"Восставшие миры" - читать интересную книгу автора (Вилсон Фрэнсис Пол)
ГОД ЧЕРЕПАХИ Глава 1
— А ты против чего выступаешь? — Что можешь предложить? Дикарь
Нынче ночью должен умереть человек.
Худой светловолосый мужчина сидел в темноте и думал об этом. Задолго до прибытия на Трон он знал, что кому-то суждено погибнуть, но обещал — клялся всеми святыми, — что никто не погибнет от его руки и по его приказу. А сегодня, в этот вечер, все переменилось.
Он приказал убить человека. Не важно, что это убийца, которого надо убить, пока он снова кого-нибудь не убил. Не важно, что уже слишком поздно искать другой способ остановить его и что в результате будет спасена другая жизнь.
Он приказал убить человека. Ужасно.
Пока Канья и Йозеф, тени среди теней, разминались у него за спиной, светловолосый мужчина сидел неподвижно, глядя перед собой в окно. Окно находится невысоко. Города во внешних мирах растут вширь, а не ввысь, и города на Троне, в старейшем из внешних миров, исключения не составляют. По вечерам круглые фонари заливают улицы бледно-оранжевым светом, накопленным за день от солнца. Люди нескончаемыми потоками движутся к Залу Свободы на торжественную церемонию в честь Дня Революции. Вскоре он с двумя своими компаньонами присоединится к ним.
Светловолосый мужчина глубоко вдохнул, задержал дыхание, медленно выдохнул, надеясь слегка разрядить внутреннее напряжение. Ничего не вышло. Его родной мисё на подоконнике, реагируя на тугую пружину этого напряжения, высунул из глиняного горшка прямой ствол, застыв в позе токкан. Оглянувшись на прыгавшие, изгибавшиеся, кувыркавшиеся позади него тени, мужчина открыл рот, но слова не шли с языка. Ему вдруг захотелось вообще все бросить. План ничего подобного не предусматривал. Хорошо бы его отменить, да только невозможно. Начался ход событий, завертелись колеса, люди поставлены в щекотливое и опасное положение. Через это надо пройти. План принесет плоды через годы, но нынешние действия одного-единственного человека могут все погубить. Его необходимо остановить.
В доимперские времена зал именовался Земным; планета, где он находился, носила название Целум. После революции его переименовали в Зал Свободы, а планету — в Трон, центр новой Империи внешних миров. Впрочем, на сводчатом потолке по-прежнему изображались созвездия так, как видятся из материнского мира, и сейчас к этим самым созвездиям кондиционеры гнали жаркий воздух, пропитанный зловонием спрессованной внизу толпы.
Дэн Брунин не обращал внимания ни на жару, ни на празднующих, толкавшихся вокруг. Мысли его были заняты совсем другим. Он старался держаться позади, что довольно легко удавалось, ибо каждый присутствующий стремился пробиться вперед, чтоб поближе увидеть Метепа VII. Отмечался День Революции — годовщина разрыва внешних миров с Землей.
Брунину не составляло труда смешаться с толпой. Ростом он был около метра восьмидесяти; черные волосы и бородку коротко стриг по современной тройской моде; обладал плотным сложением, близким к пухлости; носил повседневный засаленный и поношенный комбинезон. Единственная отличительная черта — треугольный, размерами с ноготь большого пальца, шрам на правой щеке, с виду то ли от ожога, то ли от пореза. Только ему самому известно, что шрам образовался на месте жестоко сорванного отцом куска кожи, пораженного нолеветолским лишаем, когда Дэну было пять лет от роду.
Толпившиеся вокруг него добропорядочные граждане не замечали, что его внимание, в отличие от них, обращено не на трибуну. Метеп VII, «правитель внешних миров», произносил ежегодную речь в честь Дня Революции — двести шестого, — и Брунин точно знал, что она ничем не отличается от всех прочих, которые он с большим трудом выслушивал за прошедшие годы. Вместо этого он внимательно разглядывал резные колонны, обрамляющие Зал Свободы. Между колоннадой и наружной стеной оставался узкий проход, и, хотя Брунин никого не видел, ему было точно известно, что наверху прячется один из его повстанцев, готовый положить конец карьере и жизни Метепа VII.
Выбить дыру в верхней части колонны было не так-то просто. Колонны сделаны из тройского камня вроде гранита, и нишу, куда поместился бы человек, пришлось три дня выжигать высокоэнергетическим лазером. Гигантский амфитеатр почти всегда пустовал, предназначаясь для редких государственных событий. Тем не менее ежедневная отправка туда четырех человек с необходимым оборудованием изрядно истрепала всем нервы.
Вчера утром убийцу запрятали в нишу, заделанную потом термостойким эпоксидным клеем. Обеспечили небольшой запас еды, воды, воздуха. Утром в День Революции, просвечивая зал инфракрасными лучами, имперские силы безопасности его не заметили.
