"Сегодня и всегда" - читать интересную книгу автора (Уилсон Кэрил)

12

«БЛИЗЯТСЯ СЕПАРАТНЫЕ ВЫБОРЫ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ В ШТАТЕ ЮЖНАЯ КАРОЛИНА»

Брэндэн выругался, скомкал газету и швырнул ее в камин. Ну почему он должен торчать в Нью-Йорке, когда в Чарлстоне происходят такие события? Он сделал все, как просил Эзра: укрепил связи с политиками и банкирами – инвесторами, сорил деньгами в Вашингтоне. Со столькими людьми он обменялся рукопожатиями, столько заключил сделок, что хватит на всю жизнь и уж, по крайней мере, на все время военных действий, если они начнутся.

Брэндэн присел, чтобы составить телеграмму Эзре. Он просил Эзру действовать быстро и решительно: заколотить дом в Эшланде и переправить всех в Беллингэм Плейс. В Чарлстоне собиралось народное ополчение. В последнем письме Эзра сообщал, как с каждым днем нарастает напряжение в городе, каждый день ораторы на площадях призывают атаковать федеральные войска. Южная Каролина старалась заставить Федеральное правительство убрать войска из фортов, построенных на земле штата. Было ясно, однако, что по собственному желанию войска никогда не покинут форт, а если ополчение применит силу, то начнется война. Опасность нависла над всеми, независимо от их убеждений. Брэндэн решил вернуться домой к Рождеству.

Кортни смотрела на нити дождя через окно комнаты для гостей в Беллингэм Плейс и мечтала, чтобы пошел снег.

«В канун Рождества должен идти снег», – думала она.

– Брэндэн сообщил, что вернется домой к Рождеству, – сказала она своей молодой кузине, сидевшей возле камина и сосредоточенно изучавшей последнее письмо лейтенанта Уайкэма. – Он может прибыть каждую минуту.

– Ты говоришь это так, как будто сомневаешься в этом, кузина, – отозвалась Шарлотта.

– Боюсь, что ты права, – ответила Кортни с горькой усмешкой.

– Послушай вот это место, Корт. – Шарлотта перевернула вторую страницу письма и отыскала нужное место.

«Здесь очень неспокойно. Большинство солдат, связанных с Югом, мы выслали отсюда. Я не знаю, что мы будем делать, если президент Бьюкэнэн отвергнет нашу просьбу о подкреплении людьми и улучшении снабжения. Нам нужно подкрепление. Мы экипированы из рук вон плохо. Из Вашингтона доходят слухи, что президент хочет взвалить все эти трудности на мистера Линкольна.

Если сейчас нас атакует ополчение, мы не сможем отстоять форт. Расстояние до материка меньше мили, а тыл у нас открыт. Из Вашингтона доходят слухи, что представители правительства штата Южная Карелина требуют от президента Бьюкэнэна передачи всех фортов – Мултри, Пинкни, Самтер – и оружия тоже. Хотелось бы, чтобы форт Самтер был, наконец, достроен и оборудован».

– Звучит очень зловеще, – заметила Кортни. – Может быть, тебе следовало бы отправиться во Францию с тетей Селией.

– Даже и речи быть не может, чтобы я бросила Джоша. А как ты? Я знаю, что отец пытался отправить тебя в Англию, но ты наотрез отказалась, и знаю, почему ты так поступила. Так что же будет с тобой?

– Я замужняя женщина. Мое место рядом с мужем, в особенности, если я хочу, чтобы наш брак был настоящим.

– Почему ты не скажешь ему об этом? Он был бы счастлив услышать такое. Тебе было очень тяжело в последние несколько недель, но сейчас ты идешь на поправку. К тебе вернулось здоровье. Ты стала почти такой же, как прежде.

– Я много думала, Шарлотта. Мэрили лгала. Иначе она не бежала бы в Европу, а именно это она и сделала. Я постараюсь сделать наш брак настоящим.

– Да здравствует новая Кортни! Прежняя Кортни заподозрила бы, что Брэндэн и Мэрили где-то устроили свидание, потому что их обоих нет в городе.

– Хотя Брэндэн и твердит, что я замучила его, я думаю, что на самом деле он любит меня, но боится в этом признаться из-за моего отца. Его терзают какие-то ужасные воспоминания, Шарлотта, но мало-помалу он становится со мной откровенным. Мы были очень близки в последние дни моей беременности до того страшного дня, когда я потеряла ребенка. Я не хочу ставить крест на нашем браке. Пока, по крайней мере. Надо попытаться все наладить.

– Значит, ты любишь его. Кортни немного подумала.

– Да, пожалуй, ты права.

– Тогда скажи ему об этом.

– Я говорила, но тогда он воспользовался этим, чтобы подчинить меня своей воле. Я бы хотела признаться ему в этом сейчас, но боюсь, что все повторится. Мое сердце не выдержит, если он отвергнет меня.

Шарлотта крепко обняла кузину.

– Не глупи. Он обожает тебя, и ты единственный человек, который этого не замечает.

Кортни услышала стук копыт по гравию дорожки и подбежала к окну. Брэндэн сам управлял небольшой коляской. У нее перехватило дыхание, она накинула на себя какой-то халат, вылетела из спальни и стремглав сбежала вниз по лестнице – босая, как деревенская школьница – навстречу ему.

Брэндэн был уже в библиотеке и разговаривал с Эзрой. Она вошла в комнату и прислушалась к разговору.

– Прочти вот это! – сказал Брэндэн, бросив газету на стол.

– Да, я видел это, – устало произнес Эзра, – наклеено на каждом столбе и на каждой стене города.

– Что же нам теперь делать? – спросил Брэндэн.

