот и молодец. – Она прикусила губу. – Ну и зубы у твоей лошади, – пробормотала она, не замечая, что впивается ногтями в его ладонь.

– Дженни тебя не съест. Не обижайся, но ей больше по вкусу сено и овес. – (Он явно забавляется ее испугом!)

Она собралась спросить – раз они едят только сено, зачем им такие огромные страшные зубы, – но тут Зеб приподнял ее под локти.

– Левую ногу в стремя, – скомандовал он. – И махом в седло. – Придерживая Хлою за талию, он подтолкнул ее кверху и просунул ее левую ногу в стремя. Занося правую ногу, она нечаянно ударила лошадь коленом в бок. Дженни тряхнула гривой и тут же взвилась на дыбы.

Вылетев из седла, Хлоя сбила Зеба с ног. Оба они повалились в грязь, но он обхватил ее так крепко, что она не могла пошевелиться. Пленительный запах ее волос и кожи лишил его способности трезво думать. На какой-то момент Зебу даже показалось, что вся она, распластанная у него на груди, принадлежит ему. Но нет, она принадлежала Сан-Франциско.

– Не могу, – задыхаясь прошептала Хлоя, вытирая вспотевшие руки о джинсы.

– Нет, можешь, – сквозь зубы прошипел Зеб. – Если не влезешь на эту чертову лошадь, не сможешь осмотреть имение. И тогда до конца жизни будешь думать, что я от тебя что-то скрываю.

Не дав ей возразить, он подтолкнул ее к лошади.

– Нy-ну, старушка, спокойно, – сказал он. – Не пугайся. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Гляди-ка, похожа на тебя. Породистая, длинноногая, с норовом.

– Ты говоришь со мной или с лошадью? – Хлоя надменно повернула к нему голову.

– С лошадью. – Он крепко сжал ее за плечи. – Дай ей немного привыкнуть к тебе. Пусть обнюхает. Она пугается незнакомых.

– Это она-то пугается? Что же тогда говорить обо мне?

– Это я и имел в виду. У вас много общего. – Одну руку он положил на бок лошади, другой цепко держал Хлою за плечо.

– Я расцениваю это как комплимент.

– Правильно делаешь. На этот раз заноси ногу повыше. Держись за луку седла.

Не дожидаясь протестов, он обхватил ее за талию и вскинул вверх. Она со всего размаха плюхнулась в седло. Зеб одним движением взлетел на лошадь и сел сзади. Проведя руками по ее предплечьям, он ощутил, что Хлоя напряжена.

– Расслабься. Выпрями спину, – сказал он и прочертил пальцем линию ее позвоночника. Она дернулась и выпрямилась. – Очень хорошо, – подбодрил он. Спина Хлои касалась его груди, и вся она казалась такой хрупкой и тоненькой, что Зебу поневоле стало интересно, как она умудряется поддерживать такую отличную форму. Но тут Хлоя наклонилась вперед и тихонько вскрикнула: – Что теперь? – спросил он.

– Я боюсь высоты.

Он фыркнул.

– Если боишься высоты, какого черта лезешь в горы?

– Потому что они здесь есть. Потому что здесь мое имение. Потому что…

– Смотри вперед, – перебил он. – Если у тебя пятки вниз, а голова вверх, ты не упадешь.

– Ручаешься?

– Клянусь могилой матери.

– А… Мне очень жаль… что твоя мама уже…

– Не жалей. Она жива, здорова, живет в Тусоне. Но хочет, чтобы ее похоронили здесь.

В этот момент подул легкий ветерок, и золотисто-рыжие кудри Хлои заскользили по щекам Зеба. Он ощутил нежный, еле уловимый аромат. Что это – лаванда, сирень? Пока он боролся с желанием приподнять ее волосы с затылка и поцеловать нежную шейку, Дженни свернула в гору, к яблоневому саду. Неплохое начало. Эта роща из старых узловатых деревьев не плодоносила уже много лет.

