"Мозгоед" - читать интересную книгу автора (Монастырская Анастасия Анатольевна)

1 июля

Однажды Ежик забыл умереть. А когда вспомнил, то уже было поздно.

У моей судьбы двойной подбородок, варикозное расширение вен и хроническая секс-недостаточность. Думаю, потому так и не везет последние тридцать лет. Если учесть, что позавчера мне стукнуло тридцать пять, то еще есть шанс войти в книгу рекордов Гиннеса в качестве злостного неудачника. Впрочем, и этот шанс, скорей всего, упущу. Говорю же, не везет. С работы выгнали, жена ушла, в квартире только тараканы и пустые бутылки. Пью, понимая, что стремительно качусь по наклонной. Но сил и желания притормозить уже нет.

Я — типичный неудачник без прошлого и будущего. В жизни есть только настоящее, но мне оно не нравится — раздражает. Время от времени впадаю в хандру от собственной никчемности, с удовольствием расковыривая душевные раны. С профессиональной точки зрения я легко могу объяснить, что со мной происходит, но не хочу. Впрочем, здесь немного лукавлю: для того, чтобы получить диплом психиатра мне не хватило всего каких-то полтора года. Но разве могут они сравниться с тем колоссальным опытом, который мне подарила судьба? Поэтому новым знакомым я всегда представляюсь так: Дэн Корчагин, модный психиатр. Странно, но они верят. Чему сам я не перестаю удивляться.

Ладно бы, еще психолог, но где вы видели модного психиатра?! Правильно, только в нашем зоопарке, который называется жизнь. Светская жизнь. Мы прожигаем ее, наслаждаясь ржаным вкусом виски и вечно подванивающих креветок. По ночам собираемся в одном из столичных клубов. Слушаем непонятную музыку и корчимся в танцевальных судорогах.

Мы — это сильные мира сего (их меньше) и такие же, как я, неудачники (их больше). Тот, кому сегодня не везет, отчаянно завидует тем, кто состоялся вчера. И неважно, в каком качестве, главное — состоялся. Лично я никому не завидую. Сегодня мы есть, завтра нас нет. Спрашивается, зачем тратить эмоции?

Вон тот золотой мальчик, сын очень небедных родителей, второй год сидит на героине. Папа с мамой ничего не знают. Скоро он слезет с иглы — смерть делает всего лишь одну инъекцию, зато надежную.

Белокурая фотомодель, танцующая в круге поклонников, истеричка. Истерия прогрессирует, работодатели фотомодели об этом догадываются, но прямых доказательств у них пока нет. Через год о ней уже никто не вспомнит.

Актриса, разменявшая четвертый десяток. Молодые мальчики, к которым она неравнодушна, тянут из нее деньги и пользуются немногочисленными связями. Когда деньги и связи закончатся, она ляжет в горячую ванну и вскроет себе вены. У нее уже попытки суицида, и обе в ванне. Бог троицу любит, хотя и сторонится самоубийц.

Иерихонская труба отечественной эстрады с нетрадиционной ориентацией. Он боится, что об этом все узнают и постоянно шифруется. Я часто думаю, хватит ли «трубу» удар, если он поймет, что народ давно уже в курсе его любовных похождений.

Мания преследования, клептомания, нимфомания, паранойя и шизофрения — я бы мог купаться в деньгах, если бы имел хотя бы капельку мозгов, но вот этой самой капельки как раз и не хватает. Я устал разгребать человеческое дерьмо. Мне надоело объяснять разнокалиберным подонкам, что они — всего лишь досадная ошибка природы, а не пуп земли, которая зачем-то сделала себе модный пирсинг. Я устал одергивать юбки на дорогих клиентках: и кто им только внушил, что психиатр должен трахать своих пациенток?!

Ненавижу людей, и они мне платят тем же… Вот как сейчас, например. Ни одной живой души рядом. Ни одной проблемы. И ни одной кредитной карточки.

Я тупо уставился в свой бокал. Пусто. Там всегда пусто, когда хочется выпить. Пришлось отодрать задницу от потертого дивана и направиться к бару. Иногда здесь наливают в долг. За то, что умею рассказывать несмешные и абстрактные анекдоты. «- Как поймать крокодила с помощью пустого спичечного коробка, бинокля и пинцета? — Нужно посмотреть на крокодила через перевернутый бинокль, он станет маленьким-маленьким. Затем его нужно взять пинцетом и поместить в спичечный коробок».

— А тебе не жалко крокодила?

Она сидела на длинном барном стуле, профессионально поджав безупречные длинные ноги. Я люблю профессионалов, чтоб вы знали. Мне кажется, что только они и понимают, что происходит вокруг.

В жизни Луша Топчак, ведущая реалити-шоу «Крыша» оказалась намного красивее, чем по ту сторону экрана. И намного жестче. Ее губы, накрашенные чем-то красным, профессионально сжимали юркую соломинку: Луша пила экзотический коктейль под названием «Шелковые чулочки». Я автоматически перевел взгляд на ее коленки: чулками и тем более колготками здесь даже и не пахло. Пахло сытостью, дорогим кремом и очень легким, почти невесомым парфюмом, который можно принять за естественный аромат тела. Может, она использует духи-феромоны? Луша втянула в себя остатки коктейля, и в этот момент рядом с ней появилась чашка кофе.