Эзра двинулся к двери. Брэндэн обернулся, увидел Кортни, и его лицо застыло в напряжении.

– Я увидела твою коляску, – сказала она, проходя внутрь библиотеки и садясь около камина.

– Как твои дела? – спросила она, протягивая руку. Брэндэн неохотно показал ей газету.

Кортни внимательно просмотрела ее и подняла глаза на Брэндэна.

– «Указ об отделении». Почему никто мне ничего об этом не говорил? Шарлотта говорит, что отделение неизбежно повлечет за собой ввод войск, а ввод войск, в свою очередь, приведет к войне.

– У Шарлотты слишком длинный язык, – пробормотал Брэндэн, глядя на Эзру. – Я просил Шарлотту не тревожить тебя подобными вещами.

Брэндэн заметил, что жена выглядит великолепно – хорошо отдохнувшей и поздоровевшей. Ему с трудом верилось в свое счастье. Она не уехала в Англию. Он хотел лишь одного: как можно скорее надо уйти из библиотеки, не теряя времени на болтовню.

Брэндэн зевнул.

– Я больше суток провел в дороге.

– Ах, да, – отозвался Эзра, вставая, – у вас, наверное, есть о чем поговорить наедине после долгой разлуки, так что я оставляю вас и иду спать. Я пытался убедить Кортни навестить Селию во Франции или отправиться в Англию, но она ни в какую. Может быть, тебе удастся убедить ее для ее же пользы. Спокойной ночи, моя дорогая. – Он клюнул Кортни в щеку, похлопал по плечу Брэндэна: – Будь как дома, сынок.

Когда Эзра взобрался наверх, Брэндэн подсел к камину напротив Кортни.

– Я был почти уверен, что ты уже уехала.

– Похоже, ты не очень-то мне доверяешь, так ведь?

– Пожалуй, что и так. Мне кажется, что я не достоин тебя, и я не могу избавиться от мысли, что когда-нибудь ты бросишь меня.

– Я не прощу тебе таких мыслей, – ослепительно улыбнувшись, отозвалась она, и ему показалось, что от ее улыбки вокруг стало светлее.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Вполне хорошо, спасибо.

– Может быть, все-таки тебе следует навестить своего отца. Если грянет война…

– Если – война, мое место здесь, рядом с тобой.

Он поднялся, взял ее на руки, осторожно прижимая к себе. Он уже отвык от этого и боялся причинить ей боль своей неуклюжестью. Волна нежности нахлынула на него. Он был даже смущен силой чувств, которые она в нем вызывала. Почему любовь сопровождается болью?

– А у меня подарок для тебя. – Отпустив ее, он порылся в сумке и извлек оттуда толстую книгу.

– «Домоводство», – прочла она и вопросительно покосилась на Брэндэна.

– Я подумал, что она может тебе пригодиться. Тебе ведь известно мое отношение к печатному слову. Если ты не знаешь, как делать что-то, берешь книгу и находишь нужный рецепт или совет.

– Ты определенно хочешь сделать из меня жену.

– Это не так уж и просто. Ведь ты же все время со мной воюешь.

– Это потому, что я собиралась танцевать на сценах Европы до тех пор, пока меня держат ноги, а вовсе не заниматься домашним хозяйством.

– Могу себе представить, какой чудесной танцовщицей ты была, – сказал он, обнимая ее. – Хочу признаться тебе. Я ведь ездил посмотреть на твое выступление, но тебя не было, и вместо тебя танцевала мисс… мисс…

– Деверо, – подсказала Кортни.

– Точно. Мисс Деверо танцевала твою партию, так что мне так и не довелось увидеть, как ты танцевала.

Она хотела было сказать ему, что это было в то самое время, когда она ездила повидать Сару, но потом передумала, так как не хотела омрачать радость встречи.

– Танцевала? – Кортни выпрямилась и встала в балетную позицию.

– Ты, конечно, знаешь, что эти прекрасные ножки предназначены для других целей, – заметил он, подмигивая.

– Ну почему ты все сводишь к одному и тому же? Он понюхал ее волосы, пахнущие лавандой.

– К чему – тому же?

– Да знаешь ты, не притворяйся. К похоти.

Он рассмеялся.

– Разве ты когда-нибудь думала о чем-то другом? – спросил он, погладив ее по спине. – Разве есть на свете что-нибудь более увлекательное?

И тут Брэндэн заметил, что она о чем-то задумалась.

– Что такое? Ты опять вспомнила о ребенке?

– Я не знала, что будет так: какая-то опустошенность.

Близость Кортни волновала его.

– Но я… люблю тебя. Я надеялся, что ребенок…

– Тихо! Хватит! – Она прижала пальцы к его губам. – Не сейчас.

– А когда? Мы должны согревать души друг друга. Кто, кроме меня, может понять твое горе?

– Это что, новый способ обольщения?

– Прислушайся к своему сердцу, Корт. Ну зачем мне лгать?

Ей было как-то непривычно уютно от его близости. Она чувствовала себя защищенной.

– Я хочу быть с тобой этой ночью. – Он поднял руку, останавливая ее протесты. – Ты спи. Мне нужно только обнять тебя, быть рядом с тобой. Я не буду приставать к тебе. Обещаю.

Поколебавшись, она согласилась.

– Да, – сказал Брэндэн, доставая почтовый конверт, – это лежало в моем офисе. Письмо из Англии, от твоего отца.

У Кортни загорелись глаза.

– Рождественское поздравление! – На открытке было изображено какое-то заснеженное аббатство. Ее взгляд затуманился. Это была традиционная английская рождественская открытка, каких Кортни не получала уже давно.