Сейчас он уже вылез, размялся с радостным облегчением, собрал легкое лучевое ружье с дальнобойным прицелом. Сегодня великий день, говорил он себе. Метеп в последнее время старается не появляться на публике, а при редких явлениях его со всех сторон прикрывают. Нынче, в День Революции, позволил себе по традиции на несколько минут остаться без охраны. Убийца хорошо знает, как этим воспользоваться. Метеп должен умереть — это единственный способ покончить с Империей.
За себя киллер не боялся. Они с Брунином пришли к общему мнению, что убийце Метепа нечего опасаться официальной кары. Империя мгновенно развалится, в лучшем случае его объявят героем, в худшем — он затеряется в воцарившемся хаосе. Так или иначе, выйдет из переделки целым — если сумеет убить Метепа, прежде чем его обнаружит охрана.
Он поставил простой телескопический прицел. На такое оружие устанавливается и самый современный самонаводящийся прицел, но такой вариант был отвергнут из-за слабой возможности датчиков уловить ничтожное количество энергии, потребляемое подобным устройством, после чего охрана его засечет. Выбрав удобную позицию, он установил ружье на двуноге на краю узенькой перемычки. Метеп стоит перед ним метрах в шестидесяти. Простое дело — не надо делать поправок на расстояние, не надо целиться. Протонный луч ударит прямо в цель со скоростью света.
Убийца посмотрел вниз на толпу. Он чуть-чуть высунулся, но виден был только тем, кто стоял в дальнем конце зала, а все они глядели на сцену. Кроме одного. Возникло неприятное ощущение, будто при каждом взгляде на толпу кто-то внизу — не разберешь, мужчина или женщина, — поспешно отворачивается. Наверняка не Брунин, который стоит позади в ожидании смерти Метепа. Нет, его кто-то заметил. Почему ж нет сигнала тревоги? Возможно, сочувствующий или зевака, принявший его за охранника.
Лучше покончить с делом. Один выстрел… и все будет кончено, больше ничего не потребуется. Как только он выпустит лучевой заряд, взвоют сирены тревоги, сканеры за микросекунды засекут позицию, к нему мигом бросятся силы безопасности. Один выстрел — и он снова спрячется в нише в колонне. Но Метеп уже будет мертв с аккуратненькой дырочкой, выжженной в черепе.
Он почти против собственной воли глянул направо и вновь испытал нехорошее ощущение, будто кто-то на краю толпы поспешно отвернулся. Кто — не смог разглядеть. Вроде бы стоит у стены… мужчина или женщина — невозможно сказать.
Нервно передернувшись, он опять устремил взгляд вперед, приник правым глазом к прицелу, навел самую чуточку — так! В перекрестие прицела попало лицо Метепа с серьезнейшим выражением и застывшей улыбкой. Подняв голову, чтоб оглядеться вокруг, убийца вдруг почувствовал острый укол справа в шею. Вокруг все внезапно окрасилось красным — руки, ладони, оружие… ярко-красные. С затуманенным взглядом он попытался подняться с перемычки, которая стала скользкой и липкой, потом полыхнул ослепительный белый свет, а за ним последовала полная вечная тьма.
Женщина внизу, в толпе, ощутила на левой щеке что-то мокрое, дотронулась для проверки. Средний и указательный пальцы слиплись, приобрели алый цвет. На левое плечо упала другая крупная капля, потекла непрерывная красная струйка. Женщина закричала, окружавшие тоже, церемония прервалась, Метеп VII поспешно убрался со сцены.
Из подсобки доставили выдвижную платформу, подняли к перемычке. Под аккомпанемент испуганных вздохов присутствующих на пол спустили обескровленное тело потенциального убийцы вместе с неиспользованным оружием. Причина смерти была очевидна: диск в форме звезды размером с ладонь с пятью закругленными лезвиями вонзился в горло, перерезав правую сонную артерию.
Когда труп унесли, голос в динамике объявил об отмене дальнейшей вечерней программы и попросил очистить зал. Имперская охрана, обученная обращаться с толпой, начала подгонять стадо к выходу.
Брунин быстро влился в людской поток, пристально взглянул на павшего соратника, когда толпа двигалась мимо.
— Кто это сделал? — тихонько пробормотал он сквозь зубы. И громче повторил: — Кто это сделал?
Прозвучавший справа голос заставил его испуганно вздрогнуть:
— Мы не знаем, кто стоит за покушениями на убийство, сэр. Но не бойтесь, найдем злоумышленников. А теперь проходите, пожалуйста, не задерживайтесь.
Это был один из имперских охранников, молодой парень, случайно услышавший и ошибочно истолковавший вопрос. Брунин кивнул и отвернулся, пряча лицо. Его подпольная организация не имеет названия, и о ней никому не известно. Империя даже не думает о существовании какой-нибудь единой революционной силы. Редкие отдельные случаи с заложенными бомбами и покушениями на Метепа привели специалистов к выводу, что это выходки не связанных между собой злоумышленников. Внезапное учащение инцидентов объясняется подражательством — один террористический акт нередко влечет за собой другие.