– Вот твое наследство. – Он махнул рукой в сторону яблонь. – Есть горячие ключи, есть холодные. Есть этот сад. И луг. Но, как видишь, место это для житья малопригодно. Особенно для таких, как ты. – Поняв это, она сдастся. Куда она денется?

– О-о! – изумленно воскликнула Хлоя, когда стайка свиристелей вспорхнула с голых исток. Да здесь просто райский уголок! – Лошадь брела среди яблонь, и Хлоя вдыхала аромат цветов, иногда мелькавших среди веток. – И все это мое?

– Твое, но урожая тут не жди, – предупредил он. – Их годами не подрезали.

– Но если подрезать… – мечтательно начала она и замолчала, прислушиваясь, как у нее над головой заливаются птицы.

Нечего было показывать ей сад. Птички поют, солнышко пригревает. Откуда ж ему было знать, что эта городская девица обнаружит красоту в бесплодных деревьях и в стае горластых птиц? Он привстал в седле и дернул поводья вправо. Хватит миндальничать. Сейчас он ей покажет, что такое «Ключи Парадиз».

Солнце пекло вовсю; они с трудом продирались сквозь низкий кустарник. Свисающие лапы канадской ели рвали одежду. Хлоя согнулась в седле и тяжело дышала. Так-то лучше. Вдали маячила грозная Шип-гора, покрытая снегом.

– Так выглядит большая часть твоего имения, – пояснил он.

– А где холодные ключи и луг?

– Я думал, ты хочешь увидеть золотые шахты и индейские древности.

Вцепившись в седло обеими руками, она обернулась к нему.

– Так золото здесь все-таки есть?

– Сомневаюсь. Попадаются наконечники стрел. Если хочешь, выкапывай. Мы остановимся возле овражка, попробуешь ключевую воду. Старик Горацио утверждал, что она поддерживает в нем молодость и… энергию.

– Он посылал воду на анализ?

– Нет. Но она на него действовала благотворно. Когда он приезжал в город, женщины на него так и вешались.

– А, вон ты о чем… – Ее шею залила краска.

– О чем же еще? – Он ухмыльнулся про себя. Смущать Хлою Хадсон было почти так же приятно, как целовать. Почти, но не совсем. Он остановил Дженни возле огромного серого камня и соскочил на землю. Протянул руки Хлое, и она, покраснев от смущения, перекинула ногу через седло и скользнула к нему в руки.

У нее никак не получалось игнорировать мужчину, державшего ее так близко, что ей передавалось тепло его тела. Оно не переставало тревожить ее. А глаза его горели таким желанием, что она не могла от них оторваться.

Он наклонил голову. Их губы были в миллиметре друг от друга. Ей было нужно, чтобы он поцеловал ее. Хотя она и была уверена, что этот сексуальный ковбой просто хочет с помощью флирта завладеть ее имением ради каких-то своих целей. Она затаила дыхание в ожидании того, что должно было сейчас произойти.

Он приказал себе не прикасаться к ней, но за тот час, что они провели в седле, все его сопротивление улетучилось. Он горел, и при этом был раздражен и расстроен тем, что она явно не собирается все бросить и уехать подобру-поздорову.

Чем дольше он медлил, тем сильнее нарастало напряжение. Наконец он притянул ее к себе и поцеловал.

Жаркий, всепроникающий поцелуй обжег Хлою до кончиков ног в замшевых туфельках. За ним другой – глубже, дольше, крепче. Губы у него шероховатые, пахнущие кофе и табаком. Ни один мужчина так ее не целовал.

Два раза. Нет, три. И она ответила ему жадным, нескончаемым поцелуем. Всепоглощающая страсть хлынула по жилам бурным потоком, и Хлоя еще крепче притянула к себе Зеба.