– Ты писала отцу с тех пор, как…

– Последние плохие новости, дошедшие до него, чуть не убили его. Я не хотела говорить ему, что знаю о Морин, не хочу, чтобы он знал о моем ребенке. Я так и не сообщила о своей беременности.

– Но он, наверное, беспокоится за тебя, зная, что здесь происходит. Написала бы ты ему.

– Напишу немедленно. Обещаю.

Брэндэн посмотрел на ее ноги.

– Почему ты босая?

Кортни пожала плечами.

– Ты хуже ребенка, – проговорил он, взял ее на руки и понес наверх в ее спальню.

Он бросил ее на кровать, и, пока запирал дверь, она подергала звонок.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Тебе нужна ванна, – заметила она.

– Только вместе с тобой.

– Ничего не выйдет: я уже приняла ванну; спину, однако, я тебе потру.

Пока Брэндэн раздевался, Кортни приготовила горячую ванну. Через полчаса она сидела около камина и напевала рождественские гимны, а он нежился в лохани с водой.

– Что значит для тебя любовь? – спросила она.

Ее вопрос удивил его. Он помедлил, прежде чем ответить.

– Многие женщины во имя любви пускаются на самые разные уловки – льстят и командуют, хнычут и требуют – кто во что горазд…

Кортни помолчала.

– Да. Это, конечно, счастье, что мужчины выше подобных штучек. Они просто берут, что им надо, как, например, ты поступил со мной.

Почему она задала этот вопрос, спрашивал он сам себя. Может быть, потому что она его любит?

– Любовь – это для бедных, дорогая. Для таких людей, как мы с тобой, брак заключается в конторе адвоката, а не на небесах.

– Стало быть, брак – это либо деловая сделка, либо похоть, либо то и другое вместе?

Брэндэн подумал.

– Если честно, то да.

Кортни наполнила чашку водой и вылила ее на голову Брэндэна.

– Знаешь, почему ты так глупо ответил? – спросила она, пока он отфыркивался. – Потому что моя независимость пугает тебя. – Она принесла свою новую книгу. – Домашний уют – это не для меня. Этот подарок, эта книга – не что иное, как завуалированная попытка поставить меня на место.

Он вылез из лохани и взял ее за руки.

– Корт, мне безразлично, будешь ты или нет управлять хоть чем-то в доме. Клара вполне справится со всем домашним хозяйством самостоятельно. Кроме того, другие твои таланты намного перевешивают…

– Пожалуйста, не намекай, что я нужна тебе только в постели. Ну когда-нибудь, глядя на меня, ты увидишь что-нибудь, кроме моего тела?

– Когда я смотрю на тебя, я вижу изумрудные глаза, волосы цвета вороньего крыла, и ноги, обвивающие мою талию, когда ты вскрикиваешь от страсти.

Она высвободилась из его рук и отвернулась.

– Я хочу, чтобы мой талант был оценен по достоинству.

Он положил ее на спину и стал пристально смотреть ей в глаза.

– Ты говоришь о балете, да? Не хочешь ли ты сказать, что снова хочешь танцевать?

– Я об этом думала, Брэндэн. Я ведь много лет тренировалась. Передо мной было блестящее будущее.

– А какая роль отводится мне? Ездить за тобой по столицам Европы? Мистер Кортни Аскуит! Подумать только! – Он усмехнулся. – Ты это всерьез? При всем твоем хитроумии ты все-таки удивительно наивна. Я не разрешу тебе больше танцевать. Твое положение в обществе не позволяет тебе вернуться к этому занятию.

Когда Кортни снова заговорила, Брэндэн заметил холодок в ее голосе.

– Оставь меня, болван! – потребовала она, пытаясь высвободиться из его объятий. – Ты намочишь меня.

Брэндэн отодвинулся к краю кровати. Она поднялась и накинула на него фланелевую ткань.

– Так почему я не должна танцевать? – спросила она. – Это то, чему я училась, то, что я люблю.

– Но, Кортни, ты же понимаешь, конечно, что все изменилось с тех пор, как ты стала моей женой?

– Потому что тебе так хочется? Кто ты такой?

– Я твой муж, и я не хочу, чтобы ты танцевала, Корт. Закон говорит, что ты должна подчиняться мне.

– Ты относишься ко мне, как к ребенку, а не как к жене. Возможно, ты считаешь, что именно так и надо к жене относиться. Ты хочешь управлять мной, принимать за меня решения. Если бы у нас были дети, то ты помыкал бы ими точно так же. – Она пересела в кресло и повернулась к нему спиной.

Брэндэн был в нерешительности. Он еще ни разу не оказывался в таком положении. Ему не хотелось огорчать ее. Он был уверен, что, как только у нее появится ребенок, она сразу же забудет всю эту нелепую чепуху насчет танцев. Она только что упомянула ребенка. Может быть, она хочет другого ребенка.

Он положил руку на ее плечо.

– Вот для чего нужен муж – ухаживать за тобой, заботиться о тебе. Ты только что говорила о детях. Ты давно видела доктора Фарадея? Он говорил, что мы можем попытаться снова через шесть недель. Этот срок близок.

– Нет, – поспешно воскликнула она тоном, холодным, как мраморная статуя в саду Эшланда. – Пока нет.

Он убрал свою руку.

– Ты ничего не хочешь слушать. – Он вытерся, взял ее на руки и отнес на кровать.

Она лежала на спине, ее блестящие волосы рассыпались по подушкам.

– Давай не будем спорить о ребенке. Если мы будем спорить по малейшему поводу, ты умрешь высохшей старой каргой, а я никогда не избавлюсь от бесплодных желаний. – Для убедительности он взял ее руку и приложил к своему члену. От ее прикосновения по его телу пробежал огонь. Было так легко утонуть в волнах наслаждения, но…

Она убрала свою руку и толкнула его в плечо.