Тем не менее Брунин отвернулся. Осторожность никогда не мешает. Выйдя на холодную темную улицу, он сразу выбрался из толпы и быстрым шагом направился к Имперскому парку. Дойдя, плюнул в табличку с названием заповедника.
Имперский парк! Кругом все имперское. Неужели всех и каждого на планете от этого не тошнит, в отличие от него?
Он отыскал любимое дерево, под которым часто размышлял, и уселся под ним, прислонившись спиной к стволу, вытянув ноги. Надо посидеть, успокоиться. Оставаясь на ногах, обязательно сделал бы глупость, скажем, бросился в озеро под холмом. Прижавшись к твердому дереву кирни, Дэн Брунин закрыл глаза, борясь с отчаянием, которое практически всегда поджидало поблизости. Вся его жизнь была яростной долгой борьбой с этим самым отчаянием, и он предчувствовал, что сегодня проиграет битву. Тьма подступала, сгущалась в душе, пока он сидел и старался найти хоть какие-нибудь основания дождаться завтрашнего дня.
Хотелось разрыдаться. В груди застрял огромный комок, который никак не удавалось вытолкнуть.
Революция кончена. Прервана. Мертва. Организация обанкротилась. Последние финансовые средства ушли на приобретение инструментов для сверления колонны и оружия по подпольным каналам. Хотя, будь Метеп VII сегодня убит, окупилась бы каждая марка.
Услышав шаги на дорожке, бегущей вверх от озера, Брунин разогнал тьму усилием воли и слегка разлепил веки. По тропинке бесцельно брела фигура, явно убивая время. Он на секунду закрыл глаза, потом снова открыл, слыша, что шаги остановились. Праздный гуляка стоял перед ним, ожидая, пока его заметят.
— Дэн Брунин, если не ошибаюсь? — спросил незнакомец, удостоверившись, что добился внимания.
Тон спокойный, уверенный, произношение какое-то гнусавое, непонятно знакомое, но не поддающееся идентификации. Мужчина высокий — на пять-шесть сантиметров выше самого Брунина, худощавый, с вьющимися, почти курчавыми светлыми волосами. Встал он так, что ближайший круглый фонарь светил у него за правым плечом, и черты лица полностью оставались в тени. Фигуру тоже не особенно разглядишь под плащом до колен.
— Откуда вы знаете мое имя? — спросил Брунин, стараясь найти в мужчине что-нибудь знакомое, хоть как-нибудь его опознать.
Он подобрал под себя ноги, готовый в любую минуту вскочить, как пружина. Ничего нет хорошего в незнакомце, который пытается заговорить с тобой в такой час в Имперском парке. Тут что-то не то.
— Я много чего знаю, кроме вашего имени.
Снова этот дразнящий акцент…
— Мне известно, что вы с Нолеветола. Известно, что появились на Троне двенадцать стандартных лет назад и за два последних года организовали несколько покушений на жизнь нынешнего Метепа. Я знаю, сколько человек в вашем маленьком партизанском отряде, знаю их имена, адреса. Знаю даже, как звали убитого нынче вечером человека.
— Может быть, и убийцу его тоже знаете?
Пока незнакомец говорил, Брунин протянул правую руку к щиколотке, крепко схватившись за рукоятку виброножа.
Силуэт головы незнакомца кивнул.
— Его убил один из моих помощников. А я сейчас ненадолго встретился с вами, чтобы уведомить — покушений на Метепа VII больше не будет.
Быстро извернувшись, Брунин выхватил из чехла оружие, привел в действие, вскочил на ноги. Линейное лезвие шириной в два сантиметра и толщиной в шесть ангстремов вибрирует с частотой в шесть тысяч герц. Режет не все, но никакой органический материал определенно не устоит.
— Интересно, что подумают твои «помощники», — выдавил он сквозь стиснутые зубы, бросившись в полусогнутом положении к незнакомцу и взмахнув у него перед лицом ножом, — когда найдут голову в одном конце Имперского парка, а тело в другом?
Незнакомец пожал плечами:
— Пусть сами скажут.
Брунина внезапно схватили сзади за обе руки, ловко вывернули вибронож, крепко приперли спиной к тому самому дереву и придержали на месте, ошеломленного, трясущегося, абсолютно беспомощного. Взглянув вправо-влево, он разглядел две фигуры — мужскую и женскую — в каких-то черных хламидах. У обоих волосы собраны на затылке в узел, а на лбу нарисован красный кружок. Грудь и талия сплошь перепоясаны и перекрещены ремнями, на которых висит всякая всячина… Брунина вдруг отчаянно затошнило. Он понял, кто это такие… Видел голограммы несчетное множество раз.