Его язык пробил ее сомкнутые губы, и она приняла его. Что-то говорило ей, что так нельзя. Если вчерашний вечер еще можно как-то объяснить усталостью, то днем… днем все по-другому. Она знает, что ему нельзя доверять, но сейчас ей все равно. Голод, головокружение, боль во всем теле позабыты, остался только восторг от поцелуя незнакомца. У нее вырвался стон, и она услышала его стон в ответ. Прижавшись к нему еще крепче, она жадно впитывала тепло его тела.

Вдруг зашуршали сухие листья, и послышался громкий топот копыт. Хлоя тут же вырвалась из объятий Зеба.

– Что это было? – испуганно спросила она.

Он пожал плечами; в отличие от нее поцелуи, кажется, не оказали на него никакого воздействия.

– Всего лишь лось. Ты его напугала. Не дала напиться из родника. У каждого лося в гареме дюжина самок. Ему нужна прорва энергии, чтобы всех удовлетворить.

Подбоченясь, она окинула его взглядом. Ничего не скажешь, достойный образчик ковбоя: широкие плечи, узкие бедра, обветренное лицо; и уж конечно – дюжина женщин, которые его удовлетворяют. Она не намерена становиться тринадцатой.

– Мне кажется или ты действительно помешан на сексе?

– Ты называешь это сексом, а я – природой.

– Да ну? Знаешь, я бы с удовольствием послушала твою лекцию про брачные повадки лосей, но я себя неважно чувствую, – она потерла виски. «Неважно чувствую» – это еще слабо сказано. У нее ужасно кружилась голова, непонятно только от чего: от высоты, от голода или от его присутствия. Надо поскорее избавиться от Зеба и все спокойно обдумать. – Я, пожалуй, поеду домой.

У него гора с плеч свалилась. Он еле сдержал широкую улыбку.

– Ты уверена?

– Да, я хочу есть. Попробую развести костер и подогреть что-то из замороженных продуктов.

– А потом… – Он ждал, затаив дыхание.

– Потом поеду в город купить нужные вещи.

– Я думал, ты собираешься домой…

– Ну да, домой! Туда, где бассейн, хижины и баня. Пока еще это место вряд ли можно назвать «домом», но мне там нравится.

Он скрипнул зубами. В город ее пускать нельзя. Еще что-нибудь услышит. Нельзя допустить, чтобы пустая болтовня испортила все его планы.

– Я сам собираюсь в город. Куплю тебе все что надо.

– Да, но я хочу посмотреть на него.

– Там не на что смотреть. Магазин. Бар. Банк. Дома. Туристы бывают редко, и на тебя все будут смотреть с подозрением.

– Объясню, что я не туристка.

– Это и есть самое подозрительное.

– Но…

– Ну ладно. Я сам тебя отвезу. – При мысли, что в городе она станет всем рассказывать, кто она и зачем приехала, он покрылся мурашками. Если он поедет с ней, то сможет постоянно быть рядом и пресекать ненужные разговоры.

– У меня есть машина, – упорствовала она.

Черт возьми, до чего упряма!

– До твоей машины три мили ходу. До моего дома сто метров, и там стоит грузовик.

– Не хочу тебя утруждать. Ты и так много для меня сделал.

– Я разведу тебе костер. Потом отвезу в город, – не сдавался Зеб.

– Если ты настаиваешь.

Он настаивал. Под угрозой его будущее. Все висит на волоске. В этой женщине – сокрушительная смесь упрямства с полной неприспособленностью к жизни в здешних условиях. При этом – роскошное тело… Впрочем, рано или поздно она все равно уедет отсюда, это лишь вопрос времени. Он должен просто ждать. И держаться от нее подальше. Однако когда он подсадил ее на лошадь, на этот раз позади себя, то понял, что сделать это будет не так-то просто.

Ее грудь терлась об его спину, дыхание грело шею, руки обхватили грудную клетку, и он невольно представил, как эти нежные пальчики будут ласкать его обнаженную кожу. Нет, надо бежать от нее. Сейчас же. Немедленно. Но как?