– Я не могу. Пока.

– Ты хочешь меня, дорогая. Я это чувствую. Если бы я захотел, я мог бы добиться своего, вызвав у тебя такое желание, что ты позабыла бы о своей высокомерной неприступности. – Он прижался к ее бедрам, и она изогнулась под ним. – Видишь, как твое тело стремится к моему.

– Но когда пройдет страсть, я буду тебя ненавидеть, – мягко сказала она.

– Я мог бы с легкостью разубедить тебя. Ты знаешь, что я тебе нужен, но ты ненавидишь меня за то, что я показываю тебе твою слабость. Но я не этого добиваюсь. Мне это не нужно, это получается само собой. – Он повернулся на спину и стал бесстрастно смотреть в потолок. – Я человек слова. Я могу ждать. Ты скоро сама ко мне придешь. – Он повернулся на бок. – Давай теперь спать. – Услышав в ответ глубокий вздох, Брэндэн усмехнулся.

Рано проснувшись, Кортни обнаружила около своего изголовья заплаканную Шарлотту, утиравшую слезы носовым платком.

– Я никогда больше не увижу его, – хныкала Шарлотта. – Что будет со мной, если Джош умрет?

– Не умрет, – убеждала Кортни кузину, хотя и без особой уверенности. – Что-нибудь случилось?

– Майор Андерсон приказал войскам оставить форт Мултри прошлой ночью и передислоцироваться в форт Самтер.

– На Рождество? – сказала Кортни. – Так это же хорошо. Ты сама говорила мне, что форт Самтер находится в лучшем состоянии, чем остальные форты.

– Корт, он не достроен. У них мало провизии и людей меньше, чем требуется для защиты форта. И находится он в четырех милях от берега.

– В Самтере он будет в безопасности.

– Да нет же! Я знаю. Ополчение становится все озлобленнее. Они будут атаковать форт. Южане – это грубые дураки. Они стреляют по малейшему поводу.

– Ты сама знаешь, что это не так, – ворчала Кортни, вставая с постели и набрасывая на себя халат. – Ты поддалась пропаганде.

– Что станет со мной? – ныла Шарлотта. – Я не могу потерять его, Корт. Мы… мы поженились в ноябре.

– Поженились?! – Кортни стояла посреди комнаты. – Я… я допускала, что вы близки, но женитьба…

– Я не собиралась скрывать это от тебя, но ты только что потеряла ребенка, и я не хотела добавлять тебе забот. Затем ополченцы стали выпроваживать на Север семьи солдат, так что я молчала. Ну и отец, конечно, выслал бы меня куда-нибудь на Север, но я не хочу ехать без мужа, Корт.

Теперь Кортни стало ясно, почему Шарлотта была так непреклонна в своем нежелании ехать во Францию.

– Давай обсудим все это спокойно.

– Если разразится война, я больше его не увижу. Мы даже не попрощались как следует.

Кортни немного подумала.

– Ну вот, если он не может прийти к тебе, то тебе следует поехать к нему и попрощаться, как полагается.

– Форт Самтер находится в четырех милях от берега, у входа в залив. Патрульные лодки ополченцев не позволяют никому пересекать залив.

– Четыре мили – не такое уж большое расстояние, если есть большая лодка и несколько гребцов. Мы можем доплыть туда.

– Это абсурдная идея. Брэндэн никогда не допустит этого.

– Да. – Она немного подумала. – Как только он уедет из города, мы сможем это сделать.

– Но твое здоровье…

– Я вполне здорова, – настаивала Кортни, – никогда я за последние недели не чувствовала себя так хорошо. – В ее голове мелькали мысли. – Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто мог бы к нам присоединиться? Нам нужны гребцы.

Шарлотта задумалась.

– Я знаю одну женщину, у которой муж – офицер. У них есть рослый сын. Может быть, у него есть друзья, один или два. Тогда гребцов будет четверо, но вдруг нас поймают?

Кортни вспомнила методы капитана Кадделла.

– Мы можем покрасить лодку в черный цвет, одеться в темное, помазать сажей лица. Если даже нас поймают, то, что они смогут с нами сделать?

– Арестуют нас, как шпионов, – быстро ответила Шарлотта.

– Шпионов? Мой муж и твой отец хорошо известны в этом городе как бизнесмены, к тому же мой отец – член Британского парламента. Сепаратисты ищут сближения с этими людьми и не посмеют им угрожать. Мой отец выступал в парламенте в поддержку сепаратистов. Недавно я слышала разговор группы политиков с Брэндэном и дядей Эзрой. Они знают о могуществе моего отца и хотят просить его о помощи. Они не посмеют…

Шарлотта искоса посмотрела на Кортни и в знак капитуляции подняла руки вверх.

– Ну ладно, во всяком случае, Джошуа достоин таких усилий.

Кортни и Шарлотта все хорошо подготовили, и через несколько дней команда была в полном сборе. Она состояла из пяти человек: Кортни, Шарлотта, миссис Морис, ее сын Чарльз и его приятель Тадеуш Дженкинс. Они собрались на берегу, загрузили ялик провизией и отправились в путь. Кортни скрыла свое настоящее имя. Она назвалась миссис Лили Ньюкасл, сестрой Джошуа Уайкэма. Никто, кроме Шарлотты и лейтенанта Уайкэма, не знал ее подлинного имени.

Когда Кортни с Шарлоттой причалили к гранитному острову и вылезли из лодки, Джошуа пришел в ярость. Приняв их по ошибке за милицейский десант, солдаты чуть было не открыли по ним артиллерийский огонь.