Я повел носом: Kopi Luwak. Зерна этого сорта до обжарки проходят через желудок хищного животного. Меня всегда интересовало, какое хищное животное в твердом уме и трезвой памяти согласится заглотнуть столь невкусную пищу, чтобы потом пропустить ее через свой пищевод и оставить в навозной кучке у дороги. Но куда больше мне хотелось посмотреть на человека, который после этого решиться выпить кофе, исторгнутый из звериного кишечника.

Мечты иногда сбываются…

На краю чашки остался след от губной помады.

— Ты кто? — спросила Луша.

— Землянин, — почему-то ответил я.

Ответ ей понравился.

— И как твои дела?

— Не знаю, смешно как-то все…

Она снова довольно кивнула.

— А кем работаешь?

— Модным психиатром.

Луша оживилась:

— Правда? — так обычно говорят американцы, когда изображают бешеный восторг во время Хэллуина: «Really»? — И кого лечишь?

— Всех, — и ведь почти не соврал. В своем воспаленном мозгу я постоянно вижу одну и ту же картину: вокруг меня тысячи кушеток, на которой лежат тысячи клиентов и каждый мне говорит: «Доктор, у меня это…». А я бью молоточком по тысячам коленок и спрашиваю: «Хотите поговорить об этом?». Ладно-ладно, бить молоточком — это работа психоаналитика, но помечтать-то можно? Тем более психоаналитики зарабатывают намного больше.

— Что будешь пить? — длинный каблук царапнул меня по ноге. Было больно и приятно. — Угощаю.

— Виски с содовой.

Передо мной тут же появился прохладный стакан, наполненный янтарно-маслянистой жидкостью. Виски приятно обожгло нёбо. Интересно, что ей от меня надо?

— Можешь прямо сейчас сказать, чем я больна?

Я поперхнулся.

— Извини, я — не сексопатолог.

Луша заразительно засмеялась.

— А ты смешной, парень. Психику просканировать можешь?

— Ты нормальная?

— Об этом я тебя хотела спросить.

— В глаза смотри.

Красивые у нее были глаза. Темные, словно греческие оливки, подернутые глянцевой пленкой контактных линз. Никаких сомнений, никаких проблем. И только у самой кромки зрачка плескался страх.

— Ну и что ты там видишь? У меня стресс, и, значит, мы умрем?!

— У тебя стресс — две таблетки валерьянки, теплая хвойная ванна и хороший сон. Будешь, как огурчик.

— И все? — разочарованно спросила. — Никакой патологии?

— А тебе так хочется? Могу организовать. Ты вещи из магазина случайно не воруешь?

— Ну… — задумалась она. — Смотря какой магазин. А вещей у меня действительно много. Иногда даже не знаю, что надеть — глаза разбегаются. Я очень из-за этого переживаю.

— Ну вот, клептомания и маниакально-депрессивный психоз в начальной стадии. Ты довольна?

— Пойдешь к нам работать? — без обиняков спросила теледива. Похоже, она из тех, кто в любых обстоятельствах умеет извлечь выгоду для себя.

— К вам — это куда?

— В реалити-шоу, разумеется, — красивое плечико, украшенное шелковой голубой бретелькой, недоуменно дернулось.

— Староват я для строительства прочных отношений. Насколько я помню, у вас там один молодняк.

— А я тебя не в герои зову…

Если не изменяет память, реалити-шоу «Крыша» стартовало лет пять назад. Поначалу условия были просты и понятны: 17 человек приезжают строить симпатичный коттедж с прочной черепичной крышей. Важней всего погода в доме, такая крыша никогда не протечет. Одновременно герои проекта ищут свое личное счастье. Та пара, которой удалось продержаться вместе дольше других, спустя четыре месяца получает приз — отстроенный коттедж, ну, и любовь в придачу. Поначалу народ не повелся. Режиссеры подумали и сменили участников. И странно, дело пошлС. Стерва Алиса, рафинированный Март, наглый Боб и нежная Злата, грубый Фима и ревнивица Стася, была еще странная девушка Даша… Но мне почему-то всегда нравилась пусть и простоватая, но очень сексуальная Марианна. Когда я смотрел на нее, то всегда вспоминал вкус спелой черешни. Положишь ягоду в рот и катаешь языком по зубам, пока не прорвется тонкая кожица, а потом долго-долго втягиваешь сладкий сок…

Стоит признать: коттедж ребята строили довольно резво, так же резво влюблялись, совершенно искренне целовались и даже порой заговаривали о свадьбе. Кто же знал, что шоу будет бесконечным?! Теперь вокруг первого коттеджа вырос мини-таун: бассейн на бассейне, конюшня на конюшне, хибарка на хибарке. Каждый месяц зрителей пугали, что шоу вот-вот закроют, но ничего не происходило, кроме самого шоу… Каждый день, ровно в 22.00 по одному из развлекательных каналов, появлялась знакомая заставка. К ней вскоре привыкли, как в свое время все российское население привыкло к героям «Санты-Барбары». За это время выросло новое, зубастое, поколение. Новые девочки и мальчики приходили на проект, чтобы попробовать свои силы и засветиться на ТВ. Когда-то молодые и красивые, теперь «старички» действительно постарели. Всем им, по моим скромным подсчетам, было уже за тридцать, ну, или около тридцати… Ни семьи, ни карьеры, ни детей — только жизнь, потраченная на реалити-шоу. Они почти разучились мечтать, единственное желание, которое испытывали почти все — одним махом сорвать большой куш-бонус за растраченные пять лет.