После того как лодку разгрузили, Джошуа отвел Кортни и Шарлотту в свою контору и горячо убеждал их забыть дорогу к острову. Это была безумная идея – подвергать себя такой опасности. В конце концов, Кортни согласилась с ним, но Шарлотта настаивала на том, что будет совершать такие поездки дважды в месяц до тех пор, пока не окончится кризис.

После успешного завершения этой операции Кортни была так горда собой, что забыла даже о волдырях на руках. Она делала что-то полезное для кого-то, вместо того чтобы бездельничать и размышлять о нерешенных проблемах ее собственной жизни. Это было приятное чувство, но на этот раз надо все-таки не забыть надеть перчатки.

Она сильно устала, но, тем не менее, провела часть дня за работой в саду. Это было необходимо для оправдания волдырей на руках. Она с радостью поделилась бы своими чувствами с Брэндэном, но понимала, что он не одобрит эти поездки, и всеми силами будет препятствовать им в дальнейшем.

После ночного вояжа в форт Самтер Кортни стала интересоваться политикой и тем, что происходит в Чарлстоне. Больше года она жила в городе и его окрестностях, наблюдала рабство, и оно приводило ее в ужас. В своей повседневной жизни она с ним не встречалась, так как ни Брэндэн, ни дядя Эзра не имели рабов, но это не значило, что она оставалась слепой к тому, что происходит вокруг нее.

Несмотря на то, что Брэндэн открыто осуждал рабство, он поддерживал позицию южан в надвигающемся конфликте. Он открыто выступал против методов Федерации. К большому огорчению Кортни, попросившей отправить ее в Бостон, так как безумные указы сепаратистов распространялись с невероятной быстротой от штата к штату, он запер дом в Бостоне и категорически отказался обсуждать с ней этот вопрос.

– Если ты со мной не согласна, то советую тебе отправиться в Англию, – предложил он.

Он менялся на глазах, а она не понимала, почему это происходит и как его остановить. Однако она была связана с Шарлоттой и поэтому должна была оставаться в Чарлстоне – пока.

Брэндэна раздражало то, что она стала вникать в политику. Застав ее однажды за чтением аболиционистских книг, он швырнул их в камин и в течение получаса выговаривал ей за ее ребяческое, опасное поведение.

– Политика вторгается в нашу жизнь. Ты должна была бы понимать это как дочь политика. Ты живешь с Чарлстоне и поэтому должна вести себя соответствующим образом. Случись война, я не стану оправдывать твои действия и защищать твои взгляды. Если ты будешь продолжать чинить мне препятствия, то мгновенно окажешься на борту парохода в Англию.

– Рабство – это зло, – настаивала она. – Как ты можешь давать деньги этим людям, стремящимся увековечить положение, при котором один человек владеет другим, как вещью?

– Это бизнес, Корт. Это реальный мир, а не чаепитие, не балы, не балет. Бизнес – это все.

После разговора Кортни ушла, еще больше укрепившись в своем желании отстаивать собственные убеждения.

Кортни с жадностью поглощала все газеты, которые могла купить. За шесть недель, прошедших с момента объявления об отделении штата Южная Каролина от Федерации, пять других штатов – Алабама, Флорида, Джорджия, Луизиана и Техас – последовали ее примеру:

В начале февраля Брэндэн сообщил Кортни, что он избран делегатом Федеративного временного конгресса, и что скоро они поедут в Монтгомери, штат Алабама, где делегаты будут готовить проект конституции и выборы президента – Джефферсона Дэвиса. Тут Кортни поняла, что ее муж собирается играть важную роль в новом правительстве, и это очень ее расстроило. И только после того, как Шарлотта заметила, что Кортни сможет собрать очень полезную информацию, Кортни начала думать о том, как из создавшейся ситуации извлечь что-то полезное. Ей нужно узнать, что собираются предпринимать в отношении форта Самтер, а также – общие планы Конфедерации, и затем передать эту информацию Джошуа Уайкэму. Люди в форте Самтер будут знать, что происходит и чего ждать.

Будучи в самом центре бурных событий, Брэндэн часто исчезал, оставляя Кортни с женами крупных политиков, среди которых были жены политиков из Чарлстона. Она прислушивалась к их разговорам, запоминала самое важное, а потом записывала в журнал, используя собственный код.

Ей нравилось играть новую для нее роль – страшно подумать – шпионки. Будучи англичанкой и к тому же женой важного человека, она имела доступ ко всем и вся. Она свободно переходила из одной комнаты в другую, собирая по крупицам информацию из отдельных слов, обрывков разговоров, замечаний и тому подобного. Она не вызывала никаких подозрений, и это было очень удобно.

Мистер Дэвис был интересным мужчиной, не выказывающим ни малейшего восторга по поводу того, что в новом правительстве он занимает столь высокое положение. Его глаза выдавали внутреннее напряжение, как будто он знал нечто такое, чего другие не знали.

На инаугурационном балу Брэндэн исчез сразу по прибытии, оставив Кортни на попечение мисс Карлтон Мерриуэзер, в доме которой они недавно были на чаепитии. Кортни зашла в танцевальный зал, где заметила молодого человека приятной наружности, смотревшего на нее. Она сразу поняла, что он из Чарлстона.

– Кто тот джентльмен? – спросила она у миссис Мерриуэзер.

Пожилая женщина глянула поверх своих очков.

– Тот привлекательный молодой кавалер? Да вы должны его знать. Это мистер Джордан Купер, – отвечала она. – Он тоже из Чарлстона.

– Имя мне знакомо, да и лицо тоже, но, по-моему, нас не представляли друг другу.

Как-то Кортни слышала, как Брэндэн и Эзра обсуждали Джордана Купера. Он состоял в штате нового президента и был также членом комиссии, боровшейся за возвращение фортов. Должно быть, он располагал богатой информацией.

Пока Кортни придумывала повод попросить миссис Мерриуэзер представить ее мистеру Куперу, та уже отвернулась и завязала разговор с преподобным. Кортни, решив непременно завязать знакомство с Купером, задумала разыграть «случайное столкновение». Она быстро прошла мимо Купера, но вдруг запнулась и чуть не сбила его с ног.

– Прошу прощения, как же я неуклюжа, – сказала она при виде пунша, разлитого по его сюртуку.

– Вы никогда не были неуклюжей, миссис Блейк, – ответил он, вытирая салфеткой свой сюртук и широко ей улыбаясь.

Хорошо, что он ее знает, подумала она. Это упрощает дело.

– А разве мы знакомы, сэр?

– Я был на балу в Эшланде прошлой весной, мэм.

– Вон оно что! Уверена, что, если бы мы встретились, я бы непременно это запомнила, – ответила она, слегка краснея. – Правда, я ушла с бала до его окончания, мне стало нехорошо.

– Прошу прощения за свои манеры, мэм. Джордан Купер. – Он слегка поклонился. – Я встречался сегодня с вашим мужем.

– Тогда вы удачливее меня, – сказала Кортни, раскрывая веер, – так как на протяжении последней недели я его видела только мельком.

– Гарантирую, что все это только из-за важных, хоть и не интересных дел. Прошу вас оказать мне честь и дать согласие на следующий танец. – Он подал ей руку при первых звуках вальса и вывел ее в центр зала.

– Какое положение вы занимаете в новой администрации? – спросила она его во время танца.

– Почему вы считаете, что я вообще занимаю там какое-то положение? – Его улыбка была ослепительной, а ямочки на щеках привели бы в замешательство многих молодых женщин.

– Я наблюдала за вами. Мой отец – могущественный человек в Англии, поэтому я сразу узнаю влиятельных людей по их виду.

Кортни заметила, что ее лесть подействовала.

– Я являюсь помощником одного из секретарей кабинета, а также – членом делегации, ведущей переговоры с президентом Бьюкэнэном о возвращении фортов штату Южная Каролина.

Она чуть было не испустила победный вопль, но, вовремя остановившись, изобразила на лице обворожительную, но нерешительную улыбку и стала задавать новые вопросы.

– Форты строило правительство, верно? Почему же они будут отдавать их?

– Они построили их на земле штата Южная Каролина, мэм.

– А, понятно. А если правительство откажется?

– Этим делом занимались еще до отделения. Мистер Бьюкэнэн согласился не усиливать воинский контингент Самтера в прошлом декабре. Поэтому ополчение, патрулирующее порт, ни разу не атаковало этот форт.

– Да, ситуация, похоже, очень деликатная. Но, надеюсь, вы близки к решению вопроса?

– Да, близки. Поэтому мне следовало бы сейчас не танцевать на балу, а участвовать в переговорах. – Тут он спохватился и кинулся исправлять неловкость. – Не подумайте, мэм, что мне скучен разговор или ваше общество. Это для меня самые приятные минуты в жизни.

– Не беспокойтесь, мистер Купер. – Она одарила его ободряющей улыбкой, стараясь не отклоняться от намеченной темы. – Но если президент Бьюкэнэн согласен на ваши условия, почему он двинул войска к Самтеру?

– Недоверие, мэм, но это вина не только мистера Бьюкэнэна. Майор Андерсон, начальник форта, действовал по собственной инициативе. – Он усмехнулся. – Видели бы вы, в какую ярость пришел Джефф Дэвис. Помчался в Вашингтон и положил Бьюкэнэна на обе лопатки.

– Но президент Бьюкэнэн мог ведь отдать приказ войскам и вернуться в форт Мултри?

– Это означало бы конец его политической карьеры.

– От моего дяди я слышала, что он выгнал из правительства всех южан.

– Да. Он избавился от умных людей и окружил себя дураками. Вы помните, как они пытались послать в Самтер подкрепление на корабле «Звезда Запада». Когда же мы чуть было не потопили это корыто, они быстро убрались восвояси.

Кортни хорошо запомнила тот день. Доктор Фарадей был вынужден тогда прописать Шарлотте опий для успокоения нервов. В доме царили шум и суета.

– Тогда я была почти уверена, что вот-вот разразится война, – сказала она.

– Майор Андерсон не дурак, мэм. Его пушки молчали, когда мы преследовали «Звезду» до выхода из залива. Никто не хочет войны, – Кортни рада была это услышать, однако он поднял брови и продолжал, – по крайней мере, до тех пор, пока не будет сформировано новое правительство.

Впервые Кортни почувствовала страх.

– Соглашение приемлемо для обеих сторон. Мистер Дэвис уже уполномочил меня вести переговоры о передаче Самтера правительству конфедерации. Завтра я уезжаю.

Это значит, что войска оставят форт. Об этом необходимо сообщить Шарлотте, с тем чтобы она была готова в любой момент ехать на север, возможно, в Нью-Йорк. Кортни предусмотрела и другую возможность.

– А что, если мистер Линкольн, став президентом, откажется выполнять обязательства президента Бьюкэнэна по передаче фортов?

– Тогда мы будем брать их силой.

Кортни почувствовала, что силы покидают ее. Она старалась глубже дышать и не показывать своего состояния Куперу. Однако, сбившись с ритма, она выдала свой страх, который отразился на ее лице. Купер стал утешать ее.

– Не могу себе простить, что так напугал вас, миссис Блейк. Не беспокойтесь. Федеральные войска не пойдут против нас. Скоро мистер Бьюрегард возглавит ополчение и возьмет порт в окружение. Его способности всем известны, и слава о нем распространилась далеко. Майор Андерсон никогда не пойдет против него. Эшланд будет в безопасности.