— Так ты пойдешь к нам работать? — пальчики Луши нервно барабанили по столешнице. Я заметил, что обручального кольца нет. Еще одна жертва реалити-шоу, только вряд ли она в этом признается… — Скажи, что согласен…

— Кем там работать?

— Психиатром!

— Это глупо, — с облегчением рассмеялся я. Виски настроило меня на благожелательную волну, и мир казался прекрасным, правда, почему-то теперь он был в крапинку. Мир, больной ветрянкой. — Если вам нужен профессионал, то могу дать координаты… У меня в Кащенко масса знакомых.

— Нам нужен ты, — Луша дотронулась до моей руки. — Там что-то происходит, понимаешь? Они все, как с цепи сорвались. Ничего не соображают… Если на территории появится доктор в белом халате и со стопкой смирительных рубашек, у нас ничего не получится. Я даже не представляю, что ребята сделают, если поймут, что к ним приехали из Кащенко. В общем, нам нужен такой, как ты: человек, не похожий на врача, вызывающий доверие, с хорошим чувством юмора.

Зря она про чувство юмора ввернула. Дешевый комплимент. Когда женщине говорят, что она симпатичная и хороша, то подразумевается, что она полная дура и уродина. Когда мужику за тридцать начинают рассказывать про его чувство юмора, понимаешь — больше в тебе нет ничего, что бы могло заинтересовать роскошную блондинку, сидящую напротив. Захотелось встать и уйти и по-английски. Но поскольку она заплатила за виски, то я остался. Не в моих правилах обижать красивых женщин.

— Что нужно делать?

— Ничего сложного. Ты поговоришь с ребятами, и скажешь нам, кто из них наиболее опасен, кто на грани срыва, у кого какие проблемы. А мы заплатим.

— Сколько?

— Столько, чтобы ты остался доволен.

— Почему такая спешка?

— До финала — всего ничего, пара месяцев, может, даже меньше… Нам нужно продержаться…

— И ты в это веришь? — я тоже перешел на «ты».

— Во что?

— В то, что вы закроете проект…

Она покачала головой:

— Нет, но я так больше не могу… Как будто в клетке с тиграми, и не знаешь, кто на тебя прыгнет.

Когда большие девочки начинают плакать, я всегда теряюсь. И всегда говорю совсем не то, что они хотят услышать.

— Знаешь, такой анекдот?

— Бэрримор, что у меня хлюпает в ботинке?

— Овсянка, сэр!

— Овсянка?! Что она там делает?!

— Хлюпает, сэр…

И эта женщина еще говорила про мое отличное чувство юмора!

****

Мы расстались случайными друзьями: обещали звонить друг другу и даже обнялись на прощание. Я знал, что, проснувшись, она даже не вспомнит, как меня зовут. Ей станет стыдно за минутную слабость и мой грязный носовой платок. Она — Луша! А кто я?

По дороге домой привычно набрал знакомый номер:

— Какого черта? — сонно спросила бывшая жена. — Ты знаешь, который сейчас час?

— Час моей удачи!

— Ты выиграл миллион и завалил королеву? — ернически отозвалась она. Я услышал щелчок зажигалки. Сто тысяч раз говорил ей не курить в постели!

— Лучше!

— Значит, ты трахнул самого короля! — когда она хотела, то умела быть гадкой.

— Я получил работу на телевидении!

— А-а… И все?

— Ты даже не спросишь, кем там буду работать?

— А что тут спрашивать? — словно наяву увидел, как она лениво теребит левый сосок, и почувствовал желание. Она всегда спала голой. — Авторская передача «Как стать неудачником». Знаешь, Дэн… Я бы ее переименовала — люди любят короткие, емкие названия. Тебе нравится слово «лох»?

В трубке послышались гудки. Стало гадко и тошно. Чувство усилилось, когда дорогу преградил милиционер.

— Куда идем?

— В деградацию, — язык слегка заплетался.

— Это что? Клуб?

— Это… Это конец… понимаешь? Конец всего… Расщепление личности… Синдром одиночества… Игры подсознания…

— Это ж надо было так надраться! — брезгливо констатировал он и незаметно исчез. Из милицейского уазика пахло серой.

Я поднял голову и погрозил кому-то в светлеющем небе:

— Если ты есть, то сделай хоть что-нибудь…

Небо подмигнуло и порозовело. Меня услышали. Выходит, если кричать в пять часов утра, то есть шанс, что бог вынет беруши из ушей.

Додумать мысль я не успел, потому, что пришел домой.