Но не Эшланд беспокоил Кортни. Ее беспокоили опасения, что может совсем разрушиться ее жизнь с Брэндэном. Они шли навстречу войне, а эти глупцы, похоже, были рады этому.

– Я просто питаю отвращение к насилию, – сказала Кортни, обмахнувшись веером, и снова вошла в ритм танца.

– Ничего не поделаешь, мэм.

Когда прекратилась музыка, Купер не отпустил Кортни.

– Хватит разговоров о фортах и конфликтах.

Снова заиграла музыка, и он закружил ее в виргинском танце.

Во время танца Кортни увидела, что присутствующие женщины о чем-то шептались, наклонившись друг к другу и прикрывшись веерами.

– Боюсь, что это они о нас с вами сплетничают, – сказал Купер, кружа ее.

– Я ведь пользуюсь дурной славой. Разговор со мной может повредить вашей репутации, – сказала она, слегка улыбнувшись.

– Да, я слышал что-то о дуэли. Но я не обращаю внимания на сплетни. А вы? – спросил он, когда закончился танец.

– Я тоже, – ответила Кортни.

– Во всяком случае, на своего мужа она внимания не обращает, – сказал внезапно появившийся Брэндэн.

Джордан Купер резко остановился, сделал шаг назад и кивнул.

– Мистер Блейк.

– Мистер Купер, – Брэндэн тоже слегка кивнул.

– Сэр, мне выпала большая честь познакомиться с вашей женой. Она совершенно меня очаровала.

– Я никогда не сомневался в силе ее чар, – ответил Брэндэн, предлагая Кортни руку.

Он слегка поцеловал ее в висок, одновременно холодно наблюдая отступление Купера.

– Брэнд…

Брэндэн от ревности готов был убить Кортни.

– Ни слова, мадам.

Он обхватил ее за талию и увлек из танцевального зала.

– Улыбайтесь, мадам! – сказал он, слегка скривив рот, – за нами очень внимательно наблюдают.

– Я упаду в обморок, если ты не ослабишь свою хватку, – ответила Кортни, едва дыша.

– Это твой проклятый корсет. Зачем ты носишь его?

– Если женщина рожала…

– Я что-то не заметил, чтобы это оттолкнуло мистера Купера. – Он ослабил хватку и вывел ее на веранду.

– Мистер Купер – джентльмен, – ответила она, сложив веер и нервно постукивая им по руке.

– О чем же вы разговаривали?

– Да ни о чем. Погода, скучные вечеринки и балы…

Он чувствовал, что она говорит неправду.

– Меня обсуждали?

– Зачем нам обсуждать тебя. Я совсем не видела тебя целую неделю. – Она провела пальцем по его груди вниз до пояса.

– Сколько же шампанского ты выпила? – спросил он.

– Чуть-чуть, – улыбнулась она.

– Пошли. – Он провел ее через танцевальный зал в вестибюль.

Там он разыскал их шляпы и велел подать карету. В ожидании он прислонился к косяку двери, наблюдая за ней. Боже, она была слишком хороша! Ни одна женщина не могла бы сравниться с ней. Она доводила его до безумия.

– Брэнд, я прекрасно себя чувствую. Если ты хочешь остаться.

– Нет. С тебя хватит флирта для одного вечера, я очень устал.

Брэндэн подсадил ее в карету, сел рядом и стал изучающе вглядываться в ее лицо. Она потянулась как кошка, изображая скуку. «О чем она болтала с Джорданом Купером? Очевидно, она что-то замышляла».

– Почему так происходит, что, стоит мне отвернуться, около тебя сразу же начинают роиться мужчины?

– Ты ревнуешь? – Ее смех показался ему неестественным.

– Тебе было скучно?

– Даже если бы мне было скучно, нет ничего предосудительного в том, что я танцевала с мистером… мистером…

– Купером.

– Да, Купером.

Брэндэн продолжал испытывающе рассматривать Кортни. «Она что-то замыслила», – решил он. Прибыв в гостиницу, он отпустил Мойру, сказав, что ее услуги больше не понадобятся. Затем он привычными движениями начал раздевать Кортни, одновременно покрывая поцелуями ее обнаженное тело.

Они оба молчали, это было тягостно. Он жаждал интимной близости, и чуть было не поддался этому желанию. Но он решил быть твердым, и во что бы то ни стало уберечь ее от опасностей войны. Было бы лучше всего, если бы она поехала в. Англию. Он уже сделал все, что мог, чтобы отдалиться от нее, и все эти усилия могут пойти прахом после одной ночи в ее объятиях. Она и так уже считает себя обязанной оставаться с ним. А если у них будет ребенок, это только укрепит ее решение.

– Я скажу Мойре, чтобы она упаковала твои вещи. Завтра утром ты отправишься в Чарлстон.

Она была ошеломлена.

– Чарлстон? Но я не хочу возвращаться в Чарлстон. – Он пропустил ее слова мимо ушей. – Брэнд, послушай, – она схватила его за руку, – я хочу остаться с тобой. Я целую неделю ждала, когда же ты, наконец, обнимешь меня. Я не понимаю, почему…

Он оторвал от себя по одному ее крохотные пальчики, слегка оттолкнул ее и, схватив свой плащ, направился к дверям.

– Меня не интересует, чего ты хочешь. Ты завтра уезжаешь, и не смей возражать.

– Ах, так! Но если ты не хочешь меня, позволь мне уйти. Дай мне развод.

– Никаких разводов, мадам. Ни сейчас, ни потом. – Он вышел, захлопнув за собой дверь.

Постоял за дверью, прислушиваясь. Она плакала. Он помчался вниз, убеждая себя самого, что все, что он делает, послужит ей во благо.

Верный своему слову, Брэндэн на следующее утро отослал Кортни обратно в Чарлстон. Она хотела добраться до форта Самтер и передать добытые ею сведения майору Андерсону. Этот вояж был запланирован на конец следующей недели.

Когда ялик скользил по воде, Шарлотта шепнула Кортни на ухо, что она ждет ребенка.

В ночном тумане выражения лица Кортни не было видно. Шарлотта по-своему истолковала ее молчание.

– Прости меня… Мне не следовало заводить разговоры о детях…

– Молчи! Ты неправильно поняла меня, – заверила ее Кортни. – Как же мы теперь сможем продолжать наши поездки?

– Поэтому я не стала скрывать от тебя этого. Это последняя наша поездка. Я не могу рисковать ребенком. Я решила уехать на Север.

Ночь была очень темной, и видимость на море распространялась не более, чем на несколько футов. У них было такое ощущение, будто они заблудились по дороге в ад, темной и страшной, и пробирались по этой дороге без свечи.

– Да, так будет лучше, – согласилась Кортни с Шарлоттой.

– Форт! – прошептала миссис Моррис, указывая на свет, возникший вдруг как бы ниоткуда.

– Слава богу, – Тадеуш Дженкинс слегка кашлянул, – после нескольких часов блуждания во тьме мы наконец-то достигли суши.

– Мы уже не сможем вернуться этой ночью обратно. Скоро начнет светать, – заметила Кортни.

– Ничего, все будет в порядке, дорогие дамы, – ответил Чарльз Моррис.

Кортни смотрела, как ялик направился на призывный свет маяка, и лишь за несколько секунд до столкновения осознала, что это был не форт, а патрульный катер ополченцев, стоявший на якоре в гавани.

Команда ялика попыталась заставить его обогнуть катер, но волна подняла его и швырнула эту громадину на ялик, разбив его в щепки и выбросив Кортни и ее спутников в воду.

Кортни упала животом на воду, у нее перехватило дыхание. Вдобавок на нее градом посыпались обломки ялика, и один из них упал ей на голову. Она потеряла сознание, и море потащило ее в пучину.

В ушах стоял непрерывный звон, в груди было ощущение, что она вот-вот разорвется.

Затем опять все провалилось в темноту. Некоторое время спустя Кортни услышала голоса.

– Она приходит в себя, сэр, – услышала она чей-то голос.

Кортни попыталась собраться с силами, когда над ней стало что-то хлопать, словно крылья громадной летучей мыши. Ее веки трепетали, глаза то открывались, то закрывались и, наконец, закрылись совсем.

Уже почти рассвело, когда она снова очнулась. Она лежала на спине на палубе корабля. Над ней хлопали черные паруса на ветру. Черные паруса? Она находилась на корабле, плывущем в преисподнюю. Когда она попыталась шевельнуться, корабль качнуло, и она перекатилась набок, ее вырвало. Она опять потеряла сознание.

В таком состоянии она находилась до тех пор, пока не оказалась на суше. Вновь очнувшись, она обнаружила вокруг себя четыре стены, а самое себя – лежащей на кровати.

– Миссис Ньюкасл! Мы очень о вас беспокоились.

Высокий мужской голос болезненным эхом отозвался в ее голове. Миссис Ньюкасл? Кто это? Это же не ее имя. А как ее зовут на самом деле? Если этот болван хоть на секунду перестанет трещать, то она вспомнит свое имя.

– Где я? – едва слышно спросила она.

– Вы в гостинице «Кок Кроу», мэм. Вы и еще несколько глупцов попались в руки ополченцев при попытке добраться до форта Самтер.

Кортни прижала руку ко лбу и нащупала шишку размером с яйцо.

– О, как болит голова, – простонала она.

– Миссис, ужасно глупо с вашей стороны плавать на этой скорлупе в таком тумане. Залив кишит патрульными лодками.

– Я не могу… почти ничего вспомнить, – сказала она.

– Ничего удивительного. Вы получили хороший удар по голове, и доктор Харелл считает, что в течение некоторого времени у вас будут путаться мысли. Мы узнали, кто вы, от вашей приятельницы, миссис Моррис. Вы миссис Лили Ньюкасл. Ваш брат лейтенант Уайкэм, не то из Нью-Йорка, не то из Бостона, в общем, откуда-то из тех краев, находится в форте Самтер. Одна из наших патрульных лодок столкнулась с вашим яликом и разнесла его в щепы. Я доставил вас сюда, едва живой, должен добавить.

Кортни слушала его рассказ, и лишь имя Уайкэм вызывало у нее смутные воспоминания.

– А где эта миссис Моррис?

– Она единственная, кто не пострадал. Мы сразу же отправили ее на Север, мэм. Миссис Уайкэм сломала руку, мы оказали ей необходимую помощь и тоже отправили на Север. Она очень беспокоилась о вас, но мы ей сказали, что вам придется задержаться здесь на день-другой. Пару дней вы были без сознания. Мы просто ждали, когда вы придете в себя, и сегодня отправляем вас на Север тоже. Это для вашей же пользы, мэм. Негоже оставаться здесь жене янки. – Молодой человек почесал спину. Это был крупный, мрачноватого вида мужчина. В его косматой бороде застряли крошки хлеба – видимо, он недавно пообедал. – Радуйтесь, что так все кончилось. Кое-кто из ополченцев хотел пристрелить вас, как шпионку.

– Шпионку?

– Проклятое дурачье! Да вы больше не беспокойтесь. Они только отправят вас домой. Они не пристрелят вас. Я не дам вас в обиду.

– Спасибо, – ответила она, чувствуя себя совершенно обессиленной.